Текст книги "Влюбленный воин"

Глава 3

В конюшне Найджел выпустил руку Хейд и поспешно направился к ближайшему деннику. Лорд поглаживал голову своего любимого жеребца, и казалось, забыл о девушке.

– Милорд, если вас не затруднит… – проговорила Хейд. – Милорд, я бы хотела узнать, что вы собирались обсудить со мной. Меня ждет Минерва.

Найджел по-прежнему не обращал на нее внимания, и смущение Хейд все возрастало. Прошло еще какое-то время, и лорд, наконец-то повернувшись к девушке, заговорил:

– Милая, всем понятно, сколь тесные узы связывают тебя и леди Солейберт.

Снова отвернувшись, Найджел взял охапку сена и принялся кормить жеребца.

– Да, милорд, конечно, – сказала Хейд. «Неужели именно это он собирался обсудить со мной без свидетелей?» – недоумевала девушка. – Хотя у нас разные матери, Берти всегда была мне сестрой.

– Я знаю и другое, – продолжал лорд Найджел, вновь поворачиваясь к ней лицом. – Тебя очень тревожит мысль о том, что Солейберт покинет Сикрест. Ты ведь останешься здесь… Вернее, должна остаться.

Хейд молча кивнула. Она давно уже знала, что останется в Сикресте, как Берти уедет. Однако она никак не ожидала, что лорд Найджел прекрасно ее понимал.

Тут он вдруг пристально посмотрел на нее и проговорил:

– А что бы ты ответила, моя милая, если бы я сказал, что для тебя есть возможность уехать вместе с Солейберт в Гринли?

Хейд в замешательстве заморгала.

– Милорд, вы о чем? Вы хотели бы передать опекунство надо мной лорду Тристану?

– Нет-нет. – Найджел покачал головой и принялся кормить другого жеребца. – Ты останешься моей подопечной, но не исключено, что сможешь сопровождать свою сестру, чтобы посмотреть, как она устроится на новом месте.

Найджел надолго умолк. Когда он вновь заговорил, на губах его появилась лукавая улыбка.

– Да, ты сможешь сопровождать свою сестру, если пойдут слухи, что ты покидаешь Сикрест в связи с помолвкой. Видишь ли, кузнец Дональд этой ночью возвращается в Гринли. И ему нужна жена.

Когда до Хейд, наконец, дошел смысл слов Найджела, у нее перехватило дыхание. Перед ее мысленным взором возник образ приземистого, похожего на жабу человека с загорелым лицом и тяжелыми надбровными дугами. Поселившись в Сикресте много лет назад, Дональд занимался своим ремеслом недалеко от замка. Хейд припомнила, что он был вдовцом, и что его жена якобы умерла от простуды года два назад, хотя они с Минервой сомневались в том, что причиной ее смерти была болезнь – они видели, что все тело женщины было покрыто ужасными кровоподтеками.

– Но, милорд… – Хейд откашлялась и попыталась взять себя в руки. – Милорд, я не хочу выходить замуж за Дональда.

Найджел ответил ей снисходительным смехом:

– Конечно, нет, моя милая. Твое обручение с ним будет просто хитростью.

Хейд недоверчиво смотрела на лорда. Тот медленно прошелся по конюшне, затем, усевшись на табуретку, продолжил свою речь:

– Дело в том, милая Хейд, я много лет был верным вассалом Вильгельма. Поэтому он и отдал на мое попечение людей из Гринли. К тому же я заботился о постройке нового замка, понимаешь?

Хейд кивнула, и лорд Найджел продолжил:

– Поэтому будет только справедливо, если я попрошу вознаграждения. Ты не согласна?

Отвращение Хейд к Найджелу и его алчности было столь сильным, что она едва удержалась от насмешливой улыбки.

– Я думала, милорд, что король Вильгельм уже оплатил ваши услуги.

– Если ты полагаешь, что несколько монет и эта болотистая земля – достойная оплата, то тогда он действительно заплатил за мою службу. – Найджел презрительно фыркнул, и его глаза стали ледяными. – Сикрест у тебя перед глазами, милая Хейд, и ты все знаешь. Пока я здесь трудился, не покладая рук, этот щенок Д'Аржан ничего не делал, только развлекался. А ведь многие из моих работников породнились с обитателями Гринли. И что же теперь будет со всеми этими людьми? Неужели им придется расстаться?

Хейд пожала плечами. Она была почти уверена, что лорд Найджел беспокоился вовсе не за людей. Этот человек совершенно не заботился о хозяйстве и предпочел тратить деньги Вильгельма на свои прихоти и на роскошь. А теперь он, наверное, опасался, что из-за ухода многих работников король Вильгельм станет выплачивать ему гораздо меньше денег.

Собравшись с духом, Хейд проговорила:

– Прошу простить меня, милорд, если я позволю себе высказаться. Конечно, я очень вам сочувствую, но разве вы не предвидели всего этого, когда Гринли был передан лорду Тристану?

– Тогда это не имело значения, – отмахнулся Найджел. – Когда был заключен договор о помолвке, было ясно: Д'Аржан еще много лет останется на службе у Вильгельма. Я не ожидал его появления до того, как замок Гринли будет отстроен заново. И то, что он явился только теперь, доказывает справедливость моих подозрений. – Казалось, лорд Найджел все более возбуждался от собственной речи. – Да-да, на самом деле хозяином Гринли должен быть я! Д'Аржан не заслуживает такого дара, потому что именно я заботился о его людях!

Найджел в ярости сжал кулаки и сделал глубокий вдох, стараясь овладеть собой.

– И он, конечно же, ужасно разозлился, узнав, что его люди не вернулись, чтобы служить ему. А почему они должны были возвращаться?! Ведь всем известно, что Молот Вильгельма – жестокий и кровожадный дикарь!

По спине Хейд пробежали холодные мурашки, и она тихо прошептала:

– Но тогда зачем же вызывать его гнев?

– Его гнев не будет стоить ничего, если Дональд преуспеет в том деле, которое я ему поручу.

Девушка посмотрела на лорда Найджела с недоумением, и тот выпалил:

– Завладеть замком Гринли можно лишь в том случае, если Д'Аржан вызовет недовольство короля – или умрет.

– Но как же Берти? – в ужасе прошептала Хейд.

– А что Берти? Если Д'Аржан умрет, Солейберт станет свободна. Она еще молода, и у нее будет возможность снова выйти замуж.

Хейд молчала, и Найджел, поднявшись на ноги, подошел к ней и тихо проговорил:

– Дорогая, за нее не беспокойся. Твоей, задачей будет только сбор сведений, которые мне нужны для того, чтобы убедиться, что смерть Д'Аржана все-таки наступит, даже если кузнец этой ночью и оплошает.

В груди Хейд закипела ярость.

– Милорд, я не могу выбрать… – перебила Хейд.

– Тихо, помолчи. – Найджел прижал палец к ее губам. – Я не требую, чтобы ты приняла решение сейчас же. Но подумай об этом в последующие дни, моя прелесть. Мне надо получить от тебя ответ до прибытия лорда Тристана, если только он не будет лежать мертвым у себя в Гринли.

Найджел склонился к девушке, и она почувствовала его дыхание у себя на губах.

– В любом случае мы с тобой должны заключить соглашение. Я оказываю тебе большое доверие, предоставляя выбор, прекрасная Хейд. Хотя я мог овладеть тобой прямо сейчас, если бы это входило в мои планы.

– Нет! – Хейд рванулась к выходу, но Найджел крепко ее удерживал.

Снова посмотрев ей в глаза, он проговорил:

– Ты придешь ко мне по доброй воле, когда наступит время.

В следующее мгновение Найджел прижался губами к ее губам. Когда же он отпустил ее, Хейд отступила на шаг и утерла рукавом губы. Из глаз ее хлынули слезы, а лорд с ухмылкой заметил:

– Сомневаюсь, Хейд, что кузнец Дональд будет обращаться с тобой с такой же учтивостью.

С этими словами он отвесил ей насмешливый поклон и, резко развернувшись, вышел из конюшни.

После ухода лорда Найджела Хейд медленно опустилась на грязный пол. Тело ее содрогалось от рыданий, а губы жгло огнем после отвратительного поцелуя Найджела. Она то и дело утирала слезы, но они снова и снова катились из ее глаз.

Хейд пыталась овладеть собой, пыталась успокоиться, но у нее ничего не получалось. Перед ней постоянно возникали видения – ангельская улыбка Берти, избитая до смерти жена кузнеца и омерзительная ухмылка лорда Найджела. Но самым ужасным был образ Эллоры, пронзительным голосом выкрикивавшей слово «шлюха».

«Шлюха, шлюха, шлюха!» – звучало у нее в ушах, и этот жуткий крик Эллоры прекратился лишь после того, как Хейд, лежавшая на полу конюшни, затихла в изнеможении.

Подобраться к воротам Сикреста незамеченным было для Тристана совсем нетрудно – особенно после того, как его посланцев уже пропустили во двор замка. Он оставил своего коня в некотором отдалении от замка под надзором верного Фаро (на сей раз оба они были в самой обычной и неприметной одежде).

Воспользовавшись смятением среди стражей и слуг, Тристан смешался с толпой и теперь без помех наблюдал за обитателями замка, а также прислушивался к их разговорам. Многое из того, что говорили люди, весьма его огорчало. Было совершенно ясно: лживые россказни о его жестокостях вызывали страх у обитателей Гринли, перемещенных сюда на время. И, конечно же, многие из них не хотели возвращаться.

– Я слышала, что одну деревню он сжег дотла, – говорила дородная простолюдинка своей подруге, – И не оставил жителям ни малейшей надежды на спасение. Убил большую часть людей, а вместо них всюду посадил ублюдков Вильгельма. Да-да, повсюду, от Шотландии до Лондона.

– Да, верно, – согласилась собеседница толстухи. – Говорят также, что он ездит в компании с дьяволом, способным предсказывать будущее.

Тристан невольно улыбнулся, сообразив, что женщина говорит о Фаро; он решил, что непременно позабавит друга этим рассказом.

– Да-да, ездит с дьяволом, – закивала толстуха. – И еще лорд Найджел говорит, что он заставляет обнаженных женщин прогуливаться перед ним. К тому же известно, что у него есть влечение к молоденьким юношам.

При этих словах женщины Тристан невольно сжал кулаки, и все его тело под грубой рубахой словно опалило жаром.

– Клянусь, что ни за что не вернусь в Гринли, ни за что не буду служить этому чудовищу, – свистящим шепотом проговорила одна из собеседниц. – Как ему узнать, кто из Сикреста, а кто нет?

Шумно выдохнув, Тристан пошел дальше. Чем дольше он слушал разговоры людей во дворе, тем все более убеждался в том, что лорд Найджел намеренно распускал все эти слухи – чтобы настроить обитателей Гринли против хозяина.

– И еще говорят, что он одноглазый.

– И принимает ванну из свиной крови.

– Беспощадный тиран. Лорд Найджел говорит…

– Всех нас уморит голодом или убьет…

– Похотливый мерзавец…

– Да-да, и еще…

Тристан отошел подальше от толпы и остановился у стены, чтобы в одиночестве собраться с мыслями. Теперь ему окончательно стало ясно: люди из Гринли не захотят поселиться в новых домах и служить новому лорду. И виноват в этом, конечно же, лорд Найджел. Он, по-видимому, привык пользоваться трудом чужих работников – всех те, кто пришел в Сикрест из Гринли. Кроме того, он не хотел лишиться щедрого вознаграждения, которое получал от Вильгельма за свою службу. Более того, Найджел наверняка зарился на замок Гринли и собирался каким-то образом прибрать его к рукам.

Покинув замковый двор, Тристан в задумчивости расхаживал между хижин, и вскоре у него начал складываться план действий. Внезапно мимо него проскакал на одной ноге мальчик – вторая была перевязана, – а затем послышался душераздирающий женский крик, причем кричали в той самой хижине, из которой только вышел мальчик.

Приблизившись к домику, Тристан заглянул в окно, прорубленное в стене, и замер в изумлении. Он увидел гибкую и стройную девушку, стоявшую к нему спиной. У девушки были чудесные рыжие волосы, перетянутые кожаным ремешком, и она перебирала какие-то горшочки, стоявшие перед ней на столе. Крики же, доносившиеся из соседней комнаты, теперь раздавались безостановочно, но девушка, казалось, ничего не слышала – во всяком случае, не обращала на них ни малейшего внимания.

«А может, она глухая?» – подумал Тристан. И ему вдруг пришло в голову, что он уже где-то видел эту девушку. Но где же он мог ее видеть?.. К тому же он не помнил, чтобы в последнее время ему встречались глухие молодые женщины.

Внезапно девушка насторожилась и, вскинув голову, стала прислушиваться. Тут Тристан увидел ее изящный профиль, и ему снова почудилось, что он где-то видел ее. А в следующее мгновение он понял, что эта красавица не лишена слуха. Да-да, она прекрасно все слышала! Но кто же она такая?

– Хейд, иди взгляни на младенца!

– Да, сейчас иду! – послышался ее голос. Услышав этот голос, Тристан вздрогнул и затаил дыхание. Еще несколько мгновений он стоял у окна, затем, спотыкаясь, отошел от хижины и побрел к соседнему домику.

Остановившись, он привалился плечом к стене и сделал глубокий вдох – ему казалось, он задыхается.

– Да-да, это ее голос, – пробормотал Тристан.

Но ведь такого просто быть не могло. Та женщина – мечта, скорее даже наваждение. А эта – самая обычная простолюдинка с рыжими волосами и стройной фигурой.

Но голос… Как же голос?..

Внезапно его пронзила ужасная боль, и спина покрылась холодным потом. Ноги же подгибались и, казалось, он вот-вот рухнет на землю.

Тристан отошел от стены хижины и осмотрелся. Он чувствовал, что ему следовало как можно быстрее где-нибудь укрыться. Да-да, он отчаянно нуждался в укрытии. Заметив конюшню, находившуюся шагах в пятидесяти от него, Тристан, пошатываясь, направился к ней. Каждый шаг давался ему с огромным трудом, и было такое ощущение, что голова вот-вот расколется на части. Приближаясь к конюшне, он не обращал внимания на насмешливые выкрики тех, кто встречался ему на пути, хотя прекрасно слышал их смех и громкие крики.

– Эй, малый, не слишком ли рано ты напился?!

– Может, ищешь девку, чтобы она тебя утешила?!

– Хочешь смазливую девчонку, чтобы она обвила тебя ногами?!

Оказавшись, наконец, в укрытии, Тристан испустил вздох облегчения. Голова по-прежнему болела, но дышать стало легче. Спотыкаясь, он добрался до центрального прохода между денниками, а затем – до самого дальнего из них. С Божьего благословения он оказался пустым, и в него недавно засыпали свежее сено.

Рухнув на сено, Тристан примял его своей тяжестью. Глаза его закрылись, и, погружаясь в беспамятство, он услышал голос рыжеволосой красавицы из своих грез.

«Спаси меня, Тристан! – кричала она. – Спаси меня! Я умираю!»

Глава 4

Тристан не знал, сколько времени он пролежал в беспамятстве. Когда же он очнулся, конюшня уже погрузилась во тьму. Голова его была тяжелой и, казалось, увеличилась в размерах. Перекатившись по сену, он вдруг услышал шарканье шагов, а затем – мужской голос.

– Сомневаюсь, Хейд, что кузнец Дональд будет обращаться с тобой с такой же учтивостью, – сказал мужчина.

И почти тотчас же снова послышались шаркающие шаги – на сей раз затихающие; было ясно, что мужчина покинул конюшню. А потом послышался тихий женский плач.

Тристан медленно поднялся на ноги и стал ощупью искать выход из конюшни. Хотя уже наступила ночь, через открытую дверь конюшни был виден двор замка, освещенный луной. Да и ближайшая к двери часть конюшни была залита белым сиянием.

Теперь Тристану казалось, что он в конюшне один, и женский плач он приписал своей фантазии или обману слуха. Но вдруг, сделав еще несколько шагов, он увидел какое-то ярко-рыжее пятно, высвеченное лунным лучом.

Направившись к яркому пятну, он понял, что это волосы, ярко-рыжие женские волосы. И теперь он уже отчетливо слышал всхлипывания и тихий шепот этой женщины – вероятно, она не слышала его шагов и думала, что находится в конюшне одна.

Сделав еще шаг-другой, Тристан опустился на колени возле женщины и тотчас же узнал ее. Именно эту рыжеволосую красавицу он видел в хижине, когда стоял у окна. Он вспомнил, что мужчина назвал ее по имени – Хейд. Но почему же она плакала? Почему лежала на грязном полу конюшни?

Внезапно она затихла, словно почувствовала его присутствие.

– Пожалуйста, миледи, скажите, – прошептал Тристан, – не могу ли я как-нибудь облегчить вашу печаль?

Она медленно подняла голову, и взгляды их встретились. Потом глаза ее вдруг расширились, и она, протянув к нему руки, прошептала:

– А я думала, что ты – сон.

Тристан покачал головой и прошептал в ответ:

– Нет-нет, милая, не сон.

Руки их соединились, и теперь он заметил, что она по-прежнему плачет; ее слезы, похожие на крошечные драгоценные камни, медленно стекали по щекам.

– Милая, что я должен сделать? Как утешить тебя?

– Обними меня.

Эти слова были сказаны шепотом, но в ушах Тристана они прозвучали оглушительно. В следующее мгновение он привлек к себе девушку и крепко прижал ее к груди так, что ее сердце оказалось напротив его сердца.

– Не плачь, милая, – бормотал Тристан. – Теперь все будет хорошо. Теперь я с тобой.

– Ты ведь этого не допустишь? – прошептала она, тихо всхлипывая.

– Нет-нет, конечно, нет, – ответил Тристан, не понимая, что именно он обещает и о чем речь.

Прижимая к груди девушку, он чувствовал, что сердца их бились в одном ритме. И он знал, что сделает для нее все, что только сможет, и сразит любого врага, если она его об этом попросит.

– Не плачь, красавица. Рядом со мной тебе нечего бояться.

В его объятиях тело девушки расслаблялось, и Тристан чувствовал, что она успокаивается. А потом он вдруг понял, что она погрузилась в дремоту.

Прошло еще какое-то время, и Тристан сообразил, что головная боль окончательно его покинула – теперь голова его кружилась от радости. Он не знал, кто эта девушка и как ей помочь, но в одном был абсолютно уверен: это женщина из его снов или грез, женщина, которая вторгалась в его сны долгие годы. И она не призрак, она теплая, из плоти и крови.

«А я думала, что ты – сон», – сказала она. Значит, тоже знала о его существовании, знала, что они встретятся? А что это был за мужчина, который оставил ее всего несколько минут назад? Может, муж? Или любовник?

Тристан еще крепче прижал к себе девушку. Он знал, что она должна принадлежать только ему. Он давно уже поклялся, что никому ее не уступит. Да-да, не уступит, ведь он искал ее десять лет.

– Не расстанусь с тобой, чего бы это мне ни стоило, – прошептал Тристан. – Будь между нами хоть сам король, ты навсегда останешься со мной.

Внезапно послышались шаги, и тут же раздался тревожный шепот Фаро:

– Мой господин, собирайся скорее, твои посланцы уже приближались к Гринли, когда на них напали…

– Кто, разбойники? – Тристан поднял голову и увидел своего верного друга, стоявшего в дверях конюшни.

– Нет, – ответил Фаро, входя в полосу лунного света. – Это были люди из Сикреста. Они ищут тебя, и намерения у них самые скверные.

Тристан посмотрел на Хейд, мирно дремавшую в его объятиях, потом снова взглянул на Фаро.

– Им удалось прорваться в замок?

Фаро покачал головой:

– Нет-нет, их всего горсточка. Но они расположились лагерем у стен замка. – Презрительно сплюнув, Фаро добавил: – Они думают, что ты боишься встретиться с ними лицом к лицу.

Несколько мгновений Тристан раздумывал, потом встал, держа Хейд на руках.

– В таком случае я вернусь и приветствую их должным образом. Сейчас я, подожди немного…

Не обращая внимания на насмешливый взгляд Фаро, Тристан двинулся по проходу между денниками. Опустившись на чистое сено вместе с девушкой, он пригладил ее волосы и прошептал:

– Миледи, если ты слышишь меня во сне, подумай о моих словах. Я ничего о тебе не знаю, не знаю даже, где твой очаг. И все же я взял бы тебя с собой сейчас же, чтобы не оставлять здесь, в столь прискорбных обстоятельствах. – Он вспомнил о человеке, вызвавшем ее слезы, и, помрачнев, добавил: – Возможно, мне действительно не следовало бы покидать тебя сейчас, но все-таки я должен тебя оставить ненадолго. Скройся от своего мучителя, если это необходимо, но умоляю, не убегай далеко. Я обязательно вернусь за тобой.

Хейд шевельнулась и застонала во сне. Тристан склонился к ней и вдохнул аромат ее волос.

– Клянусь, что вернусь. – Он нежно поцеловал ее в губы и, поднявшись на ноги, вышел из конюшни.

Отправившись на поиски Тристана, Фаро оставил коней совсем недалеко от стен Сикреста. Однако они без труда миновали пьяных стражников и вскоре уже мчались на север в сторону Гринли.

– Кто их предводитель? – спросил Тристан, оборачиваясь. – Может быть, сэр Найджел?

– Нет-нет. – Фаро покачал головой. – Это всего лишь толпа простолюдинов-вилланов, и они сами по себе. – Фаро пришпорил коня и, догнав своего господина, продолжал: – У посланца, все же сумевшего пробиться сквозь их ряды, не было времени понять, чего они хотят. Тристан нахмурился и проворчал себе под нос:

– Кажется, я знаю, почему они меня ищут. Но сейчас это не имеет значения. Что ж, если они меня ищут, то непременно найдут.

Преодолев последнюю часть пути, всадники, наконец, увидели внушительные башни замка Гринли, поднимавшиеся из ночного тумана. Осадив коней, они какое-то время осматривались. У западной стены замка виднелись догоравшие походные костры, и там же находились захваченные смутьянами посланцы.

Увидев своих воинов – все они были связаны, – Тристан еще больше помрачнел. Он твердо решил: месть за незаконное вторжение в его владения должна свершиться этой же ночью.

Повернувшись к Фаро, он спросил:

– Фар, сможешь ли ты проникнуть в замок, минуя подъемный мост?

Фаро ненадолго задумался, потом кивнул:

– Да, смогу.

– В таком случае действуй. Как только окажешься в замке, прикажи Баррету опустить подъемный мост. И пусть эти люди войдут. А вот потом…

Какое-то время Тристан излагал план дальнейших действий, а Фаро молча кивал. Затем он спешился и направился к замку. Тристан же мысленно вернулся к рыжеволосой девушке, которую оставил в конюшне Сикреста. Он задавал себе множество вопросов, но ни на один из них не мог ответить. И чем дольше он размышлял, тем больше запутывался. Неужели его судьба – обвенчаться с простолюдинкой? Неужели именно к этому он придет после многолетней борьбы за свое нынешнее положение? С раннего возраста он страдал, зная, что является бастардом, произведенным на свет родителями благородного происхождения. И каждая завоеванная им награда доставалась ему тяжкими усилиями. И неужто теперь он ослушается Вильгельма, своего друга и короля, и откажется от предложенной ему невесты? Каковы будут для него последствия такого поступка? Возможно, его лишат дома, в котором он, по сути, еще и не жил. И лишат титула, тоже доставшегося ему дорогой ценой. И, конечно же, ему придется отправиться в изгнание вместе с его рыжеволосой избранницей.

Увы, ему не с кем было посоветоваться. Отец, который сразу же отверг его, был давно уже мертв, а мать, отославшая его от себя, жила во Франции. За последние двадцать лет Тристан ни разу не видел ее и ничего о ней не слышал. Возможно, она тоже умерла.

В свое время Женевьева Д'Аржан щедро заплатила за то, чтобы о ее незаконнорожденном потомке позаботились должным образом. Тристан с удивительной ясностью помнил звон монет в маленьком мешочке, доставленном одной старухе слугой матери. Но, как только ее посланец вскочил на коня, старуха, которой было поручено его опекать, припрятала деньги и выставила Тристана за дверь.

– Ступай прочь, сирота, – проворчала она. – Мне не нужны лишние рты, особенно те ублюдки, что принадлежат к благородному роду.

Десятилетний Тристан посмотрел на старую ведьму с недоумением. Ведь мать сказала, что эта женщина будет о нем заботиться…

– Мадам, – запинаясь, проговорил мальчик, – матушка велела мне оставаться с вами, пока не приедет за мной сама.

Ведьма запрокинула голову и расхохоталась:

– Ах ты глупое маленькое отродье! Мать никогда за тобой не приедет. Она тебя отослала, потому что хотела от тебя избавиться. А теперь убирайся отсюда, пока не получил тумаков.

Старуха шагнула к нему с угрожающим видом, и мальчик с плачем убежал.

Тут послышался скрип, и Тристан, отбросив горестные воспоминания, поднял голову. Прямо перед ним опускался подъемный мост замка Гринли. Люди во вражеском лагере переглянулись, затем двинулись навстречу горсточке воинов, стоявших у ворот замка. Хотя Тристану не было слышно, о чем они говорят, он не сомневался: его люди строго следуют указаниям верного Фаро.

Когда последний из недругов прошел в ворота, Тристан направил своего боевого коня следом за ними. Теперь Тристан Д'Аржан уже не был испуганным мальчиком, от которого без труда избавляются. Губы Тристана скривились в улыбке, но улыбка эта не затронула его глаз. Он твердо решил: никто и никогда не посмеет отнять у него то, что принадлежит ему по праву. Приспешники Найджела явились в Гринли в поисках Молота Вильгельма? Что ж, они увидят его.