Текст книги "История германо-французской войны. 1870–1871 гг."

Уже в 9 часов утра 17 августа саксонская кавалерийская дивизия вышла к западу от Конфлана на дорогу в Этен и донесла, что, кроме одиночных людей, оторвавшихся от своих частей, там неприятеля не видно; но из этого можно было лишь сделать вывод, что 17 августа французы еще не начали отступления.

За своей кавалерией в течение дня прибыл в Марс-ла-Тур и Пюксье 12-й корпус; левее его, как было приказано, подошел вечером к Ганнонвилю гвардейский корпус. 2-й корпус, догонявший после высадки с железной дороги 2-ю армию, прибыл в Понт-а-Мусон и получил приказ – в 4 часа утра наступать через Бюксьер.

Сражение при Гравелот – Сен-Прива 18 августа

Маршал Базен нашел нецелесообразным отступать на Верден, так как немцы стояли уже очень близко на фланге такого движения. Он предпочел сосредоточить свои силы на позиции близ Меца, которую справедливо считал почти неприступной. Эту позицию представлял кряж высот, сопровождающий с запада долину Шатель. Обращенный к неприятелю широкий склон спускается полого и гласисообразно, тогда как короткий и крутой обратный скат дает укрытие резервам. Гребень этих высот от Ронкура до Розериеля на протяжении более 1,5 мили заняли 6, 4, 3 и 2-й корпуса, причем на 1 шаг по фронту приходилось от 8 до 10 чел. Одна бригада 5-го корпуса стояла у Сен-Рюфин в долине Мозеля, кавалерия – за обоими крыльями.

Перед 2-м и 3-м корпусами были быстро вырыты стрелковые окопы, устроены батареи и ходы сообщений, а лежащие впереди отдельные дворы превращены в небольшие форты. При подходе к этому крылу с запада нужно было сначала перейти глубокую долину ручья Мане. Напротив, у 6-го корпуса совершенно отсутствовал инженерный парк. Между прочим, характерно для снаряжения армии, что в целях эвакуации раненых приходилось, несмотря на многочисленные обозы, разгружать провиантские повозки, сжигая их содержимое. Вследствие отсутствия шанцевого инструмента 6-й корпус не мог устроить фортификационного заслона против леса Жомон, который усилил бы правое крыло. Бесспорно, тут следовало поставить гвардейский корпус, но, опасаясь атаки с юга, маршал удержал эти резервы у Плапевиля.

В 6 часов утра 18 августа король опять прибыл к Флавиньи. Войсковым начальникам было указано присылать донесения непосредственно туда. Кроме того, из главной квартиры были разосланы в разных направлениях офицеры Генерального штаба, чтобы сообщать о ходе боев.

7-й корпус, долженствовавший составить ось для возможного захождения направо, занимал леса Во и Оньон. 8-й корпус, оставленный в распоряжении короля, остановился у Резонвиля, готовый, смотря по обстоятельствам, наступать на север или на восток. Левее его 9-й корпус наступал на Сен-Марсель, тогда как 3-й и 10-й корпуса следовали во второй линии. Гвардейский и 12-й корпуса двинулись в северном направлении.

Вследствие приказа командования 2-й армии о том, чтобы 12-й корпус, хотя и стоявший правее гвардейского, составил крайнее левое крыло, произошла значительная задержка от скрещивания обоих маршрутов. Лишь около 9 ч окончился проход саксонцев через Марс-ла-Тур, и только тогда мог тронуться гвардейский корпус. Тем временем авангард 12-го корпуса уже прибыл к Жарни и продолжал свой марш до Бриэ, не столкнувшись с неприятелем.

Еще не получив об этом донесения, главная квартира пришла к выводу, что, по крайней мере, главные силы противника остались у Меца, но она заблуждалась относительно длины неприятельского фронта, считая, что он простирается, примерно, только до Монтиньи. Штабу 2-й армии было сообщено, что не следует забирать далее на север, а надо 9-м корпусом атаковать правое крыло противника, гвардейский же и 12-й корпуса направить на Батильи. 1-я армия атакует с фронта лишь тогда, когда 2-я армия будет готова к содействию.

Соответственно этому Фридрих Карл приказал: 9-му корпусу наступать по направлению на Верневиль, и если правое крыло французов стоит там, начать бой, развернув сильную артиллерию; гвардейскому корпусу продолжать марш через Донкур, чтобы потом поддержать 9-й корпус; 12-му корпусу пока оставаться у Жарни.

Однако немного позже были получены новые донесения, из которых можно было заключить, что 9-й корпус натолкнется не на крыло противника, а на самый фронт его. Вследствие этого Фридрих Карл приказал корпусу отложить атаку, пока гвардейский корпус не вступит в дело со стороны Аманвилера. 12-й корпус должен был теперь также двигаться к Сен-Мари-о-Шен.

Но раньше, чем этот приказ был изготовлен, около 12 часов послышались уже первые орудийные выстрелы со стороны Верневиля.

Впрочем, оба корпуса левого крыла уже по собственной инициативе взяли направление на восток, а 3-й корпус двинулся от фермы Кольр за 9-м корпусом.

Командир последнего генерал Манштейн уже от Верневиля заметил французский бивак у Аманвилера, который, по-видимому, находился в самом беспечном покое. С места своей стоянки Манштейн не мог видеть, что влево у Сен-Прива стоят массы французов. Вследствие этого, полагая, что перед ним неприятельское правое крыло, он решил действовать согласно полученному приказанию, а именно, не теряя времени, атаковать противника. Восемь из его батарей начали бой.

Между тем французские войска быстро заняли свои подготовленные позиции. Разумеется, отдельное наступление только одного корпуса должно было привлечь на себя огонь не только противостоящего, но и соседних корпусов противника.

Сражение при Гравелот – Сен-Прива 18 августа 1870 г.

Желая найти хоть некоторое укрытие на местности, прусские батареи стали на склоне долины, тянущейся вверх к Аманвилеру; но при этом они заняли фронт, обращенный на юго-восток, на котором они обстреливались с севера во фланг и даже с тылу артиллерией противника и, кроме того, массовым огнем его пехоты.

Для противодействия этому пришлось выдвинуть ближайшие наличные батальоны. Они заняли слева восточный выступ леса Кеос, овладели справа отдельными дворами Анви и Шантрен и вторглись в лес Жениво. Таким образом, боевой фронт 18-й дивизии достиг протяжения в 4 тыс. шагов.

Немцы несли очень большие потери по той причине, что французы, имевшие дальнобойные ружья Шаспо, могли держаться вне действительного огня игольчатых ружей; особенно страдала немецкая артиллерия. Одна из батарей потеряла уже 45 чел. прислуги, когда на нее бросились неприятельские стрелки. Пехотного прикрытия не было под рукой, и два орудия были потеряны.

Около 2 часов пополудни остальные батареи были также едва способны к бою и облегчение наступило лишь с прибытием к Габонвилю гессенской дивизии. Она выдвинула влево на позицию по обеим сторонам железной дороги[5]5
  Это строившаяся еще железная дорога.


[Закрыть] пять батарей, которые несколько отвлекли на себя концентрический огонь французов. Теперь можно было отвести поэшелонно назад батареи 18-й дивизии, которые наиболее пострадали, причем им все-таки пришлось отбиваться от преследующих французов картечью.

Артиллерия 3-го и гвардейского корпусов также пришла на помощь 9-му корпусу, и те подбитые орудия последнего, которым удалось восстановить свою боеспособность, тотчас же снова выдвинулись в боевую линию. Таким образом, впереди Верневиля и до Сент-Эль образовался фронт из 130 орудий, который с видимым успехом боролся с неприятельской артиллерией. Теперь, после приближения к Верневилю 3-го корпуса и прибытия в Габонвиль 3-й гвардейской бригады, можно уже было не опасаться прорыва противника через эту линию.

Главные силы гвардейского корпуса уже около 2 часов пополудни подошли к Сент-Эль. Генерал Паппе скоро заметил, что, совершая захождение на восток, он также ни в каком случае не выйдет на подлежавшее охвату правое крыло неприятеля, а наоборот, сам подставит свой левый фланг под удар французов, занимавших Сен-Мари-о-Шен. Это селение с очень прочными постройками городского типа, обстреливаемое сильным фланговым огнем с главной неприятельской позиции, следовало взять, прежде всего, при всяком наступлении, но, согласно приказу, для этого следовало выждать содействия саксонского корпуса.

Последний хотя и достиг своими передовыми частями окрестностей Батильи, но находился все еще в полумиле от Сен-Мари и только около 3 часов пополудни смог выдвинуть свои батареи на позицию западнее этого селения. Все-таки это была существенная помощь, после того как гвардия употребила большую часть своей артиллерии для поддержки 9-го корпуса.

Десять батарей направили свой огонь против Сен-Мари, и когда обнаружилось их действие, а, кроме того, от 12-го корпуса подошла 47-я бригада, то около 3.30 прусские и саксонские батальоны с громкими криками «ура» бросились на деревню с юга, запада и севера, не отвечая на огонь противника. Французы были выбиты с потерей нескольких сот пленных.

Саксонцы пробовали преследовать, и к северу от Сен-Мари завязался горячий пехотный бой, закрывший саксонскую артиллерию, но как только бригада была отозвана, батареи открыли огонь и повторные усилия французов отнять потерянную ими позицию были отражены.

Вскоре 9-му корпусу удалось овладеть фермой Шампенуа и там укрепиться, но все попытки продвинуться отдельными батальонами и ротами дальше против сомкнутого фронта французов не могли иметь успеха. Таким образом, к 5 часам вечера ружейный огонь совершенно прекратился, артиллерия лишь время от времени делала одиночные выстрелы. Истощение с обеих сторон имело последствием почти полное прекращение боя на этом участке поля сражения.

В главной квартире держались мнения, что 1-я армия должна приступить к серьезной атаке только после подхода к неприятелю 2-й армии. Но когда половина дня уже прошла и около полудня раздалась канонада у Вионвиля, то нужно было полагать, что этот момент уже настал; все-таки сначала было только разрешено подготовить предстоящий бой артиллерией.

Шестнадцать батарей 7-го и 8-го корпусов выехали на позицию вправо и влево от Гравелота у проходящего через селение шоссе.

При очень большом расстоянии от противника их действие было ничтожно; кроме того, они несли потери от огня французских стрелков, гнездившихся в противолежащей лесной полосе. Прогнать их было необходимо, а потому и здесь также завязался преждевременно пехотный бой. Французы были оттеснены с восточного склона долины Маиса; артиллерийская линия, возросшая до двадцати батарей, могла теперь продвинуться ближе к западному краю и сильно действовать против главной позиции противника.

Однако батальоны 29-й бригады продолжали наступление дальше. Слева они продвигались в южной части леса Жениво, но все-таки не могли установить связь с 9-м корпусом, находившимся в северной части леса, так как французы удерживались в центре его. Напротив, справа отдельные части вторглись в каменоломни и ямы для добычи гравия близ Сент-Юбера.

Тем временем германская артиллерия приобрела перевес над неприятельской. Многие французские батареи были принуждены к молчанию, другие не могли выехать на позицию. Неприятельский огонь был отчасти направлен против частей 30-й бригады, близко подошедших к хутору Сент-Юбер. Около 3 часов этот очень прочный отдельный двор, лежавший непосредственно перед главной позицией противника, был взят штурмом, несмотря на сильнейший огонь.

Хотя теперь перешла долину также и 31-я бригада, но дальнейшее наступление против Моску и Лейпцига по открытому полю, охваченному противником по дуге, не удалось, а привело только к большим потерям. На крайнем правом крыле немцев 26-я бригада взяла Жюси и обеспечила сообщения армии со стороны Меца, но не могла перейти глубокую долину Розерьель.

Повсюду передовые части французов были оттеснены, отдельные дворы перед их фронтом горели, французская артиллерия казалась подавленной, и у Гравелота получалось впечатление, что остается только преследовать. Ввиду этого около 4 часов пополудни генерал Штейнмец приказал произвести новое наступление свежими силами.

В то время как 7-й корпус занял лесную опушку, четыре батареи и позади их 1-я кавалерийская дивизия двинулись на рысях по дефиле длиной в 1500 шагов восточнее Гравелота. Но неприятель, заметив головы глубоких колонн, удвоил приостановленный до тех пор ружейный и орудийный огонь. Одна из батарей в кратчайший срок потеряла прислугу четырех орудий, и только с величайшим трудом удалось ее отвести к опушке леса, другая вообще не успела развернуться. Напротив, батарея Хассе, несмотря на потерю 75 лошадей, и батарея Гнюгге у Сент-Юбера стойко удерживались, несмотря на тыловой огонь из каменоломен.

Шедший во главе кавалерийский полк из ложбины свернул галопом вправо и развернулся против Пуан-дю-Жур, но неприятель, стоявший совершенно укрыто, не представлял цели для атаки. Пришлось прийти к заключению, что тут нет места для использования кавалерии, и полки под разрывавшимися со всех сторон артиллерийскими снарядами вернулись через долину Манса.

Вследствие этой неудавшейся попытки немцев стрелковые цепи французов перешли в наступление из Пуан-дю-Жур и оттеснили прусские части, лежавшие в открытом поле, до лесной опушки. Пули ружей Шаспо долетали даже до места стоянки командующего армией, где под одним из свиты была убита лошадь.

Все-таки подошедшие свежие войска оттеснили неприятеля на его главную позицию. Столь же упорно немцы обороняли захваченный Сент-Юбер, хотя у стоявшей там батареи прислуги хватало только на одно орудие. Но все частные попытки наступления по плато, лишенному укрытий, терпели крушение и в пятом часу вечера тут также настал перерыв боя, во время которого с обеих сторон измученные войска устраивались и отдыхали.

Около этого времени король Вильгельм со штабом выехал вперед на высоту южнее Мальмезона. Но и оттуда на расстоянии более мили нельзя было судить о том, как складывалась обстановка на левом крыле армии. Огонь французской артиллерии на всем фронте от Ля-Фоли до Пуан-дю-Жур почти совершенно прекратился, тогда как с севера доносилась усиленная канонада. Настало 6 часов вечера, день приходил к концу, и надо было добиться решения.

Поэтому король приказал 1-й армии произвести новое наступление и передал в распоряжение генерала Штейнмеца только что подошедший после долгого марша 2-й корпус.

Вследствие этого наличные батальоны 7-го корпуса, кроме пяти оставленных в резерве, еще раз были переведены через долину Маиса. К ним присоединились батальоны, выставленные в лесу Во по направлению на Пуан-дю-Жур и каменоломни.

К атакованному таким образом 2-му французскому корпусу подошла на подкрепление дивизия гвардейских вольтижеров. Все резервы выдвинулись в передовую линию. Артиллерия удвоила свою деятельность, и уничтожающий ружейный огонь встретил наступающего. Потом французы сами перешли в наступление густыми стрелковыми цепями и оттеснили небольшие части немцев, лежавшие в открытом поле и лишившиеся начальников, обратно к опушке леса.

Но этот контрудар был остановлен. К этому времени немцы располагали еще одним свежим корпусом.

Перевезенный позже всех по железной дороге на театр войны 2-й корпус следовал за армией форсированными маршами, не имея пока возможности принять участие в боях. Выступив в 2 часа утра из Понт-а-Мусон и двигаясь через Бюксьер и Резонвиль, корпус вечером прибыл в Гравелоту (южнее его). Среди померанских войск живо выражалось желание сегодня же сойтись с неприятелем.

Было бы правильнее, если бы находившийся тут начальник Генерального штаба[6]6
  То есть сам Мольтке.


[Закрыть] воспрепятствовал этому наступлению в столь поздний вечерний час. Совершенно нетронутая отборная часть могла быть весьма желанной на следующий день, а в этот же вечер она одна едва ли могла произвести решительный переворот.

Спеша через Гравелот, передовые батальоны корпуса продвинулись до каменоломен и на несколько сот шагов от Пуан-дю-Жур. Следующие батальоны были втянуты в сутолоку частей, стоявших в огне южнее Сент-Юбера, и дальнейшее наступление против Моску приостановилось. При наступившей темноте нельзя было более различать друзей и врагов, и огонь пришлось прервать. Он прекратился совершенно только около 10 часов.

Правда, было выгодно, что более свежий 2-й корпус занял в ночь передовую боевую линию, позади которой могли снова собраться сильно перемешанные части 7-го и 8-го корпусов.

Ход боя фактически показал, что левое крыло французов, почти неприступное по природе и укреплениям, не может быть оттеснено даже при самой самоотверженной храбрости и величайших жертвах. Противники стояли друг против друга в угрожающей близости, готовые на следующее утро продолжать бой. Успех дня зависел от событий на другом крыле.

В 5.15 вечера в Сент-Эль командир гвардейского корпуса нашел, что настал момент приступить к атаке французского правого крыла; но последнее простиралось значительно далее на север, чем фронт гвардейского корпуса, даже далее, чем это было известно самому французскому главнокомандующему. Правда, саксонцы приняли уже участие во взятии Сен-Мари-о-Шен, но, чтобы выйти во фланг противнику, кронпринц сначала собрал свой корпус у леса Обуэ. Для этого нужно было еще притянуть одну бригаду от Жарни и одну от Сен-Мари-о-Шен. Вследствие замедления при самом выходе корпуса из Марс-ла-Тур непосредственного вступления его в дело можно было ожидать лишь через несколько часов.

Согласно полученному приказанию 4-я гвардейская бригада выступила в назначенном ей направлении на Жерюзалем, непосредственно к югу от Сен-Прива. Как только это было замечено в 9-м корпусе, генерал Манштейн приказал переданной в его распоряжение 3-й гвардейской бригаде, стоявшей у Габонвиля, также наступать, и притом на Аманвилер. Гессенские батальоны двигались между обеими бригадами. Только полчаса спустя, левее 2-й гвардейской дивизии перешла в наступление 1-я гвардейская дивизия от Сен-Мари на Сен-Прива. Все это наступательное движение натолкнулось на широкий фронт 4-го и 6-го французских корпусов. Опорные пункты этого фронта, Сен-Прива и Аманвилер, почти еще не были обстреляны германскими батареями, которые пока были всецело заняты борьбой с неприятельской артиллерией вне селений.

Впереди главной французской позиции, расположенной по гребню высот, лежали на террасообразном скате, за изгородями и низкими каменными стенами, многочисленные стрелковые цепи. За ними поднималось селение Сен-Прива, похожее на замок, с массивными домами, занятыми стрелками до самых крыш. Поэтому открытая равнина перед фронтом осыпалась подавляющим градом пуль.

При таких условиях потери атаковавшего этот фронт гвардейского корпуса были чрезвычайно велики. В продолжение получаса пять батальонов потеряли всех, остальные батальоны – большинство своих офицеров, особенно старших начальников. Тысячи убитых и раненых обозначали след батальонов, наступавших, несмотря на кровавые потери. Ряды их все смыкаются, и даже под командой младших лейтенантов и прапорщиков не пропадает спайка частей. По мере сближения с противником приобретает полную действительность и игольчатое ружье. Французы вытесняются из всех передовых позиций, причем в большинстве случаев не выжидают последнего столкновения.

В 6.15 батальоны подошли к Аманвилеру и Сен-Прива на расстояние 600–800 м. Местами у обрывистых скатов, доставляющих хоть небольшое укрытие, и в очищенных французами стрелковых окопах измученные войска останавливаются, чтобы перевести дух. В резерве у Сен-Мари стоят только четыре батальона за боевой линией, протяжением в 4 тыс. шагов. С помощью подоспевших двенадцати гвардейских батарей немцы стойко отбивают все удары неприятельской кавалерии и дивизии Сисэ; но растаявшие от неслыханных потерь войска, имея непосредственно перед собой два французских корпуса, должны выдержать еще более получаса, пока к ним подойдет поддержка.

Только к 7 часам вечера влево от гвардии прибыли на место боя две саксонские пехотные бригады; обе другие собирались еще у леса Обуз; напротив, артиллерия уже давно обстреливала Ронкур.

Получив известие о том, что немцы стремятся все глубже охватить его правое крыло, маршал Базен уже в 3 часа пополудни приказал сосредоточенной у Плапевиля гвардейской гренадерской дивизии Пикара направиться туда. Хотя расстояние составляло всего 1 милю, но это серьезное подкрепление, свернув с прямой дороги вправо в лесную долину, еще не прибыло, когда маршал Канробер, с величайшим трудом удерживавший пруссаков, решил теснее сосредоточить свои силы вокруг опорного пункта Сен-Прива. Отступление от Ронкура должен был прикрывать слабый арьергард, опушку леса Жомон приказано было удерживать.

Вследствие этого саксонцы не встретили в Ронкуре ожидаемого сильного сопротивления; после легкого боя они вторглись в селение вместе с ротами крайнего левого крыла гвардии. Часть саксонских батальонов еще раньше свернула с направления на Ронкур вправо и двинулась на помощь гвардии прямо на Сен-Прива.

Огонь 24 батарей обоих германских корпусов производил там страшные опустошения. Многие дома были охвачены пламенем или рушились от попадавших в них гранат. Но французы решили оборонять до последней крайности этот важнейший для исхода всего сражения пункт. Батареи их правого крыла стояли на позиции между Сен-Прива и лесом Жомон, из которого фланкировалось дальнейшее наступление саксонцев. Другие батареи, расположенные южнее, действовали против пруссаков, а при своем дальнейшем одновременном наступлении германские войска были встречены частым огнем укрыто расположенных французских стрелковых цепей.

Все эти препятствия, хотя и с новыми потерями, постепенно преодолеваются движением в штыки, частью с коротким перерывом для беглого огня, частью же без выстрела. При заходе солнца атакующие войска приблизились к Сен-Прива на 300 шагов. К ним присоединяются отряды прибывшего в Сент-Эль 10-го корпуса и теперь со всех сторон производится последний натиск. Французы обороняют с величайшим упорством горящие дворы и церковь, пока, все более и более обходимые, вынуждены, наконец, в 8 часов положить оружие. При этом попадает в плен более 2 тыс. не раненых французов, раненых приходится спасать из огня.

Под прикрытием бригады в лесу Жомон и кавалерии разбитые части 6-го французского корпуса спешили вниз, в долину Мозеля. Только теперь появилась французская гвардейская гренадерская дивизия, и развернулся к востоку от Аманвилера артиллерийский резерв армии.

Германские батареи немедленно вступили в бой, который продолжался до ночной темноты, причем Аманвилер загорелся.

Тут уже началось отступление 4-го французского корпуса, замаскированное только повторными сильными контрударами на короткое расстояние. Дело дошло еще раз до рукопашной схватки с атакующими батальонами правого крыла гвардии и левого крыла 9-го корпуса.

Все-таки ночью Аманвилер оставался еще в руках французов. Только в 3 часа утра 3-й французский корпус также очистил позиции у Моску; 2-й корпус удерживался до 5 часов, вступая в оживленные стычки с передовыми постами 2-го германского корпуса, занявшими плато у Моску и Пуан-дю-Жур.

Только бои 14 и 16 августа сделали возможным успех 18 августа.

Французы определяют свои потери в 13 тыс. чел.

В октябре в Меце стояло еще 173 тыс. чел. Следовательно, в сражении 18 августа противник во всяком случае имел более 180 тыс. чел. Точная численность семи германских корпусов в этот день составляла 178 818 чел.

Итак, с приблизительно равными силами немцы вытеснили французов из позиции, выгоднее которой едва ли можно было найти.

Понятно, что при этом потеря атакующего была гораздо больше, чем у противника; она равнялась 20 159 чел., в том числе 899 офицеров.

Если по штатам военного времени на 40 солдат приходится в среднем 1 офицер, то в этом сражении 1 выбывший из строя офицер приходился уже на 23 солдата.

Похвальное свидетельство того примера, который начальники показывали своим храбрым солдатам, но вместе с тем эти потери за время похода уже нельзя было пополнить. Вообще уже в первые 14 дней августа германская армия потеряла в шести сражениях 50 тыс. чел.

Разумеется, на родине пополнение не могло быть подготовлено так быстро. К этому времени, однако, были уже предусмотрены новые формирования из отслуживших солдат.

Прежде всего, еще вечером были подтянуты с правого берега Мозеля первые эшелоны обозов и госпитали, также были повсюду пополнены боевые припасы. Только с трудом удалось в переполненном ранеными Резонвиле найти комнатку на чердаке для короля и убежище для его штаба.

Последнему предстояло еще в течение ночи составить все распоряжения, которых немедленно требовала новая созданная победой обстановка. Уже утром 19 августа все относящиеся сюда приказы могли быть представлены королю для принятия решения.