Текст книги "Завтра я буду скучать по тебе"

Глава 19

– Я думал, что это она, Фрей, – говорю я, когда Ульф наконец-то поднимает трубку. Я просидел здесь, на вершине маяка целую вечность. Новостей от Бьёрканга или Арнта нет, рёв лодки, на которой они должны меня забрать, не слышен.

– Где ты? – спрашивает Ульф и прикуривает сигарету, а потом тяжело вдыхает дым.

– Я на маяке датчанина. Я только что вытащил из моря какую-то женщину. Когда я увидел её между стеблями водорослей, мне на секунду показалось, что это Фрей.

– Так, – отвечает Ульф, – но ты ведь и раньше видел трупы, разве нет?

В его голосе слышится напряжённость, хотя он и пытается её скрыть.

– Да, – отвечаю я и делаю вдох, – я просто не был готов.

– Кто она?

– Не знаю. Она молодая, наверное, ей слегка за двадцать. Понятия не имею, кто она. Шериф сказал, что у них никто не пропадал.

– Она сейчас с тобой?

– Нет. Я укрыл ее пластиком и оставил лежать на берегу.

– Отлично, – Ульф глубоко вдыхает дым, между затяжками мурча от удовольствия. – Может нам поговорить о чем-нибудь другом, пока ты ждёшь, когда тебя заберут? Ведь за тобой скоро приедут, не так ли?

– Да, я предупредил шерифа. Они в пути.

– Прекрасно. Для начала расскажи мне, почему ты решил, что это Фрей? Фрей лежит в могиле на кладбище в Танангере.

– Я просто… У меня стресс, – выдавливаю я и глубоко вдыхаю. – Я только что принял две таблетки оксикодона, и они всё никак не начнут действовать.

– Скоро, – беззаботно вещает Ульф, поглощая сигарету, – скоро, вот увидишь.

– Нет, – возражаю я, – ничего здесь не работает как надо, даже небо застлано стеной тьмы и снега.

– Небо?

Ульф прерывается, он задерживает дым в лёгких и аккуратно выдыхает.

– А что не так с небом, Торкильд?

– Ничего, – угрюмо отвечаю я. Я понимаю, что сказал много лишнего. – Я говорил с сестрой, как ты и настаивал, – я пытаюсь сменить тему.

– О, здорово, – спокойно отвечает Ульф. Он даёт мне продолжить, ожидая зацепки, чтобы развернуть диалог в то русло, которого я хочу избежать. – Всё прошло хорошо?

– Я стукнул ее мужа Арвида по голове.

– Почему?

– Он ублюдок.

– Несомненно. Помогло?

– Ещё как.

– Хорошо, Торкильд. Вы нашли время поговорить про мать с отцом?

– Нет.

– Ну, может быть, в другой раз.

– Господи.

Я сжимаю челюсти настолько сильно, что боль в щеке переходит в глазные яблоки. Я закрываю глаза и пытаюсь призвать на помощь хоть что-то, что может вытащить меня из этой ледяной комнаты страданий и перенести в другое место.

– Таблетки не подействуют, – всхлипываю я и прижимаю трубку к уху, – не в такую погоду. И здесь ничего не работает. Я даже не могу здесь нормально сходить в туалет.

– Слушай меня, Торкильд. Давай мы медленно выдохнем, успокоимся и будем говорить, пока не подействует таблетка. А когда вернешься на Большую землю, купишь себе что-нибудь для живота. Дюфалак. Хорошо? Сможешь?

– Да, – вздыхаю я, – смогу.

– Отлично. Я закурю сигарету, и мы продолжим, хорошо? Ты не против?

– Не против.

Ульф прикуривает сигарету и затягивается. Я слышу, как сигарета потрескивает на другом конце провода. Он задерживает дым в лёгких, наполняя самые глубокие ветви бронхов, после чего выдыхает с удовлетворением, и довольным шёпотом произносит:

– Вот так. Торкильд, давай поговорим.

Снежные хлопья за окном кружат в воздушных потоках, временами почти замирая. Они будто парят в свободном падении и ожидают момента, когда новый поток ветра подхватит их и погонит вперёд сквозь ночь. Океан омывает остров суровыми волнами.

– Я тебе рассказывал о том, как снова её встретил? – спрашиваю я и прислоняюсь ноющей щекой к холодному стеклу.

– Много раз, Торкильд. Много раз.

– Она вдруг оказалась там, в душевой, посреди струй воды.

Мне хочется рассмеяться, хотя тело дрожит от холода. Вместе с тем я чувствую, как что-то внутри меня высвобождается. Мускулы достигают полного расслабления. Таблетки, как маленькие белые снежинки, танцуют в моём животе, неся в себе вещество оксикодона. Они поднимаются вверх по сосудам, к голове и болевым рецепторам, которые уже ждут дозу препарата. Каждая клетка моего тела находит нужное место, и я собираюсь в единое целое, фрагмент за фрагментом.

– Это была она, и в то же время не она, понимаешь? Поэтому я подумал, что это был не сон.

– Расскажи мне лучше, почему ты спустился в душевую, Торкильд. Расскажи о встрече с Робертом, бойфрендом Арне Вильмюра. Я знаю, что он приходил к тебе в тюрьму, что вы в тот день говорили. Что он сказал тебе?

– Я сразу же узнал её, – продолжаю я, не обращая внимания на его вопросы. Идёт снег, не только за окном, но внутри меня. Это не метель пляшет в хаотическом шторме, это нежные кристаллы осыпаются снегом, похожим на гусиный пух. Уникальный чувственный опыт, который доступен мозгу только в предельном его состоянии.

– Он рассказал тебе, что у Фрей появился другой?

– Нет, – говорю я. По телу прокатывается волна, которая выбивает меня из равновесия, и я чувствую, что во мне растёт злость. – Я не хочу об этом говорить, – раздражённо произношу я.

– Так мы еще и не начали, – с безразличием отвечает Ульф, продолжая затягиваться сигаретой, – может быть, сейчас как раз время вместе подумать об этом, пока мы дожидаемся лодки?

– Нет! – пресекаю я.

– Хорошо, Торкильд, я не хотел на тебя давить.

За окном скоро совсем стемнеет. Широкие полосы холодного небесного света пробиваются через метель, достигая редких участков островной суши или океана, всё остальное выглядит сине-чёрным или бесформенным и серым.

– Тсс! – я прикладываю руку к микрофону мобильника. Мой взгляд цепляется за что-то у причала.

– Что такое?

Я всё еще слышу голос Ульфа сквозь пальцы. Свет прыгает по водной поверхности у причала, где кто-то похожий на человека пытается выбраться из волн. Он выкарабкивается на сушу и осматривается, опершись руками о колени.

– Мне нужно идти, – шёпотом говорю я, как только человек на улице встаёт в полный рост и направляется к сараю, у которого лежит труп женщины без лица, накрытый пластиком. – Здесь кто-то есть.

Глава 20

Я хватаю свой рюкзак и бегу вниз по лестнице. На улице сильный шторм. Радиомачту вырвало ветром, она трясётся и качается над бетонным фундаментом. Жуткий скрежет металла о бетон терзает уши.

Я ничего не вижу, даже лодки у причала, где чёрные тени раскачиваются на ветру; снежная буря бушует, держит меня в этом туманном плену. Новый порыв бури прокатывается по острову, когда я хватаюсь за перила и начинаю спускаться по бетонным ступенькам к конференц-центру и лодочному сараю.

Трупа нет там, где я его оставил. Только большая вмятина на снегу показывает, где только что лежали голова и туловище. Я стою и смотрю на отпечаток ангела с одним крылом, и тут с причала раздаётся громкий треск.

Я поворачиваюсь и вижу каскады бьющихся о берег волн. Прогнившая конструкция причала громыхает и шатается вверх-вниз вместе с водой. Я сразу обращаю внимание на силуэт. Он стоит посередине причала, где метровые волны вздымаются в воздух и устремляются обратно вниз. Это мужчина, он почти полностью сливается с тёмным пейзажем, исчезает за снежной бурей, разделяющей нас. На нём водолазный костюм и маска, и, кажется, он тащит за собой к краю причала труп женщины без лица.

– Эй! – я машу руками, делая несколько шагов вперёд, – подожди меня!

Мужчина на секунду останавливается и смотрит на меня сквозь пургу, а потом снова берётся за дело и продолжает тащить ее дальше.

– Подожди же, чёрт возьми! – я трусцой бегу к причалу и вижу, что они уже приблизились к краю. Он стоит, наклонившись к воде, будто бы прикидывая, как будет туда прыгать.

Опять шатаются опорные столбы. Причал ходит ходуном под стук и треск металлических креплений. Мужчина в водолазном костюме стоит на самом краю, держа в руках труп женщины без лица, почти неподвижно, пока по ним хлещет морская вода.

О шаткий причал снова с грохотом ударяется пенистая волна. Вода вздымается в воздух и падает на причал, сопровождаемая грохотом опорных балок. Я опять смотрю туда, где стоял мужчина с трупом.

– Нет! – взвываю я и делаю несколько шатких шагов вперёд, а потом снова останавливаюсь. Причал вот-вот оторвётся от фундамента. В следующую секунду раздаётся треск балок, и причал взлетает над водой. Древесина трещит, ломаются крепления, и разлетается стальная арматура. Причал уже завалился на сторону, пока рушатся его последние смычки. Конструкция вертикально поднимается над водой, а потом плашмя падает вниз и по камням соскальзывает в тёмное море.

Вдруг я вижу их снова, невдалеке от разрушенного причала. Там мельче, и вода чуть прозрачнее. Я вижу две тени. Одна из них плывёт вниз головой, только спиной слегка выдаваясь над водой, другая болтается у поверхности, будто разглядывая меня сквозь эту мутную воду.

Пару секунд я просто стою, а потом по камням сбегаю к воде, в то время как мужчина уплывает вместе с телом прочь от острова.

– Эй, ты куда? – кричу я отчаянно. – Где лодка?

Неожиданно я начинаю скользить по мокрой поверхности и теряю равновесие. Я падаю между двумя камнями и ударяюсь головой о твёрдую и холодную землю, не более чем в полуметре от края воды. Голова оказывается зажатой, и сквозь камни до меня добирается морская вода и плещет в лицо. Ломота в позвоночнике доходит до предела, пока я пытаюсь выбраться из этого унизительного положения.

– Что, чёрт возьми, это было? – выпаливаю я измождённо, когда мне наконец-то удаётся забраться на более безопасную почву. Я на четвереньках стою на камнях, как промокшая собака, и глотаю воздух. Причал исчез в темноте. За мной лишь пара бетонных плит. Они держатся за вырванную и насквозь ржавую стальную арматуру, торчащую из земли. Силуэты под водой тоже пропали, как будто их здесь никогда и не было, а я только что очнулся от одного из тех снов, которые кажутся реальными.

Я распластался на камне, лицом к небу. Надо мной летает снег, тьма накрыла остров, будто гигантская крышка. Лежа на камне, я прислушиваюсь к звукам, доносящимся из сарая.

Спустя пару мгновений я собираюсь с силами, поднимаюсь и иду к сараю, пытаясь утихомирить боль в голове. Затем встаю у запертой двери на колени и пытаюсь заглянуть внутрь через щель внизу. Пальцами ощупываю замок. Он совсем новый. Я ухожу к свалке стройматериалов и беру плоскую железку, чтобы вклинить её между замком и дверью.

Древесина трещит, когда я толкаю железку вниз и тяну на себя, а затем слетает одно из креплений вместе с четырьмя гвоздями, и дверь сходит с петель. Она чуть было не валит меня на гальку, но порыв ветра удерживает ее. Я проскальзываю в сарай, даже не пытаясь удержать сломанную дверь.

В сарае виднеются очертания новёхонького электрогенератора. Распакована только выхлопная система – она лежит на полу рядом с парой прожекторов из лёгкого металла и корпусом для джакузи. На стене висят пять блестящих водолазных костюмов, каждый на своём крючке.

Лист прозрачного пластика, которым я накрывал труп, с порывом ветра залетел в сарай и заслонил собой выхлоп генератора. Ветер колышет лист, он шелестит и скребётся о детали и бетонный пол. Я поднимаю лист и подношу его к лицу – сильнейший запах мёртвой плоти, кожи, мускулов и внутренностей все ещё держится на пластике вместе со следами мертвого тела – сукровицей и трупными жидкостями.

Я скручиваю пластик и кладу его под одну из труб генератора. Я звоню Бьёркангу, но никто не отвечает.

Трубку не берут ни Арнт, ни Харви, а потом мой телефон садится. Я решаю дожидаться их прихода здесь, в сарае, и приставляю пару ящиков к задней стене, на которые потом забираюсь. Я промёрз до костей, и меня мучает дикая головная боль из-за падения на камни. Тело ломит, щека горит, а ноги онемели.

Я выуживаю из рюкзака бутылку с водой и ставлю её между ног, пытаясь найти в карманах куртки контейнер с лекарствами. Я глотаю таблетки и облокачиваюсь о стену, тесно прижав руки к телу, затем закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на шуме ветра за окном.

Воскресенье

Глава 21

Где-то снаружи слышится гул лодочного мотора. Я вытаскиваю руки из карманов куртки, спрыгиваю с ящиков и выхожу на улицу.

Снаружи охровый туман вот-вот заволочёт пространство с висящими в нём редкими снежинками. Гул навесного мотора усиливается, и за пеленой снега я вижу старого мужчину, направляющегося к острову.

– Так что, ты всё ещё жив? – кричит Юханнес. Его лодка скользит параллельно острову.

– Еле-еле, – дрожа, отвечаю я, встаю у бетонных плит, оставшихся от причала, который ночью унесло штормом, и жду, пока Юханнес пристанет к берегу.

– Что за чёрт? – восклицает Юханнес, заметив обломки креплений на месте причала. – Где остальное?

– Ночью унесло.

– Харви связался со мной по рации и попросил меня выехать за тобой, как только позволит погода. Много шестов с моллюсками вынесло в открытое море. Он всё ещё там, у себя. Передавали, что сегодня утром опять будет сильный шторм, так что у нас мало времени.

– Ты что-нибудь говорил шерифу?

– Бьёркангу? Нет, с чего бы? Сейчас нет и половины пятого, знаешь ли. Слуги социал-демократии проснутся не раньше чем через пару часов.

– Я говорил с ним вчера вечером, – объясняю я и забираюсь в лодку, как только Юханнес подходит ближе, огибая торчащую арматуру и тяжелые цепи, которые пытается всколыхнуть вода. – Они собирались приехать сюда, как только найдут лодку.

– Ну, может, они были заняты делами поважнее, – старый рыбак задним ходом отплывает от острова. Небо над нами снова начинает сереть, – ты бы наверняка смог продержаться там еще, если бы было надо.

– Я нашёл женщину в море.

– А? – Юханнес сплёвывает сквозь передние зубы. Он поворачивает рычаг и заводит мотор. Лодка начинает продвигаться вперёд по беспокойному морю на опасно низкой скорости. – Ты уверен, что это была женщина?

– Да.

– Где она теперь? – спрашивает он почти равнодушно, как будто я говорю об умершем хомяке или о золотой рыбке с аритмией.

– Кто-то вылез из воды и забрал её с собой.

– Кто?

– Силуэт был мужским.

Юханнес хмуро кивает сам себе, правя лодку мимо большого кома водорослей и пластиковых отбросов, беспокойно колыхающегося в волнах под резко меняющимся небом. – Драугр – это призрак без лица, – вдруг начинает он. – Мёртвый рыбак, который плавает по морю или сплавляется в половине лодки с рваным парусом. Он предвещает смерть и горе.

– Бывает ли так, что он надевает водолазный костюм и выползает на сушу, чтобы забрать умерших обратно в море? – я пытаюсь рассмеяться, но смех застревает в горле. Ветер подхватывает последние грязные снежинки и гонит их к поверхности воды.

– Нет, – отвечает Юханнес, – такого он не делает. – Лицо его грубо, а сосуды сеткой покрывают кожу.

– Так и думал.

Лодка пристаёт к галечному берегу Шельвика ближе к пяти утра.

Я спрыгиваю на сушу и помогаю Юханнесу затащить судно в сарай. Мы шагаем по дороге вдоль залива, где стоит старый дом с осыпающейся краской, беззащитный перед непогодой и прибрежным ветром.

– Я мог бы одолжить у тебя мобильный телефон? – спрашиваю я, когда Юханнес уже скинул с себя ботинки в прихожей, пахнущей рыбьим жиром и мёдом, и надел плотные серые чулки. – Мой разрядился.

Юханнес показывает на кухню:

– Позвони по телефону в гостиной. Это дешевле. Зарядку можешь одолжить у меня.

Мои промокшие носки липнут к полу. Я ставлю мобильный на зарядку, нахожу домашний телефон и набираю номер Бьёрканга.

Он отключён.

– У тебя есть номер сержанта, Арнт, как его там?

– Эриксен. Арнт Эриксен. Посмотри в телефонном справочнике. – Юханнес выдаёт мне справочник «Твой район», садится в кресло и накрывает ноги прохудившимся лоскутным одеялом. – Но если ты немного подождёшь, мы можем связаться с ними по рации.

– Рация, ага, – бормочу я, – у Расмуса тоже была одна.

– У кого? – Юханнес вопросительно смотрит на меня.

– У Расмуса, – повторяю я, – датчанин с острова.

– Да, так проще всего. Цена нулевая, понимаешь, – он причмокивает губами, – совершенно бесплатно.

Харви первым отвечает по коротковолновой связи. Он всё ещё на ферме, говорит, что приедет, как только убедится, что шесты с моллюсками в безопасности.

После разговора с Харви я вызываю дежурную часть Трумсё. Они ничего не слышали ни от Бьёрканга, ни о том, что кто-то запрашивал лодку, ни о том, что кого-то ночью надо было забрать с маяка. Я рассказываю им о трупе женщины в море. Сотрудник на другом конце спрашивает меня, где она теперь. Я отвечаю, что мужчина в водолазном костюме вылез из моря и забрал её с собой в волны. Сотрудник вздыхает и просить меня перезвонить в офис шерифа, когда тот откроется. Потом он кладёт трубку.

Юханнес идёт на кухню и приносит мне кружку кофе, потом выходит в прихожую и одевается.

– Снова поднялся ветер, – доносится из прихожей, – мне надо спуститься к берегу и заколотить двери лодочных сараев. Я скоро вернусь.

Я поднимаю ноги с холодного пола, облокачиваюсь на спинку жёсткого дивана из 50-х и пытаюсь найти положение покоя.

– Как думаешь, может быть, они выехали ночью и с ними что-то случилось?

– Нет. Просто ляг и отдохни немного, – увещевает меня Юханнес со стоическим спокойствием, – тебе сейчас нужен покой.

По его глазам я вижу, что он не так спокоен, как хотел бы казаться. Юханнес стоит в дверном проёме и смотрит на меня и на море за окном. Потом он разворачивается и исчезает за дверью. Я тут же засыпаю.

Глава 22

Местный синоптик рассказывает по радио, что после обеда ожидается сильный шторм с порывами скоростью до сорока метров в секунду в открытых местах. Людей просят не выходить из дому и по возможности избегать езды на машине по мостам. Долгосрочный прогноз сообщает о еще одном атмосферном фронте, который движется на север. Пониженное атмосферное давление вместе с полнолунием делают весеннее половодье весьма вероятным, уровень воды поднимется примерно на полтора метра выше нормального.

– Да, что-то в этом есть, – говорит Юханнес, когда я открываю глаза и осматриваюсь. Он кладет рацию на стол, сбоку от сегодняшнего выпуска местной газеты, а рядом – прозрачный пакет с пончиками.

– Когда в прошлый раз было половодье, мне пришлось накачать подвал и вырыть весь дренажный материал вокруг дома. Ужас, да и только. Даже сети не расставишь. Наполняются дерьмом, понимаешь.

– Который час? – я поднимаюсь и ставлю чашку с холодным кофе на стол.

– Одиннадцать часов утра, – говорит Юханнес, – ты спал беспробудно, парень. Да я и не хотел тебя будить. Кажется, тебе нужен был покой.

Юханнес берёт пончик, затем кидает пакет мне. Я хватаю один пончик, макаю его в кофе и откусываю. Рот будто онемел. Но вкус кофе всё же расшевеливает рецепторы языка, и те сообщают мне, что вкус этот отвратителен. Желудок, в свою очередь, напоминает, что прежде чем что-то глотать, кое-что другое должно выйти наружу.

– Кто-нибудь звонил? – спрашиваю я и кладу пончик на стол, рядом с холодным кофе.

– Нет, – отвечает Юханнес, – но я недавно говорил с Харви. Он едет обратно.

– А шериф?

Юханнес разламывает пончик надвое: – Нет. – Он кладёт половину пончика в рот и отхлебывает дымящийся кофе. – Тишина.

Я включаю мобильник и вижу пять пропущенных звонков от Ульфа. Кроме того, пришло сообщение от Анникен Моритцен. Она просит меня зайти к ней в офис, когда я вернусь в Ставангер. Я наливаю в чашку кофе и набираю офис шерифа. На другом конце автоответчик сообщает о часах работы и о том, что все запросы в нерабочее время должны направляться в отделение полиции Трумсё.

Но и в отделении полиции Трумсё никто не может ответить мне, где находятся шериф с сержантом. Женщина на другом конце даже не желает обсуждать, почему их нет в офисе и почему они не берут телефон.

– Чёртовы идиоты, – я кладу мобильный на стол.

– А ведь их много, – отвечает Юханнес и подмигивает так, что его лохматые брови становятся похожи на заросли колючих шипов. Юханнес коротко острижен сзади, а на макушке его шевелюра зачесана назад. Он напоминает путешественников с чёрно-белых фотографий начала двадцатого века, которые отправлялись в экспедиции и застревали в арктических льдах.

– Много кого? – кисло спрашиваю я и делаю глоток кофе. – Полицейских или идиотов?

Юханнес уже собирается ответить, но тут раздаётся громкий стук в дверь, а за ним шум тяжелых шагов по коридору. Через секунду в двери возникает Харви с напряженной и усталой улыбкой на лице.

– А, вот вы где!

Он трёт ладони друг о друга, чтобы поскорее согреть их.

– На кухне есть кофе и пончики, – говорит ему Юханнес.

Харви удаляется на кухню.

– Ты всё-таки выбрался на сушу, – говорит он, вернувшись. С пончиком в руке он и садится на диван рядом со мной. Одежда его промокла, и пучки волос торчат во все стороны. Лицо его серее, чем раньше, а губы будто сузились и побледнели.

Я молча киваю.

– Ну и ночь, – продолжает Харви дрожа. – Несколько шестов с моллюсками унесло к скалам на другой стороне залива, когда мне наконец удалось их поймать. Пришлось просто привязать их к тем, которые всё ещё стояли, и прибить жерновом, который я нашёл на суше. Придётся разбираться со всей этой чертовщиной, когда распогодится.

– Южанин говорит, что ночью нашёл в море женщину, – Юханнес медленно растирает пальцы друг о друга, а затем поднимется и выключает радио.

– Ох, – вздыхает Харви, – ты уверен, что это был не датчанин?

– Он говорит, что кто-то пришёл и забрал тело, после того как он вытащил её на берег, – спокойно рассказывает Юханнес. – Этот кто-то выбрался прямо из моря.

Харви попеременно смотрит то на меня, то на Юханнеса, а потом качает головой и бросает на меня взгляд поверх своей чашки.

– А может, ты просто заглянул в мини-бар?

– Ты что-нибудь передавал шерифу и сержанту? – спрашиваю я, не обращая внимания на ехидство по поводу пьянства.

– Бьёркангу? Нет. А что? Они сейчас там, в море?

– Они должны были забрать меня с острова вчера вечером, но так и не появились.

– Стоило, кстати, им передать, что ночью причал вырвало с корнем, и теперь он плавает где-то рядом с фьордом, – добавляет Юханнес. – Так недалеко и лодку разбить.

– Вы им звонили?

– Не берут трубку. Ни мобильный, ни рабочий.

– Ни один из них? – Харви поднимается в кресле, внезапно приободрившийся.

– Нет.

Харви достаёт свой мобильный и набирает номер из списка контактов.

– Автоответчик, – говорит он и кладёт трубку, – а вы пробовали звонить в отдел Шервёя?

Харви тянется за пакетом с пончиками и достаёт один.

– Они, по крайней мере, должны знать, где находится лодка.

Я качаю головой.

Харви набирает номер офиса шерифа, расхаживая по комнате. Закончив разговор, он возвращается на диван.

– Ты никаких лодок не слышал ночью?

Я качаю головой.

– Ничего, кроме рёва мотора траулера вчера днём. А что?

– Шериф Шервёя говорит, что лодка с пристани Смоботхавн не выходила в море последние недели. За выходные с ним не связывались ни Бьёрканг, ни Арнт, и он ничего не знает насчет спасения человека с острова этой ночью.

– Мне это не нравится, – говорю я и одним глотком опустошаю оставшийся в чашке кофе. – Далеко до этой пристани?

Харви встаёт:

– Я поведу.