Текст книги "Всего один взгляд. Невиновный"

Глава 33

Когда они сели в машину, Грейс спросила:

– Вы сказали, что проверили список международных звонков?

Дункан усмехнулся:

– Я блефовал.

Дети уже сидели сзади с игровыми приставками. Скотт Дункан позвонил патологоанатому. Выяснилось, что Салли Ли их ждет.

– Мы приближаемся к разгадке? – спросила Грейс.

– Надеюсь.

– Возможно, миссис Олуорт говорит правду, в смысле сама верит в то, что говорит.

– Почему вы так решили?

– Много лет назад что-то случилось. Джек скрылся за границей, Олуорт и Ламберт – предположительно тоже. Ваша сестра отчего-то не уехала и была убита.

Скотт не ответил. Его глаза повлажнели, уголки губ дрогнули.

– Скотт?

– Джери звонила мне за два дня до трагедии.

Грейс молча ждала продолжения.

– Я уже выходил из квартиры… Понимаете, Джери была немного сумасбродной, все воспринимала очень мелодраматично. Затараторила, что должна сказать мне что-то очень важное, но я рассудил, что ее сообщение может подождать. Я думал, она заведет про новое хобби – ароматерапию, новую рок-группу, гравюры, сказал, что перезвоню… – Он замолчал и пожал плечами. – И забыл.

Грейс хотелось что-нибудь сказать, но слова утешения, пожалуй, принесли бы сейчас больше вреда, чем пользы. Она сильнее сжала руль и взглянула в зеркало заднего вида. Эмма и Макс сидели, не поднимая головы, нажимая большими пальцами на кнопки крошечных консолей, и Грейс вновь ощутила все сметающую волну чувств, неудержимый взрыв в мире норм и стандартов, благословение в повседневной рутине.

– Вы не против заехать к патологоанатому? – спросил Дункан.

Грейс колебалась.

– Здесь всего миля. На следующем светофоре поверните направо.

Была не была, подумала Грейс. Дункан, как штурман, указывал дорогу и через минуту кивнул вперед:

– Вон тот угловой дом.

В клинике явно преобладали стоматологи и ортодонты – в холле пахло специфическим антисептиком, который у Грейс всегда ассоциировался с просьбой прополоскать и сплюнуть, зато второй этаж занимали офтальмологи, предлагавшие лазерную операцию в день обращения. Согласно схеме, Салли Ли, доктор медицины, сидела на первом этаже.

Секретаря не было. Дверь звякнула, когда они вошли. Меблировка была самая скудная – два расшатанных дивана и одинокая мигающая лампа, за которую постыдились бы просить хоть цент на любой гаражной распродаже. Единственный журнал оказался каталогом инструментов патологоанатома.

Худая утомленная азиатка лет сорока высунула голову из-за двери смежного кабинета.

– Привет, Скотт!

– Здравствуй, Салли.

– Кто это с тобой?

– Грейс Лоусон. Она мне помогает.

– Очень приятно, – сказала Салли. – Сейчас я выйду.

Грейс разрешила детям играть в «Геймбой». Опасность видеоигр состоит в том, что они отрывают человека от реального мира. Прелесть видеоигр состоит в том, что они отрывают человека от реального мира.

Салли Ли открыла дверь:

– Проходите.

Она была одета в чистый хирургический костюм и туфли на высоком каблуке. Из нагрудного кармана торчала смятая пачка «Мальборо». В так называемом офисе словно пронесся один из легендарных ураганов времен колониальной Америки: множество бумаг каскадами, почти водопадом, свешивались с полок и с письменного стола, прижатые открытыми учебниками по патологии. Стол был старый, металлический – наверное, купленный на распродаже в какой-нибудь старой школе. Никаких фотографий, ничего личного, кроме огромной пепельницы в самом центре столешницы. По углам громоздились штабеля журналов, некоторые уже рухнули. Хозяйка кабинета, явно не морочившая себе голову поддержанием порядка, опустилась на стул, стоявший у стола.

– Сбросьте этот хлам на пол и садитесь.

Грейс сняла бумаги со стула и присела. Скотт Дункан сделал то же самое. Салли Ли положила сложенные руки на колени.

– Скотт, ты знаешь, что я не умею разводить политес. К счастью, мои пациенты не жалуются. – Ли одна засмеялась своей шутке. – Теперь вы понимаете, почему у меня нет бойфренда. – Врач водрузила на нос очки и принялась перебирать папки. – Вы знаете, почему настоящие неряхи ничего не теряют? Они знают, где что лежит… Дудки, я не могу найти… А, вот она.

Салли Ли вытянула из стопки бурый скоросшиватель.

– Это отчет о вскрытии моей сестры?

– Да.

Салли протянула папку Дункану. Грейс подалась ближе и впилась взглядом в страницы. На каждой вверху было написано «Дункан, Джери», а ниже шли фотографии. Увидев на одной из них коричневый скелет на металлическом столе, Грейс смущенно отвернулась, словно подглядев чужой секрет.

Пристроив ноги на край стола, Салли Ли заложила руки за голову.

– Скотт, тебе как: всю песню с припевом об уникальных возможностях современной патологоанатомии или сразу результат?

– Песню пропустим.

– На момент гибели твоя сестра была беременна.

Дункан вздрогнул, словно от прикосновения электрошокера. Грейс не шелохнулась.

– Не скажу точно, какой срок, но не больше четырех-пяти месяцев.

– Не понимаю, – выдавил Скотт. – Должны же были сделать вскрытие сразу после пожара?

Салли Ли кивнула:

– Разумеется.

– Как же они такое пропустили?

– По-моему, они все видели.

– Но мне никто…

– А с какой стати? Ты кто был тогда, студент с юридического? Твоим родителям, может, и сообщили. Твоя сестра погибла в результате пожара, а беременность, видимо, сочли не относящимся к делу фактом.

Скотт Дункан сидел неподвижно, затем поднял глаза на Грейс и медленно перевел взгляд на Салли Ли:

– Ты можешь взять образец ДНК плода?

– Могу, но зачем?

– Сколько времени нужно для теста на отцовство?

Грейс не удивилась ходу мыслей Дункана.

– Шесть недель.

– А побыстрее?

– Быстрее можно сказать, кто отцом не является. Отсеять претендентов – это у нас скоро. А вот определить, кто папаша, раньше не получится.

Скотт повернулся к Грейс. Она поспешно сказала:

– Джери встречалась с Шейном Олуортом!

– Вы же видели снимок.

Да, Грейс хорошо помнила, какими влюбленными глазами Джери смотрела на Джека. Она не знала, что ее снимают, – все пятеро еще наводили красоту для фотосессии, и фотографу нечаянно удалось запечатлеть выражение лица Джери Дункан. Она смотрела на того, кто был ей больше чем другом.

– Ну что ж, давайте проведем тест, – вздохнула Грейс.

Глава 34

Чарлин держала Майка за руку, когда его веки наконец затрепетали и глаза приоткрылись.

Она закричала, позвала доктора. Тот, естественно, сказал, что это «хороший признак». У Майка были сильные боли; ему поставили инфузионный насос с морфином, но Майк не хотел засыпать. Он гримасничал и пытался перетерпеть. Чарлин, сидя у его изголовья, держала мужа за руку. Когда боль становилась особенно жестокой, Майк стискивал ей ладонь.

– Поезжай домой, – говорил он. – Ты нужна детям.

– Ш-ш-ш, – отвечала она. – Ты должен отдыхать.

– Здесь ты мне ничем не поможешь. Поезжай домой.

– Ш-ш-ш.

Понемногу Майк засыпал. Глядя на мужа, Чарлин вспоминала Вандербильт. Ее переполняли самые разные чувства – прежде всего, конечно, любовь и нежность, но, даже держа Майка за руку, даже ощущая сильнейшую привязанность к этому мужчине, разделившему с ней жизнь, даже исступленно молясь и заключая сделки с Богом, которого игнорировала так долго, Чарлин знала: эта вспышка не продлится долго, и это было ужасно. Ее захлестывали эмоции, но в глубине души Чарлин предчувствовала скорый отлив – и ненавидела себя за это.

Три года назад Чарлин посещала тренинг для тех, кто стремится к самоусовершенствованию, проходивший на стадионе «Континентал» в восточной части Резерфорда. Оратор вел занятия очень динамично, и Чарлин прониклась: купив записи всех занятий, она начала следовать советам преподавателя – ставить цели и достигать их, уяснять, чего она хочет от жизни, стараться видеть события в перспективе, выявлять и пересматривать свои приоритеты, делая их реальными, но даже когда она привыкла и жизнь начала меняться к лучшему, Чарлин знала: долго это не продлится. Все это временно – новый режим, программа тренировок, диета… Нечто похожее она ощущала и сейчас.

Им не суждено жить счастливо до конца дней.

Дверь за ее спиной открылась.

– Я слышал, ваш супруг очнулся?

Капитан Перлмуттер.

– Да.

– Я надеялся с ним поговорить.

– Придется подождать.

Перлмуттер сделал шаг в палату.

– Ваши дети под присмотром своего дяди?

– Он возит их в школу. Мы хотим, чтобы для них жизнь шла в привычном русле.

Перлмуттер подошел к Чарлин, не сводившей взгляд с Майка.

– Вы что-нибудь выяснили? – спросила она.

– Того, кто ранил вашего мужа, зовут Эрик Ву. Вам это о чем-нибудь говорит?

Она покачала головой.

– А откуда вы узнали его имя?

– По отпечаткам в доме Сайкса.

– Его уже арестовывали?

– Да. Вообще-то, он выпущен условно.

– Что он сделал?

– Его осудили за нападение с причинением телесных повреждений, но мы подозреваем, что за ним тянется длинный след серьезных преступлений.

Чарлин не удивилась.

– Особо тяжких?

Перлмуттер кивнул.

– Можно вас спросить кое о чем?

Чарлин пожала плечами.

– Вам знакомо имя Джека Лоусона?

Чарлин наморщила лоб:

– У которого двое детей в Уилларде?

– Да.

– Лично мы незнакомы, но Клэй, мой младший, тоже учится в Уилларде. Приезжая за ним, я иногда вижу жену Лоусона.

– Грейс Лоусон?

– Вроде бы ее так зовут. Красивая женщина. У нее дочь Эмма, кажется. На пару классов младше моего Клэя.

– Вы ее знаете?

– Нет. Видела на школьных концертах, и все. А что?

– Возможно, ничего.

Чарлин нахмурилась:

– Ну не с потолка же вы взяли это имя?

– Пока рано что-нибудь говорить. – Перлмуттер не знал, как усыпить чересчур цепкое внимание собеседницы. – Еще я хотел вас поблагодарить.

– За что?

– За то, что поговорили с мистером Сайксом.

– Он мне почти ничего не сказал!

– Ну как же, он упомянул, что Ву назвал имя Эла Сингера.

– И что?

– Наш технический специалист нашла это имя в компьютере Сайкса. Мы считаем, Ву под именем Эла Сингера регистрировался на сайтах знакомств. Там он и пересекся с Фредди Сайксом.

– В качестве Эла Сингера?

– Да.

– Это сайт для геев?

– Для бисексуалов.

Чарлин покрутила головой, сдерживая неуместный смех. Нет, ну надо же… Она взглянула на Перлмуттера, надеясь разделить с ним комизм ситуации, но тот стоял с каменным лицом. Они оба отчего-то смутились и посмотрели на спящего Майка. Майк вздрогнул, открыл глаза и улыбнулся жене. Чарлин улыбнулась в ответ и пригладила ему волосы. Он закрыл глаза и снова уснул.

– Капитан Перлмуттер…

– Да?

– Пожалуйста, оставьте нас вдвоем.

Глава 35

В ожидании Карла Веспы Грейс решила прибраться в комнатах. Джек был прекрасным мужем и отцом, умным, любящим, заботливым и верным, но Господь с целью уравновесить положительные качества начисто лишил его способности поддерживать порядок. Говоря проще, Джек был жутким неряхой. Тиранить мужа по поводу домашней лени, как по опыту знала Грейс, было бесполезно; она его и не тиранила. Если счастливая совместная жизнь состоит из компромиссов, это был самый легкий.

Она давно бросила настаивать, чтобы Джек разбирал гору журналов у своей стороны кровати. Влажное полотенце никогда не попадало на горячий змеевик, ни один предмет одежды – на вешалку или полку. Вот и сейчас футболка полувыглядывала из корзины, словно застигнутая на пути к бегству.

Секунду Грейс смотрела на зеленую, когда-то модную вещицу. Джек купил ее за шесть долларов девяносто девять центов в дисконтном магазине, куда тряпки попадают перед смертью. Он надевал ее с просторными шортами, становился перед зеркалом и обнимал себя руками каким-то замысловатым образом.

– Что ты делаешь? – интересовалась Грейс.

– Принимаю крутые позы. О чем задумалась, малышка?

– Вспоминаю номер ближайшей психушки.

– Кайф! – восхищался Джек. – Чики-пики.

– Ну-ну. Эмму нужно отвезти к Кристине.

– Даю подписку – будет исполнено.

– Отправляйтесь. И немедленно.

Грейс подобрала футболку. К мужчинам она всегда относилась цинично – способ психологической защиты. Она трудно сходилась с людьми, никогда не верила в любовь с первого взгляда – и до сих пор не верит, но когда они с Джеком познакомились, взаимное влечение возникло сразу. С первой их встречи Грейс почувствовала странную, иррациональную уверенность: этот мужчина станет ее мужем.

Крам сидел в кухне с Эммой и Максом. Дочь оставила прежнее театрально-наигранное отношение к новоявленному помощнику мамы, причем так, как умеют только дети, – мгновенно и без остатка. Все трое уминали рыбные палочки, игнорируя гарнир из гороха. Эмма читала Краму свои стихи, а его хохот не просто заполнял комнату, но сотрясал оконные стекла. Такой смех обычно вызывает улыбку или желание инстинктивно съежиться.

До приезда Веспы еще оставалось время. Грейс не хотелось думать о Джери Дункан, ее смерти, беременности, о том взгляде, каким она смотрит на Джека на той проклятой фотографии… Скотт Дункан спрашивал, что за цель у Грейс? Она ответила ему – найти мужа. Но теперь, в свете открывшихся фактов, ей нужна была правда.

Грейс сошла вниз, включила компьютер. В «Гугле» набрала на клавиатуре: Джек Лоусон. Двенадцать тысяч ссылок. Многовато. Грейс попробовала «Шейн Олуорт». Ни одной. Интересно. Грейс ввела «Шейла Ламберт». Масса ссылок на известную баскетболистку-тезку. И тогда Грейс пришло в голову – а не попробовать ли комбинированный вариант?

Джек Лоусон, Шейн Олуорт, Шейла Ламберт, Джери Дункан. На фотографии эта четверка вместе, значит что-то их связывало. Грейс попробовала сочетать имена. Затем фамилии. Ничего интересного. На сочетание «Лоусон Олуорт» компьютер выдал ей двести двадцать семь бесполезных ссылок. И тут зазвонил телефон.

На дисплее высветилось: «Кора». Грейс сняла трубку.

– Привет.

– Привет.

– Извини, – сказала Грейс.

– Ничего, бывает. Стервоза.

Грейс улыбнулась, продолжая скользить глазами по ссылкам.

– Тебе все еще нужна моя помощь? – спросила Кора.

– Пожалуй…

– Сколько энтузиазма, прямо льстит. Ладно, что там у нас?

Грейс ограничилась общими фразами. Она доверяла Коре, однако не хотела, чтобы обстоятельства вынудили ее обращаться к ней за помощью. Иными словами, окажись жизнь Грейс в опасности, она немедленно позвонила бы Коре, но когда угрожают ее детям… Тут она бы засомневалась. Самым пугающим было то, что Грейс доверяла Коре больше, чем кому-либо. Стало быть, она еще никогда не была столь одинокой.

– Значит, ты вбиваешь в поисковик имена? – задумчиво протянула Кора.

– Да.

– И что выловила?

– Пока ничего. Погоди…

– Что?

Поколебавшись, Грейс все же решила не открывать Коре слишком много.

– Слушай, мне надо идти. Я тебе позвоню.

– Ладно. Стервоза.

Не отводя глаз от монитора, Грейс положила трубку. Сердце ее учащенно забилось, голова пошла кругом. Она уже испробовала все возможные сочетания имен и фамилий и вдруг вспомнила товарища по цеху, художника Марлона Кобурна. Он часто жаловался на то, как перевирают его имя: Марлин, Марлан и даже Марлен. А фамилию его писали то Коган, то Корбурн. А ведь это идея, подумала Грейс и решила попробовать.

Четвертой комбинацией стала «Лоусон Оллуорт» – с опечаткой: двумя «л» вместо одной.

В ответ открылось более трехсот ссылок. Внимание Грейс сразу привлекла четвертая – на блог Крейзи Дейви.

Грейс слышала, что блог – это своего рода публичный дневник, где люди записывают свои мысли, а другие по какой-то непонятной причине с удовольствием их читают. Прежде интимный, дневник дегенерировал в блог, любой ценой затесываясь в массовое чтиво.

Цитата, приведенная в ссылке, гласила: «…Джон Лоусон был за клавишника, а Шон Оллуорт насиловал гитару…»

Джон – настоящее имя Джека, Шон очень напоминает Шейн. Грейс нажала ссылку, но блог оказался бесконечным. Тогда Грейс вернулась и выделила слова «Лоусон» и «Оллуорт». Снова открыв блог, Грейс прокрутила страницу вниз. Запись двухлетней давности:

26 апреля

Всем привет. Мы с Терезой провели уик-энд в Вермонте. Останавливались в «Уэстерли» на полупансионе. Было здорово. Там есть камин, и вечером мы играли в шашки…

Этот Крейзи Дейви оказался на редкость болтливым. Грейс покачала головой – кто читает всю эту чушь? – и пропустила часть текста.

В тот вечер мы с Риком, старым друганом по колледжу, ходили в старый офисный бар «Вайно». Та еще дыра. Наше любимое место, когда мы учились в Вермонтском универе. Прикиньте, мы снова играли в рулетку с презиками, как тогда. Никогда не пробовали? Каждый из парней загадывает цвет – «алая страсть», «черный жеребец», «желтый лимон», «оранжевый апельсин»… Насчет двух последних прикалываюсь, но вы, в общем, поняли. В туалете стоит автомат с кондомами. До сих пор!!! Каждый игрок кладет на стол один бакс, потом кто-нибудь получает четвертак и идет покупать презик. Приносит на стол, открывает, и – вау, кто угадал цвет, тот и выиграл! Рик отгадал первую резинку и поставил нам пиво. Музыка в тот вечер играла фиговая. Вот, помню, на первом курсе я слушал группу «Аллоу» – две девицы и два парня. Одна играла на ударных. Джон Лоусон был за клавишника, Шон Оллуорт насиловал гитару. От этого и название – Олл плюс Оу, «Аллоу». Рик их не знает. Мы допили пиво, и тут нагрянула компания смазливеньких девочек. На нас не смотрят. Мы переглядываемся – странно как-то, чего это они…

Больше ничего интересного не было.

Грейс попробовала поискать «Аллоу». Ничего.

Она пробовала другие сочетания, но, кроме единственного упоминания в блоге, ничего не нашла. Крейзи Дейви переврал имя и фамилию Шейна Олуорта. Муж называл себя Джеком, сколько Грейс его знала, но, может, раньше он носил имя Джон? Автор блога неправильно запомнил или небрежно стучал по клавишам?

Крейзи Дейви пишет о четырех участниках группы – двух парнях и двух девушках, а на снимке пятеро. Впрочем, девушка, которая совсем не вышла – расплывчатое пятно у края снимка, – может и не быть участницей группы. Скотт сказал о последнем телефонном звонке сестры: «Я думал, она заведет про очередное хобби – ароматерапию или эту ее новую рок-группу…»

Рок-группа. Могла ли это быть она? Это фото рок-группы?

Грейс поискала в блоге телефон или полное имя Крейзи Дейви, но нашла лишь адрес его электронной почты. Щелкнув на «Создать сообщение», она быстро набрала на клавиатуре: «Мне нужна ваша помощь. У меня очень важный вопрос о группе „Аллоу“, которую вы слушали в колледже. Пожалуйста, позвоните (звонок за мой счет)».

Указав свой телефон, она нажала кнопку «Отправить».

Что все это может значить?

Она так и эдак пыталась сложить из обрывков сведений единую картину, но получалась какая-то бессмыслица. Через несколько минут на дорожке остановился лимузин.

Приехал Карл Веспа. Его новый водитель был слоноподобный качок с военной стрижкой ежиком и неподвижным мрачным лицом, которому, впрочем, было далеко до физиономии Крама. Грейс поставила отметку на странице Крейзи Дейви и пошла открывать.

Веспа вошел не здороваясь. Одет он был по-прежнему элегантно – его блейзер, казалось, был скроен богами портняжного ремесла, но в остальном проступила странная неухоженность. Волосы были словно взъерошены ветром – это была часть его образа, однако между живописным беспорядком и непричесанностью есть заметная разница. Сегодня Веспа эту грань перешел. Веки у него покраснели, морщины вокруг рта стали глубже и резче.

– Что случилось?

– Где мы можем поговорить?

– Дети в кухне с Крамом. Можно в гостиной.

Веспа кивнул. Из кухни донесся заливистый хохот Макса. Веспа весь подобрался.

– Сколько твоему сыну, шесть?

– Да.

Веспа грустно улыбнулся. Грейс не знала, о чем он думает, но улыбка надрывала ей сердце.

– Райан в шесть лет собирал бейсбольные карточки.

– Макс собирает наклейки с «Ю-Джи-О!».

– С чем?

Грейс отмахнулась – не важно.

– Райан играл со своей коллекцией, – снова заговорил Веспа, – делил карточки на команды и выкладывал на ковер, воображая, что это бейсбольная площадка. Знаешь, третий защитник – у него это был Грег Неттлс – действительно играл третьим, трое играли в аутфилде, даже запасных питчеров он ставил куда положено…

Посветлев от воспоминаний, он взглянул на Грейс. Она улыбнулась ему как можно мягче, но печаль было не скрыть. Лицо Веспы вытянулось.

– Он все-таки выходит досрочно.

Грейс молчала.

– Завтра выпускают Уэйда Ларю. Не терпится им. Что скажешь?

– Он провел в тюрьме почти пятнадцать лет…

– Но ведь погибло тогда восемнадцать…

Меньше всего Грейс хотелось продолжать разговор. Семнадцать жертв для Веспы не значили ничего, убивался он по своему Райану. Из кухни снова донесся смех Макса, как ножом полоснув по воздуху в комнате. Внешне Веспа казался спокойным, только Грейс видела: что-то с ним происходит. Он еле сдерживал досаду и раздражение. Он промолчал, хотя и так было ясно, что он готов спросить: а если бы там оказались Макс или Эмма? Смогла бы Грейс смириться, что какому-то придурку что-то там померещилось и он открыл пальбу в воздух, ввергнув толпу в панику? Смогла бы она тогда простить и забыть?

– Ты помнишь Гордона Маккензи? – спросил Веспа.

Грейс кивнула. Маккензи, начальник охраны в «Бостон-Гарден», проявил настоящее мужество, сумев, несмотря на всеобщую свалку, отпереть два запасных выхода.

– Он умер несколько недель назад от опухоли мозга.

– Да, я читала.

Некрологи были во всех газетах.

– Ты веришь в жизнь после смерти, Грейс?

– Не знаю.

– Не увиливай, Грейс, я хочу знать, что ты об этом думаешь.

Веспа требовательно смотрел на нее. Грейс неловко двинулась на стуле.

– По телефону вы спросили, есть ли у Джека сестра…

– Сандра Ковал.

– Почему вы спрашивали?

– Через минуту скажу. Так что ты думаешь, Грейс? «Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?»[16]16
  У. Шекспир. Гамлет. Перевод Б. Пастернака.


[Закрыть]

Возражать было бесполезно – с Веспой что-то происходило. Ситуация была из ряда вон выходящая. Он спрашивал не как друг, не как почти отец и не из любопытства. В его голосе угадывался вызов, даже гнев. Уж не выпил ли он, подумала Грейс.

– Это цитата из Шекспира. Гамлет у него говорит, если я правильно помню, о неизвестности после смерти – «боязнь страны, откуда ни один не возвращался…».

Веспа нахмурился.

– Другими словами, никак не узнаешь.

– Примерно так.

– Хватит с меня этой чуши, Грейс!

Она промолчала.

– Ты отлично знаешь: там ничего нет, я никогда больше не увижу Райана. Просто людям очень тяжело принимать подобные утраты. Слабые придумали невидимых богов, сады и воссоединения в раю. Некоторые вроде тебя не верят в эту чепуху, но и им непросто смириться, поэтому они болтают о непознаваемом. Но ты же знаешь, Грейс, знаешь, верно?

– Мне очень жаль, Карл.

– Чего тебе жаль?

– Что вам больно. Но, прошу, не надо о том, во что я верю.

Во взгляде Веспы что-то изменилось. На секунду зрачки расширились.

– Как ты познакомилась со своим мужем?

– Что?

– Как ты встретилась с Джеком?

– При чем тут это?

Веспа встал и шагнул к ней. Во всем его облике чувствовалась угроза, которую он не мог скрыть. Он смотрел на нее сверху вниз, и впервые Грейс поняла: все истории и слухи о том, кто такой Карл Веспа и на что он способен, – правда.

– Так как вы познакомились?

Грейс едва удержалась, чтобы не поморщиться, словно от боли.

– Вы же знаете!

– Во Франции?

– Да.

Взгляд Веспы почти придавил ее к стулу.

– Карл, что происходит?

– Уэйд Ларю выходит на свободу.

– Я уже поняла.

– Завтра его адвокат проводит пресс-конференцию в Нью-Йорке. Там будут все семьи. Я хочу, чтобы ты присутствовала.

Грейс ждала – это еще не все.

– У него прекрасный адвокат. Женщина. Она произвела неизгладимое впечатление на комиссию по условно-досрочному освобождению. Готов поспорить, она очарует и прессу.

Он замолчал. Секунду Грейс ничего не понимала, но потом ее пронзила догадка. Она задержала дыхание. Заметив ее реакцию, Карл Веспа, кивнув, отступил.

– Расскажи мне о Сандре Ковал, – попросил он. – Не могу понять, просто в голове не укладывается, почему из сотен адвокатов именно твоя золовка взялась защищать Уэйда Ларю.