Текст книги "Мы и Россия"

Мои размышления прервал откуда-то внезапно появившийся Р.

– Так-так, вижу, вы совсем освоились. Хорошо. Полезное качество, – проговорил он, усмехнувшись. Наверное, я выглядел забавно с полузакрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице. – Ну, как референт министра?

– Какой референт? – удивился я.

– Весьма привлекательный. С длинными ногами.

Откуда он узнал? Каким образом? Как?!

– Вы мне, определённо, нравитесь, – добродушно произнес Р., видя мое замешательство. – Даже ваш недостаток – чрезмерную любовь к женщинам – вы обратили в достоинство. Наставить рога министру – какая прелесть. Я горжусь вами.

– Вы считаете, что я поступил правильно?

– Еще бы. Он такая сволочь.

– А если он отомстит мне?

Р. задумался, глянул куда-то вверх.

– Такое возможно. К сожалению. Да, такое возможно…

У меня слегка похолодело внутри.

– И что он готов предпринять?

– Что?.. Можно, я буду обращаться к вам на «ты»?

– Пожалуйста, если вам так удобнее, – согласился я.

– Вариантов несколько. На тебя могут напасть и покалечить. Могут устроить неприятности на службе. Могут и засадить в тюрьму.

– Может быть, он не узнает? – произнес я упавшим голосом.

– Узнает. Ему непременно доложат. В тех, кто захочет это сделать, недостатка нет.

Я весь поник. Сердце сжалось в груди, в висках застучали молоточки. Что же делать?

– Ты что раскис? – Р., кажется, и сам был не рад, что начал эту тему. – Возьми себя в руки. Всё может обойтись. По крайней мере, у тебя немало сторонников. Многих порадует твой поступок. Если, конечно, понадобится, то я лично постараюсь тебе помочь. Разумеется, в разумных пределах. Мне ведь по долгу службы нельзя портить отношения с министром. Но я могу привлечь тех, кому проще выступить против этой сволочи. Недоброжелателей у него хватает. Можешь мне поверить.

– А нельзя, чтобы он её наказал? – спросил я, понимая, что выгляжу трусом и негодяем. В конце концов, она первая начала. Пусть накажет её.

– Такое невозможно, – резко сказал Р. – Министр очень любит эту женщину. Тебе надо успокоиться. Я принесу вина. Хотя сейчас тебе лучше выпить виски. Подожди.

Он принес два пузатых стакана с желтоватой жидкостью и шариками льда. Один сунул мне.

– За тебя! – воскликнул он. – За министерские рога! Ну, ты меня порадовал… Не кривись, всё обойдется. Может быть.

Я не слишком разобрал вкус популярной шотландской продукции. Мою голову занимали иные мысли. Чем теперь всё кончится? Как мне поступить? Покинуть банкет? Наплевать на перспективы? Потерять будущее? Этим я не мог поступиться. Оставалось ждать неведомых подвохов, скрытых гадостей. Надо же, как я влип.

– А вот теперь ты меня расстраиваешь. – В голосе Р. появились недовольные ноты. – Возьми себя в руки. Думаю, тебе не помешает ещё одна порция виски. Только на этот раз ты пойдешь за ней сам.

Я подчинился и отправился за выпивкой. Получив два полных стакана виски, завернул к гастрономическому столу и набрал в тарелку хорошей закуски – корейки, карбоната, бекона, ветчины, буженины. Когда я вернулся обратно, Р. был уже не один, а в компании пожилого седовласого господина. Он глянул на меня строго, словно учитель на опоздавшего ученика. Я смутился, но Р. пришел мне на помощь.

– Это мой новый сотрудник, – представил он меня гостю. – Только что решил вопрос о его трудоустройстве под моим началом.

Гость поморщился:

– Любите власть?

Я опешил – что ответить? Да? Нет? Какой вариант правильный? Как узнать? Глянул на Р. – тот следил за мной с ехидной улыбкой. Тщетно я ожидал подсказки.

– Что же вы растерялись? – пожурил меня благообразный господин. – Если начинаете путь во власть, должны знать, зачем вам это надо. Как и то, почему она существует, на каком фундаменте строится ее здание.

Тут я понял, что мне следует сказать:

– Я уважаю власть.

– Это хорошо. Её надо уважать. А вот что касается любви… – Он сделал паузу. – Чиновник не имеет права любить себя как власть, но лишь себя во власти. Люди приходят и уходят, а власть остается. Ибо власть существует единственно по той причине, что всё должно иметь иерархию. Закон природы. Без иерархии мир рассыплется. – Преподав урок мне, он перевел взгляд на Р. – Что касается наших дел, мы о них ещё поговорим. Возможны подвижки в сырьевом комплексе. Кроме того, ожидаются изменения у нас наверху. О деталях – позже… – Внезапно его суровое лицо оживилось. – Кстати, очень любопытный факт. У нас переизбыток всяческих ведомств, учреждений, уйма чиновников. Может показаться, будто вся страна живет лишь для того, чтобы существовали ведомства и чиновники, чтобы им было чем заниматься. Казалось бы, чего проще? Возьми и сократи. Ан нет. Сколько раз пробовали, не получается. Начинаем очередную реорганизацию с чётким намерением уменьшить число ведомств. Вроде бы всё идет по плану. Однако едва подведём итог реорганизации, становится ясно – число ведомств увеличилось. Как? Почему? Никто сказать не может. Но результат всегда неизменный. Каждая реорганизация с целью уменьшения оборачивалась увеличением числа ведомств и чиновников.

Я никак не ожидал услышать такое. Необъяснимое явление. Загадка природы. Мои мысли роились в голове как пчелы, я пытался проникнуть в суть, найти ниточку, за которую можно было бы потянуть и докопаться до истины.

– А если поступить парадоксально? – У меня возникли некоторые соображения, и я тут же решил ими поделиться. – Пойти не против течения, а наоборот. Всех сделать чиновниками. Каждого жителя страны. Даже тех, кто работает в коммерческих структурах. Наёмных работников можно считать государственными чиновниками, прикомандированными к коммерческим структурам, а бизнесменов – государственными чиновниками, назначенными на должность хозяев предприятий и фирм. Тогда никто не будет в обиде, все попадут в единые условия, и лишь позиция в табеле о рангах будет обеспечивать различие между людьми.

Седовласый углубился в размышления. Кивнул, слегка, но явственно.

– Весьма любопытное предложение, – уважительно проговорил он. – Есть о чём подумать. Один большой чиновник уже ратовал за то, чтобы сделать государственными служащими всех учителей и врачей. Ваше предложение идет намного дальше. Намного. Попробуем его учесть. – Тут он посмотрел на массивные часы, нахмурился и развел руками, дескать, не имеет более возможности говорить с нами. Он пожал руку Р., кивнул мне. – Надеюсь, мы ещё увидимся.

– Кто он? – спросил я Р., как только гость покинул нас.

– О-о. Это крайне важный человек. Он отвечает за кадры на самом высоком уровне. И к тому же он бывший сослуживец и земляк высшего должностного лица.

Я ощутил странное волнение.

– Выходит, он может дать любую должность?

– Нет. Любую не может. Но его роль в получении высоких должностей значительна.

– А как он относится к министру, который… собирается преследовать меня?

– Он его не любит.

Слава Богу! Это успокаивало. Но тут же вылез вопрос:

– Тогда почему он его не снимет?

Р. посмотрел на меня снисходительно, и я решил, что ему известно нечто важное, но делиться своими знаниями он пока не намерен.

– Всё не так просто, – сказал он. – За министром стоят определённые силы. Он получил это место вовсе не из-за того, что осведомлен в вопросах, которыми занимается министерство. Он пришел туда как представитель определённых сил. Это был их актив, потому что по другим направлениям данные силы остались за бортом. Иначе нельзя – должен быть некий баланс, чтобы система работала. Даже высшее должностное лицо вынуждено с этим считаться. А премьер-министр – тем более.

Я и прежде понимал, что жизнь устроена сложно, но не насколько же!

– Вы правы, всё не просто. Уйма разных факторов. Многие мелочи играют роль. К примеру, отношения между мужчинами.

Р. глянул на меня с любопытством.

– Что ты имеешь в виду?

На моё лицо выползла смущенная улыбка.

– Я только недавно узнал, что гомосексуалисты… хм… имеют некоторые преимущества перед людьми с традиционной ориентацией. Ну, им проще должности получать. Покровители помогают.

– На твоём месте я бы воздержался от подобных суждений, – резко произнес Р. – Во-первых, ты ещё не достиг соответствующего положения, чтобы судить об этом здесь, на банкете. Во-вторых, подобные идейки любят повторять журналисты, работающие в сомнительных изданиях, жалкие писаки, мечтающие опорочить власть.

Я состроил скорбное выражение. Мол, виноват. Больше не повторится. На самом деле я был озадачен – насколько всё запутано: при том, что надо проявлять некоторую наглость, существуют темы, которых следует избегать, особенно в разговорах с теми, от кого зависишь.

– Только дурак может думать, что усердие и угодливость помогут занять высокое место, – смягчил тон Р., увидев, что я сник. – Усердных и угодливых уйма. И каждый мечтает о высоком месте. Необходимо ещё что-то. Деньги, например. Если у тебя есть свободных три-четыре миллиона в твёрдой валюте, ты можешь занять кресло заместителя министра. Пожалуйста, я посодействую. Но у тебя их нет, как я понимаю. И нет того, кто тебе их одолжит. Путь таких, как ты, – планомерное движение вверх. Но чтобы выделиться на фоне других усердных и угодливых, нужны какие-то качества. Ты – сообразительный малый, но этого не достаточно. Достичь высот, соблазняя любовниц министров, не удастся. И не потому, что министров мало. Министров достаточно. Причина в том, что после каждого раза число твоих врагов, смертельных, будет расти. Поэтому нужно что-то ещё.

– Что?

– Подумай.

Лишив стакан остатков доброго ячменного напитка, Р. покинул меня. Его ждали дела. Разумеется, важные. Я остался в растерянности – что он имел в виду? Яркая картина будущего в очередной раз потускнела. Как много преград ожидает того, кто решил добиться положения, славы, достатка.

Мой виски тоже был выпит. Следовало подумать о том, что делать дальше. Я отправился к щедрому столу. Немного поразмышляв, я заказал «Кампари» с апельсиновым соком. Кареглазая открыла для меня прелесть этого сочетания. Вернувшись на прежнее место, я размышлял о том, как много произошло в моей жизни за последнее время. И пока что я не мог жаловаться на судьбу. Выходит, я должен быть доволен? Должен успокоиться? Нет. Я хотел большего. Таков человек – ему трудно остановиться. Трудно сказать себе: хватит. И в этом, быть может, сокрыт механизм эволюции – в постоянном желании большего. Но как достичь большего в моём положении? Как получить гарантии сохранения достигнутого? Этого я не знал.

Неожиданно я увидел С. – он стоял неподалеку, а рядом с ним – известный публицист. Его бородатую физиономию частенько можно увидеть на главных государственных телеканалах. Как всегда под кожаным пиджаком у него была темная майка. С. и публицист оживленно беседовали. Я решил не терять времени даром и направился к ним.

С. обрадовался, увидев меня. Представил публицисту как ответственного сотрудника аппарата правительства. Публицист оживился.

– Прекрасно. Мы говорим о коррупции. – Голос у него был сипловатый, надтреснутый. – Присоединяйтесь. Мне любопытно узнать ваше мнение. Проблема серьезнейшая – недаром наше высшее должностное лицо постоянно говорит об этом. Серьезнейшая и древняя, как мир. Еще семнадцать веков назад в Китае считали, что гибель государства начинается с порочности чиновников.

– Они и сейчас молодцы, – проговорил С. – Расстреливают крупных взяточников.

– Но от этого взяточники у них не переводятся, – едко заметил публицист.

– А так бы их было ещё больше.

Лицо публициста перекосила досада.

– Европейское государство не может позволить себе расстрелы. Не может, и всё. Пора закрыть эту тему. – Он перевёл взгляд на меня. – Вы – ответственный сотрудник. Скажите, каким образом, на ваш взгляд, легче выполнить поставленную высшим должностным лицом задачу по снижению масштабов коррупции?

– Платить надо больше, – выпалил я.

– Не поможет, – отрезал С. – Сколько ни плати, брать будут. Такова человеческая природа. В Библии сказано: «Алчущий денег не насытится деньгами».

– Вы должны лучше работать, – назидательно сказал публицист. – Тем, кто меры не знает, место в тюрьме. А вы этого не обеспечиваете.

– Мы тоже люди, – резонно возразил С.

– Платить надо больше – это правильно, – поддержал мою идею публицист. – Но этого мало. Нравственность надо поднимать. С нравственностью у нас проблемы. Давние. И надо менять отношение. Без этого ничего не получится. Знаете, сколько лиц у взятки? Нос, бакшиш, подарок, мзда, подмазка, хабар, барашек в бумажке. – Перечисляя, он загибал короткие пальцы с ухоженными ногтями. – А что такое хапанцы? Знаете? Так в девятнадцатом веке называли взятки. В этих названиях – одобрительное отношение к взяткам. Надо его менять.

Я кивнул. У меня даже возникла мысль посоветовать ему переименовать взятки в мерзятки, но, на всякий случай, не стал этого делать. Вместо этого я сказал:

– Говорят, будто кресло заместителя министра стоит три или четыре миллиона в твердой валюте.

– Так оно и есть. – С. даже удивился, что я этого не знаю. – В менее важных министерствах – два. В более важных – три. А то и четыре.

– И что, никаких проблем? Были бы только деньги?

– Если у вас найдется такая сумма, готов посодействовать. – С. хитро улыбнулся.

– Я, в принципе, тоже могу помочь, – присоединился публицист. – У меня хорошие связи.

– Буду иметь в виду, – пробормотал я, несколько озадаченный такими любезными предложениями, и поспешил переменить тему. – А как вы считаете, налоги на производителей скоро будут снижены?

Публицист удивленно вскинул брови.

– Вам в правительстве лучше знать.

Черт! Попал в ситуацию. Надо было выкручиваться.

– Я-то знаю. Хотел проверить, знаете ли вы… Как вы считаете, налоги должны снижаться?

– Если для олигархов, то не снижать, а повышать их надо, – сердито выпалил публицист.

– Согласен… А что насчет падения доллара? Министр экономики сказал мне, что его это не волнует.

– Дурак. Меня это волнует. Всё американцы. Пытаются решить свои проблемы за счёт Европы. Сволочи! Всегда заставляли весь мир на них работать. Да ещё порядки свои навязывали. Если бы не американцы, мы жили бы куда лучше. – Он совсем разозлился. – Напечатали триллионы лишних долларов и умудряются получать гораздо больше, чем в действительности производят. При этом ещё подсовывают нам всякие вредные идейки вроде той, что человек выше государства.

– А что, не выше? – осторожно ввернул я вопрос.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Чего тут сомневаться?.. Я преклоняюсь перед государством, и вовсе не потому, что бездумно люблю его, а по причине понимания истинного значения государства, смысла его существования. – Лицо публициста даже как-то просветлело при этих словах. – Если вдуматься, организм государства не менее живой, чем организм человека или животного. Он может умереть, а может успешно развиваться, жить полнокровной жизнью. Но дело не только в этом. У него похожее строение. Скажем, документооборот подобен нервной системе. Документы выполняют роль нервных сигналов. Они дают информацию о том, что надо делать, и о том, что происходит на периферии. Перемещение документов сверху вниз и снизу вверх полностью напоминает движение сигналов от головного мозга и назад. Роль мозга выполняют центральные органы власти. Исполнительные органы на местах – это мышцы. Оборот денег подобен кровотоку. Не кровь течет в жилах государства, а деньги. Перемещение денег из центра и назад такое же, как движение крови по артериям и венам. Деньги – это кровь государства. Скелет государства – города и дороги. На них все держится. А границы – кожа государства. Границы защищают его от вредного воздействия извне.

Я внимал ему с тихим восхищением – не каждому доводится слушать откровения известного публициста. А он продолжал:

– По сути, все государства устроены одинаково. Они отличаются друг от друга только внешне, как люди отличаются лицами, фигурами, характерами. Как бы вы не выглядели снаружи, изнутри вы устроены так же, как и все остальные. То же самое с государствами. Но самое главное – государство прекрасно с точки зрения эволюции. Оно – её высшая ступень. Сначала венцом был человек, потом – государство. То есть не просто общность людей, живущих сообща в пределах некоторых границ, а те отношения, которые возникают внутри общности людей, живущих сообща в пределах некоторых границ. Животные не могут создать государство, только люди, истинное предназначение которых, быть может, в этом и состоит. – Он сделал небольшую паузу и поднял указательный палец вверх. – Государство есть высшее благо и смысл существования человека. Ибо только государство дает возможность для полнокровной жизни человека, спасая его от каждодневной борьбы за выживание. Так клетка живет, будучи неотъемлемой частью организма человека или животного. А сможет ли она выжить, оставшись в одиночестве?

– Нет, – с азартом подхватил я, – не сможет.

– А что такое люди? Это клетки государства. Они могут рождаться, размножаться, умирать подобно клеткам человека. На этом сходство не заканчивается. Преступники сходны с раковыми клетками. И здоровое государство изолирует и подавляет их так, как это делает здоровый организм человека. Нездоровое государство рискует, позволяя раковым клеткам существовать и множить своё число. Как всё разумно устроено – диву даешься! Но, увы, не все люди понимают истинную красоту государства.

«Эк он разошелся» – подумал я и решил, что пора немного охладить его пыл.

– А вы, телевизионщики, по-прежнему пытаетесь из всего делать шоу?

– Вы что, насмехаетесь? Какое шоу, если нам постоянно диктуют. От вас, между прочим, тоже.

Он обиделся. Чёрт бы его побрал! Какие все-таки нежные эти известные публицисты.

– Может быть, нам выпить что-нибудь покрепче? Коньяку, например, – попытался я выправить положение.

– А я всё думаю – чего мне не хватает? – оживился публицист. – Коньяк будет в самый раз.

С. тоже поддержал моё предложение. Мы по-быстрому сходили к столу с горячительными напитками и взяли по стаканчику «Хеннесси», потом запаслись горячей закуской – я выбрал рыбу в кляре, жареных грибов и капусты брокколи, и вернулись обратно. Выпили за успех. Вкус «Хеннесси» был мне знаком – несколько раз доводилось пробовать. Благородный напиток, ничего не скажешь. Смакуя приятную жидкость, я рассеянно слушал рассуждения публициста о неминуемом крахе американской экономики и смотрел по сторонам. Странная дама, находящаяся неподалеку, привлекла моё внимание. Трудно было назвать её симпатичной, скорее наоборот, изяществом форм она тоже не отличалась, но ее гордая осанка и музыкальные пальцы вызвали во мне легкий трепет.

– Что за дама? – поинтересовался я у моих новых знакомых.

Публицист прервал свою речь об экономике, посмотрел на даму и тихонько присвистнул.

– Она работает в центральном банке. Очень значительная особа. Имеет большое влияние.

– В самом деле?

– Да. – Он понизил голос. – Я знаю одного крупного чиновника. Он добился фантастических успехов на своем поприще только благодаря ей. Был с ней в заграничной командировке и не отказался, когда она потащила его в постель. Многие отказывались, а он – не отказался. Более того, стал её любовником. И был вознагражден. Через год его назначили на заметную должность. Через три он превратился в значительное лицо, и этот статус уже не потеряет. Он стал богатым. У него крупные пакеты акций ведущих компаний. Так что добиться положения можно не только подставляя, но и засовывая. – Публицист ехидно засмеялся.

Признаюсь, я посмотрел на очень значительную особу с нехорошей мыслью: смог бы я совершить маленький подвиг? Я не дал себе утвердительного ответа. Хотя и желал добиться высокой должности, хорошей зарплаты. Страстно желал.

Но вот к этой даме подошел весьма молодой высокий мужчина и завёл с ней оживленную беседу. Они явно были хорошо знакомы.

– Это он? – спросил я. – Тот, про которого вы рассказывали?

Публицист прищурился.

– Нет, это не он. Этого я не знаю.

Я вздохнул и выпил. Тонкий вкус возбуждал тончайшие движения души. «Как бы там ни было, надо радоваться жизни. Получать от неё то, что можно получить» – подумал я. «Хеннесси» приятно согревал нутро, и я, в порыве какого-то душевного восторга, выдал:

– Фуршет, фурор, фортуна, успех, удача, везение, триумф и торжество.

– Наступило время словарей? – удивился публицист.

Я ничуть не смутился.

– Наступило время успеха.

– Чьего? – изумился С.

– Всех, кто здесь. – Широким жестом я обвёл зал.

– А в чём успех?

– В том, что банкет продолжается, – невинно улыбаясь, произнёс я.

Шутка была принята, хотя и сдержанно.

Тут я увидел их – две элегантные девушки шли в нашу сторону. Совсем юные, но с гонором. Одетые так, как будто только что сошли с подиума. Они остановились неподалеку. Я не смог сдержать восхищение.

– Ничего себе. Кто это?

– Одну из них я знаю, – сказал публицист. – Ту, которая в красном платье. Это дочка вице-президента нефтяной компании.

– А вторая, которая в синем?

– Если я не ошибаюсь, её отец – один из ключевых людей, работающих у высшего должностного лица, – ответил публицист и по-отечески потрепал меня по щеке. – И не смотрите так на этих райских птичек – вредно для глаз, поверьте на слово.

– Они по разовым пропускам? – Я пропустил мимо ушей его наставление и продолжил вопросы.

– Ну что вы! Конечно, нет. Большие начальники оформляют своим женам, детям и любовницам постоянные пропуска.

– Разве это не нарушение Правил банкета?

– Нарушение, – согласился С. – Но Правила для того и существуют, чтобы солидные люди обходили их. То же самое с законами. Если их не обходить, ничего не получится. Но все не могут нарушать. Тогда будет полный бардак.

Прикинув все «за» и «против», я стал наблюдать за очаровательными девушками краем глаза, но и это вызвало ворчание публициста:

– Я бы не питал надежд, ничего не получится. Ваших возможностей не хватит. Даже моих не хватит! Впрочем, извините. Я не знаю ваших истинных возможностей. Но запросы девиц чересчур высоки, можете мне поверить. – Он покрутил в руках пустой стакан. – А теперь – простите. Вынужден вас покинуть. Мне пора в телевизор. Рад был познакомиться.

Он вяло пожал мне руку и удалился вальяжной походкой, такой, какую могли себе позволить только телевизионщики, газетчики, деятели искусств. Чиновники, как я уже убедился, так не ходят.

– Он прибедняется, – бросил ему вслед С. – На телевидении они получают большие деньги. Там двойная бухгалтерия. Официальная зарплата и неофициальная, в конверте. Заказчики за всё платят дважды – переводом денег на соответствующий счёт и в карман. Причём в карман попадает куда больше, чем на счёт. Любое событие пшик, пока за него не заплатили. Если кто-то хочет, чтобы в новостях показали сюжет о чём-нибудь, пусть даже очень полезном для государства, он должен заплатить несколько десятков тысяч в твёрдой валюте. Любой выпуск новостей на самом деле соревнование денег. Исключение только для государственных структур, таких, как ваша. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Или если кого-то убьют. Трупы они снимают бесплатно. Разумеется, значительная часть теневых денег идёт телевизионному начальству. Но и все остальные получают. Особенно публицисты и ведущие. Им надо выглядеть. Видели, какой у него костюм. Раз в десять дороже моего, а я шил на заказ у модного кутюрье.

Упоминание о костюмах коробило меня, обладателя магазинной продукции. Пришлось увести разговор в сторону.

– Ваше ведомство не знает про двойные потоки, про теневые деньги?

– Знает. Те, кто отвечает за телевидение, в курсе.

– И что?

– И ничего! Телевидение – нужная вещь. Разумеется, телевизионное начальство делится. Фактически, платит штраф. А как иначе? Нарушаешь – плати. По-моему, справедливо.

– Да, – согласился я.

Меня по-прежнему тянуло к молоденьким девицам, увлеченным своей беседой. Публицист был прав – запросы у таких цыпочек о-го-го какие. Но почему бы не попробовать познакомиться? В конце концов, не расстреляют же за это. Правил банкета я тоже не нарушу. И всё-таки страх крутился во мне: что получится из моей авантюры?

– Вы мне вот что скажите. – Голос С. вновь вернул меня на грешную землю. – Много вам бумаг приходится писать в аппарате правительства?

– Много, – рассеянно ответил я.

– И нам – тоже. Пишешь, пишешь, непонятно зачем. Всякие отчётности, справки. Меня это очень утомляет. А вас?

– Утомляет. – Я напряжённо думал: подойти или не стоит? Да или нет?

– А ещё начальство любит проводить совещания. Чуть что – совещание. У вас часто проводят совещания?

– Часто.

Он обрадовался.

– Видите? У нас всё как у вас.

– В одной стране живем, – заметил я и тут же принял решение: да! Подойду! – Слушайте, я всё-таки хочу с ними познакомиться. С теми симпатяшками, про которых мы говорили. Не составите компанию. Их двое, и нас двое.

С. опасливо посмотрел на девушек.

– Я бы с удовольствием, – вздохнул он. – Да только… мне пора. Служба. А так бы я с удовольствием.

– Жаль, – вырвалось у меня, хотя мне было вовсе не жаль.

Я на самом деле решился. Движение из пункта А в пункт Б началось. Чем ближе я подходил, тем сильнее колотилось моё сердце. Когда я застыл около них как истукан, они прервали свою беседу и обе, словно по команде, проутюжили меня недоуменным взглядом с ног до головы. Я постарался взять себя в руки.

– Позвольте с вами познакомиться.

Та, что в красном, надула милые губки:

– Вы что, не шьете на заказ?

– Шью. А это, – я похлопал себя по груди, – это я выпендриваюсь. Много ли здесь людей в магазинных костюмах? – Я выдержал паузу, чтобы девушки успели переварить информацию. – Нет! Я – единственный. Исключение. Не как все.

Мои слова произвели впечатление. Какие-то мысли посетили милую головку той, что была одета в синее платье.

– А кем вы работаете?

– Заместителем министра.

– Да?.. Это интересно. А какая у вас машина?

– Возят на «БМВ». Седьмая модель.

– Это по службе?

– Да.

– А личная?

– «Лексус», – выдал я первое, что пришло в голову. – Стоит в подземном гараже.

Она кивнула с некоторым одобрением.

– А вы чем занимаетесь? – задал я встречный вопрос девушке в синем.

– Живём, учимся. Я – на юриста. Моя подруга – на менеджера.

Каким озорным казался её носик! – Вам здесь нравится? – спросил я зачем-то.

– Ну… здесь неплохо. – Она состроила кислую мину.

– Так… средненько, – добавила девушка в красном.

И тут меня понесло:

– Фуршет. Фурор. Фужер. Фураж. Фургон. Фурлонг. Фурштат, – выпалил я.

Они обе посмотрели на меня огорошено.

Признаться, я был сам собой ошарашен. Не ожидал, что выдам такое. Вот что значит – быть в ударе!

– Что вы имеете в виду? Что с вами? – обеспокоенно проговорила девушка в синем.

– Ничего. Просто наступило время словарей.

– Это как?

– Это подобно листопаду. Только вместо листьев – слова.

– Впору подумать, что у вас не «Лексус», а «Ниссан Примера».

– Почему?

– А вы рекламу не слышали? «“Ниссан Примера” – новая форма разума».

– Мне для этого не нужна машина, – гордо произнёс я и покосился на девушку в красном, предпочитавшую молчать.

Девушка в синем придумала новый вопрос:

– Правительство должно решать проблемы?

– Должно, – твердо ответил я.

– А вот инопланетянами вы занимаетесь?

– Ими надо заниматься?

– Надо. Писали, что инопланетяне похищают людей, ставят над ними какие-то опыты. Это может быть вредно для здоровья. Известны случаи, когда женщины беременели после похищений. Я говорила папе, а он только смеётся. А по-моему, это всё опасно. Правительство должно принять меры.

– Вовсе не опасно. Женщины в любом случае беременеют. А эти самые инопланетяне среди нас. Уже давно. Более того, – я понизил голос, – должен признаться, я сам – инопланетянин. Прислан изучать земной опыт. С целью внедрения на нашей планете.

– И что же у нас такое, что можно перенять? – Много чего. Например, банкет. – Я сделал широкий жест, поясняя, что имею в виду наш чудесный банкет, а не какой-нибудь корпоративный междусобойчик. – Гениальное изобретение.

Ей нравился наш разговор. Я это чувствовал. Сероватые глаза излучали неподдельный интерес. Но тут все испортила ее подруга.

– Нам пора, – сказала девушка в красном моей бойкой собеседнице и, не дожидаясь ответа, куда-то направилась.

Девушка в синем виновато вздохнула, помахала мне рукой и пошла за подругой. Я следил за удаляющейся парочкой с весёлой усмешкой и был вполне доволен собой. Я точно знал, что приглянулся красавице в синем. Надежда на дальнейшее развитие отношений теплилась во мне.

Едва они скрылись из виду, кто-то схватил меня сзади за рукав пиджака.

– Эй, представитель исполнительной власти, чем ты тут занимаешься? – Это был шумный депутат, председатель комитета. – Девочек клеишь? Тебе надо просиживать штаны ради карьеры, корпеть с утра до вечера. А ты? – прогремел он и широко улыбнулся. – Ладно. Выпей со мной. А то все разбежались. Давай, за кампанию. Чтобы всё у нас нормально было.

Он вручил мне рюмку с водкой, мы чокнулись, и он залпом выпил. Довольное выражение проступило на его лице. Я последовал его примеру – и водку выпил, и кисло улыбнулся.

– Ну, и какие планы ты строишь? – спросил он, наколов на вилку маринованный гриб и отправив его вслед за водкой.

– Хочу стать заместителем министра, – скромно поведал я.

– Это как? – Депутат чуть не поперхнулся грибком.

– Обычным образом. Заплатив миллион.

– Долларов?

– Долларов. Не рублей же.

– Они у тебя есть? – Он смотрел на меня испытующе.

– Ищу.

– Всю жизнь будешь искать. Ты что, пустой прожектёр? В облаках витаешь? Стой на земле. Тебе надо выбрать свой способ. Думай. Вот я добился определенного положения за счёт того, что умею играть в футбол. Мой первый начальник был помешан на футболе. Каждый выходной проводил по несколько часов на поле. Когда выяснилось, что я – классный игрок, моя судьба устроилась. Ты не смотри, я тогда худой был, бегал как лошадь. Два тайма на острие атаки. Я и сейчас в команде парламентариев могу кое-что показать. Можно добиться высокого положения через умение рассказывать анекдоты. Я знаю одного весьма уважаемого чиновника, работающего в сфере финансов. В молодости он прекрасно рассказывал анекдоты. Голоса копировал гораздо лучше всяких артистов. Высшее должностное лицо, премьер-министра – всех шишек копировал. Глаза закроешь – не отличишь. Каждый начальник хотел заполучить его. Перехватывали друг у друга. Он и сейчас прекрасно рассказывает анекдоты. Теперь – для собственного удовольствия. Можно добиться приличной должности через хорошее пение. Знаю одного начальника, возглавлявшего регион. Прямо-таки музыкальный фанат. Так он, когда был в должности, заставлял чиновников петь. Старые, хорошие песни. Кто-нибудь из центра приезжает или праздник – будьте добры, вечером, в ресторане или резиденции представьте песню. И пели. Готовились как к важному экзамену. Потому что все назначения делались с учётом пения. Во как бывает! Конечно, самые сладкие должности получают бывшие коллеги или друзья известного тебе лица. Раньше получали представители крупных финансово-промышленных групп, а теперь, наоборот, в крупные бизнесмены своих назначают. Но всё, что пониже, вполне можно занять, отыскав свою лазейку, свой ключик. У каждого начальника свой заскок. Один большой теннис обожает, другой – японскую борьбу, третий – пчёл или хоккей. Один девочек любит, другой – мальчиков. Ну, девочки редко пытаются добиться должностей. Хотя, может быть, для мужа… – Он глянул на меня умоляющими глазами. – Сходи, принеси водки. Надо ещё выпить.