Текст книги "Тайна Царствия Божия, или Забытый путь истинного Богопознания"

Глава VIII
Святоотеческое учение о «трезвении» есть величественное таинство, которое раскрывается вступившим на путь возрождения. Сущность возрождения души. Признак возрождения души

«Собравши все в себе и очистив ум – услышьте величие таинства!» – так восклицает божественный и святой Григорий Палама, уясняя учение о «трезвении», или об «умном делании». Поистине, святоотеческое учение о «трезвении», об опытном богопознании есть величественное таинство. И наука об этом божественном предмете у святых отцов стройна и преславна, достойна чести ума бесплотных Ангелов, потому и названа богомудрыми отцами «наукой из наук», «художеством из художеств» и таинством.

Около сорока святых отцов в «Добротолюбии» изъясняют это учение о сем мысленном делании, о житии невещественных горних умов, желая сделать его более доступным для нашего вещественного плотского понимания. И все же оно остается прикровенным, недоступным для мудрых и разумных,[30]30
  Мф. 11, 25.


[Закрыть] пребывающих в житии плотском, вещественном. Только в процессе внутреннего отрешения от вещественного, плотского бытия, в слезном труде молитвенного опыта постепенно раскрывается его сокровенный смысл, исполненный потрясающего божественного величия.

Сокровенный смысл «трезвения» и «умного делания» настолько величественен, что слуху и разуму, «мудрецам» от внешнего книжного богословия совершенно недоступен. Ибо «внешним», поглощенным вещественными, плотскими интересами, и не дано знать этих скрытых духовных тайн Царствия Божия. Живущим по плоти и не отрешенным от плотского мудрования, то есть от плотского жития, духовное, ангельское житие и разумение не воспринимается ни разумом, ни чувством. Оно органически недоступно для них так же, как для сознания минерала недоступно понятие о жизни цветка. Для этого нужно пройти через чудо: камню превратиться в цветок, а человеку – из телесного, или плотского, возродиться в духовного, пройти через божественную купель духовного возрождения. Только тогда душа входит в сокровенное таинство «умного делания», или «трезвения».

Об этом самом предмете и вел беседу Спаситель с мудрым еврейским богословом Никодимом, не разумевшим сего таинства.[31]31
  См. Ин. 3, 3–5.


[Закрыть] Ибо внешнему, книжному богословию жизнь духа недоступна. Внешнее богословие о вещах внутренних, духовных составляет и понятие внешнее. Речений Слова, словес Духа ученый разум, наученный от книги, не слышит и не разумеет. «Рацио»[32]32
  «Рацио» (лат. ratio – разум) – имеются в виду люди, признающие разум основой познания и поведения человека. – Ред.


[Закрыть] духовного сознания не воспринимает.

Духовное знание дается духовному житию. В меру благодатного жития бывает и мера благодатного ведения. «Душа видит истину Божию по силе жития» (преподобный Исаак Сирин. Слово 30-е).

Превратно понимали те, кои считали достаточным одного книжного богословского образования для духовной деятельности, для предстояния перед престолом Божиим.

Это понимание не православное – протестантское, рационалистическое, вводящее в заблуждение, пагубное для дела Божия, чуждое Духа Божия. В таком понимании скрывалось не только невежество духовное, но и скрытая, тайная враждебность к христианству, к Церкви Божией. Это понимание проводили в жизнь скрытые враги христианства.

Одно книжное никодимовское богословие без жития по Божию Слову – пустоцвет, тело без души, труп. И притом – труп, исполненный трупного яда и отравляющий всякого, кто прикасается к нему неосторожно.

Богословское ведение без духовного жития смертоносно, убийственно для души. Дух животворит, а буква отравляет, мертвит, убивает.[33]33
  См. 2 Кор. 3, 6.


[Закрыть] От этого яда погибли такие богословски многообразованные духовные мыслители первых веков церковной жизни, как Македоний, Арий, Несторий и другие. Да и все, прикасавшиеся к книжному богословию (в семинариях и академиях) без жития по Богу, на протяжении веков гибли, за исключением весьма редких счастливцев, мудро ограждавших себя житием духовным.

Небезопасно пускаться в море богословия тому, кто изнутри не огражден смиренным житием перед Богом и пребывает в плотском житии. Поэтому Господь и уверял ученого Никодима, что одна внешняя буква о Боге не дает ведения тайн Божиих, – она ослепляет, мертвит. Чтобы разуметь духовное и ведать духовно, нужно стяжать оживотворение от Духа Божия.

Истинно, истинно говорю тебе, – говорил Господь, – если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия… Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух.[34]34
  Ин. 3, 3, 6.


[Закрыть]

В этих словах Господних указуется на таинство, вводящее нас в трезвенную, «умную», в божественную жизнь. Таинство это есть возрождение души от Духа Божия. Без сего возрождения не бывает в нас и самой жизни умной, трезвенной, духовной. Мы пребываем в смерти всевозможных страстей. Мы духовно мертвы.

До возрождения духом всяк человек есть «плоть», по слову Господнему, то есть весь пребывает в интересах плоти и ее похотей и не имеет в себе духовного бытия. Своей бестелесной «умной» сущностью пребывает мертвецом в тине земной, и для него недоступно пребывание «на небеси», то есть в помыслах и ощущениях небесных, божественных, бессмертных, так как он мертвец и пребывает во власти смерти. Жизнь «на небеси» доступна только рожденным свыше от Духа.

Для жизни животно-растительной, плотской рождает человек. Для жизни божественной, умно-духовной рождает Бог Своей велемощной Творческой благодатью Духа. Невозможное человекам возможно Богу.[35]35
  Лк. 18, 27.


[Закрыть]

И сия новая духовная жизнь рождается в купели покаяния и слез для всех потерявших благодать Крещения. Другого пути в Царство жизни, в Царство Божие – нет. Так учат все отцы.

В сие таинство новорождения свыше, в благодатную купель слез вводит сия маленькая сокровенная молитовка Иисусова.

Чудным, непостижимым действием благодати Божией мертвый человек превращается в живого, из камня (бесчувственного ко всему духовному) – в благоухающий небесный цветок ангельской жизни.

Таковы цветы на земле, возродившиеся духом из камней, облагоухавшие вселенную и поныне благоухающие. Это лики святых: святая Мария Магдалина, преподобная Мария Египетская, преподобная Пелагия, преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский – и имже несть числа. Все это нетленные лики, небесные цветы, возросшие на почве «трезвения», или «умного делания», на почве непрестанной молитвы, ненасытимого любления Господа Спасителя Иисуса.

Возлюбив «умную молитву», в ней они возлюбили Вечную Жизнь, Вечную Любовь. Молитва привела их к жизни в любви (преподобный Исаак Сирин. Слово 39-е).

Ибо непрестанная молитва есть выраженная непрестанная живая любовь души к Спасителю.

В сию живую любовь к Живому Богу, в небесный цветок Духа душа превращается тогда, когда пройдет через рождение от Духа. Ибо рожденное от Духа бывает Дух и исполнено Божественной духовности.

И в сие рождение вводит «умная молитва»; она и есть сокровенный, божественный путь души от плоти к духу, от земли к небу, от самолюбия – к вечной любви.

Это и есть тот таинственнейший и превосходнейший путь – путь любви, на который прикровенно указывает святой апостол.[36]36
  Ср. 1 Кор. 12, 31.


[Закрыть]

Лежит сей путь через таинство смерти и воскресения, оно же и есть благодатное таинство духовного рождения свыше. «А рождение свыше бывает через покаяние», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

Покаяние есть таинство смерти и воскресения. В этом благодатном таинстве умирает плотской, душевный человек, овеществившийся дух, превратившийся в плоть, окаменевший ко всему живому, духовному еще в праотце Адаме, и восстает новый человек, новый потомок родоначальника нового человечества Господа Иисуса Христа; восстает иной, благодатно живой, небесный, благоухающий цветок и усваивает новое бытие, новую благодатную жизнь, дарованную Господом Иисусом; весь изменяется, становится новой тварью во Христе. Вожделения и помышления плотские, земные отмирают и оживляют вожделения и помышления духовные, небесные, божественные.

Рождение свыше есть только первый вздох новой жизни благодатной, начало многослезного покаянного жития. Без сего святого момента рождения не бывает и жизни покаянной, благодатной. Рожденное от плоти есть плоть и пребывает в смерти духовной. А рожденное от Духа есть дух и пребывает в жизни духовной. Рожденное от плоти живет жизнью плотской, вещественной, плотолюбной. Рожденное от Духа живет жизнью духовной, небесной, божественной. Дух рожденного от плоти есть земной, похотно-вещественный, смертный, а потому и житие у него земное, похотно-вещественное, смертное.

Дух рожденного от Духа совсем иной: духовный, небесный, бессмертный; и житие у него духовное, небесное, бессмертное. Это и есть житие по Богу возрожденной души, или житие покаянное, благодатное.

Рожденный от плоти не знает жития покаянного, жития Божия; оно для него неведомо и недоступно. Для него нужно родиться свыше, из плоти превратиться в дух. Благодать возрождения и творит сие дивное изменение: вводит душу в новое Божие житие, в святое и спасительное житие покаяния. Этим житием покаяния и спаслись все святые Божии человеки.

Кто пребывает вне сего духовного жития, тот еще не родился от Духа, тот пребывает в смерти и не сможет войти в Царствие Божие, в то, что внутри нас существует, и в то, что есть в блаженной вечности.

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, да и другие отцы, что сей момент рождения свыше переживается всякой родившейся душой явственно, ощутимо для нее. И кто не перешел через сей святой момент рождения ощутимо, тот еще мертв для жизни духовной, такому нужно стяжание благодати оживотворения. Сей момент есть начало иной жизни, жизни покаяния. Сей момент есть первый многоболезненный вздох вновь родившейся души, вдыхающей в себя с многими слезами новый, необычайный для нее живительный воздух – воздух покаяния.

Здесь впервые душа опытно вкушает сокровенный смысл таинственного речения отцов: «Отдай кровь и прими дух».

В таинстве покаянного жития и совершается сей дивный «обмен». Овеществившийся рыдающий дух, вступивший на путь покаяния, с неописуемой болью претерпевает мучительную «операцию» благодати, которая выпускает из него кровь плотских вожделений и похоти, омывает в потоке многих горьких слез и облекает в новое световидное одеяние Духа, в жизнь божественного бессмертия.

Эти многие слезы бессмертного плачущего духа, с болью отрывающегося от смертной, плотской, плотолюбной жизни, отрекающегося от сатаны и всех дел его и дающего клятвенный обет служить Господу Иисусу и творить Его заповеди даже до смерти, – эти клятвенные слезы покаяния и служат для него водной купелью, банею пакибытия,[37]37
  Тит. 3, 5.


[Закрыть] в которой он и получает возрождение от Духа.

Все небесные «умные цветы» возрождались в сей бане, проходили через сей момент рождения, через сей первый вздох покаяния, через крик, боль и слезы, через клятвенное отречение от сатаны и всех дел его и через обещание Богу жить перед Ним в доброй совести; и потом все время поддерживали в себе жизнь духа благодатным вниманием, дыша божественным воздухом – воздухом покаяния.

Из вещественных и смертных они становились невещественными и бессмертными, из плотских – духовными, из земных – небесными. В этом и есть сущность возрождения, бывающего от Духа Божия через покаяние.

Святой Симеон Новый Богослов описывает сей момент рождения свыше весьма приметными и выразительными чертами. Он говорит такими словами: «Не прельщайтесь: «Бог есть Огнь, и когда пришел на землю и сделался человеком, вверг Огнь на землю»,[38]38
  См. Лк. 12, 49.


[Закрыть] как Сам говорит». Огнь сей всюду обходит, ища себе «вещества», то есть доброго сердца и произволения, чтобы пасть внутрь его и возжечься.

В ком возжигается он, в том восходит и пламя великое, достигающее до небес, и не дает ему уже быть в бездействии или предаваться покою. Он не опаляет души, в которых возгорается, хотя возгорание сие бывает не без восчувствования его душою, как думают некоторые из мертвых душою. Душа не есть бесчувственное вещество, но есть существо чувствующее и разумное. Посему она в самом начале чувствует и сознание возгорания огня этого, и сие тем паче, что оно сопровождается чрезмерным и нестерпимым болезнованием сердечным.

Потом, когда огнь сей очистит нас совершенно от всякой скверны страстей, тогда навсегда уже делается внутрь нас и пищею, и питием, и светом, и радостью, и нас самих делает светом по причастию в той мере, в какой делаемся мы сами причастниками Света Его.

Как печь возжженная сначала только коптит от дыма, исходящего от дров, а когда разгорится посильнее, тогда все делается светлым, подобно огню, и не омрачается уже никакой копотью от дыма, – так и душа, начавшая гореть божественным желанием, сначала видит вместе с огнем

Духа внутрь себя и тьму страстей, исходящую наподобие дыма, и сознавая, что эта сущая в ней мрачность от тьмы страстей есть ее собственное дело, – она плачет и сокрушается. Чувствуя же, как лукавые промыслы и злые пожелания попаляются огнем, как терны и волчцы, превращаются в прах, душа радуется. Когда же все сие сгорит и естество души остается одно, без страстей, тогда существенно с ней соединяется и божественный оный огнь, и начинает гореть и светить в ней, тогда и она делается причастницею сего мысленного огня, как печь – причастной огня вещественного; равно и тело причащается тогда сего божественного и неизреченного света, и бывает огнь по причастию.

Да ведаем, однако ж, что этому всему невозможно совершиться в нас, если мы не возненавидим мира и всего, что в мире, с готовностью даже и живот свой положить за сие дело Божие, – как говорит Господь.[39]39
  См. Лк. 14, 26.


[Закрыть]

«Иным образом огнь сей в нас и не возгорится» (святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. II).

По благословенному разуму святых отцов, мы иначе не можем воспринять сей божественный огнь, возрождающий нас для жизни вечной, если не выполним предварительно главного Божия условия, а именно: чтобы восприять Духа Божия, Духа возрождения, мы должны в сокрушительных клятвенных слезах отречься от духа мира сего, отречься от сатаны и всех дел его и дать обет верности Господу Иисусу. Без этого отречения не бывает и самого возрождения. Хотя мы именуемся христианами, но жизни Христовой в нас не бывает. Мы пребываем в самообольщении, воли Христовой не творим, а творим волю своих страстей, она же есть воля бесов. И не увидеть нам Царствия Божия, ибо мы не родились свыше. А без многослезного отречения от сатаны и дел его не бывает в нас и рождения от Духа Божия.

Благодатным и неоспоримым признаком того, что в душе возгорелся сей божественный огнь возрождения, попаляющий вещество страстей и возжигающий в нас новую духовную жизнь, после многослезного отречения от сатаны и дел его, – таким признаком является пробудившееся внимание к своим помыслам и ко всему своему житию.

Внимание к помыслам и есть признак жизни. Тогда как отсутствие внимания, рассеянность и кружение в помыслах служат верным признаком душевной смерти. Кто живет невнимательно к своим помыслам и носится в вихре вредительных мечтаний, тот еще не возродился свыше, тот еще пребывает в смерти. Живая, свыше рожденная душа становится весьма внимательной к своему уму, к своим помышлениям и не носится в вихре мечтаний вредительских.

Благодать новой жизни пресекает эти вредительские мечтания и уводит обновленный ум в помышления духовные, небесные, покаянные.

Весьма выразительно описывается жизнь нерожденной и рожденной свыше души божественным Макарием и указывается на эти признаки. Он описывает это в таких словах: «Как если солнце взойдет над землей, то все лучи его на земле, а когда бывает оно на западе, тогда, отходя в дом свой, назад собирает оно все лучи свои, – так и душа, не возрожденная свыше духом, вся на земле своими помыслами, и мысли ее простираются до пределов земли.

Но как скоро бывает способна получить небесное рождение и общение от

Духа, воедино собирает все свои помыслы и удерживает их при себе, входит ко Господу в нерукотворенную обитель на небеси, и все ее помыслы, вступя в Божественный воздух, делаются небесными, чистыми и святыми» (Беседа 49-я, 3).

«А души, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и ум их на земле имеет жительство свое. Сами по себе думают они, что принадлежат Жениху, но, не приняв елея радости, не возродились они Духом свыше» (Беседа 4-я, 6).

«Ибо князь мира сего, будучи некою мысленною тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным, жестоким ветром волнует, наполняет и кружит непостоянными, вещественными, суетными помыслами всякую душу, не рожденную свыше и умом и мыслью не переселившуюся в иной век, по сказанному: Наше житие на небесах[40]40
  Ср. Флп. 3, 20.


[Закрыть]»».

Этим-то истинные христиане и отличаются от человеческого рода. Ибо отличие христиан состоит не во внешнем виде и не в наружных образах, как многие думают, что в этом вся разность. «От всех людей в мире отличается «новая тварь» – христианин: обновлением ума, умирением помыслов, любовью и небесною приверженностью ко Господу» (Беседа 5-я).

Таковы непреложные и неоспоримые признаки жизни и смерти души, указанные божественным и святым Макарием Великим. По этим благодатным признакам каждый может судить о себе, где он пребывает: в жизни или в смерти?

Обновление ума, выражающееся в благодатном внимании к своим помыслам и к своему житию, есть безошибочный признак рожденной свыше души, на который так решительно указывают святые отцы.

Душа, получившая рождение свыше, получает вместе с рождением и благодатное внимание к себе и ко всему окружающему, и весьма внимательно относится ко всем бесовским приражениям, бывающим как извне от всего окружающего, так и через помыслы, мечтания и ощущения.

Трезвенным вниманием она распознает, а непрестанной молитвой отражает все злокозни бесов, имея при этом содействие и помощь от благодати Божией. В этой благодатной внутренней деятельности и оказывается жизнь возрожденной души.

Тогда как невозрожденная душа этой спасительной деятельности не имеет и не знает: за помыслами не следит, не пресекает своих мечтаний молитвой, а с утра и до ночи, и даже во сне умом своим носится в вихре вредительных мечтаний, – а это и есть смерть души, бывающая прежде смерти тела. Ибо помышления плотские суть смерть,[41]41
  Рим. 8, 6.


[Закрыть] – по апостолу.

Душа, пребывающая в своем естестве, не может не кружиться в вихре вредительных мечтаний. Тишина ума ей неведома и несвойственна. А душа, восприявшая в свое естество благодать Святаго Духа, кружиться не может, это для нее неестественно, она непрестанно погружает свой ум в волны молитвеной благодати и не носится в вихре кружений.

Ум входит в небесную тишину благодатных помыслов. Но это полностью дается не сразу; нужен труд внимательной молитвы.

Таково просвещенное учение святых отцов о возрождении души свыше и таков благодатный неоспоримый признак возрождения души.

Только возрожденную душу Бог принимает в Свое благодатное Царство. Толь – ко возрожденная свыше душа обретает Божие Царствие благодатной тишины и мира и входит в него уже здесь своим благодатным вниманием. Душа невозрожденная потеряна для Бога и для Его Царства, она пребывает в смертно-демонской тьме непрерывного мысленного кружения.

Потому святые отцы с таким жаром устремлялись от кружения в помыслах в благодатную тишину ума, устремлялись трезвенным вниманием и «умной молитвой».

Внимательная молитва творила с ними чудо: помогала им отыскивать свою умерщвленную душу, оживотворять ее, снимала с нее пелены страстей, выводила их из мрака смертного демонского кружения, озаряла немеркнущим светом Божества и вводила ум в Божественную тишину – из земных человеков соделовала их небесными, бессмертными Ангелами.

Глава IX
Святые отцы были искателями своей души – «умной Божией красоты», обретали ее на пути «умного труда». «Умным трудом» обретали ангельское житие на земле и вечную жизнь

Эти благословенные небесные человеки и земные ангелы – святые отцы, неутомимые взыскатели драгоценной Божией жемчужины, этого сокровища, зарытого в поле[42]42
  См. Мф. 13, 44–45.


[Закрыть] среди терний всевозможных страстей и вожделений, искатели образа присносущной славы Божией, этой бессмертной «умной» сущности – нашей бестелесной души, исполненной божественной красоты и неувядаемой лепоты, – как они возлюбили эту свою душу, это дивное Божие творение! И с какой горячностью они устремлялись в путь исканий от юных дней и до глубины старости! И с каким жарким сердцем ее искали!

О, душа, душа! Бестелесная «умная Божия красота» – и телесная, многострастная, безумная грешница! Светлая возлюбленная невеста Небесного Царя – и жалкая рабыня темных вожделений и подруга блудных демонов.

Ей служат Ангелы и Архангелы! О ней плачут Херувимы и Серафимы! О ней молятся непрестанно святые! Ее возлюбил вечной любовью Сам Владыка Небес! Ее ищет Божий Сын с пронзенным сердцем, в кровавом поту со многими слезами.

«И Сам, Седящий в Небесном граде на Престоле величествия на высоких, Весь пребывает с душою в теле ее, потому что образ ее положил Он горе в Небесном граде святых – Иерусалиме, Собственный образ неизреченного света Божества Своего положил в теле ее. Он служит ей в ограде тела, и она служит Ему во граде Небесном. Душа сделалась наследницей Его в Небесах, а Он принял ее в наследие на земле. Ибо Господь делает наследием души, а душа – наследием Господа», – говорил преподобный Макарий Великий.

Такую сокровенную, божественную песнь о душе пропел дивный равноангельский Макарий. Да, познали святые эту

Божию тайну о грешной душе человеческой и содрогнулись, встревожились божественной и спасительной тревогой. В момент небесного просветления они увидели, поняли, уразумели всем своим существом: если Сам Бог оставил Свои светлые Небеса и сонмы Ангелов и приходил на эту темную, скорбную, мрачную землю, в это место изгнания падших «умных» сущностей и среди этой «умной тьмы» – среди демонов и падших человеков, стал искать в поте кровавом, со смертельной скорбью Свой образ, Свое любимое, Свое потерянное, – если Сам Владыка и Творец был первый искатель потерянной души и Сам о Себе сказал: Я пришел взыскать потерянное,[43]43
  Ср.: Мф. 18, 11; Лк. 19, 10.


[Закрыть] – то как же они – пепел и земля, скрывающая в себе сей образ, сию потеряную душу, – не действуют, не ищут, не трудятся во взыскании?

Услышав своим болезненно-чутким сердцем эту тайну Божия взыскания, это Божие беспокойство, услышав этот Ангельский плач, эту Божию скорбь о человеческой душе, они, оставив свою многовожделенную жизнь плоти «и оттрясетину от очесе умного», устремились в поиски вместе с ищущим Богом и с плачущими Ангелами, устремились в пустыни и леса, в горы и скалы, в голод и жажду, в наготу и стужу, в тесноту и слезы, в отречение и муки, в молитву и плач. Устремились молитвенным трезвенным вниманием в «умное трудничество» взыскания своей души…

И вместе со святым Лествичником с воплем взывали к Богу: «Не могу более сносить действия вожделений. Ищу той бессмертной красоты, которую Ты даровал мне прежде сего бытия» (Лествица. Слово 29-е).

И в долгих молениях и многих слезах, в трудах и борениях они – о, эти неутомимые взыскатели души и бытия духовного, взыскатели «умной красоты», уязвленные небесной стрелой, пробужденные слезами Ангелов, крестоносцы духа

 
Вереницей, сквозь слезы
немолчных молений,
Сквозь вопли и стоны тайных
борений
Уходили на крестный путь
тесноты
С крестом на распятье,
И телесную жизнь, и свой ум
Пригвоздив ко Кресту «умной
молитвой».
 

Они обретали то сокровище, что Сам Бог искал, о котором плакали Ангелы и все Небесные Силы, – обретали «умную Божию красоту», обретали свою потерянную душу, обретали свою радость, свой свет, свое вечное веселие и ликование, обретали свое воскресение, свою светлую Пасху, свою вечную жизнь, обретали дивного Бога, имя Которого чудно и дивно было для них и спасительно для всякой потерянной грешницы-души. Да, таков непреложный духовный закон:

 
Теряющий свою душу теряет Бога.
Обретающий свою душу обретает Бога.
 

Теряет ее всякий и каждый, теряют все. Но обретают весьма и весьма редкие. Теряет ее всякий и каждый в обольстительных мечтаниях ума, в плотолюбных вожделениях сердца. Теряет ее живущий невнимательно к своим помыслам и умом своим носящийся. И редко кто обретает свою потерянную душу. Обретают лишь те отрешенные, что продают свои богатые мысленные владения мечтаний и плотолюбных вожделений, отрекаются от сатаны и всех мысленных дел его и покупают слезами «поле покаяния», на котором зарыта грешница-душа – эта Божия жемчужина, драхма, и трудятся в поте лица, раскапывая и очищая от мусора свою потерю.

Праздник обретения души всегда велик. На земле он проходит незаметно, а на Небе – веселие, там Ангелы со своим Владыкою радуются:

 
«Порадуйтесь со Мною:
Я нашел потерянную драхму,
Так, говорю вам, бывает радость
У Ангелов на Небеси
И об одном грешнике кающемся»,
 

– сказал Владыка Ангелов.[44]44
  Ср. Лк. 15, 9 -10.


[Закрыть]

Праздник обретения души, грешницы-души – праздник Ангельский, праздник Божественный. Лишь когда человек дойдет до «порога узких врат» телесного мысленного жития, «тесного умного прохода», где оставляем все «вещи»: все земное, вещественное, а при этом и мысленное, – тогда, переступив порог вещественного, мысленного, обретаем во многих слезах невещественную небесную потерю – свою душу, «умную Божию красоту», и с нею дивного Бога. Тогда наступает сей праздник радования.

Немногие находят этот «порог тесноты и отречения» от вещественного и мысленного, и редкие переступают через него в жизнь невещественную, редкие живут жизнью истинно духовной, небесной, немногие познают ангельское радование на земле, немногие познают святоотеческую тайну «внимания к себе».

А потому много званных, да мало избранных.[45]45
  Ср. Мф. 20, 16.


[Закрыть] Мало спасающихся от невнимательного вещественно-смертного бытия. Мало приобщающихся вниманием жизни бессмертной. Мало взыскующих свою душу и еще менее обретающих ее. Ибо велик подвиг отречения от вещественного и мысленного. Велик труд обретения потери невещественной – своей души. Через потерю вещественного и мысленного обретается невещественное и умное. Просвещенные божественной благодатью отцы это поняли, познали, потому и трудились всю жизнь во взыскание своей «умной потери» – души.

Трудились упорно и с терпением, в скорбях и самоозлоблении. И обретали ее не в пещерах и в лесах, не в голоде и жажде, – а в «умной тесноте внимания», в «умной молитве». А все остальное служило только пособием этой «умной тесноты». «Умным трудом», «умным деланием» обретали «умную потерю». Они познали тайну «умной молитвы», сокрытую от веков и родов, и в святом трудничестве, в покаянии и слезах обретали сей молитвой свою душу, а с ней и дивный дар благодати, дарованный нашей природе во Христе Иисусе. Дар богатый и многодейственный, великий и благословенный, дар нового бытия богоносного. Они познали сей дар опытно: в изменении своего жития, в просвещении своей «умной» сущности, в живом ощущении сердца, носившего в себе Святого Живого Бога, потому и были богоносными и святыми. Живя во плоти на земле, они жили духом на небеси. Еще здесь, среди греха и растления, носили в себе взысканную «умную красоту» – просветленный бессмертный образ Божий, который сиял в них немеркнущей славой. Сиял на срамление злобных демонов, поправших сей образ, – для большего укрепления нашей изнемогающей веры в наше непреложное и непостыдное взыскание.

Взыщем и мы, благодатью содействующей, свою потерянную «умную красоту» – свою душу, если вступим на путь «умной тесноты». Ибо только на узком пути «умной тесноты» она обретается. В «умной тесноте» молитвенного внимания познает человек бездну своего падения. На пути внимания познает бессмертную красоту души и бездну Божия милосердия и любви к этой «умной грешнице» – душе. Только на пути отрешенном и мысленно тесном человек познает небесное величие души и там впервые видит ее боголепный образ, и познает все безумие греха, искажающего этот образ красоты; там приносит покаянную клятву до смерти любить этот образ. Приносит клятву ненавидеть грех невнимания и его гибельную безобразность. С глубоким сознанием отрекается от мысленного растлителя сатаны и от кружения в его вихре вредительных помыслов.

Да, только на пути мысленной «тесноты» раскрывается весь ужас и безобразие мысленного греха, и там же раскрывается бессмертная красота мысленного образа, сиявшего в человеке еще прежде брения.

Только святые отцы познали тайну нашего мысленного естества души и пропели об этом «образе неизреченной славы, хотя и в язвах согрешений», чудные небесные гимны.

Неподражаемый певец нашей «умной» мысленной природы – грешницы-души – преподобный Андрей Критский пропел о ней бессмертные песни, облитые божественными слезами. В его песнях слышатся рыдания Ангелов, плачущих об «умной красоте», об этой «умной грешнице», ее же возлюбил Сам Божий Сын любовью вечной. Потому Святая Церковь и приняла эти песни, и всегда поет их со слезами в святые дни Великого Поста, в дни великого покаяния.

Вместе со святым Андреем Критским бесчисленные поколения смиренных христиан целые столетия обливают своими слезами эти песни, плачут о своей великой грешнице-душе, которая в них с воплем рыдает: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!»

Рыдают об этой Божией грешнице святые Ангелы, плачет Церковь Небесная, а с ней плачет и земля. Ибо душа человеческая – великая Божия красота, и велико ее падение.

Кто однажды узрел своими внутренними очами эту свою великую грешницу, у того уже не высохнут слезы всю жизнь. Кто однажды узрел ее бессмертную красоту, «хотя и в язвах согрешений», для того уже навсегда померкла всякая иная красота земная, он ей уже не будет поклоняться. Красоте земной поклоняются одни не прозревшие красотой внутренней. Красота земная только преходящая, слабая тень красоты внутренней, вечной. Красота земная – не самоцель, а только еле приметная тропа к великой цели, и то для немногих. Немногие глубоко одаренные одиночки этой тропой обретают путь к бессмертной красоте. Остальные идут широким, проторенным путем искусства и его техники. Идут путем внешнего канона, обряда, внешнего благочестия. Это – путь для «многих званных», но немногие на нем обретают спасение. Избранные идут от внешнего обряда к внутреннему служению, ко вниманию. Внешним обрядом, искусством обретают внутреннюю красоту. Это те немногие, которые вступают на путь «умной тесноты», распинают свою жизнь вожделений на кресте отрешенности и взывают: «Ищу Твоей бессмертной красоты, которую Ты даровал мне прежде сего брения».

Только тот, кто устремился от вожделений в поиски своей души – бессмертной красоты, – тот ее обретает, хотя бы она и была «в погибели страстей» (преподобный Макарий Великий). Обретает ее в покаянном плаче и слезах, и только здесь впервые познается боголепный образ, и при помощи Божией силы видит и познает и свое страшное падение. Кто еще не созерцал своей «бестелесной грешницы» и не рыдал, потрясенный этим видением, тот еще и слеп, и нищ, и убог. Тот еще не видит и не знает, что такое «умная бессмертная красота». Сквозь слезы глубокого сокрушительного покаяния она бывает видна всякому. Но в редких рождается это глубокое сокрушительное покаяние, поэтому редкие познают себя, свою душу. Редкие приобретают путь преподобной Марии Египетской или блаженной Таисии. Большинство расслаблено сластолюбивыми вожделениями, не в состоянии оставить свою «постель греха» и опуститься в купель слез к Ангелу покаяния. Грех душу расслабляет, парализует, делает ее дряблой, немощной, бессильной. И настолько обессиливает и истощает, что душа бывает не в силах и покаяние принести. Покаяние Марии – это покаяние ее неистощимой души. И какая же это, поистине, величественная душа – душа святой Марии и ее покаяние! Как она встревожилась за свою душу божественной тревогой! С каким мужеством и отвагой бросилась в борьбу со страшным змием, вырывать из пасти его свою обреченную душу, которую он пожирал, бросилась спасать поруганную Божию «умную красоту»!