Текст книги "Стальной арбитр"

В мире Астрала золотом загорались ряды символов, разгоняя фиолетовое марево странной реальности, в которой не было привычного течения времени, не было материи, и прошлое с будущим сходились вместе, присутствуя одновременно в каждом клочке неосязаемого призрачного пара… Символы сложились в правильный многоугольник; герцогу привиделось, что в вечернем небе, где уже показались первые бледные звездочки, открылся абсолютно темный провал, из него вышел вихрящийся хобот смерча, начал быстро удлиняться, потянулся к Великому имперскому арбитру. Вот он уже над головой, в мгновение ока преодолел он бездну пространства, коснулся головы, прошел сквозь кость и плоть, дошел до сердца. Поток энергии хлынул в Стила, подарил ощущение всемогущества и неуязвимости; серебристые доспехи вспыхнули холодным огнем в сгустившихся сумерках. Время резко замедлило бег.

Словно прорываясь сквозь тяжелую и вязкую ртуть, Жерар сделал шаг, медленно-медленно поднял меч для удара. Так видел Стил, в глазах же остальных движение разбойника отразилось смазанным пятном – так виден в полете камень, брошенный катапультой. Тяжелый клинок пошел вниз. Мясник вложил в удар всю силу, и удар тот был быстр, как бросок гепарда.

На пустынном пляже Аравийского моря сам настоятель братства Черного Шара после жестокой схватки обученного тайнам боя Жерара с плененными воинами диких племен пустынников, когда Жерар поднял окровавленный меч и торжествующе закричал, стоя среди тел, уверил его, что он непобедим и убьет в бою любого Посвященного, что после этого он будет жить вечно, возрождаясь в новых телах.

Но врага, этого герцога, чей второй титул был так ненавистен Мяснику и его покровителям, почему-то не оказалось на пути лезвия, оно только вспороло воздух. По руке с мечом будто бы провели чем-то холодным, и – что это?! Рука отпала, срезанная чуть повыше локтя; боли пока не было, но недоумение и ужас сдавили разум разбойника.

КИНЖАЛ КОБРЫ, УБЕЙ, УБЕЙ ЕГО! ПУСТЬ ТВОИ ЖАЛА ВОНЗЯТСЯ В ЕГО ТЕЛО И ЯД РАЗЪЕСТ ЕГО ПЛОТЬ!

Клинок ожил, лезвия покинули рукоять. Они летели быстрее молнии убийственным триумвиратом. Вспышка ослепила людей, высветилась в полутьме стена леса, закричали испуганные птицы. Страшные жала соприкоснулись с сиявшим доспехом Стила и исчезли, сгорели в разряде энергии Астрала. Мясник ослеп, шея его ощутила волну сжатого воздуха от стремящегося к ней меча. Разбойник хотел крикнуть от ужаса, но легкие остались в теле, а голова падала в пыль, и в мире уже не было убийцы Жерара по кличке Мясник. И не будет больше никогда.

…Сьон встретил воинов гамом и толчеей портового города. Несмотря на ночной час, улицы заполнял народ. В воздухе смешивались в причудливый букет ароматы моря, запахи дыма, пряностей, нечистот и еще многого, что присутствует в человеческом скоплении, именуемом городом. Здесь казалось, будто и не было никакой эпидемии перерождений и войны. Сотни торговцев продавали товары и ночью, боясь пропустить приход армии. Из ярко освещенных лупанаров выбегали полуодетые девки, они визгливо расхваливали собственные прелести и завлекали воинов «отдохнуть перед битвой с чудищами».

Отряд, возглавляемый Великим имперским арбитром, приняли поначалу за обычных латников, но вскоре крики утихли, и до припортовых казарм отряд дошел без эскорта торгашей и проституток. Разочарованные купцы и жрицы продажной любви расходились с надеждой на утро, когда город наводнят тысячи поизносившихся и охочих до женских ласк солдат. За дни, пока войско Империи будет грузиться на корабли, местный торговый люд рассчитывал нажиться на год вперед.

В казармах воины Истины расседлывали и чистили коней, задавали им корм и подкреплялись сами. Герцог Стил тем временем принимал делегацию в составе сьонского наместника и нескольких адмиралов имперского флота. А у причалов же ожидали Великого имперского арбитра и его людей два быстроходных парусника с командой из поморов-русичей – умелых и бесстрашных мореходов, утверждавших, что капризное море Швейцеров после льдистых северных вод для них просто теплое и тихое озеро.

С первыми лучами Солнца швартовы были отданы, но ветер не спешил подниматься и наполнять паруса. Стил и другие маги-Посвященные изрядно потрудились, вызывая его. Наконец паруса выгнулись тугими корсетами, от причала важно отвалил «Архангел Михаил», за ним последовал и второй корабль – «Святой Петр».

Парусники шли на запад, несколько раз вблизи проплывали тяжело груженные пузатые купеческие нефы. Матросы расторопно исполняли приказы капитанов, оставались за кормой мили, а далеко-далеко впереди был Остров, где тридцать пять Посвященных ждали прибытия пятнадцати собратьев, потребных для образования Большого Круга Пятидесяти. Круг должен быть полон, тогда свершится ритуал Воссоединения Атрибутов и будут произнесены слова заклятий Познания Времени.

«Архангел Михаил», на котором плыли Посвященные, нес к Острову лучших магов Континентального Имперского Союза. Капитану «Архангела Михаила» Трофиму Посадову становилось иногда немного не по себе, когда он думал о том, кто его пассажиры.

Плавание проходило без происшествий. Люди грелись на солнце, вдыхали полной грудью целебный морской воздух. Всплывали иногда с шумом у бортов диковинные рыбы зокк, глядели на корабли радужными, большими глазами, вновь уходили в темно-зеленую глубину. Размером с крупную акулу, с синеватой переливчатой чешуей, рыбы зокк были любопытны и незлобивы и, как дельфины, явно благоволили к людям. Случалось, гибнущий мореход находил спасение на спине рыбы зокк, держась за плавник, путешествовал к ближайшему берегу, где благодарил Творца за чудо. Существовало поверье, что рыбы зокк обладают разумом, угаснуть которому не дает магия. Именно поэтому рыбы зокк живут только в море Швейцеров, в море, усиливающем любую магию Светлой Стороны. Именно посреди моря Швейцеров возвышается Остров – средоточие сил от Бога, пробужденное от вековой дремы Апостолами Первого Посвящения.

Стил отдыхал, когда в дверь его каюты постучали. Вошел отшельник Бьорн, Посвященный Звездам, очень худой, рано поседевший мужчина, одетый в длинный, домотканой материи плащ.

– Прости меня, Великий имперский арбитр, – сказал он, – я нарушил твой покой. Но дело не терпит отлагательств. К нам приближаются корабли, много кораблей. Я и отец Джордано сотворили заклятье Поиска Душ. Души плывущих на тех кораблях несвободны. Мы встретили эаров, герцог Александр!

На палубе безмолвной группой стояли пятнадцать Посвященных, вглядывались в даль моря. Команда «Архангела Михаила» пока пребывала в неведении, однако тревога расползлась по кораблю, будто гнилой болотный туман, моряки ощутили неосознанный страх. Что-то чуждое человеку и смертельно опасное сжимало шипастые клещи угрозы вокруг двух людских парусников.

Булгарский господарь Георгий вонзил в мачту странного вида кинжальчик, сжал обеими руками рукоять и закрыл глаза. На челе выступил пот, черты лица господаря заострились. В небо, на высоту нескольких миль, вознесся Наблюдатель – недолговечное создание волшбы, сотворенное из невидимых полуматериальных-полуэфирных тканей и питающееся жизненными силами Посвященного.

Наблюдатель взлетел высоко над морем. Он не имел разума и души, он мог только видеть; сейчас две прозрачные линзы, которые с трудом можно было назвать глазами, обшаривали горизонт, приближали далекие предметы лучше любых подзорных труб. А создавший Наблюдателя Георгий видел мир его глазами. Булгарин застонал от напряжения, пальцы еще сильнее стиснули рукоять слоновой кости, ногти побелели.

Два людских корабля охватывало полукольцо тринадцати низкобортных галер, не видных пока с палубы «Архангела Михаила». Паруса на мачтах галер спущены, сотни гребцов, синхронно напрягаясь, гнали их стелившиеся над водой корпуса вперед со скоростью, недоступной для галер с экипажем из простых смертных.

Эары. Да, это они, извещенные неведомо кем и неведомо как, что на поморских парусниках плывут самые опасные враги нелюди.

Пройдет полчаса, корабли сойдутся. Сначала вступят в бой катапульты на галерах, потом эары ринутся на абордаж, превратят живых людей в мертвое мясо – поживу для рыб и чаек.

Посвященные решались. Можно усилить магией ветер, выскользнуть из объятий стаи эарских галер и уйти. Но нелюдь не отстанет, эары последуют за людьми к Острову. Оборона Острова устоит, но будет потрачено много сил непосредственно перед урочным часом творения волшбы, и времени для восстановления их может уже и не хватить. Выход один – принять бой сейчас. Галер больше, но у людей, кроме прекрасных, вооруженных пушками парусников и двух сотен искусных латников – воинов Истины – есть и пятнадцать сильных магов – Посвященных. А это почти уравнивает шансы сторон на победу.

Великий имперский арбитр отдал нужные команды, взлетели к топам мачт боевые флаги. «Архангел Михаил» и «Святой Петр» имели на верхних палубах по дюжине длинноствольных бронзовых пушек, отлитых на уральских заводах. Воины Истины подозрительно косились на диковинные металлические бревна, полые внутри, они еще не видели артиллерии в деле. Сейчас пушкари занимали места у орудий, раздувались фитили, подавался потребный припас к пушкам.

Посвященные – члены Большого Круга Пятидесяти – замерли посреди предбоевой суеты. На плечи этих магов скоро лягут свинцовой тяжестью произносимые слова заклятий – без магии галеры эаров уничтожат оба корабля за минуты.

Враг приближался. На горизонте вырастали темными черточками галеры. Трофим Посадов, поднесший к глазам заморскую подзорную трубу, дивился их быстроте – на веслах галеры шли скорее самого быстрокрылого парусника. Ближе, всё ближе чудовища, мачты галер уже не кажутся тоньше иглы сквозь стекла подзорных труб. Форштевни режут волны, кипит вода под сотнями весел, смотрят вперед носовые фигуры, сработанные когда-то мастерами-людьми, а теперь служащие впередсмотрящими эарам.

Великий имперский арбитр воздел над головой руки с обнаженным мечом. На лезвии вспыхнули руны, клинок побагровел, он предвкушал большую кровь. Посвященные сомкнули плечи, образовали кольцо вокруг герцога Стила.

Поморы-русичи с удивлением и страхом смотрели на них – на далеком севере Московии не в ходу магия, там надеются больше на себя и товарищей.

Творилось могучее заклятье Ледяного Кулака. Посвященные размеренно повторяли слова, они не спешили – торопливого мага могут ожидать бессилие, помутнение разума и смерть. Паруса корабля вдруг беспомощно обвисли – побочная сила заклятья вызвала на полмили окрест мертвый штиль. Затем на спокойной поверхности моря возникла большая волна с пенным гребнем, возникла и тут же застыла, всю поверхность водяной горы сковал лед. В двух сотнях футов от «Архангела Михаила» застыл и воздух, сгустившись в инеевый шарик размером с кулак. Раздался треск. Ледяной панцирь волны лопался, куски льда срывались и летели по воздуху к едва видимому шарику, тот каким-то неведомым образом проглатывал огромные куски замерзшей воды и рос, рос с чудовищной быстротой.

Пораженные поморы, незнакомые с подобной магией, замерли душевно и телесно, они не верили собственным глазам.

На поверхности моря лежала, чуть не касаясь борта, колоссальная сфера небесного цвета, с прожилками белых вкраплений. Она была даже больше корабля, верхний полюс сферы возвышался над топом грот-мачты.

Кольцо Посвященных разорвалось. Великий имперский арбитр встал у борта, направил острие меча на ближайшую галеру эаров. Ледяная сфера сорвалась с места, погрузилась до половины в море, поднятая ею волна накренила людские парусники. Со зловещим гулом гигантский снаряд ринулся на нелюдей. Быстрее и быстрее! Он мчался сейчас скорее самого лучшего скакуна, быстрее чайки. И не было от него спасения.

Даже за милю ужасный треск заставил дрогнуть сердца самых стойких. Ледяной Кулак ударил галеру, разметал корабль эаров во все стороны мелкой щепой, подмял под себя остов, при этом утробно ухнув, помчался дальше. Размер созданной магией ледяной сферы уменьшился, она стремительно опала на несколько ярдов.

Герцог Стил переместил острие меча, нацеливая Ледяной Кулак на носовую фигуру следующей галеры. Титаническая сила моментально остановила идущий полным ходом корабль, он взорвался крошевом дубовых досок; тела эаров, расплющенные, изуродованные, кувыркаясь в воздухе, падали в море.

Стилу становилось всё труднее держать меч, нацеливая Ледяной Кулак, клинок стал тяжелым, как гранитная скала. Магический предмет не желал долго подчиняться кудесникам из смертных, он хотел уйти вниз, в уютную темень глубины, растаять, разлиться первородной влагой, которую разнесут потом придонные течения.

Третья галера уничтожена, четвертая… Утробный гул Ледяного Кулака перешел в пронзительный душераздирающий визг, он стал уже вдвое меньше.

Великий имперский арбитр с огромным трудом удерживал меч, руны на лезвии ослепляли, глаза застилал лиловый туман. По щекам Стила покатились окрашенные кровью слезы.

Пять, шесть, нет, уже семь галер разбито, раздавлено безжалостным льдом. Восемь!

Потеряв сознание, один за другим падают Посвященные вокруг Великого имперского арбитра. Поток сил, помогающий укротить Ледяной Кулак, иссякает.

Девять! Шар небесного цвета бъет в борт галеры, проходит сквозь ее корпус так же легко, как арбалетная стрела прошивает кусок гнилой мешковины. Меч герцога Стила падает вниз, вонзается глубоко в брус фальшборта. Освободившийся Ледяной Кулак издает почти человеческий вопль радости, ныряет в воду, чтобы раствориться в ней и снова стать свободной волной.

И вновь подул ветер.

Стил, пошатываясь, отошел от борта, двое воинов Истины подхватили его под руки, усадили на скамью. Герцог из последних сил творил заклятие Восстановления, он не имел права быть слабым. Четыре галеры, подобно голодным волкам, открывшим клыкастые пасти, близятся. Скоро будет бой, не магический, а самый обычный и кровавый: меч против меча, сила человека против силы нелюдя.

Вражьи галеры приблизились уже меньше чем на милю. Выстроились на носу «Архангела Михаила» арбалетчики и лучники, неподвижно стояли за ними мечники. Великий имперский арбитр упруго вскочил на ноги, поднялся на капитанский мостик. Токи воздуха, нарушенные магией, восстановились – «Архангел Михаил» резво шел вперед, за ним, в кабельтове, следовал «Святой Петр». Канониры раздували тлеющие фитили, бегал по палубе «Архангела Михаила» приземистый краснолицый мужичок в простой поддевке с окладистой бородой. Уральский пушечный мастер Артамонов в последний раз проверял свои детища из надраенной бронзы, давал наставления русским пушкарям.

Галеры замедлили ход. Зачем торопиться, когда добыча сама плывет под прицелы катапульт, к жалам обитых медью таранов.

Капитан Трофим Посадов направил подзорную трубу на ближнюю галеру. На носовой ее площадке, точно муравьи, суетились эары, сноровисто заряжая катапульту огромным бочонком «греческого огня». За ними в необычных, нелюдских позах застыли эары-воины абордажной команды. Посадов разглядел шевеление щупальцеподобных конечностей, зажатые в них многочисленные орудия убийства и опустил подзорную трубу, потом истово перекрестился и твердыми руками самолично взялся за штурвал, сменив рулевого.

«Святой Петр» выкатился из кильватера вбок, дабы иметь лучший прицел. До галер осталось пять кабельтовых, четыре с половиной… Со звоном выстрелила галерная катапульта. Бочонок «греческого огня», роняя жаркие капли, прочертил в воздухе дугу и упал в море в трехстах футах от «Архангела Михаила». Адский состав горел и в воде, образовав чадящее маленькое огненное озерцо.

Артамонов махнул рукой, крикнул:

– Пали!

Латники на палубе, непривычные к грому пушек, новому изобретению хитроумных московитов, зажали уши ладонями. «Архангел Михаил» задрожал всем корпусом, палубу заволокло едким пороховым дымом. От души ухнули и пушки «Святого Петра».

На галере, что приближалась с левого борта, надломилась расщепленная ядром мачта, сокрушила такелаж, рухнула и ударом своего тяжелого тела поломала множество весел. Носовая площадка галеры заодно с катапультой опрокинулась назад, на палубу, занялись бочонки с «греческим огнем». Быстро накренился другой эарский корабль с проломленным бортом.

– Не копайся, заряжай! Бомбу, бомбу не передержи, в дуло ее, окаянную! – кричали пушкари-наводчики подручным. – Пали!

Еще залп! Арбалетчики на носу только готовились метать стрелы, а пушки уже кусали и рвали врага с недоступных для арбалетов дистанций. Горящая галера получила еще две бомбы, осела больше разбитым носом, из которого, будто кости, торчали ломаные шпангоуты. Однако гребцы не переставали гнать корабль вперед, приближая тем самым собственную гибель. Галера уткнулась в набежавшую волну и вся в пене, взбитой веслами, нырнула под воду.

Из сотен глоток вырвался торжествующий рев. Но нелюдь наседала, поврежденная галера почти не сбавила ход и грозно надвигалась, за ней еще две. Их курсы сходились на «Архангеле Михаиле». Эары откуда-то знали, что Великий имперский арбитр и члены Большого Круга Пятидесяти плывут именно на нем.

Все три эаские галеры приближались с правого борта. Капитан побелевшими пальцами сжимал штурвал. «Так держать! Нельзя дать чудищам взять нас в клещи, у нас справа по борту «Святой Петр», там Семен Мурманов капитаном, не подведет, сдюжим, отобьемся, ведь и арбитр с нами, и волшебники!» – думал он.

Рванулись, отскочили, скрипя блоками, уральские пушки, ядра впились в раненую галеру, закричал от радости Артамонов:

– Как стреляем-то, православные, как стреляем!

Легла на борт галера. Слетели в море с отвесно вставшей палубы эары-бойцы вместе с абордажной площадкой. Раскрылся вдруг парус, упал с мачты, накрыл полкорабля. И под его белым саваном всё двигались головы и плечи гребцов – бывших людей…

Один борт галеры уже под водой, да и второй уходит вглубь, а весла все двигаются, синхронно рубя уже не воду, а воздух, и никто из эаров не думает о спасении. Даже когда галеру полностью поглотило море, лопасти весел над водой продолжали шевелиться, как будто утонул там чудовищный дикобраз, и движение это порождало тошноту своей бездушной и бездумной покорностью смерти.

Огромный камень, весом с доброго быка, упал на палубу «Архангела Михаила», подмял двух воинов Истины. Крики коротки, треск костей и ломаемых досок заглушают их… Эары били метко, на «Святом Петре» катапульты нелюди сшибли три пушки, убили и покалечили изрядное число людей.

Дымящийся бочонок лопнул на носу перезрелым плодом, загудело пламя, метнулись за борт живыми факелами обезумевшие от боли люди. Посвященный Воде отец Володимир сложил персты нужным образом, вздыбилась вода у форштевня, хлынула на палубу, унесла с собой большую часть огня. А то, что осталось, сноровисто сбили, песком засыпали моряки-поморы заодно с разноязыкими воинами Истины. Еще один камень разбил ограждение мостика, острая щепка копьем вошла в плечо капитана, боль дернула каждую пядь тела. Но некогда сейчас стонать от ран, близки галеры, Солнце отражается в их медных таранах, нельзя подставить борт, а то худо будет, очень худо! «Святой Петр» удачно бросил бомбу, вырвала пороховая сила часть днища, пустила внутрь зеленую воду. Галера враз сбавила прыть, поползла по-черепашьи, а умелый Семен Мурманов провел парусник мимо близкого острия тарана. Ударили еще раз пушки, засвистели стрелы арбалетчиков и лучников, выкосили нелюдей, что суетились около катапульты… «Святой Петр» оставил корабль позади, тот уже осел по весельные кожухи. Минута – и хлынет соленый поток через борта, море навеки засосет галеру.

На «Архангела Михаила» наплывал мощный нос с огромными, похожими на бивни слона, надводными таранами. Ангел носовой фигуры распростер над ними белоснежные крыла, грустным взглядом смотрел он на приближающийся парусник, названный в честь собрата. Но ничего не мог изменить деревянный ангел – ведь он был только красивой, дорогого дерева статуей.

Арбалетчики с лучниками били тяжелыми стрелами, прорежали ряды нелюди; вонзались в борта, мачты и живую плоть, ответные оперенные снаряды эаров… Капитан налег на штурвал, вспыхнула огнем рана, как же больно тебе, Трофим! Лево на борт!

До эаров оставалось всего около кабельтова, когда бушприт «Архангела Михаила» пошел на юг, тараны галеры, нацеленные на грот-мачту, смещаться стали к корме. Успеем или нет? Мечники, ждавшие схватки, не сводили глаз с медных клыков галеры. Пушкарям некогда было терзать себя предположениями. Вот он враг, сейчас прыгнет к тебе, изрубит твое тело, растерзает когтями. Клин, клин под пушку загоняй, чтоб ниже глядело жерло. Картечью их, тварей богомерзких! Пали!

Великий имперский арбитр знал уже, что им не отвернуть, таран правого борта галеры заденет корму, обдерет доски, сойдутся на полминуты корабли. Этого хватит, чтоб сотня эаров прыгнула на палубу. Посвященные стояли у мачты, блестело их оружие. Но нельзя гибнуть членам Большого Круга Пятидесяти, Круг станет неполон. Придет, конечно, новый Посвященный, но время ритуала предопределено, оно не будет ждать.

Галера совсем близко. И чем ближе становился ее нос с абордажной площадкой, тем сильнее леденило души самых храбрых. Там готовился к нападению бестиарий, который мог привидеться человеку только в пьяном бредовом сне где-нибудь на плохом месте. Каких только существ не создал извращенный ум короля эаров! Здесь были и твари, утратившие вовсе человеческий облик, похожие на осьминогов с непонятно как выросшими ногами, твари прыгучие с огромными нижними конечностями, твари, напоминавшие помесь человека и страшной саблезубой кошки, что бродит еще в душных джунглях Черного континента. Были и твари более человекоподобные, но одинаково беспощадные к настоящим людям. Человек для эара – только лишняя грязь на Земле, кто не переродился, должен исчезнуть…

Отвратительный гнилостный смрад окутал парусник. Герцог Стил смотрел на скамьи гребцов, даже его холодный разум воина-мага отказывался воспринимать такое.

Мерно качая веслами, галеру двигали две сотни эаров-гребцов. Все они остались внешне людьми, видно, создавший их посчитал человеческое тело наиболее подходящим для такой работы. О, Бог мой, что же стало с бывшими людьми! Неведомый творец эаров использовал живые тела, как бездушный инструмент, гребцы-эары были лишены разума, у некоторых глаза закрыты, у других пусты от мысли, как бывает пусто ледяное поле на склоне многомильной горы. Живые мертвецы. Среди них были и мужчины, и женщины, у многих дерево весел протерло ладони, из почерневшей, сгнившей плоти торчали светлые кости. Многих гребцов посекло картечью, поранило стрелами, но эары жили и без глаз, со стрелами в горле, с ужасными ранами, после которых человек не протянул бы и минуты. Утраченный разум заменила звериная живучесть, и всё так же размеренно двигались весла.

Закричал, бросил тугой картуз с порохом подносивший его юнга, метнулся к трапу, надеясь укрыться в темном трюме от всего этого невыносимого кошмара. Метнулся и встал вдруг, закусив до крови губу. Секунда, другая, по щекам юнги текут слезы, их выдавливает ужас… Но мальчик победил его, бросился назад, подхватил с палубы картуз, сунул в жерло. Пожилой канонир вогнал картуз в ствол, забил картечный заряд. Огонь! Пали!

Взревели пушки, почти в упор, струи раскаленных газов из жерл опалили борта галеры. Залп русских пушек был страшен, бойцов-эаров на носу смело горячим ветром картечного чугуна, кровь и куски тел сделали палубу галеры скользкой и багровой.

«Архангел Михаил» дрогнул и накренился от удара, бивень тарана, раздирая обшивку, прошелся по корме. Прыжок! Эар-кузнечик первым оказался на палубе поморского парусника и тут же упал, пронзенный стрелами. За первым существом последовали другие, их было всего с десяток, пушки выбили большинство эаров-воинов абордажной команды. Стил бросился в бой, его меч обезглавил ближайшую тварь, метнулся к следующей. Рядом дрался булгарин Георгий, творя чудеса двумя кривыми саблями. Разрывая жилы, напрягались пушкари, разворачивали орудия. Вдруг один из пушкарей, богатырь, косая сажень в плечах, схватил пудовую бомбу, запалил фитиль и руками бросил ее на близкую палубу галеры. Осколки от близкого взрыва продырявили паруса, а силач метал уже вторую бомбу. Кипели от жара кровавые лужи на досках палубы эарского корабля, рвали осколки эаров, секли такелаж обоих кораблей…

Таран, сорвав с кормы последнюю доску, ушел назад, корабли разошлись. Выстрелили напоследок пушки, зажигательные стрелы вонзились в дерево галеры, остался за кормой побитый корабль нелюди.

Тяжело дыша после боя, воины сносили в каюты к лекарям раненых, выбрасывали за борт трупы эаров. «Архангел Михаил» и «Святой Петр» плыли прочь от места сражения, к Острову, где властвует светлая людская магия, где ждут достойнейшие.

На горизонте горела, окутавшись жирным черным дымом, галера.

На корме, в бывшей каюте капитана-человека, дрожал в агонии пожираемый огнем омерзительный слизистый сгусток. Это был мозг-посредник, капитан корабля эаров, настолько чуждый всему земному, что его, пришедшего из другого мира, не одолела бы и самая могучая магия планеты Земля. Разносились вокруг неслышимые ухом призывы, мозг-посредник звал на помощь, однако никто не спешил к нему, лишь шевелились, подыхая, несколько эаров-воинов, да тупо двигали веслами, сгорая, безмозглые эары-гребцы.