Текст книги "Человек в витрине"

Глава 14
ЧЕРНАЯ ВДОВА

Франк Фрёлик позвонил в квартиру Ингрид Есперсен в половине девятого утра. Вначале она сказала в домофон, что еще не встала.

– Ничего, я подожду, – снисходительно ответил Фрёлик.

– Ну, то есть встала, – уточнила Ингрид, – но как раз надеваю халат.

Чтобы она услышала его в домофон, Фрёлику пришлось присесть.

– Ничего! – повторил он. – Я подожду.

– На улице очень холодно, – заметила Ингрид. – Подождите лучше внутри.

– Очень мило с вашей стороны, – ответил Фрёлик. Он подумал, что напоминает комика мистера Бина: сидит на полусогнутых и беседует со стеной.

– Открываю, – сказала Ингрид, нажимая кнопку.

Она заставила Фрёлика прождать двадцать минут. Он устроился на кухне. Оглядевшись, решил, что вкус у Ингрид примерно такой же, как у Евы Бритт. Во всяком случае, кухонные гарнитуры у них оказались почти одинаковыми, с дверцами закаленного стекла. Когда Ингрид вышла из ванной, от нее сильно пахло духами. Несмотря на мешки под глазами, лицо у нее сегодня казалось не таким напряженным.

– Я плохо сплю, – объяснила она. – Все время думаю, как он умирал внизу, а я ворочалась в постели, пока он истекал там кровью… – Она огляделась по сторонам. – Но не сидеть же здесь!

Она увела Фрёлика в гостиную; в прошлый визит он не заходил сюда. Ингрид поспешно убрала с круглого стола бокал и пустую винную бутылку.

– Не подумайте, я не стала алкоголичкой, – заверила она его. – Просто вечером мне делается не по себе. Квартира такая большая!

Фрёлик кивнул.

– Перед тем как лечь спать, я заглядываю во все буфеты и под кровати. Запираю все комнаты, которые запираются на ключ. Боюсь, что там может кто-то спрятаться.

Он снова кивнул.

– Принимать снотворное я не смею, потому что боюсь не проснуться, если…

Фрёлик ждал, пока она продолжит. Вдова улыбнулась, словно извиняясь, и нервно погладила тыльную сторону ладони двумя пальцами.

– Если… что?

Она вздрогнула всем телом и ответила:

– Если кто-то придет.

– Кто? – спросил Фрёлик.

– Что?

– Кто к вам придет?

Ингрид смотрела куда-то перед собой. Он ждал.

– Я даже думаю переехать в отель, – сказала она наконец.

Фрёлик по-прежнему молчал.

– И меня так мучает совесть, то есть… я ведь боюсь за себя, хотя умер-то Рейдар. Вы меня понимаете?

Франк Фрёлик кивнул. Ингрид слегка подалась вперед и заглянула ему в глаза:

– Не знаю, напали на него или…

Фрёлик не отвел глаза в сторону, но и не ответил. Он ждал. Наконец вдова вздохнула и сказала:

– Я не знаю, грозит ли мне опасность, понимаете?

– Почему вам может грозить опасность?

Она вздрогнула и посмотрела на него в упор:

– Ведь к нам вломился вор, разве нет?

Фрёлик молчал.

– Я хочу знать, грозит ли мне опасность! – повторила вдова.

– Вы боитесь, что на вас нападут здесь, в собственном доме?

– А мне следует бояться? – парировала она. – Может быть, вы все-таки скажете?..

Франк Фрёлик откашлялся и задумался. Он не знал, что ответить.

– У нас нет оснований подозревать, что опасность угрожает кому-либо из близких вашего мужа, – сказал он наконец. – С другой стороны, если вам кажется, что вам грозит опасность…

– Но я ничего не знаю! – перебила его вдова. – Вы ничего мне не говорите!

– Вам кажется, что вам грозит опасность? – спросил Фрёлик.

Ингрид опустила глаза и ничего не ответила.

Он окинул ее внимательным взглядом. Заметил, как идет ей черный цвет. Не укрылась от него и прозрачная вставка на лифе платья. Просвечивавшая белая кожа придавала ей необычайно сексуальный вид. Фигура у нее была гибкая, грациозная. Вдова что-то ему напоминала… Что-то или кого-то? Кошку! Она так же без труда управляла своим телом. Фрёлик старался не выдать свой внезапный интерес к ее женским чарам. Правда, вдова как будто ничего не замечала. Она сидела, погрузившись в раздумья, и словно находилась не здесь, а в другом мире. Вдруг чары развеялись, – она вздрогнула и, вспомнив о его присутствии, скрестила руки на груди.

– Раньше вы, кажется, были профессиональной танцовщицей? – поинтересовался Фрёлик.

Ингрид будто не слышала вопроса.

– Наверное, я все-таки перееду, – рассеянно сказала она. – Да, в самом деле, перееду.

Фрёлик попробовал поставить себя на ее место и задумался, не следует ли ему повторить, что у нее нет оснований чего-либо бояться.

– Вы не знаете, у вашего мужа были причины чего-то опасаться? – спросил он.

– Нет.

– Если хотите, мы обеспечим вашу защиту. Мы можем принять особые меры…

Вдова бросила на него удивленный взгляд.

– Если это вас успокоит…

– Вы считаете, что мои страхи беспочвенны?

– Нет, что вы. Я просто предлагаю. Мы готовы обсудить меры, способные вас обезопасить.

– Нет, – сказала Ингрид. – Не нужна мне никакая защита.

Фрёлик внимательно посмотрел на нее и повторил:

– Кажется, раньше вы были профессиональной танцовщицей?

– Да, но это было много лет назад, – устало ответила Ингрид Есперсен. – Ну да, вы правы. Раньше я танцевала в балете. Потом несколько лет преподавала, работала учительницей танцев недалеко отсюда. У меня была небольшая студия на Фрогнервейен. Теперь в том доме ресторан и кофейня. Я там часто обедаю, во всяком случае время от времени. Знаете, там приятно посидеть. Приятно подумать о том, как все меняется со временем. Когда-то там был и супермаркет из сети IRMA – вы еще застали ее? Они первые перекупили у меня помещение. Как говорится, всему на свете приходит конец. Пришлось распрощаться и со школой танцев. Я устала бороться; при моем неумении вести дела по-другому и быть не могло.

– Значит, торговля антиквариатом вас не интересовала?

– Что вы, нет! – Вдова едва заметно улыбнулась. – Я типичная скучающая домохозяйка…

– Не говорите так, – ответил Фрёлик и поймал себя на мысли, что с ней неплохо бы пофлиртовать. Он заметил, что у нее поехал чулок, и с трудом заставил себя не смотреть на ее ноги. Подняв глаза чуть выше, он залюбовался ее пышными бедрами, обтянутыми платьем. Фрёлик кашлянул и приказал себе сосредоточиться. – Почему ваш муж заинтересовался антиквариатом?

– Он всегда интересовался предметами старины, – ответила вдова. – Ему нравились красивые вещи. Можно сказать, интерес к красоте и сблизил нас. В семидесятых годах моя сестра служила в муниципалитете. Ей приходилось работать секретарем на аукционах в Бругате. На этих аукционах продают вещи, не выкупленные закладчиками вовремя. Знаете, бывает, человеку срочно нужны деньги, и он закладывает драгоценности. Дамы несут в ломбарды обручальные кольца… – Ингрид развела руками. – Сейчас уже не верится, но именно там мы с Рейдаром и познакомились.

– Вы тоже что-то закладывали?

– Нет. Нас познакомила моя сестра. Рейдар покупал на аукционе невыкупленные залоги. Его интересовали старинные часы, украшения, скрипки и бог знает что еще. Как-то раз нас с сестрой пригласили туда на прием, то есть пригласили ее, но Райнхильде, моей сестре, было неловко идти одной. Она нервничала, потому что Рейдар был вдовцом и намного старше ее. Я пошла в роли компаньонки. Ну а так как я интересовалась дизайном интерьеров, у нас нашлись общие темы для разговора… как говорится, слово за слово… Вот так все и началось.

Фрёлик поспешил воспользоваться удачной возможностью и быстро раскрыл блокнот.

– Значит, вас все же объединяла любовь к антиквариату, предметам старины?

– Мне нравится думать, что нас объединяла любовь к красоте. Слово «антиквариат» кажется каким-то… пыльным. Кстати, вам следует знать, что для Рейдара старина ассоциировалась с хорошим вкусом.

Фрёлик кивнул, закусил кончик ручки и спросил:

– Он не был завсегдатаем рынка подержанных вещей, как это называют некоторые?

– Радуйтесь, что Рейдар вас сейчас не слышит, – глухо заметила вдова. – Он терпеть не мог слова «подержанные вещи». Предметы, которыми мы себя окружаем, говорят о том, кто мы такие, – объяснила она как нечто само собой разумеющееся.

Фрёлик снова кивнул.

– В том-то и беда с нами, норвежцами. – Ингрид вскинула голову и с неожиданным пылом продолжала: – Мы не понимаем, зачем нужно окружать себя красотой. Взгляните на наши храмы. Они такие скучные! Да, я знаю, такие взгляды коренятся в Реформации, протестантизме и представлениях о том, что золото и мишура отвлекают от сути. В сущности, все так и есть. И все-таки мне кажется… если бы в нашей стране были красивые соборы… наше отношение к религии стало бы чуточку здоровее. Вещи, которые нам нравятся, вещи, которыми мы себя окружаем, многое говорят о характере владельцев, – добавила она.

Фрёлик вежливо кашлянул и повертел ручкой в воздухе, словно извиняясь за то, что не разделяет ее любви к католическим соборам. Он поспешил вернуться к тому, что интересовало его.

– Вчера… перед тем как вашего мужа убили… у вас были гости к ужину, – осторожно начал он.

Ингрид кивнула, но ничего не сказала.

– Вместе с вами за столом сидели Карстен, Сюзанна и их дети… внуки Рейдара?

– Вам кажется, что я уклоняюсь от темы, – укорила его Ингрид. – Но чтобы лучше понять характер моего мужа, вы должны узнать о его взглядах, пристрастиях…

Фрёлик глубоко вздохнул.

– Для нас также очень важно понять, что случилось в дни, непосредственно предшествовавшие его смерти. Пожалуйста, расскажите, что произошло в пятницу.

– Рейдар встал рано, – начала она и осеклась.

– Когда? – спросил Фрёлик, желая расшевелить ее.

Вдова вздрогнула.

– Около половины восьмого. Он ушел на работу до того, как я вышла на кухню. Потом мы увиделись только вечером. Он вернулся в начале восьмого; мы уже ждали его за столом.

– Значит, в пятницу вы весь день были дома?

– Нет, в первой половине дня я ходила по магазинам. Вернулась в два или в половине третьего.

– По магазинам?

Она кивнула и повторила:

– По магазинам.

Фрёлик внимательно смотрел на вдову, но та как будто не собиралась продолжать. Он заглянул ей в глаза:

– Обычный поход за покупками? Может быть, вы покупали что-то конкретное?

Ингрид Есперсен не отвела глаз.

– Конечно нет. Разве вам это интересно?

Он пожал плечами.

– Среди прочего я заходила и в универмаг «Глас Магасинет». – Она замолчала, ей как будто не хотелось продолжать.

Фрёлик спросил:

– Когда вы отправились за покупками?

– Примерно в половине двенадцатого.

– А чем вы занимались раньше, то есть до половины двенадцатого?

– Приняла душ, почитала газету… а в десять или в начале одиннадцатого спустилась в магазин, к Карстену. Видите ли, он открывает магазин в десять, и мы обычно вместе пьем кофе по утрам.

– С Карстеном Есперсеном?

– Да, если покупателей немного. В пятницу утром в магазине никого не было, поэтому мы попили кофе и поболтали. – Ингрид поджала губы и задумалась, вспоминая. – Мы разговаривали примерно три четверти часа. Карстен взял с собой Беньямина. Кажется, в детском саду был выходной. Беньямин бегал по всему магазину, играл, рисовал. Потом я поднялась наверх, оделась потеплее, на выход, и где-то в начале двенадцатого отправилась за покупками…

Фрёлик собирался спросить, о чем вдова говорила в пятницу утром с сыном своего мужа, но передумал. Вместо этого он поинтересовался:

– Вы что-нибудь нашли?

– В каком смысле?

– Вы нашли что-нибудь, когда ходили за покупками?

– О да!

Фрёлик ждал продолжения, но, как оказалось, напрасно.

– А в течение дня муж звонил вам? – спросил он.

– Да, звонил, – ответила Ингрид.

– Сюда?

– Что?

– Он звонил сюда, домой?

– Конечно! – отрезала она. – Куда же еще?

Фрёлик посмотрел на нее в упор:

– Он, например, мог позвонить вам, когда вы ходили по магазинам. На мобильный.

– Он звонил мне сюда.

– Когда?

– Днем, около трех. Как правило, он возвращается домой часа в четыре. К тому же он знал, что к ужину приглашены Карстен и Сюзанна. Но Рейдар позвонил около трех и предупредил, что задержится. Сказал, что будет дома около семи.

– Он объяснил почему?

– Нет.

– Такое было в порядке вещей?

– Что?

– Он часто возвращался домой поздно? Объяснял ли, почему задерживается?

– Нет, он нечасто задерживался, но я знала, что это имеет какое-то отношение к его делам. Скорее всего, он встречался со своими братьями – Арвидом и Эммануэлем. Арвид живет в Ураниенборге, а Эммануэль очень далеко, в Беруме. – Ингрид вздохнула. – Ужасно боюсь разговаривать с Арвидом и Эммануэлем. Они наверняка звонили сюда, но я не подходила к телефону… Не могла себя заставить.

– Вы помните, когда точно Рейдар вернулся домой?

– В четверть восьмого. Я проверяла время. Кстати, вы знаете, что в десять минут восьмого сюда приходил Юнни Стокмо? Может быть, вам не известно, кто он такой? Юнни – служащий Рейдара. Я пригласила его войти и подождать Рейдара в квартире, но он не захотел. Ужин был уже готов, мы тоже ждали его. Поэтому я то и дело подходила к окну посмотреть, не приехал ли Рейдар. Я видела, что Юнни тоже ждет его на улице, у дома. Его поведение меня немного встревожило. Понимаете, в тот день было очень холодно – почти минус двадцать.

– Они что же, были компаньонами?

– Юнни есть Юнни, – улыбнулась Ингрид. – Он такой… Вот вы спрашивали, почему Рейдар заинтересовался антиквариатом. По-моему, когда-то давно Рейдар работал вместе с отцом Юнни. – Заметив вопросительное выражение на лице Фрёлика, Ингрид кивнула: – Ну да, отец Юнни работал с Рейдаром, но еще до того, как мы с ним познакомились. Я никогда не видела отца Юнни – он умер до того, как мы с Рейдаром поженились.

Фрёлик закончил записывать и только потом поднял глаза на сидящую напротив вдову.

– А чего хотел Стокмо? Зачем он приходил к вашему мужу?

– Понятия не имею. Я приглашала его зайти, но он, по-моему, застеснялся. У нас ведь были гости – Карстен, Сюзанна и дети. Во всяком случае, мне он ответил, что у него нет времени. И все же ждал снаружи, на улице.

– А когда пришел ваш муж?

– Наверное, они поговорили.

Фрёлик кивнул.

– Какими были отношения вашего мужа и Юнни Стокмо? – спросил он после паузы.

Ингрид хмыкнула и задумалась, но в конце концов пожала плечами.

– Я спрашиваю, потому что слышал, что ваш муж уволил Юнни Стокмо, – пояснил Фрёлик, глядя вдове прямо в глаза, а потом добавил: – Как говорится, выкинул пинком под зад.

Ингрид изумленно нахмурилась:

– Уволил? Вы уверены? Не может быть… – Она покачала головой. – Просто не верится! Рейдар ничего мне не говорил… он не рассказывал, что они поссорились… Зачем ему было скрывать такое от меня?

Фрёлик пожал плечами:

– Чего не знаю, того не знаю. – Он посмотрел в свои записи и продолжал: – Итак, Рейдар вернулся домой в начале восьмого. Что дальше?

– Мы поужинали.

– Что у вас было на ужин?

– Стейк из оленины.

– Какова была атмосфера за столом?

– Что значит «атмосфера»?

– Ну, как все держались – как обычно за семейным ужином или скованно?

Ингрид ненадолго замялась.

– Все шло как обычно, – сказала она наконец. – Конечно, почти все внимание было сосредоточено на внуках Рейдара. Типичный семейный ужин.

– Упоминалось ли за ужином имя Юнни Стокмо?

Ингрид задумалась.

– По-моему, нет, то есть… Я сообщила Рейдару, что он заходил, вот и все. Правда, о Юнни я сказала еще до того, как мы сели за стол.

– А о делах говорили?

– Карстен и Рейдар говорили, как обычно, но после еды. Они разговаривали вдвоем, отдельно.

– Отдельно?

– Да, Сюзанна помогала мне убирать со стола и загружать посудомоечную машину. Дети носились по всей квартире, а мужчины остались в столовой. Они пили коньяк и разговаривали. Не знаю о чем. Наверное, о деньгах или о политике, как всегда.

– Но общая атмосфера была расслабленной или…

Вдова задумчиво кивнула.

– Кто-то звонил по телефону, один раз или, может быть, больше, но трубку снимал Рейдар. Мне показалось, что он очень злился.

– Вы слышали, о чем он говорил?

Ингрид медленно покачала головой.

– Когда вам звонили?

– Около половины одиннадцатого. Карстен и Сюзанна уже собирались уезжать… да, должно быть, телефон звонил в пол-одиннадцатого. Малыш уже спал. Беньямин капризничал. Обычно его укладывают в девять.

– Они уехали в половине одиннадцатого?

Ингрид кивнула.

– Может быть, ближе к одиннадцати. Я не смотрела на часы, перешла в гостиную и отдыхала в кресле. Ждала выпуск ночных новостей. Я всегда смотрю новости в одиннадцать.

– А Рейдар?

– Кажется, он как раз разговаривал по телефону… не знаю.

– Вы не знаете, что он делал?

– Нет.

– Может, он спустился в магазин?

– Нет, он сидел и читал или занимался чем-то еще. После новостей я пошла в ванную и слышала за стеной его шаги. А потом я легла, и мы немного поговорили.

– Он обычно ложился позже вас?

– Нет-нет… кстати, как раз об этом мы говорили… Я спросила, собирается ли он ложиться спать. – Она замолчала.

Фрёлик ждал. Вдове явно все труднее становилось говорить. Вдруг тишину нарушило пронзительное верещание. Фрёлик сообразил, что кто-то звонит ему на мобильник. Он улыбнулся сидящей напротив женщине, словно извиняясь, и стал искать трубку. Ингрид вытерла уголок глаза пальцем. Фрёлик посмотрел на дисплей. Ева Бритт прислала ему эсэмэску: «По пути домой купи хорошей рыбы». Фрёлик почувствовал, как закипает. Особенное раздражение вызвало в нем слово «домой». Он выключил телефон и сунул его в карман куртки. Как только он убрал телефон, Ингрид встала.

– Извините, – сказала она, скрываясь за дверью ванной.

Фрёлик услышал, как она оторвала от рулона бумагу и шумно высморкалась. Вскоре она вернулась, набрав полные руки бумажных носовых платков, и села на место, делано улыбаясь. Глаза у нее покраснели и распухли.

– Он сказал, что хочет… что хочет посидеть и почитать. – Она с трудом сдерживала слезы. Одна слезинка все-таки скатилась на кончик носа. Ингрид поспешно смахнула ее.

– А вы заснули?

Она кивнула:

– Я приняла таблетку снотворного, аподорма.

– Зачем?

– Никак не могла успокоиться. Я приняла таблетку, чтобы отключиться.

– Но ночью проснулись?

Ингрид смотрела куда-то в пространство.

– Но ночью вы проснулись? – повторил Фрёлик.

– Иногда мне кажется, что все было во сне, – сказала вдова, снова высмаркиваясь. – Особенно теперь.

– Что именно было во сне?

– Я проснулась.

– В половине третьего вы звонили Карстену Есперсену, – сдержанно напомнил Фрёлик.

– Мне показалось, что в квартире кто-то есть.

Фрёлик поднял брови.

– Понимаете, пол был мокрый.

– Мокрый?

– Да, я заметила на полу лужу от растаявшего снега, как будто кто-то вошел, не сняв обувь, и намочил пол. Даже снег я видела; он был в виде зигзага, словно отпечаток подошвы.

Фрёлик посмотрел на нее в упор. Молчание затянулось. Вдова сидела и смотрела перед собой невидящим взглядом, будто внимательно изучала какую-то точку на полу. Скорее всего, она думала о чем-то, происходящем внутри ее. Потом она пошевелилась, снова вытерла слезы и продолжила:

– Я окаменела от ужаса… Никогда в жизни я так не боялась! Мне казалось, что кто-то прячется в темноте и следит за мной. Я не смела и пальцем шевельнуть!

В комнате снова воцарилось молчание. Фрёлик перевел взгляд на свои зимние армейские ботинки. Снег, который имел обыкновение липнуть к шнуркам, уже растаял, и на кончике одного шнурка образовалась капля воды. Она набухла, но не падала на пол.

– Значит, в квартире кто-то прятался? – уточнил он.

Ингрид покачала головой.

– Как вы думаете, откуда взялся снег в спальне?

– Рейдар… – начала она, но снова замолчала, чтобы вытереть слезы.

– Рейдар приходил посмотреть, как вы спите? – закончил за нее Фрёлик.

– Когда вы говорите, все кажется таким жутким… но кто мог зайти ко мне, кроме него? – вздохнула вдова. – Я не слышала ни звука.

– А вы уверены, что на полу были снег и вода? Может быть, они вам приснились?

– Не приснились. Ведь пол я вытерла.

– Вытерли? Когда?

– Когда встала.

– Когда же вы встали?

– Где-то в половине третьего. – Ингрид высморкалась в бумажный платок. – Вечером я очень устала, а потом из-за снотворного у меня все путалось в голове. И все-таки я очень испугалась и никак не могла снова заснуть. Мне нужно было выяснить, есть кто-нибудь в комнате или нет, так что в конце концов я включила свет…

– Понятно.

– Потом я какое-то время полежала в кровати. Когда зажегся свет, все показалось уже не таким страшным.

– Какой свет вы включили?

– Лампу на прикроватной тумбочке. Если хотите, я вам покажу. Пойдемте… – Она встала, и Фрёлик последовал за ней, ощущая шлейф уже знакомых духов. Он не сводил взгляда с ее упругих бедер, ее грациозность ошеломляла.

– У вас с мужем была общая спальня? – спросил он, сильно смущаясь.

– Да, мы спали в одной постели. Так было всегда.

В дверях спальни вдова неожиданно остановилась, и Фрёлик нечаянно налетел на нее. Ему показалось, будто его ударили под дых. Вдова как будто ничего не замечала. Она стояла вплотную.

Фрёлика прошиб пот. Он извинился, вежливо улыбнулся и прошел мимо. Ему хотелось как следует осмотреть комнату. Двуспальная кровать была накрыта зеленым покрывалом. На подставке рядом с креслом у окна стоял большой горшок с каким-то комнатным растением. В щели белых жалюзи с улицы проникал рассеянный свет. На зеленой стене в изголовье кровати висела картина – яркая, кричащая. Фрёлик долго смотрел на нее, ничего не понял, и все же картина ему понравилась. Чувствуя себя непрошеным гостем, он перевел взгляд на высокий, узкий стеллаж, уставленный книгами в мягких обложках и журналами. Ему стало не по себе – он начал гадать, в какой позе вдова раскинулась той ночью на кровати, какая на ней была ночная рубашка, из какой материи, какого цвета…

– Я включила вон ту лампу, – сказала Ингрид, возвращая его к действительности. По обе стороны кровати стояли деревянные тумбочки. Каждую украшала маленькая круглая лампа с широким абажуром. Ингрид подошла к своей половине кровати и включила лампу. – Вот так, – задумчиво пояснила она.

– Еде был снег?

– Здесь. – Она шагнула вперед и показала. – И еще здесь… и здесь.

Фрёлик почесал ручкой нос.

– Значит, вы вытерли пол?

– Конечно. – Она смерила его неодобрительным взглядом.

– Я спрашиваю потому, что, возможно, придется вызывать бригаду криминалистов…

– Боже мой, только не выгоняйте меня из собственной спальни! – тихо и встревоженно попросила вдова.

– По вашим словам, ночью вы испугались, – напомнил Фрёлик. – Как я и говорил, у нас нет оснований полагать, что вам или кому-либо еще грозит опасность. Мы считаем, что причиной убийства вашего мужа послужили какие-то личные обстоятельства. Однако, если вы боитесь, вам не следует мучиться. Повторяю, если вы пожелаете, мы готовы принять меры, которые…

– Нет! – перебила его Ингрид. – И речи быть не может. Я остаюсь здесь, в своей квартире.

– Разумеется, – ответил Фрёлик. – Но мы можем оказать вам…

– Нет, – повторила вдова, качая головой.

– Что вы подумали, когда проснулись, а мужа рядом не оказалось?

– Подумала, что, наверное, Рейдар поднимался в спальню после вечерней прогулки, чтобы что-нибудь взять: лист бумаги или… – Она встала и спокойно обошла кровать. – Вот здесь, – показала она. – И там тоже – там было мокро.

Хозяйка и гость вернулись в гостиную и сели в кресла.

– А потом? – спросил Фрёлик. – Что случилось потом?

– Я встала, вышла в гостиную, обошла всю квартиру в поисках Рейдара. Его нигде не оказалось.

– И что вы подумали?

– Сама не помню, что я подумала, – меня охватил ужас. И я стала звонить Карстену, – ответила вдова.

– Зачем?

– Хотела попросить, чтобы он приехал. Я боялась, как бы чего не случилось с Рейдаром.

Фрёлик промолчал.

– Я не слышала ни звука. В доме было тихо.

Фрёлик кивнул. Посмотрел на свои ноги, поставил пятку на то же мокрое место на полу и увидел, как на конце мокрого шнурка образуется еще одна круглая капля.

– Итак, вы позвонили по телефону.

– Да, ждать пришлось довольно долго… в конце концов, я звонила среди ночи. Наконец трубку сняла она… Сюзанна… – Ингрид поморщилась. – Наверняка решила, что я совсем спятила…

– Что вы ей сказали?

– Попросила позвать к телефону Карстена.

– И что она вам ответила?

– Что его нет дома.

– Как вы расценили ее слова?

– Пожалела о своей прямолинейности. Надо было действовать похитрее. Правда, набирая их номер, я совсем забыла, что среди ночи люди обычно спят. Знаете, Сюзанна немного странная. Иногда мне кажется, что она ревнует. Я… – Ингрид замолчала.

– Да. – Фрёлик наклонил голову и стал терпеливо ждать.

– Понимаю, мои слова звучат необычно, но в тот раз мне в самом деле показалось: Сюзанна испугалась, что мы с Карстеном…

– Значит, по-вашему, ей не хотелось будить мужа, потому что она испугалась ваших намерений?

– Понимаю, мои слова звучат… мягко скажем, необычно.

– У нее был повод для ревности?

– Что вы имеете в виду?

– У нее имелся повод ревновать мужа? – повторил Фрёлик, стараясь сохранять выдержку.

– Конечно нет! Сюзанна… она вообще странная. Не знаю, как еще выразиться.

Фрёлик вдруг сообразил, что больше не потеет. И все же ему пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы смотреть Ингрид Есперсен в глаза, а не бросать украдкой взгляды на ее пышную грудь или бедра. Если честно, он прекрасно понимал Сюзанну.

– Что случилось потом? – спросил он.

– Я объяснила, что тревожусь за Рейдара, и попросила Сюзанну все передать Карстену, когда он вернется.

– А потом?

– Я снова легла в постель.

– Но до того обошли всю квартиру?

– Конечно, я не могла понять, где Рейдар…

– Еде-нибудь еще вы видели лужи и снег на полу?

– В прихожей.

– А больше нигде?

– А больше нигде.

– Значит, кто-то вошел к вам в квартиру и, не сняв уличной обуви, прошел в спальню?

– Я подумала, что Рейдар заходил посмотреть на меня или взять что-нибудь из шкафа.

– Когда вы поняли, что в квартире, кроме вас, никого нет, вам не пришло в голову, что Рейдар может находиться внизу, в магазине?

– Да, конечно. Мне не спалось, я лежала и думала обо всем подряд, представляла себе все места, где он может быть, гадала, что означает снег на полу… Я долго ворочалась без сна, пока не услышала, как по улицам поехали машины…

– Почему вы не спустились в магазин и не посмотрели, там ли ваш муж?

– Честно говоря, не решилась. Я оцепенела от ужаса. Когда в дверь позвонили полицейские, естественно, я подумала, что это Рейдар. – Ее передернуло, и она скрестила руки на груди.

– Вы слышали что-нибудь необычное?

– В каком смысле «необычное»?

Фрёлик бросил на вдову выразительный взгляд, но не произнес ни слова. Глаза у нее словно остекленели. Она кашлянула.

– Вы слышали что-нибудь необычное той ночью? – терпеливо повторил он. – Шум, шорох, шаги по лестнице…

– Шаги по лестнице?

– Любые звуки, – досадливо пояснил Фрёлик. – Шаги, хлопанье двери… что угодно!

– Н-нет… по-моему.

– Что значит «по-вашему»? – Фрёлик посмотрел вдове в глаза – зеленые, как два драгоценных камешка на белой вате.

– Нет, – уверенно повторила она. – Я ничего не слышала.

Фрёлик вопросительно хмыкнул.

– Я уверена, что ничего не слышала.

– Но ведь вы наверняка думали, что ваш муж внизу, в магазине…

– Вы что же, не верите мне? – не выдержала вдова.

– Нет, что вы. Я вам верю. Просто нам нужно знать каждую мелочь, а вы, возможно, что-то упустили или считаете несущественным. Для нас же ваше наблюдение может оказаться очень важным. Когда я спросил…

– Я не слышала никакого шума! – сердито перебила его вдова.

– Отлично, отлично.

Они молча посмотрели друг на друга.

Фрёлик записал: «На вопрос, слышала ли она шум, вдова отвечает уклончиво».

– Выходит, человек, убивший вашего мужа, сделал свое черное дело еще до того, как вы проснулись? – спросил он вслух.

Ингрид снова вздрогнула и воскликнула:

– Понятия не имею!

– Но раз вы ничего не слышали?..

– Я все равно что находилась в коме, вырубилась, я приняла снотворное! Здесь могло произойти все что угодно без моего ведома!

– Отлично, – кивнул Фрёлик и продолжал: – Вот какая мысль пришла мне в голову… – Он снова сунул ручку в рот. – По вашим словам, к вам ночью мог заходить Рейдар. Когда вы проснулись, были ли все двери закрыты и заперты?

Ингрид вскочила.

– Повторяю, теперь все случившееся той ночью кажется мне страшным сном. Я в самом деле ни в чем не уверена. Возможно, дверь в спальню и была открыта, но…

Она немного походила туда-сюда и снова села в кресло. Фрёлик прищурился и исподтишка любовался ею.

– Когда вы встали в первый раз и пошли смотреть, нет ли посторонних в квартире, вы, значит, не проверили входную дверь?

– Наверное, нет. Не помню.

– Она была заперта?

– Не знаю. Да, кажется. Да, конечно! Я еще так смутилась…

– Значит, если кто-то к вам поднимался… к тому времени, как вы встали, он уже ушел?

Вдова бросила на него подозрительный взгляд:

– А теперь-то вы что имеете в виду?

– Поскольку вы ничего не слышали, скорее всего, человек, оставивший снег на полу, к тому времени, как вы проснулись, уже ушел… Разве не так?

Она снова бросила на него настороженный взгляд.

– Ну да… наверное. Я не поняла, что вы имели в виду.

Фрёлик снова внимательно посмотрел на нее и подумал: «Врет?» Ее явно что-то беспокоило. Беседа протекала не гладко.

– Из вашей спальни ничего не пропало? – спросил он. – Вы проверяли, все ли на месте?

– Да, все на месте, ничего не пропало. Кстати, поэтому я и подумала, что ко мне заходил Рейдар – посмотреть, как я сплю.

– У вашего мужа было хорошее здоровье? – спросил Фрёлик.

Ингрид вздохнула:

– Всем бы нам такое здоровье, как у него!

– Значит, он ни на что не жаловался?

– На что он мог жаловаться?

– Ну, например, на боли в спине, на почки, на ноги…

– Нет!

Фрёлик кивнул и продолжил:

– Скажите, имеет ли для вас какое-то значение число сто девяносто пять?

Он долго обдумывал, в какой момент удобнее задать этот вопрос, и сейчас обрадовался, что все получилось словно само собой. Однако его слова упали на неблагодатную почву. Вдова покачала головой и пожала плечами.

– Для вас это число ничего не означает?

– Ничего.

– Может быть, число сто девяносто пять имело какое-то особое значение для вашего мужа?

– Извините, – ответила вдова. – Я ничего такого не могу припомнить.

Фрёлик обвел рукой спальню и уточнил:

– Значит, вы вымыли пол во всей спальне?

– Да…

Фрёлик задумался.

– Если вы не против, мы все же провели бы обыск.

Ингрид Есперсен испустила тяжкий вздох.

– Ладно, подумаем, – буркнул он, поднимаясь. – Возможно, в обыске нет необходимости.