Текст книги "История германо-французской войны. 1870–1871 гг."

Новое разделение вооруженных сил

Блокада Меца не входила в первоначальный план похода; предполагалось наступать на Париж мимо крепости, ограничившись одним наблюдением за ней; назначенная для этого резервная дивизия в составе 18 батальонов, 16 эскадронов и 36 орудий уже приближалась.

Между тем при создавшейся обстановке потребовалось полное обложение Меца, что вызвало радикальные изменения в организации вооруженных сил.

Для обложения Меца была сформирована, под командой Фридриха Карла, особая армия, состоявшая из 1, 7 и 8-го корпусов прежней 1-й армии и из 2, 3, 9 и 10-го корпусов 2-й армии, затем из резервной дивизии и 3 кавалерийских дивизий, всего 150 тыс. чел.

Гвардейский, 4-й и 12-й корпуса, а также 5-я и 6-я кавалерийские дивизии образовали с этого момента под начальством кронпринца Саксонского особую «маасскую армию» силой в 138 тыс. чел. Эта последняя и 3-я армия, насчитывавшая 223 тыс. чел., были назначены для наступления против формировавшейся в Шалоне новой французской армии.

Правда, блокадная армия была при этом слабее блокированного противника. Следовало ожидать, что последний употребит новые усилия пробиться на запад, и потому главные силы блокадной армии должны были оставаться на левом берегу Мозеля.

Все эти приказы после одобрения их королем были уже в 11 часов утра разосланы войсковым начальникам.

По распоряжению Фридриха Карла 10-й корпус занял лесистую местность от нижнего Мозеля до Сен-Прива, 2-й корпус – гребень высот оттуда до Моску. Затем справа примыкали 7-й и 8-й корпуса; последний – на обоих берегах верхнего Мозеля. На линии Нуйльи, вправо и влево от Сейля, стоял 1-й корпус, имея особую задачу – прикрывать устраиваемые в Ремильи и Понт-а-Мусоне большие магазины. В район Ретонфэ к северо-востоку от Меца придвинулась 3-я резервная дивизия. 9-й и 3-й корпуса в качестве резерва были расположены лагерем у Сен-Мари и Верневиля. Немедленно было приступлено к окопным работам и к постройке мостов через Мозель выше и ниже крепости.

Из корпусов, принадлежавших теперь маасской армии, 12-й корпус собрался у Конфлана, гвардейский – у Марс-ла-Тур, тогда как еще не участвовавший под Мецем 4-й корпус достиг уже Комерси.

Пройдя через горы и блокировав крепость Туль одной баварской бригадой, 3-я армия направилась дальше тремя колоннами. Только передовые ее корпуса достигли Мааса и там должны были остановиться на два дня, чтобы наступать приблизительно на одной линии с маасской армией. Тем временем их кавалерия производила поиски на 3 перехода вперед до Шалона и Витри-ле-Франсуа, где она впервые после Вёрта вошла в соприкосновение с противником. Но это были лишь охраняющие отряды на Марнской железной дороге, которые отошли по окончании войсковых перевозок.

Шалонская армия

Между тем у Шалона была сформирована французская армия из 166 батальонов, 100 эскадронов и 380 орудий; в состав ее вошли 1, 5, 7 и 12-й корпуса.

Ядром для последнего послужила оставленная на испанской границе дивизия, к которой присоединились четыре полка морской пехоты, отличные войска. Кроме того, были добавлены две кавалерийские дивизии. Генерал Трошю, назначенный губернатором Парижа, взял туда обратно восемнадцать батальонов мобилей; они уже проявили такую распущенность, что нельзя было решиться двинуть их против неприятеля.

Император прибыл в Шалон и возложил на маршала Мак-Магона командование вновь сформированной армией. Во французской главной квартире должны были предполагать, что маршал Базен отступает от Меца. Наступление шалонской армии примерно до Вердена могло через несколько дней привести к соединению обеих армий, вследствие чего образовалась бы сила, способная оказать сопротивление победоносному пока неприятелю. С другой стороны, Мак-Магон должен был также позаботиться о прикрытии Парижа. Появление армии кронпринца Прусского на Маасе угрожало как столице, так и правому флангу шалонской армии.

Для того чтобы выбрать наступление или отступление, нужно было прежде всего знать то направление, которое хотел избрать маршал Базен.

18 августа от него было получено донесение, что в сражении при Резонвиле он удержал свою позицию, но что, раньше, чем выступить дальше, войска должны быть снабжены боевыми и продовольственными припасами. По этим данным представлялось более чем вероятным, что сообщения рейнской армии уже находятся под угрозой. Маршал Мак-Магон решил идти в Реймс, откуда он мог или достигнуть Парижа (сделав небольшой крюк), или же двинуться навстречу Базену.

Однако получив сведения, что армия кронпринца Прусского вообще не была притянута к Мецу и что прусская кавалерия уже появилась перед Витри, маршал сознал опасность последнего предприятия. Правильно оценивая обстановку, он отказался выполнить приказ императрицы и совета министров о выступлении в этот поход и объявил, что пойдет к Парижу. Там он мог отважиться на сражение при выгодных условиях, так как даже в случае неудачи форты крепости обеспечивали отступление и исключали возможность всякого преследования.

Новые сообщения из Меца не давали ясного представления о тамошнем положении. 18 августа «армия также удержала свою позицию», только правое крыло произвело перемену фронта. «Войска нуждаются в 2–3 днях отдыха», но маршал Базен «все еще рассчитывает двинуться в северном направлении» и пробиться через Монмеди и Сен-Менеульд в Шалон, если эта дорога не сильно занята. В последнем случае он пойдет на Седан и даже через Мезьер, чтобы достигнуть Шалона.

Намеченное движение в это время могло уже находиться в стадии исполнения, и в таком случае маршал Мак-Магон ни за что не хотел оставить своего соратника без помощи. Итак, 23 августа он все-таки выступил вместо Парижа по направлению на Стенэ.

Это внезапно принятое решение совершенно не было подготовлено. После первого перехода под проливным дождем войска поздно вечером достигли р. Сюип. Ощущался недостаток в самом необходимом – два корпуса остались совершенно без продовольствия. Ввиду этого маршал оказался вынужденным подтянуть армию на север к Ретелю, где находились большие склады съестных припасов и куда железная дорога облегчала подвоз. Третий переход также мало подвинул шалонскую армию в восточном направлении. Левое крыло осталось у Ретеля, правое достигло р. Эн у Вузье. 26 августа главные силы еще находились между Аттиньи и Ле-Шен на Арденнском канале; 7-й корпус с одним гусарским полком должен был прикрывать правый фланг впереди Вузье.

В то время как французская армия двигалась по широкой дуге на восток, германские армии, выступившие одновременно, шли по прямому направлению на запад.

По решениям, принятым в германской главной квартире в Понт-а-Мусон, наступление против неприятеля, предполагаемого в Шалоне, должно было происходить в таком порядке, чтобы левофланговая 3-я армия двигалась на 1 переход впереди правофланговой маасской армии с тем, чтобы везде, где бы французы ни остановились, атаковать их одновременно с фронта и правого фланга, отбрасывая к северу от Парижа. Смыкаясь при наступлении, обе армии должны были к 26 августа достигнуть линии Сен-Менеульд – Витри.

Первый переход привел к Маасу пока еще на фронте в 12 миль, второй переход 24 августа – на линию Сен-Дизье, Бар-ле-Дюк, Верден. Попытки взять мимоходом последнюю крепость и крепость Туль остались безуспешными.

Уже в этот день были получены важные донесения от далеко выдвинутой вперед 4-й кавалерийской дивизии. Рейнские драгуны очистили от неприятеля Шалон и лагерь у Мурмелона, найдя в последнем, несмотря на произведенное разрушение, значительную добычу. Перехваченное письмо одного офицера обнадеживало, что Мец будет освобожден, другое письмо сообщало, что маршал Мак-Магон с 150 тыс. чел. стоит у Реймса и там укрепляется, что подтверждали также и парижские газеты.

Маасская армия 25 августа стояла от Сомейля до Домбаля, тогда как 3-я армия своими головными частями уже производила назначенное только на следующий день развертывание на дороге Сен-Менеульд – Витри. Последняя маленькая крепость сдалась 4-й кавалерийской дивизии, после того как утром батальон мобилей оставил город.

На марше для посадки на железную дорогу, ведущую в Париж, этот батальон в числе 1 тыс. чел. был взят в плен 6 кавалерийской дивизией, выдвинувшейся к Дампьеру.

5-я кавалерийская дивизия достигла Сен-Менеульд, 12-я последовала по той же дороге до Клермона и разведывала до Варена, удаленного всего на 2 мили от сторожевого охранения французов у Гран-Пре, не узнав, однако, ничего о присутствии французской армии.

Разведке на широком фронте вправо от армии препятствовал Аргонский лес, трудно проходимый для одной кавалерии без помощи пехоты. Местные жители стали проявлять большую враждебность. Правительство роздало им ружья и организовало восстание. До сих пор немцы вели войну только с императором, теперь же им пришлось обратить оружие и против населения. Партизанские действия стесняли мелкие предприятия, не влияя, разумеется, на ход крупных операций. Но понятно, что солдат, не чувствовавший себя в безопасности ни днем, ни ночью, ожесточался, и это обостряло характер войны и увеличивало страдания страны.

В главной квартире в Бар-ле-Дюк в этот день была получена телеграмма из Парижа через Лондон. В ней говорилось, что Мак-Магон стоит в Реймсе, стремясь соединиться с Базеном. Замена раз принятого, хорошо обдуманного плана без крайней необходимости новым, неподготовленным планом всегда вызывает опасения.

Нецелесообразно совершенно менять направление марша на основании слухов и известий, которые впоследствии могут не подтвердиться. Из этого должны были возникнуть некоторые затруднения, распоряжения относительно подвоза продовольствия и пополнений расстраивались, и бесцельные марши могли влиять на доверие войск к командованию.

Ввиду этого приказы на следующий день, отданные около 11 часов утра, давали обеим армиям мало измененное направление вместо Шалона на Реймс. Но от кавалерии правого крыла настойчиво требовалось выдвижение до Бюзанси и Вузье, что должно было вполне выяснить обстановку.

На войне часто приходится иметь дело только с вероятностями, а самым вероятным в большинстве случаев является то, что противник принимает наиболее выгодную меру. Подобной мерой нельзя было считать открытие дороги на Париж и движение вдоль бельгийской границы к Мецу. Такой поход являлся странным и даже рискованным, но все-таки он был возможен. Вследствие этого начальник Генерального штаба в полдень набросал на всякий случай таблицу маршрутов, согласно которой три корпуса маасской армии и оба ближе всего стоявших баварских корпуса в 3 умеренных перехода могли сосредоточиться в окрестностях Дамвиллера, на правом берегу Мааса.

Притянув еще стоявшие в резерве у Меца два корпуса, можно было близ Дамвиллера принять сражение с 150 тыс. чел. или же наступлением на Лонгюон навязать сражение неприятелю. Без последних двух корпусов можно было вполне надеяться задержать его движение уже по эту сторону Мааса и притянуть еще другие корпуса 3-й армии.

К выполнению этой таблицы маршрутов пришлось приступить очень скоро. Еще в течение послеобеденного времени были получены новые известия. Газеты в Париже выбалтывали тайну, они приводили резкие речи в Национальном собрании: «Французский генерал, оставляющий без помощи своего товарища, подвергнется проклятию отечества». Объявляли позорным для французского народа, если храбрый Базен останется без поддержки. При могуществе фразы во Франции следовало ожидать, что военные соображения подчинятся политическим. Действительно, телеграмма из Лондона сообщала известие парижской газеты «Тетр», что Мак-Магон вдруг принял решение идти на помощь Базену, хотя оставление дороги на Париж угрожало безопасности Франции.

Еще вечером король одобрил поворот направо, и ночью приказы об этом были непосредственно посланы соответствующим корпусам.

26 августа король перенес свою главную квартиру в Клермон. Командующий 4-й армией с 12-м корпусом рано утром выступил в Варен, приказав гвардейскому корпусу идти в Домбаль, 4-му корпусу – в Флери.

Кавалерия, разведывавшая по различным направлениям, нашла местность на р. Сюип очищенной французами, берега же р. Мааса еще не были ими достигнуты; напротив, Бюзанси и Гран-Пре оказались занятыми, именно – на высотах у Вузье были замечены большие биваки войск 7-го корпуса. Появление нескольких слабых кавалерийских застав, высланных немцами для наблюдения, вызвало там с трудом объяснимую суматоху.

Генерал Дуэ получил в Вузье самые преувеличенные донесения, дававшие право к заключению о непосредственно предстоявшем общем наступлении противника: 7-й корпус всю ночь простоял в ружье под проливным дождем, и маршал Мак-Магон на следующее утро решил двигаться со всеми силами на Вузье и Бюзанси. Таким образом, уже 27-го марш на восток был бы приостановлен, но ложность полученных сведений обнаружилась еще раньше.

Если германское верховное командование было живо заинтересовано в выяснении движений противника, то для французской стороны эта потребность существовала, наверное, не в меньшей мере. При целесообразном использовании французской кавалерии на правом фланге внезапность, подобно упомянутой выше, была бы невозможна, но 1-я кавалерийская дивизия находилась перед совершенно безопасным левым крылом, а 2-я дивизия – позади армии. Кажется, не столько заботились об отражении удара, сколько о том, чтобы, уклоняясь от него, незаметно достигнуть Монмеди, пункта соединения с другой армией.

После того как едва ли можно было еще сомневаться в наступлении противника с юга, лучшим способом действия бесспорно было бы встречное наступление в этом направлении с целью его разбить или, по крайней мере, удалить от линии марша. Если бы это не удалось, то, по крайней мере, тогда выяснилось бы, что поход невыполним и что продолжение его должно привести к катастрофе.

Правда, германская кавалерия образовала завесу, за которую трудно было проникнуть. Маршал не мог знать, что его противник, эшелонированный еще на 8 миль от Витри до Варен, отнюдь не был в состоянии уже теперь произвести серьезное нападение.

По выяснении недоразумений маршал 27 августа продолжал свой марш, по крайней мере, частью сил. 7-й и 5-й корпуса прикрывали движение в Вузье и Бюзанси, 12-й корпус двигался вперед к Ле-Шен, 1-я кавалерийская дивизия шла к Бомону, разумеется, для того, чтобы узнать о прибытии маршала Базена. Но 1-й корпус и 2-я кавалерийская дивизия остались позади на р. Эн.

Самый передовой из германских корпусов – 12-й саксонский – получил непосредственное приказание идти 27 августа на Дэн и занять на правом берегу Мааса переправы до Стенэ. Последний пункт был достигнут уже в 3 часа пополудни, и сторожевое охранение выдвинуто на левый берег.

Кавалерия оставалась перед неприятелем и с небольшими боями следила за его движениями. Уход 5-го французского корпуса из Бюзанси по направлению на Ле-Шен, а также марш к Бомону были обнаружены, и саксонская кавалерийская дивизия еще вечером была выдвинута до Нуара. Баварские корпуса достигли дороги Клермон – Верден, 5-й корпус прибыл в Сен-Менеульд, остальные корпуса 3-й армии двигались вслед усиленными маршами в северном направлении.

Теперь имелась обоснованная надежда настигнуть неприятеля еще на левом берегу Мааса. Блокадная армия под Мецем была уведомлена, что подтягивание двух корпусов из ее состава более не требуется; между тем они уже выступили.

Новые распоряжения, отданные маршалом Мак-Магоном, представляют последнюю попытку продвинуться дальше в прежнем направлении. Он эшелонировался на самой северной из дорог, ведущих в Мец, но оставил сильный резерв на р. Эн для обеспечения отхода.

Теперь, узнав, что в Монмеди никого не видно из рейнской армии, что последняя, напротив, еще пребывает у Меца, Мак-Магон решил отступать, отдал приказы для выполнения этого на следующее утро и донес о своем намерении в Париж.

Однако оттуда еще ночью были получены самые настойчивые возражения. Военный министр телеграфировал: «Если вы оставите Базена без помощи, то разразится революция».

Совет министров ставил определенное требование – освободить Мец. При этом указывалось, что маршал имеет перед собой только часть блокадной армии, что кронпринца он опередил на несколько дней, а для прикрытия Парижа двинулся в Реймс генерал Винуа с вновь сформированным 13-м корпусом.

Маршал, вопреки своему пониманию военной обстановки, подчинился и отдал новые приказы. Но войска уже выступили рано, и потому при перемене направления марша произошли многочисленные скрещивания колонн; только поздно вечером и даже ночью, двигаясь по плохим дорогам, промокшие и измученные части в подавленном настроении достигли своих квартир.

В восточном направлении 28 августа было пройдено едва ли более 2 миль. 12-й корпус достиг Ля-Безас; 1-й корпус двигался вслед за ним на Ле-Шен; 7-й корпус, получив ложное известие, будто два прусских корпуса заняли Бюзанси, остановился в Буль-о-Буа. На основании того же известия 5-й корпус развернулся против Бюзанси у Бара, но после полудня двинулся к Буа-де-Дам.

Впрочем, эти движения происходили без помехи. Германской кавалерии было категорически приказано отнюдь не мешать противнику и не теснить его, ограничиваясь наблюдением с самого близкого расстояния. Саксонская кавалерийская дивизия при подходе противника очистила Нуар. С германской стороны следовало выждать прибытия двигавшейся позади 3-й армии, из которой самый дальний 6-й корпус еще только достиг Сен-Менеульд.

Вследствие этого и на 29 августа было приказано не делать прямого вызова противнику, так как вызвать решительное столкновение предполагалось только 30 августа.

В своей главной квартире в Стоне маршал узнал, что Дэн занят немцами и мост через Маас уничтожен. Без понтонного парка реку можно было перейти только ниже у Музона и Вилера, 12-й корпус и 1-я кавалерийская дивизия перешли там беспрепятственно на правый берег, 1-й корпус и 2-я кавалерийская дивизия двинулись в Рокур. 7-й корпус, задержанный небольшими столкновениями на своем правом фланге, не достиг назначенной ему цели марша – Ла-Безас, а стал биваком у Ош. 5-й корпус должен был идти в Бомон, но офицер Генерального штаба, посланный для передачи приказа, вместе со своим прикрытием был взят в плен прусской кавалерией. Вследствие этого генерал Фальи, выполняя прежнее приказание, двинулся на Стенэ.

Если до сих пор, кроме кавалерии, только саксонский корпус дошел до неприятеля, то теперь гвардейский корпус выдвинулся на ту же линию до Бюзанси, саксонский же корпус опять перешел у Дэн на левый берег Мааса. Его авангард занял лесную высоту, выдающуюся к северо-востоку от Нуара, прогнал оттуда французскую кавалерию и продвинулся до Шампи, где противник развернул значительные массы – дивизию Лепара. Цель разведки была достигнута, и авангард отозван. Одновременно и французы также отошли на север, вследствие вновь отданных приказов маршала.

С германской стороны теперь подошли четыре корпуса 3-й армии, находясь в 2 милях позади маасской армии. 5-я кавалерийская дивизия стояла у Аттиньи на коммуникационной линии противника, 6-я кавалерийская дивизия прицепилась к хвостам его походных колонн и, между прочим, взяла спешенной частью Бонк. Германская главная квартира переехала вперед в Гран-Пре, и на основании полученных там донесений было решено на следующий день, раньше, чем французы перейдут Маас, их атаковать. Маасской армии указывалось наступать на Бомон, 3-й армии – между этим пунктом и Ле-Шен. С целью вывести обе армии на одну линию движение правого крыла должно было начаться только около 10 часов утра, тогда как левому крылу предписывалось выступить уже в 6 часов. Из обозов должны были следовать за войсками лишь повозки, нужные для боя.

Сражение при Бомоне 30 августа

В 10 часов утра 30 августа король через Бюзанси проехал в Соммот.

На подходе туда находились оба баварских корпуса; в центре двигались 5-й корпус на Ош и 11-й корпус с вюртембергской дивизией на Ле-Шен; 6-й корпус шел на Вузье. Правее наступали 4-й корпус через Бельваль и 12-й корпус вдоль Мааса, тогда как гвардейский корпус следовал в резерве.

Маршал Мак-Магон поставил целью на этот день перевести все корпуса на правый берег Мааса. Обозы и больные должны были остаться позади.

Сражение при Бомоне 30 августа 1870 г.

Уже в 7 часов утра 1-й корпус и 2-я кавалерийская дивизия выступили из Рокура; они перешли реку у Ремильи, пехота – по устроенным мосткам.

7-й корпус снялся с биваков у Ош еще в 4 часа утра, но на походе он вел с собой все свои повозки, даже пустые. Они составили колонну в 2 мили длиной; для ее прикрытия семь батальонов должны были идти рядом с дорогой, а замыкающая бригада могла выступить только около 10 часов. Вскоре эта колонна вошла в соприкосновение с прусской кавалерией, была обстреляна артиллерией и вынуждена развернуться. Только около 1 часа пополудни можно было продолжать марш на Ла-Безас, и так как со стороны Бомона слышалась сильная канонада, то генерал Дуэ счел нужным свернуть с пути на Музон и также направиться на Ремильи.

На долю 5-го корпуса, вероятно, должна была выпасть задача прикрывать отход других. Войска достигли окрестностей Бомона только в 4 часа утра и были крайне утомлены боями и маршами по ночам.

Вследствие этого генерал Фальи решил утром дать людям пообедать и только после этого выступить. Хотя близость неприятеля была известна, но, кажется, никаких мер охранения принято не было и около 1.30 пополудни, когда офицеры и солдаты еще обедали, посреди этой беззаботной толпы стали ложиться прусские гранаты.

Оба корпуса германского правого крыла должны были по размокшим от дождя дорогам пройти лесную полосу в четырех совершенно разобщенных колоннах. Поэтому кронпринц Саксонский приказал, чтобы ни одна из них не начинала атаки, пока не приготовится соседняя.

4-й корпус выступил очень рано и после короткого привала в 10 часов продолжал свой марш. Затем, когда в полдень 8-я дивизия вышла из леса, она увидела с высоты в 800 шагах перед собой неприятельский бивак в описанном состоянии. Генерал Шелер решил не пропустить случая использовать столь полную внезапность, тем более что его присутствие не могло быть долго скрыто от неприятеля. Он приказал своей артиллерии открыть огонь.

Правда, эта дивизия привлекла на себя во много раз превосходящие силы. Французы немедленно стали в ружье и перешли в наступление густыми стрелковыми цепями, которые своими дальнобойными ружьями Шаспо наносили большие потери, особенно прусским батареям. Тем временем главные силы 8-й германской дивизии подошли на помощь авангарду, а вскоре появилась справа и 7-я дивизия. Французы произвели против нее тоже энергичную атаку, которая могла быть отражена только штыками. Однако вслед за тем передовые батальоны обеих германских дивизий ворвались в лагерь перед Бомоном, в самый город, и, наконец, в находящийся севернее его второй лагерь. Семь орудий, передки которых не подоспели, но которые продолжали огонь до последнего момента, и некоторое число солдат, повозок и лошадей попали в руки атакующих.

В то время как около 2 часов дня наступил перерыв в бою пехоты, четырнадцать батарей 4-го корпуса с кряжа высот севернее Бомона продолжали бой против французской артиллерии. Вскоре они были усилены: справа саксонской, слева баварской артиллерией. Перед этой сильной линией орудий, которая продвигалась уступами все дальше, исчезли сначала митральезы, а затем и остальные французские орудия.

Левее 4-го прусского корпуса наступал на Тибодин 2-й баварский корпус; он был совершенно неожиданно атакован с запада сильным неприятельским отрядом.

Это была дивизия Консейль-Дюмениля 7-го французского корпуса, которая, исполняя прежнее приказание, ошибочно продолжала марш на Музон. Сама очень удивленная, атакованная с фронта и фланга, она потеряла надежду туда пробиться и в 4 часа поспешно отступила в северном направлении, оставив два орудия.

Тем временем баварцы взяли ферму Тибодин, а пруссаки – Ганкотери. Высоты, покрытые лесом, препятствовали обзору впереди лежащей местности; неприятель совершенно исчез.

Под прикрытием арьергарда, выставленного у Ля-Сартеля, генерал Фальи старался собрать свои рассыпавшиеся войска у Музона. Для поддержки его генерал Лебрен приказал одной пехотной и одной кавалерийской бригадам 12-го корпуса с тремя батареями опять перейти на левый берег Мааса.

Против этой новой оборонительной позиции в 5 часов через частый лес Живодо с трудом наступала 8-я прусская дивизия, имея перед собой 13-ю бригаду. При выходе из леса перемешавшиеся батальоны были встречены близким и частым огнем. Повторные попытки стрелков наступать не удались, образовать же позади сомкнутые массы мешала густая поросль.

После того как саксонский корпус с величайшим трудом выбрался из лесной и болотистой местности р. Вам и достиг Летан, оказалось невыгодно продолжать движение по долине Мааса, так как многочисленные французские батареи с неприступной позиции на другом берегу реки обстреливали всю низменность. Ввиду этого саксонцы поднялись на высоту и прошли также лес Живодо, увеличив число войск, собравшихся на его северной опушке. Развертывание их на более широком фронте было невозможно. Таким образом, тут около 6 часов бой пехоты пока приостановился.

Левее 13-й бригады на одной с нею линии наступала 14-я бригада, за которой следовала 8-я дивизия в двух колоннах. 93-й полк овладел высотой к северо-востоку от Ионка и, преследуя неприятеля, дошел до подошвы Мон-де-Брюн. При этом им были захвачены четыре митральезы и восемь орудий, частью с полной запряжкой.

Подтянув артиллерию и выждав подхода 27-го полка, генерал Цихлинский в 5.30 приступил к охватывающей атаке.

Французы крепко занимали совершенно изолированную вершину горы; их батареи стояли восточнее, обращенные на лес Живодо, откуда угрожала атака, но они быстро переменили фронт на юг и направили сильный огонь против 93-го полка и батальона 27-го полка, которые тут наступали, тогда как фузилерный батальон надвигался с запада.

Не обращая внимания на потери, эти части, имея во главе бригадного и полкового командиров, атакуют вверх по скату. Шесть стреляющих французских орудий, несмотря на храброе сопротивление прислуги и прикрытия, захватываются немцами, которые преследуют неприятеля до римской дороги. При этом в руки победителя попадают еще четыре заряженных, но оставленных прислугой орудия.

Не выжидая поддержки от двигающейся позади 14-й бригады, три батальона продолжают наступление на Музон, но вдруг попадают под угрозу кавалерийской атаки.

Маршал Мак-Магон понял, что теперь дело сводится лишь к возможно упорядоченному очищению левого берега Мааса, и потому отозвал обратно за реку высланные с правого берега подкрепления. Оставался только 5-й кирасирский полк. Настигнутый к северу от предместья Музона снарядами наступавших пруссаков, он с полным презрением к смерти бросается на неприятеля.

Атаке подверглась 10-я рота 27-го полка. Не смыкаясь, она ожидает команды своего командира, капитана Гельмута, и затем с самого короткого расстояния дает залп, от которого всего в 15 шагах перед фронтом падают храбрый командир кавалерийской части, 11 офицеров и более 100 кирасиров. Остальные мчатся обратно к Маасу и, так как все мосты заняты, стремятся вплавь достигнуть другого берега.

Перед Музоном еще стояли значительные массы французов, и против них направился огонь постепенно подходивших батарей 4-го корпуса. Две баварские батареи обстреливали мост, лежавший ниже по реке у Виллера, мешая его использованию. Затем после сильного боя за отдельные дома было взято предместье и здесь занят мост через Маас. Лишенный всякой возможности отступления противник встретил наступавшую из долины Ионк 8-ю дивизию частым огнем, но был все более оттесняем к реке.

В столь же безнадежном положении очутились французские отряды, стоявшие еще перед лесом Живодо: они были атакованы 7-й дивизией и 12-м корпусом и после упорного боя рассеяны. При наступлении сумерек сопротивление на левом берегу Мааса прекратилось. Многие из оставшихся там французов попали в плен, другие прятались в отдельных дворах и рощах или пытались спастись вплавь.

В этом сражении атакующий также понес значительно большие потери, чем обороняющийся. Маасская армия потеряла 3500 бойцов, главным образом из состава 4-го корпуса. Французы определяют свои потери в 1800 чел.; но в течение дня и на следующее утро они оставили победителю: 3 тыс. преимущественно не раненых пленных, 51 орудие, 33 зарядных ящика, много других повозок и полевое казначейство с 150 тыс. франков. В то время как бой этого дня вел главным образом 4-й корпус, саксонская кавалерия наступала на правом берегу Мааса и наблюдала к стороне Музона и Кариньяна. Гвардия достигла Бомона, генерал Танн с 1-м баварским корпусом продвинулся при небольших боях через Ля-Безас в Рокур, 2-й баварский корпус собрался у Соммота, 5-й корпус дошел до Стона, 11-й корпус – до Ля-Безас, так что теперь семь корпусов были тесно сосредоточены между Маасом и р. Бар.

По окончании сражения король верхом вернулся в Бюзанси, потому что ближайшие селения были переполнены ранеными. Как уже в Клермоне, так и тут появились затруднения, которые происходили от массы высокопоставленных гостей и их свиты во всех тех случаях, когда главная квартира располагалась не в больших городах, а по требованию военной обстановки в незначительных селениях. Только с величайшим трудом удалось поздно ночью найти убежище для тех, которые должны были подготовить необходимые приказы на следующий день.

Согласно этим приказам два корпуса маасской армии 31 августа должны были перейти на правый берег реки, чтобы помешать возможному дальнейшему наступлению французов через Монмеди на Мец. Кроме этих корпусов, еще два корпуса блокадной армии стояли уже на этом направлении наготове у Этена и Бриэ. 3-я армия должна была 31 августа продолжать движение в северном направлении.

При существовавшей обстановке уже предусматривалась возможность перехода шалонской армии на нейтральную территорию, и потому бельгийскому правительству было отправлено дипломатическим путем требование принять в этом случае меры для разоружения, немецким же войскам указывалось немедленно перейти границу, если только противник не сложит там оружия.

В то время как 5-й французский корпус сражался у Бомона, а остальные корпуса переходили Маас, маршал Мак-Магон уже отдал приказ о сосредоточении армии к Седану. В его намерения не входило давать там сражение, но короткий отдых войск и снабжение их продовольственными припасами, бесспорно, были необходимы. Затем должно было последовать отступление через Мезьер, куда как раз теперь подходил генерал Винуа с вновь сформированным 13-м корпусом. Прибывший уже после полудня в Кариньян 1-й корпус выставил вечером две дивизии у Дузи, чтобы воспрепятствовать преследованию противника.