Текст книги "Влюбленный воин"

Глава 9

Хейд шагала следом за старым пони, на котором ехала Минерва. Старые кожаные башмачки нисколько не защищали ноги девушки. При каждом шаге в них попадали крошечные, но очень острые камешки, и ей постоянно приходилось останавливаться, чтобы вытряхнуть их, а потом снова догонять Минерву и всех остальных.

Уже близился рассвет, но по-прежнему царила ночная тьма, потому что все небо было затянуто тучами. Но не одна Хейд страдала во время этого путешествия из Сикреста в Гринли. Матери безуспешно пытались успокоить кричавших младенцев, а дети постарше тихонько вздыхали – всех их неожиданно разбудили среди ночи. И ночью же все эти люди – их было более сотни – собирали свои вещи и грузили на повозки, которые теперь медленно катились по дороге, ведущей к замку Гринли.

Было здесь и несколько повозок с зерном, вяленым мясом, бочонками с элем и вином, а также маслом и сыром – все это, по мнению Тристана, принадлежало ему по праву.

Баррет, сидевший на своем боевом коне, ехал рядом с первой повозкой, а по другую сторону повозки находился темнокожий человек по имени Фаро. И Хейд не сколько раз замечала, что чужеземец поглядывает на нее с презрением, причем было ясно: причина этого презрения в отношении к ней самого лорда Тристана. После того как они выехали из Сикреста, он ни разу даже не взглянул на нее, и Хейд с удивлением думала: «Неужели это тот самый человек, который так нежно обнимал меня во время нашей первой встречи в конюшне?»

Поглядывая на него время от времени, Хейд горестно вздыхала, и у нее было такое ощущение, будто ее окровавленное сердце вырвали из груди. Всего за несколько коротких часов все в ее жизни изменилось: оказалось, что человек, по которому она томилась, долгие годы, и которого наконец-то нашла, обязан был по условиям королевского декрета жениться на ее сестре Берти.

«А я даже не успела попрощаться, – думала Хейд. – Не успела сказать Берти, что мы скоро увидимся». Внезапно она споткнулась и, упав на пыльную дорогу, почувствовала, что не в силах подняться, не в силах больше идти. Хейд всхлипнула и закрыла глаза, стараясь сдержать слезы.

И тотчас же к ней подъехала Минерва на своем пони.

– Ох, девочка моя, вставай, – сказала старуха. – Мы не должны отставать…

– Не могу, – пробормотала Хейд, открывая глаза.

– Леди Хейд… – Над ней наклонился виллан по имени Руфус. – Вы что, не можете дальше идти?

– Боюсь, что нет, добрый Руфус, – с вздохом ответила Хейд. – Я должна немного отдохнуть, прежде чем идти дальше.

Тут рядом с ними остановился еще один виллан, потом подъехала повозка, и вскоре вокруг собралась целая толпа переселенцев.

– Миледи, может, понести вас на руках?

– Да-да, возьмем ее на руки!

– А может, ей лучше сесть на повозку, поверх вещей?

– Ох, смотрите! Ее башмачки полны крови!

– Миледи, позвольте мне…

Хейд вдруг увидела перед собой два гигантских копыта. Она подняла глаза, и ей показалось, что земля под ней закачалась. На нее пристально смотрел лорд Тристан, сидевший на своем огромном коне.

– В чем дело? – спросил он.

– Милорд, миледи не держат ноги, – ответил Руфус. – Она не может идти дальше.

Ноздри Тристана раздувались, но он молчал. И все тоже молчали, не решаясь заговорить. Наконец Руфус, собравшись с духом, сказал:

– Позвольте я понесу вас, миледи. Я могу…

– Оставь девицу в покое, – перебил Тристан. – Она пойдет сама – или отстанет. Нам надо торопиться, и я не стану терять время из-за тех, кто не может держаться на ногах.

Ошеломленная жестокими словами Тристана, Хейд молча смотрела на него. Когда же он пристально взглянул на нее, ей захотелось съежиться под его взглядом. Но это было еще не все.

– И впредь, – продолжал Тристан, – никто не должен называть эту женщину «миледи». Она решила выйти замуж за простолюдина и потому потеряла все свои привилегии. Теперь она одна из вас, понятно? – Он обвел взглядом вилланов.

Руфус и все остальные в смущении переминались с ноги на ногу. Хейд же, взглянув на крепкие сапоги Тристана, покоившиеся в изящной работы стременах, внезапно почувствовала, как в ней разгорается гнев. Как он смеет так говорить с ней?! Она не в силах держаться на ногах, а он устроился в седле! К тому же он… О Боже, неужели он и впрямь хочет выдать ее замуж за ужасного кузнеца?!

«Что ж, если так, тем хуже для него», – подумала Хейд. Да-да, в таком случае она имела полное право действовать так, как и обещала лорду Найджелу.

Собравшись с силами, Хейд поднялась на ноги и с вызовом посмотрела в глаза Тристана. Сердце ее болезненно сжалось, она поняла, что нежные чувства к этому человеку, чувства, навеянные снами, вытеснил обжигающий гнев.

Судорожно сглотнув, она заговорила на гэльском, на родном языке Минервы:

– А ты, мой прекрасный лорд, просто безмозглый осел, и при каждом слове из твоей пасти вылетает дерьмо.

Многие из вилланов тут же закашлялись и отвернулись, стараясь таким образом скрыть усмешки. Тристан же нахмурился и проговорил:

– Что ты такое говоришь, девица?

Хейд молча отвернулась и, прихрамывая, зашагала по пыльной дороге.

Тристан повернулся к Минерве:

– Старуха, что она сказала?

Протянув руку к Тристану, Минерва похлопала его по колену:

– Не волнуйся, милорд. Она сказала, что твои слова мудры и что она постарается угодить тебе.

Развернув своего коня, Тристан в задумчивости пробормотал:

– Мне кажется, ты лжешь, старуха?

Окинув взглядом толпу, Тристан заметил стройную фигурку Хейд – она шагала рядом с Руфусом, заботливо придерживающим ее.

И тут Тристан вдруг почувствовал, что его охватили раскаяние и ужасное ощущение одиночества. Такого одиночества он не испытывал с детства, с тех самых лет, когда десятилетним мальчиком бродил по улицам Парижа.

«Возможно, мне следовало забрать ее с собой в ту ночь, когда я встретил ее в конюшне, – с вздохом подумал Тристан. – Или найти ее до нынешней встречи с Найджёлом. Ведь я ничего не знал о ее обручении с Дональдом».

Он и сейчас почти ничего не знал об этом странном обручении, зато знал наверняка: ее близость будет вызывать в нем острое томление и невыносимую тоску. И если ему не удастся в ближайшее время расторгнуть помолвку, то к Михайлову дню он будет связан узами брака с сестрой той, которую не сможет забыть. А Хейд к тому времени станет женой кузнеца Дональда. Она будет жить в Гринли, рядом с ним, оставаясь при этом недоступной, как во снах.

Глава 10

Хейд и Минерве предоставили в Гринли довольно просторный дом, специально построенный для целительницы, и здесь имелось все необходимое. Вдоль одной из стен передней комнаты протянулись широкие удобные полки, на которых можно было без труда разместить кувшины и горшочки со снадобьями, и тут же были вбиты колышки, чтобы вешать сухие травы. Кроме того, целую стену занимал огромный камин, а в его известковую облицовку были вделаны железные держатели для котлов и горшков. Имелась тут и печь для хлеба, а вдоль новенького стола стояли крепкие дубовые стулья.

Радуясь новому дому, Минерва чуть ли не приплясывала, расхаживая по передней комнате. Хейд же, не обращая на нее внимания, сидела, понурая, у стола.

– О, моя фея! – воскликнула Минерва. Приблизившись к девушке, она обняла ее за плечи. – Разве это не самый замечательный дом, какой ты только видела?

– Да, Минерва. Замечательный. – Хейд попыталась улыбнуться.

– О, моя девочка, почему ты так тоскуешь? – Старуха посмотрела на нее с беспокойством.

– Почему тоскую? Неужели не понимаешь? – проговорила Хейд с раздражением. – Ведь меня сюда послали, чтобы я предала свою сестру! И чтобы помогла… уничтожить лорда Тристана. – Поднявшись со стула, Хейд принялась мерить шагами комнату. – Только он почему-то вдруг изменился… Все время унижал меня…

– Возможно, он просто удивился словам Найджела. Ведь именно Найджел сказал ему, что ты выходишь замуж за Дональда.

– Всего лишь удивился? – Хейд остановилась и посмотрела на старуху. – А ты забыла о том, что он запретил вилланам называть меня «миледи»? Он сказал им, что теперь я такая же, как и они, – Хейд в волнении выбежала из комнаты, но тут же, вернувшись, в ярости закричала: – И он обручен с Берти! Разве не мог он упомянуть о такой «мелочи» две недели назад?!

– Две недели назад? – насторожилась Минерва. – Ты мне не рассказывала об этом, девочка моя.

Хейд тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Просто я думала, что видела его во сне. Поэтому и не рассказала о нашей встрече.

– Я так и знала! Я знала! – радостно воскликнула Минерва. – Он предназначен для тебя, моя фея! – Старуха уселась на скамью и с лукавой улыбкой добавила: – Я всегда знала, что руны говорят правду. Ты выйдешь замуж за этого человека!

Хейд села на скамью рядом с Минервой и с грустной улыбкой проговорила:

– Но он обручен с моей сестрой, и указ подписан собственной рукой короля Вильгельма.

– Ну что с того! – спросила Минерва. Поднявшись на ноги, она принялась расставлять на полке свои глиняные горшочки с мазями. – Это не имеет значения. И Берти для него ничего не значит – я в этом нисколько не сомневаюсь и даже…

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Баррет, заполнив весь дверной проем.

– Приветствую, Минерва! – крикнул шериф. Переступив порог, он осмотрелся и, приблизившись к Хейд, отвесил ей почтительный поклон: – Рад видеть вас, миледи.

Хейд молча кивнула, а Минерва с улыбкой сказала:

– Доброе утро тебе, Баррет! Я бы предложила тебе подкрепиться, но… – Она хмыкнула и взглянула на пустые полки. – Наши кладовые еще предстоит заполнить припасами.

– Да, конечно, – кивнула Хейд. И тут же с вздохом добавила: – Но, похоже, что наш добрый лорд забыл позаботиться о своих новых арендаторах.

– О нет, миледи, – возразил Баррет. Он прошелся по комнате, шаркая своими огромными ножищами. – Я как раз пришел сообщить вам, что повозки, прибывшие из Сикреста на рассвете, уже разгружают. И лорд Тристан говорит, чтобы вы пришли и взяли, что вам требуется, чтобы продержаться несколько дней. Остальное возьмете, когда припасы будут уже в кладовых.

Хейд взяла корзину и сказала:

– Благодарим тебя за добрую весть, Баррет. Минерва, думаю, я возьму, что нам надо, и вернусь.

Хейд шагнула к двери, но Баррет преградил ей дорогу.

– Нет, миледи… – Он развел руками, и на лице его появилось глупейшее выражение. – Видите ли, лорд велел мне привести вас в зал. Он хочет с вами поговорить.

– Поговорить?.. Сейчас? – Хейд изобразила удивление.

– Да, прямо сейчас, – подтвердил Баррет.

– Так вот, можешь сказать лорду Тристану… – Хейд ткнула шерифа пальцем в живот, и с каждым сказанным словом она оттесняла его все ближе к двери. – Можешь сказать ему, что сейчас у меня есть более неотложные дела. А если он желает со мной поговорить, то пусть пригласит меня как благовоспитанный человек, хотя я понимаю, что для него это очень трудно.

Минерва с улыбкой наблюдала за девушкой, а та, вытесняя шерифа за порог, продолжала:

– Более того, пусть соблаговолит обращаться ко мне учтиво, как к равной. Во всяком случае, до тех пор, пока я не выйду замуж за простолюдина.

– Гм… очень хорошо, м-миледи, – пробормотал шериф. – Я, разумеется, скажу ему. Да-да, скажу…

Хейд молча кивнула и, подхватив свою корзину, направилась в сторону кладовых.

Тристан с вздохом откинулся на спинку кресла. Он уже две ночи не спал, и последние события ужасно его утомили. К тому же его терзало чувство вины, и поэтому он отправил шерифа за Хейд. Теперь-то он понимал: его слова и его поведение минувшей ночью, во время их путешествия, очень обидели девушку.

Но черт бы ее побрал! Как она могла связать себя обещанием с таким чудищем, как Дональд?! А ведь он, Тристан, обещал вернуться за ней и защитить ее… Ночью, в конюшне, между ними возникла такая нежность, будто они были двумя половинками одного целого, наконец-то нашедшими друг друга и соединившимися. Но все же она даже тогда не осмелилась доверить ему свои печали.

Накануне вечером, еще в аллее Сикреста, он почему-то вдруг решил пройтись по деревне – ему словно кто-то нашептывал на ухо, что Хейд зовет его. Когда же он увидел Найджела, пытавшегося овладеть девушкой, его охватила ярость воина, заставившая броситься на негодяя. Он выхватил меч, чтобы тут же прикончить его, и лишь усилием воли сдержался, а потом…

Потом, когда она лишилась чувств, Найджел сказал ему, что Хейд – невеста кузнеца Дональда, две недели назад напавшего на его замок. И очень может быть, что эта рыжеволосая красавица в сговоре с лордом Найджелом, намеренно поселившим ее в доме своего врага. Но с какой целью? Может быть, она должна…

Размышления Тристана были прерваны шерифом Барретом, вошедшим в зал своей обычной медвежьей поступью.

– Милорд… – Шериф отвесил низкий поклон. – Милорд, я выполнил ваше поручение.

– Вижу, Баррет. Но где же она?

– Она… гм… – Баррет опустил глаза. – Она не придет.

– Что?..

– Простите, милорд, но она… – Шериф откашлялся и продолжил: – Видите ли, леди Хейд сказала, что ей надо забрать припасы и что для нее это важнее, чем разговор с вами… гм… – Баррет снова откашлялся. – То есть сейчас важнее.

– Да ты шутишь! – воскликнул Тристан. В висках у него гулко застучало, будто по голове протопал целый отряд воинов с оружием.

– Нет, милорд. И еще она сказала, что пока еще не вышла замуж за простолюдина. Поэтому с ней следует обращаться как с леди.

– Так и сказала?

– Да, так и сказала.

Тристан надолго задумался, потом спросил:

– Значит, сейчас она забирает припасы из повозок?

– Да, милорд.

Тристан медленно поднялся и прошел мимо Баррета. Его тяжелые шаги эхом разносились по залу. Распахнув массивные дубовые двери, он пошел в сторону кладовых. Ему нетрудно было разглядеть Хейд в толпе вилланов, обступивших повозки. Ее ярко-рыжие косы сверкали в лучах утреннего солнца, и, глядя на нее, стоявшие с ней рядом люди радостно улыбались.

Хейд не замечала приближения Тристана и вскрикнула лишь в тот момент, когда он схватил ее за руку и потащил к замку.

– Отпусти меня! – кричала девушка и молотила его кулачками.

– Заткнись, девка! – прорычал Тристан и пошел еще быстрее, вынуждая Хейд спотыкаться. – Мне придется тебя, как следует проучить, чтобы впредь знала, что должна подчиняться моим приказам.

Тристан поволок девушку вверх по ступенькам. Увидев слуг, в ярости заорал:

– Вон отсюда!

Все слуги тотчас же оставили свои дела и в ужасе выскочили за дверь. Тристан, с грохотом захлопнул дверь за последним из них и, взглянув на девушку, проговорил:

– У тебя совсем немного времени для того, чтобы объяснить свое поведение, прежде чем мой гнев перевесит мое милосердие.

– Мне нечего тебе объяснять, – заявила Хейд и сделала шаг к двери.

Тристан преградил ей дорогу.

– Ты забыла, что я здесь хозяин. И ты будешь делать то, что я прикажу. Но для начала расскажи, как именно твой любовник собирался меня убить?

Глава 11

Хейд в изумлении уставилась на Тристана:

– Что ты сказал?

– Ты прекрасно слышала, что я сказал.

– Да, слышала. И мне кажется, что ты пьян. Потому что только пьяный может болтать такой вздор.

– Ты посмела назвать меня глупцом?! – Ноздри Тристана раздувались от гнева.

– Ты сам исключил любое другое объяснение! – Отчаяние придавало Хейд храбрости. – Если бы я хотела убить тебя, то могла бы сделать это в конюшне.

– Ага! – воскликнул Тристан. – Значит, ты знала, кто я!

– Нет, не знала. Я только хочу сказать, что твои подозрения смехотворны.

– А зачем тебе понадобились эти фривольные игры в конюшне? – с усмешкой проговорил Тристан.

– Фривольные игры?! – Хейд побледнела. – В ту ночь я вовсе не приглашала тебя. Ты сам предложил помощь.

– Потому что решил, что ты в беде. Ведь ты тогда плакала. Но скажи, что ты делала ночью в конюшне?

– Я могла бы задать тебе точно такой же вопрос, лорд Тристан, – заявила Хейд, подбочениваясь. – Зачем ты туда прокрался в одежде простолюдина?

– Не твое дело.

– В таком случае и тебя не касается, почему я искала там уединения и утешения. В одиночестве. Я была там одна, – добавила Хейд. – Ты дважды обозвал меня девкой и шлюхой, и с меня довольно! Я ухожу!

Хейд сделала попытку проскользнуть мимо него, но он снова преградил ей дорогу.

– Ты мне так и не ответила. – Тристан сжал плечи девушки.

– Я не услышала вопроса, достойного моего ответа.

Он еще крепче сжал ее плечи, и по всему телу Хейд пробежали мурашки.

– Я здесь лорд, и ты обязана мне подчиняться. Не тебе судить, достойны мои вопросы ответов или нет.

Хейд молча отвела глаза. С каждой минутой слова Тристана ранили ее все больнее. Как он мог узнать о планах Найджела? Насколько пострадает Солейберт, если ему станет, известна правда? И что будет с ней, с Хейд, если Тристан узнает о том, что она обещала помочь Найджелу?

– Значит, ты не хочешь мне помочь? – спросил Тристан неожиданно. Хейд молчала, и он, едва сдерживая гнев, проговорил: – Что ж, очень хорошо. Возможно, тебе будет приятнее говорить в обществе твоего жениха.

И снова он потащил ее к ступенькам; однако на сей раз ступени вели не вверх, а вниз.

– Куда ты меня тащишь?.. – в страхе пролепетала Хейд.

– К твоему возлюбленному! – в ярости прорычал Тристан, спускаясь по узкой лестнице.

Лестница становилась все уже и все темнее. К тому же здесь было гораздо холоднее, чем наверху. Время от времени на стенах появлялись укрепленные в каменных держателях факелы, и их пламя затевало безумную пляску, когда Тристан, крепко сжимая руку девушки, проходил мимо.

Внезапно Хейд увидела впереди более яркий свет, а затем услышала крики:

– Эй, Баррет! Баррет, будь ты проклят, если не принесешь мне поесть! – Послышался звон металла, а затем снова раздался хриплый крик: – Эй, Баррет!..

Вскоре, миновав дубовую дверь с тяжелыми засовами, Тристан с Хейд оказались перед холодной стеной с небольшим оконцем, забранным решеткой. Рядом с оконцем находилась еще одна дверь. А за решеткой, в углу темницы, сидел, сгорбившись, кузнец Дональд, похожий на огромную жабу. Хейд в ужасе отшатнулась от него, но Тристан твердой рукой задержал ее.

– Я привел к тебе гостью, Дональд, – сказал он, с презрением глядя на кузнеца.

Дональд в изумлении таращился на девушку. Наконец, задыхаясь, произнес:

– Хейд?.. А лорд Найджел тоже здесь?

Не в силах вымолвить ни слова, девушка покачала головой и на мгновение зажмурилась; у нее ужасно кружилась голова от одуряющей вони, заполнявшей темницу.

– Найджел ради тебя не явится сюда, – проворчал Тристан. – Я просто подумал, что ты насладишься обществом своей невесты. – Он кивком указал на Хейд.

– О, это очень забавно, милорд, – с ухмылкой сказал Дональд. Потом в ярости закричал: – Да, конечно, теперь-то мы можем пожениться! Теперь, когда я стал калекой и узником! – Он помахал правой рукой, заканчивавшейся ниже локтя забинтованным обрубком. – А почему бы тебе в следующий раз не принести мне в подарок кошель монет?! Я к тебе обращаюсь, ублюдок!

– О Боже, – прошептала Хейд, прикрыв рот ладонью. Забыв о гордости, она с мольбой взглянула на Тристана: – Пожалуйста, прошу тебя, уведи меня отсюда.

Тристан холодно посмотрел на нее, и в голосе его прозвучало наигранное удивление:

– Неужели ты не хочешь побыть с человеком, который должен стать твоим мужем?

Хейд покачала головой:

– Нет, пожалуйста, милорд… Не делайте этого. – Она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. – Милорд, я не выдержу…

Дональд вдруг ринулся к стене и с диким ревом принялся молотить по ней кулаками.

Хейд в ужасе вскрикнула и попятилась, оказавшись за широкой спиной Тристана. А Дональд орал:

– Заткнись, сука! Заткнись! Найджел прислал тебя сюда для меня. Ты моя! – Он посмотрел на Тристана, и лицо его исказилось жуткой гримасой. – Оставь ее у меня!

– Я не принимаю от тебя приказаний, мерзавец, – сквозь зубы процедил Тристан. – Дай мне нужные сведения, и тогда я, возможно, тебя отпущу.

– Мне нечего тебе сказать, негодяй! – прохрипел Дональд. – Ее обещал мне лорд Найджел, и она будет моей!

– Вот и хорошо, – ответил Тристан, усмехаясь. Хейд приготовилась отбиваться всеми силами, если только ее попытаются втолкнуть в темницу к Дональду. Но, к ее величайшему удивлению, Тристан отвернулся от решетки и бросил через плечо:

– Тебе следовало бы помнить: Найджел – в Сикресте. И ты сгниешь здесь еще до того, как он придет за тобой.

Взяв девушку за руку, Тристан зашагал по коридору.

– Эй, Хейд, – вопил Дональд, – ты моя! Ты моя, моя прекрасная леди! Ведь у нас есть соглашение!..

Какое-то время Тристан тащил девушку вверх по лестнице. Когда же голос Дональда затих в отдалении, он остановился у одного из факелов и внимательно посмотрел в залитое слезами лицо Хейд.

Она всхлипнула и пробормотала:

– Пожалуйста, милорд… Милорд, вы не должны его выпускать. Дональд, он…

– Значит, ты не по своей воле согласилась обручиться с ним? – перебил Тристан.

– Нет, не по своей. – Хейд покачала головой. – Просто у меня не было выбора, и я…

– Но почему, Хейд? Почему Найджел хотел выдать тебя за простолюдина, когда брак с дворянином был бы для него выгоднее?

– Потому что лорд Найджел решил… Я не хочу возвращаться в Сикрест, – прошептала Хейд, утирая слезы.

– Успокойся, Хейд, успокойся. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, ты должна мне все подробно объяснить. Скажи, какая опасность грозит тебе в Сикресте.

– Ты не сможешь помочь мне, – пробормотала девушка с вздохом.

– Не смогу. – Тристан медленно поднял руку и утер слезинку с ее щеки. Потом вдруг наклонился и нежно поцеловал ее.

Хейд снова вздохнула.

– Не надо проявлять ко мне доброту, Тристан. И помогать мне не надо. Но я очень беспокоюсь за сестру…

– А я беспокоюсь не за твою сестру, а за тебя.

Тут он опять поцеловал ее, и на сей раз поцелуй длился гораздо дольше. Веки Хейд затрепетали, глаза закрылись, и одинокая слезинка, скользнувшая по ее щеке, заплутала между их слившимися в поцелуе губами. Наконец, прервав поцелуй, Тристан тихо сказал:

– Хейд, нам надо поговорить. Нам надо многое обсудить.

– Да!.. – выдохнула она, все еще наслаждаясь его поцелуем. Внезапно глаза ее открылись, и она поспешно проговорила: – То есть, нет, конечно. Возможно, потом, когда ты будешь женат…

– Тихо… – Тристан приложил палец к ее губам. – Наше с Солейберт обручение не продлится долго. Я собираюсь подать королю петицию и просить о расторжении помолвки.

Хейд в отчаянии покачала головой, но Тристан вновь заговорил:

– Не возражай, милая. Мы вместе распутаем эту паутину. Но не сейчас. – Он обнял девушку за плечи и снова повел ее вверх по лестнице. Когда, же они оказались в зале, сказал: – Баррет отведет тебя к Минерве. Тебе надо лечь в постель и отдохнуть, как следует. А когда отдохнешь, найдешь меня здесь, в зале. Тогда и поговорим. Сделаешь, как я прошу?

Хейд долго молчала. Наконец, кивнув, прошептала:

– Да, хорошо.

Ей ужасно хотелось рассказать Тристану обо всем, в первую очередь о планах Найджела. Но она молчала, потому что боялась за Берти, за ее будущее.

И все же ее неудержимо влекло к Тристану, и казалось, что его широкая грудь излучает тепло – словно солнце. Потребность прикоснуться к нему была непреодолимой, и Хейд, протянув руку, прижала ладонь к его груди, прямо напротив сердца.

– Ты не исчезнешь снова, когда я проснусь? – спросила она неожиданно.

– Нет. – Он ласково ей улыбнулся. – Я не покину тебя, дорогая.

И к восторгу Хейд, он опять склонил к ней голову и в очередной раз ее поцеловал.

В следующее мгновение руки Хейд обвили его шею, и она привлекла его к себе. Вкус ее губ был для него, как влага для умирающего от жажды, ион все пил, пил и пил… Сжимая Хейд в объятиях, Тристан чувствовал, что одиночество, терзавшее его много лет, исчезает, а вместо него приходит чудесное ощущение счастья. Он прижимал к себе Хейд все крепче, и в какой-то момент ему почудилось, что они слились воедино, стали одним целым.

Внезапно послышался какой-то странный звук – словно кто-то вздохнул или всхлипнул. Тотчас же отстранившись друг от друга, они повернулись к двери.

У входа в зал стояла леди Эллора, и ее темный силуэт резко контрастировал с залитым солнцем двором замка за ее спиной.

А из-за плеча Эллоры выглядывала Солейберт.

– Хейд?.. – Берти вышла из-за спины матери; глаза девушки были широко раскрыты, и казалось, что она вот-вот расплачется. – Хейд, что это значит?

– Видишь ли, Берти, я… мы… – Хейд умолкла, и щеки ее залились румянцем.

– Я же тебе говорила, дочь. – Эллора шагнула к Солейберт. – Я тебя предупреждала, что у нее такая натура – брать то, что ей не принадлежит! Она и в самом деле шлюха!

– Леди Эллора, – Тристан в ярости взглянул на гостью, – прошу вас умерить свой пыл и воздержаться от клеветы, пока вы в моем доме.

– Да, успокойся, матушка, – сказала Солейберт. – Мы с сестрой сами обо всем поговорим. – Берти подошла к Хейд и взяла ее за руку. – Скажи мне правду, дорогая. Лорд Тристан принуждал тебя?..

– Нет, Берти, – потупившись, прошептала Хейд, но казалось, что ее шепот прозвучал оглушительно. – Все, что ты видела, это было по обоюдному согласию.

– Да-да, конечно! – закричала Эллора. – Я же всегда тебя предупреждала…

– Матушка, если не можешь помолчать, лучше выйди! – резко проговорила Солейберт: – Твои замечания никому не нужны!

– Дочь, не смей так говорить со мной! Это твои промахи привели к тому, что…

– Берти не сделала ничего дурного, Эллора, – перебила Хейд.

– Мне не требуется твоя помощь, – холодно осадила Солейберт сестру. – Я собственными глазами видела, как ты защищаешь мои интересы.

– Все, хватит! – закричал Тристан. Он повернулся к Хейд: – Прошу вас уйти, леди Хейд. А я пока все объясню леди Эллоре и леди…

– Милорд, пожалуйста!.. – взмолилась Хейд. – Пожалуйста, позвольте мне поговорить с Берти.

– Я уверена, что моя дочь больше не захочет слушать твою ложь, – заявила Эллора, с презрением глядя на Хейд.

Тристан вскинул руку, призывая женщин к тишине:

– Да помолчите же! Сейчас не время обсуждать серьезные дела. Успокойтесь сначала.

Приблизившись к двери, Тристан выглянул во двор. Увидев шерифа, стоявшего у башни, подозвал его:

– Баррет, проводи леди Хейд к Минерве и пусть отдыхает, пока я не пошлю за ней.

– Да, милорд, – кивнул Баррет. – Прошу меня простить, что я не успел вас предупредить об их приезде. – Он махнул своей огромной ручищей в сторону зала.

– Твоей вины в том нет, – сказал Тристан. – Так уж получилось. Впрочем, я уверен, что подобное больше не повторится.

– Да, милорд, разумеется. – Шериф предложил Хейд руку. – Пойдемте, миледи. Ох, да вы едва держитесь на ногах…

Какое-то время Тристан смотрел вслед удалявшейся Хейд. Теперь, когда он узнал, что она не по доброй воле связала свою судьбу с другим, он испытывал огромное облегчение. А ведь всего несколько часов назад он был в отчаянии и прилагал невероятные усилия, пытаясь сохранять надежду на лучшее и ясность мысли.

Ему ужасно хотелось отослать Эллору вместе с ее дочерью обратно к сэру Найджелу, но он прекрасно понимал: чтобы обеспечить свое будущее в Гринли, следует соблюдать осторожность и держать себя в руках.

Тристан закрыл двери зала и повернулся к женщинам. Их взгляды, направленные на него, походили на смертоносные кинжалы, и он понял, что ему предстоит величайшая битва в жизни.