Текст книги "Стоя в чужой могиле"

5

Полицейского звали Кен Лохрин, и он уже три года был на пенсии. Ребусу пришлось выклянчить номер его телефона. Имя Лохрина обнаружилось в деле Зоуи Беддоус. Судя по материалам, он немало потрудился, ведя расследование. Его почерк и подпись появлялись раз двадцать. Представившись, Ребус первые пять минут потратил на разговор о радостях пенсионной жизни, обмен анекдотами и объяснение специфики работы отдела по расследованию нераскрытых преступлений.

– Лично я совершенно не скучаю по работе, – заявил Лохрин. – Стоило мне вычистить мой стол, как даже боли в пояснице прошли.

– Жалеете, что не было результатов по Зоуи Беддоус?

– Гораздо хуже, когда чувствуешь, что вот, ухватил, осталось совсем немного. С ней ничего похожего не было. Доходишь до какой-то точки и понимаешь – все, нужно заняться чем-то другим. Если, конечно, все глухари не повесили на тебя. Значит, вы входите в этот новый отдел при канцелярии прокурора?

– Не совсем. Я в Эдинбурге, в команде помельче.

– Тогда как же у вас оказалось дело Зоуи?

– Из-за девушки, которая пропала на пути в Инвернесс.

– Но случай с Зоуи – он четырехлетней давности.

– Все равно… – Ребусу понравилось, что Лохрин назвал Беддоус по имени. Это означало, что она стала для него человеком, а не просто номером дела.

– Вообще-то, я и сам об этом думал.

– О чем? – спросил Ребус.

– Нет ли тут связи. Но я уже сказал – четыре года…

– Был и еще один случай в две тысячи втором неподалеку от Стратпеффера, – сообщил Ребус.

– Похоже, вы говорили с той женщиной. Эвиморское дело.

– С Ниной Хазлитт?

– У нее дочь пропала на Хогманей[15]15
  Так в Шотландии называют вечер кануна Нового года.


[Закрыть].

– Вы ее знаете?

– Я знаю, что после исчезновения Зоуи она осаждала штаб-квартиру конторы в Стирлинге.

– Но дело не только в ней. – Ребус чувствовал, что сказать об этом необходимо. – Теперь еще есть и Аннет Маккай.

– По прозвищу Зельда – я читаю по две газеты в день.

Чтобы прогуляться до киоска. Иначе свел бы жену с ума.

– Я не спросил, где вы живете, мистер Лохрин…

– В Тилликолтри. Мы славимся складом обивочных материалов.

Ребус улыбнулся:

– Знаете, а я там, похоже, бывал.

– Вы и еще половина Шотландии. Значит, вы ищете связующее звено между этой новой девушкой и Зоуи Беддоус? Плюс Стратпеффер и Эвимор?

– Примерно так.

– И вы хотите узнать у меня про фотографию?

Ребус помолчал несколько секунд.

– Какую фотографию?

– Ту, что Зоуи отправила своему приятелю. Разве я об этом не говорил? Возможно, это совпадение, но я думаю, вы должны проверить…

– Это было в деле Зоуи Беддоус, – объяснил Ребус Шивон Кларк и рассеянно пригладил волосы. – Я должен был обратить внимание, но все затерялось в расшифровке допроса – всего одно упоминание. И фотография была отправлена даже не кому-то из ее близких друзей. А с ней никакого текста – только картинка, посланная в день, когда девушка исчезла…

Он разговаривал с Кларк в коридоре возле отдела криминальных расследований полицейского отделения на Гейфилд-сквер. Кларк слушала, скрестив руки, но в этом пункте остановила его жестом.

– Ты получил дела? Все до единого?

– Да.

– И ты все это обговорил со своим шефом Коуэном? – Она закатила глаза, поняв глупость собственного вопроса. – Зачем я спрашиваю? Конечно, ни о чем ты с ним не говорил – забрал все себе.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

Кларк на секунду задумалась.

– Можно взглянуть на фотографию?

– Мне нужно побеседовать с получателем. – Ребус замялся. – Конечно, говорить с ним не обязательно должен я…

– Хочешь на меня повесить?

– В день своего исчезновения Аннет Маккай отправила фотографию с телефона. В две тысячи восьмом Зоуи Беддоус сделала то же самое и с той же самой трассы. По-твоему, это не заслуживает внимания?

– А что с остальными – в Стратпеффере и Эвиморе?

– У Бриджид Янг не было телефона. И потом – разве тогда можно было отправлять фотографии с телефона?..

В ближайшей двери появился человек. Высокий, стройный, в хорошем костюме.

– Вот ты где, – сказал он.

Кларк выдавила улыбку.

– Да, вот я где, – подтвердила она.

Человек уставился на Ребуса в ожидании, что тот назовется.

– Джон Ребус, – отрекомендовался наконец Ребус.

Они обменялись рукопожатием. – Я из ОРНП.

– Старший инспектор Пейдж, – сказала Ребусу Кларк.

– Джеймс Пейдж, – уточнил тот.

– Вы немного изменились, – заметил Ребус.

Пейдж недоуменно посмотрел на него.

– «Лед зеппелин»[16]16
  Джимми Пейдж – гитарист группы «Лед зеппелин».


[Закрыть], – пояснил Ребус. – Гитарист.

– Ах да, мой тезка. – Пейдж наконец-то попытался улыбнуться, после чего повернулся к Кларк. – Собрание группы контроля в час.

– Я буду.

Они смотрели друг другу в глаза чуть дольше необходимого.

– Рад знакомству, – сказал он Ребусу.

– И вас совсем не интересует, зачем я здесь?

– Джон… – остерегающим тоном проговорила Кларк, но было поздно.

Он шагнул навстречу Пейджу:

– Насколько я понимаю, вы здесь главный, поэтому вам следует знать, что, возможно, существует связь между Аннет Маккай и рядом других пропавших без вести.

– Вот как? – Пейдж перевел взгляд с Ребуса на Кларк, потом снова на Ребуса, но телефон в его руке завибрировал, и он уставился на дисплей. – К сожалению, должен ответить, – извинился он и обратился к Кларк: – Напиши мне, пожалуйста, краткую справку, хорошо?

Он устремился назад в кабинет, приложив трубку к уху. На несколько секунд в коридоре воцарилась тишина.

– Тебе помочь в составлении этой справки? – спросил Ребус.

– Спасибо, что забил в гроб еще один гвоздь.

Она снова скрестила руки на груди, и он подумал: уж не защитный ли это жест? В полицейском колледже он мало интересовался «чтением языка тела». В дверном проеме Ребусу хорошо была видна спина Пейджа. Аккуратная стрижка, на пиджаке ни складочки. Вряд ли ему больше тридцати – максимум тридцать пять. Полицейские начальники молодели…

– Я думал, ты встречаешься с кем-то из Ньюкасла, – словно бы невзначай обронил Ребус.

Кларк смерила его недовольным взглядом:

– Ты мне не папочка.

– Будь я твоим папочкой, я бы дал тебе несколько советов.

– Ты всерьез собираешься читать мне здесь лекцию об интимных связях?

Ребус изобразил гримасу.

– Может, и нет, – сдался он.

– Слава богу.

– Значит, единственное, что нам предстоит обсудить, это справка для мистера Под-Кайфом-и-в-Смятении[17]17
  «Под кайфом и в смятении» – фильм режиссера Ричарда Линклейтера, назван по одноименной песне «Лед зеппелин».


[Закрыть]. – Он попытался говорить примиренческим тоном и сделать добрую мину. – Ты же хочешь, чтобы справка была обстоятельной. Я решил, что никто, кроме меня, тебе не поможет.

Она держалась еще несколько секунд; затем издала звук, в котором слышались раздражение и согласие одновременно.

– Тогда тебе лучше зайти, – сказала она.

Маленький кабинет был битком набит детективами, которые либо разговаривали по телефону, либо пялились в мониторы своих компьютеров. Несколько лиц были знакомы Ребусу, и он приветствовал их кивками и подмигиванием. Ему показалось, что столы и стулья откуда-то реквизированы. До углового места Кларк пришлось идти узкой, плутающей между столов дорожкой, обходя корзинки для мусора и стараясь не зацепить электрические шнуры. Кларк села и принялась перебирать бумаги, сложенные возле клавиатуры.

– Вот. – Она протянула ему копию размытой фотографии, на которой были видны поле, далекие деревья, а еще дальше – очертания холмов. – Отправлено с ее телефона в начале одиннадцатого вечера в день исчезновения. Снимали, конечно, в другое время. Думаю, во второй половине дня. Никто в автобусе не помнит, чтобы она фотографировала из окна, хотя на нее и внимания-то никто особо не обращал, пока она не сказала, что ее сейчас вырвет.

Ребус разглядывал пейзаж.

– Это могло быть снято где угодно. Ты ее передала прессе?

– В официальных сообщениях об этом упоминалось, но мы не думали, что эта фотография чем-то важна.

– Кто-нибудь наверняка узнает это место. Пастбище – уж какой-нибудь фермер точно сообразит. А лес ведь может принадлежать Комиссии по лесному хозяйству? – Он поднял взгляд и увидел, что она улыбается. – Что такое?

– Просто я подумала о том же.

– Потому что ты училась у лучшего из лучших. – (Ее улыбка начала угасать.) – Шутка, – успокоил ее Ребус. – Великие умы и все такое. – Он снова уставился на фото. – И кому она его отправила?

– Школьному другу.

– Лучшему другу?

– Просто другу.

– И часто она это делала? – Нет.

Ребус посмотрел на Кларк.

– То же самое у Зоуи Беддоус – отправила какому-то знакомому, но не больше. И никакого текста, как и здесь.

– Действительно, – согласилась Кларк. – Но что это может означать?

– Отправлено в панике, – предположил Ребус. – Может быть, призыв о помощи, и тут любой адресат годился.

– Или? – Кларк понимала, что есть и другие варианты.

Их глаза снова встретились.

– Ты не хуже меня знаешь.

Она задумчиво кивнула:

– Отправлено похитителем – что-то вроде визитки.

– Прежде чем говорить с уверенностью, придется немного попотеть.

– Но никто не мешает держать это в уме.

Ребус помолчал, потом спросил:

– Так тебе нужна моя помощь?

– На какое-то время – возможно.

– Попросишь «Физикал граффити»[18]18
  «Физикал граффити» – название одного из альбомов рок-группы «Лед зеппелин».


[Закрыть] сообщить моему шефу?

– Рано или поздно твой «Лед зеппелин» истощится.

– Зато пока будет весело, – улыбнулся Ребус.

– Все тебе на руку, да? Не придется объясняться с Коуэном насчет этих старых дел. А кроме того, можно общаться с Ниной Хазлитт.

– С чего ты взяла, что я буду этим заниматься?

– С того, что она в твоем вкусе.

– Вот как? И кто же мне нравится?

– Смятенные, забитые, искалеченные…

– По-моему, Шивон, ты чуток ошибаешься.

– А с чего ты ушел в глухую защиту?

Она посмотрела на его руки, и он тоже на них взглянул: они были сложены на груди.

6

В деле Зоуи Беддоус имелся ее домашний адрес и номер телефона ее приятеля Аласдейра Бланта. Когда Ребус позвонил, ему ответил автоответчик. Мужской голос – шотландское произношение, культурная речь: «Аласдейр и Лесли сейчас не могут ответить. Оставьте сообщение или попытайтесь позвонить Аласдейру на мобильный». Ребус записал номер, отсоединился и набрал. Гудки летели куда-то в пустоту. Ребус оглядел стены своей гостиной. Кларк просила собрать все материалы и принести ей на Гейфилд-сквер. Он усомнился: «Места-то у тебя хватит?»

«Что-нибудь придумаем».

Никто не отвечал. Ребус выглянул в окно. Охранник парковки проверял разрешения и оплаченные билеты, выставленные за ветровым стеклом. Ребус оставил «сааб» на одинарной желтой линии. Он увидел, как охранник разглядывает в ветровое стекло табличку «ПОЛИЦЕЙСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ». Страж осмотрел улицу. Куртка с фуражкой были ему здорово велики. Он поднял свой прибор и начал вводить данные о нарушении. Ребус вздохнул, отвернулся от окна и прервал вызов. Он уже начал было набирать номер Бланта, чтобы оставить сообщение на автоответчике, когда его мобильник завибрировал. Входящий звонок – номер скрыт.

– Алло? – Ребус тоже решил не представляться.

– Вы мне только что звонили.

– Аласдейр Блант?

– Верно. С кем я говорю?

– Сэр, моя фамилия Ребус. Звоню вам из территориальной полиции Лотиан и Границы.

– Да, слушаю.

– Я по делу Зоуи Беддоус.

– Она нашлась?

– Мне нужно уточнить кое-что насчет фотографии, которую она вам отправила со своего телефона.

– Вы хотите сказать, что дело остается открытым? – В голосе обозначилось изумление.

– А разве это не нужно ее друзьям и близким?

Блант, видимо, обдумал услышанное и смягчился:

– Да, конечно. Извините. Тяжелый день.

– А вы чем занимаетесь, мистер Блант?

– Торговля. Хотя, если дела не наладятся, придется закрывать лавочку.

– Если будете отвечать на звонки, все может повернуться к лучшему. Я ведь мог оказаться вашим клиентом.

– Тогда вы позвонили бы мне на другой мобильник, рабочий. Я потому и был занят, когда вы звонили.

– Понятно.

Блант шумно выдохнул:

– Так чем я могу быть полезен?

– Я просматривал дело, и там, похоже, нет фотографии, которую вам послала миссис Беддоус.

– Потому что я ее стер.

Ребус оперся на подлокотник дивана:

– Жаль. А сообщения там не было? Только фотография?

– Только она.

– А что на фотографии?

Блант, похоже, напрягал память.

– Холмы… небо… какая-то дорога сбоку.

– Деревья?

– Может быть.

– А вы не узнали это место?

Блант помедлил.

– Нет, – ответил он наконец.

– Кажется, вы не очень уверены.

– Абсолютно уверен.

Ребус помолчал несколько секунд, приглашая Бланта продолжить.

– У вас все? – спросил Блант.

– Не совсем. В какое время суток вы получили эту фотографию?

– Вечером.

– А поточнее?

– Часов в девять-десять.

– Когда, по-вашему, был сделан снимок?

– Понятия не имею.

– Ясным днем или уже темнело?..

– Качество было не ахти какое. – Блант помедлил. – Пожалуй, уже смеркалось.

Как и в случае с Аннет Маккай, отметил про себя Ребус. Потом осведомился:

– Позвольте узнать, как вы познакомились с миз[19]19
  Миз – обращение, которое заменило «мисс» (miss) или «миссис» (mrs) в 1970-е годы, хотя было предложено еще в 1950-х годах. Оно не указывает на семейное положение, поэтому получило одобрение феминистского движения. (Примеч. ред.)


[Закрыть] Беддоус.

– Я у нее стригся.

– Но вы дружили?

– Я у нее стригся, – повторил Блант.

Ребус задумался на секунду. Сколько парикмахерш знают номера телефонов своих клиентов? Сколько отправляют им фотографии?..

– На какой телефон отправили этот снимок, мистер Блант?

– Это важно?

– Может быть, ее увидела ваша жена? Спросила, кто такая Зоуи? А потом взяла и стерла?

– Это все ваши домыслы. – В голосе Бланта снова слышалось раздражение.

– Но ведь так и было? Вы встречались с Зоуи? Может, в вашей машине – коротенькая поездка на какую-нибудь проселочную дорожку?..

– Поначалу я не был уверен, – тихо ответил Блант. – Не думаю, что эта фотография имела к нам какое-то отношение. Мы с ней там не бывали…

– Вы говорили об этом на следствии?

– Кое-что.

Ребус посмотрел на папку с делом Зоуи Беддоус. Неполное. Как и большинство дел. Ты полицейский, и в конце очередного долгого дня записываешь только то, что тебе кажется важным.

– Мне нелегко об этом спрашивать, мистер Блант. Вы были подозреваемым по делу?

– Только в глазах моей жены.

– Но вы это пережили и остались вместе – вы и Лесли?

– Лесли появилась позднее. Когда Джудит ушла от меня. – Блант немного помолчал, затем продолжил: – Видите ли, у Зоуи было много «друзей». Мы перестали встречаться за несколько месяцев до ее исчезновения.

– И больше вы ничего не можете мне рассказать об этом фото?

– Только то, что оно разрушило мой брак.

– Но инициатором, конечно, были не вы, мистер Блант?

На том конце отключились. Ребус хотел было перезвонить, но раздумал. Тот почти наверняка не ответит. Вместо этого Ребус занялся делом Зоуи Беддоус, материалы которого были разложены на столе. Он знал, что ему придется перечитывать все заново, каждую строчку. Он был абсолютно уверен, что ничего о Зоуи и ее «друзьях» там нет. Если кто-то из них и допрашивался, то их отношение к исчезновению Зоуи нигде не было отмечено. Лень или деликатность следователей? Они представляли, что бы сделала из этого пресса: выдумала историю, исказила факты, продала публике совершенно другую версию. А Зоуи Беддоус оплакивали бы чуть меньше. Ребус сталкивался с такими делами десятки раз. Проститутки «сами напрашивались», «подвергали себя опасности»; любой, кто ведет беспорядочную жизнь, заслуживает меньшего сожаления, чем основная масса читателей газеты – тех, у кого семьи и надежная работа, кто упивается этими подробностями за чужой счет.

Ребус пришел к выводу, что столкнулся с чьим-то сознательным решением исключить из дела всякие поводы для спекуляций. Что создавало проблемы для того, кто заново открывал глухаря: в деле не была отражена вся история. Он хотел было снова позвонить Кену Лохрину, но потом решил, что это терпит. Вместо Кена он позвонил Кларк. Она ответила вопросом:

– Что?

– Я вот о чем подумал, – сказал Ребус. – Все материалы у меня дома. Они рассортированы и прикноплены к стене. Может, удобнее будет работать отсюда?

– Джон, это полицейское расследование, а не досуг.

Дела нужно принести в участок.

– Ясно. – Ему пришел вызов, и он посмотрел на дисплей. – Буду у тебя через час, – пообещал он Кларк, а затем ответил Дэниелу Коуэну: – Ребус слушает.

– Джон, мне это не нравится, совсем не нравится.

– Что, звонил старший инспектор Пейдж?

– Если это глухарь, им должен заниматься наш отдел.

Ты обязан находиться здесь.

– Поверьте, сэр, если бы речь шла обо мне…

– Эта твоя болтовня, Джон, дерьмо собачье. Ты так подлизываешься к шишкам?

– Я командный игрок, сэр… спросите Блисса и Робисон, они за меня поручатся.

– Не тех обхаживаешь. Не забудь, о чем я говорил: без моего одобрения ты останешься на пенсии.

– Но я ни о чем так не мечтал, как о твоем одобрении, Дэнни…

Голос Коуэна возвышался до визга, когда Ребус отключился.

7

– Вы не можете просто взять и войти.

Стояло утро, и девице в форме, сидевшей за столом в приемной участка на Гейфилд-сквер, не понравился вид Ребуса. Тот заслуживал некоторого сочувствия: глаза, вероятно, были красные, чистую рубашку он не нашел, а лезвие бритвы давно пора было заменить. Он показал ей документы и ждал, когда его пропустят через запертую дверь, ведущую на лестницу.

– К кому вы идете?

– Я прикомандирован к криминальному отделу.

– На карточке написано совсем другое.

Ребус подался к ней так, что чуть не уперся лицом в плексигласовую перегородку.

– У нас с вами каждое утро так будет?

– Он ко мне, Джулиет, – вмешалась Шивон Кларк, выходя из боковой двери. – Могла бы привыкнуть к его страшной роже.

– Он должен зарегистрироваться как посетитель. Тогда я выдам ему беджик.

Кларк уставилась на девицу:

– Ты серьезно? Я спрашиваю, Джулиет, ты это серьезно? Он прикреплен к делу Маккай до особого распоряжения.

– Тогда меня должны были предупредить.

– Значит, кто-то прошляпил – должно же это когда-то случиться?

– Я здесь, если что, – напомнил Ребус, чувствуя себя вне игры.

Полицейская девица наконец улыбнулась – скорее Кларк, нежели Ребусу.

– К концу дня придется правильно зарегистрироваться…

– Клятва герлскаута.

– Ты говорила, что не была в герлскаутах.

Улыбка на ее лице стала еще шире, когда она нажала кнопку, открывая дверь.

Кларк повела Ребуса в здание.

– Тебе потребуется фотография как для паспорта.

Найдешь?

– Никогда не испытывал в ней нужды.

Она посмотрела на него:

– У тебя нет паспорта?

– Не потрудился его обновить. Меня вполне устраивает старый.

Очередной взгляд.

– Когда ты в последний раз выезжал из города? Не по работе, для удовольствия?

Он легкомысленно пожал плечами под ее взором: теперь она изучала его наряд.

– Джеймс любит, чтобы под ним одевались прилично.

– Ты, может, и бываешь под ним, но только не я.

На другое могу не рассчитывать? – Она смерила его строгим взглядом, а после осведомилась, где находятся материалы.

– Дома. – Он увидел, что она готова вспылить, и вскинул руку. – Я не ставлю тебе палки в колеса. Просто не спал до трех, смотрел все заново. Потом проспал и не успел ничего собрать.

– Метишь в эксперты и до поры никого не подпускаешь?

– Можешь назвать меня даже незаменимым.

– Фантазии, Джон, пустые мечты.

Они подошли к распахнутым настежь дверям отдела криминальных расследований, два детектива уже сидели за своими столами. Войдя, Ребус почувствовал аромат свежезаваренного кофе. Кофейник стоял на шкафу с папками. Кларк налила им обоим.

– Молоко у кого-нибудь есть? – спросила она.

Полицейские помотали головами.

– Твой зов пришпорил меня, – сказал Джеймс Пейдж, входя в кабинет.

В одной руке он держал литровый пакет молока, в другой – коричневую кожаную сумку.

– Привет еще раз, – сказал он Ребусу.

– Доброе утро, сэр.

– Мы здесь зовем друг друга по имени, Джон. – Пейдж протянул Кларк молоко, не сводя глаз с Ребуса. – Есть какие-нибудь новости по этим делам?

– Только то, что они далеко не полные. Зоуи Беддоус встречалась с женатым человеком, ему-то она и отправила фотографию. Но я выяснил это только из разговора с ним.

В деле он фигурирует как обычный приятель.

– А сама фотография?

– Не сохранилась. По его описанию – холмы, небо и дорога.

– Очень похоже на ту, что отправила Аннет Маккай, – добавила Кларк.

Ребус не удержался и уточнил:

– Если это она ее отправила.

– Не будем спешить с выводами, – возразил Пейдж. – А как насчет Эвимора и Стратпеффера?

– Я немного покопалась в Интернете, – сказала Кларк. – До две тысячи пятого или шестого года отправить фотографию с одного телефона на другой было не так-то просто.

– Неужели? – нахмурился Пейдж. – Так недавно?

– Может быть, имеет смысл показать наше фото кавалеру Зоуи Беддоус, – предложил Ребус. – Даже если место не то. – Он сделал паузу. – И если позволите, кое-что еще…

Он чувствовал, что Шивон Кларк затаила дыхание в страхе, что он отмочит номер.

– Да? – подбодрил его Пейдж.

– Нужно передать новую фотографию в прессу. У кого-то да екнет.

– В двенадцать будет пресс-конференция, – сказал Пейдж, посмотрев на часы.

– Неужели? – В голосе Кларк прозвучала досада – почему ей не сказали?

– Мать объявляет вознаграждение. Десять тысяч фунтов, кажется.

– Серьезные деньги для жителя Лохэнда, – заметил Ребус.

– Джеймс, я тебе нужна на пресс-конференции? – допытывалась Кларк.

– Мы все пойдем – пусть люди знают, что мы болеем за дело. – Пейдж замолчал, заметив рубашку и щетину Ребуса. – Впрочем, наверно, не все – а, Джон?

– Как скажете, Джеймс.

Общественное мнение и все такое… – Пейдж натянуто улыбнулся ему и направился в свой внутренний кабинет.

Ему пришлось поставить кофе и вытащить из кармана ключ, чтобы открыть дверь.

– В мое время там был стенной шкаф, – вполголоса сказал Ребус, обращаясь к Кларк.

– Был, – подтвердила она. – Но Джеймсу там, кажется, нравится.

Дверь затворилась, скрыв Пейджа. В этой комнатушке, насколько помнил Ребус, было нечем дышать, а освещение – только искусственное. Но Пейдж, похоже, там жил припеваючи.

– Я прошел проверку? – спросил Ребус у Кларк.

– Почти.

– Не забывай, это только первый день. У меня еще масса времени, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое.

– А может, воздержишься? Ну, для разнообразия – хоть раз в жизни?