Текст книги "Особняк"

Бун Иезекииль
Особняк

Впервые опубликовано Emily Bestler Books /Atria Books.

Издание на русском языке по договоренности с AJA Anna Jarota Agency и The Clegg Agency, Inc. USA.

Все права защищены.

Данное произведение является художественным вымыслом.

Любое сходство с реальными людьми, компаниями, событиями или местами случайно.

THE MANSION

Text copyright © 2018 Ezekiel Boone, Inc.

© Анастасия Миронова, перевод, 2021

© ООО «Феникс», оформление, 2023

© В оформлении обложки использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com

* * *

Une maison est une machine-à-habiter.

Дом – это машина для жизни.

Ле Корбюзье

Глава 1. Забудем о былом

Больше всего на свете Билли Стаффорд сейчас хотел вмазать Шону Иглу по его самодовольной физиономии.

Шон Игл – бывший лучший друг и партнер по бизнесу. Шон Игл – основатель, визионер и исполнительный директор Eagle Technology. Шон Игл входит в десятку богатейших людей в мире. Шон Игл – врун, мошенник и мерзавец, всегда готовый вонзить нож в спину.

Билли не встречался с Шоном уже десять лет, но был счастлив уже от одной мысли о том, с каким звуком его кулак мог бы врезаться в рожу этого ублюдка. Он рисовал эту картину в своем воображении. Влажный удар плоти о плоть, звук костяшек, врезающихся в зубы Шону, одновременно пустой и плотный. Билли мог представить, как бы это выглядело со стороны. Голова Шона откидывается назад и отскакивает обратно, врезавшись в окно с зеркальным стеклом. С разбитыми в кровь губами и странно торчащими в разные стороны зубами Шон валится на спину на роскошный ковер, а из его целовальника пенится и пузырится кровь. Да уж, после такого Шон еще долго не сможет ни с кем целоваться.

Прямо сейчас Билли ничего не желал сильнее, чем вмазать Шону по морде, а ведь он пытался придумать что-то еще. Билли хотел врезать Шону сильнее, чем выпить пинту налитого прямо из бочки ледяного бельгийского эля Ommegang Witte. Сильнее, чем заполучить ведро с дюжиной бутылок пива Yuengling, охлаждающихся в колотом льду. Билли хотел ударить Шона Игла сильнее даже, чем вынюхать четыре ровные дорожки кокса или, о боже, сделать глоток джина Bombay Sapphire с тоником из тяжелого граненого хрустального стакана, наполненного идеально ровными кубиками льда. А ведь этого он всегда желал больше всего. Он хотел сделать все это.

Все еще.

Отчаянно.

Прошло почти два года трезвости, но желание вернуться к тому, что он оставил позади, все еще жгло его изнутри. Впрочем, желание накачаться наркотой и выпить было несравнимо с тем, как сильно он хотел врезать Шону Иглу по морде.

Лучше не думать о бухле – а это было в основном бухло – и наркоте. Нет. Ну если не бухло, то тогда… Вмазать Шону было бы приятнее, чем… если бы ему сделала минет до ужаса привлекательная личная помощница Шона? Может, так? Синди, Сэмми, Венди, или как ее там? Быть может, безопаснее думать о бухле с наркотой? Помощница Шона, чернокожая женщина примерно двадцати пяти лет: она выглядела так, будто могла на полставки работать моделью нижнего белья, и была чертовски сексуальна. Вдобавок она определенно была умна. Почти наверняка выпускница Лиги плюща[1]1
  Ассоциация восьми самых престижных и старых университетов США. В нее входят Гарвард, Принстон, Йель, Браун, Дартмут, Колумбийский, Корнеллский и Пенсильванский университеты. В книгу добавлен вымышленный Университет Кортаки. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]. Вероятно, она окончила Университет Кортаки, его с Шоном альма-матер. Скорее всего, уровень ее IQ мог бы сравниться со средним значением отбитых мячей бейсболиста из высшей лиги[2]2
  Высчитывается путем деления отбитых мячей на количество выходов к бите, среднее значение выше 300 считается великолепным, а достичь 400 практически невозможно.


[Закрыть]. Но какой бы умной она ни была, думал Билли вовсе не об этом: вид ее колыхающегося зада, когда она провожала его в кабинет Шона, доставил Билли одно из величайших в жизни удовольствий. Хорошо, ладно. Он сексистская свинья и бабник в теории – однако он никогда не был настоящим бабником в реальной жизни, и за одни только эти мысли его можно считать ужасным человеком. Но он и так в курсе, что премия за человеколюбие ему не светит. Вопрос был в том, что бы он предпочел: чтобы Синди, Сэмми, Венди или как там ее сделала ему минет или получить шанс дать Шону в морду?

Второе. Он не задумывался об этом ни на секунду.

Билли глянул вниз и понял, что уже даже перенес вес на правую ногу и отступил на шаг назад. Оставалось только занести кулак и дать рукам волю. Бум. Пробить цель. Стереть эту гаденькую улыбочку с лица Шона Игла. Выбить его отбеленные зубы с идеальными коронками. Избавиться от этой ухмылочки, которая отчасти стала причиной того, что в прошлом году Шона Игла назвали самым сексуальным мужчиной по версии журнала People. В колледже девчонки считали его привлекательным. Шон любил шутить, что это из-за его экзотической внешности, хоть он и был на одну восьмую индейцем, а не индийцем, как ожидаешь от программиста. Но сейчас, в его тридцать шесть лет, как думал Билли, Шон больше не был просто привлекательным – теперь его черты стали тверже, изменились. Теперь Шон обладал мужественной красотой. Черные волосы доходили ему до плеч. Он носил дизайнерские джинсы и футболки, облегающие тело, которое ему помогали держать в форме персональные тренеры. Внешность его все еще была экзотической. Неудивительно, что журнал People выбрал именно его, неудивительно, что Шон всегда был в списке самых завидных холостяков. Он был молод, богат, гениален и красив.

Молод, богат, гениален и красив? Кое-что из этого Билли мог бы исправить. В вестибюле стояла охрана, у кабинета – охрана. Шон никуда не ходил без парочки телохранителей. У него было столько денег, что он просто не мог нигде появиться без охраны, но сейчас в кабинете не было ни одного из его накачанных сопровождающих. Билли подумал, что мог бы серьезно подпортить его внешность, прежде чем они успеют отреагировать. Шон уже не будет таким красавчиком, после того как Билли разделается с ним.

Но Шон Игл, будто бы находясь в блаженном неведении относительно мотивов тяжкого преступления, жертвой которого мог бы стать он сам, продолжал говорить. Он повернулся спиной к Билли и смотрел в окно, выходящее на строительную площадку, на которой сооружался новый административный комплекс Eagle Technology, спроектированный Фискером де Леоном, и далее на балтиморскую гавань.

Они находились в кабинете Шона, который был настолько большим, что разделялся на зоны: они сидели в комнате отдыха – комфортабельном углублении с диванчиками и толстым ковром, – расположенной на уровень ниже всего остального офиса. Зона отдыха погружалась на три ступени в пол и была ниже того пространства, где, судя по всему, обстряпывались «серьезные» дела. Тремя ступенями выше находился письменный стол размером с кита. А на открытом пространстве в центре стоял стол для конференций, габаритами сравнимый с авианосцем. Один только туалет был больше любой квартиры, которую когда-либо снимал Билли. Офис изобиловал экзотической деревянной и металлической отделкой. Шон, наверное, велел вырезать некоторые детали из рогов единорога или чего-то такого, просто потому что мог себе это позволить. Этот кабинет занимал половину всего верхнего этажа в двенадцатиэтажном здании, но смешнее всего то, что оно было лишь временным. По словам Шона, Eagle Technology «по-быстренькому» построила его на самом краю прежнего административного ансамбля, чтобы Шон мог следить за воздвижением нового корпоративного комплекса. Старая штаб-квартира Eagle Technology находилась по адресу: Диджитал-Драйв, 1000, Балтимор, Мэриленд, а вот адресом нового комплекса просто были слова «Лента Мёбиуса». В улице и номере дома нужды не было.

Штаб-квартира Eagle Technology «Лента Мёбиуса» обошлась компании в десять миллиардов долларов. Когда ее закончат, по сравнению с ней корпоративный комплекс Apple покажется типичной застройкой обыкновенных жилых домов, а сам адрес «Лента Мёбиуса» – это не что иное, как шпилька по отношению к Бесконечному Циклу[3]3
  Infinite Loop (досл. с англ. «бесконечный цикл») – название штаб-квартиры Apple.


[Закрыть] Apple. Через окно Билли видел, как снуют, не останавливаясь, краны, бетономешалки и грузовики. Стройку планировали закончить через шесть-семь месяцев, к весне, но не было похоже, чтобы работа подходила к концу. Ходили слухи, что Шон сильно превышает и без того непомерно раздутый бюджет, выделенный на этот проект. Он требовал совершенства, добиться которого было практически невозможно, даже учитывая современные технологии строительства. Архитектор Фискер де Леон публично распускал перья, утверждая, что, когда сооружение комплекса завершится, это будет не просто технологический корпус, а произведение искусства.

Почти 80 процентов строительных материалов изготавливалось по специальному заказу Игла, и Мэриленду осталось только провозгласить Шона действующим монархом из-за количества денег, которое он вливает в развитие штата и города Балтимор. Для города, который находился в бедственном положении до того, как Eagle Technology выстрелила, Шон был подобен манне небесной. Забудьте о строительстве. Забудьте о новых дорогах и инфраструктуре, которые Шон оплатил, чтобы убедиться, что корпус будет выглядеть идеально. Забудьте о рабочих местах, охваченных профсоюзами, коих были тысячи, – Eagle Technology действительно нанимала профсоюзных работников! И их задачей было поднять здания из недр земли, словно древние храмы, состоящие из стекла и стали. Забудьте о компаниях, существующих лишь для того, чтобы обслуживать работников Eagle Technology. Рестораны и элитные спа, предлагающие массажи чайным маслом, а после подающие смузи с семенами чиа. Персонал для выгула собак и стрижки лужаек, автосалоны. Продуктовые магазины, продающие органику, и целые отделы, ориентированные исключительно на торговлю оливковым маслом. Забудьте обо всем этом. Eagle Technology единолично обеспечила работой около тридцати тысяч человек в районе Балтимора, а как только строительство корпуса завершится, она упрочит свои позиции, привлечет еще больше работников, и в распоряжении Eagle Technology окажется почти пятьдесят тысяч трудоспособных жителей Балтимора, готовых трудиться полный рабочий день. Рабочие места! Высокооплачиваемые рабочие места, налоги с которых будут настолько огромными, что политиканы начнут раболепно стелиться перед компанией. К тому же Eagle Technology была сродни магниту, и другие IT-компании начинали открывать дополнительные офисы и поговаривать о том, чтобы окончательно дислоцироваться в Балтиморе, превратив его в Восточную Кремниевую долину. Неудивительно, что местный журнал три года подряд называл Шона Игла «человеком года». Неудивительно, что большинство окружающих считало, что жизнь тридцатишестилетнего Шона Игла была идеальной.

И все же Билли очень хотел его ударить.

Прошло ровно десять лет с тех пор, как он в последний раз видел Шона. Целых десять лет он наблюдал со стороны за тем, как крошечной фирме Шона – в прошлом фирме Билли и Шона – удалось повторить то, что до нее сделали Google, Apple и другие IT-компании: выбиться из грязи в князи. Как бы ни старался Билли убежать от Шона, как бы много он ни пил, чем бы ни травил свой организм, он не мог отделаться от Шона. Рыночная стоимость капитала Eagle Technology оставила Apple, Google и Amazon далеко позади, и Шон был повсюду. На обложках журналов. В газетах. Его имя звучало по радио и в качестве ключевой реплики по телевизору в вечерних шоу. Лицо Шона было на обложке этих нелепых мемуаров «Рожденный летать», ставших одной из главных книг года. Но хуже всего было то, что, куда бы ни пошел Билли, повсюду он видел продукцию Eagle Technology. Обогащенный золотом титан – еще одна «гениальная» инновация Шона, продающаяся под маркой Eagle Titanium, – была на навороченных телефонах, планшетах и компьютерах, а классический красный алюминий Eagle – на девайсах подешевле. Но бесили Билли вовсе не сами телефоны, компьютеры и все остальное. Его бесило то, что находится внутри них, – Eagle Logic.

Eagle Logic. Это было детище Билли. Дело было вовсе не в самой технике. И они оба это знали. Как бы привлекательно она ни выглядела, как бы хорошо она ни была собрана, все эти планшеты, телефоны и часы без Eagle Logic были лишь навороченными кусками металла.

Eagle Logic – это программа, благодаря которой все работало. Новый язык программирования, который родился благодаря Билли и Шону. С самого начала Eagle Logic отличалась от других подобных вещей. Она была более органична. Microsoft, IBM, C++, Java и все остальные пережитки эры зари компьютерного программирования основывались на бинарной системе. Нули и единицы. Выключено и включено. Но они с Шоном открыли более сложный процесс принятия решений. Было бы не совсем верно говорить, что они создали новый язык программирования, потому что язык неотделим от программы. Одно без другого так же бесполезно, как техника Шона без встроенной в него Eagle Logic. Но для большинства людей это было слишком сложно – Билли не раз пытался объяснить все это Эмили, – и большинство людей, если они вообще думали об Eagle Logic, когда говорили по телефону, считали ее программой. Но обычно они не вспоминали об Eagle Logic, потому что она работала. Если вы говорили: «Позвони Сьюзан», она могла разобраться, о какой именно из пяти Сьюзан, записанных в вашей телефонной книге, вы говорите. Если вы просили ее зарезервировать столик на семерых в восемь часов в кафе под названием «Девять», она могла позаботиться обо всем, ничего не перепутав. Не то чтобы Eagle Logic делала что-то принципиально новое, так же как и Google не изобретал поисковик, а Apple не придумывал MP3-плеер, когда представил свой iPod. Просто она справлялась со всем лучше. Достижением Шона было то, что он сумел упаковать все это и преподнести покупателям программное обеспечение Eagle Logic, стоящее на уровень выше остальных, в оболочке, которая на вид тоже казалась лучше. Но то, что собирало это все воедино, двигатель, на котором все работало, – это была работа Билли.

Название они выбрали, подбросив монетку. Если орел – Stafford Logic, если решка – Eagle Logic. «Шон выиграл и тогда, и в другие разы, – подумал Билли, – и дал ей имя Eagle Logic». По крайней мере, в одном их мнения совпадали: это определенно была она. Eagle Logic просто не могла иметь мужской голос. Они мало в чем сходились в других вопросах, но оба были уверены, что язык и программа вместе создавали нечто, что по природе было женским. Пока группа феминисток не вызвала его на дуэль с угрозой объявить бойкот, Шон любил шутить в интервью, что Eagle Logic – это женщина, потому что, как и большинство женщин, она умнее, чем кажется.

Ведь сперва Eagle Logic работала не очень хорошо. Изначально они даже не собирались ее создавать. Eagle Logic родилась благодаря их провалу. Для них это был лишь менее амбициозный компромисс – то, что, по их мнению, могло сработать, когда… Ну, многое тогда пошло не так. Билли не хотелось об этом думать.

Проще всего было сказать, что их первый проект потерпел крах, но и после этого им с трудом удалось отладить Eagle Logic. Они постарались отступить от логических элементов других технологий. Да. Нет. Это были единственно возможные варианты, но только не для них. Они создали программу, которая, возможно, могла иметь дело с промежуточным вариантом. Разумеется, Eagle Logic 1.0 не работала. Как и Eagle Logic 2.0, 3.0 и 4.0.

Почти два года они с Шоном проторчали в той жуткой разваливающейся хижине, которая стояла рядом с заброшенным полуразрушенным особняком Игл. По ночам ветер свистел, проходя сквозь дыры в стенах, своим завыванием разрывая их ушные перепонки. Они часто шутили, что живут по соседству с домом с привидениями, но на самом деле им не было весело: особняк Игл довлел над ними как страшный сон. Деревья подбирались все ближе и ближе. Было настолько тесно, что могла развиться клаустрофобия, хотя при этом они находились у черта на куличках. До ближайшего города, если Уиски Ран[4]4
  Выдуманный город в США.


[Закрыть] можно назвать городом, нужно было ехать тридцать минут по петляющей ухабистой дороге, а до Кортаки и их университетских друзей – сорок пять минут. Единственный плюс хижины состоял в том, что проживание оказалось абсолютно бесплатным. В этом месте Билли и Шон могли сосредоточиться на своем проекте. Они буквально надрывали задницы там, на самом севере штата Нью-Йорк, прямо у канадской границы. По шестнадцать – восемнадцать часов работы в день в этой малюсенькой хижине с возвышающимися над ней руинами курорта Игл, который будто глумился над ними, напоминая о своей былой славе.

Они жили на пиве, замороженной пицце и макаронах с сыром, как будто все еще были студентами. Двадцать три месяца работы вместе, недосыпа, слишком большого количества пива и того, что могло пойти не так. Слишком много секретов, слишком много кошмаров, преследовавших их по ночам. И наконец их дорожки разошлись окончательно.

– Что ж, зато тебе досталась девушка, – сказал Шон, когда Билли уезжал.

Шон был прав, но в то же время он ошибался. Да, Билли досталась Эмили, верно, но, раз уж Eagle Logic тоже была женщиной, можно было считать, что Шон тоже остался со своей девушкой, которая к тому же значительно пополнила его счет в банке.

Билли думал о том, что все еще любит свою жену. Все еще…

«Что ж, зато тебе досталась девушка». Это было последнее, что Шон сказал ему, прежде чем Билли и Эмили уехали подальше от особняка Игл и навсегда ушли из жизни Шона. По крайней мере, до этого момента. Нет, Билли, конечно, видел Шона время от времени: он смотрел на его самодовольную рожу на обложках журналов и по телевизору, а почти десять лет назад они встретились в зале суда, когда Eagle Technology только начинала расти, во время последней провальной попытки Билли получить то, что принадлежало ему по праву. Этот лживый ублюдок стер всю информацию о том, кто, что и когда стоял за его успехом. С каждым годом в истории создания Eagle Logic и Eagle Technology было все меньше и меньше правды.

Правда.

Нет. Ни один из них не хотел, чтобы всплыла вся история.

Но Билли хотел справедливости для себя. Он тоже страдал. Шон задолжал ему.

О боже, как же он хотел разбить Шону рожу. Не просто ударить его, а подойти к тележке с баром, взять одну из этих тяжелых бутылок с водкой и зарядить ей Шону по морде, как дубинкой. Он хотел бить его, бить и бить до тех пор, пока его лицо не будет изуродовано настолько, что ни один доктор на земле не сможет его восстановить. А затем, когда все будет кончено, он мог бы зачерпнуть немного льда из ведерка, чтобы со стакана капала ледяная вода, и сделать себе «Кровавую Мэри» – в прямом смысле слова, ведь бутылка будет измазана кровью Шона.

Шон отвернулся от окна и посмотрел на Билли.

– Я бы предложил тебе выпить, но мои люди сообщили мне, что ты уже два года как завязал, – сказал Шон. – Поздравляю, кстати.

Билли сунул руку в карман. Старая привычка. Обычно он хранил там свой жетон, который получил после года трезвости. Он залез поглубже. Карман был пуст. Его охватила мимолетная, но сильная вспышка паники. Он потерял жетон где-то по дороге из Сиэтла в Балтимор. Билли с трудом сглотнул. Это всего лишь талисман. Вещица на удачу, которую приятно держать под рукой. Он вовсе в нем не нуждается.

– Неполные два года, – сказал он. – Два года будет в конце месяца. Пока что я не пью ровно двадцать три месяца.

На лице Шона ничего не промелькнуло, и казалось, что период в двадцать три месяца ничего не значил для него: а ведь когда Билли сказал, что не пьет уже двадцать три месяца, можно было вспомнить, что ровно столько же времени они оба проторчали в той развалюхе, работая вместе. Это было много лет назад. Тогда они еще были друзьями. Тогда Билли и Шон жили по соседству с жутким гниющим особняком, в котором обитали привидения, и каждый момент, проведенный за работой, казался им каким-то приключением. Тогда они еще думали, что ничто их не остановит.

И никто.

Но Шон никак не отреагировал. Ноль эмоций. Пустота. Точно такая же пустота была и в кармане Билли. Он по-прежнему не мог найти жетон, который напоминал о его трезвости. Словно и не было этого периода, когда он не притрагивался к алкоголю и наркотикам. Но ничего страшного. Скоро он получит жетон за два года трезвости. Он подождет. А тем временем…

– Я буду диетическую колу.

– Разве согласно клише на собраниях анонимных алкоголиков все не пьют кофе? Мы тоже можем выпить кофе. Эспрессо или еще что-нибудь.

– Диетическую колу. Если есть.

Шон рассмеялся.

– Как хочешь, Билли. Будешь пить из банки или из стакана?

– Из банки.

Билли показалось, что Шон приложил слишком много усилий для дальнейших действий. Это было непродуктивно. Шон подошел к двери на своих двоих, что само по себе требовало немалых усилий, учитывая размеры кабинета, высунул голову в коридор и позвал свою помощницу. Венди. Ее звали Венди.

– Что-нибудь еще? – Билли покачал головой. – Как тебе отель? И как прошел полет? Прошу прощения, что тебе пришлось лететь коммерческим рейсом. Я бы отправил за тобой личный самолет, но один я одолжил Тейлор Свифт. У нее есть свой собственный, разумеется, но там что-то с двигателем, а мы ведь с ней друзья. А два других моих самолета ремонтируются. Совет директоров устраивает мне головняк, если я использую самолеты фирмы для личных дел, – Шон раздраженно махнул рукой. – Они больше не хотят, чтобы я использовал Eagle Technology в качестве своей личной площадки для игр. Ну и прочее дерьмо, связанное с корпоративным управлением.

Билли ничего не ответил. Коммерческий рейс. Не сказать чтобы это его оскорбило. Из их с Эмили убогой квартиры-студии в Сиэтле Билли забрал лимузин, который отвез его прямо к самолету. К самолету. То есть его высадили прямо на взлетной полосе, где его ждал бортпроводник: он открыл лестницу в основании телетрапа, и Билли смог подняться прямо на борт самолета и занять свое место в первом классе. Ему даже не пришлось проходить через терминал. Другой бортпроводник, молодой латинос с легким намеком на усики, поприветствовал Билли, обратившись к нему по имени, когда он взошел на борт. Бортпроводник назвал его мистером Стаффордом и, убедившись, что он чувствует себя комфортно, спросил, не желает ли Билли чего-нибудь.

Он выпил всего один джин-тоник.

– Тебе, наверное, интересно, почему я попросил тебя приехать? – спросил Шон.

– Как проницательно с твоей стороны, Шон. После того как ты меня кинул, мы с тобой не виделись уже десяток лет…

– Суд…

– К черту суд. И ты иди к черту, Шон. Иди к черту! – сказал Билли. Нет, не сказал – выкрикнул. До него дошло, что он кричит, а Венди – личная помощница Шона – в это время испуганно стоит на лестнице. Он готов был поспорить, что Венди без труда зарабатывает по миллиону в год плюс дивиденды и имеет любые плюшки, какие захочет. Она наверняка может воспользоваться одним из личных самолетов Шона, если ей необходимо куда-то отправиться. Венди уставилась на Билли, и он заткнулся и отвернулся от нее так, чтобы увидеть ее отражение в одном из зеркал, висящих на стене.

Билли чувствовал себя дерьмово по многим причинам: он воспринимал ее как сексуальный объект, а теперь повысил голос и напугал ее. Билли боялся того, на что был способен. К тому же у него в кармане не было жетона трезвости, а еще он испортил всю свою жизнь. Беспокоило его и все то, о чем они с Шоном молчали.

Ему не стоило приезжать.

Билли увидел, как Венди посмотрела на Шона. Тот пожал плечами, и она, подойдя к Билли, подала ему банку с диетической колой. Именно ее он просил, и это оказалось как раз то, что ему было нужно. Прикоснувшись к холодному металлу, Билли почувствовал облегчение. Прежде чем открыть банку, он ненадолго прислонил ее ко лбу. С тех пор как он бросил пить, ему стало труднее сдерживать гнев.

Шон дождался, пока Венди уйдет, а затем поднял руки, раскрыв ладони. Примирительный жест.

– Просто выслушай меня, хорошо? Я знаю, что вы с Эмили переживаете сложные времена.

Сложные времена. Как просто это прозвучало. Они были без гроша в кармане, остались с голыми задницами и задолжали аренду за четыре месяца. По девяти кредитным картам, о которых Эмили было известно, они очень сильно превысили лимит, и было удивительно, что пластик не плавился у них в ладонях. Было еще четыре кредитки, о которых Эмили не знала. Их машина – этот кусок дерьма, грозящийся убить их в один прекрасный день, – когда-то была хороша, но теперь из железного коня превратилась в ржавое дырявое корыто. Большую часть времени ее удавалось завести, но тормоза были настолько стерты, что они опасались ездить на ней по автостраде. Его бы не особо это парило, если бы он постоянно ходил под мухой, как раньше. Тогда этому было бы оправдание: «Еще бы мы не были на мели! Я же пропиваю и снюхиваю каждый полученный доллар! Неудивительно, что у нас даже мелочи в карманах не найдется!»

Но вот уже два года Билли ведет абсолютно трезвый образ жизни. Почти два года. Он снова сунул руку в карман. Двадцать три месяца и… четыре дня. В кармане нет ни жетона за первый год, ни копейки: настолько они на мели. Но с тех пор как Билли бросил пить и начал вести трезвый образ жизни, у него больше не было оправдания. Всего один джин-тоник в самолете. Он это заслужил. Всего один бокал, в этом нет ничего страшного. До того как Билли завязал с выпивкой, он мог поставить коктейли в ряд и вылакать их один за другим. Один джин-тоник даже не считается выпивкой. Прошло уже сколько – двенадцать или тринадцать лет? – с тех пор, как он общался с Шоном Иглом вот так, с глазу на глаз в одной комнате? С Билли все было в порядке. Нельзя было сказать, что он совсем не мог свалить вину на выпивку и наркотики: большая часть денег испарилась еще до того, как он завязал. Не то чтобы у них когда-то было так уж много денег, но какое-то время – пять или шесть лет, – им с Эмили хватало средств, чтобы держаться на плаву. Хотя даже тогда Билли нельзя было назвать богатым. Благодаря взлету Eagle Technology и продаже небольшого количества акций он смог покрыть траты. Если бы Билли оставил себе эти акции, а не продал их все, то сейчас стоимость финансов составляла бы почти одиннадцать миллионов долларов. Не сравнить, конечно, с капиталом Шона Игла, второго самого богатого человека в мире, но неплохо для сына официантки и пьяницы-уборщика, который к тому же распускал руки. Но разумеется, он не оставил акции себе, ни одной. Билли продал их по стоимости, которая, оглядываясь назад, теперь казалась до смешного низкой. Он получил где-то пять сотен косарей до вычета налогов. Не все пропало разом, разумеется. Он спустил их на бухло и кокс, а затем последовал тот провальный суд.

Они ушли бы быстрее и дешевле, если бы не волшебник Шон Игл: он был потрясающим гением, превратившим Eagle Technology из идеи в чудовищных размеров международную компанию, и все это в одиночку. По крайней мере, так говорилось во всех газетах и статьях в журналах о его житии и в каждом интервью, в котором ему вылизывали задницу. Каждый раз, когда Билли считал, что крошечная сумма на его расчетном счете иссякла, что в его распоряжении больше нет и того мизерного количества акций, что он имел, и со дна иссякшего колодца больше нечего зачерпнуть, Eagle Technology производила новый выпуск, била очередной рекорд, дробила акции в отношении 3 к 1, дробила еще раз в отношении 7 к 1 и в последний год еще раз 4 к 1. Но в конце концов колодец опустел. И однажды несколько лет назад, когда он совершенно не просыхал, настал момент, когда продавать было уже просто нечего. Как бы все могло обернуться, если бы он не продал свои акции? Сейчас он имел бы восьмизначную сумму в банке – им с Эмили хватило бы, чтобы жить в роскоши до конца своих дней. Они могли бы переехать в теплые края. На какой-нибудь остров. Открыть там кофейню или небольшой ресторан. Но вместо этого он продавал акции частями при любой возможности, превращая их в холодные кубики льда, джин и дольки лайма.

Они были на самом дне. Какие-то деньги поступали, но это было все равно что пытаться потушить пожар из пульверизатора. Эмили работала в детском саду, и ей нравилось проводить время с детишками, а Билли устроился на полставки уборщиком в ночную смену в огромную сеть спортивно-оздоровительных комплексов. Он работал за минимальную плату, как и его отец. Но, в отличие от него, он не был пьяницей. Больше не был. Зарплата и работа были похожи на какую-то несмешную шутку. Он должен был сидеть за компьютером и покорять мир, и никто бы ему и слова не сказал. Забавно. Он кодил, как дышал. Шон был хорошим программистом. Очень хорошим. Но что более важно, он обладал прекрасным чутьем, понимая, как люди взаимодействуют с компьютерами и чего они хотят, пусть и сами клиенты пока этого не знали. Но настоящим волшебником был Билли: именно благодаря ему на свет появилась Eagle Logic. Лучше всего им удавалось создавать проекты, когда они работали вместе. И еще в самом начале, когда были Билли, Шон и… Потом. У них лучше всего получалось работать потом.

Им в голову пришла идея соединить новый язык программирования и саму программу, создать нечто совершенно новое. Именно Билли нашел способ разбить компьютерную логику на составляющие, благодаря чему у них появился шанс сделать куда больше. Без Билли не было бы Eagle Logic, а без Eagle Logic не было бы Eagle Technology.

Но Билли больше не было. Остался только Шон Игл. Билли оказался на свалке истории, был выставлен меркантильным ублюдком в ставшей бестселлером официальной биографии «Рожденный летать: история Шона Игла и восхождения Eagle Technology на вершину». В крошечном отрывке, посвященном Билли, его описали как паразита, весь суд представили как попытку вымогательства, а автор с трудом сдерживал свою радость от того, что Билли досталась всего пара тысяч акций, а Шона реабилитировали. Да, в истории Eagle Technology Билли практически не существовало, а там, где о нем рассказывали, его выставляли злодеем. Шон был принцем. Шон был героем. Шон заслуживал признания и похвалы, а Билли заслуживал того, что он и получил, – ничего.

И именно поэтому он хотел врезать Шону по морде.

Билли отпил еще глоток диетической колы, а затем очень неторопливо присел на один из белых кожаных диванов. Чтобы ударить Шона, ему пришлось бы встать и переместиться через всю комнату. И это было бы взвешенное решение, а не просто неконтролируемая реакция. Если бы Билли стоял там, совсем рядом с Шоном, ударить его было бы слишком легко. Так что он сел и приготовился слушать.

– Прошло так много времени, – сказал Шон. – Мы так долго были порознь. А помнишь, как все было раньше? Помнишь ту нелепую хижину в лесу? Зимой ветер дул сквозь щели в досках, и звук был такой, как будто мимо проезжает товарняк. Он словно ревел, и его стоны и завывания проникали в хижину. Как ты это называл? Экспресс-заморозка яиц? И каждый раз, когда мы растапливали печь пожарче, чтобы согреться, шарниры раскалялись, становились красными, как «бомба с вишнями»[5]5
  Рассыпной фейерверк красного цвета.


[Закрыть], и нам приходилось перепроверять огнетушитель дважды, чтобы удостовериться, что он наготове. А помнишь, как мы, хоть нам и было страшно, попытались пробраться в особняк Игл, думая, что сможем разжечь огонь в одном из этих роскошных каминов и хорошенько согреться? Мы испортили целый комплект стульев из столовой, а когда нам наконец удалось развести огонь, из трубы вылетела чертова туча летучих мышей, и мы бросились врассыпную, вопя, как дети малые. Черт побери, чувак, наверное, мы могли бы просто отвезти эти столы и комплект стульев в Кортаку, продать их торговцу антиквариатом и полгода жить на эти деньги. О, не могу поверить, что я об этом забыл, – рассмеялся он. – Помнишь, в наше первое лето отрубилось электричество и мы установили самодельные солнечные панели, чтобы заряжать ноутбуки?