Текст книги "Глаза цвета стали"

– Всегда наготове, – Комишира удовлетворенно улыбнулся. – Я рад, что ты не расслабляешься, даже захмелев. Теперь уходи: мне нужно обдумать услышанное и принять важные решения.

Безымянный охранник, незаметно появившийся в проеме двери, слегка поклонившись мне, сделал жест рукой следовать за ним к выходу.

– И все равно ты бьешь, как педик, – пьяно ухмыльнулся я. – Спокойной ночи, вождь.

Комишира покрылся пунцовыми пятнами гнева:

– Завтра поглядим, так же ты храбр в бою, как в словесном поносе.

– Тогда до завтра, мой желтокожий братишка, – я с трудом встал и зашагал за охранником.

– Как ты меня назвал, гаиджин?! – вновь стал заводиться Комишира.

– Где мои женщины, черт тебя дери? – резко оборвал я его гневные вопли.

– Камуя приведет их тебе. За это можешь не переживать, – и он демонстративно отвернулся.

Закинув автомат на плечо, я вышел в прохладу ночи и с удивлением увидел на небе звезды. Это была большая редкость, учитывая плотный облачный покров. Я счел это хорошим знаком. Огладив оберег на шее, я глубоко вдохнул в себя воздух, насыщенный дурманящими ароматами дикорастущих цветов. И почему такой красотой наслаждаешься только накануне битвы, когда эта ночь может стать для тебя последней? По-моему, все это ужасно неправильно.

– Сюда, господин, – нетерпеливо позвал меня Камуя.

Я спокойно шел по узкой улочке между низеньких живых изгородей, ловя на себе любопытные взгляды японцев. Не каждый день увидишь белого человека, таскающего на спине настоящий самурайский меч столь чудной работы. Возможно, в их душах просыпалось древнее преклонение перед воинами-меченосцами, а может, они так проявляли свою религиозную составляющую. Большинство жителей поселка были синтоисты, а другая часть – буддисты. Если вторые поклонялись Будде и всей этой небесной шатии-братии Востока, то первые свято верили, что душа или живой дух присутствует даже в неживой материи вроде камня, воды или меча. Из-за этого между двумя группами возникали трения, часто приводящие к массовым потасовкам и даже убийствам. Именно на фоне религиозного фундаментализма и, я не побоюсь такого слова, как экстремизма, синтоист Мацумото Сун поссорился со своим сыном, буддистом Комиширой, слишком близко принявшего к сердцу недовольство отца. Я старался быть подальше от всех этих религиозных распрей, поэтому мое мнение разделилось поровну между Комиширой и его отцом. Старик был из старой школы и чтил предков, но его сынок с рождения жил у своей матери– китаянки в Пекине, учился там же в школе и впитал с молоком тамошний образ жизни. Когда его мать погибла в автокатастрофе, а отец забрал его к себе в Токио, он передал ему свое умение обращаться с мечом, но уже ничего не мог поделать со сложившимся религиозным мировоззрением. Укоренившаяся в его сыне до состояния фанатизма религия никак не желала дружить со старой религией отца. Из-за этого они часто спорили и ссорились.

– Подождите здесь. Я приведу девушек, – глухо проворчал мрачный Камуя, исчезая внутри небольшого домика, смахивающего на жилье советского геологоразведчика, нежели на традиционную японскую пагоду.

Я встретил Комиширу в доме его отца на старом маяке. Сначала я просто приходил на маяк из интереса, потом неожиданно для себя увлекся холодным оружием и стал учеником Мацумото, вызвав этим порицание и недовольство его сына. Они уже тогда были не в ладах друг с другом, и я стал той каплей, что переполнила терпение парня и вылилась в большой скандал с демонстративным уходом и хлопаньем дверей на прощание. Старик был гордым человеком, но уход сына стал для него сильнейшим ударом, возможно, по этой причине он перенес всю свою заботу и радушие на меня. Мацумото в военном городке не любили за скрытность и прошлую жизнь, когда он еще был комендантом острова. Многочисленные медицинские проверки его самого не подтвердили слухи и не обнаружили в нем каких-то отклонений, после чего все оставили его в покое, но слухи продолжали жить и по сей день, рисуя из него чуть ли не некроморфа. Многое, чему он меня учил и что пытался передать, не вызывало дикого восторга. Например, он свято верил, что в изменившемся мире мы можем и должны найти разумный баланс между живыми и мертвыми и адаптироваться среди них. Он серьезно считал, что с этими тварями можно вести разумный диалог, как с морскими жителями, которых он часто приводил в качестве примера. Я не разделял его оптимизм, так как знал всю подлую и мерзкую натуру некроморфов, а что касается морских жителей, то они, скорее, исключение из правил. Эти скользкие создания были ужасно трусливы и при любой угрозе исчезали в море, словно за ними гнался сам сатана. Наверное, они бы так никогда и не выходили из воды, если бы не природное любопытство и желание заполучить металлическое оружие.

– Добрый вечер, Дмитрий-сан! Давно вас не видели в наших краях…

– Привет, девчонки. Будь моя воля, я бы отсюда вообще никуда не уходил.

Вышедшие следом за Камуей две миловидные японки лет двадцати по обычаю коротко поклонились и безропотно последовали за мной, мелко семеня ногами под пестрыми кимоно. Повсюду в поселке кипело оживление, связанное с тревожными новостями. Люди готовились к обороне, вооружаясь, кто чем мог. Ополченцы одевались в кожаные доспехи, обшитые металлическими пластинами, брали в руки длинные копья и мечи, после чего шли к оборонительным укреплениям. Гарнизон поселка из состава японских солдат вооружался огнестрельным оружием, выкатывал на оборудованные позиции короткоствольные обрубки полевой артиллерии сто миллиметрового калибра и обустраивал удобные позиции для минометов и пулеметчиков. Несколько танков, глухо рыча мощными дизелями, медленно взбирались на возвышенности, откуда удобнее всего контролировать территорию за пределами поселка. Женщины и подростки углубляли лопатами капониры и траншеи, обновляли колья и растягивали дополнительные бухты колючей проволоки. Все были заняты делом, и от этого у меня несколько отлегло на душе: некроморфы теперь не смогут застать нас врасплох.

– Связь с Гнездом установлена, – прямо с порога моего нового жилища доложил Антон, заинтересованно разглядывая за моей спиной смущенных девушек. – А это кто с тобой? Вижу, ты здесь прямо свой человек и чувствуешь себя как рыба в воде.

– Это Мари, а это Юкка. Займи их разговором, дубина, будь джентльменом, – с улыбкой ответил я, кивнув на девушек. – Не видишь, что они едва живые от страха. Возьми еду из моего рациона и накорми, и не стой столбом, словно я тебе посоветовал сделать себе харакири.

Забрав из его рук рацию, я вышел в соседнюю комнату, чтобы кроме меня никто другой не слышал Высокова. Мученически вздохнув, глухо проворчал:

– Гнездо. На связи капитан Алешин…

– Дима, какого черта от тебя так долго не было известий?! Доложи немедленно ситуацию!

– Полковник, мы спешно окапываемся, занимая круговую оборону. Ситуация действительно непростая, но мы будем защищать гражданских, пока хватит боеприпасов. Будем рады любой помощи, какую вы сочтете нужной нам оказать…

– О какой помощи ты говоришь? – грубо перебил Высоков. – Ты допустил серьезную тактическую промашку, позволив себя и своих людей загнать в тупик. Я ведь просил тебя эвакуировать людей вглубь острова, а не принимать бой. Куда вы будете отступать, если позади вас море? Надеешься на эвакуацию по воде? Если вы хоть на миг дрогнете, ваше отступление превратится в паническое бегство. Ты это понимаешь? Это будет настоящая резня.

– Да, полковник. Поэтому мы будем сражаться до последнего человека. Вы нам поможете?

На целую минуту Высоков задумался. Я слышал его недовольное сопение и глухие голоса на заднем плане. Наконец, приняв решение, полковник выдавил из себя:

– Мне жаль, Дима, но кроме эвакуационных вертолетов для твоей группы никакой иной помощи от нас не жди. Вчера вечером, пока мы были заняты последствиями плохо спланированной и организованной операции «Мародер», на Северный поселок было совершенно нападение некроморфов. Сейчас мы пытаемся оценить ущерб.

– Что-нибудь серьезное? Как это вообще стало возможным?

– Боюсь, что все очень серьезно. Туман и его призрачные обитатели…

Я почувствовал, как в животе зародилось неприятное чувство страха. Туман был самым непонятным явлением, с которым я впервые столкнулся на Хоккайдо незадолго до дерзкого рейда морской пехоты Федерации для спасения военнопленных. Туман неожиданно пришел с моря и накрыл военную базу японцев, где я вместе с остальными пленными содержался в подземных казематах, возможно, благодаря которым я и выжил. Даже там я слышал дикий крик японских солдат. Когда морская пехота освободила нас из плена, нашим глазам предстала страшная картина – вся база была завалена изуродованными трупами, причем с начисто вырванными глазами. Тела были без кожи и отвратительно блестели голыми мышцами, а крови в них не было ни грамма. Но самое страшное произошло после, когда все они начали оживать. Новоиспеченные твари питались жизненной энергией живых, обращая в себе подобных. Это был мой первый бой и опыт сражения с некроморфами. Из высадившихся на Хоккайдо двух сотен морских пехотинцев жалкие остатки эвакуировали всего на трех вертолетах…

– Что Гнездо намерено с этим делать? – хрипло спросил я.

– Эвакуации гражданских не будет.

– Что?! Повторите, я не расслышал…

– Эвакуации не будет, во всяком случае, пока туман не рассеется!

– Но как же так, полковник?! Вы же обрекаете их на страшную смерть, не говоря о том, кем они станут после! – меня стал душить гнев. – Все эти неупокоенные бедолаги ринутся к Гнезду! Это будет хуже чумы. Вы хоть осознаете размеры проблемы?

– Не кипятись, Дима, – примирительно проворчал полковник. – Я прекрасно понимаю твои чувства, но мы ничем не можем им сейчас помочь. Хочешь бросить в самое пекло еще и наших парней?! Ни я, ни кто-либо другой из Совета не даст такой приказ. Генерал Воронин вообще предлагает поднять в небо бомбардировщики и сравнять Северный с землей. Сделаю все возможное, чтобы убедить совет отправить вам подкрепление даже в ущерб обороны Гнезда, но ничего не обещаю. Мой голос в последнее время слишком слаб, его могут и не услышать. Я не должен тебе это говорить, но многие в Совете лишь для вида создают вокруг себя кипучую деятельность, а в реальности уже давно простились с жизнью. Мы в шаге от полного поражения, а помощи ждать неоткуда, как и нет путей отступления. Эвакуация с острова также невозможна – кругом территории, захваченные некроморфами. Мы будем сражаться, но финал предрешен.

– Ни хрена еще не предрешен! – рявкнул я и оборвал связь.

Я снова приложился к фляжке, ощущая пустоту в душе. Полковник прав, мы обманываем сами себя, пытаясь создать бурю в стакане, в котором давно закончилась вода. Мы выдохлись в тот момент, когда небеса затянули свинцовые тучи, и та планета, что мы знали, погибла под ударами неведомых нам сил. Кем же мы на самом деле оказались со всеми своими машинами и технологиями? До смерти напуганными неудачниками, которые кинулись сметать припасы с прилавков, запасаясь солью и сахаром, в надежде пересидеть шторм тихой сапой. Мы позабыли про свою силу, что делала из нас людей. Могучие герои-одиночки – это, конечно, лишь красивые мифы, настоящая сила людей только в единстве. Я выполню свой долг и буду защищать представителей своей расы. Последняя мысль мне показалась вдруг абсурдной. К каким именно представителям я теперь могу себя отнести? Разве только к тем нелюдям, у которых окажутся такие же, как и у меня, глаза и способности. А может, переметнуться к детям тьмы и таким образом выжить, даже если всю оставшуюся жизнь придется жалеть о содеянном?

Стоп! Я оборвал свои размышления, которые меня не доведут до добра. Какими бы отвратительными мои глаза ни были, не они делали из меня человека, а мои личные качества. Они глубоко в сердце, которое еще не было затронуто никакими изменениями. Если же я предам род людской в угоду собственному эгоизму, какой же я буду после этого человек? Старые союзники меня проклянут, а новые никогда не будут относиться с доверием. Скорее всего, меня ждет печальная участь стать последним уцелевшим солдатом Земли, выигравшим себе десяток лет жизни ради возможности влачить жалкое существование в полном одиночестве среди печальных руин павшей цивилизации. Нет, такого «счастья», мне даром не нужно. Лучше смерть.

– Приятель, на тебе лица нет, – Антон выглянул из соседней комнаты, где слышался смех девушек. – Неужто все настолько плохо? Что тебе сказал Высоков?

Я отвел взгляд в сторону и быстро прошел мимо него, стараясь не смотреть в лицо:

– Что подкрепление прибудет… лишь к завтрашнему вечеру, – соврал я.

– Ха! И это плохая новость?! – Антон потащил меня за руку в комнату. – Твои знакомые девчонки просто большие зубоскалки! – он быстро разлил по стаканам настойку из рябины и малины. – Тебе плеснуть для поднятия духа? Купил сейчас у какого-то шустрого мальчонки, торгующего у дома напротив. Оказывается, и здесь есть свои умельцы-ферментаторы…

– Нет, я лучше своей спиртяги глотну, – отказался я. – Да и поздно уже зажигать, пора спать.

– Так быстро? Мы только начали!

– Ты можешь сидеть здесь, сколько хочешь, а я иду спать. Мари? Ты со мной?

Миниатюрная японка с великолепной фигуркой быстро встала с диванчика и слегка поклонилась Антону и Юкке. Молча и с готовностью пошла следом за мной в другую комнату, где нас ждала уже расправленная кровать, о чудо, с чистыми простынями и одеялом. Меня это особенно порадовало, учитывая, как долго я не пользовался обычными благами цивилизации.

За стеной раздалась возня и приглушенный женский смех.

– По-моему, оставлять их одних было неудачной идеей, – вздохнул я, любуясь аппетитными бедрами Мари. Японка помогла мне раздеться и отвела к огромному деревянному чану, встроенному прямо в пол. Не описать моих чувств, когда я медленно погрузился в восхитительно теплую воду, пахнущую мятой и чистотелом. Как же давно я мечтал об этом!

– Моя сестра не даст в обиду вашего друга.

Девушка, чуть помедлив, скинула с себя кимоно и присоединилась ко мне. Смущенно прильнув ко мне, стала нежно натирать мою кожу на спине жесткой мочалкой.

– Дмитрий-сан, у вас есть жена?

– Нет. Были женщины, но почему-то лишь на час, – я обнял ее за талию и привлек к себе еще плотней. – Взгляд твой прекрасен и сладок, прям он и чист, безо лжи, снова исполнен загадок…

Мари стыдливо увернулась от поцелуя, упираясь руками мне в грудь.

– О вас ходит много удивительных рассказов. Комишира вас ненавидит, но даже он признает могучего и удачливого воина. Трудно поверить, что у вас нет постоянной женщины, которая ждет дома и следит за очагом. Разве легендарный герой Гнезда может жить без любви в сердце?

Слушая ее сбивчивую русскую речь с забавным акцентом, я лишь грустно улыбнулся:

– Мари, ты еще слишком молода, чтобы рассуждать о таких вещах.

– Но почему? – воскликнула девушка, прижимаясь ко мне обнаженными грудями. – Вы тоже считаете меня слишком молодой и глупой? Все девушки живут сердцем, а не глазами.

– Воин должен идти в бой, словно в последний раз, только тогда он вернется назад живым. Долг тяжел, как гора, зато смерть легкая, как перышко. Трудно, наверное, все это для понимания.

– Совсем нет, вы забываете, что кодекс бушидо нам известен с пеленок. Но это не объясняет ваше одиночество. Мне кажется, дело в страхе и опасениях…

– О каком страхе идет речь? – я удивленно посмотрел в ее глаза. – Ты о чем?

– Мне, кажется, что вы боитесь себя, – увидев, как мои губы сжались, она испуганно зашептала: – Простите меня, господин, я не хотела вас обидеть.

– Ты меня не обидела, Мари. Скорее, удивила своей проницательностью.

Смыв грязь, снова ощущая себя человеком, я помог Мари выйти из воды и, не удержавшись, подхватил на руки и отнес на кровать. Ну как объяснить ей, что тема любви травит мне душу, в корне убивая похоть. На секунду захотелось раскрыть душу, но я решил, что это неудачная идея. Возможно, я ее больше никогда не увижу, но, раскрывшись перед ней хоть раз, я обязательно дам трещину в своей непробиваемой защите и обязательно привяжусь, чего делать не стоило. С одной стороны, в этом нет ничего плохого, но как же ей будет тяжело, если однажды она узнает о моей гибели. Пусть лучше все будет просто и приземлено, как всегда.

Задув масляный фитиль лампы, я отдался в ее умелые руки и губы. Не знаю, почему, но я желал ее больше всех на свете, даже не чувствуя к ней особой привязанности. Для меня это был парадокс, который я надеялся разрешить со временем. Отношения с Мари разительно отличались от тех, что у меня были с Ольгой из Северного, или бешеных, но холодных – со Светланой.

Я очистил все мысли от всего, кроме Мари и ее нежных прикосновений. Про себя быстро воздал хвалу богам за то, что они однажды свели меня с этой хрупкой, но очень чуткой и понимающей молодой японкой. Когда судьба изредка сводила нас вместе, во мне пробуждалась неутолимая жажда жить. Я ощущал себя живым. Снова чувствовал себя нужным.

Часть 4
Радость жизни

Нападение началось ближе к полудню следующего дня. Объединенное войско моих бойцов и японских ополченцев легко отбили несколько крупных атак, уничтожив всех напавших некроморфов силами лишь артиллерии бронепоездов и пулеметчиков первой линии обороны. Перед нашими укреплениями теперь невыносимо смердели упокоенные груды зомби, Зодчих теней и многих других, кого лишний раз вспоминать даже не хотелось. Комишира был доволен нашими успехами и ликовал, словно это он выиграл битву. На самом деле, если бы не помощь наших стальных крепостей, его людей просто захлестнула бы волна нападающих. Зомби при всей своей неуклюжести давили числом, а остальные некроморфы – прытью и живучестью. Некоторые тупо перли на укрепления, погибая пачками, а другие проявляли недюжинную хитрость.

Устроив нечто вроде военного совета, Комишира, как обычно, предавался самолюбованию:

– Мои бойцы оказались для них слишком крепким орешком и смогли переломить хребет этим мерзким ордам из дьявольских преисподних! Скоро некроморфы побегут, чтобы забиться по своим вонючим норам. Предлагаю готовиться к широкомасштабному наступлению…

– Со всем моим уважением к Комишире-сан, но некроморфы не умеют отступать, – ответил я, медленно встав из-за стола. – Они могут на время укрыться или спрятаться, но неизменно возвращаются. Что до прошедшего сражения, то это была проба наших сил и возможностей. Разведка боем. Кто напал первым? Какие-то хиляки и зомби, которые едва подобрались к передовым укреплениям, как тут же были уничтожены. Матерые дьяволы вроде Охотников и Толстяков слишком осторожны, чтобы подставлять себя под наши удары. Говорю вам, основные силы некроморфов скрываются в лесу, чего-то выжидая. Они не хотят обнаружить себя раньше времени.

Именно так охотятся самые умные из них…

– Довольно сказок! – вспылил Комишира, хлопнув кулаком по столу. – Нечего стращать глупостями. Все некроморфы кровожадные, но глупые. Хотите сказать, худшее впереди, и вы со своими людьми можете еще пригодиться? Не скрою, эти железные амбары на колесах – могучее оружие, но уж больно неточное – половина снарядов разорвались не там, где надо.

Скрипнув зубами, я подавил в себе ругательство, чуть не сорвавшееся с языка. Неужели никто кроме меня не видел, да и видеть не желает, как обманчива первая победа? Это вселит в души людей ложные надежды, усыпит бдительность и притупит осторожность.

– Да поймите же, эти твари – не люди, им терпения не занимать…

– Вот именно, капитан. Они не люди. Им не дано планировать на десять ходов вперед. Для этого мозгов им явно недостает. Вы когда-нибудь слышали про некроморфа-аналитика или некроморфа-стратега? – Комишира язвительно расхохотался, довольный, что удалось выставить меня перед Советом полным дураком. – Абсурд и бред! Как представлю зомби в роли мыслителя, так меня начинает душить неудержимый приступ смеха.

– А я и не утверждаю, что те, кто на нас сегодня напал, умнее тебя, братишка.

Комишира, перестав смеяться и злобно сузив глаза, невольно потянулся к катане на поясе.

Чтобы разрядить накаляющуюся атмосферу, старейшины обратились ко мне:

– Объясните капитан, каким образом происходит взаимодействие некроморфов между собой?

– Среди них, без сомнения, попадаются разумные особи, чей способ мышления сильно отличается от мышления людей. Вспомните, откуда мы пришли к вам. Я уже рассказывал, что произошло на южной оконечности острова. Предположительно, разгром устроило всего одно существо, явившееся через портал неизвестно откуда. Мы видели его так же близко, как вас…

– Все русские – сказочники, но ты самый большой из них, – фыркнул Комишира.

– Это был человекоподобный гуманоид, обладающий невероятными умениями и разумом. Кроме того, он ко мне обращался… – сообразив, что сболтнул лишнего, я умолк.

Старейшины изумленно переглянулись между собой, недоверчиво перешептываясь. Комишира же внезапно рассмеялся, а за ним и все его прихлебатели, смотря на меня как на умалишенного. Притворно вздохнув, он встал из-за стола и обратился с речью к старикам:

– Мудрые старейшины, послушайте мое виденье всего происходящего. Капитан просто чуток перепил своего мерзкого спиртяги, который окончательно высушил его рассудок. Неудивительно, что ему мерещатся разные разумные некроморфы. В его одурманенном алкогольными парами мозгу найдется еще немало человекоподобных гуманоидов, командующих мерзопакостными ордами. Давайте перестанем обсуждать этот бред и решим, как нам следует поступить в сложившейся ситуации. Выношу на голосование вывод русских солдат с нашей территории, – он многозначительно посмотрел мне в глаза и добавил: – Как показывают последние события, надобности в них больше нет. Мы и сами способны отбить эти атаки. На это наших сил хватит.

– Ты… безмозглый кретин! Ты не понимаешь, что творишь! – не сдержался я, вскакивая.

Комишира, побелев от гнева, схватился за рукоять меча:

– Ты отказываешься подчиниться Совету Старейшин, да еще и оскорбляя меня прилюдно?

– Ты еще не входишь в Совет, и не тебе решать! – процедил я, испепеляя его взглядом.

– Мы еще свое слово не сказали! – встрял в разговор тот самый старик, что встал с копьем между мной и Комиширой в первую нашу встречу. – Мы не можем быть уверены, что опасность миновала. Нужны разведданные, которые прольют свет на истинное положение вещей.

– Вот пусть наш вспыльчивый гость и выясняет! – торжествующе воскликнул Комишира. – Алешин ведь у нас разведчик. Что скажешь, «брат»? Слабо прогуляться за пределы укреплений? Это тебе не в стальном гробу разъезжать с комфортом, командуя в полной безопасности.

– Что ж, не имею ничего против. Если наберешься храбрости и надумаешь отправиться вместе со мной, смени для начала свой бабский наряд на мужскую одежду. С меня хватит этого трепа.

Я молча встал. Проигнорировав новые яростные вопли Комиширы, быстро вышел из палатки.

Как бы Антон ни старался пойти вместе со мной на разведку, я захватил с собой только двух скаутов-разведчиков первого класса по кличке Утёс и Слон. Это были малоразговорчивые, угрюмые тридцатилетние мужчины, проводившие большую часть своего времени за пределами Гнезда. Они чуяли некроморфов задолго до того, как те появлялись в поле зрения. Именно такие матерые разведчики мне были нужны сейчас. У Антона хорошо получалось ладить с людьми любого склада ума и характера, вот пусть и дальше плодотворно сотрудничает с японцами, уберегая их от необдуманных решений вспыльчивого Комиширы.

Крадущимися шагами обходя вздувшиеся трупы нежити, над которыми кружили тучи мух, мы трое застыли на месте, прислушиваясь к шорохам и звукам. Кромка леса была с виду безжизненной, но лишь на первый взгляд. Первого зомби я упокоил из СВУ с навинченным глушителем в тот момент, когда тот, отрешившись от всего земного, с упоением пожирал своего сородича. Я с опаской заглянул в брошенную хибару, рядом с которой бродил второй зомби, которому я метко угодил пулей прямо в лоб. Внутри хибары на меня дохнуло невыносимым смрадом разложения. В углу комнаты лежал сам хозяин дома, точнее, то, что от него осталось. На всякий случай, ради успокоения нервов, я выстрелил и ему в голову. Осмотрел все помещение.

– Цели на двенадцать часов. Три зомби и один Толстяк, – доложил по рации Слон.

Я притаился в доме, напряженно наблюдая сквозь щели меж досок, как вышеназванные вывалились из кустов и теперь рыскают вокруг дома. Зомби тупо натыкались на каждое дерево и спотыкались о каждый камень, в то время как Толстяк жадно принюхивался к земле, подозрительно зыркая по сторонам свиными глазками. Он долго смотрел на своих глупых спутников, прежде чем с гнусной ухмылкой ухватил одного из них за ногу и что есть силы приложил спиной о ствол дерева. Зомби, ничуть не обидевшись на подобное обращение, с жалобным мычанием попробовал подняться на ноги, но Толстяк снова опрокинул его на землю.

Приглядевшись к почерневшему от крови и грязи халату, я признал в зомби профессора Нечаева. Его физиономия здорово преобразилась, возможно, поэтому я его не сразу узнал. Нечаев-зомби продолжал делать попытки встать на ноги и отползти к моему укрытию, а Толстяк же, словно развлечения ради, продолжал долбить его о дерево, пока у профессора не треснул черепок. Потеряв интерес к своей безвольной «игрушке», Толстяк, еще раз оглянувшись напоследок, печально побрел вглубь леса, подозрительно косясь по сторонам. Если на чистоту, то я всегда подсознательно побаивался некроморфов этого типа. Они производили впечатление разумных и вели себя не как остальные Обращенные. Да, признаю, их я боялся и ненавидел.

Через минуту несколько бесшумных очередей срезали болтающихся на поляне зомби, которые уже начали скрести обломанными ногтями стены дома. Я вышел наружу и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда меня за носок ботинка ухватила синюшная рука. Слепо тараща на меня белесые зенки, профессор с приглушенным рычанием тянулся ко мне.

– Как был козлиной, так им и остался…

Мое оружие чихнуло, и голова некроморфа разлетелась на части.

– Вот же гад! И тут напоследок ухитрился мне нагадить! – меня душило возмущение, когда я с тоской взирал на свои залитые тухлой кровью берцы.

Перешагнув через еще дергающееся тело, побежал искать спутников, ушедших вперед. Вокруг никаких скоплений уродов более не наблюдалось, что не могло не настораживать. На всякий случай, достав меч из ножен, переложил СВУ в левую руку. Напряжение росло. Что-то должно было произойти, и это произошло вполне обыденно. Вот впереди среди деревьев никого еще нет, а в следующую секунду из густой тени появился знакомый силуэт. Златокожий гость из портала! Чувство опасности буквально взвыло на полную катушку, заставив меня непроизвольно давить снова и снова на курок. Мое тело пронзил мертвящий холод, сковав мышцы.

Поморщившись, Посланник терпеливо дождался, пока раны на его теле затянутся, а вместе с ними и его странная одежда, способная восстанавливаться. Он спокойно подобрал с земли мое выпавшее на траву оружие и внимательно осмотрел. Чуть подумав, СВД повесил на мою шею, а меч вложил обратно в ножны у меня за спиной. Его поступок меня поразил до глубины души.

Я с изумлением уставился в его зеркальные глаза, прочитав в них интерес и еще что-то.

– «Мне нужны ответы на мои вопросы», – без всяких эмоций мысленно сказал гость.

– «Кто ты такой?» – так же мысленно спросил я, ни на минуту не оставляя попыток вырваться из незримых оков. Я был в шоке и не мог рационально мыслить. Все происходящее казалось мне театром абсурда. Если он разумное создание, зачем он так поступает со мной?

Тем временем чужак перестал меня изучать и задал свой первый вопрос.

– «Почему вы мешаете моим поискам?»

– «Я не понимаю, о чем ты говоришь…»

– «С тех пор как я отправился на поиски, каждый встреченный человек пытается меня непременно убить. Разве я похож на Обращенных? Где Ключ?»

– «Какой еще, черт возьми, ключ? Мне это вообще ничего не говорит!»

Посланник дотронулся до моей кожи кончиками пальцев. Сразу возникло неприятное ощущение, словно к коже приложили провода со слабым электрическим током.

– «Ты не обманываешь», – через миг заключил он. – «Как далеко отсюда город на холмах?»

– «Гнездо? Наша база?» – удивился я, понимая, что он не собирается меня убивать.

– «Не Гнездо. Я обязательно загляну и туда, но маловероятно, что там знают ответ. Город на холмах. Бывшая база Тихоокеанского флота атомных подводных лодок Федерации».

Я уставился на него, словно дерево внезапно ожило и стало вещать священные суры.

– «Город на холмах? Подожди-ка… Владивосток? Если ты его имел в виду, он почти в тысяче километрах от этого места. Ты проделал весь этот путь только чтобы спросить, где город?»

– «Это важная информация», – медленно склонил голову Посланник. – «От того, насколько быстро я его найду, зависят жизни всех обитателей острова, в том числе и твоя собственная».

Холод, парализовавший меня, исчез так же внезапно, как и появился. Первым моим желанием было схватиться за оружие, но, посмотрев в невозмутимое лицо, я решил не искушать судьбу.

– «У тебя осталось слишком мало времени, капитан Алешин. Скоро твои изменения будут необратимы, ты навсегда останешься Обращенным. Помоги, и я тебя исцелю, как и остальных».

– «Откуда ты знаешь мое имя? Ты мутант? Пришелец?»

– «Вопрос неясен. Что значит «пришелец»?»

Я указал глазами на небо, намекая ему на его внеземное происхождение.

Губы посланника растянулись в подобии улыбки, он отрицательно мотнул головой:

– «Нет. Пришельцы – это ты и все твои соотечественники. Прощай».

Он медленно отступил в тень, растворившись на фоне растительности. Я хотел последовать за ним, чтобы узнать, куда он направляется, но меня отвлек встревоженный голос Слона.

– Капитан! Что с нами произошло? На нас словно нашел паралич…

– Возвращаемся в поселок, наша миссия закончена, – бесцветным голосом ответил я.

Я стал медленно пятиться назад, поводя стволом по сторонам. Со всех сторон раздался хруст веток, и меж деревьями замелькали черные раскачивающиеся силуэты. Некроморфы!

– Всем немедленно назад! – закричал я по рации и открыл беглый огонь по первому зомби, который с глухим мычанием стал пробираться сквозь заросли кустов прямо на меня. Следом за ним напирали десятки других, а где-то высоко в ветвях раздался душераздирающий вопль Ночного Охотника, от которого в жилах стыла кровь. Дела складывались скверно.

Мимо меня, словно вихрь, пронеслись Утес и Слон, стреляя на бегу по некроморфам. Воющая толпа живых мертвецов почти нагнала нас на краю леса. Мы, словно шальные, перепрыгивали через воронки, оставленные снарядами, то и дело падали, поднимали друг друга и снова бежали. Задыхаясь от бешеного марафона, я не чувствовал собственных ног. Чтоб хоть как-то привести мысли в порядок, я сосредоточился на стрельбе по зомби. По крайней мере, мне это было привычно. То, что произошло в лесу, не поддавалось разумному объяснению. Впервые на моей памяти некроморф вступил в контакт с обычным человеком – Морские жители не в счет.