Текст книги "Заповедник Зелирия. Внутри невидимых стен"

Глава 18. Неко по вызову

То ли друзья слишком медленно шли и часто останавливались, то ли Вельга сильно ошиблась в оценке расстояния, но к вечеру им так и не удалось добраться до деревни. Очередная ночевка под кустом, конечно, сюрпризом для них не стала, но Макс немного расстроился – он планировал наконец-то очутиться в мягкой кровати на каком-нибудь постоялом дворе.

В остальном расположились как обычно – Вельга под сенью куста чуть поодаль, Макс под деревом, Лика голышом на ветке над ним, а Хамки на рюкзаке, который Макс сразу поставил так, чтобы этот «фиолетовый баран», как он окрестил его про себя сегодня, мог смотреть на свои звезды. Вечером Хамки опять не просил есть и вообще вел себя подозрительно молчаливо на радость Максу – у того не было никакого желания общаться с ним.

Некоторое время парень пытался уснуть, но тщетно – сегодня они шли не спеша, и он совершенно не устал, поэтому спать пока не хотелось. Прислушавшись, он понял, что Вельга уже спит, тихо посапывая, а вот Лика снова считает баранов, то вздыхая, то зевая. Хамки же вновь ушел куда-то в астрал, неподвижно застыв с задранной к небу головой. «Да чтоб тебя радикулит скрутил, скотина фиолетовая», – мысленно пожелал ему спокойной ночи Макс. Подумав это, он тихо позвал Лику:

– Лика! Ты спишь?

– Нет, Макс. Тебе что-то нужно?

– Ну, я… – не успел он сказать и пары слов, как с дерева донеслось копошение.

– Макс, прости, что я сразу не подумала об этом. Ты ведь мужчина. И наверняка тебе сейчас немного одиноко… Я согласна. Я сделаю все, что ты скажешь.

– Э, Лика… – Макс понял, что она собирается делать, но сейчас это в его планы не входило. – Лика, подожди! – громко зашептал он. – Я не это имел в виду! Просто… Я хотел поговорить с тобой.

Девушка затихла, решая, видимо, прыгать вниз или остаться на месте.

– Со мной что-то не так, да? – вздохнула она. – Прости… Я недостойна быть твоей наложницей. Это было слишком самонадеянно. Прости меня!

– Нет-нет! Я не это имел в виду. Ну… То есть, не только это! Ты красивая, ты мне н-нужна, я хотел сказать, как проводник и верная помощница, – Макс сам поразился той околесице, которую произнес. – Лика, не пойми неправильно, – вздохнул он. – Я просто хотел поговорить с тобой. Узнать тебя ближе. Этот мир чужд мне, но, раз я очутился здесь, мне нужно освоиться. С твоей помощью, с помощью Вельги, Хамки… Вероятно, мне предстоит провести здесь всю оставшуюся жизнь, поэтому оставаться дикарем, ничего не знающем о Зелирии – глупо. Не расстраивайся. Ты красивая, но сейчас моя голова занята немного другими вопросами и проблемами, – ему удалось придать голосу достаточно спокойный тон, но, если бы не спальный мешок, надежно скрывавший от идеально видящих в темноте глаз Лики «полную боеготовность» в штанах Макса, вся его легенда рассыпалась бы в пыль. – И вообще, завязывай с этим «я недостойна». Одна из сильнейших охотниц умари с волосами божественного цвета просто не может быть чего-то недостойной!

– Оу… – Лика заметно смутилась. – Спасибо, Макс. Я рада это слышать. Что ты хочешь узнать?

– Как устроена Теократия, что делает ваша верховная жрица, как вы вообще там у себя существуете? Понимаю, странные вопросы на ночь, но спать я пока не хочу, так хоть время с пользой потратим.

– Все нормально! Итак, Теократия находится на окраине Зелирии, и большая часть нашей границы проходит на рубеже с пустынными землями. А от королевств зелирийцев нас отделяет невысокая горная гряда, через которую придется пройти и нам. В этих горах и живут такие одиночки, как я, тот самый второй сорт, провинившиеся изгнанницы, не признанные в столице и потерявшие права на свои владения в ней или на прилегающих равнинах. Мы, в основном, и крадем в рабство зелирийцев, ибо в одиночку не прожить, а мы не можем даже пойти в работники к жителям других земель теократии. Мы там лишние, работниц всегда и без нас хватает. Большинство умари даже на равнине живут сельским хозяйством. В основном, владельцами земель являются наши мужчины, а женщины-умари трудятся, чтобы обеспечить им максимально долгую и здоровую жизнь. Это взаимовыгодное сотрудничество – у нас слишком мало мужчин, жизнь каждого из них на вес золота.

Макс, конечно, помнил про половой дисбаланс, но ему и в голову не могло прийти, что этот перекос в численности столь велик.

– Ты, помнится, собиралась использовать меня еще и… кхм… не только для работы, – напомнил он.

– Ох… Мне так стыдно… – вздохнула Лика. – Но да, так и было. Увы, умари не может забеременеть от зелирийца, только от представителя своего вида.

– И много у тебя таких слуг было?

– Ни одного. Я еще девственна. Мне не хотелось, чтобы первым ко мне прикасался какой-то дикарь. Но зов природы не обмануть, если бы еще несколько моих визитов на смотр наложниц не увенчались успехом, то вариантов бы у меня не осталось.

– Ясно… Это в столице-то?

– Да. Из-за нехватки мужчин каждые полгода, весной и осенью, проходит фестиваль, где мужчины могут выбрать себе любое число понравившихся наложниц. Я была там пять раз и ни разу меня не выбрали. Я не нужна никому даже на одну ночь.

Ее голос снова погрустнел. Максу было удивительно наблюдать эту разницу – та Лика, что прячется внутри, была мало похожа на злобную охотницу, которую она пыталась из себя строить.

– Как бы там ни было, с приходом Хамки все изменится. Я в этом почти уверен, – сказал он, чтобы немного подбодрить ее. Увы, сам он и на долю процента не был уверен в том, что сможет что-то изменить. – Кстати, всем вашим обществом правит верховная жрица? Она и выносит все ключевые решения?

– Да, именно так. К ней мы и должны попасть. Когда Хамки займет пост верховного правителя умари, ты, его Глас, станешь вторым в Теократии, а жрица будет твоей правой рукой. А я… Сделаю так, как ты прикажешь, – останусь при храме твоей слугой или же вернусь в свою пещеру.

– Не бойся, там тебе делать больше нечего. Я не дам тебя в обиду. Никому, – произнес Макс и прикусил язык. Зачем он это говорит? Зачем обещает ей что-то? Если Хамки не соизволит «коротнуть» жрицу или иначе ему не поможет, то ничего хорошего их там не ждет. В лучшем случае убьют только его, заклеймив «зелирийцем», в противном же случае головы лишится и Лика, как пособница самозванца.

«Нет уж, я сделаю все, чтобы получить трон этой идиотской Теократии. И сделаю этот полоумный мир хоть немного лучше. Хотя бы для таких, как Лика. Заодно и проблемы с постоянными захватами рабов решу. А дальше будет видно», – решил он про себя.

– Правда? Ты правда не отправишь меня обратно, Макс? – было слышно, что девушка с трудом сдерживает слезы.

– Правда, Лика. Обещаю. Больше ты не будешь изгнанницей.

– Спасибо, Макс.

– Уже поздно, давай спать. Спокойной ночи, Лика.

– С… Сп… Спокойной ночи, Макс, – с дерева раздались тихие всхлипывания.

Бедняжка не могла поверить в свое счастье. Но верил ли в него сам Макс? Сможет ли он сдержать слово? Он не знал этого, но был уверен в одном – он приложит все силы для этого. И либо добьется успеха, либо погибнет. Не отступать. Никогда. Спецназ не знает этого слова.

Глава 19. Лечение согласно прайсу

– Макс… – Лика хотела отстранить его, но руки не слушались. «Ты недостойна! Он великий Глас Салангана, а ты лишь отшельница!» – кричал разум. «Ты принадлежишь ему, он хочет тебя, так выполни его волю!» – возражала вера. «Ты сама хочешь этого!» – намекало разгоряченное тело, на каждое движение сильных рук отдававшееся жаром внизу живота.

– Я знаю, что ты давно этого хотела, – прошептал парень, покрывая поцелуями нежную шею и грудь, – расслабься, я буду нежен.

Девушке оставалось лишь повиноваться.

* * *

Первый луч солнца ударил в лицо. Всего лишь сон, но что, если совсем скоро он станет явью?

Утро прошло как обычно – Макс проснулся от запаха свежего мяса. Кулинар из Лики хороший, хотя то, что она отличная охотница, все же в данном случае первично. Откуда-то издалека раздавались ахи-вздохи – Вельга и не думала отменять утреннюю тренировку, но в этот раз не поленилась отойти подальше, чтобы не мешать остальным спать.

Позавтракав, они продолжили путь. Хамки, хоть и отказался от еды, уже не выглядел таким хмурым, как вчера, хотя и сидел у Макса на плече, нахохлившись и сложив лапы на груди.

Вчерашний ночной диалог с Ликой позволил Максу узнать больше о Теократии, и сейчас он решил получить больше информации об остальной Зелирии. Поскольку шли они в том же порядке, что и вчера, он обернулся к Вельге, чтобы задать первый вопрос, но открыть рот не успел – девушка словно ждала, когда он обратит на нее внимание.

– Макс, а можно мне спросить тебя?

– Эм, – он даже чуть растерялся. – Да, конечно.

– Ты сказал, что шагнул в ту штуку, которая тебя сюда перенесла, по доброй воле. Ты знал, что не сможешь вернуться?

– Нет. Я вообще не был уверен, что переживу это перемещение, честно говоря, – усмехнулся он.

– Но зачем ты тогда сюда отправился? Неужели этот мир лучше, чем то место, где ты жил раньше?

– Да, знаешь, не шибко-то они по сути своей и отличаются. Разве что масштабы войн и прочего фанатизма у нас другие. Ну, так у нас и стран, и людей больше. Но я же говорил – я не знал, что попаду сюда. Просто… так получилось.

– Но, если ты не был уверен даже в том, что выживешь, что заставило тебя отправиться в это путешествие? – не поняла Вельга. – Какой в этом смысл?

– Эх… Хороший вопрос, – вздохнул Макс. – Не уверен, что смогу ответить. Не потому, что не хочу – просто не знаю. Мой отец был смертельно болен, требовалось лечение, которое мое, пусть и весьма немаленькое, жалование покрыть просто не позволяло. И мое участие в эксперименте было гарантией того, что отца вылечат. Либо это сделают по контракту после моей гибели, либо на полученные за участие в эксперименте деньги я сам смогу оплатить все необходимые медуслуги. То есть, сейчас я, можно сказать, спокоен за его жизнь.

– Чего ты там сейчас сказал?! – раздался вопль с плеча Макса. – Мне послышалось, или ваша земная медицина, и без того доисторическая и малоэффективная, так еще и не для всех?! – Макс обернулся на Хамки и заглянул тому буквально в рот – столь сильно отклячил челюсть фиолетовый.

– Ну да, именно так, – вздохнул Макс. – Что уж есть.

– И ты, представитель расы, где ставят какие-то монеты, или как там у вас деньги выглядят, дороже жизни себе подобных, хочешь, чтобы я считал вас разумными?! Да вы вид дегенератов несчастных!

– Ну, вам-то легко говорить с вашими технологиями, – вяло попытался парировать Макс, прекрасно понимая, что сам же не верит своим словам.

– Что «с нашими технологиями»?! – взвыл хомяк. – Да мы в любой ситуации своих спасали, не глядя ни на что! На протяжении всей нашей истории! Лечить регенератором надо? Лечим! Не изобрели регенератор – зовите хирургов, будем резать! Завелись бактерии – несите антибиотик! Не хватает технологий болячку побороть? Ученые из лабораторий не будут вылезать, пока средство не подберут! Как же иначе?! Деньги?! Это мусор! Жизнь, Макс, – вот единственная истинная ценность! Но таким идиотам, как вы, этого не понять!

Краем глаза Макс заметил, что Вельга собралась окликнуть его, но возникшая рядом с ней Лика приложила палец к губам, одновременно указав пальцем в район плеча Макса, намекнув на его разговор с Хамки. Большего Вельге не потребовалось.

Хамки тем временем вздохнул и хмыкнул:

– Странно, что тебя не удивило, что саланганцы перед Исходом потратили море сил и ресурсов, чтобы модифицировать АПОСТОЛ!

– Модифицировали что?

– АПОСТОЛ! Защитная система наша! В кору планеты была встроена очень старая система – ее пришлось перестраивать почти полностью, ведь она не только не умела ставить силовой щит на планету, но и не могла использовать ХАОС-орудия. Новая была установлена на техническом уровне между тридцать вторым и тридцать третьим Небесными Этажами и сейчас защищает блуждающий во Вселенной Новый Саланган.

– И все это сделали… ради тебя одного?! – удивился Макс.

Хамки молча размахнулся и вмазал себе лапой по морде.

– Но какой в этом смысл?! Ты ведь сам принял решение остаться тут, тебя никто не заставлял! На тебя никто, может, и не нападет! Почему по твоей прихоти они угробили столько сил и времени?! Или это было секундное дело?

– Работы было на три недели с полной загрузкой для всех орудийных верфей Салангана, – вздохнул фиолетовый, – и пару миллионов человекочасов у военных инженеров. Но это не имеет значения. Да, я остался здесь по своей воле. Но мой риск для любого саланганца – его риск. Когда стало ясно, что я не покину планету, параллельно с подготовкой к Исходу ученые и военные занялись модификацией всех систем Салангана, чтобы сделать его комфортным для моего одиночного пребывания.

– Я не понимаю… Такие затраты на тебя одного… Хамки, в этом нет ни логики, ни смысла! Если ты решил не лететь со всеми – разве это их проблема? Или ты родственник кого-то богатого и влиятельного?!

– О, далекие звезды, за что вы послали мне сюда этого кретина?! – взвыл хомяк. – Почему именно этот дегенерат сумел увидеть меня сквозь пси-поле?!

– Может, хватит издеваться? – проворчал Макс. – Ты вопишь о разумности саланганцев, а описанный тобой поступок – глупость, с какой стороны на него ни глянь.

– Дурак. Какой же ты дурак. Глупость – это бросать своих, не сделав все возможное, чтобы создать им идеальные условия. Я свободен, остаться – моя воля. Но я саланганец, и всегда им буду. Никому не придет в голову бросить меня на произвол судьбы просто потому, что я решил пойти другой дорогой.

Макс хотел что-то сказать, возразить, но осознал, что находится в полностью проигрышной ситуации. Что говорить, он и сам бы хотел, чтобы именно подобные правила и нравы царили на Земле. И от этого укола в самое больное место ему стало очень неуютно.

Хамки же, начавший было распаляться, видимо, тоже заметил реакцию Макса и произнес, заметно смягчаясь:

– Понимаю, что ты к этому привык и по инерции считаешь такой взгляд на мир верным. Но это ненормально.

– Да ну его, – выругался Макс. – Херню я несу! Ты во всем прав, черт бы тебя побрал! Мне нечего возразить! Абсолютно! И от этого еще неприятнее…

– Может, не такой уж ты и дурак… – хмыкнул Хамки. – Но это ничего не меняет для твоего вида. Даже жалко тебя немного.

Макс только рукой махнул.

– Макс?.. – немного подождав, вновь окликнула его Вельга.

– А? Да, говори, – тряхнул головой парень. – Прости, заболтался с Хамки.

– Я хотела спросить – разве тебе не хочется вернуться домой, чтобы вновь увидеть отца? Ведь ты спас его.

– Не знаю, – признался Макс. – Вроде и хочется, но не слишком. Понимаешь, хоть для всех я и выглядел героем, рискнувшим жизнью, чтобы спасти отца, истинной причиной моего, кхм, ухода с Земли было не это.

Вельга и Лика удивленно уставились на него.

– Мне хотелось изменить свою жизнь. Я никогда ни о чем особо не заботился. Счастливое детство, признание и в школе, и в военной академии, от девушек нет отбоя. Не жизнь, а рай. Но мне хотелось адреналина, за ним я пошел в спецназ. На учениях было весело, а в реальных боевых заданиях… Да, в общем-то, тоже. Боевой азарт поглощает тебя целиком. Операции спецназа имеют мало общего с той войной, что ведут части регулярной армии. Мы не сидели месяцами в окопах, мне везло – я попадал в основном в теплые места нашей планеты, хотя это имело и свои недостатки. Как бы там ни было, скоротечность операций не давала возникнуть ощущению безысходности, война не успевала надоесть, а затяжных боев не было вовсе. И мне это нравилось. Но недавно все пошло наперекосяк. Отца свалила болезнь, все жалование стало уходить на его лечение. К тому моменту у меня уже была невеста, мы строили планы на свадьбу, я даже подумывал о том, чтобы завязать с боевыми командировками и устроиться инструктором по выживанию или стрельбе. Но, узнав о болезни моего отца и поняв, что теперь все деньги я буду тратить на его лечение, Лена ушла от меня. Наверное, впервые за всю жизнь что-то пошло не так, как мне хотелось. Но тогда же я решил, что, может, ее уход и к лучшему – я снова ни к чему не привязан, а моя страховка могла бы помочь отцу. Тогда как раз искали добровольцев для участия в секретном эксперименте – я не мог упустить такую возможность. То, что предстоит испытывать именно телепортер, я узнал лишь за час до входа в портал, раньше мне было известно лишь, что шанс выжить в «эксперименте» – 13 %, и ничего подобного до меня не делал еще ни один человек. И вот я здесь. С твердой уверенностью, что отца вылечат, а я теперь вновь имею возможность и дальше творить то, что мне захочется. Мне хотелось адреналина, хотелось еще больше разнообразия в жизни. И, кажется, здесь, на Зелирии, я все это нашел!

Закончив, Макс поймал себя на том, что улыбается во все тридцать два зуба. Похоже, напомнить себе о том, как он вообще тут оказался, было не лишним для поднятия настроения.

– То есть ты… Ты спас отца, даже будучи готовым умереть ради этого? – уточнила Лика.

– Скорее, я был готов умереть, делая что-то такое, чего не делал еще никто и никогда, – усмехнулся Макс. – Оно бы стоило того. А излечение отца было своеобразной гарантией, что я не продам свою жизнь «за медный грош».

– Макс… Ты гораздо лучше, чем мне показалось сначала. Ты не только настоящий воин, но и герой, следующий за своей целью. Путь воина – достойная судьба! – воскликнула Вельга, глядя на своего спутника восторженным взглядом. – Неудивительно, что бог умари пожелал видеть тебя своим приближенным, – онана помрачнела. – А я, если подумать, как и все зелирийцы, теперь вовсе отрезанный ломоть. Наши боги – лишь жалкая выдумка. Я-то переживу, а если узнают в народе – боюсь представить, что начнется. Крестьяне почти поголовно глубоко верующие.

– Я вам еще кое-что скажу, – подмигнул девушкам Макс. – Если вы пообещаете мне, что никто от вас этого никогда не узнает.

– Да, Макс, клянусь тебе, – пообещала Вельга.

– Твое слово для меня закон, – кивнула Лика.

– Хамки – и вправду один из тех, кто создал умари. Но саланганцы не создавали зелирийцев. Насколько можно судить – вы произошли от какой-то ветки рода умари. То есть ваше появление в планы создателей не входило – вы, по большей части, дети самой природы Зелирии.

Вельга на миг сделала большие глаза, потом вздохнула и покачала головой. Видимо, удивить чем-то ее теперь будет трудно.

– И Хамки не бог, в том понимании, которое обычно вкладывают в это слово. Он – представитель древней расы, который, хоть и впрямь может очень многое, никогда не вмешивался напрямую в дела жителей вашего мира. Поймите, и зелирийцы, и умари сами определяют свою судьбу. Не от него зависит, будете ли вы жестокими и агрессивными, будете резать друг друга в никчемных войнах и дворцовых интригах или же сделаете своим кредо мир и благополучие. Каждый из вас сам выбирает – быть ему злым или добрым. Лгать напропалую, как эти ваши вельможи, или хранить верность своему слову, как это делаешь ты. Не Хамки, а только вы сами в ответе за себя. Но если вам это вдруг интересно – происходящее вокруг очень огорчает его. Он не хочет, чтобы обитатели этой планеты убивали друг друга, словно они и в самом деле враги и им есть, что делить.

– Я поняла, Макс. Я и раньше сама выбирала свою судьбу. И продолжу делать это впредь. Так же, как и ты, Макс, – сказала Вельга.

– Мне больно слышать, что мы расстраиваем его. Пусть Хамки не то, чем мы его мнили, он был и останется нашим создателем и нашим абсолютом, – вздохнула Лика. – И понимание, что в чем-то относительно его бытия мы ошибались, ничего не поменяет ни для меня, ни для остальных умари.

– Знаешь, – Вельга залилась краской. – Ты настоящий рыцарь, Макс. Так решительно и твердо идти к своей цели… Немногие могут этим похвастаться. Когда ты голыми руками отбил арбалетный болт, я впала в ступор. Просто не могла поверить своим глазам. Мне стоило сразу остановить своих людей, но от удивления я не сумела вымолвить ни слова. Мне еще никогда не встречались такие сильные соперники, каким оказался ты. Я могу лишь восхищаться твоей силой и ловкостью. Да, наше поражение – это позор. Но потерпеть его от тебя – не так обидно… Ой! Я хотела сказать… – она замялась, но Лика в этот момент жестом остановила их.

– Я что-то слышу. И, кажется, ощущаю запах гари, – ее тон стал обеспокоенным. Минуту они стояли в тишине. – Так и есть. Я слышу крики. Деревня уже близко и, похоже, на нее и впрямь напали!

– Я ничего не слышу, – пожала плечами Вельга.

– У умари лучше слух и обоняние, – напомнила Лика. – Идемте быстрее!

Они ускорили шаг, и прошло совсем немного времени, как в дуновении ветра Макс ощутил запах дыма, а Лика начала с озабоченным видом прислушиваться, забавно шевеля кошачьими ушами. Не сговариваясь, друзья перешли на бег.