Текст книги "Лилипут"

Глава третья

1

Впервые Дэнни Шилдс увидел крошечного человечка, этого омерзительного Лилипута, словно сделанного в мастерской, находящейся где-нибудь в глубинах ада, пятого октября, в воскресенье. Минули три учебные недели. Дэнни перестал думать о двери в комнату старшего брата через несколько дней после первого горького опыта. У мальчика хватило духу повторить попытку лишь один раз, в четверг восемнадцатого октября.

Духота вынудила-таки прийти прощальную грозу, обрушившуюся на Оруэлл так, словно наступил час всемирного потопа. Шилдсы сидели в гостиной, никто не произносил ни слова, с благоговением вслушиваясь в разбушевавшуюся стихию. Казалось, кто-то проделал дыру в дне реки, текущей по небу, и теперь вся эта масса воды низвергается на их дом. Телевизор благоразумно выключили, но даже матери не хотелось открывать рот.

Дэнни сидел плечом к плечу с братом. Общий враг (более надуманный, чем реальный) помирил их, так как ни тому, ни другому не улыбалось сидеть в своей комнате с чувством, что он остался один на всем свете. И это несмотря на то, что еще утром Джонни дал ему ногой по заднице, со злостью прошипев: «Пусть этот очкарик Сидди носа не показывает в мой дом». То, что дом был такой же его, как и Дэнни, его мало интересовало. Дэнни был ужасно расстроен, но сейчас душа его была настроена на всепрощающий лад.

Крупные капли молотили по крыше, точно камни. Постепенно гром прекратился, но дождь не перестал, лишь стал слабее. Джонни, изнемогавший от безделья, с нетерпением ожидал его окончания. Когда дождь стал выдыхаться, он вышел из гостиной, приоткрыл входную дверь, высунул голову и поморщился, как будто куснул лимон. Потоки воды, еще не схлынувшие, заполнили все вокруг, подпитываемые непрекращающимся дождем. Лужайка перед домом превратилась в небольшое озеро, а подъездная дорожка – в речку, вышедшую из берегов. Если бы Джонни рискнул пойти прогуляться, ему пришлось бы запастись надувной резиновой лодкой.

Стремительно темнело. Джонни тяжело вздохнул и захлопнул дверь, смирившись с тем, что придется сидеть дома. Он вернулся в гостиную и стал без особого внимания смотреть телевизор, только что включенный. Мать попросила Джонни что-то принести из его комнаты. Тот поднялся неохотно, но все же пошел выполнять поручение. Потом не спеша вернулся. Дэнни, не обращая на него внимания, смотрел телевизор. Ему захотелось пить. Он встал и направился на кухню.. Налив сока и утолив жажду, Дэнни уже хотел было вернуться в гостиную, когда вдруг ему пришло в голову, что Джонни теперь уж точно не запер дверь, раз не пошел гулять и остался дома. Любопытство вновь заставило его подняться на второй этаж.

Он взбирался по лестнице аккуратно, стараясь, чтобы его не услышали из гостиной. Оказавшись перед злополучной дверью, Дэнни на секунду остановился. Времени было в обрез. Он взялся за ручку, повернул, но дверь не поддалась. Дэнни едва сдержался, чтобы не заколотить в дверь кулаками. Он сумел взять себя в руки и вернуться в гостиную. Никто ему ничего не сказал, но сам он был уверен, что щеки у него горят огнем от перенапряжения.

В тот вечер Дэнни ушел спать раньше всех. Но засыпать он не собирался. Сидя на кровати, он чутко прислушивался в ожидании старшего брата. Спать ему совсем не хотелось, поэтому он не боялся прозевать Джонни. Минул целый час (Дэнни показалось, что до рассвета уже рукой подать), прежде чем Джонни изъявил желание отойти ко сну. Он не спеша, словно раздумывал, не повернуть ли назад, поднялся по лестнице и зашел в ванную комнату в противоположном от комнаты Дэнни конце коридора. Дэнни слегка приоткрыл дверь и одним глазом стал наблюдать. В коридоре было достаточно темно, чтобы надеяться, что брат его не увидит. Но даже и будь иначе, Дэнни все равно хотел увидеть собственными глазами, как Джонни заходит к себе в комнату. На миг он представил ухмыляющуюся физиономию брата, как бы вопрошающую, довольно ли он получил на сегодня и чего ему не хватает. Но даже такой поворот, казалось, не мог поколебать его решимость. Как бы ни повел себя брат, Дэнни обязательно увидит, что он сделает при входе в комнату. Не может быть, чтобы Джонни воспользовался ключом. Послышался шум воды, льющейся в бачок, и через секунду появился Джонни, на ходу поправляя свои спортивные штаны. Едва не поддавшись первому побуждению спрятаться, Дэнни все же остался на своем наблюдательном посту, затаив дыхание. Видимость была плохой, но достаточной, чтобы различить движения брата. Невозможно было понять, куда он смотрит, и Дэнни решил было, что брат его заметил и сейчас, минуя свою комнату, подойдет. Но неожиданно Джонни проворно взялся за почти неразличимую медную ручку и… не задерживаясь, исчез в комнате. Дэнни так и остался стоять с разинутым ртом. Теперь не оставалось сомнений, что Джонни без ключа открыл дверь, которая не открывалась у Дэнни некоторое время назад. Точно заколдованный, мальчик продолжал стоять в неудобной позе до тех пор, пока Джонни, повертевшись в постели, словно его кусали комары, не затих. К тому времени родители тоже уже отправились спать, предварительно выключив свет в доме. Все погрузилось во тьму. Только в комнате у Дэнни было светло (относительно, конечно) от уличного фонаря на подъездной дорожке.

2

На следующее утро, как ни странно, дверь в комнату брата уже не вызывала у Дэнни никаких особенных чувств – ни страха, ни любопытства или неверия. Он даже сам удивлялся, почему это произошло. Ведь он не мог войти в комнату Джонни, даже когда она была не заперта! Но знание это казалось ему сейчас не важнее, чем имена соседей. Примерно так мы относимся к страшному сну, который, хоть и очень правдоподобен, не перестает быть только сном. Дэнни допускал, что это следствие того, что он плохо выспался и чувствовал себя совершенно разбитым. Но, с другой стороны, странности, связанные с дверью, могли прогнать любую вялость, если в них как следует вдуматься. Любой другой ребенок непременно бы не удержался и рассказал обо всем если не родителям, то хоть кому-нибудь. Но Дэнни был иной. Брат отпадал первым, мать в этом смысле была не менее недоступна, отец… нет, это станет известно матери, и тогда получится еще хуже, чем если сразу обратиться к ней. Итак, семья отпадала. Ведь, в самом деле, не звонить же в Манчестер тете Берте и, когда она обрадуется, что ей позвонил племянник, огорошить ее, сказав, что дверь в комнату Джонни для него, Дэнни, не открывается? Друзей у него для выбора не было. Один Сид. Дэнни уважал своего друга и боялся потерять это чувство вместе с дружбой, так как не знал, как будет Сид относиться к нему после такого невероятного сообщения. Но даже если бы Дэнни знал, что у него хватит мужества рассказать все родителям, при одной мысли об этом его охватывала дрожь, словно он стоял на ветру без одежды после купания в Гренландском море. Допустим, мама не потребовала немедленно заткнуться и перестать нести чушь. Положим, она улыбнется и скажет, что Дэнни что-то напутал и что этого не может быть. Да, он с ней вполне согласен – не может так быть, чтобы дверь не открывалась у младшего брата, если открывается у старшего! Но именно так все и есть! Допустим, мама окажется такой доброй, что решит пойти с ним вместе и убедить его в том, что двери либо открываются для каждого, либо ни для кого, потому что закрыты на замок, чтобы он перестал беспокоиться. Они подойдут к двери, Дэнни посмотрит на мать, та с улыбкой кивнет, он возьмется за ручку, на которую у него уже аллергия, и… Что же будет дальше? Интересный вопрос! Насколько Дэнни было известно, мама изредка убиралась в комнатах детей (когда беспорядок достигал критической отметки) и, следовательно, входила в комнату Джонни. Отец будил не только Дэнни, но и старшего сына. Значит, тоже входил. По крайней мере, в присутствии Джонни. Оставался он один – Дэнни. Может, еще при ком-то дверь поведет себя по-другому? Черт, он уже думает о двери как об одушевленном существе! Нет, он ни за что не заведет этот разговор с родителями.

Однако в тот же вечер пятницы Дэнни едва не заставил себя попытаться открыть дверь, когда в комнате находился Джонни. Дэнни пришлось собираться с духом даже для того, чтобы представить себе мысленно, что он это сделает. А уж сделать в действительности… Тем более что сегодня Джонни вообще не цеплялся к нему, а потому подставиться брату после такой милости с его стороны было бы слишком опрометчиво. Дэнни долго настраивался на то, чтобы выйти из своей комнаты и дотронуться до медной ручки, но его спас от тяжких раздумий (и последствий) звонок Сила. После этого Дэнни выбросил из головы это искушение, как выбрасывают в мусорное ведро никуда не годную разбитую тарелку. А на следующий день началась та жизнь, которой Дэнни так боялся до переезда в Оруэлл. И эти события в какой-то степени отвлекли его от вероятного происшествия в доме.

3

Дэнни пришел к Сиду в субботу. Они долго сидели дома, потом решили прогуляться. Никуда конкретно не направляясь, они забрели в Грин-парк. У Сила было не очень хорошее настроение, но на вопрос Дэнни он лишь пробормотал что-то невразумительное и перевел разговор на другую тему. Дэнни сам чувствовал себя… подавленным, что ли? Возможно, такое чувство испытывает перелетная птица, поняв, что больное крыло может не зажить до первых заморозков. Разговор как-то сам собой прекратился. Ребята, не сговариваясь, встали и молча пошли к выходу из парка. Они шли медленно, глядя больше под ноги, чем вперед, и обходя лужицы, оставшиеся после шквального ливня, прошедшего в четверг. Так они и шли, пока не столкнулись под аркой над входом в Грин-парк с тремя парнями.

Один из них, стоявший посередине с видом вожака, сразу бросался в глаза. Это был Норм Ллойд по кличке Медвежонок Гризли. Как оказалось впоследствии, он был очень хорошо знаком с Сиднеем Абинери и жил на соседней Джексон-стрит. Гризли Ллойд, как и два оболтуса, стоявшие по бокам, словно его свита или телохранители, был на четыре года старше Дэнни и Сида и учился в средней школе Оруэлла. Ллойд и в самом деле напоминал медведя гризли, именем которого его прозвали. Косолапая стойка тем не менее была лишена комизма. Конечно, он был ужасно толст, и в детстве его, наверное, не раз изводили обидными прозвищами как дети его возраста, так и те, что постарше. Даже для своих тринадцати лет он казался высоким, Дэнни же он вообще показался великаном. К тому же Гризли от природы был широк в кости, да еще обложился приличным слоем жира. Однако, несмотря на это, Ллойд (в чем Дэнни очень скоро убедился на собственном опыте), был очень ловок и быстр, словно кажущаяся неуклюжесть была лишь хитрой уловкой. Кто из незнакомых ребят мог ожидать от такого тучного существа такого проворства… Впрочем, самого Гризли Ллойда это мало заботило. Он к тому же был еще и чертовски силен. Короче говоря, Гризли мог сам расправиться с двумя-тремя такими, как Дэнни или Сид, и без помощи своих приятелей. В этом Дэнни ничуть не сомневался. Двое других были обычными, среднего телосложения ребятами. Но в детстве и юности четыре года имеют огромное значение. Так что один их возраст давал им значительный перевес в силе. Эти двое за все время стычки не проронили ни слова, как хорошо вымуштрованные слуги. Они молча выполняли приказания Гризли. Дэнни не знал, что чувствует Сид, но сам он позабыл обо всем на свете, увидев широкую физиономию Ллойда, самодовольно ухмылявшуюся. Эта живодерская ухмылка не оставляла места для сомнений. Маленькие черные глазки буравили Дэнни с интересом идиота, прокалывающего иголкой жука. Норм был одет в легкий белый свитер, и жирные груди выдавались под ним холмиками, словно у девочки-подростка. Но слабой девочкой он уж точно не был. И его дряблая грудь показалась Дэнни горой мускулов, как у культуриста-профессионала. Друзья остановились не далее чем в восьми-девяти футах. Обе стороны поняли друг друга еще не открывая рта. Сиду приходилось встречаться с компанией Гризли, да и Дэнни, уже сталкивавшийся, и не один раз, с подобными вещами в Гринфилде, давно понял, что в этом отношении Массачусетс не очень уступает Нью-Хэмпширу.

Гризли Ллойд издал звук, похожий на кваканье лягушки, перевел взгляд с Дэнни на Сида и на удивление ласковым голосом (словно просил у мамы денег на кино) обратился к нему:

– Так это твой новый друг, а, четырехглазый?

Сид молча опустил глаза, а Дэнни почувствовал, как у него слабеют ноги, становясь будто ватными. Норм причмокнул и снова заговорил своим мягким выразительным голосом:

– Сидди! – Он улыбнулся.

Похоже, что все, кто хотел досадить другу Дэнни, называли его Сидди. Сид терпеть не мог, когда его так называли. И об этом многие знали. Дэнни, несколько раз столкнувшись со старшей сестрой Сида – Мирандой, и от нее тоже не слышал ни разу другого обращения к своему другу, кроме как Сидди.

Сид гневно взглянул на Ллойда. Тот улыбнулся еще шире.

– Ведь тебе задал вопрос сам Медвежонок Гризли! – Он хмыкнул, двое других по-прежнему стояли молча с ничего не выражавшими лицами. – Нехорошо молчать, когда тебя спрашивает сам Медвежонок Гризли. Мне просто очень интересно, четырехглазый. Это твой новый друг?

– Да, – еле слышно ответил Сид.

– Ты знаешь, Сидди, этот твой новый друг – еще больший кретин, чем ты. – Он загоготал, оба его спутника присоединились к нему, скаля зубы и противно хихикая.

Друзья молчали. Что им еще оставалось делать? Парк был пуст в это послеполуденное время. Лишь в другом конце возились двое малышей. Выход из парка был перекрыт, а перелезать через ограду и спускаться вниз по крутому, заросшему кустарником, мокрому склону было опасно – можно было свалиться и свернуть себе шею. К тому же (и это было самым главным) вряд ли они могут рассчитывать на быстроту своих ног. Старшие ребята наверняка догонят их. «Будь Гризли Ллойд один, мы бы как-то выкрутились», – подумал Дэнни, в тот момент еще не знавший о прыткости этого толстяка. Однако при нем было двое помощников, так что сомневаться в исходе не приходилось. Они догонят и его и Сида. Оставалось только стоять, не открывая рта, и надеяться на то, что Гризли, может быть, ждут дома хот-доги или пудинг с земляникой, он смилостивится и отпустит их. Пока что Норм в самом деле излучал добродушие любящего старшего брата. Однако это не обманывало ни Сида, ни Дэнни. Гризли сделал шаг вперед и проговорил, уже не улыбаясь:

– Ну, здравствуй, кретин, друг кретина Сидди! – Он протянул руку Дэнни, но не для рукопожатия, а с явным намерением его схватить.

– Бежим! – вскрикнул Сид и, резко развернувшись, помчался прочь.

Дэнни среагировал на выкрик друга с опозданием, и Норм успел схватить его за легкую куртку. Сид, прекрасно знавший, чем может закончиться встреча с Гризли, улепетывал по дорожке в глубь парка. Все произошло так быстро, Дэнни даже не успел по-настоящему испугаться. Ллойд резко потянул Дэнни на себя, одновременно подставив ему подножку и отклонившись влево. Дэнни рухнул на землю. Гризли бросил своим друзьям: «Держите этого» – и погнался за Сидом. Все это он сделал за секунду, практически взяв всю работу на себя, приятелям лишь оставалось схватить и держать Дэнни, пока Норм не догонит Сида. Дэнни, неожиданно оказавшись на земле, понял, что убежать не удастся, так как двое противников были рядом. Он не успел даже встать, как они, схватив его за шкирку, подняли и поставили на ноги. Но основное было еще впереди. Они просто крепко держали его за руки, следя глазами за своим вожаком. Все трое (и пленник, и его охранники) не могли оторвать глаз от Медвежонка Гризли. Ллойд в этот момент походил именно на настоящего гризли, отличаясь лишь расцветкой и манерой бегать на двух лапах. Как и у настоящего медведя, с Ллойда сразу же сползла маска неповоротливости, стоило ему лишь увидеть добычу. Правда, сзади было отчетливо видно, что у него ноги колесом, но это не помешало ему догнать Сида в противоположном конце Грин-парка, почти у самой ограды. Со звериным рыком Гризли Ллойд взмахнул рукой и опрокинул мальчика на землю. Проехав пару футов на животе, Сид попал руками, которые выставил перед собой во время падения, в лужу, и они тут же оказались в грязи по локоть. Гризли, сбив Сида, быстро убрал руку, чтобы не упасть самому под тяжестью падающего тела. Он отскочил в сторону, но через мгновение опять был рядом с лежавшим в луже Сидом, хотя тот и не делал никаких попыток вскочить – он больно ударился правым коленом. Однако Гризли, как всегда, был настороже, чтобы не пришлось снова ловить того, кого уже поймал. Сид убрал руки из лужи и потер их друг о друга, словно хотел очиститься от грязи. Затем поднял очки, оказавшиеся в момент падения на земле между вытянутыми вперед руками (в отличие от хозяина, они, к счастью, не пострадали при падении), и, аккуратно сложив их, засунул мокрой рукой в карман ветровки. Сей маневр не остался незамеченным Гризли Ллойдом. Злорадно ухмыляясь, он прошептал, словно не хотел, чтобы его услышал кто-нибудь, кроме Сида:

– Ты что, Сидди, расхотел быть четырехглазым? – Он квакнул в своей обычной манере (Сид неожиданно решил, что прозвище у него неверное, надо – Лягушка Ллойд) и с сарказмом добавил: – В стекляшках ты куда симпатичнее, Сидди. Так тебе не идет. Ты бы надел очки, а то я тебя еще спутаю с каким-нибудь педиком. – И Гризли, внезапно перестав улыбаться, злым голосом рявкнул: – Надень очки!

Сид, продолжая сидеть и потирая ушибленную коленку, словно не услышал требования Гризли. Тогда тот ткнул его в бедро носком тупого ботинка – всего лишь вполсилы, – но и этого оказалось достаточно, чтобы Сид вскрикнул от боли (синяк исчезнет лишь через две недели).

– Я кому говорю, вонючий педик? Тебе или дереву? – заорал Ллойд.

Сид, не дожидаясь повтора, поспешно полез в карман, достал и водрузил очки себе на переносицу. И глазами кролика, готовящегося к смерти, посмотрел на Норма. Тот, схватив Сида за шиворот, легко поднял его на ноги и прошептал на ухо своей жертве, обдавая ее теплым дыханием хищника:

– Так-то лучше. Пошли, педрило! – Заломив Сиду левую руку за спину, ухватил за волосы, и, оттянув ему голову назад, он повел его к своим приятелям, по-прежнему державшим мертвой хваткой Дэнни.

– Эй, Джорджи! – обратился Гризли Ллойд к одному из них, черноволосому, в красной куртке, стоявшему справа от Дэнни. – Подержи четырехглазого. – Он передал ему Сида.

Черноволосый, одной рукой заломив левую руку Сида за спину, второй обхватил его сзади за шею, так что его локоть оказался под самым подбородком мальчика. Сид сделал попытку вырваться, но черноволосый заломил ему руку еще сильнее, и Сид, застонав, перестал сопротивляться. Гризли Ллойд повернулся ко второму приятелю:

– Держи этого покрепче, чтоб не вырвался. – Норм посмотрел на Сида, изображая участие. – Сидди! – Он подошел к нему вплотную, заботливое выражение у него на лице казалось искренним. – Сидди, я передумал, тебе действительно лучше без очков. Я ошибался. Приношу свои извинения! – Норм слегка склонил голову.

Его друзья, явно не отличавшиеся сообразительностью, в полнейшем недоумении пялились на Гризли. Дэнни, не слышавший, что говорил Ллойд Силу в другом конце парка, тоже уставился на Медвежонка. На миг любопытство сменило страх.

– Ну-ка, попробуем. – Норм очень осторожно снял очки с Сида, сделал шаг назад, посмотрел на него, вновь надел ему очки, опять снял. – Сидди! – завопил он. Не знай Сид, что все это не предвещает ничего хорошего, он даже сам засмеялся бы, глядя на счастливую физиономию Медвежонка. – Тебе так лучше! Знаешь, ты мне без очков кого-то напоминаешь! Постой-постой, кого же? – Ллойд изобразил на лице задумчивое выражение, наморщив свой громадный лоб. – Вспомнил! Я вспомнил! Сидди, без очков ты похож на Клинта Иствуда! Вылитый. Неужели ты не знал? И столько времени носил свои стекляшки? Ты – Клинт Иствуд! Тебе не хватает только нахлобучить шляпу и засунуть в задницу дуло кольта!

Обхватив лапами свой жирный живот, Гризли Ллойд заржал, как жеребец. Оба приятеля поспешили присоединиться. Неожиданно Норм резко оборвал смех и с неподражаемым удивлением посмотрел на Сида. Для своего возраста Гризли был отличным актером. Квакнув, он продолжал:

– Сидди, так что ж получается – тебе эти стекляшки не нужны? – Он потряс очками. – Нет? Да можешь не говорить, я знаю, что не нужны. – И Ллойд с силой швырнул очки Сида за ограду парка. – Нет проблем, Сидди, ты только попроси! – Он вновь зашелся смехом.

Сид и прежде не раз сталкивался с Гризли Ллойдом, терпел издевательства и получал множество тумаков, но очки его никогда не трогали. Возможно, потому, что Сид успевал их спрятать, хотя вряд ли. И Норм, и его дружки знали про очки, к тому же называли его то водолазом, то четырехглазым. Просто им было достаточно избить его, а до очков дело как-то не доходило. Тем более какой он будет водолаз, если останется без очков? Сегодня, однако, сценарий оказался другим, и Сид с открытым ртом проследил полет своих очков. Искать их на склоне за оградой было делом почти бесполезным. Сид повернул лицо к Ллойду, в глазах его стояли слезы.

– Ты… ты… знаешь, кто ты? – У Сида от волнения заплетался язык.

Гризли перестал смеяться и сузил глаза так, что они почти исчезли.

– Ну? Кто я?

– Ты… ты – засранец! – выпалил Сид. – Дерьмо, и пузо твое набито дерьмом!

Гризли Ллойд сделал шаг к Силу, лицо его налилось кровью. Он ударил Сида кулаком в живот. Тот согнулся пополам, хотя черноволосый продолжал держать его за горло. На миг мальчику показалось, что он уже не сможет вдохнуть ни единого глотка воздуха. Все поплыло перед глазами, он, как рыба, выброшенная на берег, хватал ртом воздух. Как в тумане, он услышал голос – жесткий, металлический голос Ллойда:

– Значит, я набит дерьмом? – Норм задыхался от злости. – Может, хочешь узнать, чем набит ты, дохлая кишка? Ты думал убежать от Медвежонка Гризли, вонючий педик? Ты надеялся… у-у, педрило слабоумный!.. сбежать от самого Медвежонка Гризли? – Он немного успокоился. Потом еще раз ткнул Сида в живот. Тот издал душераздирающий стон.

Дэнни внезапно обрел дар речи. До этого он не мог произнести ни слова. Всепоглощающий страх опутал его, словно паутина, не давая выйти из охватившего его оцепенения. Но тут, зажмурившись от ужасного стона Сида, он закричал на Ллойда:

– Прекрати! Слышишь, прекрати его трогать! Ты… толстый!

Гризли повернулся к нему, оборвав экзекуцию на самом интересном месте, и Дэнни пожалел, что вообще открыл рот.

– А-а! – протянул Медвежонок Гризли. – Я совершенно забыл про тебя, Дэнни. Ну, ты уж не обижайся. Дела! Понимаешь, занят был, вот и не уделил тебе, моя радость, должного внимания.

Он приблизился вплотную к Дэнни. Тот закрыл глаза, перед его внутренним взором предстала мама с траурной миной на лице. Ллойд хихикнул:

– Да вы посмотрите! Мальчик сейчас наделает прямо в штаны. Обмочится или того хуже, и в Грин-парке нельзя будет ходить без противогаза. – Он опять хихикнул.

Дэнни открыл глаза. Гризли перед самым его лицом оттянул левой рукой средний палец на своей правой, казавшейся настоящей кувалдой, и ударил его в лоб так больно, что Дэнни показалось, будто его стукнули молотком, с единственной разницей, что разрушения оказались поменьше. Однако в голове зашумело так, точно совсем рядом ударили в громадный колокол. Не дав ему опомниться, Гризли Ллойд повторил затрещину. Если бы Дэнни не держали, он бы упал.

– Ты доволен? – прогромыхал над его ухом Норм. Затем, схватив Дэнни за волосы, прошипел: – Заткнись, сосунок, и не тявкай, когда старшие разговаривают. – Дэнни молчал. Он чувствовал, что Гризли на грани бешенства и сказать ему сейчас что-нибудь означает подтолкнуть его за эту грань. – Понял? Иначе я тебе все зубы пересчитаю! Воню…

– Отойди от него, жирная задница! – прервал его Сид, пришедший в себя после двух ударов. – Не бей его, ты, ублюдок!

Гризли Ллойд метнулся к Силу и попал бы ему кулаком прямо в челюсть, если бы тот не успел увернуться. Скользящий удар пришелся по голове. Сид упал как подкошенный, а вместе с ним и черноволосый. Норм нанес еще несколько беспорядочных ударов, не причинивших Силу особого вреда, затем прекратил побои, словно ему пришло в голову кое-что получше. Он остановил кивком черноволосого Джорджи, уже нанесшего пару ударов Сиду по спине между лопаток. Ллойд поднял с земли измазанного Сида, оставив его в руках черноволосого, с прежней улыбкой стукнул Сида по лбу оттянутым пальцем, как до того Дэнни, к которому и подошел опять.

– Ты просил, педрило, не трогать нашего Сидди? – пробубнил Ллойд. – Хорошо, я его не трону. И тебя, дохляк, я тоже не трону.

Он без особого усилия влепил Дэнни пощечину, так что голова мальчика откинулась назад, едва не задев носа стоявшего сзади черноволосого. На какое-то мгновение Дэнни подумал, не ударить ли Гризли между ног. Ему было легко это сделать. Норм стоял как раз там, где нужно, и Дэнни не составило бы труда со всей силы дать ему ногой в пах Но он тут же отказался от этого. Сердце у него подпрыгнуло при одной только мысли, что с ним сделает Ллойд, если он заставит его взвыть от боли. Лучше оставить все, как есть, чем еще больше ухудшить свое положение. Гризли схватил его за плечо и поволок куда-то на пару с приятелем, на ходу крикнув Джорджи:

– Тащи сюда четырехглазого!

Они впятером направились к луже, образовавшейся в углублении возле ограды, футах в тридцати от входа в Грин-парк. Кругом по-прежнему было пусто. Двое малышей, возившиеся невдалеке совсем недавно, решили, видно, что лучше исчезнуть. Солнце спряталось за плотной завесой туч, дышавших дождем. Дэнни сопел, с тревогой следя за Гризли. Норм подошел к луже и заглянул в нее с таким вниманием, как будто ожидал, что в ней покажется рыба. Привычно кивнув, он повернулся к Силу и без труда повалил его на землю Молниеносно схватившись обеими руками за ноги Сида, он потянул их вверх, не давая ему встать.

– Джорджи, бери его за руки. Быстрее! – приказал он черноволосому. Тот повиновался. Сид отчаянно сопротивлялся, но эти двое все же подняли его, словно небольшой мешок с яблоками. – Неси к луже! – скомандовал Ллойд.

Его приятель уже догадался, впрочем, как и сам Сид, что именно у Гризли на уме. А через секунду они уже раскачивали кричавшего Сида. Гризли гоготал, а Дэнни пытался вырваться, так что второму приятелю Норма пришлось изрядно потрудиться, чтобы его удержать. Он так сдавил горло Дэнни, что тот захрипел. А Сид, не в силах что-либо изменить, полетел в лужу. Норм и Джорджи подались назад, спасаясь от брызг, разлетевшихся из темной мутной лужи при падении туда Сида. Сид, рухнув в лужу, повернулся там, чтобы встать, и, естественно, промок до нитки. Под ржание своих мучителей он выбрался из лужи, плача и ругаясь одновременно. Но его ругань уже не действовала на Ллойда, которому было слишком весело, чтобы обращать на это внимание. Однако веселье длилось недолго – Норм вдруг заметил, с каким трудом его приятель удерживает второго пленника. Для полного веселья надо было закончить дело. А они пока что довели его лишь до половины.

Дэнни больше не сопротивлялся, испугавшись, что потеряет сознание (и жизнь) от удушья. Хватка ослабла, но лишь чуть-чуть. Однако, увидев приближавшихся Норма и Джорджи, Дэнни (он не сомневался в их намерениях) сделал еще одну попытку вырваться. Он резко рванулся, увлекая за собой державшего его сзади черноволосого. Тот не ожидал от Дэнни такой прыти и, потеряв равновесие, упал, не выпуская, однако, своего пленника. Естественно, Дэнни не смог противостоять такой тяжести, и они растянулись на земле оба. Шансы на спасение растаяли, словно дым в ветреную погоду, но Дэнни продолжал отчаянно сопротивляться, не желая вслед за Сидом оказаться в луже. Даже Гризли удалось лишь с трудом ухватить его за руки: Дэнни несколько раз вырывал их, прежде чем Ллойд, рассвирепев не на шутку, стальной хваткой защелкнул свои лапы на запястьях мальчика. Двое других держали каждую ногу в отдельности. Это удавалось им с великим трудом, и Норм решил не раскачивать Дэнни. Троица неуклюже бросила его в лужу, послышались всплеск и глухой удар, компания Медвежонка Гризли рассмеялась в один голос.

Дэнни разревелся. Сид, утирая грязными руками собственные слезы, помог ему выбраться из лужи. Дэнни сел на землю прямо у лужи. Он был в шоке и поэтому не помышлял о бегстве. Ладно бы избили, ладно бы обзывали самыми мерзкими словами, но оказаться в луже, вымокнув до нитки! Этого он не ожидал. Что он скажет матери? Сид стоял возле друга и смотрел на лужу. Он не ждал, что Гризли удовольствуется тем, что он с ним сделал, но теперь ему было все равно. Гризли Ллойд, попытавшись было что-то сказать (но от смеха не сумевший выговорить это внятно), перестал смеяться и наконец заговорил:

– Педики вонючие, на сегодня я вас прощаю! Но лучше не суйте свои задницы в Грин-парк. Иначе им не поздоровится! – Он махнул пятерней. – Уходим! – Затем, повернувшись к своим жертвам, сказал с улыбкой: – Пока, блондинчики! – И, довольный собственной шуткой, расхохотался.

Джорджи на прощанье ударил Сида ногой по мягкому месту, и тот опять чуть не оказался в луже. А черноволосый побежал догонять своих друзей.

4

Минут через десять Дэнни пришел в себя, заметив, что мир еще не перевернулся и все осталось, как прежде. Ему стало холодно и противно от сырой, облепившей тело одежды. Она тяжело давила на него. Сид помог ему подняться, и они, не произнося ни слова, побрели к выходу из парка. Стыд и боль отбили всякое желание что-либо говорить. На дорожке, выходившей из парка на тротуар, они увидели молодую симпатичную женщину, толкавшую перед собой детскую коляску. Малыш бежал перед ней, что-то лопоча на своем непонятном языке. Он пробежал мимо вымокших друзей, не обратив на них никакого внимания. Его взгляд был устремлен к арке над входом в парк. Мать ребенка, высокая женщина с высветленными волосами и сильно накрашенными светло-зелеными глазами, посмотрела на них немного испуганно. Но тут же перевела взгляд на своего отпрыска, быстро убегавшего от нее. К счастью, по субботам в это время дня улицы Оруэлла были почти пусты. Дэнни особенно не хотелось встретиться с кем-нибудь из знакомых. Вскоре мальчики добрались до Канзас-стрит. Дэнни осознал, что очень скоро предстоит предстать перед матерью. Сейчас это было самым важным.

– Если ма увидит меня таким, она меня повесит, – проговорил он.

– Подожди, – немного помолчав, сказал Сид, – пошли ко мне вместе. Моих, может быть, сейчас нет дома. А даже если и дома, то при тебе не станут орать. Если что, я молчу – ты говоришь.