Текст книги "Идущий"

Гурин размахивал кинжалом, и комендант вместе с начальником стражи, отвечавшим за охрану мальчика, стояли рядом побледневшие.

– Что с ними, раздери вас Вепрь?! Что?!

Гурин проснулся рано, но гвардейцам все равно надо ждать курьера от Флека, и он пытался снова заснуть. Он достаточно измотался за предыдущие дни.

Заснуть не удалось, хотя его люди подобных проблем не испытывали: Шрам и Камень храпели так, что Гурину было слышно из соседней комнаты.

Гурин одевался, когда со двора донеслись беспокойные голоса. Он нахмурился, поспешил наружу, столкнувшись в дверях с охранником, которого послали именно за ним.

Двое охранников во внутреннем дворике не явились за сменщиками – те, зная, что их все равно разбудят вовремя, спокойно спали. Пара охранников у основных ворот гарнизона сменилась, через внутренний двор никто не ходил, и странность обнаружилась, когда проснулся один из сменщиков. Он прошел к внутреннему дворику и обнаружил в будке напарника без сознания. Даже в тот момент о мальчике вспомнили не сразу. Коменданта не будили, начальника стражи тоже – на теле охранника не было никаких следов, как не было признаков, что на территорию гарнизона проникли посторонние. Нашедший коллегу решил, что тому стало плохо во время дежурства.

Лишь когда обнаружили второго охранника без сознания, выяснилось, что сарай пуст.

Гурин прибежал к сараю и заглянул в него. Он не верил в случившееся, надеясь, что олухи не разглядели мальчишку, закопавшегося в сено. Но все было так, как ему сказали.

– Коменданта сюда! И начальника стражи!

Рядом суетился комендантский лекарь. Гурин задыхался, растерянный, подавленный, и лишь кружил по двору, представляя лицо Флека. Чертов мальчишка был у них в руках! После такого Гурина не простят! Лучше бы они его вообще не схватили.

Комендант и начальник стражи появились одновременно и очень быстро. Гурин выхватил меч, и комендант с главой стражников попятились. Они не были трусами, понимали, что гвардеец не имеет полномочий казнить их или просто наказать, прежде чем закончится расследование, но он напоминал невменяемого. Лекарь попятился, рассчитывая улизнуть, его заметили, и частично гнев излился на него. Лекарь трясся, давая жалкие объяснения. Укусы, сказал он. На затылке у обоих охранников укусы какой-то твари. Похоже на летучую мышь-вампира. Правда, странно, что дело закончилось летальным исходом.

Гурин держал меч так, будто собирался снести чью-нибудь голову.

– Какая к Вепрю мышь?!

Поразмыслив, Гурин осознал, что, покинув внутренний двор, мальчик не мог покинуть территорию гарнизона, минуя других охранников. Гурин выскочил со двора, требуя тех, кто дежурил ночью у основного входа. Когда их привели, он уже взял себя в руки.

– Только не говорите мне, что ни на шаг не отходили от ворот.

– Клянусь, – сказал один из охранников.

Другой не смог сказать вообще ничего. Гурин молча смотрел на них, и первый охранник добавил, что всю ночь было тихо, и лишь под утро к ним прицепилась летучая мышь, от которой они нескоро избавились.

Гурин застыл. Охранник увидел, как изменилось лицо гвардейца, и замолчал. Гурин долго смотрел на него, подошел вплотную, отведя кинжал в сторону. Рядом стояли двое сменщиков, дежуривших в эти часы. Поблизости находились Булох, Камень и Шрам. Все молчали. Начальник стражи, еще не веря в это, знал, что сейчас сделает взбешенный гвардеец. Гурин сказал тихо, хотя его услышали все присутствующие:

– Пока вы занимались этим летающим куском дерьма, мальчишка проскользнул мимо вас. Вам понятно?

Охранник что-то забормотал, качая головой, и Гурин заорал:

– Вам понятно?!

– Э…э… Да, но…

– Тогда вы не будете спорить с этим…

Гурин дважды взмахнул кинжалом, и оба охранника осели на землю, хрипя и сжимая перерезанное горло.

Остальные застыли, пораженные, глядя, как на их глазах умирают двое несчастных. Начальник стражи едва мог говорить:

– Я не позволю… убивать моих людей…

Гурин обернулся к нему, посмотрел в глаза. Начальник стражи смутился, отступил на шаг.

– Не думаю, что твои полномочия простираются так далеко.

Гурин пожал плечами:

– Я сделал то же, что сделал бы сам Флек, прибыв в ваш дерьмовый город.

Комендант молчал, глядя на затихающих охранников.

– Булох! – крикнул Гурин.

Гвардеец шагнул к командиру.

– Да?

– Чего ждешь, олух?! Выводите коней! Быстро!

Драго колебался. Чутье подсказывало, что он все правильно понял, но монах хотел подтверждения – ошибка будет дорого стоить.

Когда крики за стенами приблизились, Драго понял, что должен рискнуть. В противном случае пока он достигнет ворот, где его ждет нанятый человек с лошадью, гвардейцы опередят его. Ворота открыли несколько часов назад, мальчик не мог далеко уйти.

Оглядываясь, Драго пошел от комендантского дома. Достигнув ворот, он увидел повозку и Морона – так звали ее владельца. Он благоразумно расположился в стороне от дороги, чтобы привлекать меньше внимания.

Монах поспешил к нему.

– Поехали.

Морон, не говоря ни слова, хлестнул коня, и повозка выкатилась на дорогу. Драго несколько раз подгонял Морона, и тот заметил:

– Если не хочешь, чтобы нас приняли за разбойников, угнавших лошадь с повозкой, надо угомониться.

Драго нахмурился, понимая, что Морон прав.

– У меня нет выбора. По поводу, за кого нас примут… не беспокойся.

Морон молча кивнул.

– Кого мы преследуем?

Драго промолчал. Он считал, что лучше вообще ничего не говорить, чем проявлять слабость, говоря неправду. Морон никак не отреагировал на молчание своего пассажира, даже не оглянулся. Драго вглядывался вдаль, спрашивая себя, идет ли мальчик по дороге или скрылся в лесу. В последнем случае погоня не имела смысла.

Драго подумывал, что необходимо «отстраниться», пустив в ход интуицию, но Морон сказал:

– Я знаю тут все дороги. До Антонии и Лоредо, – он помолчал. – Если ты скажешь мне, кого преследуешь: конного, пешего, мужчину, женщину или ребенка, куда направляется этот человек, я смогу предложить что-нибудь дельное. В смысле дороги и места, куда нам лучше податься.

Драго по-прежнему молчал. Морон не торопил его. Драго колебался. Он понимал, что Морон может помочь, но рассказать ему хоть что-то казалось опасным. Если даже скрыть причину, почему понадобился мальчик, Драго рискует выдать Орден Талхов. Морон неглуп, позже он догадается, какого мальчишку они преследовали, и свяжет Драго с Орденом. За подобный секрет многие дорого заплатят.

В то же время, если мальчик исчезнет, любые опасения уже не будут иметь значения. И всегда оставался крайний вариант: похоронить знания Морона вместе с ним самим.

– Что ты хочешь за это? – спросил Драго. – Удовлетворишься той суммой, что я тебе обещал?

Морон усмехнулся. Драго подумал, что всегда можно не платить, если не останется выбора.

– Пятьдесят монет.

Драго покачал головой, но больше для вида.

– Слишком большая сумма.

– У тебя нет таких денег?

– Есть, но ты просишь слишком много.

– Сколько же ты согласен дать?

– Тридцать, не больше. И то лишь в случае, если ты отвечаешь за свои возможности.

Морон усмехнулся, кивнул.

– Согласен на тридцать. Рассказывай.

Морон оказался дальновидным. Он догадался, о каком мальчике заговорил монах. Драго понял, что отрицать это бессмысленно, и лишь старался отвести мысли Морона от Ордена. С каждым словом Драго все больше понимал: позже, когда он найдет мальчика, Морона нельзя оставлять в живых. При этом монах все меньше хотел именно такой развязки.

Когда Драго замолчал, Морон остановил лошадь.

– Что? – спросил монах.

– Дай-ка подумаю.

Драго не спорил. Он огляделся, изучая дорогу. Он ожидал, что в ближайшее время гвардейцы нагонят их, если только не выберут иное направление. Скорее всего, они знали, что мальчик шел на восток, и тоже направятся в сторону Лоредо, по пятам конкурента, о котором еще не знают. Морон не двигался. На дороге никого не было, Драго слез с повозки и приложил ухо к земле.

Топот множества копыт был далеко, но он приближался. Монах поднялся, посмотрел на Морона.

– Нельзя ли побыстрее, Морон?

Тот задумчиво оглянулся на Драго.

– Я кое-что придумал. Не знаю, получится что-нибудь или нет. Если мальчика не найдем, твои деньги останутся при тебе. Садись.

Повозка двинулась дальше. Драго потребовал ехать быстрее.

– Спокойно, спокойно. Если мальчика ищет кто-то еще, с ними ты не увидишься.

Сказав так, Морон свернул на едва заметную лесную просеку.

– Пропустим их? – спросил Драго.

Морон покачал головой.

– Тропа уходит к юго-востоку. Ты сказал, мальчик почти все время шел на восток.

– И что с того?

– Мы бы догнали мальчика, пойди он по дороге, так? Значит, он идет лесом. Он лечит людей, так? Рано или поздно он должен зайти в какую-нибудь деревеньку. Хотя бы для того, чтобы ему дали еды. В какой-нибудь город он зайдет не скоро. Сейчас он испуган, к дороге и близко не подойдет.

Драго смотрел на него. Морон повел рукой.

– В этом направлении деревни лежат вдоль дороги. Есть только одна в стороне. Надеюсь, мальчик заглянет туда.

Драго задумался. В предположении Морона была своя логика, и Драго признал, что более надежных вариантов у него нет.

Повозка тихо поскрипывала, Морон молчал, и Драго показалось, что он услышал галоп пронесшихся по дороге лошадей. Это случилось спустя четверть часа, как Морон свернул на тропу. Гвардейцы проскакали мимо, направляясь в сторону Лоредо. Если Морон ошибся, и воины Правителя обнаружат мальчика на подступах к городу, для Драго все кончено. Вряд ли он снова возьмет их след – неизвестно, сколько времени они с Мороном потратят на деревеньку, к которой приближается повозка.

Они остались на тропе в одиночестве, но Драго прислушивался к лесу. Чем дольше монах вслушивался, тем отчетливей ему мерещился какой-то звук где-то позади. Звук напоминал приглушенный стук копыт.

Драго глянул на Морона. Тот, похоже, ничего не слышал. Драго сказал:

– Остановись.

Морон остановил лошадь осторожно, чтобы та не заржала.

Драго сделал знак молчать. Выждал минуту, но ничего больше не услышал.

– Тебе ничего не послышалось?

Морон покачал головой. Драго медленно обвел взглядом лес.

– Мне кажется, кто-то ехал за нами.

Морон ничего не сказал. Драго спрыгнул с повозки, прошел назад с полсотни шагов, остановился, прислушался. Ничего. В лесу слышалось лишь пение птиц. Монах постоял минут пять, колеблясь, пройти ли еще дальше.

Драго отказался от этой идеи и вернулся к повозке.

– Поехали к деревне.

Они остановили повозку недалеко от первых домов, и Драго не пришлось говорить Морону, как поступить дальше. Тот завел коня в густой кустарник, и с дороги повозку уже нельзя было заметить. Вход в деревню с этого места отлично просматривался.

– Думаешь, мальчик войдет в селение здесь? – спросил Драго.

Морон усмехнулся.

– С другой стороны непроходимое болото. Здесь и вход, и выход.

Драго помедлил и задал еще один вопрос – самый важный.

– Сколько нам тут быть? Когда станет ясно, что мальчик пошел другой дорогой?

Морон ответил не сразу.

– Если через день в это же время мы его не увидим, он здесь никогда уже не появится.

Драго нахмурился, но больше ничего не спрашивал. Все и так ясно. Завтра к полудню он поймет: проиграл или нет.

Монах расслабился и решил, что лучше вздремнуть сейчас – днем. Если Морон задумал что-то нехорошее, он скорее решится на подлость в темноте.

Погружаясь в полудрему, Драго думал о том, что случилось в лесу. Когда Морон сообщил, что деревня близка, Драго предложил ему ехать вперед, сам спрыгнул с повозки и сошел с тропы, спрятавшись в кустах. Пока скрип удалявшейся повозки слабел, Драго снова померещилось, что он слышит тихий – тихий топот. Всадника он так и не увидел. Морон проехал две сотни шагов, как просил его Драго, и остановился. Драго прятался в зелени, ожидая предполагаемого преследователя достаточно долго, но тщетно.

Если кто-то ехал сзади, но так и не появился, значит, это – слежка? Если так, кто за ним следит? Кто-то из гвардейцев послан к уединенной деревеньке? Даже это единственное логическое объяснение Драго не удовлетворило. Драго вспомнил о собственном ощущении в Лакаслии, когда следил за домом коменданта. В лесу он об этом не думал. Тогда, в городе, монаху почудился чей-то взгляд. Два совпадения – это слишком. Похоже, за Драго действительно следят.

Драго приоткрыл глаза, взглянул на Морона. Тот сидел к нему спиной, наблюдал за входом в деревню.

Некоторое время Драго смотрел на него. Может, слежка как-то связана с Мороном? Чем дольше монах об этом думал, тем больше убеждался, что иных вариантов попросту нет. Неужели Морон взял с собой еще кого-то, но посчитал, что Драго об этом лучше не знать? Не зря Морон казался слишком ловким для обычного горожанина. Не рискуя справиться с Драго в одиночку, он мог взять помощника. И причина проста – деньги Драго.

В этом объяснении был один изъян. Тот, кто следил за Драго, делал это виртуозно, мастерски. Это человек, занимавшийся слежкой раньше. Это скорее был какой-нибудь талх, но Морон вряд ли имел к Ордену отношение. Что за человек идет следом?

Размышляя, Драго отыскал лишь один способ что-либо выяснить: скрутить Морона и пригрозить ему пыткой. Он не глуп, решителен, но вряд ли готов мучительно умирать ради чьих-то интересов.

Драго долго обдумывал этот вариант. Подступил вечер, но Драго не решился на крайнюю меру. Может он понадобится, если мальчик не выйдет к деревне. Даже в этом случае Драго рассчитывал сделать еще хоть что-то. Если же убить Морона, Драго уже никто не поможет.

Морон – последняя надежда что-то исправить, если завтра к полудню Драго не увидит мальчика.

Приблизилась ночь. Ничего не изменилось. В деревне жило немного людей, и на дороге появлялись редкие прохожие. Морон сказал, что ему нужно поспать. Драго не возражал. Когда он услышал тихое ровное сопение, мелькнула мысль, использовать метод «растворения», проверить чувствует ли он взгляд постороннего. Драго не рискнул. На какое-то время он окажется уязвимым, и если Морон притворяется и захочет напасть именно в этот момент, Драго уже ничто не спасет.

Морон спал почти всю ночь, и Драго не будил его. Так монаху было легче его контролировать и одновременно наблюдать за селением. Когда наступил рассвет, Драго разбудил Морона. Тот привстал, глянул сквозь ветви кустарника и не задал ни одного вопроса.

В деревню входил одинокий мальчик в длинном темном плащике.

Часть 2
Противостояние

Болезнь без названия

Женщина дрожала, прижимая к себе дочь, и смотрела на своего сына на кровати у противоположной стены большой комнаты. Ее муж следил за ней, как будто хотел удержать от неразумного порыва.

Полчаса назад ушел местный деревенский знахарь.

Осмотрев мальчика, лекарь попятился, и хозяин дома заметил, как изменилось его лицо. Он вышел следом за знахарем и тихо спросил:

– Он умрет?

Знахарь, седой жилистый старик, еще полный сил и редкого для деревенского жителя здоровья, вздрогнул, как будто сзади ему приставили нож. Мужчина повторил свой вопрос, но знахарь не представлял, как объяснить крестьянину, что смерть его сына – даже не полбеды, и что необходимо беспокоиться о другом.

Мальчик в соседней комнате, с сухим горячим телом и блестевшими глазами, нес в себе признаки болезни, у которой даже не было названия. Полвека назад, будучи учеником, знахарь слышал от своего учителя о чем-то похожем, но считал это мифом. Его учитель, говоря о несуществующей болезни, рассказал не все. Ведь это была ересь, из-за которой можно было умереть. Нити разговора тянулись в доисторические времена, когда якобы существовала иная цивилизация. Именно Болезнь Без Названия уничтожила ее, хотя, как утверждал еретический миф, иная цивилизация обладала множеством лекарей с фантастическими способностями. Люди того мира почти полностью вымерли. Болезнь распространялась, как ветер, и не имела определенного очага. К счастью, сказал когда-то учитель, это осталось в прошлом.

Мальчик в соседней комнате опроверг давнее утверждение. Знахарь знал, что не ошибся. Мальчик, уже обреченный, хранил в себе потенциальную угрозу всему живому, осуществление было вопросом времени.

– Раздери меня Вепрь, он умрет? – повысил голос мужчина.

Знахарь, так и не решив, что сказать, кивнул.

Мужчина поник, глядя на знахаря.

– Никакой надежды?

Знахарь вспомнил о слухах, распространявшихся последнюю неделю. О чудесном мальчике, идущем по Всем Заселенным Землям и лечащим самые тяжелые болезни. Правда ли это или всего лишь слухи? Знахарь не знал, хотя склонялся к мысли, что слухи не рождаются на пустом месте. Но знахарь сомневался, что мальчик одолеет Болезнь Без Названия. И он далеко отсюда. Если мальчик существует, он идет где-то южнее Столицы, ближе к Лакаслии или Лоредо, до этих городов очень далеко. Небесное дитя не появится здесь, где сейчас оно нужнее всего.

Знахарь встряхнулся. Чем мечтать о несбыточном, лучше самому сделать хоть что-нибудь. Прежде всего – уйти из этого обреченного дома.

– Не подходите к нему. Ни в коем случае не подходите. Мальчик заразен. Он…

Знахарь запнулся. Мужчина, ожидая, смотрел на него.

– Он может заразить многих, не только вас, и тогда умрет не только он. Я… должен сообщить об этом коменданту. Если я этого не сделаю, меня казнят. Если промолчать, случится беда. Люди в вашей деревне – это самое малое, кого настигнет смерть, – знахарь воздел глаза к Небу.

Минуту они молча смотрели друг на друга, знахарь шагнул к двери и на пороге оглянулся.

– Не подходите к нему, даже если он умрет. Лучше… покиньте комнату.

Хозяин смотрел знахарю в спину, пока тот не скрылся из вида. Он давно научился делать выводы из поведения людей. Он никогда не слышал, чтобы знахарь, пришедший к больному, был так напуган. Чтобы знахарь, лишь осмотрев больного, тут же отступил. Казалось, знахарь едва удержался от того, чтобы выбежать из дома.

Хозяин вспомнил о жене с дочерью, быстро вернулся в комнату. Жена по-прежнему смотрела на сына, но не подходила. Мальчик тяжело, прерывисто дышал, как будто запыхался от быстрого бега.

Хозяин наблюдал за женой, спрашивая себя, как быть.

Жена зашевелилась, выпустила дочку из объятий, на глазах выступили слезы. Девочка попятилась, между комнатами остановилась. Ее мать шагнула к брату.

– Не подходи! – муж схватил ее за локоть, потянул на себя. – Мы ему ничем не поможем, только заразимся.

Женщина, привыкшая к подчинению, затряслась в рыданиях.

– Дай хоть проститься, – она глотала слова, и муж с трудом ее понял.

– Нет! Нельзя даже прикасаться, – он помедлил, колеблясь. – Сейчас мы быстро соберем самое необходимое и уйдем.

Жена посмотрела на него.

– Ты не ослышалась. Мы уходим. Оставляем его, – он кивнул на сына.

– Уходим? Куда?

– Куда угодно! – вскричал муж, и девочка выскочила в соседнюю комнату. – Подальше отсюда!

Она пыталась что-то сказать, но у нее ничего не получалось.

– Хочешь, чтобы вместо одного ребенка умерли мы все? Твой сын заразен, ему ничем не поможешь! Знахарь доложит коменданту. Если останемся здесь, эти шакалы вырежут нас, просто так – для собственного спокойствия. Собирайся поскорее!

Она молча смотрела на мужа, и он дал ей пощечину.

– Быстрее.

Спустя четверть часа крестьянская семья покинула свой дом: мужчина с котомкой за спиной, женщина с младенцем на руках и плетущаяся за ними девочка. Они двинулись на юг – к Столице.

Старх сидел в темном углу. Гонец, державший ответ перед Советом Ордена, его не видел. Перед Стархом на высоком столике лежала шахматная доска. Фигуры, ввязавшиеся в битву, еще не достигли кульминации, хотя «съеденных» было немало. Сказать, что одна из сторон – белые или черные – имеют преимущество, было нельзя.

Гонец замолчал. Глава Ордена не подавал голоса, и Луж произнес:

– Можешь идти.

Гонец поклонился и вышел.

Прежде чем глава Ордена вышел под ирреальный свет свечей, минуло какое-то время. Тишина, наступившая после ухода гонца, позволила слышать капли, монотонно срывавшиеся за окном после недавней грозы.

Трое талхов взглянули на главу Ордена, напоминавшего сейчас притихшего хищника. Никто не произносил ни слова, они ждали.

Наконец, Старх заговорил:

– Кто считает нужным что-нибудь сказать, говорите, – он сел в свое кресло.

Уинар пожевал губами, промолчал. Луж выжидал, незаметно следя за ближайшими помощниками. Первым заговорил Занл:

– Возможно, ошибкой было послать одного человека на поиски мальчика. Да, за ним идет Уд, но он только следит за Драго, в поисках он помощи не оказывает.

– Был иной вариант? – спросил Луж.

– Мы надеялись, что Правитель нескоро сообразит, что к чему. Нужно было пустить по следу группу, а не одного человека, каким бы ловким тот ни был.

– Это чревато. Правитель ни в коем случае не должен догадаться, что мальчик у Ордена.

– Да. Но надо выбирать. Если сейчас псы Правителя схватят мальчика, мы его уже не получим. Попади же он к нам, и узнай об этом кто-то вне Ордена, можно было оттянуть время какими-нибудь уловками. Например, отдать не того ребенка. Мы бы успели использовать мальчика.

– Все в прошлом, – Луж понизил голос. – Вопрос в том, что изменить сейчас?

– Послать других людей, не оглядываясь на то, что люди Правителя догадаются о нашем прямом вмешательстве.

Луж отвернулся от Занла, как будто потерял интерес к утверждению своего мнения, взглянул на главу Ордена. Он почувствовал, что тот готов говорить. Члены Совета замолчали, поглядывая на Старха.

– Меня больше беспокоит летучая мышь, – сказал тот.

Уинар снова пожевал губами и на этот раз заговорил:

– Если тварь на стороне мальчика, от нее ничего худого не будет. Что касается Драго или Уда, она же не вездесуща.

Старх посмотрел на него, и этот взгляд почувствовали все. Если бы талх такого уровня мог смущаться, можно было сказать, что Уинар смутился.

– Ты забыл: Пророчество состоит из того, что случится на самом деле. В его истине мы и наши предшественники убеждались много раз.

– Почему же Драго утверждает обратное? Лжет?

Старх качнул головой.

– Драго не лжет. Он не знает многого, в том числе и того, зачем нам на самом деле нужен мальчик. Поэтому меня и беспокоит противоречие с Пророчеством.

– В чем же причина? – спросил Уинар.

Некоторое время Старх молчал, и члены Совета ждали. По своему положению глава Ордена чаще и дольше других изучал Пророчество, а также Библию – книгу, официально несуществующую, являвшуюся плодом больного воображения еретиков. Книгу, оставшуюся от Прежнего Мира. Совмещая эти две Книги, глава Ордена получал больше информации, нежели любой другой человек на Всех Заселенных Землях.

– Пророчество не ошибается, и, значит, летучая мышь – противовес действиям мальчика, его дару. Противовес со стороны Темных Сил.