Текст книги "Лилипут"

3

Дэнни отвлек от размышлений шум подъехавшей машины. По звуку он безошибочно догадался: это отец. Мальчик подбежал к окну. Мистер Шилдс хлопнул дверцей и уставился на свой дом. Несмотря на прохладную погоду, его лоб блестел от пота. Он вытащил из внутреннего кармана своего делового костюма носовой платок и отер лоб и виски. Он стоял, не в силах направиться к дому, где его последние сомнения развеются и ему придется окончательно смириться с тем, что он потерял жену. Позвонив Уиллу в офис, Хокинс своим сообщением потряс его не меньше, чем жителей Лос-Анджелеса обрушившийся на их город невиданный снег. Уилл до сих пор не верил тому, что услышал, тем более что Хокинс нес какой-то бред: мол, никто в этом не виноват, причиной лишь несчастный случай и жена потеряла очень много крови. В общем, телефонный разговор – это всего лишь телефонный разговор. Добираясь до Оруэлла, Уилл раза два-три был на грани гибели, и только прекрасное умение водить автомобиль спасло его. В такие минуты он больше всего опасался, как бы его не задержала дорожная полиция. Ему казалось, что от того, как быстро он появится дома, возможно, что-то зависит. Вдруг Хокинс что-то напутал, преувеличил? И Уилл, может быть, еще окажется чем-то полезен. Хотя вряд ли. Стоя на подъездной дорожке, узнав шерифский «форд», Уилл окончательно смирился с потерей матери своих детей и любимой женщины. Как во сне, он подошел к крыльцу. Навстречу ему вышел Чарли Лоулесс, засунув большой палец левой руки за форменный ремень. Он протянул Уиллу руку.

– Неужели… это правда? – Уилл посмотрел на представителя закона умоляющими глазами, как будто шериф мог воскресить Энн.

– Да. Ваша жена… ее больше нет, мистер Шилдс, – мягко сказал Чарли.

– Но как? Почему? Как это произошло? – В принципе не имело значения, как умерла Энн, но все же требовались какие-то подробности.

– Я вам все объясню, мистер Шилдс! – твердо пообещал Чарли. – Но дело не такое простое, чтобы…

– Какое дело? Я вас не понял! – воскликнул Уилл.

– Послушайте, мистер Шилдс…

– Можете… называть меня Уиллом.

– Ну что ж… согласен. Думаю, ситуация такова, что и вам лучше называть меня Чарли.

– Да, да, конечно. Так что вы, Чарли, говорили? Она… в доме?

– Нет, нет. Ее увезли. Пройдемте в дом, Уилл. Нам нужно обсудить нечто очень важное. Именно сейчас обсудить, несмотря… на ваше состояние.

Они оказались в прихожей, шериф запер входную дверь и прошел вслед за Шилдсом в гостиную. Как только они расположились там, Дэнни вышел из своей комнаты и стал осторожно спускаться на первый этаж.

– Я понимаю, ничего сейчас важнее нет, чем то, что вы потеряли жену, Уилл. Однако ее уже не вернешь, а дело на этом не закончилось, как я понимаю.

Шериф уселся в кресло, вытянув ноги. Уилл Шилдс устало присел на краешек дивана.

– Но все же как могло такое случиться? Ваш заместитель сказал, что это был несчастный случай.

– Хокинс? – Шериф задумчиво почесал кончик носа. – Я даже не знаю, что вам и сказать, Уилл.

– То есть как не знаете? – напрягся Шилдс – Вы не уверены в том, насильственной смертью умерла Энн или нет?

– Уилл! Успокойтесь и постарайтесь не перебивать меня без крайней необходимости. – Чарли сделал паузу. – Я вам расскажу все подробно, ну а затем сами решайте. В общем, не будем забегать вперед. Вы, надеюсь, в курсе того, что произошло с прежними владельцами этого дома?

Уилл недоуменно вскинул брови:

– А какое это имеет отно…

– Я же просил вас, Уилл!

– Извините. Но я не…

– Я не ухожу в сторону. Вопрос напрямую связан с вашей женой, Уилл.

– Ну хорошо. – Шилдс недоверчиво глянул на Лоулесса. – Раз вы спрашиваете… я думаю, вы знаете, что делаете. – Шериф кивнул, а Уилл продолжал, все еще не понимая, к чему клонит Лоулесс: – В основном все сведения об этом доме добывала Энн. Она мне сказала (посоветовав не брать это в голову), что уже год не могут найти покупателя по одной-единственной причине – прошлым летом в нем была убита целая семья. Энн еще что-то говорила, но я уже не помню. Я видел по ее глазам, что дом уже наш. Так что бессмысленно было особо вдаваться в смысл ее слов – она все равно уговорила бы меня приобрести этот дом. Тем более что я до сих пор не вижу ничего предосудительного в том, что семья живет в доме, где когда-то произошло убийство. Конечно, неприятно, но что поделаешь? За него мы будем выплачивать намного меньше. И я считаю, что это верно.

«Так, так…» – подумал шериф. В том, что она его обязательно уговорит, Чарли был уверен с самого начала. Но до него постепенно доходила одна вещь. Видать, женщина (правда, о покойниках плохо не говорят) оказалась еще более хитрой лисой, чем предполагал шериф.

– Уилл, постойте! – вырвалось у Лоулесса. – Э-э… я что-то не понял. Ваша жена ничего вам не рассказывала после визита ко мне? За две недели до вашего переезда?

– Ну как это «ничего»? Сказала, что два раза появлялись желающие купить дом, но так и не решились. Сказала, что вы пожелали нам хорошо устроиться, если, конечно, мы все-таки переедем сюда.

Лоулесс едва сдержал улыбку, понимая, насколько она неуместна. Просто он еще раз убедился, что женщина, муж которой позволяет ей лепить из себя что угодно, рано или поздно превращается в настоящую стерву. Это ж надо, родному мужу даже не заикнуться о том, что он рассказал ей! Безусловно, она опасалась, что он, узнав об этих странных, просто диких подробностях, станет менее податлив и за дом еще придется побороться. Но ведь кроме собственных амбиций у этой женщины были еще и дети!

– Уилл! Вы меня извините, но ваша жена… сказала вам, к сожалению, не все.

– Не все? – переспросил Шилдс – Но что еще можно было обсуждать? Подробности убийства?

– Нет. Вы только выслушайте меня. Все, что я вам скажу, – правда. Хотя эта правда покажется вам по меньшей мере бредом. Однако вам придется поверить мне.

Вот уж чего Чарли не ожидал, так это что ситуация может повернуться вот таким образом и ему придется снова рассказывать про убийство семьи Тревор. Его передернуло. Почему-то, когда приходилось говорить об этом, шериф чувствовал себя как человек, над которым нависла снежная лавина. Еще пара таких рассказов – и для него это так же плохо кончится, как и для его персонажей. Это ощущение не покидало его. И хоть шериф старался не верить дурным предчувствиям, приходилось все же с ними считаться. Наверное, он сильно побледнел. Во всяком случае, достаточно, чтобы Уилл посмотрел на него с тревогой.

Под дверью гостиной Дэнни, прижавшись всем телом к стене, затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами приготовился ловить каждое слово шерифа. Он расслышал удивление в голосе мистера Лоулесса, когда он спросил о том, что говорила мать отцу. Чутье подсказало ребенку, что он услышит нечто новое, так как шериф явно знал больше, чем было известно отцу и (как Дэнни думал) ему самому. Получалось, что и Сид Абинери был осведомлен не полностью. Дэнни был уверен, что через несколько минут узнает, по какой причине мистер Лоулесс солгал ему, сказав, что мать потеряла сознание и умерла от болезни, о которой не догадывалась. Но именно в тот момент, когда мальчик уже чувствовал, что шериф открывает рот, чтобы нарушить паузу, в кухне упала со стола чашка. Дэнни сразу же определил, что чашка проехала по столу, как если бы кто-то толкнул ее. Он замер, испуганно прислушиваясь к звукам сразу в двух местах. Мальчику показалось, что кто-то не желает, чтобы он услышал то, что хочет рассказать отцу мистер Лоулесс. И этот «кто-то», естественно, мог быть только им – Лилипутом. Дэнни не сомневался в этом. Именно Лилипут. Может, для человечка это и не было таким уж важным, но все-таки он чуть не выдал Дэнни. Мальчик как-то сумел сохранить хладнокровие, несмотря на опасение, что его застигнут врасплох. Быстро, но бесшумно он начал взбираться по лестнице, уловив еле слышное движение в гостиной. Не важно, кто это был – отец или шериф. Его не должны увидеть. Мальчику пришлось резко остановиться при звуке открывшейся двери. К счастью, он уже был вне поля зрения того, кто вышел из гостиной.

– Вы что-нибудь слышали, Уилл? – Это был голос Лоулесса.

– Не знаю. Может, выхлопная труба? – неуверенно предположил отец.

– Вряд ли! На улице не проезжало ни одной машины. Так что-то.

– Да. Мне показалось, шум раздался оттуда.

«Шериф наверняка показывает в сторону кухни», – подумал Дэнни.

– Ничего страшного. Может, сквозняк. Чарли, я жду ваших объяснений.

– Ладно. – Шериф прикрыл дверь.

Дэнни снова почувствовал абсурдность происходящего. В кухне упала (и разбилась) чашка, а отцу почудилось, что это выстрелила выхлопная труба проезжавшего мимо автомобиля. Звук был такой ясный, а шериф не понял, что это было. Но надо было спешить. Он снова оказался под дверью гостиной. Хорошо, что мистер Лоулесс не зашел в кухню и не стал подниматься на второй этаж. Хотя сейчас Дэнни уже не так боялся, что ему придется вдруг снова бежать по лестнице.

– Говорите, Чарли! У вас такое лицо! Говорите, ведь мне и так достаточно плохо, я не думаю, что мне станет еще хуже от того, что вы мне сообщите.

Лоулесс опять почесал кончик носа. Шилдс возьмет свои слова обратно, если хорошенько обмозгует услышанное. И шериф повторил слово в слово то, что два месяца назад говорил его жене. Уилл сидел молча, тяжело дыша и несколько раз кашлянув. Он не открыл рта, пока Лоулесс не замолчал. Слушая шерифа с таким же вниманием, как и отец, Дэнни поглядывал в сторону кухни, с ужасом думая, что он будет делать, если Лилипут вдруг сейчас появится, подмигнет ему и затараторит: «Умерла мама, умерла мама, умерла мама…» Но никто не появился, и Дэнни с замиранием сердца слушал рассказ шерифа, припомнив тут же и недавнее появление в кухне во время семейного завтрака одной из дочерей Алекса Тревора. Однако он почему-то был уверен, что тела этих девочек на самом деле уже год гниют в земле.

– Почему об этом никто не знает? – спросил Уилл, когда Чарли замолчал.

– Мы с Гэлом очень старались сохранить в тайне эту трагедию. Честно говоря, я Не верил, что у нас это выйдет. Ведь, кроме нас с Хокинсом, об этом знали еще несколько человек. Но, как ни удивительно, мы все-таки уберегли город от этого ужаса.

– А как… с Энн? – Уилл едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.

– Энн? – Шериф замялся. – Ваша жена умерла так же, как и миссис Тревор.

– Но разве в нее… стреляли?

– Уилл, поймите! Саманта Тревор умерла не от выстрела! Я не знаю отчего. Но выстрел тут ни при чем. Она вообще не могла умереть таким манером. Тело не повреждено, ничего не нарушено, но кровь сочится через кожу. Чертовщина, я понимаю. Но сегодня мы столкнулись со вторым подобным случаем.

– О Господи! Неужели… и у нее…

– Сейчас мистер Лок проводит со своим помощником скрупулезное обследование. Но на теле нет ни порезов, ни царапин. Однако ваша жена потеряла всю кровь. Понимаете, у человека всегда остается немного крови, хоть чуть-чуть, как бы его ни искромсали. Но в теле Энн крови вообще не осталось.

– Но… как такое возможно, шериф?

– Если бы я знал, если бы я знал, Уилл!

– Но ведь где-то должны это выяснить! Существуют исследователь…

– Уилл, не смешите меня. Неужели вы думаете, что кто-то вам даст исчерпывающий ответ? Мы только посеем в Оруэлле панику.

– И что же вы предлагаете? – Уилл чувствовал: то, что он услышал, еще больше усилило ощущение боли из-за потери жены. Он вдруг сообразил, что гораздо легче бы воспринял смерть Энн, если бы ее застрелил какой-то взбесившийся придурок или смертельно ранил грабитель. Но непонятное пугает больше, нежели самый жуткий, но реальный ужас. Уилл Шилдс подумал о Джонни и Дэнни. Их мать умерла каким-то непостижимым образом. Без вмешательства другого человека.

– Что я предлагаю? – переспросил Лоулесс. – Я ни в чем сейчас не уверен, но, как мне кажется, вам, Уилл, лучше пока молчать. Несколько дней мы как следует поработаем, вдруг все-таки что-то прояснится. Я надеюсь. Если кто-то из газетчиков проявит интерес, вы должны (как и мы) строго придерживаться одной версии: Энн порезалась, глубоко задела вену, подвернула ногу и потеряла от боли сознание. Затем ослабела от потери крови и ничего не смогла сделать, пока не пришла смерть. Я согласен, звучит не очень, но что поделаешь? Другое опасно предлагать. Тем более мать видели ваши сыновья.

– Они знают про этот…

– Нет-нет. Они, естественно, видели, что крови много, но откуда им знать почему? Джонни был на грани истерики, пришлось сделать ему укол. Сейчас, я думаю, он спит в своей комнате, что вполне естественно после пережитого. Дэнни держался молодцом. Мне ничего другого не оставалось, как предложить ему то, что только что предложил вам. В конце концов, для ребенка не так важно, отчего умерла мать, достаточен сам факт смерти. Но дети, вы понимаете, есть дети. Они могут проболтаться друзьям, расплакаться перед кем-нибудь, и в городе узнают, каким образом умерла их мама.

– Я согласен, Чарли. Тем более что и без этого довода им лучше не знать, что мама умерла… вот так.

Уилл Шилдс уже хотел было подняться на второй этаж, посмотреть, как сыновья, но приостановился, чтобы спросить еще кое о чем, что его волновало.

– Скажите, что вы мне советуете делать дальше?

– Через пару дней мы решим, стоит ли вам оставаться в этом доме. Я не думаю, чтобы что-то прояснилось в случае с вашей женой, ну, в смысле того, почему она истекла кровью. Возможно, мы так и не выйдем из тупика. Конечно, нельзя не считаться с тем, что второй такой случай произошел в одном и том же доме. И все-таки я не знаю пока, что вам посоветовать. Вам и так сейчас будет тяжело – похороны и так далее. А если вы еще вздумаете переезжать на новое место… Не знаю, Уилл. Все это похоже на какой-то нелепый кошмар. Я не имею права советовать вам, что и как делать, – рискую попасть пальцем в небо. Вам решать. Мужайтесь, Уилл. Я понимаю ваше состояние. Многое бы отдал, чтобы как-то помочь вам.

– Благодарю, Чарли. Я сам удивлен, что еще могу о чем-то говорить. Когда я сюда ехал, думал, свихнусь. Ведь я ее люблю. – И Уилл заплакал, стараясь руками заглушить рыдания.

Шериф хотел было сказать что-нибудь утешительное, но не решился. Не поможет. Он поднялся, подошел и, нагнувшись, обнял Уилла за плечи.

– Не провожайте меня, Уилл. Я верю, вы найдете в себе силы пережить несчастье. У вас двое таких сыновей… Отличные ребята! Прощайте.

Шериф тихо вышел из дома Шилдсов. Уилл продолжал плакать.

4

Дэнни покинул свое место еще до того, как отец заплакал. Он вернулся в свою комнату совершенно ошарашенный. Конечно, услышанное не могло подействовать на него так, как на отца. Дэнни знал о существовании Лилипута и своими ушами слышал его угрозы в адрес матери. Отец же и не подозревал о малюсеньком человечке. И все-таки Дэнни был потрясен. Значит, по меньшей мере один человек умер не от выстрела сошедшего с ума Рори Тревора, когда год назад произошла кровавая драма. Миссис Тревор умерла точно так же, как и его мать! Дэнни не знал, что можно из этого вывести (Лилипут был в доме уже год назад. Он убил Саманту Тревор), но сам факт, что кто-то еще умер, сдавил его душу словно тисками. Дэнни задыхался в этом доме, но здесь находились его отец и брат.

Последующие дни тянулись, как, бывает, тянутся ненастные дни поздней осени. Запоздалая реакция на смерть матери всей тяжестью обрушилась на мальчика. Четыре дня подряд он то и дело плакал. Жить не хотелось. К тому же им даже не позволили взглянуть на мать перед тем, как похоронить на кладбище Оруэлла. Четыре дня Дэнни и думать не мог о школе, все это время он не видел Сила. Джонни напоминал собой манекен, время от времени передвигавшийся и произносивший односложные фразы. Отец вкратце пересказал сыновьям то, что Дэнни уже слышал от шерифа. Остальное время он сидел в своей спальне, и сыновья не решались беспокоить его.

На следующий день после смерти матери к ним приехала папина сестра – тетя Берта. Это была приятная невысокая сорокапятилетняя женщина с такими же, как у отца, волосами и подбородком. С согласия своего мужа она взяла отпуск, чтобы поддержать брата. Никто не знал, на сколько она приехала. Уилл Шилдс не мог оправиться от потрясения, а за детьми нужен был уход. Тетя Берта старалась говорить как можно меньше, убирала в доме и готовила еду мужчинам, хотя ни одному из них кусок не лез в горло. Но в понедельник (спустя трое суток после смерти Энн) Дэнни почувствовал, что его желудок, взбунтовавшись, требует пищи. И ему пришлось признать, что тетя Берта готовит лучше, чем это делала мать. Уилл в душе благодарил Берту, понимая, что в одиночестве он бы не справился с положением, спасовал бы, а жизнь продолжалась и за детьми требовался уход. Он ни словом не намекнул сестре, чтобы приехала, когда позвонил ей и сообщил о несчастье. Берта не расспрашивала брата об обстоятельствах смерти Энн, и Уилл был этим доволен. Берта всегда отличалась тактичностью, и сейчас она, наверное, понимала, что ему очень несладко и без ее расспросов. Берта, как женщина, не мыслившая себя без семьи, сразу же сосредоточила всю свою энергию на домашних делах. Дэнни не знал, что думает Джонни, но ему она нравилась. Тем более что не пыталась их успокаивать нудными фразами (от которых легче вообще не становится), как это обычно бывает.

Все эти дни Дэнни почти не вспоминал Лилипута. Лишь на вторую ночь после гибели мамы, вдруг вырвавшись из полусна, он поднял голову. Ему почудилось, что он слышал чей-то смех. Смеялись то ли на улице, то ли в доме на первом этаже. Но он мог и ошибаться. За четыре дня он два раза перекинулся по телефону несколькими словами со своим другом. Когда утром во вторник Дэнни почувствовал, что безразличие к жизни немного отпустило его, он решил, что пора рассказать кое-что Сиду. За последние дни мальчик несколько раз порывался рассказать отцу о Лилипуте, но всякий раз останавливался. Дэнни не питал иллюзий насчет того, что отец поверит ему, даже принимая во внимание то, что ему рассказал Лоулесс о смерти Саманты Тревор. Одно дело – невероятные обстоятельства смерти, и совсем другое – крохотный человечек шести дюймов ростом, явившийся как-то Дэнни и предсказавший эти самые невероятные обстоятельства. Шерифу Дэнни тем более не решился бы поведать про Лилипута. Мистер Лоулесс солгал ему, так что было еще менее вероятно, что он поверит.

Дэнни остался один на один со своей страшной тайной. Между мальчиком и миром взрослых пролегла пропасть, искусственно раздвинутая до невероятных размеров. Именно в мире взрослых кто-то, может быть, и мог помочь Дэнни, но эта возможность отпадала. Конечно, у него есть Сид, но он такой же ребенок, как и сам Дэнни. Дождавшись, когда друг вернется домой из школы, Дэнни позвонил ему. И через четверть часа он уже был у Сида. К счастью, тот был дома один, и ребята могли поговорить без помех.

5

Сид терпеливо ожидал, когда друг заговорит. Он догадывался, что с матерью Дэнни случилось что-то странное. Позавчера вечером он случайно подслушал разговор Миранды со своим парнем. Они встречались с самого начала лета, и, когда похолодало, Пит Андерсон стал все чаще заглядывать к подруге домой. Пит спросил о подробностях смерти соседки. Миранда ничего не знала. Тогда Пит объяснил, что, по мнению его матери, в кончине миссис Шилдс скрывается какая-то тайна. Родственники молчат, полиция тоже, и все было сделано так быстро, словно они не желают, чтобы кто-нибудь о чем-нибудь узнал. «Конечно, – подумал Дэнни, – Сид и представить себе не может, какова на самом деле правда». Он знал только одно: для Дэнни очень важно выговориться.

– Сид, я не знаю, кому довериться. Папе говорить бессмысленно. Он посчитает, что у меня поехала крыша.

Ты – мой единственный друг, но, может, и ты тоже так подумаешь.

– Ты сначала расскажи, а там видно будет.

И Дэнни рассказал. Про Лилипута. Про его появление и речи. Про видение дочери Алекса Тревора. О том, что она, по его мнению, всего лишь призрак, какое-то существо, умеющее говорить, а на самом деле не существующее. Про версию, предложенную ему мистером Лоулессом. Про то, что произошло с мамой в действительности, и о том, как погибла миссис Тревор. Дэнни говорил очень быстро, опасаясь появления родных Сида, к тому же он думал, что так сможет рассказать все до того, как Сид засмеется или станет подшучивать над ним. Вопреки его опасениям, Сид молчал в продолжение всего рассказа Дэнни. Он не перебивал друга вопросами даже в тех местах, где, казалось, невозможно было удержаться. Дэнни спешил. Закончив наконец свой рассказ, он обнаружил, что не говорил и часа. Он перевел дух и стал ждать, как себя поведет Сид. Тот сидел молча, опустив глаза и рассматривая свои ноги так, точно ему не верилось, что это его ноги. Он размышлял. С одной стороны, того, о чем рассказал друг, просто не может быть. Бред, мистика, больное воображение – все, что угодно, но только не правда. Но с другой стороны… Парень Миранды сказал о странностях, окружавших смерть миссис Шилдс. В таком маленьком городке подобная таинственность была в самом деле странной. Дэнни не выглядел больным, это был всегдашний Дэнни Шилдс. Но Лилипут… И все же какой ему смысл придумывать все то, что говорил шериф его отцу? Ладно человечек. Он мог еще присниться, ведь явился он мальчику ночью, но рассказ Лоулесса про Саманту Тревор Дэнни подслушал днем. Сид почувствовал, что зашел в тупик. Ему нужно время или… собственными глазами увидеть Лилипута. Появившийся в кухне Шилдсов труп дочери Тревора не очень заботил Сида. Это и в самом деле могла быть галлюцинация. Может, тогда Лилипут – тоже галлюцинация?

– Ты мне не веришь, Сид? – Дэнни не вынес затянувшейся паузы. Пусть будет что угодно, но определенное. Он слишком долго вынашивал это решение, желая, чтобы друг высказал свое мнение.

Сид поднял глаза на Дэнни. Конечно, увидеть Лилипута собственными глазами – вот лучшее доказательство. Но наткнуться поздно вечером (или ночью) на малюсенькую тварь, знающую английский язык… Сид внезапно припомнил, как Дэнни не так давно спрашивал его о самых низкорослых людях. А ведь это было еще до гибели миссис Шилдс, значит, смерть матери была тут ни при чем. Сид начинал склоняться к мысли, что его друг говорит правду.

– Сид! Чего ты молчишь? – Дэнни стал нервничать. Он решил уже, что сделал ошибку, рассказав обо всем Сиду. – Если ты не веришь, то так и скажи.

– Дэнни! – Сид встал с кровати и подошел к окну. – Я тебя понимаю – ты сам думал, что этого не может быть, но ты… видел. И слышал. Никто бы тебе не поверил! И не поверит. Но я… тебе верю! – Он повернулся к другу.

Дэнни подошел к нему, обнял и… разрыдался. Через пять минут, успокоившись, он спросил:

– Сид, ты действительно мне веришь?

– Да.

– Просто я сам себе иногда не верю. Иногда не верю. Может, я спал? Ведь как Лилипут убил мать? Ни раны, ничего. Как он ее убил? Если бы не то, что рассказал мистер Лоулесс про миссис Тревор, я подумал бы, что схожу с ума.

– Я тебе верю! – повторил Сид.

– Сид! Я уверен, это Лилипут убил мою маму.

– Что ты предлагаешь? – Сид вдруг понял, что, поведав ему обо всем увиденном, Дэнни преследовал еще какую-то цель. В самом деле, ну поверил ему Сид, а дальше-то что? Он чувствовал, что должно последовать какое-то продолжение, – Ведь у тебя еще что-то на уме.

– Понимаешь, я уже несколько дней размышляю. Год назад умерла миссис Тревор. Теперь моя мама. Вдруг это не все? Я не уверен, конечно, но мы по-прежнему живем в этом доме. К нам приехала тетя Берта. И я уверен, Лилипут по-прежнему у нас в доме!

Сид на минуту представил себя на месте Дэнни – как он засыпает в своей комнате, зная, что где-то поблизости копошится Лилипут, который в любую минуту может появиться и заверещать своим мерзким голоском.

– Может, он уходит из дому? И редко появляется? – спросил Сид.

Немного подумав, Дэнни возразил:

– Как он может выходить, если двери и окна заперты? Он не откроет двери, он слишком маленький!

– Тогда как он вообще туда попал? И когда?

Эти новые вопросы совершенно сбили Дэнни с толку. Он догадывался, что, даже если он ответит на этот вопрос, за ним последуют все новые и новые – они обрушатся на него настоящей лавиной. Дэнни вдруг понял, что по-настоящему не задумывался о сущности Лилипута. Он, без сомнения, был физическим существом. Дэнни видел его тень и слышал, как ножки несколько раз со слабым стуком ударились о стол. Но каким образом Лилипут появился в доме? Он, бесспорно, был виновен в смерти миссис Тревор. Но с того дня прошло больше года. Неужели целый год Лилипут проторчал в пустом доме? И еще одно обстоятельство казалось Дэнни немаловажным. Если Лилипут – живое существо, то он должен чем-то питаться. А что он ест? Когда-то пропал здоровенный кусок вишневого пирога, из-за которого на Дэнни набросилась мать. Мальчик не сомневался: пирог стащил Лилипут. Может, он и не съел пирог за один раз, а спрятал его куда-нибудь, и этого ему хватило надолго. Но вроде бы ничего больше у них в доме не пропадало. Может, он доедает крошки? Ему бы этого могло хватить. И опять неувязка: у них в семье было заведено всегда плотно закрывать кухонную дверь. Как такой крохотный человечек мог открыть дверь? Неужели ее ему открывал труп дочери Тревора? Дэнни чувствовал, что увязнет в трясине новых вопросов, стоит ему задуматься о природе Лилипута. Ясно одно: уже год назад в их доме жил Лилипут. Что он делал, пока дом пустовал, – неизвестно. Но теперь он снова проявил себя – мамы больше нет.

– Ведь когда-то он попал в дом Тревора? – заметил Сид.

– Наверное, – промямлил Дэнни. Он понимал, что пытаться вычислить возраст Лилипута – пустая трата времени. – Сид, бесполезно говорить о нем как об обычном человеке. Если бы я его не видел собственными глазами, ни за что не поверил бы в него. Лилипут не может существовать, но… существует. Что, если его существование как-то отличается от нашего?! Ведь будь он как мы, давно умер бы с голоду!

– Да-а, – протянул Сид. – Эту тварь нам не понять.

– Конечно. – Дэнни подумалось, что он может и ошибаться. И Лилипут бесплотен, словно дух. – Но он убил мою маму.

Сид заметил, что его друг с трудом сдерживается, чтобы не зарыдать снова. Нехорошо задавать ему сейчас вопросы, которые поставили бы в тупик кого угодно.

– Что же ты предлагаешь, Дэнни? – спросил он.

– Лилипут по-прежнему живет у меня дома.

– Ну и?

– Значит, у нас может опять кто-нибудь умереть! Никто, кроме нас, не знает о Лилипуте. Но никто и не поверит нам. Поэтому придется полагаться только на самих себя. Я надеюсь, Сид, ты согласишься мне помочь?

– Да… но что ты имеешь в виду?

– Нас двое. Ну и черт с ними со всеми! Если мы не наложим в штаны, хватит и нас двоих.

– Хватит для чего?

– Завтра утром тетя Берта уезжает в Манчестер. Проведать дядю. Может, вернется послезавтра. Не знаю точно. Она решила взять Джонни с собой. Чтобы он сменил обстановку и немножко развеялся. Отец согласен с ней. Тетя Берта предлагала ехать и мне, но я отказался. Сказал, что и так много пропустил в школе. Утром они уедут. Мы придем домой самое позднее в час дня. Папы не будет до шести. Он все-таки вышел на работу. У нас будет почти пять часов. Мы перекусим у тебя, Сид, и пойдем ко мне.

– И что мы будем у тебя делать? – Сид облизнул сухие губы. Он знал почти наверняка, ЧТО скажет ему сейчас Дэнни..

– Искать Лилипута! – ровным голосом ответил Дэнни.

– Искать Лилипута? – не удержавшись, переспросил Сид.

– Да! Если понадобится, перевернем весь дом. Лилипут там. Я уверен!

– И что… – Сид запнулся. Одно дело слушать чужой рассказ про мерзкую тварь, но совсем другое – искать ее самому. – И что мы… что будет, если мы найдем… Лилипута?

– Мы убьем его!