Текст книги "Визитка злой волшебницы"

Глава 9
Первое января дарит сюрпризы

Знай, что вовсе не обязательно соглашаться с собеседником, чтобы найти с ним общий язык.

Маргарет Тэтчер

Первого января Инна лежала на кровати, лениво щелкала пультом, перескакивая с одного новогоднего фильма на другой, и вяло думала, что начало года явно не задалось.

Нет, вчера в гостях у Игоря Стрелецкого все было просто замечательно. Они до отвала наелись всяких вкусностей, попробовали все виды дорогого алкоголя, который Игорь щедро запас на праздник, в том числе шотландский виски Laphroaig 40 y.o. крепостью 42 градуса и стоимостью более пятидесяти тысяч рублей за бутылку в 0,7 литра, долго шуршали подарками. К слову, Инне досталось премиленькое колечко с бриллиантиком от Гоши, очень стильный ежедневник с обложкой из буйволиной кожи от Стрелецкого, жасминовый гель для душа от мамы и набор для фондю от подруг. Она как-то мимоходом заметила, что никогда не готовила фондю, и вот теперь Алиса, Настя, Лелька и Наташка купили ей фондюшницу с намеком, что на Рождество она должна будет ее опробовать.

Дети барахтались во дворе в снегу у живой елки, в два часа ночи Стрелецкий и Гоша с таинственным видом заявили, что у них есть сюрприз, и выволокли всех на улицу, где устроили совершенно невообразимый фейерверк. В общем, к четырем часам утра все собравшиеся были неописуемо пьяны, счастливы и уверены, что отлично встретили Новый год.

Вся компания завалилась спать там же на даче и только около полудня разъехалась по домам, позавтракав остатками новогоднего пиршества. Алиса, правда, приглашала остаться еще на денек, но Инне почему-то ужасно захотелось домой.

Загрузив свое семейство в машину, она отвезла по месту назначения маму, выкинула у кинотеатра Настену, поскольку та собиралась вместе с подружками посетить какую-то новомодную премьеру, милостиво отпустила Гошу к друзьям по хоккейной команде, полностью отдавая себе отчет, что он вернется домой поздно и «на бровях», если, конечно, вообще вернется, а сама плюхнулась в постель и включила телевизор.

«Ванну, что ли, принять? – лениво думала Инна, наблюдая за жизненными перипетиями «Внучки Президента». – А что, богатая мысль – полежать в пене, а потом вылить в вазу бутылку мартини, набухать туда льда и потягивать через трубочку. К полуночи как раз все поллитра и уговорю».

Но пить совершенно не хотелось. Отвергнув мысль о мартини как неконструктивную, Инна осталась лежать в кровати, думая о том, что ей скучно и как-то тревожно. Подобное состояние ее мама называла словом «млостно».

Телефонный звонок раздался около двадцати минут восьмого. Схватив мобильник, Инна мельком посмотрела на надпись «Номер засекречен» и нетерпеливо сказала в трубку:

– Алло, я вас слушаю.

– Инна, это Дворецкий, – голос заместителя председателя городской думы был сух и деловит. Обычно он разговаривал с Перцевой гораздо фривольнее. – Естественно, я тебе этого не говорил, но полчаса назад в своем кабинете застрелился городской прокурор.

– Вы меня разыгрываете, что ли, Михаил Константинович? – осторожно поинтересовалась Инна. Городского прокурора Юрия Горохова она видела не далее как позавчера, когда забегала к ребятам в прокуратуру поздравить с наступающим. Тот выглядел весьма жизнерадостным и шумно расцеловал Инну в обе щеки, желая удачи в новом году.

– Не шутят такими делами, Инесса, – спокойно ответил Дворецкий. – Мне только что сообщили. А я сразу тебе, ты это учти. Подробностей не знаю, говорят, что позвонил из своего кабинета жене, сказал: «Прости, дорогая» – и застрелился. Жена выстрел услышала и дежурному позвонила. Тот прибежал и обнаружил на столе у шефа аккуратно очищенный апельсин, а под столом на полу – самого Горохова с дыркой в виске.

– Ни фига себе! – сказала Инна. – Спасибо, Михаил Константиныч, при случае вам зачтется. Я туда помчалась. Господи, какое счастье, что я сегодня ничего не пила!

Она судорожно заметалась по квартире, натягивая джинсы и свитер и собирая торчащие в разные стороны волосы в хвост. Параллельно она звонила ребятам из прокуратуры. За Дворецким, конечно, никогда не значилось никаких розыгрышей, но информацию все-таки стоило проверить.

Следователь Сашка Мехов, друган капитана Бунина и старый приятель самой Инны, трубку снял лишь после десятого гудка.

– Ой, Инусь! – радостно воскликнул он. – С Новым годом тебя, лапа! – Мехов был весьма нетрезв.

– Саш, говорят, Горохов застрелился у себя в кабинете.

– Ага. Горохов застрелился, а я повесился. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, Перцева, что шутки у тебя дурацкие?

– Я не шучу, Саш. Мне только что сообщили, что полчаса назад Горохов покончил с собой. И человек, который мне звонил, был предельно серьезен.

– Да ты что? – теперь Мехов разговаривал совершенно трезвым голосом. – Этого просто быть не может! Сейчас поеду в прокуратуру, и если выяснится, что это – неправда, то я тебе, Перцева, собственноручно голову отверну! При первой же встрече.

– Да на здоровье, – обреченно вздохнула Инна и отключилась.

Все остальные следаки реагировали примерно так же. Обзвонив с полдесятка человек, Инна не нашла среди них ни одного трезвого. Впрочем, в половине восьмого вечера первого января это было неудивительно.

Через пятнадцать минут «Ниссан» Инны подъехал к зданию городской прокуратуры. У подъезда стояла машина областного прокурора. Это Инна определила по номерам. Больше никого у здания не наблюдалось.

Немного подумав, она снова завела мотор и свернула во двор. Здесь машин тоже было немного – всего четыре, но одна из них принадлежала Юрию Горохову. Задрав голову, Инна посмотрела на окна. Она знала, что окна гороховского кабинета выходят как раз сюда, во двор. Сейчас в них горел свет, и через поднятые жалюзи Инна увидела областного прокурора Николая Савишникова и главу УВД города Леонида Зимнего. Больше в кабинете пока никого не было.

Припарковав машину так, чтобы через лобовое стекло хорошо видеть все, что происходит в кабинете, Инна вылезла на улицу. Она понимала, что в запасе у нее от силы минут семь, не больше. Перебежав через двор, она со всех сторон обошла гороховский «Фольксваген».

Через тонированные стекла было не очень-то видно, что творится в салоне, поэтому, немного поколебавшись, Инна вытащила из сумки хитроумное устройство, отключающее любую сигнализацию. Его года два назад ей подарил авторитетный вор Вася Каплин по прозвищу Капля. Вася оказался страстным поклонником журналистки Перцевой. Как человек сентиментальный, он иногда даже всплакивал над особо трогательными пассажами. С Инной его познакомил депутат областной думы Сергей Муромцев, в чьей принадлежности к криминалу Инна давно уже не сомневалась. Тогда-то Вася и подарил ей это устройство. Спустя два месяца Каплю расстреляли во дворе собственного дома. Инна написала об этом большую статью, а подарок так и валялся у нее в сумке.

До сей минуты она использовала его только один раз – когда у нее села батарейка в брелке сигнализации собственной машины. Сегодня он пригодился снова. Аккуратно оглядевшись, Инна нажала на кнопку. Раздался тихий писк, и машина, даже не моргнув фарами, открылась. Перцева быстро нырнула внутрь.

Ничего интересного в салоне не обнаружилось. Не снимая перчаток, Инна заглянула в бардачок, где лежали только нож, атлас автомобильных дорог и плоская початая бутылка коньяка. На заднем сиденье валялся журнал «Итоги». В машине было очень чисто и по-новогоднему пахло хвоей.

Стараясь не оставить на сухом резиновом коврике снег со своих ботинок, Инна стала выбираться наружу. Она не заметила, что ремень ее сумки зацепился за рычаг переключения скоростей. Предательский замок расстегнулся, и все содержимое сумки осталось на полу.

Чертыхнувшись, Инна стала собирать свое имущество. Кошелек, визитница со скидочными карточками магазинов, темные очки (и зачем они в январе-то месяце?), косметичка, флакончик духов, начатая упаковка таблеток от головной боли… Фу-у-у, кажется, все. Уже намереваясь закрыть дверь, Инна заметила, что рядом с резиновым ковриком осталась крохотная флешка, – и вздрогнула. Флешка была практически ее визитной карточкой. На голубенькую плашку размером с полпальца были сброшены все статьи Инессы Перцевой.

Подхватив флешку, Инна бросила ее в сумку, закрыла дверь и снова нажала на подаренный Каплей брелок. Машина пискнула и закрылась. Отскочив от нее, Инна перевела дыхание, бросила взгляд на гороховские окна – в них по-прежнему торчали два силуэта – и направилась к центральному входу в здание. Она не заметила тяжелого взгляда, посланного ей вслед из припаркованной во дворе серой «десятки». Сидевший в автомобиле человек с ненавистью посмотрел на скрывающуюся за углом фигуру и сквозь зубы выматерился.

Перед прокуратурой уже толпился народ. Инна с облегчением констатировала, что среди примчавшихся «по тревоге» нет ни одного журналиста, и бодро защелкала фотоаппаратом. На яркий свет вспышки люди начали оборачиваться.

– Перцева из «Курьера»! – услышала Инна недовольный голос чиновника из горадминистрации. – И как только они обо всем узнают!

– Нам у нее учиться надо, – ответил Сашка Мехов, – лично я от нее узнал. Я, следак, от нее, журналистки!

– Подозрительно это все, – заметил Иван Лапин, старый зануда, которого Инна терпеть не могла. В свое время он при каждом удобном случае щипал ее за зад, пока Инна доходчиво не объяснила ему, что эта роза расцвела явно не для него. Фингал под левым глазом прошел у него через неделю, а затаенная обида сохранилась до сих пор. – Подозрительно. Может, убили прокурора нашего, а фитюля эта в убийстве как раз и замешана?

– Не свисти ты, Лапин, – презрительно проговорил Мехов и подмигнул Инне. – С твоей фантазией впору книжки писать. Эротического содержания.

Лапин обиженно запыхтел и отвернулся.

Из подъехавшей машины вышел старший следователь областной прокуратуры Волков, сухо кивнул собравшимся и скрылся за дверью, в которую дежурный не пускал остальных собравшихся. Инна приуныла. Это означало, что Волков будет вести дело о гибели прокурора. И надежда своевременно получать оперативную информацию умерла прямо на глазах. Волков журналистов не жаловал и тайну следствия блюл свято.

Из задней дверцы машины выпал эксперт-криминалист Вовка Жнец. За последние лет пять Инна ни разу не видела его трезвым. На место преступления он приезжал полупьяным, но был лучшим криминалистом в области. Пьянство ему прощали. По причине первого января сейчас Вовка был «в стельку», но чемоданчик со своими хитрыми причиндалами держал крепко.

Сосредоточенно глядя перед собой, Жнец нетвердым шагом поднялся по лестнице и скрылся в недрах прокуратуры. Понимая, что сейчас в кабинете Горохова начнется самое интересное, Инна не спеша вернулась к своей машине, завела мотор, включила печку, закурила и начала следить за происходящим через лобовое стекло.

Находящиеся в кабинете люди были перед ней как на ладони. Смысл их действий тоже был ей предельно ясен – сказывался огромный опыт. Единственное, чего она боялась, – что Волков догадается опустить жалюзи, но со стороны двора прокуратуры подвоха никто не ждал.

А зря. Минут через пятнадцать Инна обратила внимание, что за гороховскими окнами следит не только она. В припаркованной неподалеку серой «десятке» вдруг заработал двигатель. Видимо, водитель замерз окончательно.

«Конкуренты, что ли? – озабоченно подумала Инна. – Тоже могли разнюхать и примчаться на место происшествия. Это плохо. Интересно, какая газета. То, что не телевизионщики – очевидно. Те бы с камерой бегали. Если «Красный пролетарий», то не страшно. Они выходят на день позже нас. А вот если «Обо всем понемногу», то плохо. Гончаров расстроится. Ему эта газетенка просто поперек горла стоит. И откуда только узнали, «мурзилки» проклятые!»

На всякий случай Инна записала номер серой машины, чтобы на досуге узнать, кому она принадлежит. Идти и спрашивать напрямую было стремно.

Спустя час тело Горохова, накрытое белой простыней, вынесли из здания, погрузили в подъехавший «уазик» и отвезли в судебно-медицинский морг. Инна на всякий случай проводила «уазик» на своей машине, но больше ничего интересного не увидела. Было около десяти вечера, поэтому с чувством выполненного долга она поехала домой. Серая «десятка» следовала за ней до подъезда, но уставшая Перцева этого не заметила.

Посланцы прогресса

Один из российских заводов, производящих самый главный предмет потребления в стране, то есть водку, придумал потрясающее ноу-хау.

Их новую марку теперь можно проверить на вши… тьфу, на подлинность.

Делается это с помощью самой современной технологии – СМС-голосования.

Покупаешь бутылку, находишь на ней циферку, которую отправляешь в виде сообщения на определенный телефонный номер. А взамен получаешь ответ. Если в нем слово «Кристалл», то водку можно заливать внутрь. Если слово «Контрафакт», то либо в унитаз, либо в омыватель лобового стекла. Ему (стеклу) паленая водка что в лоб, что по лбу.

В общем, до чего ж техника дошла, граждане!

Теперь перед отечественным производителем открываются широчайшие возможности по защите прав потребителя. Предположим, покупаешь колбасу, посылаешь СМС и получаешь ответ: «Соя». То есть жрать можно, но лучше не надо.

Или метнул по телефону циферку с банки с кукурузой, а тебе в ответ диагноз: «ГМО», то есть генно-модифицированный продукт.

А уж на данные с пакета молока с годовым сроком годности и вообще крик души вернется: «Не пей, козленочком станешь!»

В общем, нет предела совершенству.

Поговаривают, что в скором времени молодые люди, познакомившись с девушкой, смогут послать на некий номер ее паспортные данные и тоже получить в ответ полезную информацию. Придет эсэмэка со словом «пан», значит, «девушка красива и в постели горяча». А уж придет слово «пропал»… Ну, сами понимаете, бывает… Да и натуральную блондинку от крашеной этим способом тоже можно будет отличить.

Иными словами, ничто не может встать на пути технического прогресса. За исключением одного. Ученые пока не придумали ответ на вопрос, что делать человеку, который за свои собственные, снятые с мобильника деньги узнал, что и водка у него паленая, и колбаса поддельная, и блондинка пергидрольная…

Если только послать СМС со словом «Россия» и получить ответ «Гондурас».

Инесса Перцева, газета «Курьер»

Глава 10
Подглядывать нехорошо, но интересно

Счастливые женщины не бунтуют. Счастливые люди ни с кем не конкурируют. У них и так все хорошо.

Дина Ричардс

До выхода в свет свежего номера газеты «Курьер» было еще долго, поэтому с написанием статьи о смерти Горохова Инна особо не торопилась. «Изюм» для этой статьи у нее был: апельсин, который Горохов очистил за пять минут до того, как пустить себе пулю в висок, но так и не съел.

Первые впечатления сотрудников прокуратуры, осмотр места происшествия – все это было записано на диктофон и сфотографировано. В дымину пьяный Вовка Жнец благосклонно принял бутылку «Хеннесси» и поделился своими впечатлениями по поводу проведенной экспертизы. Правда, в бумажки заглянуть не дал. Похороны городского прокурора были назначены на четвертое января, и на них Инна, естественно, тоже сходила. А вот вдову она решила оставить в покое до девятого дня, собирая пока что версии случившегося.

Собственно говоря, таковых в наличии имелось три. Первую версию прямо на похоронах озвучил прокурор области. По словам Савишникова, в последние полгода Горохов работал, не щадя живота своего, собственноручно раскрыл несколько десятков сложных преступлений и тем самым довел себя до нервного срыва, который и стал причиной самоубийства.

Ребята из прокуратуры хмуро отводили глаза. В нервный срыв они, так же как Инна, не верили. Бродили неясные разговоры о том, что у Горохова была любовница и с собой он покончил из-за разрыва с ней. Однако узнать имя этой дамы Инна не смогла, как ни пыталась. Глядя на нее честными глазами, следователи утверждали, что ни про какую любовницу им ничего не известно, а Горохов всегда был примерным семьянином. Честно говоря, сама Инна тоже не могла представить себе строгого и совсем не интересного внешне Горохова страдающим из-за несчастной любви. Шекспировские страсти с покойным прокурором у нее никак не ассоциировались.

Поэтому Перцева была ярой сторонницей третьей версии. Прокурора убили, замаскировав преступление под самоубийство. В конце концов, человек, собирающийся застрелиться, не будет чистить апельсин. А если будет, то съест его перед смертью, чтобы в последний раз доставить себе удовольствие. Но на ее настойчивый вопрос, за что могли убить Горохова, следаки пожимали плечами.

В перерывах в сборе информации Инна пыталась наслаждаться новогодними каникулами. Второго января они с Настеной покатались на лыжах. А третьего отправились в Ледовый дворец – обкатывать новые Настины коньки, которые ей подарил отец, первый Иннин муж.

Когда-то худой и нескладный одноклассник Сашка Пальников, за которого она на первом курсе института, сама не зная зачем, выскочила замуж, никогда не подавал больших надежд. В школе учился на одни тройки, институт закончил с большим трудом, долго мыкался без работы, а во время развода жалобно плакал, размазывая кулачищами слезы по лицу, и угрожал покончить с собой, если Инна не одумается.

Инна не одумалась, а Пальников утер слезы и внезапно стал финансовым директором фирмы по продаже программного обеспечения. Регулярно ездил за границу на всяческие семинары, лично видел Билла Гейтса и зарабатывал столько, что пока Гоша не подался из спортсменов в коммерсанты, Инна с замиранием сердца пересчитывала алименты.

Сейчас материальная сторона жизни ее волновала гораздо меньше, но Пальников обеспечивал растущей Настене ее растущие же интересы. Компьютеры, заграничные лагеря, новый скейтборд, шубку из козлика и прочие «мелочи» дочери всегда оплачивал он. Подарком на Новый год стали дорогущие фирменные коньки. Хотя Настя уже не занималась фигурным катанием, покрасоваться на льду она любила.

Гошу они с собой не взяли. Как и следовало ожидать, после мальчишника он вернулся лишь к вечеру второго января, весьма нетрезвым и с помадой на трусах. Инна в тысячный раз подумала, что все мужики – дебилы, и предпочла обидеться.

Поумилявшись на Настену, которая выписывала круги на льду, сверкая новыми ботинками, Инна отправилась в кафе. Цены здесь были весьма демократичные, и при прочих обстоятельствах она никогда бы не заглянула в такое место. Но это было то самое кафе, где посудомойка Инна охмуряла Гошу, поэтому здесь на нее всегда накатывала ностальгия по прошедшей страсти.

Взяв пластиковый стаканчик с пойлом, которое здесь именовалось кофе, Инна села за шаткий пластмассовый столик и огляделась по сторонам. Народу в кафе оказалось немного, кроме ее столика, заняты были только три, и за одним из них, стоявшем в самом темном углу, Инна с изумлением обнаружила Наталью Карманову.

На вдовице были те же самые джинсы со стразами, что и при их первой встрече. На ногах – сапоги, отороченные мехом. Поверх розовой кофточки с люрексом Наталья накинула боа из искусственных перьев, тоже розовое. Оно смотрелось так нелепо, что Инна поперхнулась кофе.

Наталья была не одна. Вместе с ней за столиком сидел парень в потертых джинсах и сером свитере. На столике между ними стояла початая полуторалитровая бутылка дешевого пива и два пластиковых стаканчика. Гламурная Наталья выглядела среди окружающего интерьера как павлин на скотном дворе. Ее присутствие здесь заинтриговало Инну до невозможности. Тем более что парень ей за что-то сердито выговаривал, а Карманова, судя по дрожащей спине, плакала. К счастью, Инну она не заметила. Все это вместе взятое выглядело очень подозрительно, и Инна в который уже раз дала себе честное слово, что обязательно сходит в тюрьму к Глебушке.

Пятого января Перцевой неожиданно позвонил Коленька Манойлов. Запинаясь и трижды извинившись, он все-таки выдавил из себя, что хотел бы прочитать статью о маме до того, как она попадет в печать, а заодно напомнил данное Инной обещание посмотреть его коллекцию машин. Немного подумав, Инна согласилась приехать в «Сосновый бор».

В доме было тихо. Таисия Архиповна и Эвелина уехали в Финляндию. Быстро пробежавшись глазами по тексту статьи, Коленька признал ее безупречной и предложил Инне кофе. Несмотря на то что в кухне стояла приличная (и по дизайну, и по цене, и по вкусу окончательного продукта) кофейная машина, варил он его в маленькой турке на открытом огне. Впрочем, турка оказалась серебряной.

Поучаствовав в обсуждении творчества Пауло Коэльо (его книги обоим нравились) и Зураба Церетели (и тот, и другой считали его кичем и пошлостью), Инна захотела домой. Духовность Манойлова ее утомляла. Словно почувствовав ее настроение, Коленька предложил спуститься в гараж. Оказалось, что из дома к нему ведет подземный коридор, так что выходить на мороз не понадобилось. Ступив за раздвижную дверь гаража, Инна восхищенно ахнула. Даже в самом крутом городском автосалоне нельзя было увидеть столько эксклюзивных марок сразу.

– Садитесь в «Линкольн», – предложил Коленька, распахивая перед Инной дверцу самого дорогого внедорожника Америки «Lincoln Navigator». Роскошно отделанный кожей и деревом салон производил ярчайшее впечатление. Руль тоже был обит мягкой кожей. Машина выглядела по-настоящему богато и торжественно.

– Я такого даже не видела никогда, – честно призналась Инна, залезая на высокую подножку.

– Давай перейдем на «ты», – предложил Манойлов.

– Конечно, – легко согласилась Инна, – я вообще противница всяческих церемоний.

– Вот и хорошо! – обрадовался Коленька. Он галантно помог Инне выйти из высокого внедорожника и провел в другой угол гаража, где стоял зеленый «Крайслер». («Не зеленый, а «берилл», – поправил Инну владелец). На «старичка» он явно не тянул.

– Это самая безопасная машина, – сказал Коленька с гордостью. – У нее удивительные подушки безопасности, да и все остальные прибамбасы тоже будь здоров!

– Кофе очень хочется, – сообщила Инна, погладив кожу салона. Сидеть в чужих, пусть даже очень дорогих машинах ей было неинтересно.

– Конечно, я тебя совсем заговорил! – всполошился Манойлов. – Пойдем пить кофе. А еще у меня есть к тебе одно предложение, только я не знаю, как ты к нему отнесешься… – он замялся.

– Ну, я рассматриваю любые приличные предложения, – подбодрила его Инна.

– Завтра сочельник, и я хочу, чтобы ты провела его со мной. У меня есть загородный клуб. Завтра там будет закрытая вечеринка, только для своих. Мы подготовили очень интересную рождественскую программу. Поехали, а?

– А дочку я могу с собой взять? – спросила Инна, в планы которой вовсе не входило такое стремительное сближение с Манойловым.

– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся он. – Там очень здорово. В бассейне поплаваете, салют посмотрите… Хотя что это я тебе про все сюрпризы заранее рассказываю? Так договорились?

– Договорились, – засмеялась Инна, глядя в его встревоженное лицо. – Где встречаемся?

– Я за вами заеду. В десять утра, ладно?

– Хорошо. Интересно, мне в этом доме нальют все-таки кофе или нет?

Без доказательств

Хороших людей больше, чем плохих. Это аксиома.

Вот только большинство из хороших людей прячут это свое качество глубоко внутри. То есть они, конечно, хорошие. Но – потенциально.

Хороший человек Владислав Тетерин – звезда мирового уровня. И на него надо равняться всем, кто искренне считает себя хорошим человеком.

Вообще-то Тетерин пианист. Но это не главное. С 1999 года он не работает пианистом.

Тетерин – руководитель музыкального коллектива, в котором талантливые дети поют и играют на музыкальных инструментах и выступают на одних сценах с гала-величинами в мировой музыке.

В этом бы не было ничего особенного, если бы не одно обстоятельство. Все эти дети инвалиды. Правда, слово «инвалид» Тетерин не любит.

Он собирает свои таланты по всей нашей огромной стране. Лично договаривается с музыкальными знаменитостями, чтобы они брали с собой его коллектив на концерты. Первой была Монсеррат Кабалье, которая вместе с русскими детьми спела на московской площади. Бесплатно, разумеется.

Во время репетиции у профессиональной пианистки от ужаса перед знаменитой дивой отказали руки. Концерт оказался под угрозой срыва, но за фортепьяно сел 15-летний мальчик, который сыграл все мелодии двухчасового концерта.

Это было бы вполне естественно, если бы этот мальчик не был слепым от рождения. Он никогда не видел нот, но играет классическую музыку, которую разучивает на слух. И он не боится Монсеррат Кабалье. Теперь благодаря Тетерину он ничего не боится, ведь у его ног лежит весь мир.

Девочка, имеющая врожденные пороки развития, сильно сказывающиеся на внешности, в подростковом возрасте отказывалась выходить из дома. Она здорово пела, но у нее была глубокая депрессия. Тетерин организовал ее встречу с Патриархом Алексием Вторым. Уже несколько лет эта девочка – звезда тетеринского коллектива. Она охотно общается с прессой и не стесняется телекамер.

Хороших людей больше, чем плохих. Это аксиома. Таких людей, как Владислав Тетерин, – единицы. И на него надо равняться всем, кто хотел бы считаться хорошим человеком.

Инесса Перцева, газета «Курьер»