Текст книги "Не говори никому. Беглец"

Глава 33

Детектив Карлсон сел в машину. И хотя его галстук по-прежнему был тщательно заколот, он позволил себе снять пиджак и повесить его на деревянные плечики, а те, в свою очередь, на крючок над задним сиденьем. Кондиционер гудел громко и старательно. Карлсон прочитал надпись на конверте: «Элизабет Бек, дело номер 94-87002». Пальцы аккуратно стянули резинку. Сыщик открыл конверт и разложил содержимое по пассажирскому сиденью.

Что же пытался обнаружить доктор Бек?

Предположение Стоуна, что Бек хотел изъять возможные улики, вполне логично. Оно идеально подходит к теории, которую сам же Карлсон и выдвинул. Он первым заметил, что в убийстве Элизабет Бек все не так просто, как кажется. Что истинным автором «похищения» молодой женщины мог быть ее собственный муж.

Что же его смущает?

Многочисленные дыры, которые, как видел теперь Карлсон, зияют в его теории. Правда, Стоун совершенно верно возразил, что идеальных расследований просто не бывает. Везде случаются нестыковки. Если все слишком хорошо совпадает, значит вы что-то упускаете.

Почему же Карлсон сомневается в виновности Бека?

Наверное, как раз потому, что версия выглядит слишком уж аккуратной, доказательства и улики так и выстраиваются ровными рядами, полностью ее подтверждая. А может быть, сработала пресловутая интуиция, хотя Карлсон и не верил в подобные методы. Интуиция нужна ленивым, тем, кто вместо сбора доказательств и выкапывания фактов рассчитывает на столь эфемерные вещи. Самые бездарные сыщики, каких только знал в своей жизни Карлсон, полагались на так называемую интуицию.

Он прочел первый лист. Общие сведения. Элизабет Паркер-Бек. Адрес, дата рождения (так, погибла в возрасте двадцати пяти лет), женского пола, европейского типа, рост пять футов семь дюймов, вес девяносто восемь фунтов. Худощавого телосложения. Поверхностный осмотр показал, что трупное окоченение уже прошло. Характерные признаки позволили установить, что смерть произошла около трех суток назад. Причиной смерти стало ножевое ранение в грудь. Смерть наступила в результате кровопотери из-за повреждения правой аорты. Кроме того, на руках и ногах убитой были найдены ножевые раны; жертва, предположительно, защищалась от нападавшего.

Карлсон вытащил блокнот и ручку фирмы «Монблан». Написал: «Защищалась от нападавшего???» – и несколько раз подчеркнул. Ножевые ранения. Не похоже на почерк Киллроя. Тот издевался над своими жертвами – связывал веревкой, вытворял что хотел, а когда они вконец ослабевали, убивал.

Почему же у Элизабет Бек хватило сил защищаться?

Теперь второй лист. Карлсон прочел про цвет волос и глаз и, дойдя до середины страницы, застыл, удивленный.

Преступник заклеймил свою жертву посмертно.

Карлсон перечитал заинтересовавшую его строчку. Занес в блокнот и подчеркнул слово «посмертно». Нелогично. Киллрой всегда клеймил женщин еще живыми. На суде немало говорилось о том, как ему нравился запах горящей плоти, как наслаждался он криками жертвы.

Сперва ножевые ранения, теперь – вот это. Что-то явно не сходится.

Карлсон стянул очки и устало протер глаза. Он ненавидел неразбериху. Да, кое-какие нестыковки бывают всегда, но в этом деле они превратились в зияющие дыры. С одной стороны, результаты вскрытия подтверждали, что убийство Элизабет Бек было лишь замаскировано под работу Киллроя. С другой – те же результаты порождали новые загадки.

Агент попытался продумать все заново, шаг за шагом. Во-первых, почему Бек так рвался увидеть эти записи? Очевидного ответа не было. Любой, прочитавший результаты вскрытия, понял бы, что Элизабет, скорее всего, убил вовсе не Киллрой. Но ведь этого не докажешь. Серийные убийцы, несмотря на то что пишут в газетах, тоже меняют привычки. Киллрой просто мог захотеть чего-нибудь новенького. И все-таки прочитанное наводит на размышления.

И самый важный вопрос: почему никто не заметил этих нестыковок раньше?

Карлсон перебрал возможные ответы. Киллроя никогда не привлекали за убийство Элизабет Бек. Теперь ясно почему. Те, кто расследовал дело, видимо, почувствовали его несоответствие почерку Киллроя. А скрыли этот факт потому, что он сыграл бы на руку адвокатам преступника. Главная трудность в суде над серийным убийцей в том, что сеть, раскинутая обвинением, слишком широка, хоть что-то да выскользнет. Все, что нужно защите, – это вцепиться в один спорный случай, камня на камне от него не оставить, а там и другим уже никто не поверит. Поэтому, не располагая добровольным признанием, вы не предъявляете обвинения сразу, а действуете шаг за шагом. Поэтому те, кто занимался этим делом, решили замолчать обстоятельства убийства Элизабет Бек.

Однако тут возникает следующий вопрос.

Отец и дядя убитой, оба полицейские, опознали тело. И тот и другой, скорее всего, читали результаты вскрытия. Неужели они не поразились такому количеству несоответствий? Неужели позволили убийце остаться безнаказанным лишь для того, чтобы не разрушать обвинение Киллроя? Сомнительно.

И что из этого следует?

Карлсон перебрал оставшиеся бумажки и наткнулся на очередную загадку. Струя воздуха из кондиционера показалась вдруг слишком холодной, Карлсон приоткрыл окно и вытащил ключи из замка зажигания. Один из документов сообщал, что, согласно результатам экспертизы, в крови Элизабет Бек были обнаружены наркотики: кокаин и героин. Более того: следы тех же веществ были найдены в волосах и мягких тканях, что указывало на более чем постоянное употребление.

Скажете, это на нее похоже?

Размышления Карлсона прервал звонок мобильника.

– Слушаю.

– У нас есть кое-что новенькое, – радостно заявил Стоун.

Карлсон отложил документы.

– Что?

– Бек зарезервировал место на рейс в Лондон из аэропорта Кеннеди. Вылет через два часа.

– Еду.

* * *

Мы вышли из кабинета, и Тайриз положил мне руку на плечо.

– Суки они все, – сочувственно подытожил он. – Я ж говорю: нельзя им верить.

Я предпочел не отвечать.

Меня удивило, как быстро Тайриз сумел отыскать Хелио Гонсалеса. С другой стороны, почему уличная сеть связи должна быть развита хуже, чем все остальные? Попросите торговца из крупной фирмы связаться с представителем фирмы-партнера, и ему потребуется всего несколько минут. Попросите меня организовать консультацию любого другого врача в пределах штата – мне понадобится лишь один телефонный звонок. Думаю, у гангстеров то же самое.

Хелио только что вышел на свободу после очередной четырехлетней отсидки за вооруженный грабеж. Выглядел он соответственно. Неизменные темные очки, на голове непонятно что, белая футболка и фланелевая рубашка, застегнутая только на одну верхнюю пуговицу. Казалось, у Хелио за спиной развеваются крылья, словно у летучей мыши. Рукава рубашки были закатаны так, что открывали тюремные наколки и вздувающиеся под ними гранитные глыбы мускулов. В мускулах, заработанных в тюрьме, есть нечто, что коренным образом отличает их от избалованных и надутых собратьев, накачанных в спортклубах.

Мы сидели на открытой веранде, где-то в Квинсе, где точно – сказать не могу. Рядом гремела музыка – в груди отдавался ритм латиноамериканской мелодии. Мимо прошествовала темноволосая девица в слишком обтягивающем топике-«лапше». Тайриз кивнул мне. Я посмотрел на Хелио. Тот противно ухмыльнулся. Я подумал, что этого типа можно охарактеризовать одним словом: подонок. Законченный, циничный подонок. Глядя на такого, вы понимаете: он так и будет катиться от преступления к преступлению, вопрос лишь в том, когда это кончится. Мысль, с моей стороны, не слишком-то гуманная. Я вдруг сообразил, что с первого взгляда то же самое можно сказать и про Тайриза. Не важно. Элизабет могла верить в то, что даже подобные типы могут исправиться. И я старался так думать.

– Несколько лет назад вас арестовали за убийство Брэндона Скоупа, – начал я. – Затем отпустили. Я не причиню вам никаких неприятностей, хочу задать лишь один вопрос.

Хелио снял очки и послал Тайризу тяжелый взгляд.

– Ты что, копа ко мне приволок?

– Полиция тут ни при чем. Я муж Элизабет Бек.

Я подождал его реакции. Не дождался. Пришлось пояснить.

– Это женщина, которая обеспечила вам алиби.

– Знаю я, кто она.

– Тогда скажите: вы правда были вместе во время убийства?

Хелио долго молчал.

– Ага, – протянул он наконец, скаля на меня пожелтевшие зубы. – Всю ночь.

– Ерунда, – заявил я.

Хелио снова перевел взгляд на Тайриза:

– Чего этот чувак ко мне прискребывается?

– Мне нужно знать правду, – упрямо повторил я.

– По-вашему выходит, я, что ли, кокнул этого Скоупа?

– Нет. Я знаю, что не вы.

Это собеседника удивило.

– Тогда чего вам надо?

– Чтобы вы кое-что подтвердили.

Хелио молча ждал.

– Моя жена была у вас в ту ночь? Да или нет?

– А что вы хотите услышать?

– Правду.

– А если она и в самом деле была?

– Сомневаюсь.

– С чего это вы так уверены?

– Скажи ему то, что он хочет знать, – вмешался Тайриз.

Хелио опять помолчал. Потом произнес:

– Все было, как в ее показаниях, ясно? Мы с ней всю ночь кувыркались, нравится вам это или нет.

Я посмотрел на Тайриза:

– Оставь нас одних на секунду. Пожалуйста.

Тайриз кивнул, встал и пошел к машине. Привалился к задней двери, скрестив руки на груди, Брутус рядом. Я снова заговорил с Хелио:

– Где вы познакомились с моей женой?

– В центре, где она работала.

– Элизабет пыталась вам помочь?

Он пожал плечами, не глядя на меня.

– Вы знали Брэндона Скоупа?

В глазах Хелио промелькнуло что-то, похожее на страх.

– Пойду я отсюда…

– Здесь только вы и я. Диктофона у меня нет, можете обыскать.

– Вы хотите, чтобы я сам отказался от собственного алиби?

– Да.

– И зачем мне это нужно?

– Потому что кто-то убивает всех причастных к тому делу. Прошлой ночью в собственной студии погибла подруга моей жены. Сегодня меня чуть не похитили, хорошо, Тайриз помешал бандитам. Элизабет тоже хотят убить.

– Я думал, ее давно убили.

– Это долгая история, Хелио. Если я не выясню, кто за этим стоит, нам всем крышка.

Не знаю, преувеличил я или нет. В тот момент меня это не волновало.

– Где вы были в ту ночь?

– С ней.

– Могу доказать, что вы врете.

– Как?

– В тот день Элизабет была в Атлантик-Сити. В качестве доказательства у меня есть ее старый ежедневник. Ваше алиби растворится как сон, Хелио. И я это сделаю. Я точно знаю, что убийство Брэндона Скоупа не ваших рук дело. Но если вы мне не поможете, я сделаю все, чтобы вас за него посадили. Говорите правду и останетесь на свободе.

Блеф. Откровенный, наглый блеф. Однако он возымел действие.

– Не убивал я этого придурка, честно.

– Знаю, – повторил я.

Хелио напряженно раздумывал.

– Понятия не имею, зачем она это сделала, ясно?

Я кивнул, подбадривая его.

– В ту ночь я обчистил дом на Форт-Ли. Конечно, это не алиби. Вот я и решил, что сидеть мне за убийство. А она меня вытащила.

– А вы не спросили почему?

Он потряс головой:

– Я просто пустился наутек. Мне адвокат передал, что она наговорила. Я, конечно, подтвердил. Меня тут же выпустили.

– С тех пор вы не встречались с Элизабет?

– Нет. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – С чего вы так уверены, что она со мной не спала?

– Я знаю свою жену.

Хелио усмехнулся:

– Думаете, она вас никогда не дурачила?

Я не ответил.

Он поднялся со стула:

– Передайте Тайризу, что с него причитается.

Хелио прищелкнул языком, повернулся и ушел.

Глава 34

Багажа у нее никакого, билет заказан через Интернет. Это хорошо – его проверит машина, а не служащий аэропорта. Она сидела на блестящем пластиковом стуле в зале ожидания, не сводя глаз с электронного табло, на котором вот-вот должен был высветиться номер ее рейса.

За окном стелилась взлетная полоса. По телевизору показывали новости Си-эн-эн. «Последние события в мире спорта», – бодро возвестил диктор. Она мысленно перенеслась на пять лет назад, в Индию, в небольшую деревушку неподалеку от Гоа. В остальном настоящая дыра, деревушка была знаменита тем, что в ней жил столетний йог. Когда-то он пытался научить ее технике медитации, правильному дыханию, умению расслабляться. У нее выходило не очень хорошо. Правда, временами она ныряла в какую-то черноту, но в большинстве случаев в этой черноте рядом с ней оказывался Бек.

Куда теперь податься? Выбора нет, она вынуждена бежать. В этом – спасение. Здесь поднялся ненужный шум и необходимо скрыться, чтобы другие смогли его унять. Больше ничего не остается, за ней погоня. Она была чертовски осторожна, однако оказалось, они все еще следят. Даже спустя восемь лет.

Какой-то малыш подбежал к окну и звонко шлепнул по стеклу ладонями. Запыхавшийся отец догнал шалуна и со смехом подхватил его на руки. Она вздохнула, подумав о том, что у них тоже могли бы быть… Справа сидела пожилая пара, муж и жена о чем-то болтали в ожидании рейса. Подростками они с Беком часто встречали мистера и миссис Штейнберг, которые, рука об руку, каждый вечер прогуливались по Даунинг-плейс. Их дети давно вылетели из гнезда, и старики жили только друг другом. Бек всегда говорил про них: «Посмотри! Вот шагает наше будущее». Миссис Штейнберг умерла, когда ей было восемьдесят два. Мистер Штейнберг, всегда отличавшийся отменным здоровьем, пережил ее на месяц. Говорят, такое случается, когда два сердца бьются в унисон. Уходит один – и другой следует за ним. Интересно, они с Беком подходят под это определение? Они не прожили вместе шестьдесят два года, как Штейнберги, но, если осознать, что свою жизнь помнишь отчетливо лет этак с пяти, а уже с семи они с Беком были неразлучны, если вспомнить, что у каждого из них вряд ли наберется много воспоминаний, не связанных с другим, если подсчитать не просто годы, проведенные вместе, а то, какую часть жизни они практически не расставались, станет ясно – они срослись между собой теснее, чем та пожилая пара.

Она повернулась и посмотрела на экран. Возле надписи «Рейс 174» замигала лампочка.

Объявили посадку.

* * *

Карлсон и Стоун в сопровождении Димонте и Крински навестили менеджера «Бритиш эйрвейз» – женщину в сине-белой форме с галстучком. На бейдже значилось имя Эмили.

– Такой не регистрировался, – с забавным акцентом сообщила она.

Димонте выругался. Крински пожал плечами. Неудивительно: Бек виртуозно уходил от погони весь день. Трудно было ожидать, будто он окажется настолько глуп, что полетит под своим именем.

– Все без толку, – подытожил Димонте.

Карлсон, по-прежнему сжимавший в руке документы из архива, спросил Эмили:

– Кто у вас лучший специалист по компьютерам?

– Надеюсь, что я, – с горделивой улыбкой ответила та.

– Вы можете открыть на экране заказ Бека?

Эмили легко выполнила просьбу.

– Когда он сделан?

– Три дня назад.

– Вон еще когда собрался бежать. Сукин сын, – прокомментировал Димонте.

Карлсон покачал головой:

– Не думаю.

– Почему?

– По нашей версии он убил Ребекку Шейес, чтобы замести следы. Зачем, если он все равно собирался улетать? Для чего оставлять за собой лишнее убийство? И чего он ждал целых три дня?

Стоун помотал головой:

– Ник, ты перемудрил.

– Мы что-то упускаем, – в который раз повторил Карлсон. – Во-первых, почему он вообще собрался бежать?

– Потому что мы его прижали.

– Три дня назад он даже не знал о нашем существовании.

– Может, Бек чувствовал, что мы вот-вот появимся.

Карлсон нахмурился.

Димонте повернулся к Крински:

– Пустая трата времени. Пошли-ка отсюда. – Он взглянул на Карлсона. – Мы оставим парочку наших людей на всякий случай.

Карлсон рассеянно кивнул. Когда полицейские удалились, он спросил Эмили:

– Наш клиент должен был лететь один или с попутчиками?

Эмили нажала несколько клавиш.

– Заказ на одного.

– Где он заказал билет? В кассе? По телефону? В турагентстве?

– Не в турагентстве, это точно, а то была бы пометка, что мы должны заплатить им комиссионные. Заказ сделан напрямую.

«И тут глухо», – подумал Карлсон.

– А как оплачен заказ? – задал он очередной вопрос.

– Кредитной картой.

– Могу я записать ее номер?

Эмили продиктовала цифры. Карлсон передал записку Стоуну. Тот отрицательно покачал головой:

– Кредитка не его. Во всяком случае, не из тех, которые мы знаем.

– Проверь, что за номер.

Стоун уже доставал мобильный.

Карлсон потер подбородок:

– Вы сказали, он заказал билет три дня назад.

– Совершенно верно.

– А время заказа уточнить можете?

– Да, конечно. Компьютер всегда отмечает время. Вот, пожалуйста, восемнадцать часов четырнадцать минут.

Карлсон кивнул:

– Прекрасно. А теперь посмотрите, пожалуйста, кто еще заказывал билеты примерно в это же время.

Эмили задумалась.

– Я никогда такого не делала, – сказала она. – Подождите, сейчас попробуем.

Она застучала по клавишам. Подождала. Стукнула еще несколько раз.

– К сожалению, компьютер выдает информацию только по имени заказчика, а не по дате и времени.

– Но в принципе такие данные существуют?

– Да. Сейчас, еще минутку.

Клавиши опять защелкали.

– Мы можем просмотреть все заказы на этот день. Я выведу их на экран по пятьдесят штук сразу. Так будет быстрее.

Первые пятьдесят записей дали им супружескую пару, которая сделала заказ в тот же день, только часом позже. Не то. Вторые пятьдесят оказались пустышкой. В третий раз они сорвали банк.

– Лиза Шерман, – объявила Эмили. – Заказала билет в тот же день, на восемь минут позже вашего клиента.

Сама по себе информация еще ни о чем не говорила, однако Карлсон почувствовал, как волоски на коже стали дыбом.

– О, вот это интересно, – добавила Эмили.

– Что?

– Ее место.

– И что с ним?

– Мисс Шерман должна сидеть рядом с Дэвидом Беком. Семнадцатый ряд, места «Е» и «F».

Вот это в точку.

– Она уже зарегистрировалась?

Щелканье клавиш. Экран поменял надписи.

– Да. Судя по времени, она как раз садится в самолет.

* * *

Она приготовила кошелек и встала. Походка была твердой, голова высоко поднята. Парик, очки, вставки за щеки создавали облик Лизы Шерман, который совпадал с фотографией в паспорте.

Она прошла уже четыре турникета, когда услышала позывные срочного сообщения Си-эн-эн, машинально взглянула на экран и застыла, пораженная. В нее тут же врезался человек, кативший сумку-тележку. Он раздраженно взмахнул рукой, она не заметила, уставившись в телевизор.

Ведущая начала читать сообщение, в правом верхнем углу экрана появились две фотографии: ее старой подруги, фотографа Ребекки Шейес, и… Бека!

Она рванулась поближе к телевизору. Под фотографиями красными буквами загорелась надпись: «Смерть в студии».

«…в убийстве подозревается доктор Бек. Впервые ли он совершил преступление? Предоставим слово Джеку Тернеру».

Ведущая исчезла. Вместо нее появились два человека с полицейскими эмблемами на куртках. Они выкатывали носилки, на которых лежал черный пластиковый мешок с телом убитой. Увидев на экране здание, она едва подавила стон. Восемь лет. Восемь лет прошло, а Ребекка снимала все ту же студию.

Репортаж продолжил мужской голос, принадлежавший, по-видимому, Джеку Тернеру:

«Смерть известного нью-йоркского фотографа таит в себе немало загадок. Ребекку Шейес нашли в фотолаборатории ее собственной студии, убитой двумя выстрелами в голову с близкого расстояния».

На экране возникла фотография смеющейся Ребекки.

«В убийстве подозревается старый друг Ребекки доктор Дэвид Бек, педиатр».

Фотография Бека, хмурого, с поджатыми губами. При взгляде на него у нее закружилась голова.

«Сегодня утром Бек сбежал из-под ареста, а позже напал на полицейского. Он объявлен в розыск, вооружен и очень опасен. Если вы можете сообщить какие-либо данные о его местонахождении, звоните…»

Засветились желтые цифры телефонных номеров. Джек Тернер продиктовал цифры вслух и продолжил:

«Особенно загадочной эту историю делает информация, просочившаяся к нам из Федерального бюро расследований. Дело в том, что имя доктора Бека связано со смертью двух человек, чьи тела недавно были найдены в Пенсильвании, в летней резиденции семьи Бека. А самое удивительное, что, помимо всего прочего, он подозревается в случившемся восемь лет назад похищении собственной жены Элизабет!»

На экране появилась фотография девушки, которая показалась ей лишь смутно знакомой. Ее старая фотография. Внезапно она почувствовала себя голой и беззащитной. К счастью, фото быстро исчезло с экрана, а вернувшаяся ведущая спросила:

«Скажите, Джек, правда ли, что Элизабет Бек считалась убитой серийным маньяком Элроем Келлертоном, больше известным под кличкой Киллрой?»

«Да, Тереза. Власти пока молчат на эту тему, официальных заявлений еще не было; как я уже говорил, информация поступила к нам из наших собственных источников».

«А каким мог быть мотив убийства Ребекки, Джек?»

«Еще не знаем. Говорят, что между ними мог существовать любовный треугольник. Мисс Шейес недавно вышла замуж за Гэри Лэмонта, который пока отказывается давать нам интервью. Повторяю, это всего лишь догадка».

Слезы потекли по ее лицу.

«А доктор Бек все еще в розыске?»

«Да, Тереза. Полиция просит каждого, кто что-нибудь знает о нем, оказать содействие в розысках, но советует отказаться от мысли действовать самостоятельно. Повторяю, преступник опасен».

Дальше пошли другие новости. Болтовня. Пустая болтовня.

Она опустила глаза. Ребекка. Господи, почему Ребекка? И ведь только что вышла замуж! Наверное, покупала платья и чайные сервизы, все, над чем они, бывало, хохотали, считая мещанством. Как? Как Ребекка оказалась связана со всей этой историей? Она же ничего не знала!

Почему они ее убили?

«Что же я наделала?» – вспыхнуло в голове.

Вернулась, вот что. Они узнали. Как? Проще некуда. Следили за близкими ей людьми. Дура. Подставила под удар всех, кого любила. Разворошила осиное гнездо. Доигралась: лучшая подруга убита.

«Заканчивается посадка на рейс сто семьдесят четыре „Бритиш эйрвейз“ до Лондона».

Некогда лить слезы и бить себя в грудь. Надо что-то делать. Все, кого она любит, в опасности. Бек – и этим объяснялось его нелепое одеяние – в розыске. Против него поднялись слишком могущественные силы. Если они решили обвинить его в убийстве, ему не выкрутиться.

Она не может просто взять и скрыться. Только не сейчас. Нельзя бросать Бека в беде.

Она повернулась и бросилась к выходу.

* * *

Когда Питер Флэннери увидел наконец выпуск новостей, он снял телефонную трубку и позвонил своему приятелю, полицейскому.

– Кто ведет расследование по делу Бека?

– Фейн.

«Еще тот козел», – подумал Флэннери, а вслух произнес:

– Видел я сегодня вашего беглеца.

– Дэвида Бека?

– Да. Приходил ко мне в контору.

– Зачем?

Флэннери отъехал назад на своем кресле:

– Соедини-ка меня лучше с Фейном.