Текст книги "Живым не дамся смерти. 1/2. 3"

– Я понял. – Смиренно ответил Илья.

– Тогда давайте ознакомимся с вашим заданием. – Говорит супервайзер, раскрывая принесённую папку. Откуда, с самой первой страницы на Илью начинает смотреть дородная такая и определённо само собой заверенная на самонадеянности физиономия какого-то типа выше средних лет. И таких, с высока на тебя смотрящих типов Илья немало повидал с экранов телевидения, они там выступают, обрисовывая для пипла ситуацию на рынках общественных эмитентов, выступая застрельщиками теорий благосостояния глупого человечества, которому не объяснишь, что такое счастье и как они не правы, видя в них, капитанах промышленности и банковского сектора, источник всех для себя бед. Так что Илье этот тип сразу не понравился, вызвав у него предвзятость отношения.

– Наш заказчик. – Делает пояснения супервайзер, указывая на эту дородную личность на прикреплённой к файлу фотографии, затем принявшись читать то, что было отпечатано под этой личностью и что являлось его личностной информацией. Из которой Илья только имя этого типа усвоил – Васисуалий Антонович Брехоткин, глава там чего-то очень важного для городского устройства и значит, для каждого жителя города лицо значимое и его все должны знать с почтением и уважением в себе. А вот Илья его в первый раз видит и получается, что не признаёт за ним заслуг градоначальника и уважение у него к нему находится на самом нуле.

– Это наша ответчица. – Перелистнув страницу, говорит супервайзер, переводя всё внимание и мысли Ильи на фото ответчицы. И вот тут он наткнулся на какую-то необъяснимую с научной точки зрения странность и с не научной точки зрения нормальность, которая, всего вероятней потому, что то, с чем он здесь сталкивается сейчас, есть основной нарратив этой реальности. Здесь действуют несколько отличные от того, что он знает и имел дело законы определения и оформления сознания и его отражения реальности. Правда, это пока что только домыслы и наветы растерянной мысли Ильи, видящего в этой агрессивной для себя реальности её различные происки и замышления в свою сторону, как необходимость его выявить и вычислить, как инородный элемент.

В общем, подытожив это всё, фотография ответчицы была как-то размыта сознанием Ильи, не могущим сфокусировать свой взгляд на лице ответчицы, которую супервайзер к тому же назвала под кодовым именем клиент «Х17», объясняя, что такая секретность предполагается искусственностью характера личностных для неё изменений из вне, без допуска к этим изменениям судьбоносного регулятора – случая. И это заставляет его задаться вопросом, как уже обычно, не слишком уж разумным. – Что это?

Ну и какой вопрос, такой ответ. – Это вуаль. – Отвечает супервайзер. И только сейчас Илья замечает приспущенную вуаль на лице девушки с фотографии, которая, скорей всего, и размывала её образ, не давая ему её чётче рассмотреть. – По степени её отпуска мы имеем возможность контролировать продвижение выполнения твоего задания. – Сделала уточнение супервайзер. И не давая Илье осознать свои слова, сразу переходит к озвучиванию задания.

– А теперь само задание. – Говорит супервайзер. И с указанием на специальном месте, на следующем страничном файле, читает эту отметку: «Погубить.».

– Как это понимать и что это значит, вам решать. – Делает пояснения супервайзер. – Единственное, что поясню. Что когда ставится точка в заказе, то это значит, что итог не предусматривает разночтений и он только один, окончательный. Есть вопросы? – резюмирует этим вопросом свой краткий ввод в профессию супервайзер.

Илья посмотрел рассеянным взглядом на папку перед собой на столе, затем на телефонные аппараты и, вернувшись к супервайзеру, спросил её о том, о чём можно было бы и не спрашивать, если он был внимателен ко всему ею ранее сказанному. – Ну а личный контакт всё-таки допустим?

Супервайзер, видимо слегка опешившая от такой непроходимой тупости новичка, сразу не сообразила, как на всё это реагировать, принявшись на автомате отбивать уже раз ей сказанное. – Визуальный контакт не допустим и то только в самых крайних случаях он… – на этом месте её как будто переклинивает полученным вдруг сигналом прямо в ухо через микроскопический наушник, которыми пользуются ведущие центральных каналов, с кем держат прямую связь их продюсеры, вкладывая в их уши то, что можно и не можно говорить, и она как бы спохватывается на только что пришедшей ей мысли, которая настолько интересна, что она решает поменять свою прежнюю позицию на установленные здесь правила. А если учесть то, чего здесь не учитывать себе дороже выйдет, правила менять в праве только руководство, то всё же есть своя вероятность того, что супервайзер не от одной себя пришла к решению сделать для новичка исключение из общих правил.

– Хотя… – многозначительно так сказала супервайзер, посмотрев на Илью с глубоким подразумеванием. – Для вас можно сделать исключение и допустить такую возможность. Это всё-таки тестовое задание, и вы, и только вы, несёте за него полную ответственность. Так что действуйте, у вас есть на всё про всё две недели. – Сказала супервайзер, внимательно и как показалось Илье, выжидающе от него неких действий посмотрев на него. А Илья и не знает, что ему сейчас делать и что от него сейчас ждёт супервайзер. И он счёл за самое лучшее спросить её. – Мне прямо сейчас звонить или потом?

– Это как вам будет угодно. Это ваше задание. – Отвечает супервайзер, смотря внимательно на Илью.

И тут на Илью опять нашло такое, что не даёт ему спокойно жить и с людьми общаться, и он берёт трубку телефонного аппарата заказчика, этого Васисуалия, ставит переключатель на режим сознания, и набирает его номер – 000.

– Алло. – Раздаётся встревоженный голос после нескольких сигналов вызова.

– Это я. – Говорит осипшим и немного хриплым голосом Илья, вдруг почувствовавший сухость во рту.

Глава 4

Дела окружные

– Ну и куда теперь мне спрашивается идти? – про себя задался не самым устойчивым вопросом Илья, всё же не стоя на месте, а выходя из здания агентства «Надежда». Что уже указывает на то, что он в главном определился и знает направление своего движения дальше. И он не остался в здании агентства и не пошёл в сторону той двери, через которую он попал сюда, чтобы через неё срезать путь домой, а он как все вышел через центральный вход. Правда, всё это было вынужденное решение, вызванное тем, что Илья совсем не зря подозревал руководство агентства и их наймитов в том, что они захотят быть в курсе каждого его шага вне пределов их агентства, и они должны знать, что он предпримет для выполнения своего задания. А вот как они будут всё это отслеживать, то после того, что он увидел под крышей этого агентства, а ранее в кино, и не только в художественном, по оснащению специальных служб, то это вообще не вопрос актуальности. Захотят тебя отследить и о тебе всё знать, то всё это сделают так, что ты и догадываясь о таких намерениях в свой адрес, всё равно не будешь в курсе производимого в твою сторону слежения.

И вот это всё и мысли о том, что его каждый шаг теперь находится под особым контролем из службы безопасности агентства, и вынудило Илью направить свой ход в сторону общего выхода. И теперь он размышлял о том, как организовать свою дальнейшую жизнь так, чтобы его связь с Константином не была отслежена.

– А на хрена мне все эти сложности?! – возмутился было про себя Илья. – Этого Дивида здесь нет. А это мы и собирались выяснить. И значит, поставленные цели достигнуты и можно возвращаться. – На этих мыслях Илья было дёрнулся идти в сторону бюро возврата, но его какое-то внутренне неустройство всё же остановило и заставило ещё раз хорошенько подумать над этим решением.

– С ним может задача и на половину решена, но там столько открылось, что будет преступно всё это бросать, не разобравшись, что там на самом деле происходит. – А вот эта мысль мобилизовала Илью идти в другую сторону, до раскрытия тайн этого агентства. А это значит, что он должен максимально отдалиться от Константина. – Но как ему об этом сообщить? – задался вопросом Илья, с подозрением поглядывая по сторонам и на людей встречных смотря не без этого соображения. И, конечно, он теперь в каждом встречном видит не какого-то там прохожего, а этого однозначно шпик. И особое внимание он отдаёт стоящим у обочин автомобилям, в которых сидят люди и чего-то там ждут. А ждут они его, чтобы затем за ним с таким комфортом проследовать.

– Точно! – на одном из дорожных переходов Илья чуть ли не спотыкается на пришедшей ему сейчас мысли. – С помощью курьера. Как уже с ним связываются клиенты. И это не вызовет подозрений у тех, кто уже держит под контролем своего внимания всё то, что делается под сводами бюро возврата. – А вот это уже интересная мысль и догадка пришла в голову Ильи, начавшего с других позиций смотреть на тогда происходящее в бюро, являющееся предисловием ко всему тому, что сейчас происходит. И если здесь существует такая связь, то тут всё очень запутанно и местами сложно. А это значит, что ему придётся, как следует, покопаться на этом новом для себя месте работы.

– С этим моим заданием не стоит слишком спешить. Что-то мне подсказывает, что оно в себе заключает не совсем то, каким мне его подали. Здесь однозначно есть второе дно. Придётся всё-таки здесь ещё остаться, – решил Илья, в задумчивости выдвинувшись в сторону своего дома, не заметив провожающие его взгляды людей из одного припаркованного у обочины автомобиля.

– И где он? – глядя в спину Илье, задался риторическим вопросом Константин, во все глаза глядевший совсем в другую сторону, в сторону своих мыслей. И оттого в том числе, он был так небрежен во взглядах в сторону мимо проходящих людей, коих не так уж и много было, и тогда вообще странным выглядит то, что он просмотрел Илью. Что же касается Эвридики, то она сама по себе была очень неоднозначной особой, со своими бзиками, так что к ней вопросов ещё меньше, чем к Константину, с кого она своего внимания не отводила и по этой причине, никого вокруг не видела.

А Константин между тем нервничает и волнуется, и что интересное, то за Илью.

– Неужели, попался. – Не хочет всему этому верить Константин, но не может не рассмотреть и такой вариант развития ситуации с Ильёй. С кем придётся распрощаться за такое его самоуправство и пренебрежение оказанным ему доверием со стороны его бюро, как часто объясняется в официальных пресс-релизах дистанцирование от своих подручных руководства, не желающего быть обвинённым в техническом шпионаже и во вмешательстве в дела конкурирующих компаний. Но это если сгущать краски, а так-то придётся поставить на вид Илью, не сумевшего справиться с самым простым заданием.

– Думаю, что нам здесь больше делать нечего. Как сможет, так даст о себе знать. – Приходит к итоговому выводу Константин, заводя автомобиль. – Вам куда? – спрашивает Эвридику Константин. А та так неожиданно реагирует на этот вопрос, как будто он вообще неуместен в её случае, и она как бы и не собиралась хоть куда уходить и тем самым покидать Константина. Вот она и смотрит него с изумлённой удивительностью.

И Константин даже вынужден был её спросить. – Что-то не так?

Здесь Эвридика в себе собирается с мыслями, чьё расстройство, скорей всего, и заставляло её так растерянно размышлять о сути явлений вещей, и она как бы очнувшись от своего заблуждения, даёт объяснение этого её поведения. – Я думала, что мы его ещё поищем.

На что, а точнее на такой ход мыслей Эвридики, Константин смотрит не без своего удивления в сторону такой целеустремлённости Эвридики и даже чуть-чуть ревности к этому Дивиду, за какие такие заслуги заслужившего для себя такую верность с её стороны, и даёт весьма резонные пояснения Эвридики насчёт неразумности движений в сторону того, что она предлагает. – Сейчас уже поздно, да и надо знать, с чего хоть начать. Что у нас есть на вашего знакомого, кроме того, что он работал в этом информационном центре? – обращается с этим вопросом к Эвридике Константин.

И по тому её ответу, где она только носом шмыгнула, можно предположить очень уверенно, что она буквально ничего не знает о Дивиде. И Константин так и подрывается попрекнуть Эвридику за такую легкомысленность, где она вон сколько надежд на этого типа возложила при нулевых входных данных с его стороны. О ком она ничегошеньки не знает, а поди что ещё собиралась связать с ним жизнь, если не до смертного одра, то на долгие годы. И Константин хотя бы по этой причине, не без тайного умысла проучить Эвридику за такую её не избирательность и легкомыслие, не собирается все свои дела на сегодня бросать, чтобы …А вот это тоже вопрос из вопросов, особенно в той части, где он должен разобраться со своей мотивацией в сторону оказания помощи этой, буквально третий раз вижу девушки. Что для Константина прямо несовместимые с его внутренним я вещи.

Ну и главное, что перед ним сейчас стоит в виде барьера, так это необъяснимое им с разумной точки зрения происшествие в туалете, где главным лицом выступал как раз этот ИнДивид. И это не просто его беспокоит, а не даёт покоя, то это необходимость выяснить, что всё-таки там произошло. И то, что он сегодня пошёл навстречу Эвридике в деле поиска Дивида, было следствием всего того, чему он стал невольным свидетелем и возможно с одной юридической стороны подозреваемым в деле трагического происшествия с ИнДивидом. И он, в общем-то, и сам был заинтересован в выяснении всех обстоятельств, связанных с Дивидом. О ком, вскоре будут у него интересоваться уже облечённые правом и властью задаваться вопросами представители компетентных в таких вопросах органов. А то, что он противоречит сам себе во всём этом деле, то это потому, что он находится в большой растерянности, не понимая, как ко всему этому относиться. И Эвридика в общем, была поставлена им в ложное положение его ответом ещё тогда, у туалета, о том, что он не видел Дивида. И если выяснится, что он его как раз там видел, то первым человеком, кто не поверит в его не виновность, будет как раз она.

В общем, ещё раз всё это подытожив, приходим вместе с Константином к выводу, что ему нужно и самому искать Дивида, но при одном существенном отличие от предлагаемого Эвридикой варианта. А именно без её участия. Но так как не учитывать её интересы и желание находиться в первых рядах поиска будет сложно, – Константин уверен, что как только он придёт к себе на рабочее место, как она уже будет тут как тут, – то он решает с ней отрабатывать параллельные версии.

– Да, кстати, а что насчёт МОРГа? – на всех этих мыслях Константин взял и не удержался от того, чтобы не задаться этим вопросом вслух. И только он вслед посмотрел на Эвридику, в один момент расквасившуюся в лице, где она раскрыла рот в невозможности воспринимать эту жуть что за новость, сжавши зубы и без эмоций, которыми она сейчас беззвучно будет поносить этот жестокий мир, поливая его накатывающимися на глаза слезами, как тут же в себе ёкнулся за такую свою вообще глупость. А тут ещё Эвридика, похватав ртом воздух, задаётся какими-то прямо каверзными вопросами.

– Вы так думаете, что у него шанса больше нет нигде найтись? – вопрошает Эвридика, не просто не сводя своего взгляда с Константина, а она прямо впилась в него очень требовательно, и ждёт от него тех самых надежд, которых он точно не может дать, имея в наличие информацию о последней встрече с Дивидом. И если ему сейчас давать отрицательный ответ на её вопрос-предположение, то значит врать. А не врать, то значит признаваться в том, что он раньше ей врал. В общем, со всем сторон тупик и как итог полнейшее недоверие к нему Эвридики. И остаётся пока что только недоговаривать, если мягко, с долей лукавства говорить.

– Я имею в виду лишь то, что лучше начинать свой поиск человека с крайней точки одного из пунктов его назначения в своей жизни. И если его там не окажется, то это снимет с нас мешающую нам здраво рассуждать эмоциональную подоплёку, плюс сразу будет поставлен крест на одном из вариантов направления его поисков. – И Константин был резонен и убедителен в своём объяснении. И Эвридика даже успокоилась, услышав такую аргументацию Константина. При этом она опять спешит, предлагая поехать в указанное место.

– Тогда едем туда. – Говорит Эвридика.

– Я думаю, сегодня всё же отправляться туда будет преждевременно. – Отвечает Константин.

– Почему? – как сама наивность задаётся вот таким вопросом Эвридика. И Константин привёл бы для неё множество аргументов отложить туда поездку хотя бы до завтра, – туда приём идёт хоть и круглосуточно, но только для специального контингента, к которому мы пока что никак не относимся, а у вас есть пульс (а это была глупая шутка), – но как он понимает Эвридику, то она не будет с каждым из них соглашаться и тогда он приводит самый из них железобетонный.

– А вы его полное имя знаете? – задаётся вопросом Константин, не сводя своего взгляда с Эвридики, которой скрыть не удаётся своего запинания в этом деле – она кроме имени ничего о Дивиде не знает.

– Вот поэтому мы вначале наведём о нём справки, а уж затем будем двигаться дальше. – Говорит Константин.

– Да, пожалуй, так лучше. – Соглашается Эвридика.

– Тогда вас куда отвезти? – спрашивает Константин.

– Меня? – опять как будто Эвридику вывели из её задумчивого транса, она одёргивается на этот вопрос Константина.

– Ну да. – С долей удивления говорит Константин.

– Нет, меня не надо никуда отвозить. – С какой-то удивительной и непредсказуемой одёрнутостью от ей предложенного говорит Эвридика, вжавшись в сиденье. Здесь она промаргивающим взглядом смотрит во вне от себя, вроде как понимает, где сейчас находится, и с извиняющей улыбкой посмотрев на опешившего Константина, говорит. – Мне тут не далеко. Так что я лучше пройдусь для моциона. – И не успевает Константин как-то отреагировать на её слова, как она уже выпорхнула из салона автомобиля, и наклонившись в его сторону, с подмигиванием в своих словах: «Тогда до встречи в морге», захлопывает дверку автомобиля и начинает очень скоро удаляться. А Константин, и не поняв, что это сейчас такое было, шутка с её стороны или ещё что-то другое, оторопевши смотрит ей вслед и пытается уразуметь значение ею сказанного.

Что, как оказывается, не так легко сделать. И не только потому, что чужая жизнь всегда потёмки, а отчего-то всегда так происходит, что когда тебе нужно сконцентрироваться на чём-то тебя интересующим, то тебе это не дают сделать какие-нибудь внешние обстоятельства, решившие вдруг вмешаться в ход твоей мысли. И на этот раз этим обстоятельством оказалась бурная звуковая вибрация телефона Константина, вынужденного сейчас же переключить всё своё внимание на источник этого сигнала, уж очень вовремя в кавычках сейчас давшего о себе знать. И ведь вот же какая незадача, вот только Эвридика скрылась в глубине аллеи, как в этот самый момент и звучит этот сигнал так, и это всё при полнейшей тишине, что Константин даже от неожиданности от себя одёргивается, уж и не понятно, что там посчитав. После чего он с ехидством в свою сторону улыбается, мол, нервы у тебя ни к чёрту и опять ты попался на чём-то там, и потратив с минуту на своё соображение, вытягивает телефон из внутреннего кармана пиджака, решив про себя точно, что он туда больше никогда не положит телефон. А то так и до инфаркта совсем рядом будет, если в следующий раз уже прозвучит звонок при вот таких обстоятельствах полной тишины, и первая мысль которая его накроет – это мысль о том, что прозвучал-таки тот самый звоночек, который является сигналом к тому самому событию, которое ты всё отодвигал, отодвигал, да и никуда от него не смог деться.

Но сейчас разговор не об этом, а Константин хочет знать, кто это его в такой неурочный час побеспокоил. И лучше пусть не метеорологические и экстренные службы, решившие ему и всем остальным жителям города напомнить о себе и о том, что им бюджеты не за так просто выделяются и они сейчас и когда придёт время сообщат о том, что на город надвигаются такие экстренные погоды и сложные метеорологические условия, что вам всем рекомендуется оставаться дома. Ну а что насчёт вашего работодателя, кто точно не сочтёт вот такую причину вашего отсутствия на рабочем месте за уважительную, хоть сам и воспримет серьёзно для себя эту опасность попасть в песчаную бурю, оставшись дома, то тут уж вам придётся полагаться на собственный артистизм в деле убеждения работодателя в том, что вы слишком ценный работник для него, чтобы вами можно было не считаться и так рисковать. В общем, всё бесполезно и плачевно для ценных работников, кои всегда в себе вместе с ценностью несут скромность и неумение доносить до начальства свою ценность. Они, можно сказать тем и ценны, что никогда об этом не скажут.

Что же насчёт пришедшего на телефон Константина сообщения, то оно несло в себе другого рода ценность, как сразу определил Константин по исходящему источнику этого отправления, принадлежавшего частному лицу. Ну а когда он открыл само сообщение и прочитал совсем короткое сообщение, несущее в себе одну геолокационную данность – какой-то адрес, то он сперва с долей удивления присвистнул, тут же бросив свой взгляд на здание через дорогу, чей адрес в точности совпадал с адресом, указанном в этом сообщении, и уж затем не смог словесно не отреагировать на то, что несло это сообщение. – Вот так неожиданность. – И вот эта неожиданность и вдавила Константина в автомобильное сиденье и заставила его, уперевшегося взглядом в лобовое стекло и в то, что за ним там сейчас лежало, вспомнить один из знаковых эпизодов своей жизни, который и стал отправным моментом этого сообщения, с указанием места работы того самого курьера, обнаруженного ими.

Место встречи случайно и не несёт в себе никакой смысловой нагрузки.

После посещения заведения, собой подразумевающего силовые нагрузки и энергетические траты, как тот же фитнесс-центр, даже не в целях выпустить из себя пар и нагрузить себя по полной иной смысловой нагрузкой, больше связанной с физическими тратами себя, а всего лишь с информационно-аналитическими целями, чтобы узнать для себя что-то интересующее, как это сделали Илья и Константин, сегодня отправившись в тот самый центр по вашему физическому облагораживанию, и обнаружив там, что и требовалось Константину доказать, – окружающий мир в своих частностях уже не прежний, и улыбчивость администратора не такая фальшивая и в ней появилась не свойственная нашему времени, миру и этому месту искренность и участие, и так во всём и многом, – они заглянули в одно из уличных кафе, чтобы перевести дух и проанализировать уже более спокойно всё то, чему они за сегодня стали свидетелями, а когда и прямыми участниками событий.

И только они заняли один из многих свободных столиков, как Илья, ещё видимо находясь под впечатлением многих сегодняшних событий, сбивается на внимание в сторону прошедшей мимо них в дали по тротуару прохожей, вдруг решив в ней узнать кого-то из того, кто был записан в его знакомые. Но так отдалённо, что он с точностью и не может сказать, кто это такая, заявляя вслух только предпосылки на это знакомство. – Это не она? – вопрошает Илья, уже потерянно вглядываясь в сторону хоть и не сильного, но всё же потока прохожих.

И у Константина, естественно, возникает вопрос точной идентификации того человека, о котором в такой известности сейчас заявил Илья. – Кто не она?

Ну а Илья ничего по этому поводу точно сказать не может, вот он и отвечает так, как отвечает. – Показалось.

– А знаешь, что нужно делать, когда кажется? – с усмешкой заявляет Константин.

– Знаю, и по этому давайте без этих заезженных банальностей. – С долей неприятия говорит Илья.

– Значит, ты соглашаешься со мной в том, что твоё показалось есть предвестник неких твоих желаний, которые будоражат и волнуют твой ум. – Говорит Константин.

– Вы это о чём? – чёта не совсем понял Константина Илья.

– Все наши эмоциональные поступки есть следствие движения душевных сил и нашей внутренней психологии. Так что давай колись, что тебя сейчас так волнует, что в твоём уме начинают рождаться образы и вот такие показательные примеры в жизни, которые только ты один и видишь? – так изворотливо всё выкручивает Константин, что и не поймёшь, как он ко всему собой сказанному относится и как к этому должен относится Илья, поставленный так ловко перед фактом определения своего я. И Илья начинает претерпевать в себе осложнения мысленного характера, пытаясь уразуметь, что Константином сказано серьёзно, а что в шутливой манере. А так как это сделать крайне сложно, то он переводит своё внимание и взгляд на меню перед собой и с помощью него переводит неудобную для себя тему разговора.

– Что тут у нас? – как бы для проформы задаётся этим вопросом Илья, беря в руки меню и на него отвлекаясь… только на одно это первое мгновение. А дальше и вдруг звучит в их сторону голосовое обращение и тут уж точно не до меню.

– Смерть и жизнь всегда рядом друг с другом ходят. – Уж и не поймёшь в какую тему и к какому месту всё это было сказано так неожиданно подошедшей к их столику незнакомкой, и уж точно не под руку Илье, взявшего меню и готовому посмаковать местные предложения. И он сильней, чем Константин перебитый по направлению своей мысли в сторону выбора для себя блюд, с отпавшей фигурально челюстью смотрит на подошедшую к их столу незнакомку во многих и не только предполагаемых незнакомой внешностью фактах её определения смыслах, – она не спешила не только представляться, а натянутой на глаза шляпкой и спущенной с неё вуалью, как в позапрошлом веке, давала всем понять, что её незнание и недоступность до неё есть её жизненный фетиш, – и пытается бесполезно уразуметь, что она сейчас сказала и к чему всё это.

А вот Константин находится быстрей чем Илья. – И откуда у вас такие познания жизни и смерти, что вы можете делать вот такие аналитические выкладки? – задаётся вопросом к незнакомке Константин.

– Всё оттуда же, что и у вас. Из жизненных наблюдений. – Многозначительно так говорит незнакомка и не пойми для Ильи только на что намекающая. А Константин продолжает быть более проницаемым и дальновидным человеком, заметив по незнакомке, когда она это последнее говорила, движение её души в сторону их сюда прихода, фитнесс-центра (это сейчас), и ранее всех тех мест их присутствия по следам за ней наблюдения. Которые, как можно сейчас судить обо всём этом, не осталось без внимания этой незнакомки, оказавшейся не такой наивной и беспечной дурой, как на её счёт они рассчитывали. И она может не с первого раза, но уж точно с второго дня их наблюдения за ней их приметила и только ждала, к чему приведёт эта их инициативная деятельность. Чему при этом она стала свидетелем, теперь никто кроме неё не знает, – она ведь могла вести за ними наблюдение не только тогда, когда они за ней вели слежку, но и в тот момент, когда они этого и не подозревали (это более чем вероятно), – и это даёт ей большое преимущество перед Константином и Ильёй, теперь находящимся под колпаком намерений этой незнакомки, если она именно та, за кого её всё-таки узнал Константин – она та самая знакомая их курьера.

– Тогда на основании всё тех же причин и оснований разрешите предложить вам стул за нашим столом. – Делает предложение незнакомке Константин, отодвигая от столика стул и вставая навстречу незнакомке. Та принимает это предложение Константина, занимает место за их столом, и …за столом возникает наблюдательная друг за другом, осторожная на поспешные высказывания, в чём-то неловкая и удивительная пауза. Во время которой идёт перекрёстный огонь внимательных друг к другу взглядов, где каждая из сторон пытается выяснить диспозицию противной стороны, её намерения и цели, приведшие к этой встрече. И повышенная скрытность во внешнем выражении со стороны незнакомки сейчас была не лишней для неё. Тогда как Константин с Ильёй были полностью открыты для неё и её взглядов на них. Что и даёт ей право на первое слово.

– Раз уж я здесь, – говорит незнакомка, – то мне хотелось бы услышать от вас объяснение этому моему появлению здесь? – и как выясняется вот такую удивительную вещь заявляет. Мол, объяснение всем моим поступкам лежит во вне и это во вне находится именно здесь. Что и говорить, а современницы уже совсем берега попутали и обнаглели, обрекая на ответственность за все свои поступки людей со стороны. Правда, так на всё это поверхностно смотрит только Илья, а вот Константин сумел оценить иронию незнакомки.

– Мы представители похоронного агентства. И специфика нашей работы предполагает копать истории жизни несколько глубже, чем это определяет формальность. – С выразительной улыбкой говорит Константин.

– Значит, замогильных дел мастера. – С коробящей душу язвительностью говорит незнакомка, прямолинейно смотря на Константина, подвергая его тем самым самоанализу, как защитному средству и механизму против вот такой дискредитации своей личности недоверием со стороны незнакомки, всем своим видом и провокационными словами показывающей, что у ней нет никакой веры ко всему тому, что сейчас ей пыжится доказать Константин. Но Константин человек бывалый и не раз битый недоверием к себе и к тому, что он из себя представляет, и его не проймёшь даже на так язвительно и насмешливо оказанное недоверие. К тому же его внешний вид, человека во всём чёрном, как нельзя лучше подходит к представительству и такой профессии, как он считает, то не самой проходной, а со своей необходимостью и нужностью для человечества.

– Всё именно так. – Говорит Константин, откинувшись расслаблено на спинку стула.

– Тогда я вас слушаю. – Говорит незнакомка, со своей стороны продемонстрировав свою расслабленность с помощью откинувшейся на ручку стула руки.

– Вы, наверное, догадываетесь, по какому поводу мы вас потревожили? – задаёт выверенный на нужный ответ вопрос Константин, ожидая, что незнакомка сама всё, что ему нужно расскажет. Но здесь Константин просчитался. Она выказывает себя с непроницаемой не только на эмоции, но и на всё остальное стороны.

– Нет. – С холодным спокойствием говорит незнакомка.

– Странно. – Как-то сбивчиво говорит Константин, вдруг озадачившись возникшим только что для него вопросом, который лежал в скрытой плоскости его внутреннего кармана костюма, куда он и полез со словами: «Тогда сейчас, подождите». И незнакомка готова подождать, глядя на то, как Константин в этой спешке начинает себя растерянно и неловко вести, вынимая из внутреннего кармана пиджака вместе с телефоном, за которым он и полез если что, сразу всё, что там было (оно, так сказать, было вывернуто поспешностью действий Константина). И когда Константин вынул из кармана телефон, то на поверхность стола прямо посыпались какие-то мелкие листочки бумаги, типа стикеров и вместе с ними то, что звучно отозвалось на поверхности стола и готово было укатиться дальше вон со стола, если бы не хорошая реакция хватательных рефлексов незнакомки, перехватившей разбегавшиеся в сторону своего падения со стола монеты.