Текст книги "Романтический ультиматум"

Глава 5

Около вертолета на посадочной площадке стоял Росс. Казалось, прошла вечность с того момента, когда он приземлился здесь. Он собрался с духом, когда увидел все семейство О’Риордан, идущих к нему.

Кармел сменила шелковое платье подружки невесты на узкие джинсы и свитер, которые нисколько не скрывали контуров ее стройного тела. Росс напрягся от неизбежной волны вожделения и перевел взгляд на ребенка, чья рука была крепко сжата в ее руке. Мальчик подпрыгивал рядом с ней, по-видимому ведя бесконечный разговор, который заставлял его мать улыбаться. Беременная женщина и мужчина, которых он заметил ранее в садах, – Имельда и ее муж Донал – шли следом. Коналл О’Риордан, сестра Росса, и два лакея с чемоданом и другим багажом замыкали шествие. Он кивнул Кэти, когда группа приблизилась.

Росс разговаривал со своей сестрой десять минут назад – неестественный, неловкий разговор, в котором он извинился за то, что помешал ее свадьбе, а она извинилась за то, что не рассказала ему раньше о существовании его сына. Грудь Росса сжалась от осознания дистанции между ним и сестрой, хотя он знал, что это была его собственная вина. Честно говоря, он никогда не был ей настоящим братом. Он должен был устранить разрыв между ними много лет назад.

Однако мысли о его сестре исчезли, боль в груди обострилась, когда Кармел подошла к нему с ребенком.

– Привет, Росс. Это – Кормак, – сказала она и прерывисто вдохнула. – Мой сын, – добавила она, ее голос слегка дрогнул. – Он хотел поздороваться с тобой, прежде чем мы улетим.

– Привет, – пропищал маленький мальчик, затем помахал рукой.

Солнечная улыбка, казалось, поглотила все его лицо, его голова откинулась назад, чтобы он мог как следует рассмотреть Росса. Росс моргнул, на мгновение лишившись дара речи, когда до него дошло, что у него нет идей, как даже приветствовать мальчика. Поскольку положение шеи мальчика выглядело неудобным, он, повинуясь инстинкту, опустился на одно колено, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом ребенка.

– Привет, – произнес он, затем ему пришлось прочистить горло, поскольку слова прозвучали низким рычанием.

Но улыбка мальчика не дрогнула, когда он поднял пухлый палец, указывая мимо плеча Росса.

– Это твой вертолет? – спросил он, ирландский акцент делал его еще более привлекательным.

Росс оглянулся, чтобы выиграть время и подумать, как ответить. Он понимал, что это будет его единственный разговор с сыном за жизнь, но хотел оставить хорошее впечатление.

– Да, это вертолет моей компании.

– Он больше, чем вертолет дяди Кона, – парировал маленький мальчик.

Губы Росса скривились.

– Неужели? – ответил он, глупо довольный комментарием ребенка.

Мальчик кивнул, затем склонил голову набок.

– Это больно? – спросил он, проводя кончиком пальца по синяку на челюсти Росса.

У Росса перехватило дыхание.

– Немного.

– Выглядит больно, – сказал мальчик. – Мамочка говорит, что бить людей неприлично. Почему дядя Кон тебя ударил?

– Э-м-м, ну…

Он замолчал, не находя слов. Кончики его ушей запылали, когда волна стыда захлестнула его при мысли о том, как они с О’Риорданом вели себя перед этим впечатлительным ребенком.

– Возможно, он ударил меня потому, что я попытался ударить его первым, – предположил Росс.

– Кормак, помни, дядя Кон сказал тебе, что это была ошибка, и он сожалеет. – Кармел опустилась на колени рядом с мальчиком. – И я уверена, что Росс тоже сожалеет, – добавила она, послав ему выразительный взгляд.

– Мистер де Кортни, нам нужно стартовать, чтобы пересадка на самолет прошла по графику, – прервал их разговор второй пилот.

– Хорошо, Брайан, спасибо. – Росс поднялся. – Если ты хочешь попрощаться, я подожду в кабине пилотов, – сказал он Кармел, внезапно захотев сбежать от эмоций, давящих ему на грудь, и от ребенка, который никогда не сможет стать частью его жизни.

– Хорошо, я только на минутку, – сказала Кармел.

– Прощай, Кормак, – прошептал он ребенку, не обращая внимания на сильную боль, похожую на удар ножом под грудину.

– До свидания, мистер Росс, – ответил мальчик с поразительной серьезностью для ребенка такого нежного возраста. Но когда Кармел взяла сына за руку, чтобы направить его обратно к своей семье и попрощаться, Мак обернулся и закричал: – В следующий раз, когда ты придешь, мы можем поиграть в пятнашки! Как мы играем с дядей Доналом.

– Конечно, – сказал он, раздираемый эмоциями при мысли, что только что дал обещание, которое не сможет сдержать… Потому что следующего раза никогда не будет.

– Я думаю, лучше прекратить это путешествие. Я могу попросить вертолет отвезти тебя обратно к брату.

Кармел обернулась и увидела Росса, стоящего позади нее в частном самолете, на который они только что сели в аэропорту Нок. Он выглядел высоким, неукротимым и усталым, подумала Мел. Ее сердце до сих пор бешено билось от вида Росса, разговаривающего с их сыном. Ей нужно было взять эту реакцию под контроль, прежде чем они доберутся до Нью-Йорка.

– Почему это должно быть лучше? – спросила она.

В вертолете они не разговаривали из-за шума, и она была благодарна за возможность собраться с мыслями, все еще не оправившись от двойного удара: увидеть, как Росс разговаривает с Маком, и попрощаться со своим маленьким сыном на целых семь ночей. Теперь Росс стоял рядом и хмурил брови.

– Это должно быть очевидно после моего краткого разговора с мальчиком – эта поездка бессмысленна.

– Я не согласна, – призналась Кармел. Конечно, ему было неловко встречаться со своим сыном. Похоже, у него на самом деле мало опыта общения с детьми. Но она также заметила, как он был тронут, даже если не хотел этого признавать.

– Ты уже нравишься Маку, – заметила она.

Росс нахмурился еще сильнее:

– Тогда он не очень хорошо разбирается в людях.

– Напротив, – возразила Мел, – он на самом деле довольно проницателен для трехлетнего возраста.

Росс засунул руки в карманы.

– Так ты все еще хочешь лететь со мной? – снова спросил он.

– Да, конечно. Если предложение по-прежнему в силе, – сказала она, внезапно осознав, что их разговор был не только о сыне.

В воздухе висело напряжение. Возможно, он был прав. Возможно, эта поездка была безнадежным делом. В конце концов, недели недостаточно, чтобы узнать кого-нибудь. Особенно того, кто казался таким осторожным. Но она все еще была убеждена, что должна попытаться… И она начала понимать, что на карту поставлено нечто большее, чем просто благополучие ее сына. Разве она не заслужила наконец узнать, что заставило ее поступить так опрометчиво много лет назад? Она отдалась этому мужчине той ночью, наслаждаясь связью, которую они разделили, и часть ее всегда винила себя за это. Может быть, если докопается до сути, почему он так пленил ее, она сможет простить себе эту ошибку. И наконец, перестать быть маленькой девочкой, которая искала любовь там, где ее никогда не было. Кармел ждала ответа, ее дыхание задержалось в легких при мысли, что она, возможно, слишком сильно надавила. Она знала, что будет опустошена, если Росс сейчас отступит и отменит поездку.

Момент, казалось, длился вечно. Его глаза потемнели и сузились. Мог ли он видеть, как повлиял на нее?

– Предложение все еще в силе, – наконец сказал Росс, и у нее перехватило дыхание, отчего закружилась голова. Но затем он подошел ближе и коснулся большим пальцем ее щеки, взял за подбородок и приподнял ее лицо. – Но я должен предупредить, Кармел. Я все еще хочу тебя, – заявил он, его голос был хриплым от возбуждения. – И это может все значительно усложнить.

Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось. Росс смотрел на нее так же, как и несколько лет назад, – сосредоточенно, напряженно, как будто она была единственной женщиной во всей вселенной, а он – единственным мужчиной. Она облизнула пересохшие губы, и в его взгляде вспыхнул жар.

– Ты понимаешь? – требовательно спросил он.

Она кивнула.

– Да, я тоже это чувствую, – призналась она, не стыдясь признаться в этом. – Но это не значит, что мы должны поддаться этим эмоциям.

Он натянуто рассмеялся, затем опустил руку.

– Хорошо.

– Мистер де Кортни, самолет будет готов к вылету через десять минут, вам стоит пристегнуться, – сказала стюардесса, войдя незаметно для них обоих.

Росс оторвал взгляд от лица Кармел.

– Спасибо. Я собираюсь переночевать в спальне. Убедитесь, что у мисс О’Риордан есть все необходимое на время полета.

Стюардесса кивнула:

– Конечно, сэр.

Не сказав ей больше ни слова, Росс направился в хвост самолета. Стюардесса подошла к Кармел:

– Не хотели бы вы пристегнуться здесь, а потом я могу показать гостевую спальню, когда мы достигнем высоты?

– Одну минутку… – сказала она, а затем бросилась вслед за Россом.

Она открыла дверь, в которую, как она видела, несколько мгновений назад вошел Росс, и остановилась как вкопанная на пороге. Он резко обернулся при ее появлении, держа в руке свою порванную рубашку.

О боже.

Она пожирала взглядом его обнаженную грудь, рельеф его бицепсов, шесть кубиков, подчеркнутые россыпью волос, которые стрелой спускались под пояс брюк, изгиб плеч – все это было просто великолепно.

– Ты что-то хотела? – Росс вывел ее из ступора.

– Я… да. – Она набрала в легкие побольше воздуха и заставила себя задать вопрос, который беспокоил ее уже почти час. – Я просто хотела спросить, что заставило тебя встать на колено, когда ты встретил его? Мака то есть? – выдавила она, понимая, что вид его груди почти заставил ее забыть имя собственного сына.

Он сбросил рубашку, явно не смущаясь своей наготы.

– Почему ты спрашиваешь?

– Это просто… Ты говоришь, что ничего не знаешь о детях. Но было очень уместно поговорить с ним вот так. Я была впечатлена. И Мак тоже…

– Хм, – сказал Росс, явно не особенно довольный ее наблюдением. – И ты думаешь, что это делает меня умелым в общении с детьми? – Горький цинизм в его тоне ясно давал понять, что он не согласен.

– Мне просто интересно, почему ты это сделал, – сказала Кармел.

– Боюсь, ответ довольно простой.

– Расскажи? – попросила она.

Он вздохнул:

– Мой отец был высоким мужчиной. Его рост пугал меня, когда я был в таком же возрасте. Я не хотел пугать мальчика так, как мой отец пугал меня. Довольна?

– Да, – сказала Мел, волна сочувствия была почти такой же сильной, как и прилив надежды. Возможно, это не было проигрышным делом.

Росс начал расстегивать ремень, его взгляд потемнел.

– Теперь я предлагаю тебе уйти, если не хочешь присоединиться ко мне в этой постели на время полета.

– Конечно. – Она выскочила из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Похоже, она была скорее взволнована его угрозой, чем напугана ею.

Глава 6

Кармел стояла у окна во всю стену. Она кое-что знала о роскошной жизни, поскольку ее брат был миллиардером. Но квартира Росса де Кортни, расположенная в самом сердце одного из престижных районов Манхэттена, была квинтэссенцией престижной нью-йоркской жизни.

Кармел была здесь уже более двадцати четырех часов. Как только они приехали в квартиру, Росс велел ей чувствовать себя как дома, дал ей связку ключей и контактный номер своего исполнительного помощника, а затем направился прямо в свой офис, потому что у него, очевидно, было «важное дело». И с тех пор Мел его не видела.

Она даже не знала, был ли Росс за это время дома. Кармел пыталась не ложиться спать предыдущим вечером, чтобы застать Росса, когда он вернется с работы, но в конце концов отключилась около восьми вечера по нью-йоркскому времени и проспала как убитая до четырех утра. Он что, избегает ее?

Пять минут назад она позвонила сыну по видеосвязи, но разговор вышел коротким:

– Мама, я не могу с тобой разговаривать. Дядя Донал ведет меня посмотреть лошадок.

– Хорошо, дружище, мне позвонить тебе завтра?

– Да, пока.

А потом он ушел, и появилась Имельда, раскрасневшаяся и улыбающаяся.

– Большое спасибо, что разрешила нам взять его на неделю, Мел, – произнесла она, баюкая свой живот. – Нам нужна практика перед рождением малыша. Прошлой ночью Мак лег спать без жалоб.

– О, это великолепно, Имми, – ответила Кармел, глупо заливаясь слезами при мысли, что ее маленький мальчик так хорошо справляется. Даже лучше, чем она ожидала. И намного лучше, чем она сама. Мел так сильно скучала по нему.

– Мак ни разу не упомянул, что скучает по тебе, – сказала Имельда с типичной прямотой. Затем она послала Кармел дерзкую ухмылку: – Как идут дела с супергорячим папочкой Мака?

– Я здесь не для того, чтобы думать, какой он горячий, Имми, – заявила Мел, чувствуя, как румянец заливает ее щеки при воспоминании о Россе без рубашки в тесном пространстве спальни самолета. – Я здесь, чтобы узнать его немного лучше и обсудить с ним Мака и его место в жизни сына. Вот и все.

– А почему бы и не подумать? – дразнила ее сестра.

Когда они завершили разговор, у Кармел все еще растекался жар внизу живота от намеков сестры. Неужели она попала в точку?

Громкий звонок в дверь квартиры вырвал ее из раздумий. Мел на цыпочках подошла к двери своей спальни, чтобы выглянуть наружу. Если Росс откроет дверь, она, по крайней мере, будет знать, здесь ли он. Тогда Мел могла бы подстеречь его, прежде чем он снова уйдет. Может быть, они могли бы позавтракать вместе? Хотя мысль о Россе де Кортни в какой-либо домашней обстановке только еще больше выбивала ее из колеи. Звонок прозвенел во второй раз, а затем она услышала что-то еще… Был ли это лай собаки? Удивление захлестнуло ее, когда Росс появился в двери на втором этаже квартиры и спустился по винтовой железной лестнице в одних шортах и футболке, с растрепанными за ночь волосами и темной щетиной на подбородке. Было очевидно, что его разбудил звонок в дверь.

Росс прошел мимо укрытия Кармел и начал отпирать замки на двери. Поношенная футболка обтягивала рельефные мышцы, подчеркивая впечатляющую ширину его плеч. Взгляд Кармел проследовал по линии его позвоночника к напряженным мышцам ягодиц, идеально подчеркнутым эластичными черными боксерами.

Затем он открыл дверь, и удивление Кармел превратилось в полное изумление, когда большая гибкая собака прыгнула в комнату, царапая когтями дорогой пол, а лай превратился в восторженное тявканье.

– Эй, парень, ты скучал по мне? – спросил Росс, его глубокий голос был грубым, когда животное прыгнуло, чтобы положить свои гигантские лапы ему на грудь.

Что это была за порода? Человек поменьше ростом наверняка был бы сбит с ног восторженным приветствием собаки, но Росс выдержал натиск, очевидно привыкший к такому поведению, и сумел удержаться на ногах, пока огромная собака осыпала его слюнявой лаской. У Росса де Кортни есть собака? Серьезно?

– Расслабься, Рокки, – попросил он, в конце концов схватив собаку за ошейник и сумев поставить ее обратно на лапы. – А теперь сядь, парень, – сказал он со всей резкой властностью генерального директора компании.

Собака одарила его глупой ухмылкой и проигнорировала команду, прыгая от радости.

– Рокки, сядь! – Резкая команда была отдана невысокой женщиной средних лет, которая вошла в квартиру следом за собакой. На женщине был комбинезон и байкерские ботинки, ее волосы искусно завязаны сзади разноцветным шарфом.

Собака мгновенно выполнила команду, хотя по-прежнему смотрела на Росса с глупой ухмылкой, как будто он был самым замечательным человеком во всей вселенной.

– Как, черт возьми, ты это делаешь, Нина?! – пробормотал Росс, когда женщина достала лакомство и погладила собаку по голове.

Кармел ухмыльнулась, чувствуя себя почти такой же глупой, как собака. У Росса де Кортни есть собака, которая его обожает.

– Тренирую, – сказала дрессировщица собак, выгружая миску и одеяло из своего рюкзака.

Бросив вещи на кухонный стол, она быстро почесала собаку за ушами, прежде чем направиться обратно к двери.

– Ты должен показать ему, кто здесь главный, Росс.

– Понимаю, – ответил Росс, все еще изображая милое недовольство. – Я думал, что показал.

– Угу. – Женщина фыркнула, скептически улыбнувшись. – Собаки умны, они знают, когда кто-то просто прикидывается крутым.

У них состоялся короткий разговор о планах на предстоящую неделю, прежде чем женщина ушла. Нина, очевидно, была его постоянной выгульщицей и присматривала за Рокки, пока Росса не было в стране.

В груди Кармел зашевелилась надежда, когда она наблюдала, как Росс общается со своим преданным питомцем. Разговаривая твердым, ровным голосом, он успокаивал животное, кормил и поил его, прежде чем налить себе кружку кофе и насыпать в тарелку большую порцию хлопьев. Взаимопонимание между Россом и собакой было удивительным. Кармел решила, что это случайная помесь волкодава с лабрадором, и в ее голове вспыхнули вопросы.

Сколько лет собаке? Как долго она принадлежала Россу? Откуда она? Потому что это было похоже на собаку-спасателя. Кармел не удивилась бы, увидев породистое животное с безупречной родословной, но метис никак не вязался со статусом Росса. К тому же было странно видеть собаку в этой квартире после заявления Росса, что у него нет эмоциональных привязанностей.

Кармел громко прочистила горло. Росс поднял голову, и его пристальный взгляд остановился на ней. Жар прилил к ее щекам и разлился внизу живота.

– Ты рано встала, – сказал он довольно резким тоном. – Как давно ты там стоишь?

Непринужденная манера общения с собакой исчезла вместе с его расслабленным поведением. Он снова превратился в задумчивого миллиардера – настороженного и подозрительного. Правда, образ был немного подпорчен уютной домашней одеждой.

Кармел увидела человека, который прятался под маской, и это дало ей надежду. Она вошла в комнату, с опозданием осознав, что не переоделась, когда его взгляд скользнул по ее голым ногам – понял ли он, что на ней не было бюстгальтера? Внутренняя волна жара усилилась, но Мел заставила себя войти в комнату.

– Достаточно долго, – сказала она. – Так что просто ответь мне на один вопрос, Росс. Ты любишь Рокки…

При звуке своего имени собака навострила уши и бросилась к Мел. Она рассмеялась над приветствием животного, удивленная, но и довольная. Теперь Кармел увидела, что вблизи пес оказался еще более уродливым, чем показался сначала: одно ухо, по-видимому, отгрызено, морда в шрамах, а глаза разных цветов – один темно-коричневый, другой темно-серый.

– …Но не сможешь полюбить своего собственного ребенка? В самом деле?

– Это не одно и то же, – выдавил Росс, взбешенный тем, что она шпионила за ним, но еще больше взбешенный всплеском возбуждения оттого, что его гостья наклонилась вперед, гладя живот Рокки, а ее груди покачивались под мягким хлопком. – Собака – не ребенок, – добавил он, пытаясь сосредоточиться на разговоре и своем раздражении. Прошлой ночью он остался на работе до позднего вечера, просматривая электронную почту и проводя телефонные конференции с некоторыми азиатскими офисами «де Кортни» именно для того, чтобы не сталкиваться с ней. У Росса были планы уехать сегодня, как только Нина привезет Рокки, но он проспал. И теперь они были здесь, оба практически голые, и из всех присутствующих в комнате лишь собака была в трезвом уме.

– Я знаю, но, конечно, способность заботиться о человеке и собаке не так уж и отличается, – сказала Кармел.

Росс в это время пытался следить за разговором, а не за тем, как ее слишком короткая ночная рубашка позволила ему увидеть ее трусики, когда она наклонилась. Кармел чесала Рокки живот, а пес довольно растянулся на полу.

– Эй, парень, тебе это нравится, не так ли? – спросила она, все еще посмеиваясь.

Язык собаки вывалился из уголка пасти, пес тяжело дышал. Потрясающе, теперь Росс завидовал своей собственной собаке.

Он остался сидеть на табурете, благодарный за барную стойку, которая скрывала силу его реакции. Кармел закончила гладить живот Рокки и поднялась, чтобы снова устремить на Росса пытливый взгляд. Откровенное внимание в ее ярко-голубых глазах только заставило его чувствовать себя еще более неловко и нервничать. Как будто Мел могла заглянуть внутрь его и найти там то, чего не было… Или, скорее, то, что он не собирался признавать.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала она, направляясь к барной стойке.

Росс не отрывал взгляда от ее лица, чтобы не начать глазеть на ее фигуру. Мел села на табурет напротив, наконец-то спрятав ноги.

Именно поэтому он не хотел видеть ее в своей квартире. Навязчивые вопросы были достаточно неприятными, но ощущение, что он теряет контроль, было намного хуже.

Он прочистил горло.

– Еще раз, какой был вопрос? – спросил Росс, потому что полностью потерял нить разговора.

– Если ты можешь привязаться к Рокки, почему ты думаешь, что не можешь привязаться к Маку? – повторила Кармел, румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что она точно знала, где блуждали его мысли.

Почему это только усилило настойчивую жажду? Росс набил рот хлопьями и медленно прожевал, чтобы дать себе время отвлечься от мыслей и продумать последовательный и убедительный аргумент. Он сглотнул.

– Ребенок требует гораздо больше внимания, чем собака, – пробормотал он. – И Нина проводит с Рокки почти столько же времени, сколько и я. Потому что я трудоголик.

Это была правда. У него не было большой общественной жизни, и это ему нравилось. Когда Росс впервые принял бразды правления фирмой «де Кортни» после смерти своего отца, его возмущали время и усилия, которые потребовались, чтобы перетащить убыточную компанию в двадцать первый век, но вскоре он обнаружил, что находит эту работу полезной. У него неплохо получалось. Ему никогда не нравилось много общаться, и он посещал только те мероприятия, где ему нужно было быть замеченным. У него не было семьи, кроме Кэти, и у него было очень мало друзей в Нью-Йорке – всего пара парней, с которыми он время от времени пил пиво или играл в сквош. Это была одна из причин, по которой он переехал в США – он предпочитал уединение и максимально возможную анонимность, находясь во главе международного логистического конгломерата. И это просто остановило его сексуальную жизнь, которую он всегда старался безжалостно отделять от других сторон своей жизни. Все это, несомненно, означало, что он не создан быть отцом. Не важно, насколько легко он привязался к Рокки, после того как нашел избитого и плачущего щенка в мусорном контейнере два года назад и принял спонтанное решение оставить его. Но это вряд ли делало его хорошим родителем.

– Это правда, – сказала Кармел и кивнула. – Ребенку действительно нужно все внимание, по крайней мере, некоторое время. И я уже поняла, насколько ты предан своей работе.

Что-то пустое пульсировало в его груди, прямо рядом с волной желания.

– К тому же я живу в Нью-Йорке, поэтому время на общение с Маком у меня крайне ограничено, – добавил Росс, решив настаивать на своем, несмотря на дыру, образовавшуюся в его груди.

Ее задумчивый взгляд исчез, а губы изогнулись в улыбке, синева радужки стала ярче, превратившись в насыщенный сапфир.

– Ты заметил? Это первый раз, когда ты назвал Мака по имени, – сказала Кармел, ее голос был напористым и пугающе богатым надеждой.

– Неужели?

– Я думаю, это очень хороший знак, – произнесла она.

– На твоем месте я бы не придавал этому большого значения, – ответил Росс.

Он решил прожить свою жизнь, избегая эмоциональных привязанностей, о которых она говорила. Росс перестал нуждаться в этих эмоциях еще мальчиком, когда в очень юном возрасте обнаружил, что отец его не любит – и никогда не полюбит. Он не считал это слабостью, он считал это силой. Потому что, как только он, наконец, принял правду, начал работать над тем, чтобы стать эмоционально самодостаточным. И ладно, может быть, Рокки прокрался в его жизнь незаметно. Но у него больше не было места для каких-либо эмоциональных обязательств. Почему она не могла принять это? Он открыл рот, чтобы озвучить это, но не успел. Мел его опередила:

– Ты не сказал, хочешь ли ты быть отцом или нет. Только то, что ты не можешь им быть.

– Я перенес вазэктомию, когда мне было двадцать один год, – ответил он. – Я думаю, это говорит само за себя.

– Правда? – спросила она, и казалось, что она заглядывает прямо в душу… Душу, которую он всю жизнь защищал именно от такого рода проверок, душу, которая внезапно почувствовала себя прозрачной и незащищенной. – Потому что я бы сказала, что твои причины для проведения вазэктомии – то, что действительно важно, и ты мне их не объяснил.

– Я не хотел быть отцом, – сказал он категорически, но ложь казалась слишком тяжелой на его языке, потому что Кармел была права. Никогда не было вопроса о том, действительно ли он хотел быть отцом. Он даже никогда не задавал себе этого вопроса.

Она скрестила руки на груди, выглядя на мгновение пораженной его ответом. Но затем ее взгляд снова смягчился.

– Но теперь, когда ты – отец, что ты чувствуешь к Маку?

– Ответственность. И ужас, – сказал Росс, удивленный тем, что выпалил правду.

– Ужас? Почему? – настаивала Кармел. Яркий блеск надежды и волнения в ее взгляде – как будто она совершила какой-то важный прорыв, как будто она нашла то, чего, как он знал, там не было.

– Что я сделаю с ним то, что мой отец сделал со мной, – сказал он. – В семье де Кортни есть наследие, частью которого не должен быть ни один ребенок, – сказал он, решив прекратить разговор. Но вместо того, чтобы она отступила, вместо того, чтобы понять, что его дело проиграно – что он не может предложить их сыну то, чего не существует, – блеск в ее глазах только смягчился.

– Что он сделал с тобой, Росс, что ты теперь боишься иметь собственного ребенка? – спросила Мел.

Какое право она имела задавать ему вопросы, на которые он не хотел отвечать? Прощупать и надавить, вскрыть рану его детства и снова сделать эту боль реальной?

– Он не сделал мне ничего такого, с чем я не справился бы давным-давно, – сказал он.

– Я тебе не верю, – произнесла она, ее голос доносился издалека, сквозь жужжание в его ушах.

Но затем она потянулась через барную стойку и накрыла его руку своей. Ее прикосновение – теплое, провокационное, бесстыдное – зажгло желание, как удар молнии, превратив ярость в огонь. Росс схватил ее за запястье, прежде чем она смогла убрать руку. Кармел вздрогнула. Ее пульс грохотал под его большим пальцем, но ее глаза потемнели, страсть к нему была такой же изменчивой, как и его собственная. Возможно, он был смущен тем, как сильно хотел ее. Но он видел, что она тоже хотела его. Какого черта он так старался игнорировать это?

Поддаться искушению снова? Росс знал, что это обернется проблемами. С другой стороны, Кармел уже была матерью его ребенка, а большая проблема вряд ли возникнет. Как бы сильно он ни хотел повернуть время вспять и снять с себя это обязательство – было слишком поздно. Было уже поздно даже четыре года назад, когда он погрузился в нее без защиты и создал новую жизнь. По крайней мере, в этом она была права. Его страх теперь ничего не изменит. Этот маленький мальчик действительно заслуживал отца. Каким бы неподходящим он ни был для этой роли, ему придется прекратить прятаться. Но он не собирался обнажать душу, выполняя этот долг.

Держа ее за запястье, Росс встал со стула и обошел барную стойку. Он не знал, что собирался делать дальше, но чувствовал, что его эмоции снова ускользают из-под контроля. Росс встал перед Мел и поднял ее со стула, страсть болезненно пульсировала в его боксерах.

– Теперь у меня есть ребенок, и этого уже не изменить, – заявил он, зная, что был трусом, не признавая этого раньше. – И ты права, каковы бы ни были мои опасения, он заслуживает по крайней мере не меньше моего внимания, чем Рокки. Но прямо сейчас я не хочу об этом говорить.

Как ни странно, это решение не повергло Росса в панику, как это было раньше. Ребенок был очень милым. Он никогда не сможет быть полноценным отцом для мальчика, и ему нужно будет учиться, но, возможно, Кармел была права и в этом. Если он мог любить Рокки, возможно, он сможет найти место в своем сердце, чтобы быть лучшим отцом, чем его собственный. Он был обязан попытаться ради сына. И перестать убегать.

– Потому что все, о чем я могу думать, – это снова быть с тобой. – Росс позволил своему взгляду блуждать по лицу Кармел, затем поднял одну руку, чтобы обхватить ее тяжелую грудь. Он почувствовал, как сосок затвердел под его большим пальцем. Ага, без бюстгальтера. – И распробовать каждый дюйм тебя, потому что я не сделал этого в наш первый раз.

Вместо того чтобы отстраниться, Мел посмотрела ему прямо в глаза, а затем приподнялась на цыпочки. Она обхватила его подбородок, дрожь в ее ладони противоречила цели в ее глазах, когда она прошептала ему в губы:

– Ты меня не напугаешь, Росс де Кортни.

Затем Мел обхватила его лицо ладонями и прижалась губами к его губам.

Росс застонал, когда вспыхнул фитиль, который был зажжен давным-давно, сладостное ощущение пронзило его тело и превратило пульсирующую эрекцию в твердь. Потребность заявить на нее права, заклеймить ее как свою, взорвалась в его нервных окончаниях, затопляя его тело, как река, выходящая из берегов. Схватив ее за талию, он поднял ее на руки и понес в гостевую спальню, прислушиваясь к игривому лаю собаки сквозь колотящееся сердце. Его язык проник глубоко в уголки ее рта, собирая знойный вкус, который он помнил. Он не мог дать ей ничего по-настоящему ценного. Но он мог дать ей это.