Текст книги "Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка"

ГЛАВА 3. СООБЩЕНИЕ КОМИССИИ БУРДЕНКО

Сообщение Специальной Комиссии Бурденко, увидевшее свет в январе 1944 года – основной документ, где излагается советская версия событий в Катыни. Сторонники «официальной» версии, обвиняющей СССР, обычно отвергают её без серьёзной критики.

Сообщение (доклад) Комиссии Бурденко содержит одно свидетельство, которое невозможно подделать, и потому оно имеет первостепенное значение для определения виновной стороны. Здесь мы его и рассмотрим.

В 2007-2011 годах Алексей Памятных поместил в Интернете статью «Из неопубликованных материалов Комиссии Бурденко».3232
  См.: http://katynfiles.com/content/pamyatnykh-burdenko-materials. html.


[Закрыть] В ней Памятных, твёрдый приверженец «официальной» версии Катынского расстрела, без комментариев приводит фотокопию 29-страничной описи документов и предметов, обнаруженных экспертами Комиссии Бурденко при эксгумации тел в Катыни в январе 1944 года.

Среди найденного есть документы, которые советские следователи обнаружили на трупах. Некоторые из них датированы позднее того времени, когда, в соответствии с «официальной» версией, польские военнопленные приняли смерть от пуль НКВД. Такие улики следует считать «доказательством жизни» поляков позже срока, который в «официальной» версии настойчиво обозначается как время их расстрела – т.е. апрель–май 1940 года. В случае подлинности обнаруженных документов «официальную» версию Катыни необходимо признать ложной, ибо она гласит, что в апреле–мае 1940 года НКВД расстрелял всех заключённых.

Но действительно ли документы подлинные? Или мы имеем дело с подделками, состряпанными ради оправдания советских властей и подброшенными в могилы «органами» НКВД или кем-то из членов Комиссии Бурденко? Далее мы проделаем следующее:

А. Кратко опишем все документы, удостоверяющие, что некоторые из заключённых, чьи тела обнаружены в Катыни, предположительно оставались живы до конца 1940 года и в 1941 году.

Б. Укажем на трёх идентифицированных польских военнопленных, у которых нашли такие документы.

C. Выделим и обсудим одно из первичных свидетельств, подделать которое невозможно.

А. Документы с датой позднее мая 1940 года

Томаш Зигонь

Цифры слева – номера листов 29-страничного документа, фотокопия которого помещена в статье Памятных3333
  Сам документ хранится в ГАРФ Ф.Р-7021, Оп.114, Д.8, Л. 278-306.


[Закрыть].

5. 4 апреля 1941 года: молитвенник с подписью Ядвиня (Jadwinia) и датой “4.IV.41”

5. сентябрь и ноябрь 1940 года: Томаш Зигонь – даты 12.IX.40, 28.IX.40, 15.XI.40.

Случай с Зигонем имеет особое значение. Вот что находим у Тухольского (p. 260, col 1, Kozel’sk):

Зигонь Томаш (Zygoń Tomasz)

Род. 07.03.1897, сын Томаша и Урсулы. Унтер-офицер резерва.

Сотрудник юридической секции социального страхования в Варшаве, прож. в пос. Голомбек.

Упомянут в отчёте Комиссии Бурденко. Козельск или Старобельск. Сравните Старобельский список.

На странице 519 в колонке 2 есть точно такая же запись, за исключением последнего предложения – «сравните Козельский список».

В советских этапных списках нет записей о Зигоне. Но его имя вдруг всплывает в «украинском списке»!

81. /1147/ ЗИГОНЬ Томаш, сын Томаша, р.1897.

ЗИГОНЬ Томаш, сын Томаша и Урсулы, р. 07.03.1897 в Соборжице, унтер-офицер резерва, мобилизованный во Владимир сотрудник юридической секции социального страхования в Варшаве, прож. в пос.Голомбек, упоминается в отчёте Комиссии Бурденко.

(Ukraiński Ślad Katynia, 130).

Из чего явствует: Зигоня арестовали на Украине – никакой другой информации из списка больше извлечь нельзя. Следовательно, логично предположить: Зигонь попал в Старобельский лагерь. Но в советских списках среди лиц, отбывших из Старобельска по этапу в апреле-мае 1940 года, он не значится.

Исследованный Комиссией Бурденко труп № 92, без сомнений, принадлежит Зигоню, ибо при нём найдено слишком много материалов личного характера, исключающих принадлежность кому-то другому. Вот полная запись из текста Комиссии Бурденко:

Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в центральное бюро по делам военнопленных – Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке, в котором Софья ЗИГОНЬ просит сообщить местопребывание её мужа Томаша ЗИГОНЯ, вахмистра жандармерии. На конверте немецкий штемпель Варшава, IX-40 года и штамп – Москва – Почтамт 9 экспедиция 28.IX-40 года и резолюция красными чернилами на русском языке “Уч. установить лагерь и направить для вручения. 15.IX-40 г. (подпись неразборчива)”.3434
  См. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/Сообщение_Специальной_Комиссии_(Бурденко).


[Закрыть]

Поскольку письмо обнаружено на трупе Зигоня, оно, конечно, дошло до адресата. К тому времени сам он, скорее всего, попал в другой лагерь. В конце концов, Зигонь оказался, судя по всему, в одном из лагерей под Смоленском – 1-ОН, 2-ОН или 3-ОН3535
  «ОН» – особого назначения.


[Закрыть]. Как увидим далее, существование всех трёх лагерей задокументировано в материалах, найденных следователями Комиссии Бурденко на других трупах.

Таким образом, Зигонь оставался жив после 28 сентября 1940 года – даты, проставленной московским Почтамтом. Его труп эксгумирован в Катыни вместе со многими другими. Значит, в то время они тоже были живы, иначе тело Зигоня не оказалось бы в одной с ними могиле. Поэтому советские власти не могли расстрелять их в апреле-мае 1940 года.

Последнее означает: вина за расстрелы лежит на германских оккупантах и их украинских пособниках из националистических формирований. Этот факт опровергает «официальную» версию Катыни.

Документы, найденные на других трупах:

7. 29 июня 1940 года. Труп № 95: две почтовых открытки от 13.I.1940 и 29.VI 1940.

18. 6 апреля и 5 мая 1941 года. Труп № 46: три квитанции на имя Владимира Арашкевича (о нём см. ниже)

25. Ноябрь 1940 года. Труп № 95: заказная почтовая открытка с почтовым штемпелем «Тарнополь 12.Х1-40 года».

27. 14 марта и 18 мая 1941 года. Труп № 95: квитанции на имя Эдуарда Левандовского (о нём см. ниже).

B. Трое опознаваемых польских военнопленных с документами, подтверждающими их пребывание в других лагерях либо имеющими даты позднее мая 1940 года.

9. 26 ноября 1939 года. Труп № 77: квитанция из Старобельского лагеря от 26.XI.1999 года на имя Дзевоньского Мечислава Якубовича.

Тухольский (с. 896 №24: Осташковский список 054/2 от 5 мая 1940 года):

24. ДЗЕВОНЬСКИЙ Мечислав Якубович, 1895 г.р.

В своём Осташковском списке Тухольский указывает единственного человека с такой фамилией среди заключённых (p. 285 col.1):

Дзевоньский…

Действ. подпоручик, застава Зомбковице, Бендзинский повят.

Последнее означает: до отправки в Осташков Дзевоньский содержался в Старобельске. Тухольский не упоминает о том, что квитанция, принадлежащая Дзевоньскому, найдена в Катыни. Из примерно четырёх тысяч тел, эксгумированных немцами в Катыни, большинство идентифицировано по найденным у них документам. Лишь немногие имели именные бирки на одежде. Разумеется, никого нельзя было опознать по внешнему виду; тела настолько сильно разложились, что идентифицировать их по лицам не представлялось возможным.

18. Труп № 46. АРАШКЕВИЧ Владимир Рудольфович. Квитанция от 25.III.1941; квитанции лагеря 1-ОН от 06.IV.1941 и 05.V.1941.

Фамилия Арашкевича значится в осташковском этапном списке № 062/2 от 19 мая 1940 года (Тухольский, 908 №7):

7. АРАШКЕВИЧ Владимир Рудольфович, 1896 г.р.

Тухольский указывает Арашкевича среди узников Козельского лагеря:

Арашкевич Владимир Мариан Ян

Род. 13.09.1896, сын Рудольфа. Лейтенант связи запаса,

Учебный центр связи. Магистр права, адвокат, юрисконсульт в Ходакавских шелковых заводах, прож.в Лодзи.

(Tucholski, p. 68 col. 2)

Тухольский не сообщает своим читателям, что Арашкевич содержался в Осташковском лагере, а затем – в мае 1940 года – его доставили в г.Калинин, но, как очевидно, там не расстреляли. Тухольский, скорее всего, понимал: один этот факт ставит под сомнение всю «официальную» версию Катыни.

27. Труп № 101. ЛЕВАНДОВСКИЙ Эдуард Адамович.

Квитанция Козельского лагеря от 19.XII.1939. На обороте запись от 14.III.1941.

Квитанция лагеря 1-ОН от 18.V.1941.

На с. 891 за №35 Тухольский упоминает Левандовского в Осташковском списке № 051/2 от апреля 1940 года:

35. ЛЕВАНДОВСКИЙ Эдуард Адамович, 1893 г.р.

На с.317 во 2-й колонке Тухольский снова называет Левандовского, но теперь уже как узника Осташкова:

Левандовский Эдуард

Род. 21.02.1893, сын Адама и Валерии. Капитан. 1-я пех. Корпус охраны пограничья.

Тухольский умалчивает, что Комиссия Бурденко идентифицировала Левандовского среди тел, найденных в Катыни. Такая находка ставит под сомнение «официальную» версию.

Хотя из доклада Комиссии Бурденко следует, что тела Арашкевича и Левандовского опознаны в Катыни, оба они занесены в официальную книгу некрополя польского военного кладбища в Медном. Иначе говоря, официальная польская версия состоит в том, что и тот, и другой сначала отправились по этапу из Осташкова в Калинин – что, как мы видели, соответствует действительности, – после чего их там же расстреляли. Словом, Тухольский молчаливо подразумевает, что доклад Комиссии Бурденко сфабрикован.

Но мы располагаем вескими доказательствами, что добытые Комиссией Бурденко находки не фиктивны, а подлинны.

C. Первичный источник, который невозможно было подделать

На с. 22 из 29-страничной описи материалов, найденных следователями Комиссии Бурденко в Катыни, читаем:

Фотофрагмент. Описи документов, обнаруженных экспертами Комиссии Бурденко

Эксперт тов. ПУШКАРЁВА.

1. Труп № 2.

а) Квитанция № 1 лагеря от 19 ноября 1939 года о принятии от ПРИБУЛЬСКОГО (ПРИДУЛЬСКОГО) Пшемыслава Болеславовича серебряного портсигара и вечного пера фирмы “Монблан”.

Обнаружено 30 января 1944 года.

Эксперты Комиссии Бурденко не смогли правильно прочитать фамилию. Зато имя и отчество оказались понятны и разборчивы: по-польски – «Пшемыслав, сын Болеслава», по-русски – «Пшемыслав Болеславович».

Есть один-единственный катынский военнопленный с окончанием фамилии на «ульский», именем Пшемыслав, отца которого звали Болеслав. Находим его в Осташковском этапном списке № 050/3 за апрель 1940 года (Tucholski, p. 886 №36):

36. КОЗЕТУЛЬСКИЙ Пшемислав Болеславич

Вообще, никакой другой катынский военнопленный ни в одном из лагерей для военнопленных не носил имени Пшемыслав, и отца которого звали Болеславом. Найденный нами вариант – единственный. Значит, он и есть тот самый человек.

Интересно, что Тухольский идентифицирует одного Козетульского, правда, по имени Ян во всех трёх лагерях!

В Козельске (Tucholski, p. 143 col. 2 – 144 col. 1):

Козетульский Ян

Родился 22.1 0.1899. Поручик, офицерский состав OK l.

Сравните Осташковский и Старобельский списки.

В Осташкове (Tucholski, p. 310 col. 2):

Козетульский Ян

Родился 22.1 0.1899. Поручик, офицерский состав OK l.

Сравните Козельский и Старобельский списки.

В Старобельске (Tucholski, p. 435 col. 2):

Козетульский Ян

Родился 22.1 0.1899. Поручик, офицерский состав OK l.

Сравните Козельский и Осташковский списки.

Тем не менее, в первом томе книги «Медное. Некрополь польского военного кладбища» обнаруживаем запись (правда, без фотографии) с именем Пшемыслава Козетульского, сына Болеслава3636
  Warszawa: Rada Ochrony Pamięci Walk i Męczeństwa, 2005. S.425.


[Закрыть]:

Поручик пех. Пшемыслав Пётр КОЗЕТУЛЬСКИЙ, сын Болеслава и Хелены. Род. 22.II.1911 в Жирардове. Подпоручик. Со старшинством 15.VIII 1933, поручик – с 01.I.1936. В 1939 году служил в батальоне Корпус охраны пограничья ”Столбцы”.

L. 050/3 (36), 123.

Запись в книге некрополя польского военного кладбища в Медном воссоздана на основе оригинала.

Саму запись редакторы книги некрополя, скопировали с осташковского этапного списка. На самом же деле Козетульский похоронен не в Медном, а в Катыни.

Хотя Тухольский трижды называет фамилию Козе-тульского, у Гурьянова в книге «Убиты в Катыни» её нет. Тухольский вовсе не упоминает Пшемыслава Козетульского, сына Болеслава, хотя тот числится в советском этапном списке и в книге некрополя Медного.

Козетульского перевезли в Калинин вместе с другими заключёнными Осташковского лагеря. Но ни он сам, ни многие – а, возможно, и все остальные – его осташковские солагерники не подверглись смертной казни в Калинине (и, соответственно, не захоронены в Медном), а отправились по этапу в Смоленск. Этот факт опровергает «официальную» версию.

Интерпретация

Принципиально важно, что вопрос о квитанции Козетульского Комиссия Бурденко обошла молчанием. Следователи не смогли установить его личность, ибо не располагали этапными списками всех трёх лагерей военнопленных.

Но даже если б им удалось выяснить, что труп № 2 – бывший осташковский военнопленный, они вряд ли бы упомянули о нём в сообщении Комиссии. Судя по тому, что включено в опись, следователи искали документы с датой позднее мая 1940 года. И, как мы видели, кое-что найти удалось. Но квитанция датирована 19 ноября 1939 года. И, судя по всему, интереса она не вызвала.

Как раз отсутствие интереса Комиссии Бурденко к случаю Козетульского и делает его таким ценным доказательством.

^* Квитанция не могла быть сфабрикована. Поэтому факт её обнаружения «экспертом» (следователем) из состава группы Комиссии Бурденко не подлежит сомнению.

^* То, что Козетульский сидел в Осташковском лагере для военнопленных и что Комиссия Бурденко не сумела в этом разобраться, свидетельствует: данные на других идентифицированных узников Осташкова – Дзевоньского, Арашкевича и Левандовского – вероятно, тоже подлинны. Комиссия Бурденко не воспользовалась сведениями о Дзевоньском. Опять же, либо эксперты не смогли выяснить, что он осташковский военнопленный, либо они целенаправленно искали документы, датированные позднее мая 1940 года. Что дополнительно подтверждает подлинность квитанции Дзевоньского.

Если бы квитанция Козетульского оставалась единственным доказательством расстрела и захоронения в Каты-ни осташковских военнопленных, тогда пришлось бы искать какое-то экзотическое объяснение её обнаружению. Но тут другой случай. Немало доказательств (по большей части независимых от доклада Комиссии Бурденко) подтверждает смерть и погребение в Катыни многих узников из Осташкова и Старобельска.

Квитанция Козетульского подтверждает гипотезу, согласно которой польские военнопленные из Осташкова и Старобельска расстреляны в Катыни. Их действительно перевезли в Калинин и Харьков, о чём свидетельствуют советские этапные списки. Но там их не расстреляли. Вместо этого военнопленных доставили в один или несколько лагерей – возможно, в те самые 1-ОН, 2-ОН и 3-ОН из советских документов – для проведения дорожных работ, после чего их пленили и казнили нацисты.

Таким образом:

^* Немало веских доказательств говорит о том, что, по крайней мере, некоторые из польских военнопленных оставались в живых, terminus ante quem3737
  Самый ранний из сроков (лат.) – Прим. перев.


[Закрыть], позднее мая 1940 года, хотя по «официальной» версии они к тому времени должны быть мертвы.

^* Выявлены неоспоримые свидетельства, подтверждающие, что в апреле-мае 1940 года из Осташковского и Старобельского лагерей заключённых действительно перевезли в Калинин и Харьков, но совсем не для казни и погребения в Медном и Пятихатках; затем всех их этапировали в Смоленск.

Нет никакой альтернативной «официальной» версии, способной объяснить казнь польских заключённых позднее мая 1940 года и вплоть до первых месяцев 1941-го. Соответственно, квитанция Козетульского – ещё одно доказательство лживости «официальной» версии Катынского расстрела.

ГЛАВА 4. «ЗАКРЫТЫЙ ПАКЕТ № 1»

Документы из этой папки или «пакета», как утверждают, получил Президент СССР Михаил Горбачёв и вслед за тем в декабре 1991 года передал их Борису Ельцину. 14 октября 1992 года представитель Ельцина вручил их президенту Польши Леху Валенсе.

«Закрытый пакет № 1» состоит из следующих документов:

1. Докладная записка № 794/Б от 5 марта 1940 года за подписью Наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии с предложением расстрелять польских военнопленных.

2. Выписка из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года «Вопрос НКВД СССР».

3. Листы, изъятые из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, пункт № 144

4. Написанная от руки записка № 632-Ш за подписью А.Н.Шелепина с предложением уничтожить все материалы по проведённой НКВД операции в связи с постановлением Политбюро от 5 марта 1940 года с приложением проекта постановления Президиума ЦК КПСС. С 25 декабря 1958 по 13 ноября 1961 года Шелепин занимал должность Председателя КГБ при СМ СССР.

В течение ряда лет после публикации вышеперечисленные документы считались абсолютно неопровержимым и настолько исчерпывающим доказательством советской вины, что лучшего можно не желать. Вместе с германским «Официальным материалом» документы «Закрытого пакета № 1» легли в основу «официальной» версии Катыни.

Начиная с 1995-го и особенно после 2010 года подлинность документов стала вызывать всё больше сомнений. Но сторонники «официальной» версии все критические суждения на сей счёт либо игнорируют, либо с насмешкой отвергают. О чём коротко говорилось в Главе 1.

В одной из глав мы более подробно рассмотрим полемику вокруг «Закрытого пакета № 1». Здесь же уделим внимание одному очевидно фальшивому документу, факт фабрикации коего обычно обходят молчанием.

Два варианта «выписки из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года “Вопрос НКВД СССР”»3838
  Фотокопии выписки можно увидеть в нижней части Интернет-страницы по адресу URL: http://www.katyn.ru/index.php?go=Pages&in= view&id=26. Для простоты обращения к ней я создал более короткую ссылку URL: http://tinyurl.com/shelepin . Говорить об этом приходится потому, что после смерти Сергея Стрыгина Интернет-страница может исчезнуть. В таком случае её можно найти по одной из сохранившейся копии, например, так: https://web.archive.org/web/20160304112701/ http://www.katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=26 .


[Закрыть]

Первый вариант документа – выписка на имя «тов. Берия», внизу которой напечатаны слова «СЕКРЕТАРЬ ЦК».

Нас же интересует второй вариант. Он выглядит как копия первого, но содержит ряд отличий, сработанных настолько грубо, что не заметить их просто невозможно:

^* Слова «Тов. Б е р и я» из документа удалены и заменены на другого адресата – «Тов. Шелепина»;

^* Дата в левом верхнем углу «5 м а р т а 1940 года» преобразовалась в «27 февраля 1959 года», причём в слове «февраля» исчез разреженный интервал между буквами;

^* В самом низу заглавными буквами впечатано имя «И.СТАЛИН», которое сильно выделяется среди более тёмного и жирного текста второго (отпечатанного под копирку) машинописного экземпляра;

^* Выписка заверена печатью Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза. Между тем, прежнее название партии – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) – официально изменено на XIX съезде в октябре 1952 года. Прежнее название партии указано на фирменном бланке. Такой бланк оставался в обращении в 1930– е годы, причём в том месте, где должна стоять дата, типографским способом отпечатаны цифры «193».

^* На лицевой стороне «шелепинского» документа (но не в варианте «тов. Берия») в левом верхнем углу выше слова «Всесоюзная» стоит слабо различимый оттиск штампа «НЕ СЖИГАТЬ».

Никто не смог дать удовлетворительного объяснения ни тому, откуда взялся «шелепинский» вариант выписки, ни почему он так выглядит.

^* Документ не упоминается ни Ценцялой, ни Сэнфордом. Книга Сэнфорда3939
  Sanford, George. Katyn and the Soviet Massacre of 1940: Truth, Justice and Memory (BASEES / Routledge Series on Russian and East European Studies). London, UK: Routledge, 2009.


[Закрыть] – важнейшая из монографий на английском языке, тогда как однотомник Ценцялы и Матерского – самое полное и авторитетное исследование по теме.

^* В официальном издании польского правительства «Катынь. Документы о геноциде. Документы и материалы из советских архивов, переданные Польше 14 октября 1992 года»4040
  Katyn. Documents of Genocide. Documents and Materials from the Soviet archives turned over to Poland on October 14, 1992. Edited by Wojciech Materski, introduction by Janusz I. Zawodny (Institute of Political Studies, Polish Academy of Sciences, 1992


[Закрыть], «шелепинский» вариант выписки хотя и опубликован, но без комментариев (см. с.12-13).

«Закрытый пакет № 1» – единственное доказательство существования советских планов расстрелять польских военнопленных, но некоторых из его документов приверженцы «официальной» версии стараются не касаться. Что можно истолковать как замешательство от смущения. Выписки из протокола № 13 подрывают аргументы в пользу непогрешимости всего комплекта документов из «Закрытого пакета № 1».

Швед4141
  Швед В.Н. Катынь. Современная история вопроса. М.: Алгоритм, 2012. С.384.


[Закрыть], Прудникова и Чигирин4242
  Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая историей. М.: Олма, 2011. С. 518


[Закрыть] цитируют Валерия Харазова – друга Шелепина, который поведал, что о катынских документах тот узнал вскоре после назначения на должность Председателя КГБ. Документ № 4 из «Закрытого пакета № 1» – записка с предложением Шелепина уничтожить все материалы по Катыни. На что, если верить Харазову, Хрущёв ответил отказом.

Таким образом, либо Харазов ошибся, и дела уничтожили, либо их всё-таки оставили в целости и сохранности. Во всяком случае, похоже, что уничтожение – фактическое или только предполагаемое – как-то связано со штампом “Не сжигать” на «шелепинском» варианте документа № 2.

Трудно вообразить, чтобы архивисты согласись вносить в документы такие изменения как в «шелепинском» варианте выписки. Но если «бериевский» документ № 2 – фальшивка, и копия с него снята под копирку, тогда «шелепинскую» версию выписки следует рассматривать как попытку наметить опытным путём возможность дальнейших подделок. Но каким бы ни был мотив, «шелепинский» вариант безусловно сфальсифицирован.

Добавление имени Сталина внизу документа тоже указывает на подделку. Хрущёв на протяжении нескольких лет выступал как организатор против сталинского «культа». Для подлинного документа 1940 года с подписью “Секретарь ЦК” указывать имя Сталина не требовалось. Секретарей было несколько, и каждый из них мог поставить свою подпись. В 1940 году должности генерального секретаря не существовало. Её ввели в годы правления Хрущёва и специально для него.

Однако без имени Сталина попытка обвинить его в трагедии Катыни выглядела бы менее убедительной.

Подытожим:

^* «шелепинский» вариант документа №2, несомненно, появился в хрущёвское время;

^* манипуляции с «вариантом Берии» документа №2 означают возможность его создания её в те же годы, поэтому он может оказаться тоже подделкой;

^* штамп “Не сжигать” на «шелепинской» выписке указывает на намерение уничтожить, по крайней мере, некоторые из документов по Катыни;

^* впечатывание в документ имени Сталина говорит о неудачной попытке выдвинуть против него ложные обвинения как виновника Катынского расстрела.

Что, в свою очередь, означает: на момент фабрикации «шелепинского» варианта выписки такие документы отсутствовали. Ибо, если «записка Берии» (документ № 1) с жирной и хорошо читаемой подписью Сталина существовала бы в 1959 году, незачем было думать о добавлении его имени к документу № 2.

Свидетельство Харазова и замечания самогó 70-летнего Шелепина в начале 1990-х годов доказывают, что какие-то катынские подделки замышлялись ещё в «те десять лет» правления Хрущёва. Неудивительно, что сам он не пошёл на это. В марте 1940 года Хрущёв состоял полноправным членом Политбюро. Работая на Украине, он регулярно посещал кремлёвский кабинет Сталина, например: 1 марта, 3, 4 и 5 апреля, а также 21 и 22 мая 1940 года. Если бы Хрущёв задумал обвинить Сталина в Катынском расстреле, ответственность легла бы и на него самого.

Не известно, что именно стало толчком к фабрикации «шелепинского» варианта документа № 2 и почему его не уничтожили. Но он сохранился, благодаря чему у нас появились веские основания признать вероятной фальсификацию других документов «Закрытого пакета № 1». «Шелепинская» выписка дополняет – вместе с фальшивыми документами, представленными Виктором Илюхиным в 2010 году, – другие доказательства подделки. Поэтому мы, по меньшей мере, не имеем права принять документы «Закрытого пакета № 1» просто на веру как свидетельства, опирающиеся на первичные источники.

Есть и другие основания подозревать фальсификацию документов из «Закрытого пакета № 1». К примеру, «письмо Шелепина» содержит такой текст:

Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21 857 человек из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4 421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3.820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6 311 человек…

Вплоть до 1989 года советским архивистам не удавалось выявить списки польских военнопленных, вывезенных из козельского, осташковского и старобельского лагерей. И до указанного времени режим антикоммунистической Польши обвинял СССР в расстреле военнопленных в лагерях или вблизи мест захоронения. После выявления и публикации списков на этапирование польские антикоммунисты подправили свою версию, объявив, что НКВД казнил военнопленных в городах – конечных пунктах перевозки.

Ясно, что к тому времени, как Хрущёв передумал взваливать на Сталина вину за расстрел польских военнопленных, органы госбезопасности тоже ещё не смогли заполучить этапные списки.

Другие фальсификации «Закрытого пакета № 1» мы рассмотрим в одной из следующих глав. Но, как представляется, ни одна из внутренних несуразиц документов из «Закрытого пакета № 1» сама по себе не может служить доказательством их подделки.

И вот что важно понимать: обосновать подлинность документов «Закрытого пакета № 1» на основе только их внутренних особенностей невозможно. Справедливость таких доводов сомнительна. Как доказательства они, по сути, непригодны.

На основе изучения лишь этих документов нельзя сказать, что всё содержимое «Закрытого пакета № 1» поддельно. Зато мы можем вынести своё заключение касательно «шелепинского» варианта выписки. Это, несомненно, фальшивка. Наличие столь вопиющей подделки в «Закрытом пакете № 1» бросает тень подозрения на все другие хранящиеся там документы.