Текст книги "Отложенная свадьба"

Глава 7

– Привет! Ты ведь Элисон?

Элли отвернулась от роскошного буфета, расположенного у шероховатой красной кирпичной стены в галерее современного искусства, выполненной в стиле модерн, и увидела красивую и глубоко беременную женщину. Та улыбалась ей и держала в руках тарелку с деликатесами.

– Да, я Элисон, хотя все называют меня Элли, – сказала она.

– Все, кроме твоего мужа. – Улыбка женщины стала нежной и заговорщической. – Очень круто, что Доминик называет тебя Элисон с французским акцентом. Извини, я не представилась. Меня зовут Меган Де Росси, я жена Дарио Де Росси. «Де Росси корпорейтод» была одним из первых инвесторов Доминика, когда он несколько лет назад перевел головной офис своей компании в Нью-Йорк. – Она протянула руку. – Это означает, что меня тоже бросили, потому что мой муж и твой муж болтают с тех пор, как мы приехали.

Элли взяла Меган за руку, чувствуя себя крайне уязвимой из-за спокойствия и дружелюбия женщины. Сейчас она меньше всего ощущала себя женой Доминика. Кроме церемонии бракосочетания, во время которой было сказано немного, они почти не разговаривали друг с другом со вчерашнего вечера.

Ни разу со времени их головокружительной договоренности о браке по расчету. Сначала Доминик обращался с Элли как с особенно роскошным лакомством, которое смакуют, а через минуту бросил ее.

Воспоминания о близости и его внезапном уходе не давали ей уснуть на огромной кровати почти всю ночь. И она думала о ней большую часть дня, пока садилась в машину, а водитель Доминика возил ее по модным бутикам Ист-Виллиджа.

Доминик появился вместе с клерком, чтобы заключить брак и сопроводить Элли на мероприятие. Но после формальной церемонии он почти не разговаривал с ней, а что-то сосредоточенно набирал на своем телефоне.

Элли почувствовала на себе его взгляд, когда стояла рядом с ним перед клерком, но комплиментов по поводу ее наряда, как в прошлый раз, не последовало. На ее расспросы во время их поездки о том, как идут переговоры по сделке, Доминик отвечал односложно.

Во время безмолвной напряженной поездки в лимузине в ее голове проносились тысячи вопросов. Неужели она что-то сделала не так? Однако она заставила себя побороть неуверенность.

Доминику предстоит важная сделка.

Поэтому Элли молчала во время поездки. Когда они приехали в галерею, она была слишком одурманена близостью Доминика, который обнял и прижал ее к себе, словно влюбленный новобрачный. Они прошли сквозь толпу репортеров и фотокорреспондентов, не произнеся ни слова.

Как только они благополучно вошли в галерею, Доминик познакомил Элли с двумя членами совета директоров «Джеда консорциум». Как только началось обсуждение сделки, она почувствовала себя лишней, поэтому извинилась и сказала, что хочет осмотреть предметы искусства.

И вот теперь Элли ощущает себя школьницей, которую по ошибке пригласили на день рождения самой красивой девочки в школе. Все вокруг, казалось, знают друг друга. Гости выпивали, разговаривали и смеялись, сколько душе угодно. Элли стояла в углу и смотрела на них, стараясь не думать о том, о чем у нее не хватило смелости спросить Доминика в машине.

Оказалось, быть женой напоказ намного сложнее, чем предполагалось.

– Я решила присоединиться к тебе, – прибавила Меган. – Надеюсь, ты не против.

– Вовсе нет, – сказала Элли, стараясь не смущаться.

Она знала, что Меган Де Росси – важная фигура в социальной жизни Нью-Йорка, и не только потому, что ее муж миллиардер. Дело в том, что Меган занималась благотворительностью и помогала женщинам, пострадавшим от насилия в семье, а также была дочерью Алексис Уиттакер – известного британского модельера прошлых лет. Но Элли никак не ожидала, что Меган, заметив ее растерянность, поспешит спасти ее.

– Когда ты должна родить малыша? – спросила Элли, надеясь увести разговор от обсуждения мужей.

Меган улыбнулась, поглаживая рукой большой живот.

– Не одного, а двух малышей, как оказалось. – Меган рассмеялась. – Мы с Дарио узнали шокирующие новости четыре месяца назад и по-прежнему с ними не свыклись. На самом деле я всего лишь на седьмом месяце, хотя размером со слона. Мальчики должны родиться не раньше июня.

– Мальчики-близнецы! – Элли улыбнулась, пораженная хладнокровием Меган. – Наверное, это волнительно и страшно.

– И то и другое. – Меган усмехнулась. – Хотя ужаснее всего будет объяснить нашей дочери Исси, что у нее родятся два младших брата. Утешает только то, что у моей сестры Кэти в июне родится девочка.

– Я уверена, твоя дочь переживет это, – сказала Элли, чувствуя зависть. – Намного лучше иметь родственников, чем не иметь их вовсе. И пусть это даже два брата!

– Точно, хотя Исси в этом не уверена. – Меган засунула в рот кусочек пирога с заварным кремом. – Но хватит обо мне. Я хотела поздравить тебя с замужеством. Я всегда знала, что Доминик в конце концов найдет достойную женщину. Он довольно долго искал тебя. – Она рассмеялась.

– Спасибо. – Если Меган шутит о Доминике, значит, они хорошие друзья, хотя он ни разу не упомянул Меган. Элли смутилась и покраснела, осознавая, как мало она знает о личной жизни своего новоиспеченного мужа.

– И еще я хотела узнать, где ты купила это платье. – Меган скользнула взглядом по коктейльному платью, которое Элли шила весь день, пока ждала приезда Доминика.

Длиной выше колена, платье из аквамаринового шелка напоминало водопад, который Элли однажды увидела в журнале. Золотая тесьма на предплечьях была идеальным завершающим штрихом.

– Оно такое оригинальное и стильное, – произнесла Меган. – Оно очень тебе идет.

Элли поежилась от удовольствия после искренней похвалы Меган Де Росси.

– На самом деле я сама его сшила, – сказала она.

Меган округлила глаза и присвистнула:

– Невероятно! Ты по-настоящему талантлива. Я ни разу не видела ничего круче и самобытнее.

Сердце Элли сжалось. Она надеялась на такую реакцию, но не ожидала ее.

– Ты совсем не похожа на других подружек Доминика. Неудивительно, что он решил жениться на тебе, – прибавила Меган, и Элли сильнее покраснела. – А как он страстно тебя целовал! – Меган лукаво улыбнулась.

Вчера в Интернете появились фотографии их поцелуя на тротуаре у дома. Элли знала об этом, потому что ее засыпали сообщениями друзья из Лондона, желая узнать, что, черт побери, происходит. Но она не ответила им и весь день старательно избегала соцсетей.

– Прости, – сказала Меган, сокрушаясь. – Я не хотела тебя смутить. Но, честно говоря, вы двое прекрасно смотритесь вместе. Доминик такой пылкий и влюбленный. Если кто и решил, что ему не следовало бросать Миру, они, конечно, передумают, когда увидят эту фотографию. Тот красивый голубой костюм ты тоже сшила сама?

– Да, – прохрипела Элли.

Ей понравилась Меган Де Росси. Женщина оказалась умной, острой на язык, милой и удивительно реалистичной. И у нее был отменный вкус. Меган и Элли подружились бы, если бы ее брак с Домиником не был уловкой для заключения сделки с недвижимостью.

Элли начала говорить, но тут появился рослый мужчина в темно-сером дизайнерском костюме, который налетел на них с Меган, как ангел-мститель.

– Черт побери, почему ты стоишь?! И зачем ты держишь тяжести, малышка? – Он выхватил из руки Меган тарелку.

Элли поняла, что перед ними сам Дарио Де Росси. Она видела его фотографию в журналах, но в реальности он был намного внушительнее. Это был поразительно красивый мужчина, и его итальянское происхождение проявлялось в черных волосах, оливковой коже, мощном телосложении и чрезмерной опеке.

– Ты вынашиваешь двух младенцев. Это мои дети. Тебе нужно сесть, малышка, – сказал он, взяв жену за локоть, и повел к дивану.

– Перестань называть меня малышкой, потому что теперь я размером с дом. – Меган комично закатила глаза, но подчинилась. – Элли, познакомься с Дарио – моим папочкой-медведем. Дарио, это Элли – жена Доминика.

Усадив Меган на белый кожаный диван у стены художественной галереи, Дарио вернул ей тарелку и протянул Элли руку.

– Элли, рад с тобой познакомиться. Доминик много рассказывал о тебе.

Неужели?

Элли пожала ему руку, гадая, что, черт побери, мог рассказать о ней Доминик, плохо зная ее. Крепкое рукопожатие немного успокоило ее нервы, но потом Дарио позвал Доминика.

Он улыбнулся Элли:

– Твой муж ищет тебя как одержимый новобрачный.

Прежде чем Элли поняла, зачем Доминик ее искал, он положил свою большую руку ей на поясницу, обжигая ее чувствительную кожу сквозь шелк. Она старалась не реагировать на чувственную ласку, когда ладонь Доминика коснулась ее бедра.

– Вот ты где, Элисон, – прошептал он ей на ухо, как внимательный любовник. – Меган, Дарио, это моя жена Элисон, – произнес он собственническим тоном.

– Мы уже познакомились, – вмешалась Меган, продолжая поглощать содержимое своей тарелки. – И на этот раз я одобряю твой выбор, Доминик. У тебя потрясающая жена. – Она хитро подмигнула Элли.

– Благодарю, – сухо пробормотал Доминик по-французски.

– Хотя я сомневаюсь, что ты ее заслуживаешь, – прибавила Меган.

– Я уверен, что не заслуживаю, – спокойно ответил Доминик, но Элли заметила, что он начинает злиться.

Она определенно сделала что-то не так.

– Я не понимаю, почему ты не упомянул в своем пресс-релизе о браке, что Элли – талантливый модельер, – сказала Меган.

Элли напряглась от безобидного комментария, когда рука Доминика дрогнула на ее бедре.

– Кстати, я забыла спросить, где продается твоя одежда. – Меган погладила живот. – Я не могу дождаться, чтобы примерить ее, как только избавлюсь от этих двоих и скину двести килограммов.

– Перестань! – Дарио коснулся рукой ее щеки. – Ты не толстая. Ты беременная и красивая.

– Это говорит мужчина, у которого нет лишнего веса, – ответила Меган и накрыла его руку своей ладонью.

Сердце Элли едва не выскочило из груди.

Как, наверное, приятно, когда мужчина так предан тебе.

Рука Доминика сжала талию Элли. Что бы это ни было, теперь он рассердился еще больше.

Почему она не сказала ему, что сама шьет себе гардероб для этой поездки?

– Какая еще одежда? – спросил он и стиснул зубы.

Элли только что чуть не раскрыла его друзьям, насколько фальшив их брак. Ей следовало держать язык за зубами насчет платья.

– Мне нужно в дамскую комнату, – произнесла Элли, надеясь сбежать и разрядить атмосферу.

– О какой одежде говорит Меган? – Он резко нахмурился.

Меган и Дарио уставились на них обоих.

– Мы можем поговорить об этом позже? – прошептала Элли. Неужели он сорвется на нее в присутствии своих друзей?

Но Доминик крепче прижал Элли к себе, а потом развернул к себе лицом:

– Какая одежда, Элисон?

– Я сшила себе одежду для этой поездки, – сказала она.

– Ты не знал? – ахнула Меган, но все внимание Элли было сосредоточено на Доминике. И на его реакции. Он сурово насупился.

«Прости, я должна была сказать тебе, но не придавай этому большого значения, иначе мы попадемся на вранье».

– Какие именно наряды? – спросил он, не обращая внимания на попытки Элли мысленно повлиять на него.

– Ну… – Она густо покраснела. – Весь гардероб.

Он тихо выругался и схватил ее за руку:

– Мы уходим.

Услышав крик Меган, Элли запаниковала.

– Куда ты идешь, Доминик?

– Мне нужно поговорить с женой, – бросил он ей через плечо.

Элли попыталась помахать своей новой подруге на прощание, но Доминик уже стремительно вел ее сквозь толпу. Люди поворачивались, чтобы посмотреть, как ее выводят из галереи. Некоторые женщины хихикали, прикрыв рот руками, кое-какие мужчины смеялись, а другие просто смотрели или снимали происходящее на телефон.

Элли позволила вести себя – попытки сопротивляться только ухудшили бы ситуацию. Очевидно, Доминик был в ярости. Это было единственное объяснение огня в его глазах, напряженной линии подбородка и крепкой хватки.

Ей не следовало создавать и шить себе одежду, а надо было закупиться в дорогом и эксклюзивном магазине.

Остановившись у галереи, он подозвал лимузин.

– Прости, Доминик, я должна была рассказать тебе об одежде, – прошептала Элли, стараясь его успокоить. – Я понимаю, ты сердишься, что я не купила одежду у модного дизайнера, но я уже два года учусь на модельера…

– Залезай! – Доминик открыл дверцу машины.

Элли медлила.

– Элисон, залезай в этот чертов лимузин, – тихо и угрожающе произнес он. – Немедленно!

Она вздрогнула от его резкого приказа и уселась на сиденье. Спустя несколько мгновений Доминик расположился рядом с ней. Она почувствовала запах кожаных сидений, аромат пряного одеколона и хвойного мыла Доминика, услышала рев автомобильных гудков и какофонию уличных звуков Нью-Йорка.

– Послушай, мне очень жаль, что я солгала тебе насчет своего гардероба…

– Перестань извиняться за это проклятое платье! Платье не проблема. Оно потрясающее, и оно сводит меня с ума с тех пор, как я увидел тебя в нем. Меган права.

– Тогда в чем проблема?

Он повернулся к ней лицом и уставился на нее с нескрываемым желанием:

– Проблема в том, что мы должны доверять друг другу, если хотим, чтобы наш брак не вызывал сомнений. Ты решила не рассказывать мне об одежде, и отчасти я тебя понимаю. Ты явно не так уверена в своих способностях, как следовало бы. – Его рука коснулась ее бедра, и Элли вздрогнула. Ощущение было одновременно грубым и восхитительным. – С тех пор как я увидел тебя в этом платье, я хочу сорвать его с тебя.

– Это вряд ли имеет отношение к делу, – выдавила она, потому что уже потеряла нить разговора, но так и не поняла, почему Доминик пришел в ярость.

Он внезапно выругался и отпустил ее, откинувшись на спинку сиденья.

– Еще как имеет. – Он посмотрел в окно.

Элли собиралась снова извиниться за то, что не рассказала ему об одежде, но потом передумала. Поездка по Манхэттену, казалось, заняла целую вечность, потому что Элли ждала, что Доминик опять заговорит с ней. Ее бедро подрагивало там, где он к нему прикоснулся. Она отчетливо осознавала, в какой запутанной ситуации она оказалась. Потому что она по-прежнему хочет Доминика, хотя он своим поведением доводит ее до белого каления.

Ее желание и тревога достигли апогея, когда он наконец повернулся к ней лицом.

– Почему ты заставила Селену сократить выплату в один миллион фунтов после развода? – напряженно спросил он и посмотрел на нее почти виновато.

Элли открыла рот, чтобы ответить, потом сомкнула губы, не понимая, что она сделала такого неправильного.

– Отвечай! – потребовал Доминик. Он был так зол и расстроен, что ему было трудно говорить. Он доверял ей, а она его обманула.

Он запретил себе прикасаться к Элли, пока не получит от нее ответа.

Она округлила глаза, чувствуя себя сбитой с толку. Он негодования в жилах Доминика забурлила кровь.

Он узнал об изменении пункта брачного договора всего полчаса назад, когда читал электронное письмо от Селены и планировал поднять бокал шампанского за Элисон в переполненном баре галереи.

Он собирался праздновать. Члены совета директоров «Джеда консорциум» были очарованы Элли, как он и предполагал. Она устроила убедительное шоу, особенно после того, как извинилась и ушла осматривать галерею. Один из бизнесменов засмеялся и поздравил Доминика с женитьбой на красивой женщине.

– Только настоящая жена почувствует себя комфортно, давая понять, как ей скучны разговоры мужа о бизнесе. Моя жена точно такая же.

Члены совета директоров договорились подписать первый этап сделки завтра утром. Доминик правильно сделал, что женился на Элисон.

Но потом он прочел брачный договор и разволновался. Его ассистентка Селена не удосужилась предупредить его, что Элисон попросила изменить пункт договора. Он дал Селене карт-бланш на согласование условий, попросив ее передать все проблемные вопросы его юристам и финансистам. Он не хотел лично заниматься брачным договором. Ему было достаточно трудно забыть об Элисон, пока он ждал ее приезда в Нью-Йорк. И конечно же, его юридическая и финансовая службы были более чем счастливы вычеркнуть из договора пункт о единовременной выплате после развода.

Доминик не обрадовался, а рассердился.

Он платил Элли, чтобы была спокойна его совесть. Он собирался расплатиться с ней после расторжения брака не только из-за того, что лишил ее девственности, а потом заставлял плясать под его дудку. Он хотел отплатить маленькой девочке, которая осталась без средств к существованию после того лета.

Отказавшись от выплаты, Элли все испортила. Доминику снова стало совестно.

– Я просто… Мне не нужны деньги, – сказала она. – Ты уже и так много мне даешь.

Он получил наивное и бесхитростное объяснение и попытался сдержать ярость. Но ему не удалось скрыть свое разочарование.

– Мы договорились о деньгах в то утро, когда ты согласилась выйти за меня. А потом ты сознательно отказалась от этого пункта. И ты не упоминала об этом, пока мы официально не поженились. Почему?

– Я не думала, что ты будешь возражать, – ответила она, все еще сбитая с толку.

– Конечно, я возражаю, – сказал он. – Я всегда оплачиваю свои долги. Только так я веду свой бизнес. – В ту ночь, когда Доминик выполз из поместья своего отца, он поклялся, что больше никогда и ничем никому не будет обязан. Но Элли удалось поколебать его принципы.

– Почему ты вообще решила изменить этот пункт договора? – спросил он, недоумевая, отчего Элли отказывается от миллиона фунтов.

Она густо покраснела, он заметил это даже в приглушенном свете в машине.

– Это слишком много, Доминик.

– Нет, это не много, – ответил он, чеканя слова. – Ты будешь жить как моя жена следующие шесть месяцев. По-твоему, я оставлю тебя без средств к существованию, когда мы разведемся? – Он не понимал, почему ему так трудно вспоминать о разводе.

Она выглядела потрясенной, что еще больше взбесило его.

Автомобиль подъехал к квартире в районе Лафайет. Доминик отстегнул ремень безопасности у них обоих и вытащил Элисон из машины. Она по-прежнему молчала, но, наверное, так лучше. Не надо разговаривать на улице, где их могут застукать папарацци.

Доминик вошел в вестибюль, проигнорировал веселое приветствие швейцара Мэнни и нажал кнопку лифта.

К сожалению, пара его сотрудников присоединилась к ним в лифте.

Он крепко сжимал руку Элли, отвечая на безобидные комментарии своих сотрудников о погоде. Он задыхался от злости и был сильно возбужден.

Наконец сотрудники Доминика вышли из лифта, и он вместе с Элли приехал в пентхаус. Он отпустил ее руку только в тот момент, когда они оказались в квартире.

– Я хочу знать, зачем ты так поступила, – сказал он. – А потом мы пересмотрим договор. На меньшее я не согласен.

Глава 8

Элли заметила, каким привлекательным становится Доминик, когда злится. Ей следовало сказать ему, что она решила не брать у него деньги. Но она действительно не думала, что это может сорвать его сделку.

Но сначала ей нужно дать ему ответ. Ответ, который раскроет причины ее неуверенности.

Хотя она уже называла ему причину, а он просто ее не слушал.

– Я не могу повторять то, что случилось с моей матерью и твоим отцом. Мне казалось, я совершаю ту же ошибку, принимая твои деньги. Она убедила себя, что любит его. Но я сомневаюсь, что она вообще когда-либо кого-то любила. Ей нравилась безопасность, которую давали ей его деньги. Я не хочу продаваться так, как она.

– Наш брак не имеет никакого отношения к тому, что произошло много лет назад. Мы об этом уже говорили. – Его голос стал резче.

– Да, мы говорили об этом. Но я не буду так поступать. Я не могу.

– Значит, ты хочешь, чтобы я пострадал? – спросил он.

– Каким образом? – Она была озадачена и не хотела спорить. И уж точно не собиралась злить Доминика. Но гордость не позволяла ей принять деньги. – Я не понимаю.

– В самом деле? – Он запустил пальцы в свои волосы. – Тогда я объяснюсь. Ты не хочешь быть похожей на свою мать, но ты жаждешь сделать меня похожим на моего отца. Чтобы я пользовался тобой так, как мой отец пользовался твоей матерью и сотнями других женщин. Как он пользовался моей собственной матерью. Если ты не хочешь быть похожей на нее, почему ты думаешь, что я хочу быть похожим на него?

Элли ничего не понимала. Это не имело ничего общего с его отцом. Но, судя по мучительному выражению лица Доминика, для него это важно.

– Но ты не пользуешься мной, Доминик, – сказала она предельно терпеливо и мягко. Ей хотелось достучаться до него и разрядить атмосферу. – Я хочу быть с тобой. Я подписала договор и вышла за тебя замуж, зная все факты. Мне просто не нужны деньги. Это слишком много. Ты не отвечаешь за то, что случилось с моей матерью. Они были взрослыми людьми, а ты был мальчишкой.

– Откуда тебе знать, за что я несу ответственность, если ты даже не в курсе того, что произошло той ночью?

От его резкого вопроса ей стало тошно. Вернулись воспоминания, которые она старалась забыть. И слова, сказанные ее матерью перед тем, как она вытащила Элли из постели посреди ночи. На лице Моники красовался синяк, ее глаза были мокрые от слез.

– Произошло ужасное, детка. Пьер очень сердит на меня и Доминика. Мы должны уехать.

– О чем ты говоришь, Доминик? – Она ужаснулась, думая о том, что случилось между ее матерью и Домиником. Подобная мысль даже не приходила ей в голову. Потому что это было бы нелепо.

Он выругался и отвернулся от нее, потом прошел на кухню и вынул пиво из холодильника. Откупорив бутылку о край стола, он выпил половину.

Элли пришла на кухню. Ей всегда было любопытно, почему Пьер отверг ее мать.

– Пьер застукал вас вместе? – спросила она.

Неужели ее мать соблазнила шестнадцатилетнего юношу? Элли понимала: если это так, то ей никогда не избавиться от этого позора. Она так долго старалась хоть немного уважать свою мать, несмотря на ее наркоманию и бесконечные романы с неподходящими мужчинами.

– Поэтому он ее ударил? – спросила Элли. – Почему он выгнал нас? У тебя была связь с моей матерью?

Как только Элли собралась с силами, чтобы услышать худшее, Доминик подавился пивом и с треском поставил бутылку на стол.

– Ты свихнулась? – выдавил он. – У меня не было связи с Моникой.

Элли облегченно вздохнула. Ее мать все-таки не опустилась до того, чтобы соблазнить ребенка.

– Мне было всего шестнадцать, а твоей матери за тридцать. Она была потрясающе красивой и любила моего отца. – Доминик выглядел таким шокированным, что Элли стало совестно. Однако ей непонятно, почему Доминик чувствует себя ответственным за то, что произошло.

– Но ты видел, как Пьер ее ударил? – спросила она. – Ты знаешь, почему он набросился на нее?

Он посмотрел на нее с сожалением, а потом его глаза затуманились.

Он уперся руками в стол и опустил голову. Она увидела, как напряглась его спина, и услышала его глубокий вздох.

– Не было причин, – с горечью ответил он. – Моему отцу не нужна была причина. Он был крайне вспыльчивым. Думаю, твоя мать сделала безобидное замечание об их помолвке, и он взбесился.

– Я понимаю. А он предлагал ей выйти за него замуж?

Доминик поднял голову и кивнул:

– Конечно. Мой отец любил действовать методом кнута и пряника.

Сердце Элли сжалось.

Доминик допил пиво и выбросил пустую бутылку в мусорную корзину. Он выглядел измученным. Она заметила шрам над его левой бровью, о котором она часто задумывалась в детстве.

«Метод кнута и пряника».

После слов Доминика она вспомнила о ссорах между ним и его отцом, свидетелем которых она была в то лето. Издевательства, оскорбления, постоянные заявления Пьера своему сыну о том, что он сволочь.

В детстве Элли, как и ее мать, трепетала перед Пьером. Поскольку он всегда был так мил с ней, Элли не понимала, почему он так жесток с Домиником. Но теперь она знала: в то лето Пьер обращался с ней как с домашним животным, а не как с дочерью. Хваля Элли, он давал Доминику понять, что даже ребенок его любовницы значит для него больше незаконнорожденного сына.

– Мне очень жаль, – сказала она. – За то, что я заставила тебя снова пережить события того лета.

Их взгляды встретились. Доминик не любил проявлять эмоции, поэтому вечер утомил его. Но Элли все равно решила утешить его. Протянув руку через стол, она коснулась ладонью его щеки, стараясь успокоить.

– Прости, что я думала, будто ты виноват в том, что случилось со мной и моей матерью тем летом.

Доминик напрягся и тряхнул головой, освобождаясь от мягкого прикосновения ее пальцев.

Сострадание и понимание в глазах Элли приводили его в ужас, как и желание насладиться ее лаской.

Она опустила руку и напряглась, словно он ее ударил.

Но Доминик считал, что не заслуживает ни ее сочувствия, ни извинений. Она не знает, что во всем виноват не только его отец.

Но он не собирается ей об этом рассказывать.

Все в прошлом. И это не имеет отношения к их браку.

Одно ясно наверняка: несмотря на все, что случилось с Элисон, и на ее циничные и прагматичные заявления, она осталась прежним, щедрым и открытым ребенком. Иначе она не поверила бы его объяснениям о событиях той ночи и не стала бы его оправдывать. И она, конечно, не отказалась бы взять миллион фунтов, который он ей предложил.

Обойдя барную стойку, он поддел пальцами подбородок Элли:

– Я не хочу снова говорить о прошлом. Что было, то было.

– Ты должна взять деньги, – снова сказал он. – Иначе наша договоренность бессмысленна.

Она высвободила подбородок из его руки, посмотрела на свои сцепленные руки и побелевшие костяшки пальцев.

Он ждал, что она примет неизбежное. Она должна понимать, что он ставит ей ультиматум.

Когда Элли подняла голову и посмотрела на него с грустью, он не испытал триумфа, хотя победил.

Но потом она покачала головой и, к его удивлению, сказала:

– Я не могу, Доминик. Я просто не могу. Если нам придется из-за этого расстаться, я согласна.

Его переполнили паника, страх, сожаление и чувство потери, и он понятия не имел, как с этим справиться.

– Нет. – Он обхватил ладонями ее лицо и наклонил голову.

Элли разомкнула губы, и он скользнул языком ей в рот. Он понимал, что впадает в безумие, но захотел переубедить Элли при помощи секса.

Подняв на руки, он понес ее в свою спальню.

Он поставил ее на ноги, обнял за талию и заглянул в ее янтарные глаза, потемневшие от возбуждения.

– Мы все исправим завтра утром, – хрипло произнес он, решив добиться своего, чего бы это ему ни стоило. – А пока я предлагаю заняться тем, что получается у нас лучше всего.

Элли кивнула, и у него екнуло сердце.

Она вздрогнула, и ее тело затрепетало от сильных ощущений, когда его руки скользнули по ее ягодицам и потянули вверх подол платья. Она не понимала, как он собирается все исправить завтра утром, но думать ей не хотелось. Она будет просто чувствовать, потому что, вероятно, это ее последний шанс побыть с Домиником.

Он обхватил ее ягодицы сильными руками, а потом разорвал на ней тонкие трусики. Элли задрожала, когда удивление сменилось головокружительным возбуждением. Он повернул ее к себе спиной и склонил над кроватью.

Она застонала, когда он глубоко вошел в нее и начал медленно двигаться. Одной рукой он разорвал на ней платье и обхватил ладонями ее грудь. Она вцепилась пальцами в покрывало, не в силах сдержать гортанные стоны.

– Ты в порядке? – резко спросил он в темноте, когда Элли выпрямилась и села. Она чувствовала себя беззащитной и боялась смотреть на него. – Я испортил твое красивое платье, – сказал он. – Его можно зашить?

– Не думай о платье, – ответила она. – Я сошью новое. Мне нравится моделировать одежду.

Доминик казался ошеломленным. Элли было знакомо это чувство. Она тоже не понимала, как секс может быть таким мощным, подавляющим и приятным, когда все вокруг кажется неправильным.

Он кивнул:

– Поговорим завтра утром. И все решим.

Элли приуныла, забыв о недавнем удовольствии, и кивнула. Она решила притвориться, будто верит, что все наладится.

– До завтра! – сказал он.

– Да, – ответила она.

Ей хотелось схватить его за запястье, попросить остаться, обнять его и заставить переночевать с ней в одной кровати. Но она знала: если он уступит ей, завтра будет только тяжелее.

Поэтому она просто смотрела, как он выходит из комнаты. Потом упала на кровать и сердито моргнула, запрещая себе плакать.

Они поженились примерно три часа назад. Но их брак казался ей почти реальным. Вот почему она не может уступить Доминику и взять его деньги.

Ей нужно оставаться независимой – это единственный способ не влюбиться в него. Ведь Доминик никогда не ответит ей взаимностью.