Текст книги "Смерть приятелям, или Запоздалая расплата"

Игорь Владимирович Москвин
Смерть приятелям, или Запоздалая расплата

* * *

© Москвин И., 2021

© ИК «Крылов», 2021

* * *

I

1

Циркуляр Департамента полиции № 10270

4 сентября 1904 г.

Совершенно секретно

Лично

Начальникам охранных и сыскных отделений

Недавно один из офицеров корпуса жандармов был поставлен в ложное положение недобросовестным лицом, сообщавшим ему подкрепляемые доставлением документов сведения о подготовлении преступления. Последствием доставления этих сведений было задержание и заключение под стражу лиц, совершенно неповинных во взводимых на них преступлениях.

Произведённым одним из чинов департамента полиции расследованием установлено, что сведения сказанному офицеру были доставлены лицом крайне предосудительного поведения и притом известным с этой стороны некоторым офицерам корпуса, а документы подделаны. Офицер был введён в заблуждение, главным образом, тем, что лицо это имело удостоверения и рекомендации офицеров корпуса, данные ему тогда, когда оно доставляло этим офицерам сведения, а равно и тем, что сообщало наряду с вымышленными, как обнаружено расследованием, и действительно верные сведения.

По докладе результатов расследования господину товарищу министра внутренних дел сенатору Дурново, Его Превосходительство, принимая во внимание, что неосведомлённость офицеров корпуса о тех сотрудниках, кои устранены от службы по политической или нравственной неблагонадёжности, может иметь весьма печальные последствия при возможном предложении услуг не знающему такого сотрудника офицеру, изволил приказать, чтобы начальники охранных отделений и начальники сыскных отделений обо всех сотрудниках, кои будут устранены от службы по политической или нравственной неблагонадёжности, представляли мотивированные донесения директору департамента полиции, а всем начальникам сказанных отделений совершенно секретно сообщали о состоявшемся устранении каждого такого лица от службы.

Вместе с сим, принимая во внимание, что выдача офицерами корпуса или сыскными агентами секретному сотруднику на руки каких бы то ни было удостоверений или рекомендаций может повлечь за собою, не говоря уже о злоупотреблениях, гибель сотрудника, департамент полиции предлагает никаких удостоверений, определяющих служебное положение секретного сотрудника, а равно и рекомендаций никогда сотрудникам на руки не выдавать.

Скрепил: За директора Зуев.

За заведующего особым отделом Трутков.

Владимир Гаврилович прочитал циркуляр и отложил в сторону. Такие приходили с определённой регулярностью. Хотелось спросить у начальника Департамента полиции: кого они набирают на службу? Проверяют ли этих людей, или всё идёт по старинке, когда протекция играет ключевую роль? И разве можно выдавать какие бы то ни было бумаги секретным агентам? Или в следующий раз они сподобятся снабжать охранной грамотой от самого Императора? Не государство, а чёрт знает что…

Здесь дел невпроворот, каждый день преподносит новые сюрпризы. Грабежи, драки, поножовщина, а то и кровавые преступления. Народ изменился с началом двадцатого века – кажется, что перешёл незримую черту, после которой начал считать, что можно всё. Обещанный конец света четыре года тому, вопреки предсказаниям множества кликуш, не наступил, но что произошло с населением? Непонятно, и… жутко.

То ли ещё будет.

Владимир Гаврилович отложил в сторону циркуляр. О таком документе можно забыть. Слава богу, все сотрудники сыскной полиции перед взятием на службу предстают перед начальником и только после беседы удостаиваются, а может, и нет, принятия на столь ответственную должность.

Взял со стола следующий документ. Но вновь вернулся к отложенному.

2

– Разрешите? – спросил дозволения войти в кабинет начальника чиновник для поручений Кунцевич, подтянутый господин лет сорока, с грустными и проницательными глазами.

– Мечислав Николаевич, проходите, – Владимир Гаврилович измученно улыбнулся после прочитанных бумаг.

– Вы просили доложить по делу Щекатуровой и Поляковой, – полицейский открыл папку и положил перед начальником документ. Филиппов поднял удивлённый взгляд.

– С месяц тому из Нижнего Новгорода пришёл запрос на задержание двух проституток, подозреваемых в убийстве, – напомнил Кунцевич.

Владимир Гаврилович встряхнул головой, словно вспоминая что-то или отгоняя назойливые фразы циркуляра № 10270.

– Из номеров некой Васильевой пропал купец Матвеев, – начал рассказывать Мечислав Николаевич. – Его тело было найдено в городском парке Нижнего Новгорода. Когда в полиции начали разбираться, то оказалось, что его видели в последний раз в компании двух молодых женщин – Елизаветы Щекатуровой и Любови Поляковой, которые уехали из города, согласно собранным предварительным сведениям, в столицу. Мы девиц задержали. Вот их показания, – Кунцевич достал из папки несколько бумаг.

Филиппов поморщился.

– Что они поведали? – Он положил руку поверх допросных листов. – Давайте покороче.

– Всё, как обычно. Вначале наши искательницы приключений отрицали, что вообще когда-либо были в Нижнем, но потом сознались. Приехали в город на заработки. Как вы знаете, в ярмарочную столицу стекаются женщины с жёлтыми билетами. Там они познакомились с Иваном и Петром, крестьянами Тверской губернии, двадцати восьми годов и тридцати лет. В один из дней они выпивали с купцом Матвеевым, к ним присоединились Иван и Пётр. Под надуманным предлогом наши молодцы выставили девиц из номера, а когда те вернулись, то купца не застали. Крестьяне им поведали, что Матвеев, оставив деньги, ушёл. Но наши шустрые девицы оказались глазастыми и обратили внимание, что пустой чемодан, который принёс Иван для сбора в поездку в Камышин, стал больно уж тяжёлым. На вопрос Поляковой, не купца ли спрятали в чемодане, Иван подскочил к ней, схватил за горло и сказал, что если они будут рассказывать такие глупости, то он задушит обеих. Затем Иван и Пётр вынесли чемодан, а на другое утро девицам встретился Иван, который дал им десять рублей и сказал, чтобы они обе немедленно уезжали из Нижнего Новгорода, или он из них дух выпустит. Девицы испугались и выехали в тот же день.

– Так и кончают жизнь блудливые купцы, – подытожил отчёт чиновника для поручений Филиппов. – Отправляйте девиц в Нижний, пусть там доводят дело до суда.

– Хорошо.

3

Не успела закрыться за Кунцевичем дверь, как раздался дробный звук. С утра заступил дежурным чиновником Николай Семёнович Власков. Сорокалетний мужчина среднего роста с усталыми голубыми глазами, смотревшими на собеседника с едва заметным прищуром, словно оценивали или выискивали в словах крупинки неправды. До мая месяца занимался в основном кражами и грабежами. Владимир Гаврилович усмотрел во Власкове сыскного агента, способного заниматься и более тяжкими преступлениями. Стараниями начальника сыскного отделения Николай Семёнович наконец переступил через чин губернского секретаря, который на нём висел, казалось, несъёмной гирей до самой отставки.

– Владимир Гаврилович, телефонировали из Третьего участка Литейной части о возможно совершённом убийстве.

Брови Филиппова поползли помимо воли вверх.

– Как это? – и, заикаясь, повторил, – «возможно, совершённом»?

– В доме номер четырнадцать по Гродненскому переулку во втором этаже появился нехороший дух, словно либо умер человек, либо сдохла животина. Вот они и просят вас прибыть.

– Что ж они сами не могут хозяев квартиры найти или вскрыть дверь на предмет подтверждения смерти?

– Не решаются.

– С каких это пор полиция стала вести себя, словно девица на выданье? – возмутился начальник сыскного отделения, теребя густые усы.

– В участке в должность заступил новый пристав, вот и не решается…

– Понятно, – тяжело вздохнул Филиппов. – Николай Семёнович, будьте любезны пригласить ко мне господина Кунцевича, если он не отлучился из отделения.

– Хорошо. Будут ли ещё распоряжения?

– Да, вызовите нашего врача, фотографа, ну, всё как полагается при выезде на место совершения преступления.

– Вы полагаете… – но Николай Семёнович сразу же умолк, поняв, что сказал лишнего. – Тотчас же телефонирую господам Стеценко и…

– Гродненский переулок – это Литейная часть, а значит, – Владимир Гаврилович нахмурил лоб и почесал ус, – относится к одиннадцатому участку, где судебным следователем состоит господин Веложинский, если не ошибаюсь.

– Совершенно верно.

– Телефонируйте и ему. Если, конечно, из участка не сообщили о предполагаемом… убийстве. Да, и вызовите эксперта.

В нормативных документах ещё с начала прошлого века эксперта по старинке именовали «сведущим человеком», хотя давно стало расхожим слово «эксперт» – от латинского expertus, что означало «опытный».

– Брончинского?

– Да, именно, Константина Всеволодовича. И фотографа Рогалова, – напомнил Филиппов.

4

У ворот дома Владимира Гавриловича встретил самолично участковый пристав штабс-капитан Дейтрих, всего три месяца тому вступивший в должность. Высокий, худощавый, с длинным вытянутым лицом, которое не красила, а скорее делала похожей на конскую морду острая бородка.

– Здравия желаю! – Андрей Фёдорович вскинул руку к околышу фирменной фуражки.

– Здравствуйте, – Филиппов, в свою очередь, приподнял правой рукой шляпу. – Ну, что тут у вас стряслось? – вроде бы его голос звучал равнодушно, но едва заметные нотки раздражения проскальзывали в каждом слове.

– Здесь такая напасть, – начал штабс-капитан и, сам не замечая, почесал бородку, – дни в последнее время стоят не по-осеннему жаркие, вот и учуяли соседи неприятный запах, исходящий из квартиры, которую занимает некий господин Власов. Тем более что его не видели уже несколько дней. Оповестили хозяина дома, а он, в свою очередь, поднял на ноги нас.

– Значит, запах… То есть вы дверь не вскрывали?

Пристав отрицательно покачал головой.

– Кто ещё проживал в квартире?

– Служанка его, – Дейтрих повернул голову к полицейскому, стоящему позади, но последний не понял, чего от него хочет пристав, и промолчал. Андрей Фёдорович раздражённо повернулся к начальнику сыскной полиции.

– Стало быть, служанка?

– Так точно, – по военной привычке ответил пристав.

– Может быть, при отъезде позабыли убрать мясо или иное блюдо, вот оно и тухнет на кухне?

Пристав промолчал. Никогда ранее ему не приходилось быть в роли полицейского. Он лишь прикусил губу.

– Ладно, – отвернулся ко входу в дом Филиппов, – пойдёмте и посмотрим, что там творится в квартире. Может быть, жильцы и правы, что подняли тревогу.

Начали подниматься по лестнице. Владимир Гаврилович поневоле отметил рисунок на перилах, напомнивший ему скрипичный ключ в нотной тетради дочери и цветок с шестью лепестками.

– Как прикажете, – согласился пристав.

Чем ближе к двери, тем устойчивее ощущался сладковатый трупный запах.

– Чувствуете? – почему-то шёпотом спросил Дейтрих.

Владимир Гаврилович кивнул в ответ. У него раздулись крылья носа, заиграли желваки.

– Кто открывать будет? – спросил он в никуда.

– Дворник, – пояснил Андрей Фёдорович.

Из-за спины последнего выглянул мужчина лет пятидесяти в чёрной фуражке с кокардой и в тёмном фартуке с большим карманом на груди. Он взглянул на начальника сыскной полиции, ища во взоре приказ на взлом двери.

Филиппов кивнул – мол, начинай.

Дворник возился недолго, минуту или две. Но время текло так медленно, что ожидание казалось вечностью, за которую можно прожить не одну жизнь.

Владимир Гаврилович дворника не подгонял, своё нетерпение старался держать под контролем. Пристав же, наоборот, переминался с ноги на ногу и тяжело сопел, но старался не выглядеть банальным служакой, о которых ходит много занимательных историй.

Наконец замок как-то металлически ойкнул, и дверь приоткрылась. Ломать её не пришлось, иначе досталось бы дворнику от хозяина.

Спёртый трупный запах вырвался на свободу. Филиппов приложил к носу платок и сощурился. Едкий дух щипал, не давая открыть глаза.

Андрей Фёдорович, будучи недавно уволенным со строевой службы, не хотел показывать гражданским штафиркам, что впервые сталкивается с такой ситуацией, и всего лишь скривил гримасу. Дышал через раз, то едва втягивая в себя воздух, то замирая, не производя ни звука.

Владимир Гаврилович покачал головой – мол, неужто раньше не учуяли запаха?

– Н-да… – Филиппов отодвинул в сторону дворника, но проходить в квартиру не стал. – Я думаю, нам стоит подождать врача и судебного следователя, – в задумчивости произнёс он. – Понятно, что в квартире, – указал пальцем на тёмный провал в коридор, – совершено преступление, и не следует нам добавлять новых следов или ненароком уничтожить старые.

– Ваше право, господин Филиппов, – бледность не сходила с лица пристава, – вы больше моего сведущи в сыскных делах.

Владимир Гаврилович только кивнул в ответ.

На лестнице послышалось какое-то движение – то ли один, то ли два человека поднимались на этаж.

– Здравствуйте, господа! – первым поздоровался, поправляя очки левой рукой, Пётр Назарович. В правой он держал саквояж, с которым всегда выезжал, когда приглашали для освидетельствования насильственной смерти или обычного самоубийства. Статский советник Стеценко, старший врач Врачебно-полицейского управления, по виду немного инфантильный, на самом деле был жизнерадостным и смешливым. К жизни относился с некоторой долей юмора, несмотря на то, что приходилось иметь дело с различного рода лишениями жизни. – Чувствую, – он повёл носом и поморщился, – вам предстоит непростое дело. Дай бог, чтобы клиенты по такой жаре не потекли. Извините за неудачную шутку. Сентябрь, господа, навевает некоторую ностальгию по лету.

Дейтрих стоял в сторонке, наблюдал за пришедшим.

– Владимир Гаврилович, и чего мы ждём? – Пётр Назарович посмотрел на судебного следователя, намекая – мол, все на месте, пора бы и к делу приступить.

– Эксперта, – ответил Филиппов, взглянув на Стеценко, потом на судебного следователя Веложинского.

Последний морщился от въедливого запаха, от которого начало пощипывать глаза, но платок к носу не поднёс, только сдвинул на переносице брови. Оскар Иустинович не стерпел и спросил, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь:

– Известно, что там?

– Судя по запаху разложения, один труп имеется, – безучастно ответил Стеценко.

– Возможно, два, – подал голос пристав.

Присутствующие на площадке посмотрели на Дейтриха, словно он произнёс что-то забавное. Только Филиппов продолжал смотреть в тёмный провал коридора.

Прошла минута или две.

Веложинский демонстративно достал из жилетного кармана часы и щёлкнул крышкой.

– Однако, задерживается ваш эксперт.

– Господа, я был бы не против того, чтобы мы вошли в квартиру, но, увы, мы можем ненароком наследить, и тогда…

– Оскар Иустинович, вы куда-то спешите? – поинтересовался Стеценко.

– Нет, – растянул последнее слово Веложинский, хотя сощурил глаза и сжал губы.

Наконец, послышались быстрые шаги, и перед ожидавшими предстал Константин Всеволодович Брончинский, мужчина сорока с небольшим лет, с открытым безволосым лицом и короткой стрижкой. Шляпу он держал в руках. Почуяв неприятный запах тлена, не скривился, а только стёр с лица улыбку.

– Простите, господа, за опоздание. Пришлось завершать одно дело. Ну, что тут у нас? – перешёл он сразу к расспросам.

– Это предстоит узнать, – за всех ответил Филиппов. – Теперь, я думаю, стоит вам, Пётр Назарович, и вам, Константин Всеволодович, вдвоём осмотреть место преступления, чтобы мы у вас не крутились под ногами, – усмешка вышла не совсем добродушной, да и шутка прозвучала как-то не совсем корректно.

– А вы сами? – Брончинский пригладил волосы.

– После вас.

Первым вошёл статский советник Стеценко, вслед за ним – эксперт Брончинский.

Ожидание длилось не более десяти минут, в течение которых каждый из присутствующих был занят своими мыслями. В основном, сходными – о бренности человеческой жизни. Как легко оборвать нить, связующую бытие и край, откуда нет возврата.

5

На пороге возник, словно бы из ниоткуда, эксперт Брончинский. Лицо его оставалось непроницаемым, и по нему невозможно было понять, с хорошими он вестями или не вполне.

– Чем порадуете? – спросил судебный следователь, первым заметив Константина Всеволодовича. Тот тяжело вздохнул.

– Считайте, там два подарка, – и добавил: – один мужской, второй женский.

– Час от часу не легче, – Оскар Иустинович перекрестился и добавил совсем тихо: – Упокой, Господи, души их грешные.

– Кстати, Сергей Иванович, – обратился начальник сыскного отделения к фотографу, – ваш выход.

Рогалов только кивнул и понёс фотографический аппарат на место преступления.

– Значит, двое убитых, – не обращаясь ни к кому конкретно, произнёс судебный следователь.

– Видимо, трупы хозяина, надворного советника Власова, и его служанки, – Дейтрих на миг задумался, вспоминал фамилию, – мещанки Семенидовой.

– Ограбление? – предположил Веложинский.

Филиппов с какой-то нервозностью посмотрел на последнего, но сдержался.

– Когда Константин Всеволодович, – начальник сыскной полиции посмотрел на Брончинского, – и Пётр Назарович завершат осмотр, тогда и увидим.

На лице эксперта наконец проявились человеческие чувства, и в первую очередь – какая-то непонятная жалость.

– Ограбление исключается, – после некоторой паузы произнёс Константин Всеволодович, – вещи на местах, ящики не выдвинуты. Я в них не заглядывал, но мне показалось, что здесь либо неприязнь к хозяину, либо он хранил значительную сумму в наличных деньгах или ценных бумагах.

– Месть? – опять предположил судебный следователь, но теперь Филиппов попросту не удостоил Оскара Иустиновича ответом.

6

Женский труп лежал в гостиной ничком, с подогнутыми под себя руками. Вокруг головы натекла кровяная лужа, которая по прошествии дней и от стоявшей жаркой погоды высохла, превратившись в заскорузлое чешуйчатое пятно почти чёрного, траурного цвета.

Филиппов, прищурив глаза и играя желваками, стоял, переминаясь с пяток на носки и обратно. Потом посмотрел в окно.

– Как я вижу, убийца подошёл сзади и быстрым движением рассёк жертве горло от уха до уха. Жертва, видимо, зажала рану, пытаясь остановить хлещущую кровь, но силы покинули её, и женщина рухнула ничком.

– Похоже, – кивнул стоявший рядом с начальником Мечислав Кунцевич, чиновник для поручений при сыскной полиции. – Скорее всего, она знала своего убийцу, иначе бы не провела его в гостиную.

– Нет, – подал голос полицейский врач Стеценко, – женщина была убита вслед за хозяином.

– Таким образом, получается, что убийца пришёл, служанка доложила о его приходе, – Филиппов повернул голову к Кунцевичу. – Будем придерживаться пока мнения, что пришедший – то ли знакомый хозяина, то ли имел возможность бывать в доме. Вначале смерть настигла господина Власова – видимо, служанка ничего не слышала, а потом… Видите, господа, тело женщины лежит головой ко входу. Значит, уже провожала гостя.

– Вы говорите, убийца мог бывать ранее в доме?

– обратился к Владимиру Гавриловичу Дейтрих.

– Вполне возможно, – ответил Филиппов. – Ничего из ценных вещей не украдено, а отсюда следует, что можно рассматривать две версии. Первая, как предположил Оскар Иустинович, – месть. Хотя эта версия маловероятна. Убивать надворного советника в собственной квартире не имело смысла, ведь наверняка преступника в таком случае мог заметить дворник или кто-нибудь из жильцов. Такой вариант не слишком вяжется с происшедшим событием. Я могу выдвинуть другой вариант: всё-таки – кража. И я не буду удивлён, что надворный советник имел капитал в наличных деньгах или ценных бумагах. И по старинке не доверял банковским учреждениям.

– Но ведь ничего не тронуто? – Дейтрих с побледневшим лицом едва стоял на ногах: запах разложения, казалось, пропитал всё вокруг, щипал глаза и назойливо врывался в лёгкие вместе с воздухом.

– В том-то и дело, что ничего. Значит, убийца знал, где надо искать.

– Владимир Гаврилович, я, со своей стороны, могу добавить, – вмешался в разговор Константин Всеволодович, – что преступник поранил себя. У рукомойника полотенце в кровавых пятнах, словно после помывки убийца вытирал руки, но капли остались на полу. И это кровь не наших убиенных, так что найдёте злодея – проверьте обязательно, есть ли у него порезы на руках.

– Проверим, – пообещал Филиппов и тут же обратился к Петру Назаровичу: – Вы не скажете, когда было совершено злодейство?

– Увы, – покачал головой Стеценко, – сейчас слишком жарко, а разложение… – Он на миг задумался. – Не могу точно сказать, но думаю, около недели. Не знаю, смогу ли вам точно ответить на заданный вопрос после вскрытия…

– Владимир Гаврилович, – обратился к начальнику Кунцевич, – я, конечно, не врач и не могу в точности сказать, в котором часу совершено убийство, но день могу назвать.

Филиппов вскинул в удивлении брови, потом улыбнулся, переведя взгляд на перекидной календарь, возле которого стоял Мечислав Николаевич.

– Вижу, – коротко сказал начальник сыскной полиции.

– Господа, вы говорите загадками, – заявил судебный следователь.

– Оскар Иустинович, – начал Кунцевич после того, как Филиппов взглядом дал ему позволение, – допустим, что листок календаря хозяин перекидывал с утра, перед завтраком или после оного. Тогда можно предположить, что убийство произошло в последний указанный день, то есть двадцать восьмого августа. Час мы тоже постараемся выяснить, для чего установим распорядок дня убитого со слов знакомых или по записям самого Власова.

– Понятно, – сквозь зубы выдавил Веложинский, досадуя на себя из-за такой оплошности. Как он первым не догадался, хотя смотрел же на календарь… Потом спросил невпопад: – Как был убит хозяин?

– Тем же способом, что и служанка, – пожал плечами Стеценко, глядя куда-то в окно, – зарезан бритвой или острым ножом.

– Значит, пока не известно? – досада судебного следователя не проходила. Да и зачем ему знать об этой ерунде? Пусть сыскная полиция ищет, а ему предоставляет возможность сосредоточиться на кабинетной работе. Он-то сумеет допросить лиц, которых к нему доставят, а пока…

– На месте преступления орудие не найдено, – пояснил Кунцевич, – скорее всего, убийца унёс его с собой. Либо оно слишком приметное и он им дорожит, либо захватил по рассеянности. Всякое бывает.

– Но вы его обнаружите? – с нотками раздражения бросил Веложинский.

– Возможно, – невозмутимо ответил Филиппов, – но для нас важнее найти убийцу, хотя и орудие не мешало бы.

– Хорошо, – кивнул головой Оскар Иустинович, – пришлите мне отчёты, как будут готовы, – судебный следователь поклонился коротким кивком головы и направился к выходу, провожаемый насмешливыми взглядами Кунцевича и Стеценко, которые переглянулись и пожали плечами. Что, мол, это было?

– Надворный советник убит тем же способом, что и служанка? – поинтересовался у врача Филиппов.

– Тоже острым лезвием, – Пётр Назарович смотрел на Владимира Гавриловича, – но удар нанесён не сзади, а сбоку, словно убийца имеет познания в медицине и целил точно в яремную вену Власова.

– Что ж, это сужает круг поисков, но не всё так однозначно. Может быть, гость из прошлой жизни нашего надворного советника… а впрочем, – подытожил начальник сыскной полиции, – подведём итоги на Офицерской, когда получим отчёт наших уважаемых Петра Назаровича и Константина Всеволодовича. А сейчас, господа, займёмся осмотром квартиры.