Текст книги "Романтический ультиматум"

– Как я понял, ты хочешь, чтобы я завязал отношения с Маком, – констатировал Росс. – Я сказал, что готов это сделать. Я сомневаюсь, что буду хорошим отцом, но я готов попытаться.

– Хорошо.

– Но ты должна пойти мне навстречу, Кармел. Ты должна позволить мне обеспечить финансовую безопасность для вас обоих.

– Почему?

– Потому что это важно для меня.

– Но почему это так важно? – снова спросила она, устав от бессмысленных ответов.

Росс посмотрел на нее и тут же отвел взгляд. Кармел поняла, что он обдумывал, стоит ли рассказывать ей больше. Официант выбрал именно этот момент, чтобы подойти с их напитками и меню.

Кармел потратила несколько минут, изучая ассортимент изысканных блюд, чтобы успокоить учащенное сердцебиение. Но как только они сделали заказ и официант снова оставил их наедине, она поняла, что ей нужны ответы. Она должна выяснить, почему Росс был так одержим заботой о ней и Маке, чтобы больше не ошибаться в его мотивах.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала Кармел.

Росс сделал глоток пива, которое принес официант. В тот момент, когда Мел подумала, что он ни за что не скажет ей больше, Росс пробормотал:

– Потому что я провел все свое детство, наблюдая, как мой отец эксплуатирует женщин и издевается над ними. Это были женщины, с которыми он спал… И он никогда не пытался быть отцом для своих собственных детей. Тогда я поклялся себе, что буду лучше его.

Росс вздохнул, и на мгновение Кармел увидела смятение в его глазах, там таились разрушительные воспоминания, которыми, как она подозревала, он не собирался делиться…

– То, что я сделал с тобой и Маком, означает, что я нарушил эту клятву. Ты понимаешь?

Эмоции запульсировали в груди Кармел от его прямого, честного ответа. И от страдания, которое она заметила в его глазах. Это опечалило ее и тронуло… Но ее страх от этого улегся. Его предложение, его потребность обеспечить ее были на самом деле не для нее, а для него. Так он пытался излечить свои детские раны.

– Ты не эксплуатировал меня, Росс. И не оскорблял меня, – сказала Кармел, зная, что не может позволить ему взять на себя ответственность за ее выбор. Потому что это сделало бы ее жертвой, а она никогда ею не была. – И ты предложил попробовать стать отцом Маку, даже несмотря на то, что ты не уверен в этой роли… – Неуверенность, которую она теперь начинала понимать, проистекала из его несчастливых отношений с собственным отцом. – Так что ты, конечно, не отказался от своей ответственности перед сыном. Но не стоит пытаться вернуть мне мои мечты, потому что только я могу решить, каковы они, и только я могу воплотить их в жизнь. Девушки, которую ты встретил той ночью, больше не существует. Я изменилась и рада этому. Мак превратил меня в более сильного, умного, менее импульсивного человека. Конечно, я была вынуждена повзрослеть, но я не жалею об этом. И ты тоже не должен жалеть.

Росс долго смотрел на нее, тишину нарушал только отдаленный вой сирен с улицы внизу. Кармел чувствовала, как ее дыхание сжимается в легких в такой важный момент – битва между его честью и ее независимостью, которую, как она знала, должна была завоевать. Но наконец Росс отвел взгляд и выругался себе под нос.

– Ты не согласна на выплату алиментов, так? – спросил он, делая последнюю попытку, но, похоже, не удивился, когда она покачала головой. Он запустил пальцы в волосы, что она начала воспринимать как признак его разочарования, но затем он издал грубый смешок, который, казалось, сжал ее сердце. Почему у нее сложилось впечатление, что Росс де Кортни смеялся недостаточно часто? – Ты хоть представляешь, насколько иронично, что я написал этот непростительный текст четыре года назад, убежденный, что ты коварная маленькая мошенница, и вот я здесь, невероятно расстроенный тем, что ты наотрез отказываешься – снова и снова – брать деньги, которые я хочу отдать?

Кармел засмеялась, глупо радуясь, что они наконец-то могут пошутить на эту тему.

– На самом деле я бы назвала это поэтической справедливостью, но Коналл всегда говорил, что у меня жестокое чувство юмора.

– Тот факт, что я соглашаюсь с твоим братом, только усугубляет иронию, – сказал Росс, печальный тон усилился глубокой признательностью в его взгляде.

Сердце Кармел подпрыгнуло к горлу. Она игнорировала это, решив сосредоточиться на пульсе в местечке между бедер, которое Росс так разнообразно ласкал этим утром.

Солнце село над одним из самых захватывающих видов, которые она когда-либо видела в жизни, и казалось, что огромное препятствие на пути их будущего общения в качестве родителей Мака было преодолено. Кроме того, она узнала гораздо больше об этом человеке.

– Ты позволишь мне, по крайней мере, создать трастовый фонд для Мака? – спросил Росс.

– Мне не нужны твои… – начала она, но он поднял руку.

– Я знаю, что тебе не нужны мои деньги, – сказал он. – И теперь я знаю, что мои деньги не заменят моего общения с сыном. Но это позволило бы мне чувствовать себя немного лучше после того, как я бросил ребенка на первые три года его жизни.

Кармел хотела снова сказать ему «нет», но она понимала, что сейчас ей нужно пойти на компромисс. Отказаться даже от такого контроля над жизнью своего сына было слишком тяжело, но как она могла позволить Россу быть отцом Мака, если даже не разрешала ему создать трастовый фонд для своего сына?

– Хорошо, я могу принять это, – произнесла Мел. – При условии, что ты пообещаешь не позволять ему покупать мотоцикл на эти деньги, когда ему исполнится шестнадцать, – добавила она, отчаянно пытаясь сделать легкой трудную уступку с ее стороны.

– Я скажу своей юридической команде, чтобы ты была основным попечителем, пока ему не исполнится тридцать пять, хорошо?

– Превосходно, – сказала она как раз в тот момент, когда официант принес блюда, которые они заказали.

Восхитительный аромат жареной курицы и нежных специй заполнил ее ноздри. Напряжение, преследовавшее Мел после приглашения на ужин, развеялось достаточно, и она поняла, что была голодна. Росс наблюдал, как Кармел приступила к еде с тем же рвением, с которым она, казалось, бралась за все в своей жизни – от материнства до искусства и секса. Женщина, безусловно, заключила нелегкую сделку, подумал он, отрезая кусок сочного стейка. Он позволил соку растаять у него на языке, одновременно пытаясь забыть вкус Кармел этим утром.

Росс был вынужден слишком многое рассказать про свое детство. Он никогда не говорил о том периоде своей жизни. Воспоминания и кошмары, от которых он иногда все еще страдал, были лишь одной из причин не вспоминать это. Прошлой ночью у него был беспокойный сон из-за кошмаров, он просыпался в холодном поту – стыд за собственную слабость был почти таким же ярким, как и страх. Новость, что он – отец, естественно, вернула кошмары – по крайней мере, на некоторое время. Было ли это причиной, по которой он утром окунулся в страсть, опасную для него? Возможно. Но сейчас его уже не волновали последствия. Сейчас Росс снова хотел ее. Но его ранила жалость в глазах Мел, когда он рассказал о настоящей причине, по которой финансовая поддержка ее и Мака была так важна для него.

Вечер заканчивался непринужденно под разговоры о жизни. Однако Росс не мог отделаться от приливов страсти каждый раз, когда Кармен слизывала мусс из темного шоколада и морской соли со своей ложки. Или когда он замечал, что винтажное платье снова соскользнуло с ее плеча, и он еще раз мельком увидел эту чертову бретельку бюстгальтера. Как только она слизнула последние капли шоколада, подошел официант, чтобы убрать их тарелки и предложить им кофе. Росс терпеливо ждал, и, когда официант ушел, он хотел обсудить тему их совместного сна до конца недели. Но Кармел опередила его:

– Моя мать умерла, когда мне было восемь лет, – призналась она, пристально глядя на его лицо.

– Мне жаль, – автоматически сказал Росс, сбитый с толку не только полной непоследовательностью, но и богатством эмоций в этих бездонных сапфировых глазах. В животе зашевелилась боль при мысли о ней, таком маленьком ребенке, потерявшем свою мать. Он должен знать, каково это – в конце концов, он потерял свою собственную мать, когда был еще младше… Росс напрягся. Неправда. Хотя его мать умерла, когда ему было пять лет, он почти не помнил ее.

– Все в порядке, мы не были особенно близки, – сказала Кармел, все еще наблюдая за ним.

– Правда? – спросил Росс, потому что не верил ей. Он мог слышать глухой тон потери в ее голосе.

Она слабо улыбнулась ему. Потом кивнула.

– Она страдала от депрессии. Она боролась с этим всю свою жизнь – у нее было два выкидыша до моего рождения. Все стало намного хуже, когда мой папа погиб из-за несчастного случая на ферме. И вот однажды рождественским утром, почти через два года после его смерти, она решила покончить с собой. Конналл пошел в ее комнату, чтобы разбудить ее, и нашел ее мертвой.

– Ад. – Росс прошептал это слово, потрясенный не только разрушительной картиной, которую Кармел нарисовала о трагедии своей семьи, но и прагматизмом, с которым она сообщила новость. – Это ужасно.

– Да… – Кармел издала тихий смешок, совершенно лишенный юмора. – Да, это ужасно. По многим причинам. Это ужасно, что мой папа умер так, как он умер. Ужасно, что моя мама не могла справиться без него. Ужасно, что она так и не получила той помощи, в которой нуждалась. И что Коналлу пришлось жить с этой травмой. А потом ему пришлось взять на себя такую большую ответственность, когда он сам был еще совсем мальчишкой.

– Я бы сказал, что ужасно и то, что тебе пришлось расти без матери, – сказал Росс.

– Да, и это тоже, – кивнула Мел, как будто ее собственная потеря была не такой важной. – Но я сказала тебе это не для того, чтобы ты меня пожалел. Я рассказала тебе, потому что… – Она помолчала, вздохнула: – Дело вот в чем: когда я забеременела Маком, моим самым большим страхом было то, что я не смогу быть ему матерью, потому что моя собственная мать была… – Мел снова заколебалась, затем сделала вдох и медленно выдохнула. – Ну, не очень-то хорошей матерью. Она не смогла проявить любовь или даже привязанность. Ей было слишком больно, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме большой черной дыры, из которой она не могла выбраться.

Наблюдая, как растет мой живот, я постоянно беспокоилась, что у меня будут такие же проблемы с привязанностью к моему ребенку, как у нее были проблемы со мной. Кон и Имельда пытались объяснить мне, что это совсем не одно и то же. Что мама была больна. Но я всегда втайне, даже подсознательно, была убеждена, что со мной что-то не так. И именно поэтому мама не могла сблизиться со мной. Что каким-то образом я не была достойна любви. А что, если то же самое помешает мне любить Мака?

Росс нахмурился:

– Но это абсурд. Какое отношение одно имеет к другому? – Он видел, как она общалась с мальчиком. Мел, очевидно, обожала ребенка, а он обожал ее. Во всяком случае, близость их отношений только больше пугала его.

– Никакого, – подтвердила Кармел. – Точно так же, как недостатки твоего отца как мужа и родителя и, судя по всему, человека, не имеют к тебе никакого отношения.

Росс уставился на нее, заявление было произнесено твердым, серьезным тоном. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что они больше не говорили о ее семье и ее отношениях с Маком. Они говорили о Россе.

– Это не то, что я сказал, – пробормотал он, раздраженный тем, как Кармел ловко поменялась с ним ролями, и еще больше раздраженный тем фактом, что он этого не предвидел.

– Это то, о чем ты думал, – сказала Мел.

Черт возьми, она его поймала.

– Все, что я говорю, – продолжала она, наклоняясь через стол, чтобы накрыть его руку ладонью, – что нормально бояться стать родителем. Поверь мне, я была в ужасе. Но не позволяй любым жестоким вещам, которые твой отец делал с тобой, влиять на ваши отношения с Маком.

Росс напрягся и вытащил свою руку из-под руки Кармел. Сочувствие в ее голосе и взгляде заставили его желудок перевернуться.

– Я никогда не говорил, что он был жесток со мной, – пробормотал он.

Мел наблюдала за ним с сомнением на лице, но как раз в тот момент, когда Росс подумал, что она уличит его во лжи, ее губы изогнулись в милой и невыносимо сочувственной улыбке. В этот момент она была такой красивой!

– Тогда я рада.

Росс подозревал, что Кармел почувствовала его ложь. Потянувшись через стол, он схватил ее за руку. Она не сопротивлялась, глядя ему прямо в глаза. Он почувствовал ее учащенный пульс под своими пальцами.

– Как насчет того, чтобы перестать говорить о нашем прошлом и начать говорить о том, что мы планируем делать в остаток ночи? – спросил Росс. Роль родителя была сложной и непонятной. Секс, однако, был простым и приносил удовольствие им обоим. – Ты не дала мне ответа, – добавил он, видя ее нерешительность в глазах.

– Потому что я еще не приняла решение, – ответила Кармел.

Улыбаясь, когда вспышка возбуждения резко отозвалась в его паху, Росс взял ее руку и поднес ее ладонь ко рту.

– Тогда давай посмотрим, смогу ли я убедить тебя, – сказал он, прежде чем нежно укусить мягкую плоть под ее большим пальцем.

Кармел издала тихий стон, но затем высвободила руку.

– Я хочу снова переспать с тобой, – призналась она, глядя прямо в глаза. – Это довольно очевидно.

– Взаимно, – сказал Росс, не в силах скрыть усмешку, когда платье снова соскользнуло с ее плеча.

Она поправила лямку.

– Я так понимаю, есть но, – сказал он, решив убедить ее.

– Но я опасаюсь этого… – Она сделала паузу и прикусила нижнюю губу. – То, что произошло между нами, повлияет на твои отношения с Маком.

– Этого не произойдет, – сказал Росс. – Просто для ясности, Кармел, – добавил он, с удивлением осознав, что ему еще предстоит произнести ей «соблазнительную» речь, которую он произносил перед каждой женщиной, – обычно задолго до того, как переспать с ней. Почему он не удосужился сделать это с Кармел до сих пор, ему придется проанализировать позже, но первым делом нужно было исправить ситуацию. – Все, о чем мы говорим, – это краткосрочная договоренность на время твоего пребывания у меня. Я не договариваюсь надолго, это просто не в моем стиле.

– Я знаю, – заявила Кармел совершенно невозмутимо. – Твоя сестра так и сказала. Не волнуйся, я, конечно, тоже не ищу долгосрочных отношений. Особенно с таким парнем, как ты.

Росс нахмурился, ошеломленный не только ее прагматичным ответом, но и вспышкой раздражения.

– Кэти так сказала? – спросил он, не понимая, почему откровенность его сестры воспринималась как предательство. Но что, черт возьми, Кармел имела в виду, говоря о «парне, как он»!.. Каким парнем он был? Потому что Росс всегда считал себя довольно уникальным.

– Да, – ответила Кармел. – Все в порядке. Секс без обязательств меня устраивает.

– Что ж, хорошо, – сказал он, не совсем способный сдержать раздражение и негодование в своем голосе. – Мне бы не хотелось думать, что ты ожидаешь от меня большего, чем просто оргазмы по требованию.

Кармел прищурилась:

– В чем проблема? Разве не это ты предлагаешь?

Росс заставил себя дышать и подавил желание возразить ей… В конце концов, это было все, что он мог ей предложить, он сам только что так сказал. Это было все, что он когда-либо хотел предложить любой женщине. Но это не остановило вопросы, выстроившиеся в очередь в его голове. Неуместные вопросы, которые, как он понимал, не должен был задавать ей, не имел права задавать, но… С кем именно она спала после того, как потеряла с ним девственность? Сколько мужчин было за последние четыре года? Встречались ли они когда-нибудь с его сыном? И каких парней она считала достойными большего?

– Да, именно так, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Тогда, если оргазмы по требованию – все, чего ты хочешь, почему ты боишься спать со мной?

Кармел глубоко вздохнула, что, естественно, заставило это чертово платье снова соскользнуть с ее плеча. Затем отвела от него взгляд. Волшебные огни отражались в блестящем макияже на ее веках. И Росс обнаружил, что снова переводит дыхание, чтобы остановить резкий поток возбуждения. Она действительно была восхитительна. Зачем он все усложнял? Когда он не хотел этого, и она тоже? Но потом Кармел повернулась к нему, и Росс на мгновение потерялся в ее сапфировых глазах.

– Я не хочу, чтобы мы испытывали неловкость после того, как все закончится. Мак должен быть у меня в приоритете. Ты уверен, что это не будет проблемой?

– Ты о чем? – спросил Росс, потому что теперь он был искренне сбит с толку.

– Ты уверен, что сможешь не привязываться ко мне?

Ему хотелось рассмеяться. Она действительно была серьезна? Разве он только что не сказал ей, что не способен привязываться? Но смех замер у него на языке, ее влажная кожа и большие голубые глаза внезапно сделали ее невероятно юной… И уязвимой. Каким же дураком он был. Он был ее первым любовником. Она была матерью его ребенка. Конечно, это делало ее непохожей ни на одну из других женщин, с которыми он спал, независимо от ее истории свиданий с той ночи. И если захочет присутствовать в жизни их сына, он никогда не сможет разорвать эти отношения так, как разорвал все другие отношения в своей жизни до нее, когда женщина, с которой он встречался, угрожала стать слишком близкой. На мгновение Росс подумал о том, чтобы отказаться от удовольствия, которое они могли бы получить в ближайшие дни и ночи, чтобы защитить ее, а также себя, от последствий, о которых она говорила. Но прилив желания пришел из ниоткуда, и он, казалось, не мог произнести нужных слов. Росс понял, что это был не просто секс, которого он хотел. Он хотел узнать о ней больше. Гораздо больше. Он нахмурился, обеспокоенный тем, насколько был очарован ею.

– Я гарантирую, что не буду слишком привязываться, – сказал он, уверенный, по крайней мере, в этом. – И ты не привязывайся ко мне.

– Тогда ладно, – произнесла Кармел. – Я бы хотела остаться в твоей квартире до конца недели. И познакомиться с твоим сервисом «оргазмы по требованию».

Росс издал грубый смешок, от прилива желания у него немного закружилась голова. Он подозвал официанта.

– Отмените заказ на кофе, – сказал он. – И принесите даме куртку. Мы уходим.

Глава 10

Кармел сильно дрожала. Прохладный весенний ветерок был не единственным, отчего по ее коже побежали мурашки, когда машина с водителем подъехала к тротуару перед входом в ресторан.

– Тебе холодно? – спросил Росс, его рука опустилась на ее спину.

Мел покачала головой, ощущая жар между бедер. Она снова почувствовала себя той безрассудной девчонкой, опьяненной приливом адреналина. Но она не могла отказаться от этой возможности.

Водитель открыл для них пассажирскую дверь, и Росс посадил Кармел в теплый салон.

– Поставь перегородку и двигайся по живописному маршруту, Джерри, – приказал Росс водителю.

Мел потянулась к ремню безопасности, чувствуя, как дрожат ее руки. Но когда она хотела застегнуть пряжку, Росс поймал ее за запястье.

– Как насчет того, чтобы жить в опасности? – сказал он, целеустремленный и решительный.

Она отпустила ремень, чувствуя, как напряжение туго стягивает ее живот и жар усиливается. Она кивнула, давая ему разрешение поднять ее и посадить к себе на колени.

Внезапно она оказалась над ним. Ее руки были на его плечах, широко расставив ноги, она упиралась коленями в мягкую кожу сиденья по обе стороны от ног Росса, короткое шелковое платье задралось до бедер. Возбуждение пульсировало и пылало в ее паху, заставляя гореть, когда большие руки Росса обхватили ее зад. Росс потащил ее вниз, пока Мел не устроилась на его возбужденном члене.

Его пальцы мяли и ласкали, пока настойчивое, отчаянное желание пульсировало в ее теле.

Росс подтянул Кармел к себе и поцеловал. Он уловил ее стон, поцелуй был требовательным. Ее губы инстинктивно раскрылись, позволяя его языку проникнуть в рот, исследуя, лаская. Резкий стон вырвался из его груди, когда он погладил ее по щеке и откинул ее голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Сними куртку, – сказал Росс или скорее приказал.

Мел повиновалась. Платье упало с ее плеча, как это было много раз в течение вечера, но, когда она потянулась, чтобы поднять его обратно, он пробормотал:

– Не надо.

Его большой палец прошелся по ее ключице, задавая бешеный пульс, затем скользнул под открытую бретельку бюстгальтера, чтобы снять ее с плеча вместе с платьем. Материал натянулся, зацепившись за твердые пики ее сосков. Росс тихо выругался и расстегнул пуговицы на лифе платья, его другая рука все еще ласкала ее ягодицы. Мел ахнула, подавшись бедрами вперед, контакт был слишком сильным и в то же время недостаточным, поскольку ей не терпелось быстрее слиться с ним в экстазе.

– Ш-ш-ш, – пробормотал Росс, – не торопись.

Как раз в тот момент, когда она подбирала слова протеста, лиф платья распахнулся до талии, обнажив фиолетовый кружевной бюстгальтер. Затем его дьявольские пальцы проникли ей за спину. Резкий щелчок раскрывающейся застежки бюстгальтера испугал ее.

– Что за?.. – пробормотала Мел, потрясенная его ловкостью, убирая руки с его плеч, чтобы схватить себя за грудь, прежде чем опозориться на весь Манхэттен.

Росс снова усмехнулся, низкий звук прозвучал более чем высокомерно. Он провел большим пальцем под тяжелой плотью, заставляя ее соски болезненно напрячься. Затем прижался лицом к ее шее, целуя, облизывая. Она вздрогнула от обилия ощущений, его язык и зубы путешествовали по ее ключице, большой палец другой руки все еще скользил слишком близко и все же недостаточно близко к тому месту, где она нуждалась в нем.

– Отпусти бюстгальтер, Кармел, – пробормотал Росс, его горячее дыхание заставило ее соски болеть еще сильнее.

– Я не могу. Я не хочу, чтобы все видели, – выдавила она, заметив блеск огней снаружи, когда машина пересекала перекресток Таймс-сквер и Бродвея. – Нас могут арестовать.

Росс засмеялся, очевидно, в восторге от ее стеснения.

– Стекло прозрачное лишь наружу. Единственный, кто может видеть тебя, – это я.

Кармел снова вздрогнула, его большой палец нырнул под ее трусики, медленно приближаясь все ближе и ближе к блаженству.

– Ты?.. – Кармел сглотнула горячий комок, внезапно застрявший у нее в горле. Такое же тепло пульсировало между ног. – Ты уверен? – спросила она.

– Полностью, – кивнул Росс. – Отпусти, – снова потребовал он.

Ее руки разжались, и через несколько секунд он вытащил ее руки из рукавов платья, стянул бюстгальтер и отбросил в сторону. Кармел сидела у него на коленях, обнаженная по пояс, задыхаясь от желания, но вместо того чтобы прикрыться, она заставила себя позволить ему насытиться. Он снова застонал, его взгляд обжигал набухшую плоть. Росс обнял рукой одну тяжелую грудь, и его рот захватил ноющий пик. Он лизал и покусывал, еще больше укрепляя набухшую плоть, заставляя ее пульсировать, прежде чем переключиться на другую грудь. Она никогда не осознавала, что была настолько чувствительна там. Ее грудь всегда была лишь обычной частью тела. Ей нравилось кормить Мака, когда он был младенцем, но это было совсем по-другому, стрелы потребности попадали в самую горячую точку в ее сердце, вызывая там жестокую боль с поразительной скоростью. Она закричала, едва способная дышать из-за мучительных ощущений, пронзающих ее тело. Обхватив ее ягодицы и слегка приподняв, Росс губами ласкал ее груди, посасывая и покусывая. Рыдания Мел эхом разносились по машине. Росс просунул пальцы ей под трусики, чтобы найти скользкий вход в ее влагалище. Она вздрогнула, отклонилась назад, когда он коснулся ее центра удовольствия.

Стон вырвался из ее груди, пронзая ее, оргазм ворвался в нее, выстреливая от пальцев ног и струясь по ней бешеными волнами. Она скакала на его пальцах, тяжело дыша, всхлипывая, каждая частичка ее тела была уничтожена в буре ощущений. Наконец оргазм пошел на убыль, освобождая ее от своей хватки. Кармел рухнула на Росса, измотанная, влажная и потная, и дрожала от интенсивного удовольствия. Ее обнаженная грудь была прижата к ткани его пиджака, влажные соски болели от его внимания. Черт, он все еще был полностью одет.

Кармел смутилась, что была практически голой и обессиленной, но в тот момент она ни о чем не могла думать, ее разум плавал в сияющей дымке где-то между блаженством и ужасом. Последние муки оргазма прокатились по ней, когда Росс наконец убрал пальцы с ее набухшей плоти. Его рука ласкала ее шею, прижимая ее лицо к своему плечу, бормоча что-то тем глубоким, хриплым голосом, который заставлял ее чувствовать себя желанной, важной для него, хотя она знала, что это не так. Кармел прижалась к нему, вдыхая тонкий аромат сандалового дерева и соснового мыла, огромная волна послевкусия расходилась тяжелым грузом, давящим на грудь. Откуда Росс знал, как прикоснуться к ней, чтобы заставить ее летать? Наконец он откинул ее голову назад и провел большим пальцем по ее шее, когда машина остановилась у его дома.

– Готова ко второму раунду?

Кармел заставила свои губы изогнуться в дерзкой усмешке, чтобы прикрыть пустоту, открывающуюся в ее сердце, затем пошевелилась на твердом выступе его штанов, пока натягивала платье.

– Конечно, не сомневайся.

Росс рассмеялся, звук эхом отозвался в ее груди, но не принес облегчения ее сдавленному сердцу.