Текст книги "4. Хашар. Беспощадная жестокость"

Он смотрел, как маленький, жилистый старик стучит по куску железа, похожему на толстую шпильку. Он никак не мог его расплющить и в итоге решил просто согнуть с двух сторон. Получилось не очень надёжно и к тому же опасно. Полукруглые накладки болтались на руках, как грязные манжеты от сорванной рубашки, а на ногах вообще грозили стереть всю щиколотку до кости. Зазор был большой, крепление шатким, края острые, железо ржавое.

Всё это угнетало Богдана, потому что теперь его подвижность была серьёзно ограничена, и перед тем, как спасать Уйгулану, надо было сначала избавиться от этих железных пут. Но если бы это было самое сложное! Он не знал, что всё это время за ним наблюдал его заклятый враг Нурэй. Увидев, что Богдана оставили в живых, он заскрежетал зубами и решил, что придумает, как убить его вместе с одноруким монголом до того, как они придут в Сугнак. И такая возможность скоро представилась.

Глава 17. Трудности пути

Проблемы начались с самого утра. Оковы давили всю ночь. На руках и ногах образовались кровавые следы с синими припухлостями. Ходить в них было трудно. Стало болеть левое колено. Богдан успокаивал себя тем, что его оставили в живых!

Гэрэл принёс воды. При этом он успел поймать трёх тушканчиков. Это было невероятно. Парень рассказал, что в его семье часто охотились на сурков и даже мышей. Антилоп-дзеренов было мало, заходили они в их края редко, а вот мелких грызунов – полно. Отец любил почки сурков. Шкуры тоже хорошие у них…

Богдан слушал краем уха, пока на костре жарились несколько тощих «тушканов». Его волновало другое – пропала рубашка. Солнце припекало всё сильнее, а её нигде не было видно. Ещё нужна была глина, чтобы смазать лицо и руки от комаров. Да и пару кусков толстой кожи не помешали бы. Без них идти по земле было невозможно. Когда монголы стали собираться, Богдану пришлось припугнуть Гэрэла, чтобы тот лучше «заботился» о нём.

– Где моя рубашка? Ты же вчера был там. Найди её. Если умру, тебя на куски разрежут, – использовал он выражение, которое любил повторять однорукий юноша. Это подействовало. Через какое-то время рубашка появилась, однако набрать глины они не успели. Реки рядом не было. Под ногами оказалась трава с мелкой, щебенистой почвой, поэтому смешать её с водой и намазать на кожу не получилось. Для ног тоже ничего не нашли. Но ждать их никто не собирался.

Первая тысяча тронулась ближе к середине дня. Основная часть тумена ушла сразу после рассвета. За ними осталась широкая полоса вытоптанной травы. Следом потянулись гружёные колымаги. Их тащили женщины. Вместо лошадей.

Богдану показалось, что их стало немного меньше. В середине этой процессии выделялась большая повозка с крытым верхом наподобие юрты. Сердце сразу забилось сильнее – внутри находилась Уйгулана. Гэрэл подтвердил, что сестёр оставили с обозом. Богдан успел окинуть всё это взглядом на небольшом спуске, а дальше дорога стала ровной и ему ничего не было видно, кроме сгорбленных фигур идущих рядом пленных женщин.

Его с Гэрэлом поставили в самом конце, у последней повозки. Позади ехали только несколько всадников. Больше никого. Как ни странно, женщины не были связаны. Они шли сами по себе; некоторые поддерживали друг друга. Никто не говорил. Вокруг царило печальное молчание.

Перед выходом Богдан привязал к ножной цепи верёвку и теперь шёл, намотав её на руку. Так она не била по ногам, да и сами колодки меньше ёрзали по щиколоткам. Стараясь отвлечься, он посмотрел на степь и вспомнил слова мамы, что растительность там состоит в основном из ковыля и тырсы. Однако в этом месте было столько фиолетовых, жёлтых, бурых и красных цветов, что в это трудно было поверить.

В воздухе стоял треск кобылок и кузнечиков, но в ушах Богдана он сливался с писком комаров и слепней. Отмахиваться не получалось, поэтому он натянул на голову грязную рваную рубашку, чтобы хоть как-то защитить шею и лицо. Ещё сильно болели стопы. Там уже явно были порезы. Несколько раз что-то острое впивалось в пятку. Окружающая идиллия очень быстро превратилась в обыденную рутину, воздух раскалился, солнце пекло нещадно, и вскоре наступило полное отупение.

После полудня монголы сделали привал. Гэрэл поплёлся за водой. Богдан лёг на бок, подтянул колени к груди и стал ощупывать стопы. На них не было живого места. Казалось, они превратились в одну сплошную боль. Но вдруг пальцы коснулись чего-то липкого. Богдан приподнял колено и увидел, что чуть выше щиколотки вся кожа содрана и оттуда сочится сукровица. То же самое было и на другой ноге.

– Вот чёрт… – пробормотал он. Гэрэл перестал жевать и посмотрел на его раны.

– Надо замотать, – сказал он.

– Да, это уже плохо, – Богдану было не до шуток. Он прекрасно понимал, во что превратятся его ноги к вечеру и что будет на следующий день. Проклятые железки держались на тонком штыре, но разогнуть его пальцами было невозможно. Да и сбить камнем – тоже. Стук могли услышать всадники.

– Надо есть. Вот, на, – Гэрэл бросил ему кусок кости с плохо прожаренным мясом. Это был «царский подарок».

В этот момент совсем рядом послышались стоны. За ними последовали отрывистые крики. Как будто кого-то хлестали плетью. Это были женщины. Но из-за повозок их не было видно.

– Что это? – пробормотал Богдан, оглядываясь по сторонам. – Их убивают?

– Надо посмотреть. Там может быть! – вдруг встрепенулся юный монгол.

– Что?

– Одежда. Или пояс. Кожа. Для ног, – он кивнул на раны Богдана.

– Где может быть? – всё ещё не понимал тот.

– У повозки. Там тень. Хорошо.

– Какой повозки? Они что, одежду туда несут?

– Э-э, сиди тут. Спрошу сотника. Может, мне тоже достанется.

– А тебе тряпка зачем?

– Не тряпка, а «новш»! – парень криво усмехнулся и похлопал себя между ног.

– Ах вот оно что! – до Богдана наконец дошло, что это значило: женщин уводили за повозки, в тень, и насиловали. Выбирали тех, кто нравился.

Где-то впереди находилась небольшая юрта на колёсах. Та были Уйгулана с Аруной! Они всё видели и слышали. Он представил их перепуганные лица и вздохнул. По крайней мере, их охраняли. Сейчас трудно было что-то придумать. Но надо было начинать. Начинать расспрашивать. В разговоре могли проясниться такие детали, о которых просто так никогда не догадаешься.

Гэрэл вернулся нескоро. На его безбородом лице сияла довольная улыбка. Всё было ясно без слов. Однако он умудрился притащить огромный кусок ткани.

– Что это? Накидка? – опешил Богдан.

– Ну да. А что?

– А… ты забрал у них?

– Не-е, одна сдохла. Вот… Ты чего? – он взял бурдюк и с жадностью припал к воде.

– Ничего, – пробормотал Богдан, за несколько мгновений представив себе весь ужас происходящего. Но в голове билась одна и та же мысль: надо смириться, надо ждать.

Он тупо смотрел на ткань, понимая, что он тоже мог бы уже умереть и никто бы об этом не пожалел. Все продолжали бы жить своей жизнью дальше. А разве он не убивал монголов и уйгуров? Они ведь тоже умирали. И ему не было жалко. Почему тогда это чувство возникло по отношению к пленным женщинам? Где реальность, а где нет? Если это всё не сон, не выдумка, тогда что?

Он поднял глаза на безрукого. Решение было принято. Надо ждать и терпеть, чтобы спасти Уйгулану. Это было сейчас главным.

– Слушай, а костёр где-нибудь есть? – спросил Богдан в надежде, что можно будет подержать грязную ткань над пламенем. Однако костров во время таких «коротких» остановок не разводили. Ждать смысла не было, и Богдан попросил Гэрэла разорвать платье на куски. Он успел обмотать стёртые места на ногах и руках как раз перед тем, как прозвучала команда вставать. На стопы уже не хватило времени. Дальше идти пришлось босиком.

В тот день совсем не поили. Рек не было. Люди падали и оставались лежать неподвижно под палящим солнцем. Перед закатом Богдан присел и почувствовал, что дальше идти не сможет. Силы покинули его, тело придавило к земле, в горле стоял комок, и даже дышать было трудно. К счастью, монголы остановились.

Ночью пришлось со стонами отрывать прилипшую ткань от ран. До утра они засохли и припухли. Теперь кандалы не опускались вниз, упираясь в тряпки и кожу. Казалось, идти в таком состоянии невозможно. Однако никто ждать не собирался. Зато прямо с утра дали воду. Небо неожиданно заволокло тучами, и было не так жарко. Хотя комарам и слепням это не мешало собирать кровавую жатву с незащищённых участков тела. Единственной радостью была трава. Идти по ней было намного легче, чем по сухой глине и камням.

К концу дня Богдан принял решение избавиться от железок, иначе они стёрли бы ноги и руки до костей. Всё тело ныло, как будто били палками; в горле постоянно першило; голова кружилась; но больше всего он боялся заражения крови, и действовать надо было немедленно.

Глава 18. Ночь совпадений

Солнце медленно приближалось к горизонту, бросая на землю последние мягкие лучи. Они уже не были похожи на знойный поток беспощадного света, который днём уничтожал на земле всё живое. В этот момент в трёх разных местах степи пробудились три страшных силы. Каждая двигалась особенным путём и стремилась добиться своей цели, однако все три сходились в одном месте – на стоянке монголов.

Первая пряталась за холмами и внимательно наблюдала за растянувшимися всадниками и повозками. Это были мужчины из недавно разграбленного племени. Вторая затаилась в груди оскорблённого Нурэя, собиравшегося избавиться от ненавистного чужака. И третья сила бушевала в самом Богдане, который решил во что бы то ни стало избавиться этой ночью от мучивших его оков. Все три силы должны были соединиться в одном и том же месте, чтобы победить или проиграть, но не отступить ни на шаг.

После заката Гэрэл разжёг костёр. Ему откуда-то перепал кусок конины. Вкус был невероятный. Богдан давно не чувствовал такого прилива сил. Однорукий сам завёл разговор о невероятных сокровищах, которые ждали их впереди, о том, сколько ещё идти, хватит ли еды и будут ли по пути реки. Он охотно рассказывал, что знает, а Богдан лениво слушал. Когда юный монгол мечтательно замолчал, он вернул его на землю.

– Ты туда не дойдёшь. Убьют.

– Что?! Кто убьёт? Почему? – всполошился Гэрэл.

– Сотник или тысячник. Я умру, и ты умрёшь. Из-за меня.

– Как так? Ты что, умираешь?

– Конечно. Смотри, ноги гниют. Мухи садятся. Грязь в кровь попадает. Идти не могу. Умру скоро. Сапоги нужны.

– Сапоги? Ох, нет. Где их взять?! – запричитал юноша.

– Слушай, что куска кожи во всей толпе этой нет? Старого куска?

– Конечно, нет, – прозвучал уверенный ответ. – Вот первый хашар соберём, тогда, может, и будет.

– А что, в хашаре маймахи есть? Или как они у тебя называются? Гутал?

– Да, гутал. У хашара можно будет забрать. Они им не нужны, – сообщил Гэрэл между глотками воды.

– Как это? Хашар – это, что, люди?

– А кто же ещё? – в его голосе прозвучала насмешка. – Завтра поворачиваем. Собирать будем. Субэдэй приказал. Надо много хашара пригнать. Город брать. Хашар нужен. Без него никак.

– Вот оно что… – негромко протянул Богдан, поняв наконец, что означало это слово – люди из близлежащих поселений. Просто скот на убой. Теперь всё стало ясно. Но сейчас надо было решить другую проблему. – Слушай, хашар долго собирать. Да?

– Да, долго, – подтвердил Гэрэл.

– Ну и как я буду идти? Пока соберут, умру. И ты умрёшь. Ты мне палку найдёшь, чтобы опираться? Не могу уже на ногах стоять. Можешь? Ну кусок копья или жердь?

– Где? – просто спросил юноша. Он даже не думал, что палку можно использовать для опоры при ходьбе.

– Ну где, где! У кузнеца, – намекнул Богдан.

– Точно! – Гэрэл вскочил и скрылся в темноте. До его возвращения надо было найти несколько камней. Это оказалось не так легко. Свет костра ослеплял и, отходя от него, глаза ничего не видели – всё сразу становилось чёрным. Да и отойти он не мог, потому что верёвка до повозки была не очень длинной. Но без камней ничего бы не вышло.

Богдан наклонился к колесу. Обод можно было использовать в качестве упора. Отличная идея! Рука прошлась по кругу и уткнулась в самый настоящий камень! Кто бы мог подумать, что монголы подложили их под колёса. Эта находка обрадовала и вселила надежду. В крайнем случае можно было обмотать камень тряпками и попробовать ими погасить звук от удара по железному штырю.

Однако всё снова пошло не так, как он задумал.

Гэрэл принёс палку. Крепкую и твёрдую. Кузнец, оказывается, понял его и сказал, что для костыля надо обмотать верхнюю часть чем-нибудь мягким. Лишней кожи у старика не нашлось. Тряпки от разорванного платья не подходили. Поэтому безрукий отправился к соседней телеге, где, как ему показалось, не выдержала трудностей жизни ещё одна женщина.

Богдан отошёл подальше и сел у дальнего колеса повозки. Там он заранее сложил четыре камня. Свет костра не доставал до этого места, но в нём не было необходимости. Пальцы прекрасно помнили все изгибы железных накладок. Он засунул конец палки под изгиб штыря и надавил, чтобы отогнуть. Палка была длинная, поэтому рычаг получился большой. Богдан даже не сомневался, что всё получится. Однако «дьявол кроется в мелочах», как любил повторять отец.

Рычаг оказался маленький, надо было надавить на палку в самом конце. Однако туда рука не дотягивалась. К тому же выяснилась ещё одна «мелочь»: половинки железного браслета двигались и впивались в разодранную кожу, причиняя сильную боль. Надо было как-то зажать их.

– Ну и баран! – пробормотал он, поняв вдруг, что стоя у него ничего не получится. К счастью, длины верёвки хватало, чтобы сесть и засунуть ноги под повозку. Богдан приподнял браслет на правой ноге как можно выше и плотно затолкал его под колесо. Расстояние между железками осталось, но они уже не впивались в кожу, как раньше.

Половинка браслета должна была упираться в обод. Так и получилось. Когда палка надавила на толстый штырь, тот стал медленно поддаваться. Однако до конца так и не выпрямился. Это мешало вынуть его из отверстия. Пальцы отчаянно ощупывали проклятый манжет, толкали заклёпку туда и обратно, пытались отжать их, но всё было тщетно.

Пару ударов камнем решили бы эту проблему. Но для этого надо было переместиться к костру, чтобы видеть, куда бить. К тому же оставался второй браслет. С ним, к сожалению, произошло то же самое: гвоздеобразный штырь разогнулся, но не до конца.

Богдан откинулся на спину и вдохнул прохладный воздух полной грудью. Спина затекла, и требовала отдыха. Ноги тоже гудели после целого дня ходьбы. Лежать было приятно. Глаза смотрели в чёрное небо. Висевшие там днём грязные облака растаяли, и теперь «звёздная пыль» сияла во всей своей красе.

Однако ему было не до радости. Мерцание звёзд напоминало искры костра. Хорошо, что кузнец только согнул штырь, а не заклепал его. Тогда ничего не помогло бы. Даже камень. Пора было возвращаться к костру, но тело умоляло полежать ещё немного, как будто земля вдруг превратилась в мягкую перину и вокруг не было ни монголов, ни женщин, ни утонувшей в ночном мраке бесконечной степи.

Где-то совсем рядом была Уйгулана. Богдан вздохнул. Если снять кандалы, то можно будет добраться до неё. Но как поговорить? Как сбежать? Да и куда? Здесь бежать некуда. Но и ждать нельзя. Впереди был Сугнак. Это – большой город. Там точно есть реки, торговые пути, лошади и верблюды. Но будет ли готова Уйгулана? Надо снять эти железки и начать думать головой. Днём это сделать было невозможно – мешали жара, жажда и нудная, ноющая боль. Даже с Гэрэлом не получалось поговорить, хотя он плёлся рядом. Но теперь будет легче…

Неподалёку послышались шаги. Это возвращался юный монгол. Богдан уже хотел окликнуть его, как вдруг замер и прислушался. Ему показалось, что шаги были слишком медленные и осторожные. Вот они затихли… с другой стороны повозки. Нет, это был не Гэрэл. Тот бы не прятался, а сразу подошёл к костру.

Медленно, очень медленно, Богдан приподнял голову, затем плечи, упёрся руками в землю, сел, затем осторожно наклонился к коленям и стал придвигаться к колесу, чтобы спрятаться под дном повозки. Однако сделать это не дала верёвка. Она вытянулась во всю длину, и давила на шею. В этот момент послышался знакомый голос Гэрэла:

– Ты где? – юноша стоял у костра.

Наверное, он принёс тряпки. И сейчас станет искать его. А что тут искать? Несколько шагов, и всё. Но кто был с другой стороны? Кто там притаился? Богдан не успел ответить на этот вопрос, так как Гэрэл решительно повернулся к повозке и направился прямо к нему. Он должен был обогнуть её, как вдруг раздался глухой звук удара, и тихий шуршащий шелест – тело мягко упало на каменистую почву.

Незнакомец напал на Гэрэла и сбил с ног. Богдан прижался к колесу, наблюдая за углом. Там должна была появиться тень, но в этот момент послышался стук копыт. Поначалу ему показалось, что конь один. Однако через несколько мгновений топот усилился, и между повозками замелькали факелы. Всадники двигались со стороны степи. Это было непохоже на монголов. Ночью они не садились на лошадей.

У костров послышались крики, свист стрел, зазвенели сабли. Заметались тени, всё смешалось в общем шуме. Кто-то напал на стоянку под покровом ночи. Но кто? Звуки голосов стали ещё громче. На фоне ярких костров мелькали большие тени лошадей и маленькие – вскакивающих с земли монголов.

В какой-то момент Богдану показалось, что угол повозки сдвинулся в сторону и стал больше. Глаза впились в тёмное пятно и, не мигая, следили за общим фоном. Сердце ёкнуло и бешено заколотилось. Там кто-то был. Человек. Он прятался. Или нет? Интуиция подсказывала, что надо убежать или спрятаться. Богдан хотел рвануться навстречу чёрной тени, но его опередили.

Впереди раздался стук копыт и повозка вздрогнула от сильного удара. Тень метнулась в сторону, другая накрыла её, и послышались звуки борьбы. До него доносились отчаянный хрип и глухие удары.

Спасение было рядом. Надо было только добраться до костра. Прижимаясь к колёсам, Богдан обошёл повозку и дотянулся до тлевшей головешки. Верёвка тлела довольно долго. По крайней мере ему казалось, что это длилось целую вечность. А за повозкой уже шёл настоящий бой. Судя по крикам, там сражались несколько человек.

Наконец огонь сделал своё дело, и верёвка разорвалась. Пальцы с трудом засунули палку под железное кольцо на ноге. Руки дрожали, но мозг перешёл в режим коротких фраз и приказов: зажать, удар, крепче, удар, сильнее, давить, удар… На третий раз штырь выскочил, и левая нога освободилась. Для правой потребовалось пять ударов. Но как быть с руками? В одиночку не справиться.

Богдан стоял возле костра и с отчаяньем смотрел на свои кисти. С другой стороны появилась фигура человека. Он не был похож на монгола. Одежда напоминала одежду туматов – запахнутая рубашка, пояс, штаны и короткие маймахи. Незнакомец замахнулся и кинул в него копьё. Богдану удалось пригнуться к земле. Древко с силой ударилось в повозку. Тень нападавшего перемахнула через костёр и прыгнула сверху. Видимо, он собирался быстро разделаться с лежавшим на спине человеком, который явно не собирался сопротивляться.

Если бы у Богдана было копьё или сабля, то незнакомец напоролся бы на них животом и всё было бы решено. Однако у него была только палка, – тупая и твёрдая, – поэтому бедняга налетел на неё всем телом, но остался жив. Вместо крика раздался резкий, хриплый выдох. Тело сложилось пополам и медленно завалилось набок. Короткий удар палкой по шее успокоил его. Теперь сзади никого не было.

За повозкой тем временем кипела серьёзная битва. Повинуясь инстинкту бойца, Богдан сделал несколько шагов в ту сторону, и вдруг ему под ноги выкатился сначала один человек, а через мгновение – другой. Было похоже, что их просто с силой оттолкнули, потому что оба сразу вскочили на ноги и замерли.

Перед ними стоял оборванец с цепями на руках. У него была палка. Незнакомцы вытянули вперёд короткие копья. Неподвижная фигура жертвы не вызывала страха, поэтому они почти одновременно ткнули копьями в область груди и живота.

Однако в темноте расстояние оценить всегда сложно. Удары не достигли цели, левый нападавший не успел выпрямить и получил удар палкой по голове. Второй повернулся, пытаясь понять, что произошло с его товарищем, увидел шагнувшую навстречу тень и попытался защититься копьём. Оно отлетело в сторону, после чего острая боль пронзила череп, потушив в глазах пляшущий свет костров.

Богдан упёрся руками в колени. Держать палку двумя руками было неудобно, цепь болталась и сильно мешала. Но больше всего досаждали ноги – боль была нестерпимой. Кровь прилила к ранам с содранной кожей, короста потрескалась, оттуда потекла сукровица. Все стопы были мокрыми.

Мозг кричал, что надо бежать, найти укрытие и спрятаться, однако ноги понесли его в другую сторону. Подойдя к повозке, он взялся рукой за край жерди и осторожно выглянул. Несколько теней наскакивали на одну фигуру, которая отчаянно отбивалась, в основном, отталкивая.

Первый незнакомец получил удар по затылку и клюнул лицом вперёд, как тряпичная кукла. Второй оказался более резвым – удар пришёлся в плечо. Но этого было достаточно, чтобы он с криком выронил копьё и отскочил в сторону. Через пару мгновений крик оборвался, но его товарищи уже поняли, что их атаковали с тыла и остановились. Затем развернулись и выставили вперёд копья.

Богдан успел подхватить с земли короткое копьё и отступил спиной к повозке. Незнакомец, которому он пришёл на помощь, стоял на месте и тяжело дышал. Поэтому когда к врагу подоспела подмога, он продолжил отбиваться на том же месте. Следить за ним было некогда, потому что к повозке подбежали человек шесть или семь. Однако они оказались совсем слабыми и не умели сражаться. Даже монголы в пешем бою смогли бы их одолеть.

Борьба продолжалась довольно долго. Последние двое, почувствовав, что им не победить странного человека с цепями на руках, развернулись и исчезли в темноте. Вокруг никого не осталось, хотя вдали ещё слышались крики и стоны, храп лошадей и визги женщин. Богдан хотел опуститься на землю, но сбоку показалась неясная тень. Это был тот человек, которого он только что спас. Фигура приближалась, и в её движениях было что-то настораживающее.

Костёр был всего в нескольких шагах, и неясная тень, выплывая из мрака, постепенно обретала отчётливые очертания. В одной руке было копьё, другая вытирала лицо. Вот незнакомец сделал шаг, второй, и Богдан с удивлением узнал в нём Нурэя. Сразу стало понятно, почему нападавшие отлетали от него, как пучки травы, и не могли одолеть.

Главный охотник туматов наклонился и пошарил по земле рукой. Затем выпрямился и широко улыбнулся. Теперь вместо копья у него была сабля. Наверное, он выронил её во время нападения и не мог найти. Иначе его борьба с незнакомцами закончилось бы гораздо быстрее.

Широкое лицо с нависшими над глазами большими надбровными дугами повернулось к повозке, и Богдан почувствовал, как повеяло угрозой. Приподняв клинок, Нурэй стал медленными шагами приближаться к нему, пристально следя за каждым движением. Его намерения были ясны. Маленькое копьё здесь не помогло бы. Бросить его мешала цепь. Поэтому пришлось надеяться только на неё.

Сжав в кулаках железные звенья, Богдан вытянул вперёд полусогнутые руки и сжался в комок. Первые три удара были колющие. От них удалось увернуться. Затем Нурэй отошёл и несколько мгновений думал. После этого последовала череда размашистых движений слева направо как косой. Здесь уже помогла железная цепь. Она хорошо останавливала острый клинок, не давая ему добраться до тела.

Не выдержав, Нурэй зарычал от ярости и стал бить наотмашь, сверху вниз. Удары были сильные, и пару раз Богдану приходилось уклоняться и отходить. Цепь могла не выдержать.

После очередного «удара дровосека», как он назвал про себя Нурэя, ему удалось сократить дистанцию. Руки были подняты вверх, клинок лежал на цепи, надо было бить. Нога с огромным усилием оторвалась от земли и медленно, очень медленно ткнула тумата между ног. Однако и такого движения оказалось достаточно, чтобы Нурэй вскрикнул и упал на колени.

Богдан занёс руки над головой, собираясь ударить его цепью по затылку, но поскользнулся на мокрой траве и упал рядом. Сбоку послышались голоса монголов. К костру подбежали несколько воинов. Они лихорадочно искали врагов, но те неподвижно лежали на земле, а в живых остались только два тумата – один, который пришёл к ним сам, и второй, которого приказал охранять Субэдэй.

Нурэя подхватили под руки и отвели к его десятке. В ту ночь она изрядна поредела. Ценного пленника трогать не стали. Он лежал на земле, на полпути между костром и повозкой, растянувшись во весь рост, и не шевелился. В слабых всполохах пламени были видны руки в наручниках и голова с обрывком верёвки на шее.

Вторая половина тела пряталась в пляшущих тенях, которые сливались в плотный мрак возле колёс. Там же сидел, постанывая, его однорукий сторож, Гэрэл. Он пришёл в себя, когда всё уже кончилось, и ничего не понимал. Ему приказали и дальше охранять чужака. У самих монголов и без него было много дел после этого неожиданного и непонятного ночного нападения.

Оставалось ждать рассвета. Он, как всегда, должен был сделать тайное явным. Богдан хотел привстать, но только застонал и позвал Гэрэла. Надо было найти воду, за которую он в тот момент готов был отдать полжизни.