Текст книги "Зеленоград: люди и судьбы. Очерки, репортажи и интервью, опубликованные в газете «41» и журнале «Зеленоградский Предприниматель» в разные годы"

С БЕРЕГА ДЕТСТВА ВОЕННОЙ ПОРЫ

Фото с сайта: zelao.ru

…Федька и Сережка с ужасом смотрели как гитлеровцы с хохотом и шутками резали пригнанную корову, соседскую кормилицу. Резали неумело и безжалостно. Новые хозяева готовились к пиршеству, аккуратно складывая мясо в большой бак.

На все это с кривой ухмылкой взирал толстый генерал, поглаживая необъятное брюхо, выпиравшее из расстегнутой длинной до пят шинели. Для него и старались его солдаты: генерал превыше всего и на войне (a la guerre comme a la guerre) ставил комфорт и вкусную еду.

В начале декабря уже стояли холода. В занятых немцами Андреевских двухэтажках отопление, как и в избах, было печное, дрова нужны были и для кухонных плит, дабы приготовить вкусную еду для толстущего генерала.

Шел первый день оккупации…

Всех оставшихся в деревне, в том числе и Федора с Сергеем, выгоняли на принудительные работы. Но через несколько дней вечернее подмосковное небо окрасилось огнями трассирующих пулеметных и автоматных очередей и яркими вспышками артиллерийских залпов. Гитлеровцы засуетились, спешно принялись грузить автомашины, готовясь к бегству. А потом белой стеной – наши воины были в маскхалатах, в белый цвет окрашены были и танки – началось контрнаступление Красной армии.

Когда вошли наши войска, Федор с Сергеем стали просить офицера: -Дяденька, возьмите нас в армию. Будем сынами полка!

Старший лейтенант только отмахнулся: -Малые еще! Куда вам на фронт?

Но мальчишки не отставали и тогда он препроводил их к полковнику.

– Вам сколько годков, ребятки? Двенадцать, наверное, не больше? Родители есть? – последовали вопросы. Узнав, что матери их живы, полковник изменился в лице: -А ну-ка, марш домой! И подберите им шинели! – качая головой, оглядел он не по сезону легкую одежку мальчуганов.

Шинели по размеру найти не удалось, взамен их обрядили в телогрейки, те самые, что мерзнувшие в нерассчитанном на суровые морозы обмундировании гитлеровцы прозвали «Русь». В этих телогрейках Федор с другом и стали помогать взрослым расчищать улицы, заготавливать дрова. А по весне – расчищать от снега кюветы, чтобы талая вода не затопила железнодорожную станцию. В одном из них нашли погибших красноармейцев, которых вражеские пули настигли во время атаки. Помогали вытаскивать их тела, предавать земле…

…О его поколении принято говорить стихами:

Эпохой бессмертия мы рождены

И помнить обязаны свято:

Взрастило нас время, мы – дети войны,

За нас умирали солдаты…

Война оборвала их звонкие пионерские песни, грозовыми раскатами пронеслась по дворам и околицам. Дети, оставив школу и любимые игры, стали тружениками тыла, приближая Победу. Федор Золотов с матерью Пелагеей Никифоровной и сестрой Аней работали в Подмосковье, в колхозе, в деревне Пятница: не покладая рук, пахали, сеяли овес, заготавливали корма, выполняя взрослые нормы. К этому их призывали бьющие в самое сердце слова: «Все для фронта! Все для победы!». К этому их призывали души погибших бойцов, захороненных в братской могиле в Крюково. И на школьной линейке 1 сентября ученики и ученицы с гордостью отчитывались о своем вкладе в общее дело.

– Работы было очень много. Что такое трудодень? Это – гектар вспаханной земли или скошенное на 25 сотках разнотравье, – вспоминает Ф. Золотов. —Работали на совесть, увлеченно, понимая как нашей армии, всей стране нужен хлеб.

В колхозе у Федора проявился и интерес к технике. Он освоил трактор и чувствовал себя за штурвалом ХТЗ совсем взрослым. После войны переехал жить к брату Михаилу, участнику героической обороны Ленинграда, в Загорск. Здесь он поступил учеником слесаря на возвращенный из эвакуации электро-механический завод, который перепрофилировался на гражданскую продукцию.

Спустя несколько месяцев стал работать самостоятельно, его наставник нарадоваться не мог успехам толкового паренька.

Федор пришелся ко двору в многотысячном заводском коллективе, быстро рос в профессиональном плане, что никого не удивляло – сказывалась трудовая закалка военной поры. Через несколько лет его, без отрыва от производства окончившего открывшийся при заводе филиал легендарной Бауманки, назначили мастером участка, а затем и заместителем начальником цеха. Крепло, росло и предприятие: в начале 1950-х завод наладил производство аналоговых счетно-решающих устройств на базе ламповых электронных схем. А позже, в начале 1960-х, и первых отечественных ЭВМ.

Женился, родилась дочь. Не забывал и родных, живших в Крюково, навещал их. Скоро ему довелось вернуться в родные пенаты: в 1966-м его, ставшего уже опытным специалистом, пригласили возглавить будущий цех технологической оснастки строящегося в Зеленограде НИИМЭ. Начинал с нуля, тщательно, с активным участием отдела кадров предприятия, подбирая людей.

Позже Федора Золотова перевели на «Микрон», сперва начальником цеха, а затем и начальником производства. Отсюда он перешел работать на «Протон» заместителем главного инженера…

…Пенсия, как справедливо полагает Федор Кузьмич, это в том числе и возможность в преклонном возрасте еще раз вспомнить этапы своей жизни. Выставить свою непредвзятую оценку событиям, поступкам. Жизнь, безусловно, удалась. Занимался любимым делом, отмечен был многочисленными правительственными наградами, уважением людей, с которыми работал бок о бок.

Гнетет лишь одно. До сих пор, хотя минуло уж немало лет, он остро переживает развал советской державы, случившейся из-за так называемой перестройки. Страны, для которой он трудился и в годы военного лихолетья, и в мирную пору, поднимая отечественную микроэлектронику. Страны, в которой остался берег его детства. Детства военной поры…

2019 г.

ИГРА В КАРТЫ ПО-НАУЧНОМУ

Фото с сайта: zelao.ru

Катаева Валентина Ивановна – директор компании «Oriflame», кандидат социологических наук, доцент кафедры муниципального управления и социальной инженерии РГСУ. Она занимается теорией и практикой развития бизнеса, управления, изобретательства. В РГСУ ведет курсы: теория управления, социальная самоорганизация и госуправление, управленческое решение, стратегическое управление, бизнес-планирование, управление проектом, организация, управление и администрирование в социальной работе, профессионально-этические основы социальной работы, инновационный менеджмент, основы менеджмента, креативный менеджмент, автор 16 международных проектов в социальной сфере…

ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ

«Сновидение не похоже на неправильную игру

музыкального инструмента, которого коснулась

не рука музыканта, а какая-то внешняя сила; оно

не предполагает, что часть нашей души спит, а

другая начинает пробуждаться. Сновидение

является осуществлением желания.»

Зигмунд Фрейд

«Плыть под облаками– не то. Знакомо с детства. Теряется картинка. Трудно разглядеть Землю. А это очень важно.

Видеть планету. Сила тяжести, она и во сне, когда тело невесомо, напоминает о себе? Теперь больше, чем прежде…»

В детстве, получив непременную вечернюю порцию ласки от родителей («ребенку необходимы положительные эмоции»), засыпала быстро, едва только начинала вспоминать перипетии уходящего дня. Засыпая, ощущала это восхитительное, ни с чем не сравнимое чувство полета, и видя Землю с поднебесной высоты. Картинки голубой планеты сменялись, точно в школьном диафильме, разве что титров не хватало: «Это твоя родная Пермь. Это столица нашей Родины – Москва. Это Гавана – столица острова Свободы. Ну, а это Нью-Йорк – город контрастов», и она понимала, что это и есть счастье. Ей хотелось, чтобы её картинки видели все вокруг, но каждый по-своему.

Наяву? Происходящее вокруг тоже напоминало сон. Другой сон. Вместо звезд она видела горького пропойцу – инвалида, не догадывавшегося, что на свете можно быть счастливым. Вместо величественно плывших в небе облаков мимо величественно проплывали черные «Волги» больших и маленьких начальников, а где —то там, далеко, битком набитые автобусы, пыхтя от непосильной ноши, тащили к заводским проходным и стройплощадкам трудящихся.

Потом, во взрослой жизни, когда на собственном опыте ощутила все прелести советской системы, иллюзии окончательно уступили место реальности. Система не могла не препятствовать простому человеческому счастью что бы ни верещали с высоких партийных трибун вожди о главной своей заботе – росте благосостояния советских людей. Система, увы, была создана для иных целей, среди которых «главная» – строительство общества благоденствия – декларировалась, словно несбыточная мечта, годная разве что для полетов во сне. «Полеты» же наяву являли собой нескончаемое реалити-шоу: как достать хорошую колбасу или книгу, джинсы, импортную мебель, современный телевизор, получить новую квартиру, устроить ребенка в хороший детсад, пробить путевку на круиз по Средиземному морю…

Всем этим дефицитом заправляли, а точнее, распределяли его начальники, те самые, из черных «Волг». Начальники – звенья несокрушимой в то время казалось советской системы, будто для того и рождались на свет Божий, дабы «решать вопросы», что в переводе с директорского на русский означало распределять ручейки дефицита по возможности небезвозмездно. По блату, как тогда говаривали или по принципу: ты – мне, я – тебе, или просто за взятку.

Система управления, пустившая корни в наших городах и весях, несмотря на оравшие благим матом «отдельные недостатки», мнилась совершенной, в первую очередь, тем, кто сумел попасть в номенклатуру. «Номенклатурщики», как никто другой в стране Советов, знали, что недостатки системы, о которых на весь мир трубили диссиденты и прочие недруги народа, для них – суть те же достоинства. Ведь именно они, комчиновники, держа, как завещал великий вождь, руку на пульсе эпохи, управляли принятием либо непринятием решений в зависимости от того, что им было выгодно. Поэтому их слух и взор ласкали антонимические цепочки: ответственность – безответственность, экономия-бесхозяйственность, оперативность-медлительность…

Чиновники, несмотря на грозные декларации (и такое порой случалось) вождей, комфортно чувствовали себя и в годы застоя, и в перестройку, оставаясь назло кампаниям и партчисткам, хозяевами решений, от которых зависели те самые люди, о чьем благосостоянии им надлежало беспокоиться.

Если и следовало что-то позаимствовать у системы, так это, пожалуй, просчитанность поведенческих моделей чиновников. Действие каждого из них по идее регламентировались самыми разными инструкциями, выписанными суконным, отдающим канцелярией, языком. Это были их «ментальные карты», простые, если не примитивные, предполагавшие в лучшем случае линейную запись, где ключевыми словами были: надлежащим образом, следует, требуется согласование…

До поры до времени в её ментальных картах не было схем, предполагавших легальное преодоление административных барьеров. Окончила Пермский педагогический, вела в школе при военном городке в Красноярском крае, где жила её семья, английский и немецкий. Каждый урок – не просто экзамен на прочность. Экзамен умения творить, импровизировать. Не получится, не будет живых мыслей, не найдешь вместо линейной записи радиальную, будут погасшие глаза учеников и станет казаться, что время давно уж не бежит, а едва ковыляет и звонок не прозвенит никогда…

Получалось. И неплохо, настолько неплохо и не только в лингвистике, что назначили заместителем директора школы по воспитательной работе, «организатором», как тогда говорили.

Управление учебно-воспитательным процессом далеко не всегда укладывалось в чертежи прежних ментальных карт, нужно было думать над новыми. Рисунки и символы… Поиск ключевых слов к каждой линии… Это потом, в середине 90-х, когда британский психолог Тони Бьюзен обнародовал разработанную им технику создания ментальных карт, она поняла, что все эти годы шла с ним параллельной дорогой. А тогда, в 80-е, её личный майндмаппинг даже ей самой подчас казался едва ли не борьбой с собой, но отнюдь невозможностью помочь мышлении

MINDMAPPING – АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЗАПИСЬ

«А быть бы индейцем – прямо сейчас – и на

скачущей лошади, кого наклоняясь вперед,

вновь и вновь чуть подрагивать над подра-

гивающей землей, и уже не давать лошади

шпор, ведь и нет никаких шпор, и отбросить

поводья, ведь и нет поводьев, и едва разли-

чать превращающуюся перед тобой в чисто

выкошенный луг землю…»

Франц Кафка

…«Кругом враги?! Ребекка – разведчица?! Это ж надо придумать такое!»

В ночь перед судом сон пришел, вновь принеся то самое, знакомое с детства ощущение полета.

– Ребекка – агент западных спецслужб?! – хохотала она, крича звездам то, что накануне нашептал ей весьма строгий человек в весьма строгом костюме и в тон ему галстуке. – Это ж надо придумать такое?!

Кру-гом вра-ги! – хохотала она.

Планета в ту ночь выглядела необычайно празднично, будто повсюду, где океаны и льды не могли совладать с сушей, творился гигантский карнавал. Веселые огни Земли подмигивали холодным звездам, изо всех сил изображавшим невозмутимость вместо того, чтобы пуститься в пляс…

После развала страны, в 1993, мужа, офицера РВСН, перевели поближе к её родной Перми. Работы в школе при очередном военном городке не нашлось. В администрации поселка предложили должность инспектора по работе с молодежью. Согласилась, ведь по сути новое дело могло стать продолжением прежнего.

Теперь, когда она волею обстоятельств вдруг сама оказалась винтиком системы, пусть и не советской, но все же её единокровной сестры, система предстала перед ней во всем величии постсоветского абсурда. Поднаторевшие в перестроечную пору в коммерции чиновники назначали своим решениям иную цену, куда там фортелям доброго старого советского времени! В их «ментальных карта» появились новые ключевые слова: СКВ, откаты, Канары, Порше, вилла… Ну, а обнищавшие в результате «демократических» преобразований и шоковой терапии простые смертные вновь, как и при коммунистах, жили ожиданием очередного светлого будущего, на сей раз капиталистического.

Все это в полной мере касалось и жителей небольшого поселка. Кое-кто из военнослужащих из-за сокращений и вовсе лишился работы. У остальных зарплата сдулась, точно детский воздушный шарик после Первомая. Сказать, что офицерские семьи оказались в сложной житейской ситуации означает, почти ничего не сказать. Проблема выживания казалась неразрешимой, слишком уж был крут поворот Истории, развернувший страну в диаметрально противоположную от «развитого» социализма сторону.

…На каждой линии лишь одно ключевое слово, ведь каждое слово подразумевает великое множество ассоциаций. Получается, что слова – желтые, красные, зеленые – висят на ветках – линиях, будто диковинные плоды древа желания, выросшего на поле чудес…

…Одно из ключевых слов – проект. Цвет – красный. Красный? Красная площадь – Москва…

Все пути ведут в Рим, полагали древние. В третий Рим Катаева отправилась не просто за помощью – Москва слезам не верит, истин никто не отменял. По её глубокому убеждению, альтернативой экономической вакханалии на развалинах Союза, вакханалии, пнувшей под зад советскую комедию экономического абсурда, могли стать действия инициативных, мыслящих людей. Что-то вроде личной попытки приблизить светлое капиталистическое будущее. Без золотой лихорадки или болтовни по поводу чуждых нам западных ценностей. Обучая людей инновационным профессиям. Одним словом, она везла с собой тщательно выписанный бизнес-проект, рассчитанный на поддержку детей и инвалидов, обучение основам семейного бизнеса и развитие его.

Надеждам суждено было сбыться. Высокий чин в главном управлении РВСН отнесся к проблемам поселка ракетчиков с пониманием и, ознакомившись с проектом, помог связаться с дислоцирующейся в стане бывшего вероятного противника компанией «Counter Partner». Довелось тогда Катаевой познакомиться и с Ребеккой, не последним человеком в компании и будущей подругой, скоро ставшей и директором проекта, который включал в себя восстановление в поселке швейного цеха, запуск серии семинаров по основам семейного бизнеса и многое другое. «Counter» выделила грант, деньги по тем временам небывалые, а также сделала Катаевой предложение, от которого нельзя было отказаться: выехать на двухнедельную стажировку в Америку.

Радость омрачало лишь странное поведение главы администрации, чьи энтузиазм и неистребимое, казалось, стремление помочь жителям своего поселка вдруг сменились раздражением и апатией. А, впрочем, почему странного? «Я вложился в проект. Ездил, хлопотал, помогал реализации, а меня обходят! Мне-то что с этого всего?!» – недвусмысленный вопрос недавнего союзника был на её взгляд столь далек от красивой идеи и счастливого воплощения, что она сперва даже и не придала ему значение. Между тем, трещина в их отношениях очень скоро разверглась пропастью. Да и могло ли быть иначе? Для неё земля под ногами – одна из планет, один из миров. Для него – то, что можно сдать в аренду по несусветной цене или выгодно продать…

Когда она вернулась из Балтимора после стажировки её ждал приказ об увольнении.

Потом был суд по её иску.

Несмотря на титанические усилия ответчика, то бишь главы администрации и помощь строгих людей в строгих костюмах, процесс ему выиграть не удалось. Его приказ был отменен и Катаева была восстановлена в прежней должности.

«LET MY PEOPLE GO!»

«Музыка развивает в своих избранниках

эту способность сосредоточиться на одной

мысли, эту форму «йога», вполне

европейскую, отмеченную западным

характером действия и властвования; так

как музыка есть конструкция в движении,

все части которой должны быть схвачены

одновременно. Она от духа требует

головокружительного движения в

неподвижности. Ясность зрения,

напряжение воли, широкий полет духа

надо всей равниной мечтаний»

Ромэн Роллан

…«Трудоголия – бич нашего времени, один из способов ухода от повседневных проблем, нередко приводящий к трагическому исходу…»

Увы, пожалуй, нет иного плена, что был бы сравним с пленом сырых истин. Просто таки (спасибо спецам, вразумили родимые) суицид какой-то получается, а не тяга к работе. Каково же им, сердешным, трудоголикам, конечно, подобно каторжникам на галерах, налегать на весла под ежесекундный свист бича нашего времени?!

Что слышит она? Раздается ли, как полагают неистощимые на выдумку спецы, свист бича? Что слышит бесконечно занятой (преподавательский труд – директорство в «Oriflame» – семья или наоборот: семья – «Oriflame» – преподавательский труд) человек, бесконечно любящий свою занятость?

…Музыка звучит все время. Она разная. Как ситуации в течение дня. Как символические рисунки ментальных карт. И тоже всегда вызывает ассоциации. Симфония Каллиникова – величественные Пермские просторы – Россия – Родина. Блюзы Армстронга – … кажется, Василий Аксенов сказал, что жить и творить нужно танцуя джаз … – Америка – алгоритмы менеджмента, как партнерство.

Однажды музыка умолкла. Погиб старший сын. До сих пор не верится, что это была трагическая случайность. Да и какая мать готова все списать на трагическую случайность?!

Память не может не возвращать к этому скорбному событию. Поистине, память может быть проповедником смерти, оживляя картины, наполненные болью и труднопереносимого страдания. Однако, она, память, может быть и частью великого, то есть творящего. Ведь она воссоздает прошлое, а творчество создает будущее. Можно бесконечно оплакивать прошлое, а можно идти вперед, не забывая прошлого.

На её счету уже 16 международных проектов. Один из них ей особо дорог. В 2000-м, когда страна едва начала поправляться после отравления «демократией», Катаева провела первую в новейшей истории России ярмарку социально значимых проектов. Ребекка, в ту пору уже один из руководителей компании «Counter Partner», помогла решить проблему финансирования через правительство США и Евросоюз.

…У нас сейчас модно говорить о кризисе личности. Уж не слишком ли резкий переход от одних идеалов, обещавших рай земной в бесклассовом обществе будущего, к другим, зовущим спешно набивать карманы, тому виной?

В незабвенные 90-е, в период «неоперестройки», у неё была и не раз возможность покинуть страну, остаться в той же Америке, где по-прежнему бывает часто и где партнерство помогло завести много друзей. Свободная страна с устоявшимся демократическим укладом. Обилие заманчивых, сулящих большие деньги, предложений. Однако быть свободным для неё не означает «охоту к перемене мест». Разве не свободен творящий? Она и директорствовать-то в «Oriflame» взялась лишь потому, что этот проект, являя собой характерную демократическую модель, предполагает между сотрудниками партнерство и творчество. И разве можно все на свете измерять деньгами? Или этажностью дачного особняка?

Кстати, дачу она, по её собственному выражению, законсервировала. Нерентабельно. К чему всей семьей тратить время на борьбу за урожай, когда все и не очень дорого можно купить в магазине? К чему «напрягать» детей и внука, добиваясь рекордных габаритов морковки или редиски? Лучше, если уж выдалось свободное время, погулять с внучкой («ребенку необходимы положительные эмоции»).

Надо сказать, что, несмотря на явную молодость Софии Александровны (ей 2 года), решающим при выборе объекта для прогулки в их с бабушкой некоммерческом партнерстве является именно её голос.

2007 г.

Памяти Валерия Сергеевича Золотухина