Текст книги "Глаза цвета стали"

– Хм, полковник… – осторожно начал я, почувствовав, как засосало у меня под ложечкой. – Я вообще-то не себя имел в виду. У вас есть и другие опытные оперативники, а я ведь так, на подхвате – туда сбегай, это принеси…

– Не спорь, пожалуйста. Раз ты такой хитрожопый, то и карты тебе в руки.

– А как же моя теперешняя миссия? Кто будет командовать обороной Южного?

– Пусть у тебя не болит об этом голова, я найду среди твоих людей такого, кому это окажется по плечу. Решено! Кстати, если тебе интересно, туман у Северного рассеялся. Есть еще одна хорошая новость, станции дальнего обнаружения, расположенные на наших пограничных катерах в японском море, запеленговали сигналы бедствия, идущие на волне Федерации предположительно из района руин Владивостока. Это значит, есть и другие выжившие, которые могут оказаться нам полезны и восполнить потери…

– Все это, конечно, прекрасно, – перебил я. – Но нам бы для начала свои проблемы решить. Предлагаю для закрытия портала использовать спецсредство для аннигиляции мертвой материи. Этого порошка на базе наберется больше пяти тонн, ведь вы сами готовились его распылять на большие площади по всему острову.

– Хорошая идея, мы ее как раз рассматриваем. Может и сработать.

– А плохие новости? – осторожно спросил я, уже смирившись с предстоящим заданием.

– Все скверно. Снова объявилась неуловимая Ведьма, которую никак не удается вычислить среди персонала Гнезда. Обращает шестого за два дня человека. Мы бы поговорили с ними по душам и выяснили, но после того, что она с ними сотворила их стоит пристрелить хотя бы из жалости. Генетики под руководством Ереминой Светланы Александровны день и ночь прогоняют всех через генетические анализы и хитроумные тесты, но пока безрезультатно. Ты и сам знаешь, как трудно выявить в человеке этот злосчастный вид мутации, тем более что некоторые сами даже не догадываются о его наличии внутри себя. В общем, жопа.

– У меня нюх на этих тварей! – тут же ухватился я за последнюю соломинку. – Лучше дайте мне задание выследить Ведьму, и я обещаю, что уже через пару дней ее голова будет украшать вашу стену над камином. Просто прикажите и…

– Ну, уж дудки, у нас своих бездельников хватает. Если ты таким образом пытаешься откосить от задания, то даже не думай. Отбери надежных людей и жди вертушку. Отбой.

Я кисло отключил радиостанцию и вопросительно посмотрел на Антона. Тот лишь молча пожал плечами и отошел к окну. За ним накрапывал мелкий дождь, мешая обзору потеками воды. Напарника, так же как и меня, одолевали дурные предчувствия.

– Все слышали полковника? – громко сказал я, вставая из-за стола. – Теперь оборона – не моя забота. Официально сдаю капитану Сергееву свои полномочия и готовлюсь к эвакуации на базу. Вы этого хотели? Не обессудьте, но дальше уже как-нибудь без меня.

Все старейшины молча смотрели нам вслед, когда мы покидали помещение. Догнав понуро бредущего по пустынной улице напарника, ободряюще хлопнул его по мокрому плечу.

– Не вешай нос, гардемарин. Еще недавно нам доверяли шерстить разную зелень болотную да приглядывать за рыбаками, выходящими в море, а уже сегодня нас готовят на судьбоносное задание, от успеха или провала которого будет зависеть всеобщее выживание. Кроме того, ты всегда мечтал командовать обороной большого поселения. Разве ты не рад?

– Просто в восторге, – без всяких эмоций проворчал Антон.

– Ну, перестань, я тоже не хочу уходить из-под теплого крылышка Мари, но эти мелкие радости не для нас. Что может быть лучше чувства, чем когда ты один в темноте, а на тебя из тьмы подвала или ночного леса смотрят нечеловеческие зенки готового тебя слопать монстра!

– У меня нехорошие предчувствия по поводу предстоящей миссии в Северном. Ты и сам знаешь, как тяжело сражаться с недавно обращенными некроморфами. Эти хитры и полны сил.

– Господь любит пехоту, потому что она пройдем там, где не пройдут танки!

– Да ты поэт! – Антон кисло улыбнулся, но заметно повеселел. – Хоть отдохну пока без твоего вечного нытья и причитаний, от которых даже у фортуны болит голова. Ты чего лыбишься?

– Если не смеяться над удачей, тогда какой в ней смысл?!

Судьба упрямо готовила новые испытания одно опаснее другого, но страха, как ни странно, не было, скорее, холодное любопытство и обреченное ожидание конца мучений. Иногда кажется, что смерть на фоне всех тяжестей не такая уж и плохая идея. Если верить буддистам, то смерть – это лишь дверь в новую жизнь. Осталось выяснить это на практике.

На землю опустились непроглядные сумерки. На циферблате моих часов светились цифры 23:31. Прощание с Мари, пока я собирал свои вещи, проходило в полном молчании. Но лишь до тех пор, пока я не откинул в сторону автомат и не сгреб ее в своих объятиях.

В дверь тактично постучались, заставив меня отойти от Мари.

– Алешин? Едрить! Ну, ты скоро? – громко спросил Антон. – Поторопись!

Я обернулся к девушке, но она уже отошла в сторону, чтобы принести мне мой тактический ранец. Благодарно кивнув ей, не удержавшись, поцеловал в губы. Мари опустила глаза, чтобы скрыть слезы. Она, так же как и я, знала, что мы, возможно, никогда больше не увидимся.

– Дмитрий-сан, – тихо сказала японка. – Я поняла, почему вы не живете подолгу на одном месте. Вы незаменимый человек, и ваше руководство об этом прекрасно знает.

– Незаменимых людей не бывает, – попробовал я возразить.

Мари на это только упрямо мотнула головой, грустно улыбнувшись.

– А для меня бывает. Я буду скучать, и снова надеяться на твое возращение.

Не зная, что еще сказать, я медленно взял из ее рук свой ранец и надел на спину. Выйдя на улицу, я на бегу пожал протянутую на прощание руку Антона и помчался к ровной площадке за домом, где сел вертолет. Воздушную машину уже окружила плотная толпа жителей. Вертолетчик помог мне забраться внутрь и стал уже закрывать дверь люка, но я сделал жест подождать.

Я уже пристегнулся ремнями безопасности, когда из толпы провожающих селян выбежал на босу ногу обнаженный по пояс юноша, тащивший на плече огромный ранец, какие брали с собой в поход туристы. Следом шел, понуро опустив голову, одетый в дорогое кимоно взлохмаченный Комишира, обнявший парня на прощание и поцеловавший его прямо в губы.

Скривившись от отвращения, я сделал названному брату жест, чтобы он поторапливался. Когда Комишира закончил прощаться со своим «приятелем», то ловко, как кошка, запрыгнул в грузовой трюм вертушки. Еще минута, и вертолет оторвался от земли, медленно поднимаясь в небо, разрываемое яркими молниями. С моря дул встречный ветер, который с каждой минутой лишь усиливался, поэтому пилоты не безосновательно спешили вернуться на базу.

Заглянув с места второго пилота внутрь грузового отсека, я с мрачным удовлетворением посмотрел на понурого японца в окружении галдящих пехотинцев. Ему было явно не по себе в присутствии этих людей. С собой я взял также десятерых скаутов, которые могли пригодиться. Сейчас Комишира хмуро смотрел прямо перед собой, не замечая протянутую ему флягу с водой. Упрямец лишь плотнее поджал губы и демонстративно отвернул лицо в сторону, когда другой солдат по-дружески предложил ему зажженную сигарету.

– Эй, Комишира, чего нос повесил? – не удержался я, стараясь перекричать рокот набирающих обороты винтов. – Не успел улететь, а уже соскучился по своей «подружке»?

Японец хмуро посмотрел в мою сторону и показал средний палец.

– …а когда о «ней» думаешь, то представляешь, как трясешь перед его носом своими бубенцами? – снова рассмеялся я, надевая на голову шлемофон. – База, на связи борт четыре, ноль, один, просим вести по радару. С этой чертовой грозой ни хрена не видно, куда летим.

– Борт четыре, ноль, один, ведем радаром…

По моей просьбе, пилот вертушки сделал небольшой крюк и приземлился на небольшую бетонную площадку неподалеку от старого маяка. Я перебрался в грузовой отсек и помог пыхтящему Комиширу отодвинуть люк в сторону. Когда он гордо спрыгнул на землю, на секунду обернувшись за своими вещами, я брезгливо спихнул носком ботинка его отвратительно желтый рюкзак с мультяшными персонажами на карманах. Японец яростно зыркнул на меня из-под насупленных бровей и уже хотел было ответить в резкой форме, но я ему не дал.

– Отцу передавай привет! Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, мы встретимся друзьями и союзниками, а не врагами и соперниками! Из тебя получится хороший воин, если выбить из твоей головы разную дребедень. Если хочешь, чтобы тебя уважали – смени ориентацию и научись, наконец, встречаться с женщинами вместо слащавых юнцов.

Захлопнув люк, я еще успел разглядеть сквозь иллюминатор в предрассветных сумерках тонущий в тумане маяк и одинокую фигуру смотрителя на смотровой площадке. Старый Мацумото, словно зная, что я на него смотрю, в этот момент помахал вертолету рукой.

– «Что еще я мог сделать для старого друга?» – грустно подумал я. – «Всыпь этому задире».

Вернувшись в кабину, я кивнул пилоту, разрешая взлет.

Было уже три утра, когда мы приземлились на центральном аэродроме Гнезда. К нам подъехала вереница уазиков. Покидав вещи и оружие в открытый кузов, я отправил голодных скаутов в столовую, а сам приказал водителю отвезти меня к башне управления полетами.

Полковник хмуро встретил меня у входа, то и дело нетерпеливо поглядывая на часы:

– Опаздываешь, Алешин. Чего так долго добирался?

– Задержались по дороге. Нелетная погода…

– Хочешь сказать, непогода сбила с курса и приземлила у маяка?

– Нужно было избавиться от одного навязчивого «пассажира». Я потом расскажу.

Полковник недовольно скривил губы, но ничего не сказал по этому поводу:

– Планы изменились. Доставка спецсредства к порталу по земле конвоем была отменена как непрактичная, а по воздуху не получится: портальные завихрения таковы, что вертолет не приблизится и на полкилометра. У одного из наших инженеров родилась идея на это счет.

– Тогда зачем вам я? У меня было задание. У японских поселенцев каждая пара рук на счету.

– Да погоди ты с причитаниями, с тобой хорошо дерьмо хлебать – рта не даешь раскрыть. У япошек ситуация не смертельная. Атаки некроморфов становятся интенсивней, но оборона надежная и может продержаться еще не одну неделю. Нужно уметь правильно расставлять приоритеты и ориентироваться по ходу дела. Сейчас ты нам нужен для операции по зачистке Северного от некроморфов. Каждая минута промедления стоит нам драгоценных жизней.

– С каких это пор «нас» волнуют гражданские? – не удержался я от сарказма.

– С тех пор, как стало понятно, что если мы не объединимся и продолжим жить порознь, нам всем наступит один большой кирдык. Совет и так непозволительно долго медлил с принятием окончательной резолюции по этому делу. И вот к чему это привело. Больше никаких ошибок.

По взлетному полю на большой скорости пронеслась вереница микроавтобусов ЦОЗ. Полковник, покосившись в их сторону, мрачно раскурил крепкий самосад и досадливо сплюнул.

– Очередные жертвы Ведьмы. Проклятое отродье все еще гуляет на свободе.

– Ведьмы – разносчицы Радости жизни. Если мы ее не вычислим и не грохнем сейчас, к концу недели половина наших сотрудников будет заражена. Кого на этот раз она обратила?

Полковник, чуть подумав, неопределенно пожал плечами:

– Разную мелкую сошку. В основном, санитаров из госпиталя, персонал аэродрома, часовых и военных полицейских. Другими словами, не брезгует никем. Не знаю, как она на них выходит, но самое интересное – при этом не остается свидетелей, что для обычной Ведьмы нехарактерно. Всегда кто-то что-то видел или слышал, но не в данном случае. Полный глухарь.

Мы прошли мимо часовых и поднялись на небольшую смотровую площадку, откуда открывался хороший обзор на пусковые установки с ракетами, вокруг которых суетились люди.

Высоков указал на них рукой:

– Я немного покривил душой, когда оптимистично назвал ситуацию в Северном стабильной. Видит бог, ничего стабильного там нет и в помине. Мы отправили туда одну из бронированных путевых машин, но связь с нею сразу пропала. Группа скаутов на двух коробочках так же пропали. Сейчас там кружит разведчик АН-2, докладывая о пожарах и следах уличных боев. Наверняка после того, как туман рассеялся, многие жители обратились в нечто похуже, чем зомби. Надеюсь, ты понимаешь, что эта информация приватная и разглашению не подлежит. Только паники на базе не хватало.

Сколько с собой взял бойцов?

– Десять. Все головорезы, проверенные боями. Нытиков и хлюпиков среди них нет.

– А себя, значит, таковым не считаешь? Ну-ну. Пусть часть наших сил сдерживает гостей из портала, ты же должен подавить заразу в Северном, пока наши яйца не оказались зажатыми меж двух огней, как между молотом и наковальней. Сейчас же вливайся в состав формируемого штабом боевого конвоя и принимай командование на себя. Детали с генералом я утрясу после.

– Почему бы для этого не задействовать наши бронепоезда?

– Потому что после недавнего землетрясения и проседания почвы почти двадцать километров пути никуда теперь не годятся. Мы восстановим все, но для этого потребуется время, которого у нас сейчас нет. Если ситуация вынудит, мы выжжем все поселение подчистую, но не допустим распространение этого безумия по всему острову. Спаси, кого сможешь, и выведи людей из этого ада. Гнездо окажет посильную помощь при эвакуации и снабжении боевых подразделений…

– И где вы будете содержать гражданских? – скептически спросил я. – Уж не на базе ли?

– Пусть об этом твоя голова не болит. В крайнем случае, поселим в военном городке.

– Вы так и не сказали, как решили закрыть портал.

– Посмотри на эти пусковые платформы. Это и есть ответ на твой вопрос.

Я принял из рук Высокова бинокль. В недоумении покосившись на полковника, ожидая объяснений, пропустил старт первых пяти ракет. Огненные стрелы с глухим рокотом взлетели в клубах огня и быстро растворялись на фоне низкой облачности.

– Да что здесь, черт возьми, происходит? Может, объясните мне внятно, полковник? Для чего обстреливать портал ракетами?

– Мы начинили их спецпорошком. Как говаривали классики, «если собрался забить гвоздь в стену, не нужно умничать и чего-то придумывать – просто бери молоток и забивай». Вихревые потоки не помеха, ведь кинетическая энергия ракет слишком высока. Проскочат через вихри…

– Если все так просто, отчего вы сразу не закрыли портал?

– Ты не поверишь, но самые умные мысли приходят опосля. Мы совсем забыли о нашем ракетном потенциале, пока один из младших сотрудников не напомнил, что ракеты можно начинить чем угодно и не только взрывчатыми веществами. Мы разделили порошок поров ну, на случай, если какие-то из ракет не достигнут цели. Результат долго ждать не придется. Порошок действует не столько на мертвую плоть, сколько на специфическую молекулярную структуру Обращенных, которая присуща, кстати, и портальной жидкости органического происхождения.

– Уж лучше поздно, чем никогда, – вздохнул я, наблюдая за стартом остальных пяти ракет.

Взлетное поле стала пересекать длинная колонна сто тридцать первых ЗИЛов, выкрашенных в тигровый камуфляж, и бронетранспортеры БТР-3. На пути колонны, перегородив ей дорогу, внезапно появился и встал, как вкопанный, командный уазик, выскочивший на бешеной скорости из-за ближайшего ангара. Из машины не без труда выбралась грузная фигура, в которой легко можно определить генерала Воронина. Он требовательно замахал водителям руками.

– О, нет! – вздохнул полковник, заметно сникнув. – Генерал против моего плана, но я не думал, что он нам сможет помешать. Откуда он здесь вообще взялся? Он ведь должен в это время присутствовать на совещании в штабе. Не иначе, ему кто-то добрый шепнул на ухо.

– Не волнуйтесь, общение с генералом – моя стихия! – недобро улыбнулся я, потирая кулаки.

Не обращая внимания на вопли генеральского адъютанта, возмущенного моим поведением, я грубо схватил и оттащил генерала за шиворот в сторону. Грузовики, видя жесты полковника, тут же двинулись дальше, посигналив нам клаксонами в качестве благодарности.

– Немедленно отпусти… Алешин?! Разве ты не в Южном? – рявкнул генерал, только сейчас заметив меня, а потом перевел взгляд на Высокова. – Вы тоже участвуете в заговоре, негодяй…

Я не дал ему развить эту тему, а вполсилы ударил кулаком под ложечку. Насладившись видом его выпученных глаз и мученическим выражением на лице, я медленно отошел в сторону. Адъютант кинулся генералу на помощь, но я незаметно поставил ему подножку, и он растянулся в полный рост у его ног. Бешено сверкая глазами, Воронин кинулся на меня с кулаками.

– Алешин! Не надо! – запоздало выкрикнул полковник, но потом быстро отвернулся, сделав вид, что смотрит в другую сторону. – Только не покалечь генерала…

Ловко увернувшись от выпада кулаков, приложил Воронину не сколько раз по почкам.

– Да я не хочу его калечить, – наигранно прорычал я, выхватывая свой зловещего вида десантный тесак, заточенный до бритвенной остроты. – Я хочу его пришить! Колись, ублюдок, что замыслил? Не получилось с консервным заводом, так теперь пытаешься нас погубить другими методами? Я еще не забыл твой приказ расстрелять меня в случае неподчинения!

Сбив генерала с ног, я сел на него сверху и приставил к дрожащему от страха одутловатому лицу нож. Сделал зверское лицо и с новой силой стал выплевывать слова ему прямо в лицо.

– У меня нюх на предателей и стукачей! Можешь угрожать трибуналом сколько угодно, но прежде я выпущу тебе кишки, чтобы посмотреть на их цвет! Готов поспорить на что угодно, что ты не человек, а один из тех гнилых выродков, которые сейчас рвут наших людей в Северном!

– Да что себе позволяете?! – орал генерал, пытаясь меня столкнуть и встать на ноги. – Алешин, ты сумасшедший псих! Вы все здесь посходили с ума! Когда мы распылим основные силы по острову, нас в тот же миг сотрут в порошок. Они этого только и ждут. Полковник! Ваши люди – просто банда распущенных ковбоев, не признающих никого и ничего, кроме самих себя…

– Да пошел ты! – я вскочил с генерала и отошел в сторону. – Признайся, что ты зол на меня за то, что я трахаю твою жену! Да ты, наверное, просто кипятком писаешь, что у тебя уже давно не стоит, зато твоя любвеобильная вторая половина просто без ума от меня…

– Я тебя сейчас убью, молокосос!

Генерал поднялся с земли и схватился за табельный пистолет, но его остановил адъютант, схвативший того за руку. – Не нужно, генерал! Прошу вас, только не на глазах всей базы!

Бешено вращая покрасневшими глазами, Воронин нехотя убрал руку от кобуры:

– Мы с тобой еще вернемся к этому разговору, сопляк. Постарайся дезертировать при удобном случае, а еще лучше – тихо сдохни где-нибудь в вонючей канаве. Не найдется такого места на этом острове, где бы я тебя не смог достать! Ты совершил величайшую ошибку в своей жизни!

Генерал холодно подошел к полковнику и требовательно протянул руку:

– Сдайте свое табельное оружие. Вы, как и ваш бешеный протеже, теперь под арестом.

– Я так не думаю, – холодно ответил полковник. – Только Совет может меня арестовать.

– В таком случае, считайте, что Совет такое решение уже принял. Вы ответите за свое самоуправство и личную инициативу. Уж я постараюсь донести до них правду…

– Твое право, Максим. Этого запретить я тебе не могу.

Стоя в стороне, скрестив руки на груди, я мрачно наблюдал за их перепалкой, постепенно теряя терпение. Это противостояние лишний раз подтверждало древнюю истину: один человек – цивилизация, два – война. До каких еще пор люди будут такими, как раньше? Хочется заорать: «Дурачье! Але! За нами пришли и уже ломятся в дверь, а вы не можете решить, кто главный!»

– Не нужно мне рассказывать о моем долге! – сохраняя ледяное спокойствие, сказал Высоков, все больше багровея от гнева. – Мой долг – это изнуряющая работа двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и не вам мне рассказывать о нем!

– Ваша правда, – неожиданно уступил Воронин, с неприязнью посмотрев в мою сторону. – А что до хама Алешина, этот человек совершенно неуправляем и очень опасен для окружающих. Его безумие очевидно для любого здравомыслящего человека. Хотя бы не поручайте ему эту важную операцию, а еще лучше – поскорее спустите в унитаз, пока он весь мир не заразил…

– А ваша жена иного мнения и так не считает! – вмешался я, подначивая Воронина.

– Алешин! Ты еще здесь? – не оборачиваясь, спросил Высоков. – Живо догоняй конвой.

Смачно сплюнув, я побежал к ждущей меня машине, в которую запрыгнул одним махом. Мне от разборок офицеров ни жарко ни холодно. Трибунал мне светит по-любому, особенно когда меня признают Обращенным, но пока я командир спецподразделения, меня ни одна собака не станет кусать. Пускай лают, я это переживу, а вот переживут ли они, когда нежить придет сюда и вытащит их за пятки из уютных теплых кроватей? Мы стоим как никогда близко к краю пропасти, а раздоры ослабляют нас намного эффективнее любого внутреннего и внешнего врага.

– Поравняйся с головной машиной, – приказал я водителю, подхватывая с заднего сиденья свой автомат и куцый ранец, почти затертый до дыр. – Здесь я сойду.

Наш уазик обогнал БТР и перегородил ему дорогу уже перед выездом у КПП. Схватившись за протянутую руку бойца, я одним рывком оказался на крыше бронетранспортера, который через минуту покатил дальше, подпрыгивая на небольших неровностях раскисшей почвы.

– Ваши люди в третьей машине, – успокоил меня сержант, командующим боевым расчетом.

– Они успели поесть? Воевать на пустой желудок – врагу не пожелаешь.

– Им выдали сухпая на три дня. Наверное, сейчас завтракают…

– На три дня? – удивился я. – Нам почти целые сутки туда только добираться!

– Приказ есть приказ. Нам велели – мы сделали.

– Ладно, будем надеяться, что отыщем еду в самом поселении, иначе нам грозит голод.

Конвой сначала двигался по старой дороге, но когда съехал на едва видимую в густой траве колею, начались неприятности. Сначала ведущий сбился с пути, чуть не заведя нас в пропасть, потом из-за сильного дождя грузовики увязли в жидкой грязи. Мы все вместе выталкивали их из этого месива, покуда сами не промокли до нитки. Ругаясь на чем свет стоит, мы еще не раз поминали погоду, которая словно специально преподносила нам сюрпризы. После дождя все пространство затянуло густым туманом, а с неба стали падать огромные хлопья снега.

– Ничто так плохо не действует на моральный дух, как плохая погода, – поднимая воротник куртки, ворчал лейтенант Крылов, командир роты саперов. – Такая погода в это время года не редкость, но все равно, что называется, застала врасплох. Дай еще хлебнуть, капитан.

Я отдал ему свою фляжку с уже не в первый раз разведенным водой спиртом, который давно уже не грел. Закашлявшись, я ощутил, что мое горло и нос словно припухли. Еще только насморка не хватало или того хуже – простуды. Обдуваемый холодными порывами ветра с моря, конвой упрямо взбирался на гору, чтобы перевалить в очередную долину, заросшую высокой травой и низким кустарником. Остров был сравнительно небольшим, но труднопроходимые участки делали поездку поистине адским занятием. Двигатели машин натужно рычали, толкая наш автопоезд все дальше на северную оконечность, туда, где могучие деревья взмывали к самым небесам, а вокруг курились серым паром многочисленные гейзерные озера.

– Эй, смотрите! Вот вам и ужин! – радостный солдат вскинул к плечу автомат.

Я еще толком не понял, что он там увидел, как тот уже стрелял из своего оружия.

– Идиот! Взглянуть бы хоть одним глазком, как ты будешь жрать «это»! – заорал я.

Из кустов вывалился недовольный подобным приветствием Зодчий теней, по холке которого и прошлась автоматная очередь. Эта живучая до безобразия тварь нагоняла ужас на всех. Неужели на острове еще оставались идиоты, не знающие, как он выглядит. Дичи захотелось, мать его, так раз так! Здесь давно уже нет привычных животных, и пора это всем запомнить.

Я резко обернулся к пулеметчику и толкнул его ногой:

– Стрелок! Чего вылупился? Стреляй, родное сердце, пока никто не пострадал.

Пулемет дал трассирующую очередь в сторону нежити, но, на наше счастье, Зодчий решил сбежать, наверное, не меньше нашего, желая избежать доброй драки. С тех пор как их популяция не без нашей помощи заметно снизилась, Зодчие избегали контактов с людьми.

– Лейтенант, следи за своими балбесами! За такими ротозеями нужен глаз да глаз…

– А ты меня не учи, как за людьми смотреть, лучше за своими присматривай, – огрызнулся лейтенант. Дав крепкий подзатыльник виновнику происшествия, приказал тому залезть внутрь бронетранспортера и не высовывать оттуда носа. – Не бзди, капитан, почти приехали.

– Нам еще десять километров пилить. Это все равно, что тысячу. Здесь неподалеку есть одна железнодорожная ветка, по ней можно проехать прямо до поселка.

– Показывай! – загорелся лейтенант, раскрывая командный планшет. – Куда нам сейчас?

– После руин рыбацкого поселка сразу на северо-восток. Так сэкономим несколько часов.

– Отлично! Многие из нас вообще не удалялись далеко вглубь острова. Приятно знать, что среди нас разведка, которая ни при каких обстоятельствах не даст нам заблудиться.

– За дорогой следи, балабол! – нахмурился я, когда наш БТР чуть не скатился в овраг, но вовремя притормозил у края обрыва, на дне которого бежала быстрая речушка. Кто-то вспомнил, что это минеральная вода и уже через пару минут пришлось устраивать небольшой привал, ожидая, пока все желающие, наполнят свои фляги и вдоволь напьются чуть солоновато-горьковатой воды. После того, как все перекусили сухими пайками, мы продолжили путь. По обе стороны старой дороги едва возвышались из густых кустов заплесневелые бревна частных домов. Железобетонные пеналы двухэтажных бараков мрачно взирали на нас выбитыми окнами.

Разрезая прожекторами снежную завесу, конвой, миновав руины рыбацкого поселка, медленно выехал на побережье и дальше ехал по галечному пляжу под грохот свинцовых волн, разбивающихся о каменистый берег. Наблюдая за морем в бинокль, я ощущал в душе неясную тревогу, когда вспомнил свое последнее посещение этого места. Морской охотник. Мертвый Иван, которому я был вынужден отсечь голову, чтобы он не ожил. Потом смерть Анны. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы загнать тяжкие воспоминания глубоко в душу. Призрачная дорога бежала, словно сквозь царство теней, где неприкаянные души умерших ожидали любого, кто по неосторожности рискнет заглянуть в потусторонний мир. Похоже, мое удрученное настроение передалось сидящим рядом со мной людям. Значит, это место действительно проклято, если обладает почти физическим воздействием на разум.

На подъезде к руинам поселка мы увидели бредущие навстречу раскачивающиеся силуэты, едва видимые за туманной дымкой. Столкновения с некроморфами были неизбежными, но никого не расстроило – собственно, мы для того и проделали столь долгий и опасный путь. Дружные залпы стали выкашивать некроморфов десятками, но те снова упрямо поднимались и, глухо мыча, бежали на нас. Короткие залпы с обоих бортов оставили позади дергающиеся в агонии тела, в то время как конвой на полном ходу врезался в толпу некогда живых жителей Северного. Черная кровь брызгами летела из-под огромных колес во все стороны. Стволы наших автоматов раскалились от стрельбы докрасна, а боекомплекта заметно поубавилось.

– Взорвите ворота поселка! – приказал я саперам, спрыгивая на землю и перезаряжая автомат.

Остальные солдаты стали спешно занимать оборонительную позицию. У нас над головой с рокотом пролетела троица разведывательных самолетов АН-2, сбросивших нам на парашютах ящики с боеприпасами, продовольствием и медикаментами. Все солдаты быстро разобрали патроны, гранаты и сухпайки. Я приказал организовать штаб на вершине холма, откуда просматривалась вся местность. Для операции «Грозовые раскаты» было выделено три сотни солдат – почти все резервы. Пятнадцать БТР, десять БМП, двадцать пять грузовиков и десять 150-миллиметровых безоткатных орудия. Все, кому не хватило места в машинах, шли следом за нами, отстав на несколько часов. Пехота миновала взорванные створки горящих ворот и ступила на теперь уже враждебную территорию в районе Сортировочной станции. Взводные повели свои подразделения вглубь городка по заранее согласованным маршрутам, в то время как я и мои скауты взялись за привычное дело – сбор разведывательной информации. Пока что по дороге нам встретилось всего несколько некроморфов, вселяя надежду незаметно добраться до цели.

Опустились вечерние сумерки. Наступила непроглядная тьма, а бои только вспыхивали с новой силой. Штурмовые подразделения под прикрытием пулеметов бронемашин бегом преодолевали открытые участки, без всякой жалости выкашивая шатающихся повсюду зомби. Какими бы пассивными не были эти ожившие куклы, у нас к тому времени было пять укушенных и трое пропавших без вести. Артиллерия по первому требованию открывала ураганный огонь, сметая с земли целые кварталы. В тылу исправно функционировал воздушный мост, снабжая нас боеприпасами и оружием. Ходячих трупов мы нашли и уничтожили меньше, чем я рассчитывал. Теперь придется ночевать в этой богом забытой дыре, прочесывая каждый подвал, каждое потенциальное укрытие. Очень не хотелось лезть в эти тараканьи норы, но, видно, придется, а пока стоит заняться укушенными, пока их свои же не пустили в расход при первой удобной возможности. Такое я наблюдал уже не раз и собирался предотвратить подобный беспредел.

– Отставить! – рявкнул я, когда один из часовых ударил укушенного солдата под ребра тяжелым прикладом автомата. – Как твое имя, вонючка? – строго обратился я к нему.

– Рядовой Тюрин! – отрапортовал солдат. – Они же теперь не люди, товарищ капитан…

– Я тебе не товарищ, гнида подзаборная, и они станут монстрами не раньше, чем я скажу, жалкий ты кусок дерьма! – я схватил его за волосы и приложил лицом о стену дома. – Мне что теперь вдалбливать эту аксиому каждому олуху, решившему нарушить приказ?

Поднимайся!

– Простите, этого больше не повториться! – чуть не разрыдавшись, промычал солдат, угрюмо вставая с земли и хлюпая разбитым носом. – Я думал, мы здесь…

– А кто тебе разрешал думать? Ты еще здесь, подонок?! – заорал я, берясь рукой за рукоять катаны. – Чтоб через пять минут твой зад улепетывал отсюда.

Мрачно наблюдая, как при свете горящих вокруг зданий горе-охранник убегает к гогочущим в стороне товарищам, я склонился над группой бледных парней и ободряюще улыбнулся им. Все пятеро были связаны и уложены у дальней стены, где для них уже были вырыты могилы.

– Вы тоже пришли над нами поиздеваться на прощание? – прохрипел мрачный пленник.

– Нет, я пришел вас просить о помощи, прежде чем вы утратите человеческий облик, после чего вам станет глубоко наплевать на все и всех. Здесь неподалеку под землей работает гидроэлектростанция.