Текст книги "Дом вдали от мира"

Высотка

На острове не было никакого отеля. Не было даже гостевой квартирки. А потом рухнули мои мечты о светлой уютной комнате в бабушкиной квартире.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала мама. Было видно, как она нервничала. – Есть какие-нибудь целые дома в старом посёлке? Мы бы могли там остановиться.

Бабушка издала странный звук. Вероятно, это был смех.

– Забавная мысль – остановиться в старом посёлке. У вас больше прыти, чем мне представлялось.

Я не знала, что такое прыть, но понимала, лучше её не иметь.

– Большинство крыс с Большой земли не могут обойтись без электричества. А что, если в домах нет воды? И нет туалета? – Она наклонила голову. – Но, конечно же, там можно вырыть себе норку.

– Э… э… Но в высотке есть электричество, – мама была в замешательстве.

– Здесь есть. Для жителей Высотки. – Бабушка выделила голосом слово «Высотка». – Электричество для тех, кто участвует в жизни общества. Для тех, кто приносит пользу. Здесь, в Высотке, мы не имеем дел с людьми, которые больше берут, чем дают, – она покосилась на меня, затем перевела взгляд на Героя.

– И что же, – затараторил Инго, – нам теперь придётся жить в коридоре?

– В коридоре? – Бабушка нахмурилась. – Нет, коридор – это как кровеносная система нашего дома. По коридорам мы ходим друг к другу в гости, разносим еду. И он должен быть свободным на тот случай, если придётся вызвать пожарных. Так что нет, старший ребёнок, ты не будешь спать в коридоре.

– Здесь наверняка есть свободные квартиры, – пробормотал папа. – Ты как-то писала, что сейчас на острове живёт гораздо меньше людей, чем прежде.

– Квартиры! – фыркнула бабушка. – Квартиры закреплены за должностями, как ты, надеюсь, помнишь, Атли. А ты не занимаешь никакой должности. У нас нет свободных квартир для незваных гостей.

– Что же нам делать, дорогая Бриет? – мама постаралась дружелюбно улыбнуться.

– Откуда я знаю? – фыркнула бабушка. – Не я вас сюда привезла. Это вас следует спросить, что вам делать.

Мама и папа переглянулись.

Неужели они не сказали бабушке о нашем визите? Неужели у них не было никакого плана? Что же у меня за родители такие?

– Бриет, кладовые почти заполнены, но пшеница…

Женщина заговорила прежде, чем вошла. Она и не думала стучаться, просто ворвалась в квартиру.

Сначала она оглядела нас всех. Потом перевела взгляд на бабушку. И наконец повернулась к папе.

– Да у меня просто нет слов, Атли! Ни одного-единственного слова, – воскликнула незнакомка. – Двадцать два года, – продолжила она, даже не переведя дыхание: у неё явно слов было больше, чем одно-единственное. – Двадцать два года прошло с тех пор, как ты поднялся на старый паром и заявил, что никогда больше сюда не вернёшься. И ведь не обманул. Да-да, ты больше сюда не возвращался и вёл себя так, будто у тебя здесь никого нет: ни мамы, ни друзей, ни обязательств. И вот внезапно ты появляешься… Да у меня просто нет слов!

– Здравствуй, Магнеа, – пробормотал папа, не поднимая глаз.

Магнеа была ровесницей моих родителей. У неё были длинные тёмные волосы, собранные в плотный узел на затылке, и белый фартук. В руке она держала стопку бумаг – похоже, счетов и чеков.

Какое-то мгновение все стояли неподвижно, словно застыли.

– Здравствуйте, – сказала мама и протянула руку Магнеа. – Я Фанней, невестка Бриет. Когда мы узнали о её травме, сразу поспешили сюда, чтобы помогать ей.

Она улыбнулась.

– Помогать? – Магнеа так и не подала маме руку. – Чтоб мне сквозь землю провалиться, если вы хоть как-то помогали Бриет последние двадцать лет. Чтоб мне сквозь землю провалиться! Другим пришлось о ней заботиться. Конечно же, она нам всем в Высотке как мать, и все здесь помогают ей не в службу, а в дружбу. А вы, должно быть, считаете, люди не заметили, как обошлись с Бриет её ближайшие родственники? Мне больше нечего сказать. Но я думаю, само собой разумеется, что нужно дать людям провести праздник без лишних затруднений.

Папа выглядел так, как будто это ему хотелось провалиться сквозь землю.

Герой потрусил в сторону Магнеа и понюхал её. Она посмотрела на него почти с таким же презрением, с каким смотрела на нас.

– И собака тут! – возмутилась она. – Конечно же, вы притащили сюда собаку. Кот ещё мог бы сбежать. Это было бы славно. Огонёк надежды. Но нет, у нас тут собака.

Герой невинно уставился на Магнеа. Я тихонько подозвала его. Вдруг она его пнёт.

– Прекрати, Магнеа, – прикрикнула бабушка. – Покажи мне бумаги, я всё пересчитаю и сообщу, если тут какая-то ошибка.

– А что эти здесь делают, Бриет? – спросила Магнеа, подошла к бабушке и положила руку ей на плечо, как будто бабушка принадлежала ей целиком и полностью. Лично я бы не осмелилась положить руку бабушке на плечо.

Магнеа склонилась над бабушкой и прошептала так отчётливо, что все услышали:

– Хочешь, я их выставлю?

– Магнеа! – бабушка скинула её руку со своего плеча. – С ними я сама разберусь. А ты позаботься о запасах. Поговорим вечером, когда освобожусь от лишних забот. – Она покосилась на нас, словно мы и были те самые заботы, от которых ей предстояло освободиться.

Магнеа посмотрела на меня. Затем перевела взгляд на Инго.

– Ты, – кивнула она брату. – Ты наверняка сумеешь перетаскать мешки с пшеницей. Пошли, поможешь.

Инго растерянно посмотрел на Магнеа, а потом на маму с папой. Никто из них не пошевелился. Бабушка мотнула головой и ясно дала понять, что Инго нужно идти за Магнеа. Тот пожал плечами и вышел из квартиры.

– Хочешь, познакомлю с моим сыном Валом? – послышалось уже за дверью.

– Это самая грубая женщина из всех, кого я встречала, – сказала я. – Что она воображает? Мы здесь на каникулах, и с какой это стати Инго должен работать?

– Это Магнеа, Хранительница запасов, – сказала бабушка Островитянка, покосившись на меня. Она произнесла это так, как будто Хранительница запасов – часть имени Магнеа. – И тебе не стоит ей грубить, если ты, конечно, собираешься ужинать.

– Если тут выдача еды напрямую зависит от того, как Магнеа относится к людям, что ж, нам всем придётся несладко, – простонала мама.

Никто ей не возразил.

Кладовая

Мама пыталась разговорить бабушку. Та сидела за кухонным столом, проверяя бумаги, и отвечала скупо. И всё же маме удалось вытянуть у неё, что сегодня Праздник урожая. Вечером жители Высотки затевали нечто грандиозное.

Я спросила маму, чем мне заняться до вечера.

– Осмотри окрестности, милая, – жизнерадостно ответила она. Они с папой стояли на кухне, наблюдая за бабушкой Островитянкой, которая всё возилась со своими бумагами.

Ладно. Это всё же лучше неловкого молчания в бабушкиной квартире.

Я пошла по коридору к большим окнам на торце дома и выглянула наружу.

Внизу я увидела какое-то движение. Знакомые кудри. Это мой брат Инго, должно быть, освободился от рабского труда у Магнеа, Хранительницы запасов.

– Инго! – крикнула я, но он, конечно же, меня не услышал. Брат шёл в сторону мыса, туда, где, как сказала бабушка, был небольшой шанс подключиться к мобильной сети.

Наверняка бабушка нас разыграла.

Я отвернулась от окна. В коридоре у всех дверей висели таблички – одни с именами, другие со странными надписями типа «Портняжная мастерская», «Общий зал» или «Прачечная».

Едва я успела спуститься по лестнице и пройти в вестибюль, как меня кто-то окликнул.

– Хочешь посмотреть картофельную кладовую?

Я увидела мальчика примерно моего возраста или чуть младше. У него были огненно-рыжие волосы и большие голубые глаза, глядевшие на меня с любопытством. Он был не из тех, кого я встретила у парома, и я этому обрадовалась.

– А что в картофельной кладовой? – спросила я.

– Картофель, – просиял он, как будто мой вопрос не был таким глупым. – Ужасно много картофеля. Хватит всем жителям на целый год.

– Хватит вам на целый год? – повторила я. – Сколько же человек живёт на острове?

– Сто девяносто семь, – ответил уверенно мальчик. – Хотя нет, теперь двести один. Если считать вместе с вами.

– Расслабься, – ответила я. – Нас не нужно считать, мы всего лишь приехали в гости.

– О, – сказал мальчик. – Но…

– Меня зовут Дрёпн. А тебя?

– Ворон, – ответил мальчик.

Странное имя, он совсем не походил на ворона со своей светлой кожей и рыжими волосами.

– Ладно, я хочу взглянуть на эту картошку.

Никогда раньше я не видела действительно много картофеля в одном месте. Так себе зрелище: много картошки! Разве только что на деле это окажется интереснее, чем на словах.

– Чудесно, – сказал Ворон. – Я рад, что ты хочешь стать моим другом.

Кажется, он погорячился. Людям не обязательно становиться друзьями, чтобы вместе любоваться картошкой.

– Я никогда не был на Большой земле. Ты первый друг, неизвестный мне раньше, который у меня появился.

– Неизвестный раньше? – переспросила я.

– Ну да, понимаешь. С тех пор, как я родился, – широко улыбнулся Ворон.

Я не знала, что на это ответить. Он какой-то странный. Поэтому я просто молча шагала рядом с ним к этой самой картошке.

Мы вышли из подъезда, обогнули всю Высотку и подошли к противоположной стороне дома.

– А мы не могли пройти сразу через коридор?

– Да, могли, коридоры сквозные на всех этажах. Но зимой на улице холодно. Поэтому я стараюсь выходить из дома почаще, пока есть возможность.

Я хмыкнула. Тоже мне драма! Остров находится не так далеко от Большой земли, чтобы здесь был какой-то другой климат.

Мы спустились по лестнице в подвал. Затем ещё раз спустились по второй лестнице.

– Где мы? – шепнула я.

– Это гараж. Он под домом.

Я не увидела ни одной машины. Но почуяла странный запах – пахло навозом.

– Здесь, в северной части под Высоткой, идеальное место для картофеля. Холодно!

Я сморщила лоб.

– А где автомобили?

Ворон рассмеялся. Как будто я сморозила глупость.

– На острове сейчас только две машины, – сказал он. – Мы отдали под гараж один из домов в старом посёлке. И если требуется куда-нибудь поехать, мы берём автомобиль по очереди. Но это бывает редко. Разве что если надо перевезти картофель в кладовую.

И тут неподалёку от нас лязгнула большая железная дверь.

– Привет, Бард, – окликнул вошедшего Ворон. – Это Дрёпн, моя новая подруга. Я хочу показать ей нашу кладовую.

Бард оказался маленьким старичком в очках и комбинезоне. На плече он нёс мешок картошки.

– Да, на картофель стоит посмотреть, – оживился Бард. – Вот, отнеси заодно, – добавил он и свалил мешок на руки Ворону. – Это та девочка, которая прибыла на пароме?

Он наклонился и стал меня рассматривать.

– Да, та самая, – сказал Ворон, прижимая к себе мешок, – о которой все говорят.

О! Уже все говорят обо мне! Я не знала, хорошо это или плохо.

– Бард – Уборщик мусора на Острове, – представил его Ворон. Это прозвучало так, словно речь шла о высокой должности. – Без него тут бы всё утопало в грязи и кишело вредителями.

Бард застенчиво посмотрел на свои ботинки, но возражать не стал. Определённо, звание Уборщика мусора было почётным.

– А мы приехали к бабушке, – сказала я.

– Ты какого роду-племени? – спросил Бард и поправил очки на носу.

– Мою бабушку зовут Островитянка… то есть Бриет. – Она эта, как её… Главная по…

Я совсем не помнила, что говорил папа о бабушкиной работе. Что там было написано на двери её квартиры?

У Барда перехватило дух.

– Ты внучка Стража дома?

– Точно, Страж дома! – улыбнулась я.

– Дочка Атли? – спросил Бард и схватился за голову. – Атли вернулся?

Я кивнула.

– Атли вместе со своей семьёй? Чтоб мне провалиться! – выдохнул Бард. – Мне нужно рассказать обо всём Янсине.

И заторопился, чтобы поскорее посплетничать обо мне и о моей семье.

Быть знаменитостью – тяжкое бремя. Не зря все звёзды твердят об этом в интервью!

Может, нам стоит вернуться домой уже завтра? Бабушка нам не рада, ночевать нам негде, и все здесь какие-то странные. Какой смысл оставаться?

– Пойдём, – сказал Ворон, первым зашёл в картофельную кладовую и осторожно опустил мешок на пол.

Он не соврал. В большом тёмном помещении действительно было много картошки. Конечно же, больше смотреть тут было не на что, но такой урожай внушал уважение.

Я сказала об этом Ворону.

Он надулся от гордости, как будто сам вырастил весь этот картофель.

– А что же затевается под вечер?

Глаза Ворона засияли от предвкушения.

– Будет здорово, Дрёпн! Мы все вместе поужинаем в столовой и…

– В столовой? – переспросила я. – Тут есть общая столовая?

– Конечно, здесь есть столовая. Где же ещё нам ужинать?

– Э-э. У себя дома? – предположила я.

– У себя дома мы завтракаем, перехватываем что-нибудь. Но ужинаем всегда в столовой.

Я уставилась на него.

– Но… Почему?

– Представь, если бы в каждой квартире были и холодильник, и плита, – засмеялся он, – сколько бы электроэнергии на это ушло!

Электроэнергия? Я никогда о ней не задумывалась. Главное, что она была.

– А вы разбираетесь в электроэнергии?

– Конечно же, приходится немного, – заговорил оживлённо Ворон. – Однажды мы пытались установить ветряную мельницу на крыше, но сначала её завалило снегом, а потом началась буря и её снесло. На крыше у нас солнечная батарея, но зимой тут совсем мало солнца. А ещё трудно её постоянно чистить от снега. Но это не страшно. Нам нужно не так уж много электричества, и центр энергии за этим следит.

– Вам нужно не так уж много электричества? – повторила я.

Я подумала обо всех моих зарядках.

Я подумала про свет и вспомнила, как папа прожужжал мне уши, чтобы я выключала лампу, когда ухожу.

Я подумала о ноутбуке, планшете, телевизоре и ещё о моём будильнике в стиле «Майнкрафт».

Много ли нужно электричества для всех этих приборов?

– К тому же ужинать вместе здорово! – продолжил Ворон. – Наша Магнеа не только отвечает за запасы, но ещё и прекрасно готовит. И есть в этом что-то особенное, когда все собираются вместе. Вот как сегодня на Празднике урожая.

– То есть сегодня будет праздник в честь уборки картофеля? – спросила я только для того, чтобы убедиться, что всё поняла правильно.

– В честь уборки картофеля, моркови, свёклы – всех овощей. Кладовые заполнены – а значит, скоро начнётся зима.

– Что же такого особенного в этом дне?

И прежде чем Ворон успел ответить, ребята, которых я тогда встретила на холме, вошли в кладовую.

Как же жалко они живут, если единственное развлечение у них – любоваться картошкой. Нет, есть картошку – это я понимаю, особенно картошку фри. Но просто смотреть на картошку – вряд ли это можно назвать забавой.

– Ворон! Вот ты где! – мальчик в очках заговорил возмущённо и снова странно замахал руками. – И с той самой новенькой!

– Привет, Сёльви! Это Дрёпн. Она моя подруга.

«Спокойно, – сказала я сама себе. – Эти разговоры о дружбе зашли слишком далеко».

Одна из близняшек глянула на меня, сморщила нос, потом перевела взгляд на Ворона и вдруг что-то сказала на языке жестов.

Так вот почему Сёльви размахивал руками! Глупо, что я не догадалась сразу.

Я ничего не поняла из того, что сказала девочка, но, видимо, остальные знали язык жестов.

Ворон ответил:

– Нет-нет, Херборг, это не так уж и плохо. – Он говорил и одновременно переводил слова для глухой девочки.

Та смотрела с выражением ужаса. У меня появилось подозрение, что этот ужас вызывала я.

Другая близняшка тоже что-то сказала на языке жестов.

– Нет, Дирлейв! Учительница Янсина утверждает, что нам надо быть с открытым разумом и с открытым сердцем, – улыбнулся Ворон.

Дирлейв указала на меня и продолжила махать руками с сердитым выражением лица.

– Нет, это же грубо! – возмутился Ворон.

– Не настолько грубо, как она себя ведёт, – ответил Сёльви и повторил это на языке жестов, указывая на меня.

Я начала немного нервничать, чувствуя себя загнанной в угол в этой картофельной кладовой, а они все стояли, махали руками, уставившись на меня.

– Похоже, она считает себя главнее всех только потому, что она внучка Стража дома!

Тут меня разобрал злой смех.

– Вот уж нет! – не выдержала я. Краем глаза я заметила, что Ворон переводит мои слова на язык жестов. – Моя бабушка самая злая из всех, кого я встречала. – Я почувствовала, как слёзы выступают на глазах. К сожалению, это было правдой. Моя бабушка не вела себя как бабушка. – Она просто старая карга, которой наплевать на детей! Да, я разбираюсь в «Майнкрафте» и с лёгкостью обыграю всех, но это не делает меня главнее только потому, что я внучка какой-то Стражихи дома!

Я заметила, что на последних словах Ворон опустил руки.

Ребята смотрели на меня так, словно я убила котёнка. Херборг что-то сказала. Никто не стал переводить. Затем Сёльви и близняшки выскочили из кладовой.

Ворон пожал мне руку, перед тем как последовать за ними.

– Дрёпн, оказалось, что быть твоим другом – тяжкий труд.

Пожарная безопасность

– Наконец-то ты вернулась, милая, – взволнованно сказала мама, когда я вошла в квартиру Стража дома.

Они с папой сидели на диване, брата не было, а бабушка куда-то запропастилась. Наши сумки всё ещё стояли у входной двери. Вдруг из-под кровати вытянулись мохнатые лапы, а затем выскочил и сам Герой, приветствуя меня лаем.

– Герой, тише! – зацыкали мама с папой.

– Ты… – папа откашлялся. – Уже осмотрела остров?

– Вечером будет большой праздник, – сказала мама и улыбнулась.

Я не обрадовалась. Мне совсем не хотелось встретить этих ребят вновь. Всё, что мне было нужно, так это поскорее уехать.

– Может, мы вернёмся домой? – предложила я. – Бабушка явно нам не рада, да и помощь ей не нужна. А перед отъездом можно сходить в какой-нибудь музей или взобраться на мыс. Как вам идея?

Родители переглянулись.

– Здесь нет никакого музея, милая, – сказала мама. – Это не такое место.

Из кухни послышались удары костылей об пол. И снова, уже ближе.

Бабушка Островитянка появилась в дверях.

– Ты, – сказала она мне. Затем посмотрела на Героя. – Уже сделала что-нибудь полезное?

– Полезное? Ну… Я ходила смотреть на картошку.

– Ну да, конечно же, – фыркнула бабушка. – И тебе показалось, что это пошло картофелю на пользу?

Я что-то промямлила.

– Нет, – сказала бабушка. – Так я и думала. В нашем обществе все должны помогать друг другу. Твой брат уже начал трудиться на главной кухне, а ты не приносишь никакой пользы.

Наверное, она была права. Я жалобно взглянула на маму и папу. Им следовало объяснить бабушке, что я не местная, что у меня, вообще-то, каникулы и я не обязана приносить никакой пользы.

Но мама и папа молчали и смотрели себе под ноги.

– Кстати, – продолжила бабушка. – Я говорила с Учительницей Янсиной, у неё в спортивном зале есть маты, на которых вы могли бы спать. Ты должен их помнить, Атли, их купили, когда тебе было семь. Очень уж увлекались спортом в то время.

Папа покачал головой, не поднимая глаз.

Я уставилась на родителей.

Маты, которые использовали в каком-то спортивном зале уже более тридцати лет, как-то не вызывали доверия.

– Тут разве… – начала я.

– А ты, ребёнок, – перебила меня бабушка, – пойдёшь и заберёшь эти маты. Если, конечно, вы не хотите спать на линолеуме. Решать вам.

– Спасибо, дорогая Бриет, – сказала мама. – Я быстренько сбегаю с Дрёпн…

– Ребёнок прекрасно справится сам, – одёрнула её бабушка. – Я сказала Магнеа, что вы с Атли поможете на кухне. Нужно готовиться к празднику. Почистить много картошки. – Бабушка Островитянка глянула на мамины ногти, покрытые светлым лаком.

– Но… – пискнула я.

– Школа на восьмом этаже, – повысила голос бабушка. – Поднимешься туда по лестнице. Спортивный зал отыщешь сама.

Сначала я хотела возразить, что лучше уж помогать на кухне, а мама и папа пусть сами возятся с тяжёлыми матами. Но единственное, что я могла сказать, было:

– А зачем подниматься по лестнице на восьмой этаж? Есть же лифт.

Бабушка Островитянка расхохоталась. Её смех был похож на хриплый вой.

– Лифты у нас на случай необходимости. А ты, дочь моего сына, не «случай необходимости».

Она неторопливо развернулась и поковыляла к себе на кухню.

Я уставилась на родителей. Неужели они так и будут молчать?

Но они даже не посмотрели на меня.

– Идём, Фанней, – тихо сказал папа маме. – Если Магнеа нас ждёт, мы должны поторопиться.

– Удачи тебе с матами, милая, – сказала мама.

И они просто ушли.

Некоторое время я стояла не двигаясь. Затем покосилась в сторону кухни и решила идти искать этот спортзал с матами.

Я схватила Героя и вышла за дверь. Нужно было не только подняться на четыре этажа, но и тащить на себе пса. Хорошо бы он научился ходить по лестнице сам!

Входная дверь в классы была разрисована цветными красками и заперта на замок, но рядом была ещё одна, открытая.

Я заглянула внутрь. Должно быть, это и был спортивный зал. Кто-то прикрутил старую лестницу к стене. Её использовали как шведскую стенку.

Но со шведской стенкой у неё было мало общего.

С потолка свисал потрёпанный канат. Герой вцепился в него и потянул. Сверху посыпалась побелка.

На полу стояли пять перевёрнутых вёдер. Это был самый грустный спортивный инвентарь в мире. В углу лежало несколько мячей, некоторые из них были дырявыми.

Единственным, что напоминало о спорте, была небольшая груда тонких, старых и противно пахнущих матов.

Матов, на которых нам предстояло спать.

Нет, они вам не покажутся такими уж тонкими, если вы займётесь на них физкультурой. Но они точно покажутся вам слишком тонкими, если вам придётся на них спать.

А если вы решите протащить их вниз по лестнице много этажей, то они покажутся вам и толстыми, и тяжёлыми.

Я взялась за один. Он не хотел ни сворачиваться, ни складываться. Не помог мне и Герой, который улёгся сверху.

Но вскоре мои усилия были вознаграждены.

Я начала один за другим затаскивать маты на лестницу. Если я перекину их через ограждение, упадут ли они на лестничную площадку седьмого этажа? А может, сразу шестого?

Я схватила один из матов и постаралась закинуть его на перила. Он всё время выскальзывал из рук и никак не хотел поддаваться.

Вдруг я услышала чьи-то вздохи и оглянулась.

На лестнице стояла то ли Херборг, то ли Дирлейв и смотрела на меня с негодованием. Только её мне и не хватало.

– Чего тебе? – спросила я, забыв, что она не услышит меня. – Мне нужно их перетащить, потому что я буду спать на матах.

Девочка всплеснула руками. Она повернулась и куда-то умчалась. А в чём, собственно говоря, дело? Неужели она подумала, что я их ворую?

Я пожала плечами и продолжила возиться с вонючим матом.

– О нет, – услышала я сзади.

Я оглянулась и увидела Ворона. Он выглядел расстроенным.

– Херборг сказала мне, но я не поверил, – проговорил он.

– Что она тебе сказала? – спросила я.

– Что ты загромождаешь проход, – ответил Ворон. – Она пошла за Пожарным инспектором, Дрёпн! Дело плохо.

– О чём ты вообще? – разозлилась я. – Бабушка велела мне притащить эти маты, и они на полпути к её квартире. Страж дома, помнишь? Та, которая всем распоряжается и которую все любят.

– Ох, Дрёпн, – расстроенно сказал Ворон. – Наверняка Страж дома велела тебе принести каждый мат по отдельности. И я совершенно уверен, что Страж дома не разрешила бы тебе загромождать проход всеми матами сразу. Ты могла подвергнуть кого-нибудь опасности, сбрасывая маты в лестничный пролёт!

Я стащила мат с перил.

– А кто говорит, что я собиралась их сбрасывать в пролёт? – спросила я невинно.

– Ох, Дрёпн, – повторил Ворон и огорчённо потряс головой.

– Что?

– Однажды наш Портной получил выволочку от Пожарного инспектора за резиновый сапог, который он оставил в коридоре перед дверью своей квартиры. На собрании было решено, что он лишается права на квартиру. Он подверг опасности жителей Высотки. Пути эвакуации всегда должны быть свободными на случай пожара. Портному пришлось спать в каморке и ждать следующего собрания жильцов.

Я посмотрела на пахнущие потными ногами маты.

Они все определённо занимали больше места, чем один-единственный резиновый сапог.

– Ладно, всё это неважно, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Уже скоро мы вернёмся домой.

– Но, Дрёпн… – обеспокоенно заговорил Ворон.

И прежде чем он закончил, мы услышали шаги. Кто-то бежал по лестнице вверх.

– Быстро! – прошипела я. – Помоги мне всё это спрятать.

– Спрятать что? Маты?

– Да, все маты! – крикнула я и просунула руки под самый нижний. Маты не сдвинулись с места. Ворон просто смотрел на меня, открыв рот. – Да быстрее! – взревела я.

Шаги всё приближались.

– Ну и ну! – послышалось из-под пожарного шлема.