Текст книги "Шестнадцать надгробий. Воспоминания самых жестоких террористок «Японской Красной Армии»"

Хироко Нагата, Фусако Сигэнобу
Шестнадцать надгробий. Воспоминания самых жестоких террористок

 
Пустые бюрократические процедуры,
Машина, что вдребезги красные крылья
сминает о столб.
Какие-то новости, дети,
В скале что играют,
В скалистой пещере.
Аресты товарищей и разговоры
В пустом кинотеатре, грязном, вонючем,
Как свалка.
И на экране лица коровьи,
И в жизни ужаса полные глаза
Человека, которого арестовывают
И скоро приговорят
к пожизненному заключению.
Тотиги и Ибараки, Сайтама и Токио,
Машины, которые осматривает офицер.
Белые седаны катятся
по роскошным магистралям
К посольству страны, что владеет миром,
А следовательно – всем горем всего мира.
Холёные офицеры в тяжёлых бронежилетах
Под жарой столичного лета.
Жирные, истекающие от пота, нелепые
В своих бесполезных бронежилетах.
Всякая дрянь, всякая мелочь и дребедень.
Очень устала.
В посольстве заложена бомба.
Но есть то, что нестерпимей жары
и усталости,
И это – угнетение, как на рисовом поле.
И когда я смотрю в зеркало машины,
Я думаю об убийстве крупного рогатого скота.
Точнее, скотов,
Что захватили мою страну,
А вместе с ней и весь мир.
Я думаю об аресте Сейго Ватари
И Эхэя Накадзимы,
А также товарища Бифа Одзаки,
И я не могу отложить
Оружие, которое я взяла с собой,
Чтоб унести как можно больше жизней.
 

– Хироко Нагата

Предисловие редактора

Японец без меча – не японец!

– Хироко Нагата

Книга, которую вы держите в руках, совершенно уникальна. В ней собраны мемуары двух самых известных японских террористок прошлого века, – Хироко Нагаты и Фусако Сигэнобу.

Мемуары Хироко Нагаты были написаны ей во время следствия и тюремного заключения. Отдельные отрывки из них увидели свет ещё в семидесятые, но полноценный двухтомник под названием «Шестнадцать надгробий. Юность огня и смерти» вышел лишь в 1982 году. Позднее книга неоднократно переиздавалась (в 1983, 1993, 2003, 2006 и 2009 годах соответственно) и дорабатывалась вплоть до смерти Нагаты в 2011 году. В 2012 году вышло посмертное издание, куда были включены некоторые доработки из черновиков Хироко.

Нагата также написала ряд иных работ, среди которых романы, пьесы, сборники стихов, различные эссе, публицистика и её сочинения по марксистской теории.

Фусако Сигэнобу пробыла в тюрьме меньше своей соратницы, но за проведённое там время она написала двенадцать книг, девять из которых можно купить открыто. Последняя версия её мемуаров («Сезон революции») вышла в 2023 году, вскоре после её выхода из тюрьмы.

Также в этом же году в Японии впервые издали сборник, содержащий мемуары двух известнейших террористок этой страны о событиях шестидесятых-семидесятых годов. Там содержались как отдельные главы из книг Нагаты и Сигэнобу, так и новые, ранее не опубликованные мемуары. Книга была озаглавлена так же, как и мемуары Нагаты – «Шестнадцать надгробий. Юность огня и смерти», но было указано, что версия существенно расширена за счёт мемуаров Сигэнобу.

В Интернете почти ничего из этого не доступно, исключая первое (1982 года) издание мемуаров Нагаты. Они оцифрованы, их можно найти на Веб Архиве. Однако и там скачать их нельзя: можно только посмотреть в течение одного часа.

То же самое можно сказать и про исследования, посвящённые Красной Армии Японии. В большинстве своём они недоступны не только русскоязычному, но даже англоязычному читателю.

Также отметим, что мемуары и другие работы Фусако Сигэнобу и Хироко Нагаты до этого никогда не переводились ни на какие иностранные языки (исключением могут служить некоторые статьи Сигэнобу, написанные ей в подполье, но итак ситуация иная: они изначально писались на французском или арабском языке).

Русский стал первым иностранным языком, на который были переведены работы этих деятельниц левого движения прошлого века.

Распространению информации о деятельности Красной Армии Японии мешают как драконовские законы об авторском праве в Японии (передающие все права на переводы и распространение книг издателю), давление властей на издательства, печатавшие воспоминания (так, последние книги Нагаты и Сигэнобу соглашались публиковать только ультраправые издательства, у которых есть опыт противостояния государственному давлению), а также упорное молчание со стороны академической общественности и поедавших идеалы революции западных леволибералов.

Эти последние, весьма влиятельные в академической, переводческой, издательской среде западных стран люди, как огня боящиеся любого радикализма, сделали всё возможное для того, чтобы замолчать опыт КАЯ. Особенно в данном случае постарались либеральные и правые интерсекциональные феминистки – последовательницы Джудит Батлер. Именно они всячески препятствовали переводу работ Сигэнобу и Нагаты на английский язык, опасаясь, что их публикация подорвёт репутацию феминизма как ненасильственного движения.

Тем не менее, одна из книг этого дуэта всё же выходит на русском языке.

Скажем пару слов о её текстографии.

Главы, написанные Нагатой, выдают человека невежественного. Она очень мало использует кандзи, старается писать почти исключительно хираганой, что делает текст весьма непростым для восприятия (впрочем, сама Нагата объясняла написание хираганой тем, что как феминистка она предпочитает использовать традиционное женское письмо). Стилистические ошибки, корявости и неточности встречаются там повсеместно. Тем не менее, там куда больше народной живости.

Хироко Нагата расправляется с оппортунистами. Изображение в газете в стиле укиё-э, начало 1970-х годов

Текст Сигэнобу куда более грамотный, но не порадует нас меткими метафорами. Он довольно сух, прямо скажем.

Тем не менее, книга необычайно интересна.

Люди, изучающие историю левого движения той эпохи, привыкли к оригинальным приключениям, но даже они могут удивиться здесь.

В любом случае, книга будет интересна всем любителям истории XX века и вряд ли кого оставит равнодушным.

– Марат Нигматулин, Эвелина Катайцева. 9 октября 2023 года

Краткий экскурс в историю «Ниппон Сэкигун»

Предыстория

Уважаемые читатели, мы с вами переносимся из послевоенной Западной Германии на Дальний Восток, в послевоенную Японию, в которой в разгар студенческой борьбы 60-х годов в ходе становления нового левого движения зародилась леворадикальная террористическая организация, сплотившая молодых людей со стойкой и неосознанной приверженностью древнему кодексу воинской чести, пропитанная духом самурайской верности и гордо нареченная Ниппон Сэкигун – Японская Красная Армия.

Обратившись к истокам японского леворадикального терроризма, первое, что мы с вами увидим – это поразительное сходство условий, в которых возникла Ниппон Сэкигун, с условиями, в которых зародилась родственная ей организация Фракция Красной Армии в Западной Германии. Действительно, экономическая и политическая обстановки в Японии и в Западной Германии в описываемый период времени практически идентичны. Так же, как и Третий Рейх, Великая Японская Империя потерпела поражение во Второй Мировой войне, утратила все захваченные территории и свободу действий в управлении собственным государством.

Вдобавок к этому, Япония стала первой и единственной страной, пережившей атомную бомбардировку, и это событие оставило неизгладимый след в сознании целого поколения японцев.

Так же, как и послевоенная Германия, Япония пережила унизительный и изнурительный период оккупации. Генерал Дуглас Макартур – главнокомандующий оккупационными войсками в Японии – проводил послевоенные реформы, участвовал в разработке новой японской конституции, был организатором Токийского процесса над японскими военными преступниками, в ходе которого семеро обвиняемых, включая двух бывших премьер-министров, были приговорены к смертной казни через повешение, 15 обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению, ещё трое – к разным срокам заключения.

И так же, как и Западная Германия, послевоенная Япония попала в сферу империалистических интересов США и надолго осталась в этой сфере, превратившись в военную базу агрессивной американской империалистической политики.

Японское экономическое чудо – период рекордного роста японской экономики – происходило примерно в то же время, что и в Западной Германии, с середины 50-х и до нефтяного кризиса 1973 года.

Естественно, без вливания американских денег дело не обошлось. США проявили невиданную щедрость, предоставляя оккупированной стране огромные кредиты. Япония практически не имела своих военных расходов, зато японские предприятия вовсю обслуживали американскую военную машину. Военные заказы США способствовали повышению загрузки и развитию промышленности, началось обновление производственных мощностей, одновременно с этим Япония получила широкий доступ к американским технологиям. В сентябре 1951 года США подписали мирный договор с Японией, и период оккупации официально завершился. Но это не означало освобождения страны от американского военного присутствия. Дальнейший экономический подъем был обеспечен такими факторами, как низкая стоимость рабочей силы, жесткая эксплуатация трудящихся на предприятиях, искусственно созданные напряженные условия труда. Япония – это хороший пример капиталистической страны, в которой корпорации действительно выжимали из трудящихся все соки, чтобы вытащить страну из послевоенной разрухи и долговой кабалы и обрести экономическую свободу от иностранного капитала. А что касается прямого участия в империалистической политике США… Ну, что ж, в этом плане есть одно важное отличие Японии от европейских стран. Если европейцы знали о войне во Вьетнаме из газет и телерепортажей, то жители японских островов воочию наблюдали бомбардировщики, взлетавшие с военно-воздушных баз на Окинаве, и авианосцы, заходившие на дозаправку или отдых в порты страны. Японцам от мирной жизни до войны было рукой подать.

А как в Японии обстояло дело на фронте классовой борьбы?

В Японии существует коммунистическая партия. Вернее, сейчас там есть некое подобие коммунистической партии.

По численности одна из крупнейших неправящих компартий в мире – более 300 000 членов. Возникла она в условиях роста рабочего движения после победы Октябрьской революции 1917 года в России. В ту пору это была немногочисленная, но весьма воинственная организация. В тридцатые годы, еще в Великой Японской Империи партия пережила тотальный разгром. После Второй Мировой войны партия была реорганизована и развернула активную деятельность в профсоюзах и других массовых организациях – но тут же была запрещена американскими оккупационными властями. В первой половине 1950-х годов в условиях антикоммунистической деятельности правительства и в результате внутренних разногласий в партии назрел раскол. Самая агрессивная часть японских коммунистов требовала начать партизанскую борьбу. Они намеревались подвигнуть народные массы на вооруженные действия против класса эксплуататоров и рассчитывали повторить путь, успешно пройденный китайскими коммунистами во главе с Мао Цзэдуном во время гражданской войны в Китае. Данное требование было отвергнуто партийным руководством, а все силы партии были брошены на парламентскую борьбу. Этим японская компартия и занимается на протяжении последних семидесяти лет – парламентской борьбой. Никаких видимых успехов на этом поприще за семьдесят лет японским коммунистам достигнуть не удалось. С начала 60-х годов японская компартия дистанцировалась от СССР, стремясь доказать японской общественности, что является самостоятельной силой, а не подотчетна советскому руководству. В 1966 году японская компартия полностью разорвала отношения с коммунистической партией Китая. В нынешнем виде японская компартия – это аналог нашей КПРФ, то есть оппортунистическая социал-демократическая организация, вдобавок ко всему еще и изолированная от влияния мирового коммунистического движения.

Еще более скверно дело обстоит с профсоюзами. В отличие от профсоюзов Европы и Америки, исповедующих отраслевой производственный принцип организации, подавляющее большинство японских профсоюзов объединяют трудящихся не по профессиональному признаку, а по принципу корпоративной идентичности.

Это значит, что у каждой японской корпорации есть свой собственный профсоюз. В крупных компаниях, владеющих несколькими предприятиями, разбросанными по стране, на каждом из них также создается свой профсоюз. Именно этим обусловлены раздробленность рабочего движения Японии и соглашательский характер профорганизаций. Забастовкам и другим активным формам борьбы профсоюзные лидеры предпочитают компромиссы с администрацией. Организованные по такому принципу профсоюзы не интересы трудящихся защищают, а обслуживают корпорации, на которые они работают. Профсоюзный комитет – это фактически особый отдел, занимающийся вопросами трудовых взаимоотношений внутри компании.

Это простое и гениальное решение проблемы обострения классовой борьбы. Рабочее движение в Японии оказалось в западне. Поскольку в наше время трудящиеся Японии во многих отношениях имеют гораздо лучшие условия труда, чем в остальном мире, поднять японские профсоюзные массы на ожесточенную борьбу против класса эксплуататоров очень нелегко.

В шестидесятые годы в Японии, точно так же, как в Америке и Европе, поднялась волна «нового левого» движения («Синсаёку»).

Студенты большей части университетов Японии, выступая против войны во Вьетнаме, перезаключения американо-японского договора безопасности, повышения платы за обучение и навязывания буржуазных ценностей, срывали занятия, занимали университетские корпуса, собирали митинги. По всей стране вспыхивали продолжительные столкновения с полицией.

На фоне недееспособных японских коммунистов и профсоюзных деятелей «новые левые» выглядели грозной и решительной силой. И даже казалось, что у них есть реальная возможность переломить в пользу трудящихся масс опасную соглашательскую тенденцию в классовой борьбе. Проблема была в том, что движение «новых левых» в Японии имело непреодолимую склонность к дроблению, а это привело к тому, что в Японии возникло целое скопище левых организаций, совершенно неспособных к каким бы то ни было организованным и скоординированным действиям.

В 1957 году выходцами из Коммунистической партии была основана Троцкистская лига Японии, и она быстро распались на сторонников Четвертого Интернационала и антисталинистскую Революционную коммунистическую лигу.

В 1958 году от Коммунистической партии откололась маоистская группа.

В 1959 году набрала силу студенческая ультралевая лига «Дзенгакурен» (Национальная федерация студенческого самоуправления). Радикально настроенные студенты, состоявшие в этой лиге, ворвались в японский парламент во время обсуждения Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности между США и Японией – и таким образом резко прибавили себе очков популярности в широких массах населения Японии.

В 1963 году Революционная коммунистическая лига треснула надвое – образовались Фракция среднего ядра, также именуемая Национальным комитетом Революционной коммунистической лиги, и Фракция революционных марксистов Революционной коммунистической лиги.

В 1965 году Молодежный альянс Социалистической партии создал «освободительную фракцию», которая отвергла троцкизм и топила за люксембургианство.

В 1969 году к делу подключились еще и анархисты, не желавшие присоединяться ни к каким из существовавших политических групп.

Рехнуться можно. Это был просто адский замес.

К началу семидесятых годов в левом движении Японии воцарилась совершенная неразбериха. Нелегко же было японским трудящимся разобраться в этом бардаке – кто с кем и против кого.

В итоге «новые левые» усугубили ситуацию. Поставленных задач они так и не решили, заявленных целей не достигли, результатов не добились. Зато дров наломали изрядно.

Начало пути

31 марта 1970 года пассажирский «боинг» рейса 351 авиакомпании «Japan Airlines», известный под обозначением ЁДО-ГО, совершал регулярный перелет из Токио в Фукуоку. На борту находились 122 пассажира и 7 членов экипажа.

Среди пассажиров на борту оказались 9 террористов. Они были вооружены самурайскими мечами и трубчатыми бомбами. Трубчатая бомба – это разновидность самодельного взрывного устройства, представляет собой тупо обрезок водопроводной трубы, заполненный взрывчатым веществом. Вещь столь же распространенная, как и коктейль Молотова, применяется различными преступными и террористическими группировками, проста в изготовлении, компоненты легко добыть, но опасна даже для самого сборщика таких устройств, в неумелых руках может сработать еще на стадии сборки.

Угрожая самурайскими мечами и самодельными бомбами, террористы потребовали у экипажа направить самолет в Пхеньян, в КНДР.

Эти 9 парней состояли в рядах организации под названием «Сэкигун-ха» – Фракция Красной Армии Японской Коммунистической Лиги – леворадикальной группировки троцкистского толка. В ФРГ Фракция Красной Армии еще только зарождалась, Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ульрика Майнхоф еще только строили планы, а их единомышленники в Японии уже приступили к активным действиям. Разумеется, с Фракцией Красной Армии в ФРГ у японской организации, кроме названия, ничего общего не было, они возникли параллельно, независимо друг от друга, хотя мыслили примерно в одном и том же направлении. Идейным лидером японской Фракции был молодой троцкист по имени Такая Сиоми – амбициозный и воинственный студенческий вожак. Бросил учебу в Киотском университете, чтобы работать организатором протестного движения. Осенью 1968 г. на студенческой конференции он встретил радикалов из других стран. Идеология Сэкигун-ха развилась в результате долгих дискуссий Сиоми и его ближайших соратников по борьбе в конце 1968 и начале 1969 г. Можно сказать, что Такая Сиоми – это японский аналог Руди Дучке. Такой же вдохновитель революционной молодежи.

Если коротко, то воззрения Сиоми были следующими:

– Революция уже началась и идет полным ходом, просто не все осознают значение развернувшейся во всем мире борьбы.

– Революционный процесс должен подняться в периферийных и недоразвитых странах, чтобы затем постепенно перекинуться на империалистические державы.

– От массовых партий нужно переходить к малочисленным группам.

– От демократического голосования и свободных дебатов нужно переходить к жесткой иерархической системе.

Откуда все это растет? Ну, конечно же, из теории перманентной революции незабвенного Льва Давидовича. Есть ли тут сходство с воззрениями немецких красноармейцев из состава РАФ? Конечно, есть. Но с одной важной оговоркой. Фракция Красной Армии в Западной Германии поддерживала национально-освободительные движения в странах Третьего мира, но планировала перенести боевые действия из колоний и полуколоний в метрополии, поэтому развернула городскую герилью на территории родной страны. Японская Красная Армия выбрала обратную стратегию. Если нет возможности эффективно действовать в Японии, то нужно действовать в странах третьего мира. Революционное движение требует интернационализации.

А вся беда в том, что плазменные японские революционеры придали неверное значение происходящим в мире процессам, неправильно оценили реальное положение дел. Их представление о наступлении мировой революции было заведомо ошибочным, но они упорно продолжали выдавать желаемое за действительное.

Сиоми спланировал операцию по захвату самолета, но не смог принять в ней участие. Перед тем, как Фракция приступила к выполнению его плана, Сиоми был арестован полицией и отправлен за решетку. Боевую группу, захватившую самолет по плану Сиоми, возглавил его сподвижник Такамаро Тамия. На что рассчитывали захватчики? Они намеревались обосноваться в Северной Корее и использовать ее как базу для создания повстанческого движения в Южной Корее, чтобы в дальнейшем оттуда перекинуть свою деятельность на всю Восточную Азию.

Это был первый в истории Японии захват пассажирского авиалайнера, да вдобавок успешный. Это в наше время пронести на борт самолета оружие и взрывчатку не представляется возможным, потому что в аэропортах усиленные меры безопасности, повсюду металлоискатели и вооруженная охрана, а тогда, в семидесятых – это было проще простого. Ничего подобного в Японии еще не было ни разу. И, разумеется, у японского правительства не было никакого чрезвычайного плана на этот случай, ему пришлось искать решение проблемы по ходу дела. И надо отдать должное японскому правительству – оно проявило редкостную изобретательность.

Поскольку самолет предназначался для внутренних, а не для международных авиалиний, его пришлось посадить в Фукуоке для дозаправки. Здесь его поджидали 300 полицейских и целая толпа журналистов, прибывших со всей страны – событие быстро всколыхнуло японскую общественность.

Японские власти получили отсрочку, позволившую разработать план действий. Захватчики, поддавшись на уговоры, обменяли на топливо 23 заложника (в основном, женщин и детей), после чего велели поднять самолет в воздух и взять курс на Пхеньян.

Однако пилот, получив по радио с земли инструкции по навигации, взял курс на Сеул – в Южную Корею. А ко времени прибытия рейса 351 в Сеуле подготовили встречу.

Правительства Японии и Южной Кореи пытались убедить захватчиков в том, что самолет на самом деле приземлился в Пхеньяне. Но провести японских красных террористов оказалось не так-то просто. Им показалось странным, что аэропорт не обвешан северокорейскими флагами. Во время переговоров они потребовали доказательств прибытия в Пхеньян – на этом план спасения заложников погорел. Обман вскрылся. Но штурмовать самолет японское правительство так и не решилось. Взамен оно предложило обменять заложников на заместителя министра транспорта Японии. Лидер боевиков Такамаро Тамия согласился, замминистра поднялся на борт, пассажиров отпустили, и рейс 351 благополучно достиг Пхеньяна.

Заместитель министра и экипаж самолета через двое суток были возвращены в Японию.

А что же стало с бравыми красноармейцами, провернувшими невиданную до той поры операцию? Думаете, в КНДР их тут же посадили в местный ГУЛАГ или расстреляли на полигоне из народно-демократической артиллерии? Как бы не так. Встретили угонщиков как родных, они же все-таки борцы против мирового империализма.

Но вот помогать им в осуществлении перманентной революции у северокорейского руководства в планах не было. На счет японских террористов руководство КНДР имело другие намерения. Ими заинтересовалась северокорейская госбезопасность. Одна из особенностей северокорейских спецслужб – почти полное отсутствие информации о них в открытом доступе. Достоверных сведений об их работе практически нет. По некоторым неподтверждённым данным, бывшие красные террористы прониклись идеями чучхе, были устроены на работу во внешнюю разведку и выполняли спецоперации КНДР за рубежом.

Доподлинно известно, что в КНДР бывшим террористам обеспечили комфортные и достойные условия проживания. Им предоставили целый жилой комплекс, получивший обиходное название «Революционный поселок». Большинство участников террористической группы проживают в нем до сих пор.

Один из террористов, Ясухиро Сибата, вернулся в Японию в 1985 году, тут же был арестован, отправлен под суд и получил пять лет тюрьмы. Другой, Ёсими Танака в 2000 году был задержан в Таиланде – при нем была огромная сумма денег. Его депортировали в Японию, где он скончался, не дождавшись приговора суда.

Лидер группы Такамаро Тамия умер в КНДР в 1995 году. Остальные участники группы в 2014 году публично заявили, что хотели бы вернуться на историческую родину, но руководство КНДР отказалось предоставить им выезд из страны чучхе. К тому же обвинения в угоне самолета с них до сих пор не сняты, и после возвращения на родину всех бывших террористов непременно ждет арест.

Что касается вдохновителя и основателя Красной Армии Японии, Такая Сиоми, то он просидел в тюрьме 20 лет, освободился в 1989 году, остаток жизни он провел в родной стране честным наемным тружеником, написал несколько книг и принимал участие в легальной политической борьбе, пока не скончался в 2017 году.