Текст книги "Мы и Россия"

Тут возник официант с подносом, на котором возвышалась бутылка водки, запотевшая, покрытая росинками. Сначала он поставил передо мной тарелку с аккуратными огурчиками, потом – рюмку. Взяв изящным движением бутылку, он заставил её отдать некоторое количество прозрачной жидкости рюмке. Вопросительно посмотрел на М., но тот покачал головой. После этого бутылка опустилась на стол, а официант тихо удалился.

«Пить иль не пить? Вот в чём вопрос, – размышлял я, глядя на полную рюмку. – Напиться и забыть про все разочарованья? Уйти в тот зыбкий мир, что дарит забытьё? И уподобиться тому, кто счастлив сам собой, кому не нужен гений, творящий этот мир? Или пройти весь путь с открытыми глазами? Узнать всю боль потерь? Но выстоять, испив до дна всю чашу, данную судьбою?.. Как быть? И что мне предпочесть?»

– К чему так много дум на ровном месте, – вернул меня на грешную землю М. – Ты давай, допивай, и мы с тобой пойдём.

– Куда?

– Поверь, не будешь ты разочарован.

И в самом деле, что от рюмки той? Я выпил. Разом. Студеный вал обрушился мне в горло и внутрь ушёл. Я выбрал огурец. Как дивно он хрустел. Как дивно. Сколько малых радостей на свете. Глупо их не замечать. Ой, как глупо…

Рюмка водки успокоила меня. Я глянул на приятеля:

– Идем?

Он кивнул. Решительно поднялся. Проговорил, обращаясь к сидящим за столом:

– Господа, мы ненадолго покинем вас. Места держите.

Я последовал за своим другом, как верный пес за хозяином, до развилки, потом мы свернули в противоположную от выхода сторону, прошли еще немного по сужающемуся коридору и уткнулись в темно-синие портьеры.

– Подожди меня здесь, – сказал М. и исчез за матерчатой преградой.

Я закрыл глаза и подумал о зале, который приютил меня, накормил, напоил, дал интересное общение, познакомил с новыми людьми. Чего ещё желать? Куда стремиться? Здесь так просторно и многолюдно. Здесь можно затеряться. Можно забыться. Можно сидеть в одиночестве, а можно – в шумной компании. Что ещё надо? М. прав: какая мне разница до других залов и тех, кто находится в них. Я должен радоваться, что попал сюда, и точка.

Рука опустилась на моё плечо. Я разомкнул веки – М. знаком манил меня за портьеру. Там обнаружилась дверь, оберегаемая парой охранников. Они не препятствовали нам, и мы оказались в следующем зале. Навскидку он был немного меньше первого, но его убранство радовало. Высокие спинки светлых кожаных диванов создавали гораздо более интимную атмосферу для времяпрепровождения, чем в предыдущем зале. В центре возвышался изящный фонтан из мрамора – наяда застыла среди струй. Я сразу понял – находиться здесь куда престижнее. Спазм сдавил мое горло.

– Как тебе удалось? – восхищенно спросил я.

– Дело в том, что со служителями банкета можно договориться. В конце концов, они живые люди. Но это за рамками Правил. Так что об этом никому нельзя говорить…

Мы двинулись по проходу. И тут я увидел их – кареглазую и голубоглазую. Они сидели в большой мужской компании и оживленно беседовали.

– Смотри, те девушки, – я кивнул в их сторону. – Подойдём?

– Нельзя. Мы помешаем.

Какая жалость! Мне так хотелось продолжить общение с кареглазой. Увидеть заинтересованный взгляд, услышать приятный голос, обрести надежду на развитие отношений… Я надеялся, что она хотя бы заметит меня, когда мы проходили мимо, но и этого не случилось. Однако чем больше я смотрел по сторонам, тем быстрее улучшалось мое настроение. В этом зале было гораздо больше женщин, и каждая – милашка, одетая в красивое платье или костюм. Нет, не зря мы пустились в это захватывающее путешествие.

Нам помахал рукой человек, у которого М. одолжил для меня бейдж. Он был один за столом, и мы направились к нем у.

– Зовите меня просто Р., – представился он. – Присаживайтесь, друзья. Рад видеть вас. Как, нашли свой пропуск?

– Да, – соврал я.

– Вот и славно. Закажите себе чего-нибудь. – Он пододвинул к нам пухлую папку меню.

Знакомство с меню вызвало у меня самые радужные чувства. Я долго ползал взглядом по страницам, а когда поднял голову, обнаружил официанта, стоящего рядом.

Я заказал икры, черной и красной, слабосоленой форели, фаршированных баклажанов, зеленое лобио, салат по-гречески. На горячее – каре ягнёнка под соусом розмари.

– У вас одна кухня с тем залом? – Я указал в ту сторону, откуда мы с М. недавно пришли.

– У нас своя кухня, – сухо заметил официант. – Что пить будете?

Я посмотрел на своего приятеля.

– Ты – знаток. Заказывай.

М. углубился в карту вин, но его опередил «хозяин столика»:

– Принесите нам бутылочку «Медок Шато Тэр Руж. Крю Буржуа». – Он подмигнул мне. – Стоящее вино. Можете не сомневаться. Оно здесь пятилетней выдержки.

Официант удалился, а Р. продолжил разговор.

– Любите вино?

Я сразу понял, что выставлять себя тонким ценителем опасно – этот человек быстро выведет на чистую воду. Поэтому ответил уклончиво:

– Люблю. Но ещё не успел постигнуть многие тонкости. В отличие от моего друга М., который знает в этом деле гораздо больше меня. – Да, я знаю больше, – охотно согласился М., – но не настолько, чтобы считать себя знатоком. Я лишь скромный кандидат на звание знатока.

– Что же, сочту за честь посвятить вас в некоторые тонкости винной продукции, – произнес Р., и выражение его лица сделалось серьезным. – Итак, наше нёбо воспринимает четыре различных вкуса, а именно: горький, сладкий, соленый и кислый. Эти четыре основных вкуса интерактивны, их взаимодействие таково: солёное усиливает горькое, горькое смягчает кислое, а сладкий вкус приглушает ощущения от кислого, солёного и горького. Таким образом, гармония может быть найдена при противопоставлении двух взаимодополняющих вкусов: к примеру, присущая белым полусладким винам сладость прекрасно сочетается с солёным привкусом некоторых голубых сыров, таких, как, скажем, Рокфор.

Эти слова звучали для меня как чудная музыка. Я слабо кивал в такт его речи, а он, между тем, продолжал:

– Правила употребления вин таковы: сочетание должно основываться на уровне ароматов и вкуса вина и блюда, а также надо учитывать их интенсивность и взаимодействие. Обычно начинают с самых молодых вин и завершают винами более выдержанными. Подача наиболее лёгких вин предшествует подаче более структурированных и полнотелых. Двигаться следует от вина самого прохладного к вину самому «шамбрированному». Сухие белые вина подаются перед полусладкими винами. Достоинства «тельных» и благородных красных вин лучше оцениваются зимой. И, наоборот, в тёплое время года лучше предпочесть свежее и лёгкое вино. Великие вина не обязательно требуют сложных и замысловатых блюд. Как раз наоборот, они наилучшим образом оцениваются и полнее всего выражают свои достоинства в сочетании с простыми блюдами. Главное, чтобы эти блюда были качественными. Если трудно соблюсти всю совокупность этих правил, можно уяснить в качестве основного принципа следующее: последнее поданное вино не должно вызывать сожаление о предыдущем.

Я был очарован. Вопрос выскочил сам собой:

– Вы имеете отношение к торговле вином?

– Нет. Исключительно к его употреблению.

– Простите, а чем вы занимаетесь?

– Видите ли, я сейчас на государственной службе. Но ещё недавно работал в крупной фирме, занимал высокую должность. По секрету могу сообщить, что она занимается поставками вооружений. А перед этим я тоже был на государственной службе. Так складывалась моя жизнь.

Мне определенно нравился Р., такой обходительный, эрудированный, уверенный в себе. В высшей степени приятно было общаться с ним. Когда он спросил, чем занимаюсь я, пришлось соврать. В самом деле, не говорить же ему, что я тот самый офисный планктон!

– Генеральный директор фирмы. Средней, но бурно развивающейся. Мы работаем в сфере консалтинга. Безопасность, риски, инвестиции.

– Любопытно. Весьма любопытно… А что-то за вами есть?

– Прочные связи в силовых структурах.

– Это хорошо, – задумчиво произнес он. – Хотя по-прежнему лучше там работать, чем иметь связи… Отчасти с вами разобрались. А про М. я всё знаю. Мы – давние знакомые… Вот и закуска. Давайте займёмся делом.

Он дождался, когда все тарелки опустятся на стол, а вино стараниями официанта окажется в бокалах, и произнес лаконичный тост:

– За знакомство!

Признаться, я не ощутил чего-то особенного – вино как вино, вкус приятный, но не более. За что платить такие деньги – а я подозревал, что оно весьма дорогое, – я не знал, но изобразил на лице безмерное наслаждение.

Бутерброд с черной икрой и баклажаны подкрепили мои силы. Я собрался с духом, наполнил всем бокалы и произнес тост:

– За наше процветание!

Тост был принят, вино – выпито. Лобио, приготовленное в лучших грузинских традициях, услаждало меня. Как и салат по-гречески. Вино дополняло вкусовые ощущения. Честно говоря, оно всё более нравилось мне, как и этот невероятный вечер.

– Хорошо здесь, – проговорил я, окинув зал довольным взглядом. – Всё-таки банкет – это прекрасно. Особая форма существования.

Р. усмехнулся, а мой давний приятель снисходительно проговорил:

– Согласно Правилам, о которых я тебе говорил, банкет – торжественный званый обед или ужин в честь какого-либо важного события.

– Но кто сказал, что жизнь – не событие?! – глаза Р. вспыхнули чудным светом. – Событие. И какое! – Он погрозил пальцем невидимому оппоненту. – Так что банкет – обычный праздник жизни.

– Согласно Правилам, на банкет приглашается строго ограниченный круг лиц, – мягко возразил М.

– А кто сказал, что обычный праздник жизни для всех? – Взгляд Р. сохранял чудесное свечение. – Всё равно банкет – обычный праздник жизни. Данная формула заслуживала того, чтобы за неё выпить. На том вино закончилось. Официант получил приказание принести такого же.

Новая бутылка прибыла к нашему столу вместе с каре ягненка и медальонами из телятины, которые заказывал М. Каре оказалось отменным – нежнейшее мясо. А вкус…

– Как соус розмари? – поинтересовался М.

– Объеденье. А как твой сливочно-сырный?

– Тоже на высоком уровне.

– Кухня здесь неплохая, – заметил Р. – Но забывать про вино не стоит.

Я исправил оплошность – наполнил бокалы. И вдруг увидел её, кареглазую особу. Она двигалась в нашу сторону. Я ни секунды не размышлял: встал из-за стола и пошел ей навстречу.

– Вы уже тут? – озадаченно спросила она, когда я преградил ей путь.

– Да. Не посидите с нами? – Я указал на наш стол. – Мы будем очень рады. Прежде всего – я.

– Спасибо. Я спешу.

И она продолжила свое удивительное движение. Ах, что это была за походка! Я наслаждался, глядя ей вслед.

Когда я вернулся за стол, Р. спросил меня, хитро улыбаясь:

– Вы знаете, кто она?

Я покачал головой.

– Это любовница министра. Вы рискуете, министр весьма ревнив и злопамятен.

Я с укоризной посмотрел на М. Но мой приятель был удивлен не меньше меня.

– Разве она не любовница заместителя министра? – промямлил он.

– Уже нет. Месяц назад она стала любовницей министра. И, соответственно, его референтом. Вы упустили, мой друг, важное изменение. Надо быть внимательнее. Иначе можно попасть впросак. И давайте, наконец, выпьем, – произнес Р. и обратился ко мне: – А вы не забывайте про своё каре. Баранину следует есть, пока она горячая. Предлагаю тост за успех в любовных похождениях. Если вы наставите рога министру, я буду рад. Но соблюдайте осторожность.

Я выпил прекрасное вино и доел изысканное каре. Разговор, между тем, коснулся государственной службы.

– Никогда не думали занять какую-нибудь серьезную должность? – обратился Р. к моему старому другу.

– Нет, упаси Боже. Лучше я останусь в коммерческой структуре. У меня там прочные позиции.

Р. вопросительно глянул на меня.

– А я не получал интересных предложений, – ответил я, потупив взгляд.

Это было правдой наполовину – я не получал никаких предложений.

– Понимаю вас, – сочувственно произнес Р. и снова вернулся к разговору с М. – Всё логично. Если жизнь на этой планете испытание, то жизнь в обличии государственного чиновника – особое испытание. Главная проблема с народом. Люди хотят работать поменьше и получать побольше, ни за что не отвечать, развлекаться с утра до вечера, но чтобы при этом государственные чиновники решали все их проблемы, всегда были приветливы и учтивы. Да, всё так. Быть государственным чиновником тяжко. Но порой для того, чтобы занять достойную должность в крупной компании, приходится идти на государственную службу.

– У государственных чиновников низкая зарплата, – заметил М.

– Есть проверенные способы её повышения, – с лёгкостью возразил ему Р. и перевёл взгляд на меня. – Вполне могу понять М., у него работа в крупной корпорации, надёжная перспектива. А у вас что? Средняя фирма, пусть и бурно развивающаяся. Конечно, связи в силовых структурах чего-то стоят. Но где перспектива? На консалтинговой деятельности вы больших оборотов не достигнете… Но вы мне нравитесь. Я подумаю, какую должность в государственных структурах вам предложить.

Я кивнул – пусть предложит. Будет что-то стоящее – соглашусь. А нет – с полным основанием стану говорить, что меня звали на государственную службу, но я отказался.

Тут Р. привстал и помахал рукой пожилому лысому мужчине. Когда он подошел к нам, я тотчас узнал его – это был известный экономист. Одно время он даже работал в правительстве.

– День добрый, господа, – доброжелательно произнёс экономист.

Р. представил ему нас с М, и он, немного поломавшись, сел за стол. От вина отказался, попросил виски. Р. немедлен но заказал бутылку «Джони Волкера Блю Лейбл» и кофе на всех.

– Скажите, вас не волнует падение доллара? – М. смотрел на известного экономиста с обожанием.

– Нет. Долго падать ему не дадут. Дефицит американского бюджета не позволит. Но временное падение полезно американцам. И создаст некоторые проблемы для Европы. Кстати, Dow Jones последние три месяца растёт.

В этот момент я увидел голубоглазую особу, подругу любовницы министра. Она следовала мимо нас. Дождавшись, когда экономист закончит свою речь, я не сдержался и спросил:

– А эта женщина, что прошла мимо нас, чья любовница? Телевизионного начальника? Она ведь на телевидении работает?

– Руководителя государственного канала, – бесстрастно сообщил Р.

Известный экономист посмотрел ей вслед и хмыкнул. Официант принес бутылку виски, стаканы со льдом и кофе. Густой кофейный аромат, как ни странно, эффективно стимулировал желание приступить к дегустации ячменной жидкости, и употребление виски началось.

Сначала мы молча наслаждались этим напитком, затем известный экономист, сладко причмокивая губами, откинулся на спинку кресла и заговорил вполголоса:

– Перенасыщенность прошлым убивает нас. Как только иссякает некий запас, позволяющий впитывать новое, прекращается движение вперед. И тогда пора сходить со сцены.

– Вы про пенсию? – растерянно спросил М.

– Нет. Про смерть.

Никто не решился возразить, и мы снова какое-то время пили виски в молчании. Наконец М. подал голос:

– Вы не слишком спешите?

– Что, спешу? А-а, вы про это… Вовсе не спешу. Я просто понял причину. Суть ухватил. Прошлое нельзя забывать, но позволять ему довлеть над собой опасно.

– Прекрасные слова. – Я решил поддержать тему. – Глубокие. За это надо выпить. После очередной порции виски я решил выпить кофе, пока он не остыл. Но как только я придвинул к себе кофейную чашечку, раздался звон разбитой посуды и выкрики. Я огляделся – метрах в десяти от нас дрались два человека. Один, повыше и помощнее, скорее защищался, а тот, что был поменьше, наскакивал на него, выкрикивая нечто невразумительное. Публика за столиками оживилась, кто-то привстал, кто-то подошел поближе, через пару минут у драчунов уже появились помощники, и стало непонятно, кто с кем сражается. Но подскочившие мощные люди в штатском прервали бой, расцепив разгоряченный людей. Конфликт был погашен, зачинщики драки и ее участники выведены из зала под руки.

– За такое выкидывают с банкета? – спросил я у М.

– Правила банкета гласят: в случае возникновения конфликтов, ссор и драк виновные с более низким статутом выдворяются за пределы банкета. Если виновные имеют равный статус, они получают порицание. Так что если пребывающий подерётся с участвующим, его удалят отсюда.

– А если участвующий нападет на пребывающего? – Мне захотелось докопаться до истины.

– Значит, был повод напасть. В любом случае Правила на стороне участвующего.

– Не всегда, – вставил своё слово Р. – Я сам видел, как пребывающих не выдворяли. Но это особые случаи – пребывающие оказывались здесь благодаря участвующим весьма высокого ранга. По сути, такие пребывающие не де-юре, а де-факто являлись участвующими.

– Ну, хорошо, а если участвующие равного ранга всерьёз подрались? не унимался я. – Особенно, если они пьяные. Что тогда?

– Ничего страшного. Есть комнаты отдыха. Участвующий может отдохнуть и затем продолжить участие в банкете.

– А если и после отдыха двое участвующих продолжат драку?

– Тоже ничего страшного. Есть другие залы. Их могут принудительно развести по разным залам. Но не за пределы банкета. Чувствую, что ваш опыт участвующего мал. Это не страшно. Все мы когда-то начинали. То, что вы не стесняетесь задавать вопросы, хорошо.

– Задавать вопросы надо, – проговорил тихо попивавший до той поры виски известный экономист. – Но не плохо бы ещё делать правильные выводы.

– Я что-то не так сказал? – встревожился Р.

– Боже упаси. – Экономист отодвинул от себя пустой стакан. – Я вовсе не вас имел в виду, а правительство.

Он обвёл усталым взглядом нашу компанию и, сославшись на важные дела, откланялся.

Я задумался над его словами. Ошибки правительства?

Может, он просто усомнился в моих способностях, а потом ловко перевел разговор на правительство? Чёрт его знает. Обидно, если он счёл мои способности ограниченными, даже не поговорив со мной пяти минут. Глупо!

Мои размышления прервал М.:

– С вашего позволения, я тоже ненадолго покину вас. Необходимо переговорить с одним человеком. Давно разыскивал его, а он тут. Вы отпустите меня? – Сотворив букет учтивых слов, М. удалился.

– Весьма перспективный молодой человек этот М., – задумчиво произнес Р. – Думаю, он многого добьётся.

– Да, – согласился я. – Он ещё в университете отличался от многих наших сокурсников. Недаром его избирали старостой. А уж сколько славных пирушек замутил!

– Понимаю. И одобряю… Думаю, у него все будет хорошо. Однако, мне кажется, что и вы можете добиться немалого. Вам не хватает уверенности в себе. И некоторой доли наглости.

Мне было приятно слышать такое. Важные люди редко обращали внимание на мою персону. Я слегка смутился.

– Мне казалось, что, не имея богатых родителей или достойного покровителя, трудно добиться чего-то, даже если ты прекрасный работник.

– Это верно. Как и то, что найти себе покровителя проще уверенному в себе человеку. Важен драйв, как сейчас говорят.

Разговор заинтересовал меня, но я не мог понять, к чему мой новый знакомый клонит. Просто захотелось поговорить? Или он имел некий замысел? Хм… Хотелось верить, что открываются некоторые возможности для меня. Есть же высшая справедливость. Разве я не заслужил? Разве я плохо работал все эти годы?

Продолжению животрепещущей темы помешало неожиданное появление рослого человека с мужественным лицом. Пожав руку Р. и мне, он вальяжно развалился на диване.

– Известный специалист по борьбе с коррупцией. – Р. представил мне гостя. – А этот господин, – он указал на меня, – работает в средней фирме. Зову его на государственную службу. Переманиваю, так сказать. Сейчас ты его можешь посадить за дачу взяток, а если он станет государственным чиновником – за то, что он их будет брать.

Р. ехидно хохотнул, а я, не раздумывая, отчеканил:

– Ни-за-что не буду брать.

– Все берут, – отрезал Р. – Коррупция была и будет. Это реальность. Я полагаю, надо её узаконить. На самом деле, какая разница? Человек платит налоги, часть из них государство даёт чиновнику в виде зарплаты. А если человек напрямую даёт деньги чиновнику, практически мы имеем то же самое. И от этого выигрывают оба. Чиновник видит перед собой не бумагу, а живого человека, у него появляется реальный стимул помочь ему в решении того или иного дела. Проситель получает положительный ответ, а чиновник – плату за решение конкретного дела. По-моему, так лучше. У нас же принято считать, что дача взяток – это нехорошо. При чём тут взятки? Надо говорить о плате за оказанную услугу. Пла-та, – подчеркнул он. – Вот что это такое.

– А если чиновник, решая какое-то дело, нарушает закон? Тогда это плата за нарушение закона? – поинтересовался наш гость.

Р. на секунду задумался.

– Согласен. Закон нарушать нельзя. И платы за нарушение закона быть не должно. Просто необходимо договориться, что плата за оказанную чиновником услугу возможна лишь в том случае, если чиновник не нарушал закон. Не нарушил закон – плата. Нарушил – взятка. По-моему, логично. Тебе вина? Или виски?

Гость захотел вина. Р. подозвал официанта, и тот не заставился себя ждать. Я убедился, что в этом зале служащие банкета были куда расторопнее. Официант поставил чистый бокал, наполнил его, спросил, не желаем ли мы чего-то еще.

– А не поесть ли нам рыбы, господа? – Р. глянул на меня повеселевшими глазами. – Здесь прекрасная радужная форель, фаршированная креветками, в соусе «Шампань». Берём? – Я кивнул. – Две порции форели. И белого вина. Насколько помню, у вас был «Шато ля тур бланш» девятилетней выдержки. Принесите.

Гость заказал себе язык по-старопански, обжаренный в коньяке, овощей, мясной закуски. После этого были подняты стаканы с виски и бокал с вином. Чокнувшись, мы выпили за встречу.

Гость оказался весьма разговорчивым типом.

– Существует легенда о честном чиновнике, – принялся рассказывать он. – Жил-был, говорят, такой в одном ведомстве. Представьте себе, взяток не брал, служебное положение в личных интересах не использовал, поручения все прилежно выполнял, на работу не опаздывал, не пил горькую. Одним словом, диво дивное. Уникум. Таких беречь надо. Именно боязнь не сберечь – за стекло ведь не посадишь – приводила к тому, что переводили честного чиновника из одного ведомства в другое. Правда, некоторые начальники объясняли это тем, что в их ведомстве хороший пример уже получен, и теперь пора другому ведомству дать возможность поработать с честным человеком. Так ходил он из ведомства в ведомство, пока не прознал про него сам премьер-министр. И решил премьер-министр взять образцового чиновника к себе. Выделил отдельный кабинет в своём здании, чтобы за примером далеко не ходить, если спросят его, остались ли в природе еще честные служащие. Не верите? А вот вам! И продемонстрирует удивительную личность, так сказать, живьём.

Р. расхохотался так, что даже прослезился.

– А я вот слышал другую легенду, – сказал он, промокнув салфеткой глаза, – о вечном чиновнике. Он родился давным-давно, когда ещё только-только возникли государственные учреждения, и стал одним из первых чиновников. Но в отличие от своих коллег – других чиновников, он так любил своё дело, что готов был умереть за него. И надорвался. И когда настал последний его час, он обратился к Богу и сказал: «Господи, мне жаль, что я ухожу. Но лишь одной причиной объясняется моя жалость – я не успел закончить дело, ради которого жил. Это не даёт покоя моей душе. Как мне быть?» И сказал ему Бог: «Коли так, живи, делай своё дело и умножай плоды дел твоих до скончания веков». И выздоровел тот чиновник, и пошёл в присутственное место. И удивились те, кто был там, ибо не ожидали более увидеть его, и возрадовались. И продолжил он делать своё дело. Шли века, сменялись один за другим правители, а он неустанно трудился во благо власти и во славу чиновного ремесла. Ибо, какая бы ни была власть, зиждется она лишь на усилиях особого люда, проводящего свою жизнь в присутственном месте. И до сих пор вечный чиновник трудится в каком-то из министерств, может быть даже в аппарате правительства. Такая вот легенда.

Признаться, меня захватили обе истории.

– Послушайте, а что если это один и тот же человек? – возбужденно спросил я. – Ну… вечный чиновник, он и есть честный. Если легенда имеет под собой основание, то вечный и будет честным. Это факт. Просто ему некуда спешить.

Мое предположение заставило собеседников напрячь мозги. – Интересное предположение, – ответил наконец Р. – Весьма интересное. Но всё-таки… – тут он тактично улыбнулся, – не принимайте легенды так близко к сердцу.

Вторым заходом выпили за преуспевание и долгую службу. Третьим – за крепкое здоровье.

Заговорили о возможной отставке важного министра. Р. упоминал о ней как о решённом деле, заверял, что она состоится в ближайший месяц. Гость не оспаривал неизбежность отставки, подвергая сомнению только сроки.

– Через полгода, не раньше, – утверждал он с таким видом, словно имел доступ к Истине.

Я не понимал, зачем снимать министра. Дела в стране шли не слишком хорошо – это понимали все, – но государственные средства массовой информации постоянно выискивали какие-то успехи. А негосударственные старались не перебарщивать с критикой… Я жаждал получить ответ.

– А зачем его снимать? – рискнул спросить я.

– Место важное, другие тоже хотят, – тактично проронил Р.

– А противоречия между высшим должностным лицом и премьер-министром?

Мои собеседники не сразу нашли, что ответить.

– Эти противоречия преувеличены, – сказал, наконец, Р.

Гость охотно кивнул, а затем продолжил:

– Окружение премьер-министра не любит высшее должностное лицо, а окружение высшего должностного лица не любит премьер-министра. Они и нагнетают. Это началось, когда высшее должностное лицо и премьер-министр поменялись местами. Но оснований для беспокойства нет.

Признаться, подобные слова мало что прояснили для меня. Захотелось задать ещё один вопрос, но я боялся прослыть непонятливым. Мои размышления прервал официант, поставивший на стол рыбу и язык.

Форель, фаршированная креветками, не обманула самые радужные ожидания. А как изысканно сочеталось с ней белое вино! Жизнь уже после первого кусочка показалась мне прожитой не напрасно. Разговор естественным образом перешел в иную плоскость.

– Как? – с довольным лицом спросил меня Р. – Если вы скажете, что это плохо, вы мой враг.

– Это восхитительно. Тут не только язык, тарелку проглотишь.

– А ты почему не взял рыбу? – поинтересовался Р. у гостя.

– Я её не люблю.

– Зря. Это не только вкусно. Это полезно. Японцы едят много рыбы и живут дольше всех.

– Они не только едят рыбу, – возразил гость. – Они живут по-другому.

В проходе между столиками показалась дама в длинном красном платье. Она была невероятно хороша собой: точеные черты лица, длинная изящная шея. Словно фотомодель, сошедшая с обложки журнала. Гость встрепенулся, пригладил волосы, поправил галстук. «Неужто к нему?» – подумал я. И не ошибся.

Холодно кивнув нам, изящная дама опустилась на диван подле гостя и заговорила о чем-то с ним вполголоса. Потом он спросил, хочет ли она чего-нибудь выпить, она отказалась и глотнула вина из его бокала. После этого они поднялись и ничего не говоря направились к выходу из зала.

– Жена? – спросил я.

– Жена. – Р. кивнул. – Но только не его.

– А чья?

– Весьма значительного человека.

– Она фотомодель?

– Боже упаси. Она президент благотворительного фонда.

Я мечтательно вздохнул. Любовница – пусть, так даже романтичней. Мне тоже хотелось ходить в обнимку с такой шикарной женщиной, заниматься с ней сексом при каждой встрече, всячески угождать ей.

– Не завидуйте. – Р. словно подслушал мои мысли. – Очень хлопотно иметь таких любовниц. Поверьте, я знаю, что говорю. На моих глазах прошло немало подобных историй. Все они заканчивались маленькой трагедией. Достаточно вспомнить моего друга, работавшего в министерстве, связанном с природными ресурсами. Он влюбился без памяти в издательницу популярного женского журнала. Она к тому моменту только что разошлась со своим четвёртым мужем, известным промышленником. В общем, всё у них было прекрасно, они ходили вместе на мероприятия и банкеты, отдыхали в Париже и на Канарах. Казалось бы, живи и радуйся. Только через полгода он ей наскучил, и она завела себе ещё кого-то. Мой друг, узнав об этом, начал чудить. Скандалил с ней, потом каялся. Чтобы задобрить её, покупал дорогие подарки. А когда кончились деньги, вынудил крупную фирму дать дополнительную взятку за лицензию. Это раскрылось. В общем, полное фиаско.

– Его посадили? – спросил я, искренне сочувствуя герою рассказа.

– Нет. Зачем ломать парню жизнь? Он и так натерпелся. Тихо убрали из министерства, сослали в спокойную европейскую страну первым советником посольства. Уже третий год томится на чужбине. А другой мой приятель влюбился в дочь вице-президента нефтяной компании. Она оказалась наркоманкой, втянула его в это дело. Они на пару кололись. Видели бы, что стало с ним через год. Жалкое подобие того, что было прежде. Руководство крупной фирмы, где он работал, терпело его только из уважения к его отцу, весьма почтенному человеку. Мы послали беднягу в известную клинику, но там с ним не справились. Хорошо, нашлась какая-то бабка, знахарка, она-то его и вылечила. Мучилась бедная старушка, две недели его заговаривала. Теперь он к наркотикам – ни-ни. К женщинам – тоже.

Я покачал головой – взлеты и падения, успех и разочарование – все так. И всё-таки назидательность Р. начинала утомлять. «Я молод и амбициозен, и ничто не заставит меня остановиться на пути к новым горизонтам», – подумал я и огляделся по сторонам в надежде увидеть где-нибудь поблизости своего приятеля.

– Вы ищете М.? Не волнуйтесь за него. Он не пропадёт. Здесь он в своей среде. У меня к вам предложение. Давайте посетим соседний зал. Уверяю, это будет любопытно.

Я не знал, как быть. Безумно хотелось попасть в другие залы, но как признаться Р., что я тут незаконно пребываю? Пришлось выкручиваться.

– У меня нет пропуска в другие залы, – промямлил я.

Его, как ни странно, это не ничуть не смутило.

– Ничего страшного. Я решу эту проблему.

Вход в другой зал охраняли, как обычно, два сотрудника. Р. показал им свой пропуск и что-то молвил, указав на меня. Охрана расступилась, двери распахнулись, и жизнь продолжилась.

Впрочем, мои первые впечатления от нового зала были не самыми восторженными. Прямо скажем, я был разочарован – здесь употребляли пищу стоя.

– Разве так солидно – стоя, а не за столиками? – спросил я. – По-моему, не солидно. Банкет куда лучше.

– Фуршет – разновидность банкета, предусмотренная Правилами, – назидательно произнёс Р., – где пищу потребляют стоя. Но если учесть, что все мы идём по жизни, нет ничего страшного в том, чтобы немного постоять. Тем более, что фуршет имеет свои неоспоримые преимущества. Подходить к чужому столу, за которым нет знакомых людей, в ходе обычного банкета есть признак плохого тона. А вот на фуршете запросто можно подойти к любому участвующему или пребывающему и заговорить с ним. Правила предусматривают это. Уверяю вас, во всём есть свой резон. Фуршет – такой же обычный праздник жизни, как и банкет.