Текст книги "Антивирус. Часть 2. Мы одной крови"

– И что нам это даст?

– Наш человек говорит, что вся информация о «нашем объекте» и вашем брате может быть у начальника охраны лаборатории, майора Майера.

– Майор Майер? – задумчиво проговорил приостановившись Эдвард Стикс. – А вот с этим человеком нам не помешает встретиться, Марк. Что ж, здравствуйте, майор Лукас Майер.

Мистер Эдвард Стикс несколько мгновений подумал, затем внимательно глянул на Марка.

– Надеюсь, у тебя есть надежные люди, готовые на опасное дело?

– На какое именно дело, мистер Стикс?

– На опасное дело, Марк, за крупные наличные.

– На опасное? – с некоторое тревогой переспросил Марк.

– Насколько я знаю работы сейчас негусто.

– Такие люди есть, мистер Стикс.

– А в каком состоянии автобусы нашей фирмы?

– Автобусы в отличном состоянии. Стоянка фирмы под охраной, – отвечал Марк. – Все реанимационные автобусы в рабочем состоянии. Хоть сейчас загружай в них и поехали.

– Это хорошо, Марк. Значит, будет загружать их больными.

***

Огромное похожее на гигантский ящик синее здание, некогда бывший оптово-розничный торговый центр «ИКЕА» с просторной автостоянкой, теперь было окружено высокой металлической решеткой с охранными вышками по углам и у ворот.

На вышках находились военные с пулемётами, а на парковке стояли пара колесных бронемашин. Все эти беспрецедентные меры предосторожности были применены после недавнего взрыва лаборатории, во время которого и погиб профессор Тобиас Хофман.

Примерно в обед того же дня около ворот лаборатории остановились четыре огромных реанимационных автобуса стального цвета, с затемненными стеклами.

На автобусах были австрийские номера и медицинские знаки, красные кресты были повсюду на автобусах, спереди, сзади, на бортах, а так же на крышах автобусов.

Колонна автобусов остановилась напротив ворот в госпиталь имени Тобиаса Хофмана.

На автобусы тут же навели крупнокалиберные пулеметы с вышек.

Из автобуса вышел врач, одетый в защитный костюм и специальный шлем, поднял руку в знак того, что он вышел поговорить.

К новоприбывшей медицинской колонне вышли несколько военных и один из врачей «Антивирусной лаборатории имени профессора Тобиаса Хофмана».

– Господин майор, – сообщил по рации начальнику охраны лаборатории австрийский офицер, проверивший бумаги главного врача реанимационной автоколонны, – документы в порядке. В автобусах несовершеннолетние пациенты в критическом состоянии.

– Автобусы проверили? – спросил по рации начальник охраны госпиталя-лаборатории майор Лукас Майер. – Осмотрите все.

– Слушаюсь, господин, майор, – ответил австрийский офицер и выключил рацию. – Да что их осматривать, – недовольно пробурчал он себе под нос, устало пыхтя в маске, под стеклом которой краснели его уставшие из-за недосыпания глаза. В госпитале катастрофически не хватало ни лечащего персонала, ни охраны, в которой госпиталь нуждался особо остро, поскольку нападения, грабежи и убийства все еще не прекращались на всей территории Евросоюза.

Австрийский офицер показал своему напарнику, чтобы тот шел за ним следом.

– Да что тут осматривать? – нетерпеливо повторил главный врач автоколонны, крепкий мужчина с острым взглядом, больше похожий на бывалого вояку, чем на врача. – Дети. Их родители. Им нужна срочная помощь, у нас кончаются кислород и все лекарства почти кончились.

– Показывай, – офицер из охраны госпиталя все же кивнул на автобус.

– Как скажете, господин офицер, вы можете на них посмотреть, пока они живы.

Офицер охраны поднялся в первый автобус, в котором находилось четыре ряда по две койки. На койках лежали темнокожие подростки лет четырнадцати-пятнадцати с капельницами в венах и с кислородными масками на лицах. Здесь же находились четыре санитара в масках. В салоне все было тихо, казалось, что все, и больные и санитары настороженно ждут чего-то очень важного.

– У вас многолюдный персонал. – Австрийский офицер прошелся вдоль коек, остановился около одного из больных темнокожих мальчиков, всмотрелся в его довольно живые глаза с матовыми белками.

Паренек между тем пристально следил за каждым движением офицера.

– Видите, – заметил главный врач автоколонны, – у них у всех красные прожилки в глазах. Они находятся на пределе.

– Откуда они? – устало спросил австрийский офицер, кивнув на подростка-араба.

– Это… европейцы, – ответил врач. – Разве имеет значение, откуда они?

Австрийский офицер посмотрел на других больных, потом посмотрел на врача, опять кивнул на лежащего рядом мальчика-араба.

– Давно они стали европейцами? – проговорил австриец.

– Послушайте, вы не отдаете себе отчета…

– Помолчи, – поднял руку австриец, словно отмахнувшись от назойливой надоевшей мухи. – А глаза у них всегда такие… никогда не видел, чтобы у них белки были белыми.

Арабский мальчуган, который все еще следил взглядом за австрийским офицером, закашлялся и стал делать это настолько усердно, что глаза его быстро сделались красными, как у вареного рака. К мальчику тут же подскочил санитар, который принялся что-то вводить ему в капельницу.

– Время идет на минуты и даже на секунды, как видите, – взволнованно заговорил главный врач автоколонны, – мы уже потеряли по дороге несколько больных. А все госпитали и клиники в округе на сотни километров забиты под завязку. А это все дети, это будущее Европы!

– Это будущее Европы? – с безнадежностью сказал австрийский офицер и тяжело вздохнул. – О, Господи! Не хотел бы я жить в такой Европе.

Пару мгновений они смотрели друг другу в глаза, офицер и врач, каждый из которых выполнял свой долг. Затем офицер кивнул, негромко сказав себе под нос:

– Да черт с вами, – и громко добавил: – Заезжайте.

Офицер с напарником вышел из автобуса, устало побрел к воротам, включив рацию.

– Чисто в автобусах. Можно запускать. Там, вроде как, критические. Пусть готовят реанимации.

Вскоре ворота кризисного госпиталя имени Тобиаса Хофмана открылись и на территорию въехала автоколонна из четырех автобусов, а сопровождающие их бронемашины развернулись и отправились в ту сторону, откуда они только что прибыли. Автобусы заехали на огромную просторную парковку и остановились прямо напротив ворот, через которую в госпиталь-лабораторию закатывали каталки с больными. Санитары во всех четырех автобусах и все врачи автоколонны очень быстро и умело отсоединили каталки с больными от креплений в автобусах и стали выкатывать их по специальным пандусам из автобусов. Навстречу врачам и санитарам автоколонны из госпиталя вышел только один врач и один санитар.

– Следуйте за нами, – сказал врач из госпиталя, – людей у нас катастрофически не хватает. Вы как раз кстати. А что это у вас за штуки? – врач показал на какой-то прибор, который висел на плечах всех врачей и санитаров из автоколонны.

– Новинка антивирусной индустрии, – отвечал один из врачей автоколонны, высокий статный мужчина, – прибор определяет уровень заражения воздуха и подает сигнал в критической ситуации.

В этот момент каталки стали закатывать внутрь госпиталя.

Для наглядности врач из автоколонны взял в руки прибор, который был величиной в средней толщины книгу, нажал на кнопку и на цветном мониторе прибора высветился многополосный индикатор и несколько цифр.

– У вас не важная атмосфера в госпитале, – констатировал врач из автоколонны, кивнув на прибор и осмотревшись, – вам следует чаще делать дезинфекцию и проветривать помещения. Вирус в такой атмосфере очень хорошо перемещается по воздуху.

– К сожалению, мы не успеваем все делать, – отвечал, вздыхая врач из госпиталя. – Нас всех здесь очень мало.

В этот момент прибор на груди новоприбывшего врача стал издавать нарастающее пиканье.

– Вот дрянь, – врач из автоколонны даже приостановился. – Вы видели? Да у вас критические дни, господа. Проведите нас к вашей охране, нужно срочно провести обработку помещений. Идемте.

Никто и не обратил внимания на то, что в помещения охраны пошел не только врач из автоколонны, но и несколько санитаров из только что прибывших реанимационных автобусов.

Госпитальный врач своим электронным пропуском открыл несколько дверей и все они вскоре оказались в комнате охраны, откуда велось видеонаблюдение за всем зданием госпиталя-лаборатории.

– Чем обязан, господа? – Полусонный майор Майер отставил в сторону чашечку кофе и грузно встал, чтобы встретить нежданных гостей.

– Вы не очень себя бережете, господа офицеры, – новоприбывший врач осмотрел комнату видеонаблюдения, в которой помимо майора Майера находилось еще двое военных. – А вас так мало осталось.

– Что вы хотите сказать?

И, не успел майор Майер ничего сообразить, как новоприбывший врач и его санитары достали из своих приборов пистолеты, пристрелили двух военных, а майора Майера ранили в ногу, после чего к его груди новоприбывший врач приставил свой «глок».

– Вам привет от доктора Смита, – сказал новоприбывший врач.

Госпитальный врач в ужасе отскочил в сторону, хотел было что-то сказать, но получил пулю в лоб и упал замертво.

– Что вам нужно? Зачем вы это делаете? – стиснув зубы от боли в раненой ноге, проговорил майор Майер, всматриваясь в стальные глаза насевшего на него псевдо-врача. – Это же госпиталь. Здесь нет ничего ценного! Только лекарства!

– Я знаю, мистер Лукас Майер, – отвечал новоприбывший врач, слегка наклонившись к нему. – То, что нам нужно, находится в другом месте.

Врач из автоколонны достал из кармана фото.

– Где сейчас этот человек?

– Мне ничего не известно.

– Неправильный ответ, мистер майор Майер. До меня дошел слух, что в скором времени вы отправляете туда партию критически больных. Нас интересуют еще несколько вопросов, майор. Я надеюсь, что мы найдем с вами общий язык.

– Я честью клянусь вам, что от меня вы ничего не узнаете. – Австрийский майор Лукас Майер даже предположить не мог, что в эти минуты происходило в госпитале. А тем временем новоприбывшие больные вскочили со своих коек, скинув с себя капельницы-пустышки и маски, вместе с санитарами вооружились штурмовыми винтовками, которые были спрятаны на каталках под больными и принялись за свое главное предназначение – захват лаборатории.

В комнату видеонаблюдения решительно вошли несколько вооруженных санитаров и больных из новоприбывших автобусов. Среди них был и тот самый арабский мальчуган, который теперь браво держал в руках коротенький автомат «узи». Один из вошедших снял с себя маску. Это был Марк. Лицо его сияло от радости и возбуждения.

– Объект прямо у границы, мистер…

Новоприбывший врач приложил руку к его губам. Марк согласно кивнул и продолжил без имен:

– Главный врач и не думал ничего скрывать от нас. Госпиталь в России, около пограничного поста в Троебортном. Видимо, они побоялись везти их в глубь страны, не убедившись, что это безопасно. Они все там. «Объект» и ваш брат тоже там. Главный врач рассказал, что ваш брат перед отъездом был в лаборатории фирмы, что-то там делал, а потом уничтожил все компьютеры и быстро уехал.

– Значит, русские? – мрачно произнес мистер Эдвард Стикс, переодетый во врача автоколонны. – Слышал, что этих продажных медведей можно легко купить за наши зеленые. Значит мы приготовим им наши бумажки. Зачистить здесь все. Мы едем в Россию.

***

Солнечным утром, спустя неделю после всего, что случилось в далекой Австрии, ворота в высокой белой стене, окружающей огромный госпиталь около пограничного поста «Троебортное», открылись и на территорию госпиталя въехали три черных больших внедорожника.

Всем своим видом, темными стеклами и блестящими колесами огромные внедорожники говорили о том, что, как говорится в России, «понты дороже денег». Можно было смело сказать, что принадлежали они людям чрезвычайно важным иностранцам, поскольку номера на них были европейскими. В последнее время мировая медицина все чаще проявляла солидарность друг с другом в борьбе со страшным вирусом и даже взаимно делилась некоторыми разработками.

Перед въездом оба охранника на двух вышках, что были вокруг ворот, переговорили с кем-то по внутреннему телефону, после чего ворота открылись. Вооруженные охранники в зеленых защитных костюмах, стоявшие на вышках за толстыми бронированными стеклами, отследили за тем, как три черных внедорожника закатились на чистую, выложенную бетонными плитами, дорогу, неслышно проехали вдоль симпатичных аллей с ровно выкошенной травой и газонами с цветами, и остановились около небольшого светло-серого двухэтажного административного корпуса с симпатичной красной крышей из метало-черепицы.

Как только машины остановились, первыми из них быстро вышли четверо крепких мужчин в строгих черных костюмах, по которым можно было понять, что люди эти явно не бизнесмены, а охранники, или телохранители. Они осмотрелись, после чего в среднем автомобиле один из охранников открыл заднюю правую дверь и из нее появился мистер Эдвард Стикс, одетый в тот же идеальный черный костюм. На его лице не было маски, но на руках были все те же перчатки из тонкой кожи. Остановившись около машины, он краем глаза осмотрелся, будто что-то оценивая, поправил помявшийся в машине костюм.

Двое охранников остались около машин, а двое остальных поспешили к входной двери, достали небольшие рации и сообщили о том, что «гость прибыл». Автоматическая дверь из бронированного стекла тут же открылась. В холле появились два охранника госпиталя в зеленых костюмах и защитных масках и автоматами на груди. Охранники мистера Эдварда Стикса вошли первыми. Мистер Эдвард Стикс вошел следом. Навстречу ему в просторный холл быстро вышел главный врач госпиталя Приходько.

– Очень рад, что, наконец-то, могу видеть вас лично, уважаемый мистер Эдвард Стикс. – Главврач Приходько, говорящий на хорошем английском, протянул мистеру Стиксу руку, на которой тоже была одета перчатка. – Ваша помощь для нас чрезвычайна кстати. Государственного финансирования далеко не на все хватает, как известно. И что касается наших общих разработок, то я могу вас кое в чем даже порадовать.

Главный врач показал рукой вперед.

– Надеюсь, в скором времени мы дадим вам еще кое-какие интересные разработки, – сказал мистер Эдвард Стикс, по-американски холодно улыбнувшись главному врачу госпиталя.

– Полагаю, совместными усилиями мы сможем добиться многого в борьбе с этой заразой, – при этих словах главный врач многозначительно посмотрел в глаза мистера Эдварда Стикса.

– Рад, что в вашей стране возможно делать то, что у нас и в Европе совершенно недопустимо, – сказал Эдвард Стикс. – Как работает наше оборудование?

– Огромное спасибо вам, мистер Стикс. Знаете, даже странно, как в такой ситуации раскрываются самые различные люди. Одни, кто, казалось бы, были щедры и добры ко всем, вдруг закрываются. А другие, кто должен представлять зубастый, так сказать, бизнес, неожиданно показывают себя с самой шикарной стороны. Прошу вас ко мне в кабинет, мистер Стикс, нам есть о чем поговорить.

Убранство кабинета главврача Приходько было оптимально эргономичным. Здесь все было сделано для работы, главный врач Владимир Александрович надолго задерживаться здесь не собирался и это было видно. Из кабинета куда-то вели еще две двери, где находились ванная с туалетом и комната отдыха. Как только все вошли в кабинет, из одной из этих двух дверей вышла симпатичная молодая женщина в халате санитара. Увидев мистера Эдварда Стикса, она, слегка смутившись, застегнула верхние пуговицы, извинилась.

– Владимир Александрович, – сказала женщина с серьезным видом. – Я все сделала. Я иду на обход.

– Хорошо, Василиса, – неуютно поведя головой ответил главный врач.

Доктор Василиса поспешила удалиться из кабинета.

– Приходится надолго тут оставаться, – поспешил объясниться главный врач Приходько. – Самому некогда заниматься уборкой. Вы присаживайтесь, мистер Стикс.

– Спасибо, мистер Приходько. Так, выходит, что мой брат выжил? – спросил мистер Эдвард Стикс. – раньше у меня были другие сведения.

– Но это же прекрасно, – развел руками главный врач Владимир Александрович. – Мы очень постарались. – Главный врач смотрел на мистера Стикса заискивающе, в надежде на заслуженную похвалу, а, может, и не только на похвалу.

– Ему делали операции прямо здесь? – спросил изумленный мистер Эдвард Стикс, кивнув в неопределенную сторону, имея ввиду госпиталь.

– Никуда дальше мы не успели бы его доставить, – поспешил объясниться главный врач. – Он был практически мертв. Пулю наши хирурги доставали прямо из сердца вашего брата. Это было почти как чудо. У нас тут отличные хирурги, знаете ли. Старший хирург прошел не одну горячую точку в мире, вытаскивал, так сказать, людей с того Света. А вашему брату не одну операцию пришлось делать.

– И как он себя чувствует сейчас? – с некоторой неуверенностью спросил мистер Эдвард Стикс.

– Жить ваш брат будет, и, надеюсь, долго, – почти торжественно заявил главный врач. – Ваш брат идет на поправку семимильными шагами. И уже сам делает несколько шагов по палате. Аппетит отменный. Разговаривает хорошо. Даже по-русски стал говорить.

– Зачем ему русский язык?

– Это вы сами можете у него спросить. Усиленно учит русский язык по видео-урокам.

– Я хотел бы с ним поговорить.

– Сейчас мы это устроим. – Главный врач включил рацию. – Василиса, сообщи мистеру Самюэлю Стиксу, что с ним желает побеседовать его брат мистер Эдвард Стикс.

Вскоре доктор Василиса сообщила, что мистер Самюэль Стикс готов принять своего брата.

– На общих условиях, – добавила доктор Василиса. – Это его слова.

У входа в палату своего брата мистер Эдвард Стикс коснулся руки главного врача.

– Позвольте мне переговорить с ним наедине? – сказал мистер Эдвард Стикс. – Этой мой старший брат, мне хочется поговорить с ним по-семейному.

Однако, в ответ на его слова главный врач госпиталя «Троебортное» Владимир Александрович Приходько заметно сменил выражение лица, несколько мгновений подумал, после чего ответил:

– Понимаете, мистер Стикс, мистер Эдвард Стикс, – заговорил главный врач, быстро соображая, как выразиться помягче. – Этого вы сделать не сможете, как бы мне этого не хотелось.

– Что, значит, не смогу?

– Понимаете, мистер Эдвард Стикс, мы, конечно, за все вам благодарны, но мы обязаны исполнять волю больного человека, тем более что и он нам очень хорошо помогает.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Эдвард Стикс.

– Ваш брат, мистер Самюэль Стикс обратился к нам с просьбой, даже с настоятельным требованием, чтобы к нему не допускали никого без охраны.

– Верно, тут какая-то ошибка. Я его родной брат.

Главный врач слегка кивнул, вздохнув, добавил:

– Его требование и просьба особенно касаются американцев, и, извините, тем более, родственников. Посмотрите сюда. – Главный врач поднял свой небольшой планшет, что-то набрал на нем и показал мистеру Эдварду Стиксу видео, на котором его брат Самюэль Стикс требовал, чтобы к нему без охраны не допускали никого, даже врачей. – Это подтверждено и письменно. Посмотрите сами.

Несколько мгновений мистер Эдвард Стикс, просматривая видео и сканированные документы, стоял в полном недоумении, что случалось с ним весьма редко, после чего вернул планшет главному врачу и негромко произнес:

– Это какой-то бред!

– Насколько мне известно, ваш брат остался главным соучредителем компании «Америка-Голд-Фарма», – заметил зачем-то главный врач Приходько.

Эти последние слова главный врач Владимир Александрович Приходько сказал с таким видом, с каким картежный игрок в самый последний момент выкладывает свои главные козыри, которые бьют все карты оппонента.

Мистер Эдвард Стикс на мгновение замер. Ни один мускул на его лице не дрогнул. За долгие годы занятия самым опасным бизнесом мистер Эдвард Стикс научился самому главному – крепко держать удар. А эта способность дорогого стоит, в такие моменты большинство людей не только теряют хватку, но и способность вообще здраво мыслить. Но это не касалось стойкого мистера Эдварда Стикса. В такие мгновения, коих в его долгой жизни было не мало Эдвард научился находить самые правильные решения.

– Ваш брат, мистер Самюэль Стикс, был в этой колонне, – сказал главный врач. – И был он там не просто так. И он ехал с ними из самой Австрии.

– И что это значит? – не понял мистер Эдвард Стикс.

– Ваш брат ехал в этой колонне и защищал «объект». Он звонил нам и он хотел, чтобы мы ее приняли в нашем госпитале. И он вел эту колонну через Украину, где, как известно, очень уважают ваш звездно-полосатый флаг.

Вот этого мистер Эдвард Стикс никак не ожидал. В его представлении действия его брата были совершенно другими, ему казалось, что после гибели доктора Смита его брат Самюэль Стикс будет всеми способами стараться доставить «объект» в лабораторию фармакологической компании «Америка-Голд-Фарма» в Америке.

Однако теперь все самые худшие предположение мистера Эдварда Стикса оправдались. Все-таки его брат Самюэль Стикс не смог забыть свою русскую жену, она будто заразила его каким-то особым русским вирусом прежде, чем ее выпроводили из США. Эдвард давно это чувствовал по его поведению, по его поступкам. Самюэль часто закрывался в своем кабинете и разговаривал с ней по «скайпу».

После расставания со своей женой Самюэль не искал больше вторую половину, он замыкался в работе, потому и многого достигал. Самюэль всегда и во всем шел на несколько шагов впереди Эдварда Стикса, и Эдварда это раздражало. Но больше всего Эдварда раздражало то, что его брат Самюэль больше заботился не о прибыли, не о быстром процветании фирмы, а о каких-то испытаниях, о сложных пациентах, и даже о каком-то мифическом спасении человечества.

– И что вы теперь хотите сказать по поводу нашего предварительного соглашения? – прохладно спросил мистер Эдвард Стикс, сверля главного врача жестким взглядом. – Я помог вам с исследованиями. Я надеюсь на то, что мы будем работать вместе над нашим проектом.

– Это будет зависеть от многого, мистер Стикс, – очень тихо заговорил главный врач.

– Но мы уже договорились по поводу «объекта», – поправил главного врача мистер Эдвард Стикс.

– Нет, мистер Стикс, – помотал головой главный врач с совершенно уверенным видом, – в тот момент я полагал, что у вашего брата нет шансов на выздоровление.

– И что теперь с нашей договоренностью?

– Мы побеседуем обо всем немного позже, мистер Стикс. И о вашей помощи, и о нашем проекте.

Главный врач достал из кармана халата внутреннюю маленькую рацию, нажал на кнопку.

– Мистер Стикс, – сказал он с довольным видом, обращаясь к Самюэлю Стиксу, который находился в палате. – Это главный врач Владимир Александрович Приходько. Ваш брат около дверей вашей палаты.

Главный врач выключил рацию, кивнул мистеру Эдварду Стиксу. Последний отдал охраннику у палаты часы, мобильник, и только после всего отдал перочинный армейский швейцарский нож. Охранник кивнул, набрал на электронном замке секретный шифр, открыл дверь в палату, зашел первым, после чего предложил зайти главному врачу, а потом и мистеру Эдварду Стиксу.

Мистер Эдвард Стикс с тяжелым чувством шагнул в палату, в которой справа от двери, на кровати, приподнятом в сидячее положении, находился высокий, с виду довольно крепкий симпатичный мужчина, на теле которого было наложено несколько повязок. Рядом с кроватью сидел второй охранник, в руках которого наготове был автомат. На солдате был защитный костюм. Охранник сидел так, что его невозможно было увидеть при входе в палату, но сам охранник мог увидеть любого, кто входил в палату, поскольку напротив двери стояло широкое высокое зеркало.

Первый охранник встал напротив двери, чуть левее зеркала. Врач остановился рядом с кроватью Самюэля Стикса, а вошедший в палату мистер Эдвард Стикс остановился сразу, как только увидел на больничной койке своего старшего брата мистера Самюэля Стикса. На какое-то мгновение все пятеро замерли в ожидании. Братья смотрели друг на друга несколько мгновений с таким видом, словно пытались прочитать в глазах тайные мысли. При этом прибывший в госпиталь Эдвард Стикс выглядел слегка напряженным, в то время как пациент госпиталя Самюэль Стикс казался весьма бодрым и в себе уверенным.

– Здравствуй, Самюэль, – негромко произнес Эдвард Стикс.

– Доброго дня, Эдвард, – без особых радостных эмоций произнес Самюэль Стикс. По глазам Самюэля можно было понять, что известно ему нечто такое, что очень не обрадовало бы его брата Эдварда, но Самюэль ничего не собирался сообщать ему, а лишь ждал, как будет вести себя его младший брат Эдвард, который всегда вел свою хитрую алчную игру.

– Ты не плохо выглядишь, брат.

– Спасибо, Эдвард. Уверен, далеко не всех в компании это обрадует. Как там твоя правая рука Марк? Наверняка, это он помог тебе найти меня. Или это погибший майор Майер?

– Не понимаю, брат, о чем ты говоришь.

– Марк так и не нашел документы из нашей лаборатории? Хотя, ты приехал не за этим, я надеюсь? Ты приехал просто, как брат, пожелать мне скорого выздоровления. Верно, Эдвард? Или все-таки ты ищешь пропавшие разработки доктора Смита? Знаешь, Эдвард, я даже не думал, что люди могут быть настолько алчны. Я совершенно случайно узнал, чем занимался доктор Смит и что вы это делали вместе и никого не поставили в известность.

Мистер Эдвард Стикс слегка развел руками.

– И все-таки я очень рад тебя видеть, брат мой, – произнес он. – Не совсем понимаю, о чем ты говоришь, Самюэль, но я был удивлен, когда узнал, как ты сюда попал.

Самюэль Стикс, поправляя свои повязки, покривил губами.

– Так ты приехал узнать о моем состоянии, Эдвард? Или ты хочешь спросить, почему я защищал её и позволил ей добраться до России?

Эдвард выдержал некоторую паузу.

– Я хотел узнать, когда нам всем ждать тебя дома, Самюэль.

– Мой дом теперь здесь, Эдвард.

И опять возникла пауза.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Самюэль, – наигранно удивился Эдвард. – Твой уютный дом находится на берегу океана, в благословенной Калифорнии. Ты это забыл, дорогой брат?

– Не забыл, Эдвард. Я не ничего не забыл, брат мой. Не забыл, как умерли наши родители. Как и почему погиб доктор Смит. Ведь это ты отдал приказ вывезти «объект» без согласования со мной?

– А ты считаешь, что я все должен согласовывать с тобой? Я уже достаточно большой мальчик, Самюэль и могу принимать самостоятельные решения.

– Только с недавнего времени ты больше не состоишь в совете компании «Америка-Голд-Фарма». Теперь ты, как это называется, свободный художник, Эдвард. Можешь подыскивать себе другую работу.

– А что же ты будешь делать с активами компании? – усмехнулся мистер Эдвард Стикс. – Ты думаешь, правительство позволит тебе так запросто вывести их из Америки?

– Знаешь, чем мне нравится капитализм, дорогой брат? – улыбнулся Самюэль, уютно откидываясь на удобный подголовник на его койке-трансформере.

Мистер Эдвард Стикс насторожился.

– Капитализм дает свободу человеку, – сказал он.

– Ты прав, Эдвард. Как никогда, прав. В Америке можно продать все, что угодно, брат Эдвард, когда ты назначаешь завидную для покупателя цену.

– Что ты хочешь этим сказать, Самюэль?

– А лично ты, Эдвард, можешь воспользоваться тем, что у тебя осталось из имущества. У тебя же еще достаточно денег, чтобы жить безбедно. Прикупишь себе что-нибудь вроде мини-маркета у автозаправки, или что-то в том же роде.

Как не был готов к ударам судьбы мистер Эдвард Стикс, а такого предательства от своего брата он не ожидал.

– Ты не мог этого сделать, – с мрачным видом медленно помотал головой мистер Эдвард Стикс.

– Как смогли вы с твоей женушкой выдворить из Америки мою жену.

– Ей были нужны только твои деньги.

– Как и всем вам, Эдвард, – жестко ответил Самюэль.

– Я тебя засужу, Самюэль. Я верну все и у тебя ничего не будет!

– Плевать я хотел на твои суды, дорогой братишка. Я в России и все деньги давно находятся здесь, и не в виде зеленых бумажек, а в виде золота и оборудования нашей компании. Только теперь они будут служить моей семье.

– У тебя нет семьи.

– Есть, Эдвард. Жена и сын. Да, она родила сына и теперь они очень богаты. И теперь у нас будет семейное гнездо в спокойной, здравомыслящей стране.

– Ты не имел права, Самюэль!

– Если понадобиться, то я передам в американский суд твои переговоры с доктором Смитом. Люди из охраны офиса любезно предоставили мне эти записи. Свобода, Эдвард! Доллар решает все. Боже, храни Америку, так ты всегда любишь говорить?

– Ты просто предал нас всех, Самюэль, ты предал всех!

– Прощай, Эдвард, сейчас я хочу отдохнуть.

Охранник сделал к Эдварду Стиксу шаг и тот поспешил выйти из палаты своего брата, который теперь казался ему самым злейшим его врагом во всей Вселенной.

Вскоре из палаты вышел и главный врач Владимир Александрович Приходько и Эдвард Стикс встретил его с легкой улыбкой.

– А вы меня, признаться, немного удивили, мистер Приходько, но у меня есть к вам разговор.

– Пройдемте, – главный врач опять пригласил мистера Стикса в свой кабинет. – Так что у вас за вопрос?

– Мой брат хорошо платит вам за «объект»? – спросил Эдвард Стикс.

– Как он может платить мне за моего пациента? Нам платит государство, – с заметной хитрецой в глазах ответил главный врач Приходько.

– Мой братец облапошил не только меня. И вы остались ни с чем.

– Ну, почему же я ни с чем. Ваш брат хорошо платит госпиталю за свое содержание. И я надеюсь, что и наши с вами совместные исследования дадут хорошие плоды.

– Но итог один, – заявил мистер Эдвард Стикс. – Денег лично у вас нет.

– Что ж поделать. Теперь и у вас их нет. А у меня есть большая перспектива в моей профессии.

Мистер Эдвард Стикс включил телефон.

– Джонсон, – сказал он своему телохранителю, – принеси чемоданчик в кабинет главного врача.

Через несколько минут темнокожий крепкий телохранитель Джон Джонсон принес мистеру Эдварду Стиксу небольшой черный кейс. Эдвард Стикс открыл чемоданчик и предъявил взору главного врача новенькие, пахучие цветастые стодолларовые упаковки.

– На вид не меньше полумиллиона? – сказал с хитрой улыбкой Эдвард Стикс. – Вам это нравится? Это достойная для вас высота?

Главный врач госпиталя Владимир Александрович Приходько на несколько мгновений превратился в недвижную и немую статую.

– Это ваше, – запросто сказал американец. – Вы получите еще вдвое больше, как только мы закончим наше первое дело. – Мистер Эдвард Стикс закрыл кейс и пододвинул его главному врачу. – Вы можете спрятать это, или лучше отвезти это домой, и спрятать так, чтобы никто не смог бы отобрать эти деньги у вас. А уже потом мы поговорим об условиях… работы с «объектом», и работы по нашей главной разработке.

Главный врач госпиталя Приходько меньше минуты подумал, взвешивая во взбудораженных своих мыслях все «за» и «против», затем взял в руки кейс, открыл его, потрогал руками шершавые доллары, которые выглядели так красиво и так заманчиво. От этих бумаг веяло сладким ноющим в груди желанием вздохнуть полной грудью, закрыть на время глаза, а потом очутиться на шикарном морском пляже.