Текст книги "Моя жизнь по соседству"

Глава 11

Рабочий день складывается отвратительно, потому что является Чарли Тайлер с компанией ребят из школы. Мы с Чарли расстались друзьями, но это до сих пор подразумевает множество похотливых взглядов, шуточек, вроде «Стоп, что я вижу в подзорную трубу?» и «Хочешь влезть на мою грот-мачту?». Разумеется, ребята рассаживаются за моим столиком, за восьмым, и гоняют меня туда-сюда – то воды им, то еще масла, то еще кетчупа, – просто потому, что могут.

Наконец они собираются уходить и, к счастью, оставляют хорошие чаевые. Чарли подмигивает мне и заявляет, играя ямочками:

– Предложение о моей грот-мачте до сих пор в силе, Сэмми-Сэм.

– Проваливай, Чарли!

Я убираю стол, на котором парни устроили погром, когда кто-то тянет меня за пояс юбки:

– Детка!

Тим небрит, непричесан, он даже не переодевался с тех пор, как я его видела. Фланелевые пижамные брюки жарким летом – абсурд. В стиральную машину они явно не попадали.

– Мне нужен нал, ты, богатенькая детка!

Неприятно… Тим знает, вернее, знал, как сильно я ненавижу этот ярлык, наклеенный на меня девчонками из плавательных команд-соперниц.

– Тим, я тебе денег не дам.

– Потому что я «потрачу деньги на выпивку», да? – насмешливо спрашивает он визгливым голосом, копируя мою маму. Именно так она говорила в Нью-Хейвене, когда мы проходили мимо бездомных. – Ну, это далеко не факт. Я могу потратить их на травку. Или на порошок, если ты расщедришься, а мне повезет. Ну, дай мне полсотни!

Тим прислоняется к стойке, скрещивает руки на груди и поднимает подбородок.

Я встречаю его взгляд. Мы в гляделки играем?

Неожиданно Тим бросается к карману моей юбки, в который я складываю чаевые:

– Для тебя это пустяки. Саманта, для чего ты работаешь? Просто дай мне пару баксов!

Я отстраняюсь так резко, что, боюсь, дешевая ткань юбки порвется.

– Тим, прекрати! Я ничего тебе не дам!

Он качает головой:

– Ты была классной девчонкой. Когда в сучку превратилась?

– Когда ты стал говнюком.

Я проношусь мимо него с подносом, заставленным грязной посудой. На глаза наворачиваются слезы. «Не смей плакать!» – велю себе я. Но ведь Тим знал меня лучше всех…

– Проблемы? – спрашивает повар Эрнесто, отвлекаясь от шести сковород, на которых одновременно что-то жарится: «Завтрак на палубу!» на здоровой еде не специализируется.

– Так, придурок один! – Я с грохотом сваливаю посуду в специальный контейнер.

– Я не удивлен. Хренов город полон хреновых богатиков с серебряной ложечкой в хреновом…

Упс! Я случайно ввела Эрнесто в режим его любимой проповеди. Я отключаю его, растягиваю губы в улыбке, собираюсь разобраться с Тимом, но застаю лишь взмах грязного пижамного рукава и хлопок двери. На столе и на полу осталась мелочь, но бо́льшая часть чаевых исчезла.

Вспоминаю седьмой класс в Ходжесе, через пару недель после начала занятий, еще до того, как исключили Тима. Я забыла деньги на обед и искала Трейси или Нэн. Вместо них я напоролась на Тима, который сидел в кустах с мерзейшими наркошами Ходжеса. Тима я в то время считала таким же чистым, как Нэн и я сама. Сердцем той компании был Дрейк Маркос, наркоша-старшеклассник, вечно ошивавшийся со столь же прожжёнными хлыщами. Есть о чем написать в эссе для колледжа.

– О, сестренка Трейси Рид! Расслабься, сестренка Трейси Рид. Ты в таком напряге. Надо рассла-а-абиться! – ухмыльнулся Дрейк, его спутники заржали, словно он сказал нечто уморительное.

Я взглянула на Тима – тот смотрел себе под ноги.

– Пустись во все тяжкие, сестренка Трейси Рид! – Дрейк помахал мне пакетиком неизвестно с чем.

Я промямлила, что мне пора на занятия, над чем Дрейк всласть постебался под смешки верных подвывал.

Я развернулась, чтобы уйти, потом обернулась и позвала Тима, до сих пор рассматривавшего свои мокасины.

Тогда он наконец на меня посмотрел:

– Да иди ты, Саманта!

Глава 12

Выбросить Тима из головы получается не сразу, впрочем, в «Завтраке на палубу!» жизнь бьет ключом, и это помогает. Хотя сегодня ключом жизнь бьет больно.

Утром приходит дама и очень возмущается, когда мы не позволяем ей посадить пуделька за стол; потом появляется мужчина с двумя страшно капризными малышами, которые швыряют в меня джем и пакетики сахара, выдавливают горчицу и кетчуп на салфетницу. По дороге домой я просматриваю сообщения на сотовом и задерживаюсь на мамином. По-прежнему раздраженная, она велит мне убраться дома. «Сделай наш дом безукоризненным, – подчеркивает она и добавляет: – Когда Клэй приведет спонсоров, на глаза старайся не попадаться».

Мама никогда не просила меня не попадаться на глаза. Это потому что я спросила про Клэя? Думая об этом, я бреду по подъездной аллее, потом вижу пылесос, валяющийся у двери, словно бомж.

– Эй, Саманта! – кричит Джейс из-за забора. – Ты как, ничего? Или нелегка жизнь в открытом море?

– Пожалуйста, хватит морских шуточек. Честное слово, я их слышала все.

Джейс подходит ближе, улыбается, качает головой. Сегодня он в белой футболке, в которой кажется еще загорелее.

– Да уж, наверное. Нет, серьезно, ты в порядке? Просто ты какая-то… взъерошенная, что для тебя редкость.

Я объясняю про уборку и веление не попадаться на глаза.

– А еще пылесос сломался, – добавляю я, пиная его.

– Я починю его. Сейчас принесу инструменты, – обещает Джейс и убегает, не дав мне ответить.

Я захожу в дом, скидываю матросский наряд и надеваю голубой сарафан. Я наливаю лимонад, когда Джейс стучит в дверь.

– Я на кухне!

Джейс заходит, держа пылесос двумя руками, как пострадавшего в ДТП. Набор инструментов он удерживает большим пальцем.

– И где у вас не убрано?

– Ну, это мамин пунктик.

Джейс кивает, поднимает бровь, но молчит. Он ставит пылесос на плиточный пол, открывает ящик с инструментами и наклоняет голову, очевидно выбирая нужный.

Я глазею на его бицепсы. Желание погладить их настолько велико, что становится страшно. Вместо этого я брызжу на разделочный стол дезинфицирующее средство и протираю бумажной салфеткой. Пятнам бой!

Пылесос Джейс чинит менее чем за пять минут. Похоже, сломала его запонка Клэя. Перед глазами встает картинка – мама в порыве страсти срывает с него запонку. Стереть картинку!

Джейс помогает пропылесосить безупречно чистую лестницу.

– Не понимаю, стало ли лучше. У вас же и так все идеально, – заявляет Джейс, пылесося под подушками кресла, пока я поправляю думки, лежащие и так симметрично. – Может, приведем сюда Джорджа и Пэтси, дадим им пластилин, пальчиковые краски, а потом испечем брауни. Тогда будет что чистить.

Когда заканчиваем, Джейс спрашивает:

– У тебя есть комендантский час?

– Одиннадцать часов, – удивленно отвечаю я: только ведь за полдень перевалило.

– Тогда возьми кофту и купальник.

– Куда мы идем?

– Тебе велели не показываться на глаза? Для начала растворись в толпе моих родных, потом что-нибудь придумаем.

Как обычно, контраст между двором Гарреттов и нашим поразителен, примерно как между черно-белым кино и цветным. Элис играет во фрисби с парнем. Из бассейна доносятся смех и крики. Гарри играет в бейсбол, но теннисной ракеткой. Элис швыряет фрисби Джейсу, тот легко ловит и кидает парню, но не Кливу, который знал, каков расклад, а долговязому футболисту.

Миссис Гарретт громко кричит у бассейна:

– Джордж, я же запрещала тебе писать с бортика.

Дверь-ширма распахивается, и вылетает Энди с пятью разными купальниками:

– Элис, помоги мне!

Элис закатывает глаза:

– Выбирай любой, Энди. Ничего страшного. Это просто свидание.

Энди, симпатичная четырнадцатилетняя девочка с пластинкой на зубах, качает головой, готовая разрыдаться:

– Свидание с Кайлом! С Кайлом. Элис, меня прежде не звали на свидание – и вот пригласили. А ты помочь не хочешь!

– В чем дело, Эндс? – Джейс подходит к сестре.

– В Кайле Комстоке из морского лагеря. Я практически перевернула лодку, глазея на него три лета подряд. Он пригласил меня на пляж, потом в «Клэм шэк». От Элис помощи нет. Мама посоветовала только пользоваться солнцезащитным кремом.

Элис раздраженно качает головой:

– Пошли, Брэд, окунемся. – И уводит футболиста к бассейну.

Джейс знакомит меня с Энди, и та устремляет на меня встревоженные карие глаза:

– А ты мне не поможешь? Несправедливо, что первое свидание у меня в купальнике!

– Точно, – отвечаю я. – Покажи, что у тебя есть.

Энди раскладывает купальники на земле:

– Три цельных, два бикини. Мама говорит, в бикини нельзя. Что думаешь, Джейс?

– Бикини на первое свидание – табу, – кивает брат. – Уверен, существует такое правило или должно существовать. Хотя бы для моих сестер.

– Какой он, тот парень? – спрашиваю я, оглядывая сплошные купальники.

– Кайл? Ну… он идеальный. – Энди взмахивает руками.

– Нужно поточнее, Эндс, – просит Джейс.

– Он спортсмен. Смешной. Популярный. Симпатичный, но ведет себя так, словно не знает этого. Он без особых усилий любого рассмешит.

– Вот этот. – Я молча показываю на красный купальник «Спидо».

– Спасибо! А после купания? В платье переодеваться? Косметикой пользоваться? О чем с ним говорить? Зачем я только согласилась?! Моллюсков терпеть не могу!

– Закажи хот-дог. Дешевле выйдет, – советует Джейс. – Кайл оценит.

– Косметику не нужно. Она тебе не нужна. Особенно после купания. Нанеси на волосы немного кондиционера, чтобы они казались влажными. Платье подойдет. Побольше расспрашивай Кайла о нем самом.

– Ты мне жизнь спасла! По гроб жизни тебе благодарна! – пылко отвечает Энди и бросается обратно в дом.

– Я в восторге! – вполголоса говорит Джейс. – Как ты определилась с купальником?

– Энди сказала, он спортсмен, – отвечаю я. Джейс фактически шепчет мне на ухо. Мне аж щекотно. – Плюс у нее темные волосы и загар. Наверное, мне просто завидно. Мама твердит, красный для блондинок под запретом.

– Я не сомневался: Сейлор Мун может все. – Джейс открывает дверь на кухню и жестом зовет меня.

– Увы, мои способности ограниченны.

– Можешь проверить, хороший ли парень этот Кайл Комсток? Такая способность была бы очень кстати.

– Мне бы такую! Проверила бы бойфренда мамы. Но увы!

Без лишних слов Джейс направляется к лестнице, я, как зачарованная, бреду следом к нему в комнату и на полпути сталкиваюсь с Даффом, вытаращившим глаза от удивления. Волосы у него каштановые, как у всех Гарреттов, длинные; глаза зеленые, круглые. Он покоренастее Джейса и намного ниже ростом.

– Волдеморт сбежал, – объявляет он.

– Черт! – расстроенно восклицает Джейс. Эта новость из «Гарри Поттера» известна каждому, так что же он расстраивается? – Ты вытаскивал его из клетки?

Два широких шага, и Джейс у двери своей комнаты.

– Буквально на секунду. Проверить, скоро ли он сбросит кожу.

– Дафф, ты же понимал, что нужно быть осторожным. – Джейс опускается на колени, заглядывает под комод и под кровать.

– Волдеморт – это?.. – спрашиваю я Даффа.

– Маисовый полоз Джейса. Это я его так назвал.

Ценой огромного волевого усилия я не запрыгиваю на комод. Джейс шарит под шкафом.

– Волдеморт любит обувь, – бросает он через плечо.

Маисовый полос Волдеморт, зацикленный на обуви. Чудесно.

– Позвать маму? – Дафф застывает у двери.

– Не-а. Я его нашел. – Джейс вытаскивает из-под шкафа черно-бело-оранжевую змею.

Я отступаю на несколько шагов.

– Не бойся, Саманта. Волдеморт очень спокойный. И совершенно безобидный. Верно, Дафф?

– Это правда, – с серьезным видом отвечает тот – Маисовые полозы отлично подходят для содержания в домах, но их недооценивают. Это из-за плохой репутации, как у крыс и волков.

– Поверю тебе на слово, – бормочу я, глядя, как Джейс раскручивает полоза, обвившего ему руку, и кладет в клетку, где тот сворачивается, словно огромный жуткий браслет.

– Если хочешь, я найду в Интернете и распечатаю тебе статью о полозах, – предлагает Дафф. – У маисовых полозов одна проблема – непроизвольная дефекация во время стресса.

– Дафф, пожалуйста, иди к себе, – просит Джейс.

Дафф уходит опустив голову. Вскоре в комнату заглядывает Джоэл. У него обтягивающая черная футболка, еще более обтягивающие черные джинсы и недовольное лицо.

– Я думал, ты все починил, – недовольно заявляет он. – Через десять минут мне забирать Жизель.

– Он работал, – оправдывается Джейс.

– А теперь нет. Да ты сам посмотри, брат.

– С мотоциклом проблемы, – сконфуженно говорит мне Джейс. – Пойдем со мной. Я посмотрю, в чем дело.

Ремонт снова занимает несколько минут, Джейс что-то покачивает, что-то развинчивает, завинчивает, и мотоцикл оживает. Джоэл садится в седло, говорит «спасибо», хотя из-за рева мотора ничего нельзя расслышать, и уносится прочь.

– Где ты научился так здорово все делать? – спрашиваю я Джейса, пока он вытирает жирные руки тряпкой из набора инструментов.

– Так здорово все делать, – задумчиво повторяет Джейс.

– Ну, чинить, ремонтировать… – Я показываю на мотоцикл, потом на свой дом, подразумевая пылесос.

– У папы магазин стройматериалов. Отсюда у меня незаслуженное преимущество.

– Но ведь у Джоэла тот же отец, – замечаю я. – А мотоцикл чинишь ты. И за живностью ухаживаешь.

Зеленые глаза Джейса заглядывают в мои, потом он опускает ресницы:

– Мне нравятся занятия, требующие времени и терпения. Так надежнее.

Почему эти слова заставляют меня краснеть, неизвестно, но краской я заливаюсь.

Тут нас настигает Гарри со словами:

– Сейлор Мун, ты ведь научишь меня нырять спиной вперед? Прямо сейчас. Ладно?

– Гарри, у Саманты нет…

– Я не против! – тут же заявляю я. Лучше делом займусь, чем плавиться под взглядом Джейса на подъездной дорожке. – Сейчас купальник надену.

Гарри – ученик старательный, хотя обычные нырки у него на стадии «ладони вместе и бух в воду». Снова и снова он просит меня показать, как ныряют спиной вперед, а миссис Гарретт плещется на мелководье с Джорджем и Пэтси. Джейс делает несколько кругов, потом ходит по воде, наблюдая за нами. Элис, похоже, куда-то увела своего Брэда.

– Ты слышала, что киты-убийцы людей не убивают? – спрашивает Джордж со ступенек бассейна.

– Да, слышала.

– Мы не нравимся им на вкус. Знаешь, что для людей опаснее всего белые, тигровые, молотоголовые и тупорылые акулы?

– Слышала, Джордж, – отвечаю я, придерживая Гарри за поясницу, чтобы он не сгибался слишком сильно.

– Но у нас в бассейне никаких акул нет, – добавляет Джейс.

– Джейс, может, нам всем поужинать в «Клэм шэк», ну, чтобы проверить Энди? – спрашивает миссис Гарретт.

– Мам, для нее это будет унизительно. – Джейс прислоняется к бортику, опираясь локтями на бетонную бровку.

– Ясно, но свидание в четырнадцать лет! – восклицает миссис Гарретт. – Даже Элис было пятнадцать.

Джейс закрывает глаза:

– Мама, ты обещала, что на этой неделе нянькой я больше не буду. Саманта тоже не нянька.

Миссис Гарретт хмурится:

– Понимаю. Просто Энди… Слишком наивна для четырнадцати лет. А этого Комстока я вообще не знаю.

Джейс вздыхает, поглядывая на меня.

– Давай заглянем в «Клэм шэк» и посмотрим, как они, – предлагаю я. – Аккуратненько. Думаешь, сработает?

Миссис Гарретт улыбается.

– Шпионское свидание? – с сомнением уточняет Джейс. – Может, и сработает. Саманта, у тебя есть подходящий наряд?

Я брызгаю на парня водой, а сама вне себя от радости, что Джейс назвал вылазку свиданием. На деле я не более манерна, чем Энди.

– В стиле Лары Крофт нет, если ты об этом.

– Очень жаль! – вздыхает Джейс и обрызгивает меня водой.

Глава 13

Вскоре после этого на черном «БМВ» подъезжает отец Кайла Комстока, высокий красавец с лицом страдальца.

Кайл выбирается из салона и идет во двор искать Энди. Он симпатичный, со светло-каштановыми кудрями и заразительной улыбкой, не испорченной брекетами.

Энди в красном купальнике и темно-синей махровой накидке поверх него залезает в машину, но сперва бросает на нас с Джейсом многозначительный взгляд: «Он же душка, да?»

Когда мы час спустя приезжаем в «Клэм шэк», там не протолкнуться. Кафе – утлый домишко на Стоун-Бэй-бич, размером не больше маминой гардеробной, и целое лето возле него очередь. «Клэм шэк» – единственное кафе на пляже, а Стоун-Бэй-бич – самый большой и самый благородный общественный пляж, песчаный и широкий. Мы наконец попадаем внутрь и за угловым столиком замечаем Энди и Кайла. Парень болтает без умолку, а девочка играет со своей жареной картошкой и заливается краской, становясь такой же красной, как ее купальник. От такого зрелища Джейс закрывает глаза.

– Больно смотреть на сестру? – спрашиваю я.

– За Элис я не беспокоюсь. Она вроде тех паучих, которые, наигравшись с самцом, откусывают ему голову. Энди другая. Не миновать ей несчастной подростковой любви.

Джейс оглядывается по сторонам в поисках свободного столика.

– Саманта, ты знаешь того парня? – спрашивает он.

Я поворачиваюсь к стойке: Майкл сидит там в одиночестве и мрачно глазеет на нас. Оба экс-бойфренда в один день. Вот счастье-то!

– Это… ну… Мы… ну… какое-то время встречались.

– Да, похоже на то! – Джейс искренне веселится. – Он смотрит так, словно сейчас подойдет и вызовет меня на дуэль.

– Это вряд ли, а вот пасквиль сегодня же на тебя напишет.

В кафе сесть некуда, поэтому гамбургер Джейса и мой чаудер мы выносим на улицу, к самому волнорезу.

Солнце еще печет, но дует прохладный ветерок, и я накидываю кофточку.

– Так что случилось с тем парнем-эмо? Рассорились в пух и прах?

– Вроде того. Получилось очень драматично. По инициативе Майкла. Не сказать, что он сильно меня любил. Ничего похожего. Но такой уж Майкл. – Я жую устричный крекер и смотрю на воду: волны иссиня-черные. – Я была девушкой из его стихов, а не той, какая есть на самом деле. Сначала недосягаемой особой, потом волшебницей, которая в состоянии навсегда избавить его от грусти, потом сиреной, соблазняющей на секс, когда он не хочет…

Джейс давится картофельным ломтиком:

– Что, правда?

Я чувствую, что заливаюсь краской:

– Не совсем так. Просто он католик до мозга костей. Решится на что-нибудь, а потом долго страдает.

– Смешной парень. Надо свести его с Линди, моей бывшей.

– С воровкой Линди? – Я тянусь к картошке Джейса, потом отдергиваю руку.

Джейс вручает мне упаковку:

– Ага, с ней. Совести у Линди нет в принципе. Может, они друг друга уравновесят.

– Так тебя впрямь арестовывали? – спрашиваю я.

– Доставили в участок на полицейской машине, и мне этого вполне хватило. Мне сделали предупреждение. Выяснилось, что у Линди тот случай далеко не первый. На Линди наложили большой штраф, половину которого она хотела взвалить на меня, и приговорили к общественным работам.

– Так ты заплатил половину? – Я съедаю еще один ломтик картошки, стараясь на Джейса не смотреть. В золотом свете вечера его зеленые глаза, загорелая кожа и веселая улыбка для меня немного чересчур.

– Я чувствовал себя по-идиотски и едва не заплатил. Папа отговорил меня, ведь я понятия не имел, что творит Линди. Она и глазом не моргнув могла засунуть себе в сумочку десяток вещей. Линди почти опустошила прилавок с косметикой, когда подошел охранник. – Джейс покачал головой.

– Майкл целых три месяца писал мне по несколько пасквилей в день. Потом отправил мне почтой со штемпелем «оплачивает адресат».

– Надо обязательно их свести. Они друг друга заслуживают. – Джейс встает, сминает вощеную обертку от гамбургера и прячет ее в карман. – Хочешь прогуляться до маяка?

Я замерзла, но прогуляться хочу. Волнорез, ведущий к маяку, зрелище странное. Половину пути камни гладкие, потом становятся неровными, зазубренными, а под конец мы едва карабкаемся на них. Когда добираемся до маяка, золотой свет сумерек превращается в розоватый закатный. Джейс скрещивает руки на груди и смотрит на океан, испещренный треугольниками белых парусов: это лодки возвращаются домой. Красиво настолько, что я не удивилась бы, заиграй над океаном оркестр.

Трейси в таких вопросах профессионал. Она споткнулась бы, налетела на парня и глянула на него из-под полуопущенных ресниц. Или задрожала бы и словно ненароком прильнула бы к нему. Она знала бы, как себя вести, чтобы парень поцеловал ее.

У меня такого мастерства нет. Я лишь стою рядом с Джейсом, держусь за поручень, смотрю на лодки и чувствую тепло его руки. Через пару минут он поворачивается и смотрит на меня. Взгляд неторопливый, задумчивый, внимательно изучающий мое лицо. Он задерживается на глазах или на губах? Не знаю. Мне хотелось бы, чтобы задерживался.

– Пошли домой, – наконец говорит Джейс. – Возьмем «жука» и куда-нибудь поедем. С Элис причитается.

Мы снова ползем по камням, и я гадаю, что только что случилось. Клянусь, Джейс смотрел на меня так, словно хотел поцеловать. Что же его остановило? Вдруг он хочет быть мне только другом? Не уверена, что смогу просто дружить с тем, на ком мне хочется сорвать одежду.

Господи, неужели я впрямь так подумала? Я украдкой смотрю на Джейса в джинсах. Да, да, подумала.

Мы снова проверяем Энди и Кайла. Теперь говорит она, а он взял ее за руку и молча на нее смотрит. По-моему, многообещающе.

Когда возвращаемся к Гарреттам, универсала уже нет. В гостиной на коричневом секционном диване растянулись Элис и Брэд. Он массирует ей стопы. Голый Джордж крепко спит на полу лицом вниз. Пэтси ковыляет в пурпурной махровой пижаме и жалобно повторяет: «Сися!»

– Элис, Пэтси пора спать! – Джейс берет сестренку на руки; на его широких ладонях пурпурная попка кажется крошечной.

Элис явно удивлена, что малышка в гостиной, словно Пэтси следовало давным-давно отправиться на боковую. Элис садится и, прищурившись, смотрит на меня, словно вспоминает, кто я такая. Волосы у нее темно-красные, благодаря блестящему гелю они торчат в разные стороны. Просканировав меня пару минут, Элис спрашивает:

– Ты ведь сестра Трейс Рид? Я знаю Трейси.

Судя по тону Элис, мою сестру она знает, но не любит.

– Угу, ваша соседка.

– Вы с Джейсом встречаетесь?

– Просто друзья.

– Не обижай его, он самый милый парень на свете.

Тут в гостиную возвращается Джейс. Он слышал последнюю фразу Элис, украдкой смотрит на меня и закатывает глаза. Потом он без труда поднимает спящего Джорджа на руки и оглядывается по сторонам:

– Где Хэппи?

Элис, снова усевшаяся на колени к Брэду, пожимает плечами.

– Элис, если Джордж проснется и не увидит Хэппи, то закатит истерику.

– Хэппи – пластмассовый динозавр? – спрашивает Брэд. – Он-то в ванне.

– Нет, Хэппи – плюшевая гончая. – Джейс роется под диваном и через минуту достает Хэппи, которая явно прожила долгую, богатую событиями жизнь. – Я сейчас, – говорит он мне, а когда проходит мимо, касается моей поясницы.

– Я серьезно, – решительно заявляет Элис сразу после ухода Джейса. – Обманешь его – за мной не заржавеет.

Судя по тону, одно неверное движение с моей стороны – и она наймет киллера. Ой!

* * *

Джейс открывает дверцу машины Элис, древнего белого «фольксвагена-жука», убирает с пассажирского сиденья полсотни дисков, потом открывает бардачок, чтобы их туда засунуть. Из бардачка вываливается красный кружевной бюстгальтер.

– Похоже, не твой, – замечаю я.

– Мне очень нужна своя машина, – говорит Джейс. – Хочешь поехать к озеру?

Мы выезжаем с подъездной дорожки, когда рядом останавливается универсал. Мистер и миссис Гарретт целуются, как подростки. Она обнимает его за шею, он запустил руки ей в волосы. Джейс смущенно качает головой, а я смотрю во все глаза.

– Каково это? – спрашиваю я.

Джейс дает задний ход, а руку держит на спинке моего сиденья.

– Это? – переспрашивает он.

– Иметь счастливых родителей. Живущих вместе. Обоих родителей.

– У тебя такого не было?

– Не-а. Я не знакома с папой. Даже не в курсе, жив ли он до сих пор.

– Он и алименты не платил? – хмуро спрашивает Джейс.

– Нет. У мамы трастовый фонд. Думаю, он пытался заключить с ней мировое соглашение. Но ведь он бросил ее беременной, и это сыграло против него.

– Ясно, – тихо отвечает Джейс. – Прости, Саманта. Я всю жизнь живу с обоими родителями. Другого просто не знаю. Для меня это как дом в бейсболе.

Я пожимаю плечами, гадая, почему разоткровенничалась с Джейсом. Болтливостью никогда не страдала. Просто Джейс такой спокойный и наблюдательный. Вот у меня язык и развязался.

Минут через пятнадцать мы добираемся до озера на другом конце города. Здесь я бываю редко. Это озеро очень любят ученики государственных школ. Есть даже особый ритуал перехода во взрослую жизнь – старшеклассники прыгают в воду одетыми. На берегу я рассчитываю увидеть множество машин с запотевшими стеклами, но, когда мы подъезжаем, у озера нет никого. Джейс достает из багажника полотенце, берет меня за руку и ведет к воде. Здесь куда теплее, чем у океана, ветерка нет.

– Давай до буйка наперегонки! – предлагает Джейс, показывая на силуэт, едва видимый в сгущающейся тьме.

Я скидываю кофту, снимаю сарафан – купальник-то на мне – и бегу к воде.

Озеро прохладное, блестящее, вода куда мягче океанической. На миг меня останавливает взморник – я ведь стараюсь не думать о каймановых черепахах и кумже, таящихся в воде. Джейс уже плывет, причем быстро, и я стараюсь его нагнать. Он все равно побеждает и, когда я подплываю, стоит на буйке, готовый помочь мне залезть.

Я смотрю на тихую воду, на далекий берег и содрогаюсь, когда Джейс накрывает мою ладонь своей.

– Почему я здесь с тобой? – шепчу я.

– То есть?

– Я едва тебя знаю. Вдруг ты серийный убийца, заманивший меня на пустынное озеро?

Джейс хохочет и ложится на причал, скрестив руки за головой:

– Нет, я не убийца. И ты это знаешь.

– Откуда? – с улыбкой спрашиваю я и ложусь рядышком, так что наши бедра почти соприкасаются. – Весь этот образ хорошего парня из дружной семьи может оказаться фальшивкой.

– Ну, интуитивно. Люди чувствуют, кому можно доверять, кому нет. Чувствуют, почти как животные. Мы не прислушиваемся к интуиции так активно, как они, но она на месте. Когда что-то не так, мы ощущаем покалывание, когда все в порядке – спокойствие.

В темноте голос Джейса кажется низким, сипловатым.

– Джейс?

– М-м-м… – Парень приподнимается на локте. В сгущающихся сумерках его лицо почти не видно.

– Тебе пора меня поцеловать, – говорю я неожиданно для самой себя.

– Да. – Джейс склоняется надо мной. – Пора.

Губы Джейса, теплые и мягкие, касаются моего лба и по щеке спускаются к уголку рта. Он ладонью держит меня за затылок, приподнимая влажные волосы, а я кладу руку ему на спину. Под сверкающей прохладой воды чувствуется тепло кожи и напряжение мышц, ведь Джейс опирается на локоть. Я придвигаюсь ближе.

В поцелуях я не новичок. По крайней мере, я так думала, хотя подобного прежде не испытывала. Джейс целует меня все настойчивее, но я спокойна, а прежде всегда чувствовала страх и неуверенность.

Много времени спустя мы возвращаемся на берег, вытягиваемся на полотенцах и целуемся снова. Я покрываю поцелуями лицо Джейса, и он улыбается. Когда он утыкается мне в шею и нежно покусывает ключицу, я крепче сжимаю его в объятиях. Мир вокруг нас исчезает, пока мы с Джейсом лежим на берегу летней ночью.

– Пора домой, – шепчет Джейс, поглаживая мне талию.

– Нет! Нет, еще немного, – шепчу я, страстно отвечая на его поцелуи.