Текст книги "Завтрашние мечты"

Глава 5

Стоя за кулисами, Пенелопа чувствовала, что ей предстоит еще один ужасный вечер в варьете салона Шекспира. Неотесанный сброд мужчин, напившийся дешевого вина, грубыми выкриками перебивал Эуфелию Хоткисс, актрису, которая в эту минуту пела для них и сдерживала нетерпение толпы скорее увидеть Лорели Лерош. Такая угнетающая картина повторялась изо дня в день, и Пенелопа знала, что через несколько минут вся толпа начнет возбужденно реветь.

И в этот вечер все происходило, как обычно.

– Она воет, как моя теща, когда мул лягнул ее по голове! – выкрикнул один из мужчин и вдребезги разбил стакан об пол.

– Черт. Она вопит точно так же, как моя теща, когда я посоветовал ей заткнуться и заняться своим делом, – поддержал его второй зритель, и рев одобрения пронесся по залу.

Словно по команде выкрики становились все громче, и милый голос Эуфелии потонул в этом страшном гуле.

Когда она прощебетала последнюю фразу, Пенелопа услышала, как Макалистер, актер их труппы, объявил ее выход:

– А сейчас – царица сцены! Лорели Лерош!

Хорошо понимая, что ее наряд слишком вульгарен, Пенелопа попыталась подтянуть повыше голубой корсаж, откровенно открывающий ее груди, но это не помогло сделать вырез чуточку скромнее. Поправив на шее ленточку, которая служила ей талисманом, Пенелопа выпорхнула на сцену, соблазнительно покачивая бедрами.

Как всегда, ее встретили тихий шепот и рокот одобрения, которые сменялись свистом и громкими выкриками, за ними последовали шумные хлопки и топанье. Где-то в глубине зала скандировали ее имя:

– Лорели! Давай, Лорели!

Когда она приподняла до колен подол юбки и покружилась по сцене в ожидании музыкального вступления, раскаты одобрения потрясли стены салона.

– Подними ее повыше, душечка! Давай, поднимай скорее! – нагло заорал пьяный образина в последних рядах.

Не обращая внимания на выкрики, Пенелопу начала нежно петь, в то время как на сцену вышел Майлс Прескотт, актер, играющий главного героя пьесы. Завороженная ее голосом, толпа притихла.

В этот вечер давали «Невесту Грегора Галча», одну из популярных оперетт в Денвере. Это была история о девушке, пытающейся завоевать любовь молодого человека, равнодушного к ней.

Кокетливо шурша юбками, Пенелопа танцевала вокруг Майлса, пытаясь соблазнить его простыми, безыскусными манерами. Все, средства, к которым прибегала бедняжка Молли Сноу, томящаяся от любви героиня, не имели ничего общего с вульгарностью.

– Подними повыше юбку! Снимай ее совсем!

Краешком глаза Пенелопа увидела, что какой-то пьяный наглец привалился к краю сцены и старательно пытается заглянуть ей под юбку, его лицо расплылось в слащавой улыбочке. Содрогнувшись от омерзения, она мгновенно опустила края юбки ниже колен, пытаясь хоть как-то защититься.

– Черт! Мы заплатили деньги, давай, показывай нам ножки! – яростно заревел пьянчуга, молотя кулаками по сцене.

– Заткнись и не мешай девушке петь! – заорал ковбой, схватив наглеца за шею и пытаясь водворить его на место.

Пьяный верзила со всего маху оттолкнул ковбоя, и тот отлетел в толпу. Сбив с ног еще нескольких человек, он угрожающе зарычал:

– Я заплатил деньги, чтобы посмотреть на ее ножки, и я получу то, за что заплатил.

Прежде чем Пенелопа успела опомниться, этот мужлан запрыгнул на сцену и обхватил ее руками. Рывком он распахнул на ней юбку. Еще один рывок – и юбка упала на сцену, открыв ее красные фланелевые панталоны.

Вскрикнув от негодования, она вонзила тонкий каблук в ногу негодяя. Затем так ловко пнула его в голень, что подонок взвыл от боли.

Толпа с громким ревом ринулась вперед. Некоторые мужчины стремились прийти на помощь прекрасной Лорели, в то время как другие жаждали присоединиться к домогательствам наглеца.

Испугавшись ревущей толпы, Пенелопа поспешила закончить свое выступление с помощью аккомпаниатора Бертрама, который храбро выскочил на сцену. Двигаясь быстро и слаженно, словно в хорошо отрепетированном представлении, Берт с размаху ударил нахала по голове деревянной подпоркой, в то время как Пенелопа ловко подставила ему подножку.

Пьяный наглец, пытаясь удержаться на ногах, ухватился за занавес и сдернул его. Золотистый бархат с грохотом упал вниз и накрыл всех находившихся на сцене.

Пока Пенелопа барахталась под тяжелой материей, пытаясь выбраться, она услышала, как ее обидчик ругается в темноте, и этот жуткий голос становился все ближе. Не желая оказаться в руках бешеного пьяницы, она стала быстро пробираться к просвету. К ее неимоверному облегчению, просвет расширился, и ей наконец удалось выбраться.

Но ее радость оказалась недолгой: Едва вырвавшись из бархатного плена, она сразу же оказалась схваченной другим, еще более пьяным и грязным негодяем.

Она стала яростно отбиваться, задыхаясь от вони и смрада, исходивших от ее нового похитителя.

– Как насчет поцелуя, крошка? – прошепелявил он, обнажив в улыбке все свои зубы – каких-то два гнилых обломка. Крепко обхватив девушку, он пытался прижаться губами к ее рту, чтобы просунуть язык и разжать ее стиснутые зубы.

Такого кошмара Пенелопа не переживала никогда в жизни, и поэтому она сопротивлялась изо всех сил. Но все было напрасно.

Неожиданно Пенелопа почувствовала, что негодяй дернулся и ослабил хватку. Она услышала звук удара, затем еще, вероятно, более сильного, от которого ее обидчик застонал, и, наконец, звук третьего удара, перебившего у него дыхание. Замычав, словно раненый бык, пьяный наглец оттолкнул ее и повернулся к тому, кто нападал на него сзади.

Пенелопа даже не удосужилась бросить мимолетный взгляд на своего спасителя и ринулась вверх по лестнице, ведущей в номера, уворачиваясь от рук, норовивших схватить ее. С головокружительной быстротой она неслась по лестнице, пока боль в боку не заставила ее опуститься на ступени.

И в этот миг она услышала шаги позади себя.

Находясь на грани истерики, она попыталась ползком преодолеть оставшиеся ступени. Но было поздно, и она вновь оказалась в стальных объятиях.

Не ощущая ничего, кроме отчаянного желания вырваться, Пенелопа брыкалась, пиналась, дралась с безумной яростью. Она слышала сквозь собственные вопли, что мужчина о чем-то кричал, но была чрезвычайно напугана, чтобы прислушаться. Полтора года в круговерти выступлений в варьете научили ее, что намерения большинства мужчин в основном бесчестные, особенно в отношении актрис. И она готова биться об заклад на свою счастливую ленточку, что и этот спаситель не исключение.

Убежденная в этом, она изо всех сил ударила нападавшего локтем в живот. К ее неожиданной радости, он вдруг застонал и выпустил ее. Почувствовав близкую свободу, она изо всех сил толкнула его и рванулась вперед, но не успела сделать и шагу, как услышала хриплый голос:

– Вот это способ приветствовать знакомых, принцесса.

От неожиданности она мгновенно застыла на месте. Только два человека могли называть ее так, Джейк и…

– Сет Тайлер! – выдохнула она, взглянув на своего спасителя. Ошибиться было невозможно, хотя темнота скрывала его. Совершенно изумленная, она медленно спустилась к нему.

Черт возьми! Почему из всех людей на свете именно Сету было суждено найти ее в таком грязном и неприличном месте, увидеть в таком непристойном шоу? Шокированная такой неожиданностью, она не сумела скрыть своего смущения и выпалила:

– Что ты здесь делаешь?

– А разве не я должен спросить у тебя об этом? – вопросом на вопрос ответил он с подчеркнутой медлительностью, отодвинувшись в сторону, чтобы пропустить едва одетую девушку из салона и ее пылкого клиента, спешащих в комнаты.

– Что я здесь делаю – это вполне ясно, – с вызовом ответила она.

– Ты считаешь, что все ясно? – Он посмотрел вслед удалявшейся паре и выразительно приподнял бровь.

Пенелопе понадобилось огромное усилие, чтобы сдержаться и снова не ударить его в живот.

– Черт возьми, Сет! Ты отлично все понимаешь.

– Я? – Его взгляд оценивающе скользнул по девушке, ненадолго задерживаясь на каждой вызывающей детали ее наряда.

Пенелопа возмущенно крикнула:

– Да как ты смеешь обвинять меня в том, что…

– Смею, потому что я хорошо знаю тебя, – резко перебил он ее, заставив сразу замолчать. – Неужели ты забыла о той сцене, свидетелем которой я был в Нью-Йорке?

Пенелопа презрительно фыркнула. Вполне очевидно, что слов «прости» и «забудь» в лексиконе Сета Тайлера не существовало. Ей стало ясно, что он не смог здраво оценить то, что произошло в Нью-Йорке. Она снова фыркнула. Ну и черт с ним, с этим узколобым выродком! Наплевать! Если он хочет, чтобы они были врагами, то пусть так и будет. Она с удовольствием последует его примеру.

Собравшись с духом, она придала лицу холодное выражение и твердо произнесла:

– Ты не имеешь права судить меня за то, чего совершенно не способен понять.

Сет надменно посмотрел на нее.

– Я вполне способен понять, что происходит, когда вижу полуобнаженную женщину в объятиях мужчины. И уж способен предположить, что вывод будет очевиден, независимо от того, кто его делает.

Отбросив свое напускное хладнокровие, Пенелопа опять перешла на крик:

– Да я не выглядела полуобнаженной и, уж конечно, ничего себе не позволила!

Сет пожал плечами.

– У тебя свои определения, а у меня свои.

– В моем определении Сет Тайлер просто высокомерный выродок.

– Это в списке идет перед или после термина «мразь»? – иронически поинтересовался он. – Мне кажется, ты использовала именно это слово для описания моей персоны в последнюю нашу встречу.

– Ну, если этот титул так тебе нравится…

Сет рассмеялся.

– Что ж. Один ноль в пользу дамы.

– Интересно, за что это?

– За твой откровенный ответ, конечно.

Она недоуменно пожала плечами.

– А кто следит за счетом?

– Я. И должен сообщить тебе, что ты проигрываешь в честном поединке.

Множество едких замечаний в его адрес вертелось на языке Пенелопы, но она сумела удержаться и оставить их при себе. Скорее в аду похолодает, чем она опустится до уровня Сета с его яростью. Намеренно не обращая внимания на его язвительность, она потребовала немедленного ответа:

– Что же тебе надо от меня? У тебя наверняка есть более интересное развлечение, чем терзать меня.

– Более интересное? Да. А вот более приятное? Вряд ли.

Задетая за живое его надменностью, она открыла было рот, чтобы выплеснуть на него все, что думает о его развлечениях, но опять сумела обуздать свой гнев и просто повторила вопрос:

– Так что тебе нужно?

– Я хочу знать, почему ты солгала своему брату?

– Почему я… что? – переспросила она, пораженная его словами. – Я не лгала Джейку.

Сет удивленно приподнял бровь.

– Он показывал мне последнее твое письмо, где ты хвасталась, что уезжаешь за границу и будешь петь для коронованных особ Европы. Ты писала, что колесила по стране и у тебя не было времени для письма. Но раз территорию Колорадо Европа еще не присоединила к себе и здесь не появились коронованные особы, то, полагаю, этого достаточно, чтобы уличить тебя во лжи.

Пенелопа тихо застонала. Как же она не подумала, что Джейк обязательно покажет ему письмо. Брат, вероятно, так переполнен гордостью за ее мнимые успехи, что готов показать письмо каждому в Сан-Франциско.

С притворным равнодушием пожав плечами, Пенелопа повторила ему ту самую ложь, которую сказала дирекции оперного театра, расторгая контракт:

– У меня немного изменились планы, только и всего.

– Немного? – Он удивленно хмыкнул. – Ну, это мягко сказано.

– Жизнь в театре слишком непостоянна. Всегда что-то может случиться или измениться.

Сет сложил руки на груди и изучающе посмотрел на Пенелопу.

– Так расскажи мне, принцесса, что заставило тебя связаться с этим Богом забытым салоном?

Внезапно заморгав, она отвела взгляд от Сета, зная наверняка, что лгать бесполезно, а сказать правду невозможно. Увидев единственный для себя выход, она перешла в атаку.

– Я писала это письмо не тебе. И вовсе не обязана перед тобой отчитываться. А что до моего пребывания здесь, то вряд ли это тебя касается.

– Как лучший друг твоего брата я считаю своим долгом все знать о тебе. – Он поджал губы. – И несмотря на твое невысокое мнение обо мне, я слишком уважаю Джейка, чтобы позволить его сестре вести себя как шлюхе.

Пенелопа вздрогнула от этих оскорбительных слов.

– Да как ты смеешь! Джейк просто убьет тебя, когда я расскажу ему, что ты обозвал меня шлюхой.

Сет демонстративно хмыкнул.

– Джейк разумный человек, а раз так, то он не убьет меня, когда сам убедится в очевидном. – Он выразительно оглядел ее наряд. – Думаю, Джейк поблагодарит меня, когда я обращу его внимание на отсутствие у тебя всякой морали.

– Ты не осмелишься рискнуть его дружбой, высказывая такие дикие обвинения!

– Посмотри на меня. – Сет поднялся на ноги и стоял, возвышаясь над ней, как мрачный перст судьбы. – Кажется, недалеко отсюда находится телеграф. Ему понадобится чуть больше недели, чтобы добраться сюда на поезде. – Он бросил на нее последний предупреждающий взгляд, прежде чем повернуться и уйти. – Мне бы не хотелось оказаться в твоей шкуре, когда он приедет. Возможно, он даже отшлепает тебя, ты это заслужила.

Пенелопе стало страшно от мысли, что брат увидит ее в этом салоне. И не потому, что Джейк мог наказать се; он никогда и пальцем не трогал ее, даже когда она этого заслуживала.

Нет, ей было страшно увидеть разочарование в его глазах. Он растил ее после смерти родителей, и девушка знала, что Джейк будет винить не только ее, но и себя за ее поломанную жизнь. Она слишком сильно любила брата и не могла причинить ему такую боль.

Едва Сет начал спускаться, она вскочила на ноги и схватила его за руку.

– Подожди.

Он остановился и с отвращением посмотрел на ее руку, словно она была покрыта язвами. Потом он взглянул ей в лицо и отвернулся.

Остро ощущая, какое неприятное зрелище она собой представляет, с загримированным лицом и в этом кричащем наряде, Пенелопа собралась с духом и сказала:

– Однажды ты поклялся, что все сделаешь для меня. Ты говорил, что сделаешь все, о чем бы я ни попросила. – Ее звучный голос стал тихим, умоляющим: – Пожалуйста, Сет. Я прошу сейчас.

– Только несравненная Пенелопа Пэрриш… – Тут он замолчал и окинул ее презрительным взглядом. – Или мне тоже называть тебя Лорели Лерош? Только Пенелопа имела право напомнить мне о моем клятвенном обещании. Прости, принцесса, ты потеряла это право, когда завела себе любовника. – Его взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь.

– Ты знаешь, Джулиан не был моим любовником! Он был моим другом, и ничего больше. Ты просто не захотел разобраться.

– Я не стремлюсь к этому и сейчас, – добавил он, стараясь освободиться от ее руки. – Так что не проси о понимании, потому что ты мне безразлична.

Острая боль пронзила сердце Пенелопы от этих слов, слезы застыли у нее в глазах.

– Кажется, до этого момента я не осознавала, как сильно ты ненавидишь меня, – прошептала она.

– Ты даже не можешь представить, как.

Собрав остатки своего достоинства, она предприняла последнюю попытку:

– Пожалуйста, Сет. Не мог бы ты на время забыть о своих чувствах ко мне и подумать о Джейке? Я знаю, ты любишь его, как и он тебя. Разве ты не понимаешь, как трудно будет ему принять сторону одного из нас.

Она нервно теребила край своих широких панталон, стремясь подавить желание снова прикоснуться к его руке.

– А ему придется это сделать, когда ты выдвинешь против меня свои ужасные обвинения.

– Ты считаешь, ему будет легче, если я оставлю тебя здесь и ты попадешь в беду?

– Конечно, нет, – приниженно согласилась она.

– Похоже, я все равно окажусь виноватым, как бы ни поступил.

Пенелопа оторвала взгляд от красной материи под своими пальцами и покачала головой.

– Нет, все будет по-другому.

– Неужели? – Он посмотрел на нее так, словно хотел сказать, что она будет виноватой, несмотря на решение, которое он примет.

Разволновавшись, она принялась грызть сломанный ноготь, а потом предложила:

– Ты мог бы позволить мне тихо вернуться в Сан-Франциско и продолжить прежнюю жизнь. Обещаю, я буду вести себя как настоящая леди. Никто ничего не узнает.

– После всего твоего опыта вряд ли слово «леди» подойдет для тебя, – заметил он с сарказмом.

Пенелопа сильно прикусила палец, и потекла кровь.

– Черт возьми, Сет! – Она прижала палец к панталонам, чтобы остановить кровь. – Я сейчас не более опытна, чем была в Нью-Йорке. Правда, тогда ты вел себя как джентльмен.

– Или как грязная крыса, стремящаяся походить на джентльмена, как ты точно подметила в последнюю нашу встречу, – парировал он.

– Ты знаешь, я не это имела в виду.

– Да нет. Но я признаю, ты сказала тогда правду.

Слезы полились из глаз Пенелопы, оставляя следы на щеках.

– Я сказала все это только потому, что ты был таким твердолобым глупцом.

– Я окажусь еще большим глупцом, если соглашусь на твое предложение. Нравится тебе или нет, но ты ответишь на мои вопросы. – Взяв девушку за подбородок, он заставил ее приподнять голову и посмотреть на него. – Смотри мне в глаза и не вздумай дрожать. Поняла?

Пенелопа шмыгнула носом и кивнула.

Сжав сильнее ее подбородок, Сет наклонился к ней. Казалось, он внимательно изучал ее, взвешивая свое решение.

– Я согласен на твое предложение. Но только потому, что хочу оградить Джейка от такого удара.

Она слабо улыбнулась, но он не обратил внимания на улыбку. Крепко сжав ее руку, он произнес:

– Сейчас мы спустимся вниз, и ты скажешь хозяину, что уезжаешь сегодня вечером.

– Но я не могу вот так взять и уехать, – торопливо возразила она, пытаясь освободить руку. – Только не сейчас.

Он сильнее сжал руку девушки.

– Ты можешь, и ты уедешь.

– Но ты не понимаешь!

– Мы опять вернулись к тому, с чего начали, да? – нетерпеливо спросил он. – Ну хорошо. Тогда объясни, чего я не понимаю?

Она замялась.

– Я не… не могу.

– Значит, не хочешь объяснять. Что ж, надеюсь, ты любишь поезда, принцесса. Я посажу тебя на первый же поезд до Сан-Франциско, и он прибудет туда послезавтра.

В глазах Сета светилась ярость, когда он сверлил ее взглядом.

– И не жди, что брат встретит тебя с распростертыми объятиями. Я пошлю ему телеграмму, где все сообщу о тебе.

Пенелопа испытывала такую же бессильную злобу, какую испытывает пленник к своему стражу. Она поняла, что оказалась в ловушке, из которой невозможно выскользнуть, некуда убежать и нельзя увернуться. Девушка не выдержала, и душившее ее отчаяние выплеснулось наружу.

– Я не отношусь к тому типу мужчин, которые готовы растаять при виде женских слез, так что прекращай свой кошачий концерт, – проворчал Сет, когда ее плач перешел в громкие рыдания.

Она продолжала громко всхлипывать.

Сет с трудом сдерживал злость:

– Черт возьми, Пенелопа. Я ведь уже сказал, что принимаю твое предложение.

Слезы душили ее, и она не могла остановиться, как ни пыталась.

Глубоко вздохнув, Сет вытащил носовой палаток и протянул ей.

– Я не вижу причины, из-за чего такая истерика! Неужели тебе нравится выступать здесь полуголой?

– Конечно, нет! Дело совсем в другом!

– Ну тогда в чем?

«Не в чем, а в ком!» – хотелось ей крикнуть. Но вместо этого она сквозь рыдания вымолвила:

– Ты, ты… не…

– Поймешь, – закончил он за нее, криво усмехнувшись.

Она вытерла нос и кивнула.

– Да к черту все! – Он был готов задушить ее.

– Я… я – пролепетала она, но тут слезы снова заставили ее умолкнуть.

Чертыхаясь, Сет присел на ступеньку и усадил ее на колено.

– Сиди! – прикрикнул он строго, когда она захотела вырваться. Нежно поглаживая ее по спине, он произнес: – Не могу представить, каким образом ты оказалась в таком гнусном месте…

Чувствуя себя совершенно измученной, Пенелопа даже не попыталась что-либо возразить и, обессиленная, приникла к его мощной груди. Ни о чем не думая, стремясь только забыться и найти утешение, она обняла его и прижалась щекой к горячей шее.

Сет, почувствовав тепло ее тела, весь напрягся.

– Пенелопа! – Нахмурившись, он посмотрел на заплаканное лицо девушки.

Когда она подняла глаза, их взгляды встретились. В ее глазах сквозили боль и мольба, чтобы он ее понял, а его взгляд был сердитым и немного смущенным.

Пробормотав, что Джейк никогда его не простит, если он позволит его бедной сестренке утонуть в собственных слезах, Сет обнял ее. Ощущая его теплое дыхание на своих волосах, Пенелопа вспомнила нежность, которая когда-то их связывала. На мгновение она отрешилась от ужасной реальности и забылась в его объятиях. Постепенно ее рыдания стали затихать.

Когда слезы совсем прекратились, Сет наклонился к самому уху девушки и прошептал:

– Лучше?

Неожиданная нежность Сета едва не обезоружила Пенелопу. Подавив желание снова расплакаться, она молча кивнула.

– Хорошо. – Он улыбался, когда убирал с ее щеки мокрую прядь волос. – А теперь почему бы тебе не рассказать мне о своей проблеме?

Пенелопа вытерла кончиком платка заплаканные глаза. Все, что ей было нужно, – это время. «Три месяца», – уточнила она про себя после быстрого подсчета.

– Через три месяца истечет срок заключенного здесь контракта. И тогда клянусь, что без возражений поеду домой.

Сет наклонил голову, обдумывая ее слова и продолжая непроизвольно сжимать ее подбородок.

– Один месяц, – наконец решил он. – Я как раз успею закончить здесь все свои дела.

– Лорели! – раздался высокий женский голос, которому вторил мужской.

«О Боже!» – испуганно подумала Пенелопа, узнав голос Адель дю Шарм, хозяйки варьете, и Майлса Прескотта, сына хозяйки и ее компаньона. Только этого не хватало, сейчас и эти двое набросятся на нее с руганью. Скрестив пальцы, она загадала, пусть они не сразу найдут ее, и попросила:

– Шесть недель.

– Лорели! – Голоса неотвратимо приближались.

Пенелопа с отчаянием взглянула вниз. Адель пригрозила сурово наказать ее, если заметит, что она станет заигрывать с каким-нибудь мужчиной. А как иначе назвать то, что она устроилась на коленях Сета? Испугавшись, она попыталась высвободиться из его объятий.

Сет, не обращая внимания на голоса и игнорируя попытки Пенелопы вырваться, собирался было не согласиться с новым сроком. Но едва она умоляюще взглянула на него, как слова застыли у него на губах.

Ох уж эти глаза! Сет невольно застонал про себя. Эти серебристо-зеленые глаза, похожие на покрытые инеем иголки новогодней елки, были такими же притягательными и соблазнительными, как и раньше.

Именно просящее выражение этих глаз заставило его уступить ей.

– Ну, принцесса, ты сама заключила сделку, – прошептал он, в то время как мужчина, в котором он узнал исполнителя главной роли в оперетте, сплюнул и стал решительно подниматься по лестнице.

Остановившись в трех шагах от Сета и Пенелопы, актер поднял кулаки и стал размахивать ими, изображая борца.

– Ты, демон! Сейчас же отпусти Лорели!

Пенелопа подняла глаза к небесам.

– Ради Бога, Майлс! Я в порядке! – воскликнула она, возобновив свои попытки вырваться из крепких объятий Сета.

Без труда прекратив ее попытки, Сет наклонил голову и стал наблюдать за действиями Прескотта. Его движения были какими-то неестественными и напыщенными, словно он репетировал сцену борьбы из дешевой мелодрамы.

Критически поглядев на актера, Сет заметил:

– Я бы посоветовал тебе подучить свою слащавую и слюнявую роль или найти кого-нибудь, чтобы тебе преподали урок.

Майлс изумленно разинул рот, залившая лицо краска проступала сквозь белый грим.

– А ты, ты… – залепетал он.

– Забыл свои слова, что ли? – Сет удивленно выгнул бровь. – Полагаю, тебе нужно посмотреть на Лорели и произнести что-то вроде «Я спасу тебя, нежное создание» или подобную ерунду.

Пухлые губы актера задрожали.

– Ты выродок! – выкрикнул он, но его голос сорвался и прозвучал визгливым фальцетом.

Сет тяжело вздохнул и покачал головой.

– Сопрано? Вряд ли оно подходит для таких слов. Тебе следовало бы понизить голос и произнести слово «выродок» с большей силой.

Тут он взглянул на Пенелопу, которая пыталась сбросить его руку со своей талии.

– Почему бы тебе не показать ему, как это делается, принцесса? Вряд ли кто произносит слово «выродок» лучше тебя!

– Сет! – Пенелопа бросила на него разъяренный взгляд.

– Верная интонация, только слово не то, – отметил Сет и подмигнул, глядя в ее нахмурившееся лицо.

Актер с рычанием ринулся вперед, его темные глаза сверкали от ярости.

– Я должен оказать любезность Денверу и сломать твою шею прямо здесь и немедленно, ты… ты… – Его лицо побледнело, когда он пытался подыскать подходящее оскорбление. Он несколько раз запнулся, пока наконец не выкрикнул: – Ты – похититель невинности!

– Заткнись, Майлс! – скомандовал хриплый женский голос.

Все трое резко обернулись, чтобы посмотреть на сногсшибательную блондинку, остановившуюся у лестницы.

– М-мама, – залепетал Майлс, отступая, как побитая собака.

Оставив без внимания хныканье своего сына, женщина холодно взглянула на Пенелопу.

– Что касается тебя, Лорели, то мы позже поговорим о полном отсутствии у тебя профессионализма. Сейчас, однако, тебе придется закончить представление.

Пенелопа кивнула, во рту у нее вдруг пересохло, и она не смогла вымолвить ни слова. Адель смотрела на нее так, что у Пенелопы мороз пошел по коже. Ее пугали возможные последствия ярости этой женщины.

Торопясь подчиниться ее команде, девушка вновь попыталась выскользнуть из объятий Сета, но он опять удержал ее.

– Пожалуйста, Сет, – прошептала она приглушенным голосом. – Ты обещал дать мне шесть недель, чтобы все уладить. Ты обещал.

Не обращая внимания на ее мольбы и попытки высвободиться, Сет сосредоточенно наблюдал за женщиной, поднимавшейся по лестнице.

Одетая в вечернее платье из дорогого фиолетового шелка, она несла себя так величественно, как королева Виктория, которую он однажды имел честь видеть. Однако в отличие от безыскусной Виктории эта женщина была наделена артистизмом и неотразимой элегантностью, которая помогала скрыть ее возраст. Но секрет был раскрыт в ту самую секунду, когда их взгляды встретились. В светлых и холодных как лед голубых глазах женщины сквозила злобность, которая могла появиться только после долгих лет горьких разочарований и трудной жизни.

Ощутив, как Пенелопа непроизвольно содрогнулась всем телом, Сет крепче прижал ее к груди и заявил:

– Лорели перенесла сильный шок. Я считаю, она закончила выступление сегодня.

Женщина окинула его презрительным взглядом.

– Как ее наниматель я считаю, что она должна продолжить выступление.

– А как твой наниматель, Адель, я считаю, что мисс Лерош должна отдохнуть остаток вечера, – перебил ее появившийся Флойд Темпл.

Адель пренебрежительно взглянула на владельца салона. Она была явно возмущена его вмешательством.

– Неужели вы хотите разочаровать публику? – процедила она сквозь зубы.

– Оставшиеся в зале либо передрались и валяются около салона, либо перепились, – резонно заметил Флойд. – Кроме того, я обещал мистеру Тайлеру устроить ужин для знакомства с нашей очаровательной Лорели.

Пенелопа содрогнулась от такой идеи. Больше всего ей не хотелось продолжать препираться с Сетом. Но не успела она возразить, как вмешалась Адель:

– Как заметил мистер Тайлер, Лорели пережила сильный шок. В таком случае ей следует отдохнуть, а не развлекаться. – При слове «развлекаться» ее губы скривились, точно она набрала полный рот прогорклого масла.

Оставаясь глухим к протестам Адель, Флойд заговорщически подмигнул Пенелопе.

– Бокал шампанского как раз взбодрит ее, не так ли, мисс Лерош?

Стремясь вырваться из крепких объятий Сета и избежать явного неудовольствия Адель, Пенелопа рванулась вперед. От неожиданности Сет разжал руки, и Пенелопа скатилась бы вниз по лестнице, если бы ее не подхватил Майлс.

Высвободившись из цепких объятий Майлса, она пробормотала:

– Адель права. Я плохо чувствую себя.

Эта фраза вызвала у Адель короткий одобрительный кивок, к большому облегчению Пенелопы, внимательно наблюдавшей за реакцией своей нанимательницы.

– Если мисс Лерош нездорова, то следует позволить ей пойти домой и лечь в постель, – произнес Сет, вставая и выпрямляясь во весь рост. Он отметил тревогу, промелькнувшую на лице актера, и оценивающий взгляд блондинки, которым она окинула его с ног до головы. Потом посмотрел на Пенелопу и добавил: – У меня впереди достаточно времени, чтобы познакомиться с мисс Лерош.

Видно было, что Адель не слишком обрадовалась такой перспективе.

– Вы намереваетесь стать постоянным посетителем салона?

– Держу пари, что ты упадешь на месте от неожиданности! – зарокотал Флойд, похлопывая Сета по спине. – Люди, поприветствуйте нового владельца салона и вашего нового хозяина – мистера Сета Тайлера!