Текст книги "Глаза цвета стали"

Брезгливо очистив сухой травой лезвие от тухлой крови, прислушался к тишине. Лес как лес, вот и птица где-то зачирикала. Привычно зажужжали комары и мошки, словно ничего противоестественного и не произошло. Если бы не дергающиеся в огне куски плоти, можно подумать, что все это мне просто померещилось. Вот так же считали и люди, когда первые случаи вспышек Радости жизни начали распространяться, начав свою деятельность с сельской местности, а потом перекинулись на большие города. Поднявшуюся панику не передать словами, когда тысячи, а затем и сотни тысяч некроморфов, кидались на еще нормальных людей, чтобы за их счет пополнять свои ряды. Это не зараза и не инфекция. Это намного хуже. Неведомые силы, выпустившие на свободу эту мерзость, наверное, долго все обдумывали, прежде чем решиться на этот дьявольский план. Мертвые убивают живых, ну разве не бред? Против нас не выставляли чужеземных армий, а просто изводили одного за другим, используя для этого твоего павшего соплеменника. Все некроморфы когда-то были людьми. Обыкновенными гражданами со своими маленькими горестями и радостями. Они, как и все, ходили на работу, законопослушно платили налоги и предавались утехам. В войнах убивали себе подобных, а потом спокойно возвращались и делали новых людей. Этот цикл был древним, как мир, напоминая ритуал бесконечности. Миллиарды живых особей копошились на задыхающейся планете, пораженной недугом под названием – человечество. Мы очень быстро развивались, познавая такие запретные и могучие тайны Вселенной, как синтез трансурановых элементов, общая теория поля и темная материя. Вероятно, все это кого-то жутко раздражало и нервировало, раз он нанес удар первым.

Вложив меч в потертые ножны, я волчьей рысью побежал догонять товарищей. Возможно, Мацумото и прав, когда предостерегал от драки со своим отражением. Я срублю сотню голов, но среди них не будет ни одной, которая по-настоящему заслуживала этого. Мы бьемся сами с собой и неуклонно проигрываем. Кто бы ни победил в войне, истинный автор этого кошмара останется в выигрыше, пожиная плоды своих трудов. Пора искать альтернативные пути решения проблемы.

Часть 3
Посланник с большой земли

На наручных часах было ровно восемь утра, когда мне удалось нагнать бойцов моей группы. Они устроили привал в заброшенном вагонном депо, разместившись на втором этаже под прикрытием железобетонных стен. Я, не таясь, шагал по старому ремонтному цеху, краем глаза наблюдая, как на втором уровне на меня сначала нацелили, а потом убрали стволы автоматов.

– Вы разведали необходимый отрезок дороги? Нигде разрывов не обнаружили?

Громко спросил я, заметив огонек облегчения в глазах солдат, уже почти похоронивших меня, учитывая, что я пришел с опозданием на полчаса. Лютый сообщил, что кроме умеренно деформированного отрезка пути сразу по выезду из леса они ничего, заслуживающего внимания, не обнаружили. Когда подъедут путевые рабочие с необходимыми инструментами и запасными рельсами, разрыв можно устранить всего за несколько часов. Намного хуже обстояло с подъездом к побережью, где рельсы заканчивались у разрушенного моста. В этом месте острова почва была сильно закарстована и грешила частыми и сильными оползнями. Целых триста метров пути попросту свисали с холма, уходя прямиком в море.

– Антон, мы выдвигаемся к побережью своим ходом, – сказал я, связавшись по рации с напарником. – Бронепоезда не смогут подъехать к побережью. Придется людям идти пешком.

– Твоя группа далеко от берега?

– Не так чтобы уж очень. Я у старого депо. Пришлось немного побегать от Толстяка.

– Понятно. Вертушки выгрузили саперов и взрывчатку. Все готово к подрыву…

– К какому еще подрыву? – в недоумении переспросил я.

– Тебя не предупредили? – удивился Антон. – Мы будем проделывать дыру в борту судна, так как все люки на этом плавучем монстре запаяны изнутри. Воронин решил не возиться с ними. Предварительное сканирование не выявило внутри наличие некроморфов. Однако один из установленных датчиков ведет себя крайне странно, но это может быть вызвано поломкой.

– А что именно фиксирует датчик? – в душу снова стали заползать сомнения.

– Повышенный электростатический фон. Но у этого может быть простое объяснение.

– Все равно это крайне неудачная затея: ведь мы даже не знаем, что там внутри.

– Думаю, у руководства свое мнение на этот счет. Мы будем прикрывать саперов с обоих холмов, пока они буду минировать корпус корабля. Приходи, на месте разберешься. Отбой.

Помянув генерала Воронина всеми известными мне грязными ругательствами, я дал приказ перейти на марш бросок, чтобы прибыть к побережью как можно скорее и желательно до подрыва. Мы, не теряя бдительности, перебегали травяное плато, когда раздался рокот винтов, и два транспортных Ми-8 под прикрытием двух Ми-28 «Аллигатор», пронеслись прямо у нас над головой, обдав на прощание тугими струями перегретого воздуха.

– «Ничему этих летунов аварии не учат, так и продолжают скрести брюхом по земле!» – недовольно думал я, наблюдая за аэромобильной группой в полевой бинокль, пока они не скрылись за холмом. Закинув автомат на плечо, я снова перешел на бег. Опасная игра не окончилась с появлением подкрепления, а скорее увеличивалась. Такое большое скопление людей и военной техники на столь малой площади обязательно привлечет к себе внимание некоторых некроморфов. Я не любил открытые пространства, где нельзя спрятаться, и сейчас через силу заставлял себя бежать навстречу своей возможной гибели. Генерал Воронин – амбициозный и самоуверенный сукин сын, но это не значило, что я и мои люди были разменными пешками. Мне вся эта операция вообще была поперек горла, а ведь умные люди предлагали разбомбить этот плавучий башмак одной-единственной полуторатонной вакуумной бомбой, сбрасываемой на парашюте с самолета. Но генерал возразил Совету, мотивировав это тем, что на борту судна может находиться ценное имущество и провиант, так необходимые нам в столь мрачный час. Совет нехотя дал согласие на проведение операции «Мародер», но с одним условием: в случае угрозы всю южную оконечность острова должен поглотить безбожный огонь бомбардировщиков, стоящих в полной готовности на аэродроме с полной напалмовой загрузкой на борту. Три американских самолета Б-47 «Стратоджет» были переданы Федеральному штабу Хабаровского края, согласно договору с США о коллективной безопасности, еще лет десять назад и каким-то чудом до сих пор летали, несмотря на проблемы с запчастями. Когда начался твориться ад на земле, американские самолеты перегнали на наш остров, таким образом увеличив нашу мощь во много раз. Бомбардировщики на моей памяти готовили к заданию только дважды: один раз по ложной тревоге, а второй раз вылет состоялся, когда бомбили корейский танкер «Джин Тай», доставивший в грузовом трюме некроморфов с континента. Там прятались беженцы, прослышавшие про наше убежище. Наверняка среди них затесался один из носителей Радости жизни, который всех и обратил в монстров. Я с дрожью вспомнил эту поистине адскую картину, когда волна гнили ринулась из трюма и смела передовые аванпосты. Всю западную часть острова целый день бомбили эти злополучные Б-47, истратив больше половины наших запасов напалма и плазмы. И вот сейчас история по всем признакам повторялась вновь. На южный берег был выброшен китайский плавучий консервный завод «Тай Пен» водоизмещением свыше трехсот тысяч тонн. Эта туша могла принять в себя всех жителей острова, и еще полно место останется. Что он нам привез внутри своих необъятных трюмов – одним богам известно.

Опустившись в высокую траву, я перевел окуляры на соседнюю лысую сопку, где блестели стекла биноклей. Помахал рукой наблюдателю и снова сосредоточился на изучении местности. Лютый и снайпер Роман Чеков приволокли с собой собранную снайперскую винтовку СВ-98 – инструмент профессионалов, для которых формула «один выстрел – одна уничтоженная цель» – не пустой звук, а основной принцип боевой работы. Таких винтовок у нас осталось всего пять штук. Тип огня – одиночный. Перезарядка ручная. Ствол плавающего типа – обычное решение для высокоточного оружия. На дистанции триста метров настреливает группы по десять выстрелов в каждой в круг с поперечником пятьдесят миллиметров. Опытный снайпер способен с первого выстрела поразить ростовую мишень на дистанции до полутора километров. Другими словами – песня, а не оружие, и предмет постоянной зависти остальных моих бойцов.

– Найди себе подходящую позицию с хорошим обзором и не спи. Понял? – строго приказал я Чекову. – Значица так, господа, если запахнет гнилью, не геройствуйте и не лезьте на рожон, а согласно плану отходите к железнодорожной ветке и грузитесь на бронепоезда. В случае если окажитесь одни и никого не окажется рядом, не паникуйте и не бегите, куда глаза глядят. Точка сбора указана на карте. Компасом, надеюсь, все умеют пользоваться? Вот и хорошо.

– Капитан, можно вопрос? – спросил боец по кличке Ворон.

– Ну что еще?

– Мы тут с ребятами поспорили, что вы носите меч за спиной только ради показухи. А я с ними не согласился. Они утверждают, что такой длины меч невозможно быстро вытащить из-за спины, не срубив себе по ходу голову. В чем тут фокус?

Иронично хмыкнув, я на секунду задумался, как бы ему доступнее объяснить, но потом, мученически вздохнув, заставил его встать в полный рост и встал напротив него.

– Считай, что ты – мой противник, который верит, что извлечь меч из ножен быстро невозможно, и тут он будет в чем-то прав. Но лишь отчасти. Гляди.

Левой рукой, резко потянув низ ножен вниз, правой неуловимым движением выхватил скрипнувший меч из бамбуковых ножен, обшитых акульей кожей, и остановил бритвенно-острое лезвие в сантиметре от его шеи. Все остальные затаили дыхание, пораженные скоростью, с которой это было проделано. Я постарался не обращать внимания на шушуканье, разразившееся у меня за спиной, когда нашлись люди, упрямо твердящие, что в бою этот фокус не прокатит.

Спускаясь с холма к морю, я невольно улыбнулся. Мацумото, наверное, до сих пор посмеивается над моим решением носить катану за спиной, так как в бою это действительно непрактично. Просто однажды я услышал от него рассказ, что якобы в старину выхватывать меч из-за спины являлось настоящим мастерством, так как это ничуть не легче, чем рубить голову с плеч. С той поры я дал себе слово освоить этот сложный прием, чтобы доказать, что на подобное способен.

Десять танков с утробным урчанием застыли на возвышении берега, беря на прицел гладкоствольных пушек ржавый силуэт китайского судна. Саперы как раз закончили минировать его носовую часть. Группа присутствующих при подрыве генетиков Гнезда в белых скафандрах повышенной биологической защиты, удалялась по песку на безопасное расстояние.

– Не трогай эту кнопку! – предупредил я сапера, когда он уже положил руку на детонатор.

– Что вам угодно?! Вы кто такой? – возмущенно завопил у меня за спиной седой профессор биологии Нечаев, в своем маразме готовый изучить даже собственную селезенку.

– Я не позволю произвести подрыв, пока мы не исследуем судно более тщательно. Нам потребуется всего час. До этого момента объекту присвоен статус повышенной угрозы.

– Вы в своем уме? – Нечаев покрутил пальцем у виска, ехидно усмехнувшись. – Перестаньте молоть чепуху, молодой человек, пока я не пожаловался вашему командиру…

– Идите вы к дьяволу со своими жалобами!

Я отпихнул в сторону сапера и быстро перерубил мечом тянущийся в сторону корабля тонкий провод, соединяющий электродетонатор с прикрепленными к корпусу кумулятивными зарядами направленного действия. Мой поступок вызвал настоящий взрыв гнева и ярости.

– Вы что творите? – чуть не схватившись за сердце, профессор с яростью подбежал ко мне. – Узколобый и глупый вояка, вы ни черта не понимаете! Вы должны нам помогать, а не мешать!

– Я это и делаю, – с вызовом ответил я, небрежно помахав мечом у его носа. – Спасаю ваши никчемные жизни от глупых решений. Неужто случай с «Джин Таем» вас ничему не научил?

– Сейчас совсем другой случай, и он не имеет к тому печальному инциденту никакого отношения! – заупрямился Нечаев, хотя глаза быстро забегали. – Нас послал на задание сам генерал!

– Вот как? Тогда я, пожалуй, тоже вас пошлю куда подальше…

– Трехмерный сканер не показывает внутри ничего, кроме трюма, наполненного жидкостью…

– Ваш томограф – дерьмо собачье! – рявкнул я, насладившись мелькнувшим в глазах Нечаева страхом. – Всю грязную работенку приходится делать нам, поэтому я против, чтобы этот заокеанский толчок опорожняли на территорию, за которую мы щедро проливали кровь, пока вы в своих лабораториях копошились в задницах мертвой нежити, даже не представляя, какого труда нам стоило ее укокошить! Я запрещаю взрывать без тщательного осмотра судна изнутри. Возвращайтесь в Гнездо, пока я не дал вам тяжелым сапогом под костистый зад. Это армейская операция, и взрывать мы будем не раньше, чем разведчики подтвердят безопасность судна…

– Что?! – взвизгнул Нечаев. – Вы отказываетесь подчиниться руководителю группы?! Охрана! Я требую убрать этого человека! Я приказываю взять его под арест, чтобы он не мешал!

– Капитан Алешин, вернитесь на предписанную позицию, – к нам подбежал, отдуваясь, розовощекий майор с торчащим, словно пивная бочка, брюхом. – Выполняйте приказ.

– Вы у меня сейчас сами примете коленно-локтевую позицию, если не уйдете с пляжа! – с угрозой в голосе пообещал я, сердито сузив глаза. – Вы здесь все тупые или прикидываетесь?

– Эй, полегче с этой штукой! – отшатнулся майор, когда острие меча качнулось в его сторону.

– Едрить, ну мы взрываем или нет?! – выкрикнул из укрытия командир группы саперов. – Штаб интересуется ходом операции.

Спрашивают, почему мы до сих пор не взрываем.

Профессор, пронзив меня яростным взглядом, побежал к радиостанции, не иначе чтобы пожаловаться на меня. Дальше я уже знал, что будет. Не знаю, о чем он говорил с Гнездом, но вернулся он не один, а в сопровождении трех автоматчиков из ЦОЗа, и потребовал сдать ему оружие. Я демонстративно собрал слюну и плюнул ему под ноги, угодив на штанину.

– Нет, вы видали, каков наглец?! – побелел от гнева Нечаев. Отступив за спины солдат, он стал ожесточенно тереть штанину горстью песка, зыркая на меня со злобой. – Я требую немедленно арестовать и изолировать капитана Алешина. На базе он предстанет перед трибуналом за саботаж важного научного мероприятия. Исполняйте! У меня разрешение генерала Воронина!

Солдаты нехотя подчинились, направив стволы на меня:

– Уходите или мы будем вынуждены применить оружие, – ответил старшина.

Презрительно посмотрев ему в глаза, я с тяжелым сердцем спрятал меч. По крайней мере, я сделал все, что было в моих силах. Пускай эти жлобы дальше сами со всем разбираются. Я пас.

– Если вы не угомонитесь и снова решите нам помешать, генерал Воронин разрешил стрелять на поражение! – победоносно выкрикнул мне вслед Нечаев и поспешил к чешущему затылок саперу, старательно соединяющему концы перерубленного провода.

– Вот уроды! – клокочущая у меня в душе ярость требовала выхода. – Эй, профессор, можно напоследок задать вопрос?

– Какой еще вопрос?! – в недоумении обернулся Нечаев. – Почему вы еще здесь?!

– Мне просто любопытно, на что раньше отреагирует биометр: на нежить внутри судна или на дерьмо в твоей башке! – и, не оглядываясь, зашагал к своим людям.

– Господи, благодарю тебя за то, что наделил меня смирением! – театрально закатил глаза к небу, Нечаев обернулся к саперу. – Взрывай, сынок. Мы и так выбились из графика…

Сапер пожал плечами и быстро щелкнул детонатором. Миг ничего не происходило, потом в нижней части выброшенного на берег титана засверкали вспышки серий коротких взрывов. Огромный круг металла, словно пробка из бутылки, отлетел от корпуса. Из дыры на песок под огромным давлением ударила ядовито-зеленая жижа, начиная растекаться по всему пляжу отвратительной кляксой. Мгновенно по биомассе побежали короткие конусы молний.

– Портал! Вот дьявол! – раздались со всех сторон предупреждающие выкрики. – Все назад!

Густая, словно кисель, биомасса, продолжала водопадами извергаться из дыры судна, постепенно начиная фосфоресцировать бледно-зеленым свечением. Воздух стал искажаться.

– «Ненавижу, когда я оказываюсь прав»! – мрачно думал я, наблюдая с холма за всем происходящим. Из центра липкой массы в небо устремился бледный столб призрачного сияния. Из центра массы во все стороны стал расползаться густой туман, в котором замелькали тени.

Для передвижения на огромные расстояния некроморфы иногда использовали эту жижу, которую высокомудрые и яйцеголовые профессоры называли асинхронной модуляторной плазмой для формирования последовательных вибраций в пространстве. Другими словами, куда бы ни вылить эту гадость, в том месте теоретически мог появиться портал, ведущий в те места, где находилась такая же жижа с похожими молекулярными свойствами. Один раз на Хоккайдо я сам видел, как из подобной лужи вылетел Воздушный змей – очень опасная разновидность некроморфов, убивающих своих жертв посредством высокого электрического напряжения, генерирующегося внутри его тела. Сейчас на моих глазах происходило нечто похожее, только портал еще не сформировался до конца, ограничиваясь границами пляжа. В тумане все чаще мелькали темные силуэты. Танкисты никак не могли понять причину всеобщей паники ученых, напуганных какой-то неприятной, но совсем не опасной на вид жидкости.

Чудовищной силы удар из нутра судна исковеркал носовую часть корпуса, высвободив разом все остальные запасы жидкости. В дыру в корпусе стали протискиваться и пролезать сонмы длинных щупалец, и местность огласили акустические вибрации такой силы, что все люди попадали на землю, зажимая кровоточащие уши ладонями. Левиафан вновь огласил всю округу воплем, стараясь поскорее высвободиться из металлической клетки.

– Что это, капитан? – выкрикнул ближайший ко мне боец, у которого из ушей текла кровь.

– «Хотел бы я сам знать», – подумал я, борясь с адской болью в голове.

Вибрация прекратилась, но прийти в себя после нее было непросто. Поднявшись на ноги, шатаясь, словно пьяный, я увидел, как дружный залп десяти танков разворотил центральную часть твари. Осколочно-фугасные и бронебойно-зажигательные боеприпасы рвали на куски незваного гостя, похожего на мутированного кальмара с помесью омара. Гигант был невероятно живучий, если выжил после танковых залпов, бьющих прямой наводкой.

– Я еще сделаю из тебя суп! – радостно взвыл в эфире самодовольный голос танкиста.

– Глупцы, отходите пока не поздно! – заорал я в эфир. – Капитан Сергеев, если ты меня слышишь… Антон, немедленно уводи людей! Живо! Это портал – и он активировался!

Истекая темно-зеленой жижей, Левиафан снова сделал попытку выбраться из тесного для него трюма. В воздухе бешено извивались щупальца, кромсаемые тяжелыми пулеметами и снарядами. Не выдержав второго слаженного залпа танков и ракет штурмовых вертолетов, продолговатая голова твари разлетелась на куски, обнажая склизкое нечто, пронизанное жилками и мозговой тканью, вроде губки. Из мертвого тела на песок хлынули нескончаемые водопады каких-то мелких склизких животных, которые с головой облепили солдат и ученых.

Авианаводчик, испуганный до чертиков всем происходящим, принялся просить помощи у бомбардировочной авиации и у артиллерийской поддержки бронепоездов, ожидающих сигнала к атаке. Ста пятидесяти миллиметровые безоткатные орудия извергали залп за залпом, разбивая в клочья покореженный и охваченный пламенем корпус плавучего завода. Взрывы снарядов подбрасывали куски обшивки вперемешку с плотью Левиафана высоко в небо. Штурмовой вертолет Ми-24, попав в зону мощной электромагнитной турбулентности портала, утратил управление и почти сразу на полной скорости зарылся в море, подняв тучу брызг.

Приказав своим людям отступать к бронепоездам, я оглянулся на пляж и обомлел – в центре портала стоял… человек. Вскинув к глазам окуляры бинокля, я разглядел, что это не нежить, но и не совсем человек. Это был мужчина среднего возраста, которому навскидку можно дать и тридцать, и сорок лет. Он был одет в плотно обтягивающий костюм из блестящей ткани. Неспешно, словно у него в запасе была целая вечность, он шагал прочь от портальной жидкости, не обращая никакого внимания на снующих у него под ногами некроморфов. Но поразил меня не его золотистый цвет кожи, а глаза! Две зеркальные поверхности, бесстрастно взирающие на творящийся вокруг ад так, будто его это не касалось. Я почувствовал, как волосы на моей голове зашевелились и сделали милую попытку отделиться от черепа. Прямо над пляжем два утративших управление вертолета столкнулись в воздухе, и в водопаде горящего железа обрушились на землю, прямо на то место, где стоял незнакомец. Пришелец с нечеловеческой скоростью увернулся от огненного водопада обломков и спокойно направился в мою сторону.

– «Примите Предвестника, найдите Ключ…» – раздались в моих мыслях чужие интонации.

Я был готов поклясться, что он обращался именно ко мне.

Пуля, выпущенная из снайперской винтовки Чекова, снесла пришельцу половину черепа, красочно разбрызгав его светящееся содержимое по сторонам. Чужак опрокинулся в траву спиной назад и задрожал мелкой дрожью.

– Отставить, Чеков! – запоздало выкрикнул я в рацию. – Я тебе что приказал? Отступать!

– А как же вы, капитан? Я без вас никуда…

– Ты смеешь со мной спорить?! Бегом, несчастный обмылок!

Нехотя закинув за спину винтовку, Чеков стал быстро спускаться с холма и вскоре скрылся в густой траве. Я снова посмотрел в бинокль на труп пришельца и был несказанно удивлен, когда на моих глазах его лысый череп снова принял прежнюю форму, не оставив на коже даже шрама от пули. Существо поднялось, резко обернулось к ученому в глухом скафандре биологической защиты, который стал стрелять в него в упор из короткоствольного автомата. Бледное сияние из глаз чужака облучило бедолагу. Ученый, оглушительно взвыв, стал разрывать на себе комбинезон. Под ним неровно дышало сморщенное тело Хиляка – мерзкого создания, сосущего кровь у мертвецов. Никогда мне еще не доводилось видеть носителя Радости Жизни, а тем более видеть, как он использует ее для обращения людей в некроморфов. Но дальше пришелец меня удивил. Вместо того чтобы и дальше обращать людей, он обхватил Хиляка за шею и мощным рывком оторвал ему голову. Расталкивая со своего пути ковыляющих по пляжу зомби, поспешил скрыться в густой растительности прибрежной полосы.

Прошло несколько часов томительного боя между немногочисленными группами военных и нежитью. Портал продолжал исправно функционировать, изрыгая все новых гостей. Побережье захлестнула волна некроморфов самого разнообразного и экзотического вида. Больше всех здесь было, конечно, зомби, но хватало и таких, о ком я даже не слышал. Они с холодящим душу рыком смели оборону бойцов ЦОЗа и стали утаскивать солдат поодиночке в кипящие воды моря.

– Три, ноль, ноль, квадрат зет. Внимание всем! Работаем в непосредственной близости от своих! – надрывалась рация у меня на поясе. – Борт три, просим поддержку сто пятыми. Множественные цели на побережье. Пожалуйста, поспешите! Мы их долго не удержим!

После непродолжительной паузы рация снова ожила.

– Не выйдет, слишком большой разброс осколков. Высока вероятность зацепить своих.

– Ты что, глухой? Здесь больше нет своих! – заорал кто-то и разразился нецензурщиной.

– Группа спецназа запрашивает поддержку с воздуха…

– Бородавочник уже на подлете. Найдите укрытие. Работаем бомбой Х-40.

Я что есть духу побежал под гору, молясь о том, чтобы успеть до того, как взорвется бомба. Еще долго я слышал за спиной трескотню выстрелов и гулкий грохот танковых пушек, пока внезапная тишина не подсказала мне, что все кончено. Когда стемнеет, и из портала полезет основная масса некроморфов, вот тогда потеря южной оконечности острова покажется сущей мелочью перед лицом неминуемого уничтожения. К следующему вечеру поселок Южный окажется в изоляции и попадет под первый удар. Удержать его, скорее всего, не удастся, но можно попытаться предупредить людей сейчас и организовать эвакуацию на территорию Гнезда.

Я с надеждой обернулся на шум в небе, когда появился наш единственный летающий штурмовик Су-25, сбросивший новейшую вакуумную бомбу прямо на пляж, где копошились некроморфы. Я заблаговременно упал в траву, зажав голову руками, когда бомба медленно спустилась на парашюте и оглушительно рванула, разровняв холмы, с которых мы вели наблюдение за местностью. Ударная волна разметала по всему берегу груду железа, во что наша артиллерия превратила корабль, и бессильно погасла на границе портала. Я не стал дожидаться прилета других самолетов с напалмом, все равно для портала такого размера это как слону дробина. Операция «Мародер» с треском провалилась, поставив нас перед нелегким выбором – либо мы закроем портал в самое короткое время, либо портал поставит жирную точку на всех жителях острова.

Тяжело дыша, я взобрался на железнодорожную насыпь и стал размахивать руками, чтоб меня невзначай не пристрелил какой-нибудь нервный стрелок, видящий в каждой тени зомби.

– Я посчитал, что на этот раз тебе точно крышка, – напустив на себя невозмутимый вид, Антон обнадеживающе хлопнул меня по плечу, когда я добежал до бронированного вагона и быстро заскочил на подножку. – Вот уж не думал, что буду рад увидеть твою страшную морду.

– Когда следом за мной придут те, у кого нет имен, ты мне еще больше обрадуешься, – парировал я, направляясь по узкому коридору к головному локомотиву.

– Ты многое пропустил, пока препирался с Нечаевым. Тебя сначала представили к запоздалой награде и очередному повышению в звании, но после жалоб профессора действие приказа временно приостановили. Ты не мог отложить свое выступление на потом?

Остановившись, немного резковато обернулся к Антону.

– Я иронично отношусь к наградам и скептически – к званиям. Даже на краю тотального истребления эти седовласые мальчики в погонах никак не наиграются в солдатиков. Все это грустно и печально, но я не желаю участвовать в их играх как расходный материал.

– Майор Алешин, по-моему, звучало бы лучше, чем капитан…

– Ужасно. Сам не пойму, как мы вообще дослужились до капитанов.

Антон сделал вид, что не услышал последнюю фразу. Он страшно гордился своим званием.

Усталые бойцы, которые успели покинуть побережье и благодаря этому остались в живых, расходились по купе с понурыми физиономиями, от которых и молоко скиснет. Я их не винил, они парни хоть куда. Не их вина, что им пришлось расплачиваться за чужие ошибки и просчеты. Эти парни, слишком рано взявшие в руки оружие, были еще не сломлены, уж я бы увидел это в их глазах. Уставшие, понурые, но не сломленные. Что ж поделать? Не всегда же нам выходить победителями из всех передряг. Когда-то нужно и по носу получать, чтоб не загордиться.

– Ждать больше нельзя, – в полголоса сказал Палыч, раскуривая смердящий самосад. – Берег под полным контролем некроморфов. Все, кто мог, давно уже сюда отступили. Ради нескольких выживших мы все рискуем головой. Предлагаю убраться отсюда, пока не поздно…

– Подождем еще немного, – решил я. – Если никто не придет, тогда уедем.

Прошли томительные полчаса ожидания, но никто так и не появился.

Как и два месяца назад, вокруг меня снова металлические стены и двухъярусные койки. Привычно стучат колеса на стыках рельс, навевая сонное оцепенение. До Южного чуть более полутора часов езды, которые необходимо потратить на сон и подготовку перед новым сражением. Радист передал приказ штаба взять на себя оборону поселка, даже если для этого придется лечь костьми. На бронепоездах эвакуировали с побережья чуть меньше двух сотен человек и еще несколько десятков увезли вертолетами, тогда как в операции участвовало больше четырехсот человек, включая многочисленную исследовательскую группу Центра общественного здоровья. Пока мы будем изо всех сил удерживать Южный, командование будет разрабатывать план для восстановления утраченных позиций и зачистки берега от портала. Если вспомнить, что в Гнезде находилось больше двух тысяч хорошо вооруженных солдат и большое количество бронетехники и авиации, ответ мог быть весьма весомым, а ведь еще не были задействованы патрульные корабли в море и резервисты с Северного. В ближайшие дни весь остров будет кипеть, как разбуженный муравейник, а пока все только осознавали будущие проблемы.

Сидя за узким металлическим столом, я соорудил из скудного провианта для себя и Антона нечто вроде пары бутербродов из сухарей, вяленого мяса и сыра. Раздобыв где-то потемневшую от времени старую гитару, Чеков лениво перебирал струны, напевая простенькие мотивчики. После столь позорного поражения не хотелось ни о чем говорить. Все было понятно без слов.

Антон раз за разом мрачно опрокидывал в себя одну стопку горилки за другой, пока не задремал, убаюканный стуком колес и равномерным раскачиванием вагона. Даже Чеков перестал перебирать струны, задумчиво глядя на огонек масляной лампы. Его мысли были далеко отсюда.

Нащупав под столом замусоленный журнал десятилетней давности, я с ленивым любопытством вытянулся на кровати и принялся листать страницы, рассматривая цветные фотографии прошлой жизни. Сейчас ничего из этого не осталось, кроме картинок в журнале.

– Курилы. Острова, которые вам не забыть! – вслух прочел я на обложке. – Это уж точно. Острова мне теперь никогда не забыть.

– «Добро пожаловать на остров Шикотан, олицетворяющий начало России!»

– «И, вероятно, конец»… – мрачно подумал я, и от этих мыслей мне стало не по себе.

– «Остров входит в состав Малокурильской гряды. Курильские острова представляют собой цепь вулканических островов между полуостровом Камчатка (Россия) и островом Хоккайдо (Япония). Они отделяют Охотское море от Тихого океана. Их протяженность – тысяча двести километров, а площадь – около пятнадцати тысяч квадратных километров. Акватория вокруг Шикотана – единственное в Мировом океане место, где в течение трех месяцев в году, с августа по октябрь, ведется промысел сайры. Здесь встречаются практически все объекты промышленного рыболовства: минтай, треска, камбала, горбуша, осьминог, морская капуста…»

– «А также Толстяки, Ведьмы, Ночные и Морские Охотники, зомби и многие другие виды экзотической фауны, которые с удовольствием лакомятся человечиной», – я сонно зевнул.

– «Остров обладает уникальным рельефом. Трудно оторвать взгляд от бухты Малокурильская, единственной бухты на Южных Курилах, где крупные суда швартуются прямо у пирса. На соседних островах суда становятся на рейд. Самое популярное и красивое место острова – это мыс Край Света. Он представляет собой отросток суши, уходящий в море и заканчивающийся вертикальным обрывом».