Текст книги "Отложенная свадьба"

Глава 6

Элли снова и снова твердила себе, что она выходит замуж за Доминика Леграна, глядя на кольцо из золота и платины, которое он надел на ее безымянный палец неделю назад. Однако ей по-прежнему было трудно поверить в реальность событий прошедших семи дней.

Она выглянула в иллюминатор частного самолета, который разворачивался над Бруклином и готовился к посадке в аэропорту Нью-Йорка.

К сожалению, при виде города, который она всегда хотела посетить, ей не удалось успокоиться. Ее нервы были на пределе с тех пор, как она приняла предложение Доминика Леграна.

Она подписала брачный договор на следующий день после переговоров с его деловитой и смехотворно дружелюбной и услужливой ассистенткой из Великобритании, Селеной Хартли, которая согласилась уменьшить алименты. Учитывая, что первая выплата пособия, размер которого Доминик оговорил в договоре, погасила все долги Элли, а также пошла на оплату ее обучения в колледже, она считала это более чем справедливым.

Следующую неделю Элли привыкала к своему новому окружению. Это было нелегко, учитывая шесть спален в доме и кофеварку эспрессо, которая ошеломила бы технического специалиста НАСА, а также новый гардероб, достойный королевы. Поскольку колледж был закрыт на пасхальные каникулы, Элли всю неделю работала над своей коллекцией одежды. С помощью домработницы Доминика, Шарлотты, она устроила мастерскую в одной из свободных спален особняка. Купив потрясающие ткани в эксклюзивных магазинах, она потратила почти все дни и вечера на разработку эскизов и шитье. Работа над коллекцией помогла ей отвлечься после посещения врача, который подобрал ей противозачаточные таблетки, и визитов в престижные салоны красоты и спа-центры, организованных Селеной.

Самолет начал снижаться, и Элли вцепилась накрашенными ногтями в мягкую кожу кресла мертвой хваткой.

Самолет направился к частному ангару в конце взлетно-посадочной полосы, мало чем отличающемуся от того, в который ее отвозили на лимузине утром в Хитроу.

Она пригладила ладонями шелковый жакет брючного костюма, который сшила накануне вечером, пытаясь сосредоточиться на своем кольце и новой работе.

Быть женой Доминика Леграна – это работа, за которую ей хорошо платят, и не следует забывать об этом.

Но пока она ждала, когда экипаж самолета завершит посадочные маневры, у нее окончательно сдали нервы.

Какого черта она здесь делает? Это не ее мир. Она ни разу не летала даже экономклассом, не говоря уже о частном самолете.

У нее засосало под ложечкой, когда она в миллиардный раз оглядела свой костюм. Не допустила ли она серьезную ошибку при создании собственного гардероба для этой поездки? У нее был свой уникальный стиль, который она разработала после двух лет обучения в колледже моды, и ей нравилось проводить долгие часы за швейной машинкой, успокаивая нервы. А вдруг одежда, которую она спроектировала, окажется неподходящей? Как ее воспримут в кругах, в которых вращается Доминик? В кругах, о которых она ничего не знает. Как он отреагирует, узнав, что она потратила его деньги на покупку эксклюзивных тканей и пошив собственной одежды?

– Мадам Легран? – Бортпроводница улыбнулась ей.

– Да, – прохрипела Элли.

– Вы готовы? – спросила женщина по-английски с сильным акцентом, блаженно улыбаясь.

От паники у Элли сдавило горло, но она заставила себя ослабить хватку подлокотников.

– Сотрудники иммиграционной службы проверили ваши документы. Месье Легран ждет вас, – прибавила бортпроводница, махнув рукой на дверь самолета, вежливо приглашая Элли выходить.

– Да. – Элли расстегнула ремень безопасности и встала.

Проведя дрожащими ладонями по жакету из тонкого голубого шелка, она пошла в носовую часть самолета.

Шагнув на трап, Элли заметила Доминика, который стоял внизу и набирал сообщение на телефоне большими пальцами. Рядом с ним был мужчина с портфелем, похожий на брачного агента. Селена предупредила, что агент выдаст им разрешение на брак, как только Элли приедет. Судя по всему, брак будет заключен завтра, поскольку законы Нью-Йорка требуют подождать сутки после выдачи разрешения.

Даже с опущенной головой Доминик выглядел великолепнее, чем неделю назад. Элли не могла не заметить, как рубашка облегает его бицепсы. Она спустилась по трапу на дрожащих ногах.

Как только она ступила на асфальт, Доминик перестал возиться в телефоне.

Его шоколадно-карие глаза скользнули по ее фигуре и сверкнули. Когда их взгляды встретились, Элли стало трудно дышать.

– Здравствуй, Элисон, – хрипло произнес он с характерным акцентом. – Как ты долетела?

– Отлично, – с трудом произнесла она, когда он подошел и встал, нависая над ней. Хорошо, что она купила туфли на высоких каблуках.

– Ты изысканно оделась, – одобрительно сказал он, сбивая ее с толку и сильнее волнуя.

– Спасибо, – ответила она, хотя его похвала нисколько ее не успокоила.

Доминик представил ее мужчине, стоящему рядом с ним. Лысеющий молодой человек, специально нанятый из канцелярии Нью-Йорка, проверил паспорт Элли. После того как они подписали документы, он выдал им разрешение и объяснил, что завтра придет, чтобы провести церемонию в квартире Доминика, после чего выдаст им свидетельство о браке.

– Хорошо, – пробормотал Доминик после того, как клерк улыбнулся и ушел. – Еще один день, и мы уладим все бумажные дела.

Элли вздрогнула, зная: что бы ни сказал клерк, их брак состоится, потому что она дала обещание семь дней назад. Обещание, от которого не хотела отказываться.

Под взглядом Доминика она внезапно почувствовала себя обнаженной. По сути, она была почти обнаженной: под жакетом у нее был только бюстгальтер.

Губы Доминика изогнулись в улыбке, как неделю назад, когда он сделал Элли предложение.

– Почему ты такая испуганная, моя дорогая? Ты почти моя жена. – Он произнес с резким акцентом слово «жена» одновременно провокационно и собственнически. – Я обещаю не скреплять нашу сделку, пока мы не окажемся где-нибудь в укромном месте.

Она неуверенно хихикнула:

– Это хорошо. – Она высвободила свои покалывающие пальцы из его руки. – Не хотелось бы, чтобы меня арестовали в первые десять секунд пребывания на территории США.

Он резко рассмеялся, и по ее телу пробежал трепет.

– Достойный ответ, Элисон, – тихо произнес он, восхищенно глядя на нее из-под опущенных век. Он был настолько убедительным, что она почувствовала себя так, будто купается в его одобрении. Хотя делать этого не следовало.

Ей предстоит работа.

Но напоминание об этом не охладило ее пыл, когда теплая рука Доминика обвила ее талию и он повел ее по асфальтовой дороге к огромному черному лимузину.

Доминик пристегнул ремень безопасности, радуясь тому, что в машине довольно мало места. Жакет, который надела Элли, слегка распахнулся, когда она усаживалась на сиденье рядом, показывая соблазнительное красное кружево бюстгальтера.

Она выглядела изысканно. Ее стройная фигура казалась безупречной в ярко-голубом костюме. При виде ее декольте Доминику было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме желания как можно скорее вернуться с Элли в свою квартиру.

Он подготовился к ее приезду, убедив себя, что его физическая реакция на Элли была спровоцирована долгим воздержанием. Но как только он услышал стук ее каблуков по дороге и поднял глаза от смартфона, он понял, что обманывает себя.

Элисон Джонс была потрясающей.

Высокая, стройная и стильная, по-спортивному подтянутая и в высшей степени женственная. Полупрозрачная кожа, бездонные, слегка накрашенные глаза янтарного цвета и полные губы, покрытые блеском для губ, делали ее неотразимой.

Желание уложить Элли в постель стало непреодолимым. Доминику не нравилось идти на поводу у своих желаний, хотя он всегда наслаждался сексом. Он не терял самообладания до тех пор, пока не встретился с Элисон.

Он отвел взгляд от ее декольте, когда машина выехала из аэропорта и направилась на скоростную автомагистраль. Элли прижалась носом к окну, разглядывая ландшафт, как ребенок разглядывает витрину кондитерской.

– Значит, ты ни разу не была в Штатах? – спросил он.

Она повернула голову и невозмутимо улыбнулась:

– Я нигде раньше не была, кроме Прованса. Но я всегда хотела приехать сюда. Это так увлекательно. Как в кино. – Но ее энтузиазм был обманчивым. Она вдруг посерьезнела, нервничая. Доминик не понимал, почему она так волнуется. – Можно узнать о мероприятиях, которые мы посетим, пока я здесь?

– Что ты хочешь узнать?

– По-твоему?.. – Она прикусила губу, и Доминик почувствовал, как растет его возбуждение.

– Что? – спросил он резче, чем хотел. Он понимал, что все меньше и меньше контролирует ситуацию.

– По-твоему, этот наряд подойдет? – наконец выпалила она.

– Прости? – произнес он, решив, что она попросила у него совета по поводу моды.

– Этот наряд. – Она широко раскинула руки, сильнее открывая зону декольте.

Он сдержал стон.

– Он подойдет для тех мероприятий, о которых ты говорил? Селена сообщила мне, где они пройдут. Но я никогда не была в театре. И на открытии художественной галереи… Мне пришлось полагаться на статьи в Интернете, чтобы понять, что делать. – Ей стало совестно, на ее щеках появился румянец.

Какое-то время Доминик сидел, пытаясь обуздать свое либидо и придумать подходящий ответ. Потому что это казалось ей важным. Он молчаливо проклинал свою ассистентку. Почему Селена не наняла стилиста, который помог бы Элисон с ее гардеробом? Ведь есть же специально обученные люди, которые подбирают одежду. Он был почти уверен, что потратил на стилиста для Миры небольшое состояние. Но сейчас слишком поздно думать об этом. Элли следует успокоить.

– Элисон, у тебя потрясающий наряд, – страстно произнес он, оглядывая плавные линии ее костюма. – Он подойдет идеально.

– Ты всерьез так думаешь? Тебе нравится костюм? – неуверенно спросила она. – Ты не шутишь?

– Мне нравится твой костюм. Но я плохо разбираюсь в женской моде. Если вся твоя одежда такая же красивая, как этот костюм, то я с нетерпением жду возможности увидеть все, что ты выбрала для этой поездки. – Он лгал, потому что ему будет гораздо приятнее увидеть ее без одежды. Но, заметив ее робкую улыбку, он обрадовался. – Ты успокоилась?

Ее глаза цвета янтаря мерцали в лучах заходящего солнца, проникающих в окно машины, и их неповторимый оттенок завораживал Доминика.

Его сердце едва не выскочило из груди, когда он понял, что по иронии судьбы ему приходится убеждать свою невесту в том, насколько она привлекательна.

– Я так рада, что тебе нравится, – сказала Элли хриплым от эмоций голосом. – Это очень важно для меня.

Он с трудом поборол очередной прилив желания, когда она искренне обрадовалась его комплименту.

Доминик всегда с легкостью раздавал комплименты женщинам за их внешность, особенно если они выглядели так же изысканно, как Элисон сейчас. Но ее благодарность заставила его вспомнить девочку, которая бегала за ним тем летом и с обожанием смотрела на него.

Он отмахнулся от этой мысли. Он больше не тот безрассудный несчастный юноша, отчаянно нуждающийся в одобрении. А она не маленькая девочка, которая одаривала его беззаботной любовью.

В те годы симпатия Элли очень помогала Доминику, который не понимал, отчего отец так ненавидит его. Но ему определенно не нужна любовь Элисон сейчас.

Телефон завибрировал в его кармане – пришло сообщение от бизнес-менеджера Доминика.

«У нас проблема с „Джеда консорциум“. Мира Кенсингтон только что слила историю своего романа в „Лондон-пост“».

Доминик злобно выругался себе под нос и нажал кнопку вызова.

Он приказал себе сосредоточиться на том, чего должен добиться при помощи брака с Элли.

– Доминик, все в порядке? – спросила Элли, когда он выругался по-французски.

– Да, но мне нужно позвонить, – ответил он резким и снисходительным тоном.

Догадавшись, что разговор имеет отношение к Мире, Элли снова повернулась к окну и попыталась не прислушиваться.

Потому что размышления о его бывшей невесте разрушили бы радость, которую спровоцировали комплименты Доминика.

Она упрекнула себя за то, как охотно она ловит его слова одобрения. Ей всегда казалось, что та романтичная маленькая девочка умерла после лета в Провансе. Потому что с той ночи она повзрослела и стала реалисткой, и не мечтала, потому что не хотела рисковать и раскисать. Но, оказалось, эта маленькая девочка не умерла, она просто ждала возможности возродиться.

Услышав похвалу Доминика и зная, что она искренняя, даже если они поженятся по расчету, Элли почувствовала, что ребенок, каким она оставалась в душе, снова может поверить в себя. По крайней мере, чуть-чуть. И она впервые за долгое время испытывала освобождение и воодушевление.

Автомобиль пересек Бруклинский мост, двигаясь в сторону Манхэттена. Легендарный горизонт возвышался на другой стороне Ист-Ривер, небоскребы казались молчаливыми стражами богатства и известности города.

Пока они проезжали по центру города, Элли с трепетом смотрела на каньоны из стали и стекла, на оживленное движение и на людей на улицах. Но когда она услышала, что Доминик закончил разговор, ей стало трудно сосредоточиться на видах за окном.

Доминик вибрировал от напряжения, убирая телефон в карман.

Элли уловила отрывки из его телефонного разговора. Она плохо говорила по-французски, но сумела разобрать два слова «Мира» и «девственница».

Неужели Доминик рассказывал кому-то о девственности Элли? Она даже не знала, как к этому относиться. Она не только смущалась, но и была сбита с толку.

Мускулы на лице Доминика напряглись, пока он смотрел в окно и что-то обдумывал.

– Проблемы? – спросила она.

Он повернул голову, выражение его лица было злобным.

– Нет, – солгал он.

– Если возникнет проблема, я помогу тебе, – сказала она.

Его жесткие губы изогнулись в неохотной улыбке.

– Ты серьезно?

Элли кивнула:

– Да. – Она понятия не имела, почему ее слова показались Доминику забавными, но решила, что лучше веселить его, чем сердить. – Я приехала, чтобы помочь тебе со сделкой. – Она откашлялась, когда румянец залил ее щеки. – Ну в основном я приехала сюда, чтобы помочь тебе со сделкой.

– Неужели? – Он поднял брови и хихикнул.

– Ну да, – ответила она.

– Ох, Элисон, я уже говорил, что ты чертовски очаровательная?

– Наверное. – Она обрадовалась его улыбке.

Он взял ее за руку и прижался губами к ее ладони.

Элли коснулась пальцами его щеки.

– Я так хочу тебя, – сдавленно произнес Доминик, и Элли шире улыбнулась.

– Ну хорошо, – сказала она. – Потому что я тоже тебя хочу.

Он сжал ее руку:

– Рассказать тебе, о чем я говорил по телефону? Ты не обидишься?

– Расскажи, – озадаченно ответила она, потому что Доминик явно расстроился и о чем-то сожалел. Но он казался ей человеком, который ни о чем не сожалеет.

– Это был мой бизнес-менеджер Этьен Франко. «Джеда консорциум» сомневается в искренности нашего брака по любви, потому что моя бывшая невеста дала эксклюзивное интервью британскому таблоиду. Она заявила… – Он умолк, и у него дрогнули скулы. – Она говорит, что я заплатил тебе, чтобы ты притворялась моей женой и удовлетворяла мои сексуальные потребности.

Элли откашлялась, не зная, что сказать.

– Это несправедливо. Она ведь совсем меня не знает.

Доминик не понимал, почему Элли не рассердилась.

– Элисон, это не просто несправедливо. Это клевета. По сути, она выставила тебя проституткой в государственной газете, – тихо произнес он, по-прежнему злясь на Миру. Но, по правде говоря, он был противен самому себе. Ему следовало догадаться, что его бывшая невеста проделает такой трюк. И он ни черта не сделал, чтобы предотвратить это или защитить Элисон.

Элли была особенно уязвима не только потому, что в ней не было никакого лукавства. Он обнаружил, что она жила в гораздо более тяжелых финансовых условиях, чем он предполагал.

Помимо стервозных комментариев Миры, в статье таблоида было подробное описание суровых реалий жизни Элисон до того, как Доминик «вырвал ее из небытия». Проблемы, с которыми она столкнулась за прошедшие двенадцать лет, оказались намного тяжелее, чем он предполагал. Похоже, они с матерью жили в крайней нищете после той ночи, когда его отец выгнал их из поместья. Элисон содержала их обеих с пятнадцати лет, подрабатывая на полставке. После того как ее мать умерла четыре года назад от передозировки обезболивающими, долги Элли только выросли.

Отец Доминика разрушил жизнь Элли той ночью. Но не только его отец виновен в том, что случилось с Моникой и, соответственно, с ее дочерью.

Он отмахнулся от горьких воспоминаний.

– Я подам в суд на нее и газету за клевету. Я не позволю, чтобы с тобой так обращались.

Пусть его брак с Элисон – деловое соглашение, но завтра она наконец станет его женой, поэтому ему придется защищать ее репутацию.

– А не лучше просто проигнорировать статью? – спросила Элисон, снова прикусывая нижнюю губу и распаляя страсть Доминика.

– Нет, не лучше.

– Но, Доминик, а как же сделка с «Уотерфрант»? – спросила она. – Неужели судебная тяжба с британским таблоидом не навредит твоим планам? Особенно если станет известно, что наш брак, по сути, сделка.

Он открыл рот, чтобы сказать, будто ему наплевать на сделку с «Уотерфрант», но потом сомкнул губы.

Что на него нашло?

Эта сделка в самом деле для него важна. Элисон приехала в США только ради этой сделки. И она права: если он подаст в суд на Миру и «Лондон-пост», выяснится настоящая причина их брака.

– Сделка состоится, – сказал он, хотя и не был в этом абсолютно уверен. – Я попросил бизнес-менеджера сообщить «Джеда консорциум», что ты девственница. Что ты никогда не спала с другими мужчинами до меня. И ты совсем не проститутка.

Говоря об этом Этьену, Доминик испытал странное чувство гордости. Он использовал невинность Элисон, чтобы сделать их брак убедительнее и помочь сделке состояться. Это была единственная причина, по которой ее девственность имела значение. Однако Доминику было не все равно, что он стал у Элли первым мужчиной.

Она охнула и покраснела, а он едва не рассмеялся над ее реакцией.

– Говорить об этом обязательно? – спросила она. – Это очень личное.

– Я знаю и прошу у тебя прощения, но я хотел опровергнуть утверждения Миры.

– Об этом напишут в газетах? – испуганно произнесла она.

Доминик резко хохотнул. После ярости и взаимных обвинений, агонии от осознания того, что он подвел Элли и поставил под угрозу сделку, она отреагировала крайне наивно. Он рассердился не только на заявления Миры, но и на тревожные новости о жизни Элисон за прошедшие двенадцать лет.

То, что произошло той ночью двенадцать лет назад, не имело отношения к нынешним обстоятельствам. Да, Доминик использует Элисон, но он заранее об этом сказал, и она приняла осознанное решение подписать брачный договор. Она согласилась на его условия. И он заплатит миллион фунтов за ее старания.

Элисон права. Если он проигнорирует атаку Миры, эта история забудется намного быстрее. Он уже рассказал Этьену о невинности Элисон, чтобы опровергнуть утверждения в статье. Демонстрация их счастливого брака на публику в ближайшие дни на громких мероприятиях вряд ли будет скучной, учитывая, что Доминик изо всех сил старается держать с Элли дистанцию.

В глубине души он запаниковал, что Элисон откажется от их договоренности. Но она точно этого не сделает.

– Нет, в газетах об этом не напишут, – сказал он и провел большим пальцем по ее губам. Чем раньше он утолит свое желание, тем скорее успокоится. – Но почему это тебя смущает?

– Наверное, потому, что мне двадцать пять лет, а быть девственницей в таком возрасте немного странно!

– Во-первых, ты больше не девственница, – сказал он, не сдерживая самодовольства в голосе. – А во-вторых, я не думаю, что это странно. Просто ты умная женщина. Ты ждала, когда появится мужчина, который окажется хорошим любовником, и подарит тебе приятные впечатления, – прибавил он, поддразнивая ее. – Ты поступила правильно.

Она фыркнула от смеха, искорки веселья в ее глазах завораживали Доминика. А ее улыбка была такой захватывающей.

– У тебя эго размером с Манхэттен, – произнесла она, перестав смущаться.

– Браво, Элисон. – Он улыбнулся, когда машина остановилась перед принадлежавшим ему пентхаусом в Нолите.

Нолита считался процветающим районом, который в девяностых годах рос и застраивался, а теперь ассоциировался с молодой, модной, артхаусной элитой, переселившейся из каменного коричневого здания, построенного на рубеже веков, в реконструированные многоэтажки.

– Какое красивое здание! Ты здесь живешь? – спросила Элисон, и Доминик насторожился.

Он очень дешево купил полуразрушенное кирпичное здание на углу Лафайет пять лет назад и совершил чудо: очистил, а затем отреставрировал дом, сохранив его историческую целостность в элегантных арочных окнах и литье, железных балконах, прибавив к этому роскошный, современный интерьер. В десятиэтажном здании теперь размещались офисы его компании «Легран насьональ» и пентхаус с четырьмя спальнями и четырьмя ванными комнатами, где Доминик жил, пока был в городе.

– Да, здание принадлежит мне. Офисы моей компании занимают первые девять этажей, а моя квартира наверху, – сказал он и понял, что хвастается. Прежде ему не хотелось производить впечатление на женщину.

– Великолепно, – ответила она. – Мне нравятся детали ар-деко.

Он вышел из машины, не понимая, почему ему так приятна ее похвала.

– Я рад, что тебе понравилось.

Лацканы ее жакета, который сводил его с ума с тех пор, как она ступила на американскую землю, распахнулись, пока Элли выходила из машины. Доминик снова увидел ее бледную кожу и красный кружевной бюстгальтер.

Шофер подошел к багажнику машины, чтобы помочь швейцару с вещами. Фотографов поблизости не было, хотя Этьен предположил, что они будут их атаковать в последующие дни после откровений Миры.

Несмотря ни на что, Доминик прижал Элли к себе.

Он ждал семь дней, чтобы снова быть с ней.

– Мадам Легран? – пробормотал он. – Вам пора становиться преданной женой.

Хотя происходящее больше походило на спектакль.

Предполагалось, что это всегда будет выгодной деловой сделкой. Однако и от сделки можно получить удовольствие.

Элли посмотрела вверх из-под длинных ресниц, ее янтарные глаза напоминали глаза лани, заметившей прицелившегося охотника. И Доминик подумал, насколько она еще неопытна. От мысли о том, что она принадлежит только ему, он почувствовал себя пещерным человеком.

Она подняла руки и прижала ладони к его груди – смелое и волнующее движение.

– Ты готова? – прошептал он ей в шею по-французски и вдохнул свежий аромат ее тела – великолепную комбинацию запахов клубники и шоколада, которая свела его с ума в Лондоне.

– Конечно, – прошептала она в ответ и задрожала, когда он прижался губами к ложбинке под ее ухом.

Погрузив пальцы в волосы Элли, он почувствовал ее мягкое дыхание на своих губах, наклонил ей голову и поцеловал. Как только их языки переплелись, всплеск адреналина свел его с ума.

Она инстинктивно отвечала на его поцелуи, ее тело подчинялось его воле. Он не помнил, когда испытывал такую потребность сорвать с женщины одежду и погрузиться в ее возбужденное и влажное лоно. Запустив руку под лацкан ее жакета, он обхватил пальцами ее мягкую грудь и почувствовал, как напрягается ее сосок.

– Мистер Легран, что вы скажете о статье Миры Кенсингтон в лондонских газетах?

Резкий вопрос заставил Доминика отшатнуться от Элли как раз в тот момент, когда перед его лицом сверкнула вспышка фотокамеры.

Элисон ахнула и замерла. При виде ее шокирующего волнения в жилах Доминика забурлила кровь.

Репортер шагнул ближе и просунул между ними микрофон.

– Отойдите от моей невесты! – крикнул Доминик по-английски, затем повторил команду по-французски.

Казалось, репортер понял сообщение, потому что сразу убежал.

Доминик схватил Элисон за руку.

– Давай закончим наедине, – произнес он, осознавая свою ошибку с поцелуем на публике. Он хотел убедить «Джеда консорциум», что их отношения искренние, но нельзя, чтобы их фотографировали, пока он ласкает грудь Элли.

Когда он проходил мимо, ему подмигнула пожилая женщина. А пара мальчиков-подростков засвистела им вслед.

Подведя Элисон к лифту в дальнем углу вестибюля, он нажал кнопку вызова.

Лифт приехал быстро и увез их на верхний этаж.

Когда они вошли в квартиру, Элли сжала его руку и затаила дыхание.

– Ого, это невероятно! – сказала она.

Он отпустил ее и попытался сосредоточиться. Пусть она осмотрится, а потом он затащит ее в постель.

Железные колоннады разделяли обширное жилое пространство открытой планировки пентхауса. Дизайнер настоял на том, что в помещении должно быть много ковров и мебель ручной работы, чтобы утеплить жесткие бетонные полы. Здание было на несколько этажей выше окружающих домов, поэтому из пентхауса открывался невероятный вид на районы Сохо и Нолита под углом сто восемьдесят градусов. Эмпайр-стейт-билдинг гордо возвышался на севере, а новый Всемирный торговый центр, восставший как феникс из пепла, располагался на юге.

Захватывающий вид был визитной карточкой квартиры Доминика, но он мог думать только об Элисон, которая ходила кругами по пентхаусу. Ее щеки покраснели от его поцелуев. Он потер рукой подбородок, стараясь не торопить Элли.

– Ты хочешь осмотреть квартиру? Или мы закончим то, что начали на улице? – не вытерпев, спросил он.

Она покраснела и уставилась на его возбужденную плоть:

– Прости.

– Не извиняйся. – Он сжал ее руку. – Просто скажи, что ты хочешь этого так же сильно, как и я.

– Я хочу.

Он повел ее в главную спальню.

Как только они вошли внутрь, Доминик захлопнул дверь и расстегнул пуговицу на жакете Элли, что планировал сделать с тех пор, как она вышла из самолета. Он спустил жакет с ее плеч. Ее мягкая грудь была приподнятой и закрытой красным кружевом бюстгальтера. Он засунул большие пальцы в пояс ее брюк, но застежки не нашел.

– Сними брюки. Я хочу на тебя посмотреть, – потребовал он, решив, что не может тратить время. У него дрожали руки.

Она расстегнула молнию на брюках.

– Снимай бюстгальтер, – сказал он и стал наблюдать, как она освобождает свои груди от кружева.

Но как только он поддел пальцами резинку ее трусиков, готовый стянуть их, она прижала дрожащую руку к его рубашке.

– Пожалуйста, разденься, Доминик.

Волна желания, вызванная настойчивостью в ее голосе, испугала его.

Он быстро разделся и повалил Элли на кровать. Кровать, на которую он слишком часто мечтал уложить ее на прошлой неделе.

Обхватив ее бедра руками, он опустился на колени и поднял ее ногу себе на плечо. Он принялся ласкать ее между ног, и она простонала, а потом вцепилась пальцами в его волосы. Он целовал ее и касался языком, слушая ее гортанные рыдания.

Элли вскрикнула и содрогнулась, почувствовав внезапный оргазм. Доминик встал, а потом опустился на нее. Когда он глубоко вошел в нее, она испытала удовольствие, которое по силе могло сравниться с болью.

Ее отчаянные стоны и всхлипывания сменились хриплыми криками агонии, а потом экстазом, когда волна наслаждения снова обрушилась на нее.

Простонав, Доминик рухнул на нее. Она обнимала его дрожащими руками.

Он отстранился от нее и спросил:

– Ты принимаешь таблетки?

– Да.

Он облегченно вздохнул.

Это было одним из условий подписанного ею брачного договора. Доминик предоставил ей подробный медицинский отчет о своем здоровье, чтобы доказать, что им будет безопасно заниматься незащищенным сексом. Но он попросил, чтобы Элли принимала противозачаточные средства.

Это условие казалось ей оправданным в то время, когда она подписывала договор. Ни один из них не хотел рисковать и обзаводиться ребенком. Но сейчас, лежа рядом с Домиником, она почувствовала странную меланхолию.

Элли отвернулась от него и посмотрела на окна с видом на знаменитый горизонт. Солнце садилось, добавляя романтического сияния силуэтам Эмпайр-стейт-билдинг и Крайслер-билдинг, а также другим небоскребам на севере.

«Соберись, Элисон! Нет ничего циничного в том, чтобы принимать противозачаточные таблетки. Ты поступаешь разумно».

Она слышала, как Доминик встает с кровати и уходит в ванную.

Когда он вернулся через несколько минут, она лежала, закрывшись простыней.

На нем был халат, но при взгляде на его натренированный пресс Элли снова возбудилась.

На нее вдруг навалилась усталость, и она зевнула.

– Тебе надо поспать, – сказал он, но его предложение показалось ей странно безличным. – Ты можешь остаться здесь, а я заночую в другой спальне.

Что-что? Они будут ночевать порознь?

У нее сдавило горло, но она не протестовала, наблюдая, как Доминик забирает одежду из ящиков комода.

– Я попрошу сотрудников перенести наши вещи завтра, – сказал он.

– Тебе не нужно уходить из своей спальни, – ответила она, чувствуя себя брошенной.

– Никаких проблем. – Он подошел к кровати, наклонился и поцеловал Элли в лоб. Она почувствовала себя неувереннее. – Будь как дома, – прибавил он. – Швейцар Мэнни закажет тебе любую еду, какую ты выберешь. Просто набери «ноль» на внутреннем телефоне. Он также вызовет тебе машину с водителем, если ты решишь поехать завтра на экскурсию или за покупками.

– А тебя здесь не будет? – спросила она, недовольная тем, что выглядит жалкой и навязчивой.

– Я буду до завтрашнего вечера на переговорах по поводу сделки… Увидимся здесь в семь, когда придет клерк. А потом мы поедем на мероприятие. Как оно называется?

– Открытие галереи «Клакстон», – сказала она, запомнив расписание, которое дала ей Селена.

По глупости Элли с нетерпением ждала возможности провести с Домиником следующие двадцать четыре часа и узнать его немного лучше. Однако она понимала: он занятой человек, и бизнес для него важнее всего. Он определенно не обязан развлекать ее, пока она в США.

– В Верхнем Ист-Сайде. В восемь, – прибавила она, потому что выражение его лица стало пустым, а его взгляд упал на ее пальцы, которыми она судорожно прижимала простыню к груди.

Доминик поднял голову.

– Да. – Он немного натянуто улыбнулся. – С тобой все будет хорошо?

– Да, конечно, – сказала она. – Все будет отлично.

Но когда он вышел из комнаты, Элли вздрогнула от неуверенности.