Электронная библиотека » Игорь Недозор » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Закон абордажа"


  • Текст добавлен: 11 декабря 2013, 13:32


Автор книги: Игорь Недозор


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Ничего не понимаю, – машинально молвил все еще растерянный капитан-командор.

– Хочешь сказать, что его нет на острове? Верно, именно поэтому вскоре Бригитт отправится в Хойделл, где и состоится помолвка. Чтобы ты не мучил себя, добавлю, что с его отцом мы договорились еще четыре года назад, когда я отбыл из метрополии. Так что не казнись, все было решено задолго до того, как ты увидел мою дочь.

– И чем он лучше меня?! – вспылил вдруг ок Ринн, скрипнув зубами.

И тут же устыдился – выходка была бы под стать зеленому юнцу.

– Начать с того, что он хотя и моложе тебя, но более выдержан – иначе бы не смог находиться при дворе, – подпустив в голос ледяной иронии, буркнул адмирал. – Кроме того, у него годовой доход уже сейчас почти восемьсот тысяч скеатов, а после свадьбы Эрдвину по завещанию перейдет еще и приданое его матери – имения, лесопилки, рыбные промыслы у Ранкейских островов, виноградники в Тэре – всего примерно триста тысяч. Твой же доход, если я не ошибаюсь... Извини, запамятовал, – ухмыльнулся барон.

– Мое жалование и арендная плата за имение, – сухо обронил командор. – Может, когда стану адмиралом, начну зарабатывать на контрабанде и поставках флоту…

Он не смог удержаться от того, чтобы не ответить ударом на удар – милорду Оскару не нужно было так унижать его.

– Милейший ок Ринн, – покачал губернатор головой, – в том-то и дело, что адмиралом вам, скорее всего не стать, хотя я не далее как месяц назад подписал на вас второе представление. Поверьте человеку, который на двадцать с лишним лет старше вас и служит на королевском флоте столько, сколько вы живете на свете. Такие люди, как вы, получают эполеты лишь если начинается большая война, или… удачно женившись.

– Так вы считаете… что я из-за этого?! – вскочил командор, и рука его сама собой прыгнула на эфес палаша.

– Оставить! – рявкнул на него Оскар, даже не пошевелившись. – Или я похож на дурачка? Дослушай, что говорит тебе человек, годящийся тебе в отцы, и не устраивай истерику, как брошенная шлюха! Да, я не хочу такого мужа для своей дочери, который не сможет купить ей даже приличного дома в столице королевства. Не хочу ей мужа, которого она будет видеть хорошо, если три или четыре месяца в году или вообще ждать из плаваний годами! Ты знаешь, что пока я был женат, у меня родилось пятеро детей – и лишь Бригитт я могу видеть, потому что они рождались и умирали, пока я болтался в море? Ты знаешь, что даже последний вздох моей жены приняли чужие люди? А умерла Алинтия потому, что в той гнилой крепости, где стояла моя эскадра, не было нормального лекаря, а только пьяный коновал, у которого и здоровая матросня дохла, как мухи осенью! И Всевышний свидетель – такой судьбы дочери я не хочу…

В комнате повисло тяжелое молчание.

– Послушайте, милорд Оскар, – глядя прямо ему в глаза, процедил ок Ринн. – Вы можете говорить и думать, что хотите, но Бригитт предназначена мне Небесами, и я просто так не отступлю!

– И что ты сделаешь? – рассмеялся адмирал. – Украдешь мою дочь из моего дома и обвенчаешься насильно, потому что она согласия не даст? А потом? Сбежишь в Кадисту или к эгерийцам – или вообще к Миледи Ку?

Домналл вновь вскочил.

Как бы там ни было, но ничто не дает права этому бывшему галернику пусть он и барон, его оскорблять!

– Ну что ж… – глядя на его пылающее лицо, вдруг усмехнулся барон. – Возможно, ты и прав, говоря, что тебе ее предназначило Небо. Это даже можно проверить.

Он трижды громко хлопнул в ладоши, и в кабинете появился слуга-мулат.

– Сорс, красную шкатулку из моего Малого кабинета – в библиотеку. Идемте, командор…

* * *

Библиотека в доме адмирала была довольно странная. Веселая мебель в стиле Кронала III, золото, гобелены, всякие там секретеры, бронзовые аллегорические статуэтки, ниспадающие занавеси с кистями, подсвечники и карликовые пальмы в кадках, – как будто их снаружи мало…

Пол покрывали ковры, а низкий стол красного дерева сверкал зеркальной полировкой поверхности, в которой отражались серебряные приборы, восточный фарфор и генуситийский хрусталь.

Книг было немного, стояли они в шкафах в идеальном порядке, и Домналл почему-то подумал про библиотеку всуе помянутой Миледи Ку – чуть не самую большую в Изумрудном море.

Губернатор щелкнул пальцами, и старый слуга, стоящий за его спиной, подал хозяину ту самую красную шкатулку. В ней оказались два многогранника, каждая из граней которых была длиной и шириной в две трети дюйма.

Ок Ринн узнал их – то были кости для старинной игры «норн». Не какие-то вульгарные кубики с точками, изображавшими очки. Нет – из благородного серого жадеита, подобные ограненным самоцветам, и на каждой из двадцати четырех граней было выгравировано свое изображение.

– Попытаем удачу, дружище? – осведомился Оскар.

Командор буквально окаменел.

– Вы хотите сыграть? Сыграть на... свою дочь?! – прошептал Домналл, чувствуя, как сжимаются кулаки. – На Бригитт?!

– Нет, – адмирал добродушно улыбнулся.

«Что ты понимаешь, мальчишка?!» – говорил между тем его ледяной взор.

– Предлагаю лишь испытать судьбу. Как известно, Элл с Благословенной Девой предоставили этот мир своим творениям и судьбе их, как гласит «Книга Света». Я и не спорю с мудростью ее. Мы не станем играть – мы будем гадать, спрашивать судьбу. Кстати, ведь «норн» и значит судьба на языке наших предков.

Оскар бросил игральные кости на стол.

– В древности, когда наши предки были язычниками, и не знали Элла, а молились лишь детям его, да еще ложным богам, то они не делали ничего, не бросив кости. Когда король выбирал воеводу для войска, или купец – капитана своего корабля, или отец одного из двух добивающихся руки его дочери, он бросал кости – пять раз. Можно было меньше, но больше – никогда. Эти символы означают что-то важное – силу, разум, смелость, прозорливость. Можно просить по другому, и тогда... Впрочем, будем просить по Новому Кодексу Судьбы – старый, наверное, уже никто не помнит.

– Я не буду в этом участвовать, – отчеканил Домналл решительно. – Если вы доверяете старым костяшкам судьбу вашей дочери, то я ценю ее чуть подороже!!

– Значит, ты готов от нее отказаться?

Кипя гневом, командор шагнул было к двери, но тут же вернулся обратно.

«Может быть, – подумал он, – Господь и в самом деле дает мне шанс получить Бригитт?».

– Итак, – между тем цедил лорд Оскар. – Символы ты, думаю, знаешь, кодекс тоже, может, помнишь – этому еще обучают в наших рыцарских академиях.

– Да, помню, – уже бодрее ответил капитан. – Давайте, бросайте, и покончим с этим побыстрее.

Губернатор покачал головой.

– Бросать будешь ты. Точнее, спрашивать судьбу! Хорошенько помолись, если ты и в самом деле хочешь вымолить удачу!

Домналл не помнил, как бросил кости первый раз. Удрученно оценил результат.

«Борьба с драконом» и «кинжал». Неважный символ.

Он приуныл.

И в самом деле – кто же сражается с драконом кинжалом? Вот если в паре с первым знаком выпал бы «меч» или «копье»…

Потряс кости в ладонях, и бросил второй раз.

Выпала «дева» и «корабль».

Молодой человек несколько приободрился. Сочетание можно было толковать двояко – или как символ верного ожидания, или как неудачный выбор – женщине не слишком пристало командовать кораблем.

Третий раз – недурно: «меч» и «щит». Но меч не обычный, а длинный. Стало быть – «трудный, но успех».

Четвертый бросок.

«Башня» и «лестница». Штурм – тяжелый и непредсказуемый, вспыли в памяти строки из «Кодекса Норн», читанного когда-то. У капитана сильнее забилось сердце.

Два раз подряд выпал знак, означающий то же самое – тяжелую борьбу, но с надеждой на успех.

Чувствуя, как выступает испарина на лбу, он долго тряс кости в пригоршне, все не решаясь бросить.

И когда, наконец, разжал ладони, почудилось, что сердце остановилось.

– Элл и святейшая задница!! – выругался губернатор.

Обреченно смотрел капитан-командор Домналл ок Ринн на кости, чувствуя, как непонятный холодок ползет по спине. Перевел взгляд с одной грани на другую, потом зажмурился, и вновь открыл глаза, словно думая, что дьявольские знаки исчезнут.

«Ночная кобыла»! Дважды!

Смерть, угроза, полная неудача, потеря всего, немилость небес, болезнь... Что ни загадай, все будет правдой.

В азартных играх она не просто лишала игрока ставки – отнимала сумму его очков от результата.

В гаданиях же – в сочетании с любым другим знаком просто уничтожала его. А удвоенная – распространяла все эти угрозы и на тех, кто был рядом с неудачником.

Он поднял взор на адмирала.

И мельком удивился – тот был и в самом деле испуган. Старый, прошедший огни и воды вояка испугался выпавших костей?!

– Как в тот раз… – прошептали помертвервшие губы.

Обреченно махнув рукой, наместник сгреб кости со стола и швырнул в шкатулку.

Домналл не возражал – похоже, смысла продолжать разговор не было. Да и что тут можно было сказать? Он принял условия отца Бригитт, и проиграл.

Судьба сказал свое слово.

– Слуги проводят тебя через черный ход, – изрек адмирал, обтерев испарину. – Не надо тебе видеть Бригитт – сейчас, по крайней мере.

И вдруг добавил совсем простецки, как какой-нибудь плотник или матрос:

– Поверь, сынок, мне теперь и самому жаль, что так получилось... Но что сделано, то сделано. Их,он почем-то ткнул пальцем куда-то вниз, – не обманешь…

* * *

Стормтон. Квартал Айланс-Лоу.

По кривой замызганной улочке предместья шла стройная темнокожая девушка.

Ступала торопливым шагом, время от времени тревожно озираясь.

На плечах ее было синее покрывало, а голову охватывала апельсинового цвета повязка, каковую обязаны были по законам хойделльской короны носить продажные женщины.

Собственно, не было ничего удивительного в том, что черная проститутка забрела сюда, в айланский квартал Стормтона.

Многие подневольные выходцы с жаркого материка приходили сюда – пообщаться со свободными родными и друзьями, помолиться перед идолами отеческих богов, стыдливо замаскированными под святых и праведников Истинной Церкви, поворожить у местных маммбо и хунганов, или зажечь лампаду в часовне, поставленной в память Черного Капитана.

Именно тут, у тайных вожаков, рабы предпочитали хранить любовно скапливаемые на выкуп деньги, именно сюда собирались на праздники в честь темных богов и духов, привезенных рабами из-за океана.

Тут на базарах почти свободно продавались засушенные ящерицы и мыши, мумифицированные крысы, толченые змеи, черепа ягуаров и вообще невиданных животных. Сюда приходи тайные посланцы нечестивых пикаронов. Тут на ночных сходках творили суд и выносили приговоры тайные вожди, тут совершались обряды, от которых иногда выли собаки и просыпались мучимые тревогой обыватели в другом конце города.

И не случайно стражники, если все же решали зачем-нибудь пройти по здешним улицам, набирали в баклажку освященной воды – на тот случай, если повстречается им вздумавший погулять мертвец.

Но не для того направлялась сюда юная блудница, чтобы помолиться Икхо и брату ее Ану, повстречаться с милым дружком вдали от хозяйского глаза, или забыться в веселой пляске. Ее лицо явственно говорило, что пришла она по делу важному и отлагательств не терпящему.

Она остановилась перед хижиной за невысоким забором из плетеного тростника.

Хижина эта выделялась среди жилищ обитателей айланского квартала – сложенных из стволов гваяка или плетенных из ветвей пальмы, на коралловом фундаменте, под скошенными крышами, крытыми старыми корабельными досками или охапками камыша. Ее как будто перенесли с далекого материка. Сложенная из перемешанной с донным илом глины, под конической бамбуковой кровлей, расписанная разноцветными красками.

Возможно, ее построил вольноотпущенник, мучимый тоской по родине?

Во дворе на корточках сидела немолодая толстая тетка, чьи космы были присыпаны солью седины, облаченная в платье из рваной мешковины, и доила тощую козу, меланхолично пережевывающую сухой камыш плетня.

Не здороваясь, проститутка оттолкнула калитку и остановилась за спиной хозяйки козы. Та даже не повернулась на звук шагов, лишь в позе ее что-то изменилось.

– Мне нужен Мутабасса, – произнесла девушка.

– Уйди, дахла, – бросила толстуха, соизволив обернуться. – Тут нет никакого Мутабассы – я и не слыхала про такого. Да и какое дело может быть у кабацкой потаскухи к Мутабассе? Кто тебе сказал, что Мутабасса вообще есть на свете?

Произнеся эту короткую тираду, тетка вновь принялась доить козу.

– Мне нужен Мутабасса! – повторила гостья.

Хозяйка, колыхнувшись упитанными телесами, презрительно сплюнула.

– Вот что я тебе скажу, а ты подумай не тем местом, которое у тебя между ног, а головой, – сообщила она. – Многие приходят к старой Карубу и ищут этого Мутабассу, про которого я знаю лишь то, что всем он зачем-то нужен. Позавчера вот приходил почтенный белый абуна – купец из верхнего города, и ему тоже нужен был Мутабасса. В прошлом месяце приходила молодая белая госпожа в носилках, с четырьмя носильщиками и двумя слугами при мечах и пистолетах. И ей тоже нужен был Мутабасса! Она даже давала мне настоящий золотой, чтобы я позвала Мутабассу...

Девушка молча вытащила из-за пазухи узелок из пестрого платка, зубами развязала один уголок и вытащила два серебряных кругляша.

– Спрячь, дахла, они же тебе так трудно достаются, – издевка в голосе хозяйки стала совсем уж откровенной.

Девушка дернулась, как от удара, отступила на шаг.

Каваранда сао хелба! Набу-набу, Папа-Домбала магилас-так-рубха! – произнесла она, с ненавистью глядя в глаза толстухе.

Теперь уже та дернулась, будто наступила на ската-торпедо, бьющего магической силой, которая, по мнению ученых мудрецов, сродни силе молний.

Оглядевшись туда-сюда, не слышал ли их случайный прохожий, она схватила гостью за локоть и оттащила в хижину, совсем забыв о козе.

– Жди, – бросила она, сжав губы, – и, клянусь лоном Монгалы, ты страшно пожалеешь, если не имела права произносить этих слов.

* * *

Отсутствовала она не очень долго и явилась не одна, а в сопровождении полуголого старика в ветхих бархатных штанах, сморщенная кожа которого была покрыта сеткой старых ритуальных шрамов. При этом на указательном пальце левой руки блестел тусклым золотом перстень грубой айланской работы.

Безмолвствуя, девушка опустилась на колени перед стариком и коснулась лбом глинобитного пола у его ног.

– Встань, Гимба, и не трать время, – бросил старик-сантьеро. – Вижу, у тебя есть, что мне сказать...

– Вчера я... Госпожа послала меня и трех девочек, обслуживать матросов с «Отважного» Эохайда Счастливчика, – начала девушка, поднявшись. – С нами еще была Маго, которая...

– Дальше...

– Они собираются обобрать капище Старших Сыновей Ночной Хозяйки, – выдохнула Гимба.

– Где?! – морщинистая железная длань с нечеловеческой силой впилась в запястье девушки.

– На Ничьих Землях, кажется, в бухте с кораллами, – испуганно пробормотала она. – Ты, помню, говорил, отче, что если кто-то услышит про Сыновей и их храмы, про то, что их кто-то ищет или нашел, нужно сразу бежать к тебе... Я... прости, отец мой, если я сделала неправильно...

– Ты сделала все правильно, малышка, – ласково произнес старец. – Рассказывай все, как было. Они говорили это пьяными или были трезвые? Что именно они сказали? Где это место? Они упоминали карту или проводника? Вспомни все – это важно!

– Утром, когда они уже ничего не хотели, и даже отпустили всех, кроме меня да Маго, к ним пришел капитан, выгнал белую шлюху, и сказал, чтобы они собирались, потому что какой-то большой боккор Белого Бога посылает их за сокровищами Сыновей на Ничьи Земли. И он еще что-то сказал, я не поняла, кажется, про бухту, где много кораллов. И что он даже заплатил им вперед задаток. Пятьсот золотых!

– Залив Эль-Коралльо, – бросил жрец, сжав губы. – Хорошо, продолжай.

– Они встали и ушли... Вот, собственно, и все...

– Прости, отче, – добавила она.

– Так, – негромко произнес Мутабасса минуту спустя. – Ты и в самом деле сказала важную вещь, и наши боги тебя не забудут. Можешь идти, а то твоя хозяйка еще заподозрит неладное.

– Отец мой, – попросила Гимба, – я вот принесла еще денег на свой выкуп...

– Считай, что треть его ты оплатила сегодня, – бросил тайный повелитель айланской общины Стормтона и один из трех тайных главарей всех темнокожих на Ледесме. – Иди...

Карубу с ненавистью проводила взглядом тоненькую фигурку, кутавшуюся в покрывало.

Эта дрянь и шлюха, презренная дахла, чья кровь испорчена нечистой кровью белых демонов, родившаяся в рабстве и прирожденная рабыня живет и не тужит. Даже боккор-а-хунгани, повелитель жизни и смерти любого из них, истинных людей, чьими устами говорит сам Отец-Змей, благоволит ей. Рабыне, верно служащей белым демонам и по их приказу раздвигающей ноги перед всяким, кто может заплатить. А вот она, внучка вождя из благородного народа шантаи, успевшая на родине пройти первое посвящение, всего лишь служанка при Мутабассе. Эта дрянь жива и будет жить. А ее дочь умерла под кнутами, потому что не захотела стать такой же шлюхой... Где же правда твоя, Домбалла?

* * *

Хромой, неопрятный старик, увешанный амулетами, затворил за собой плетенную из пальмовых ветвей дверь убогой хижины, постоял, присушиваясь к чему-то, а потом с неожиданной прытью подошел к очагу и почти без напряжения сдвинул с места старый жернов, на котором разжигался огонь. Тот повернулся на невидимой оси, и под ним оказался узкий чернеющий мраком провал. Мутабасса сунул туда руку, вытащил веревку с узлами, и, закрепив ее за жернов, начал, покряхтывая, спускаться вниз во тьму.

Через минуту он оказался в тесной земляной пещерке, чьи стены укрепляли не ошкуренные пальмовые доски.

При тусклом свете подвешенных к низкому потолку гнилушек он выбил кресалом огонь, засветил маленький каганец.

При его свете стал виден небольшой каменный алтарь, на котором застыли темные потеки и горкой лежал жирный пепел, с дюжину статуэток и масок вокруг него, пара человеческих черепов, тамтамы, обтянутые черной и желтой, а иногда и белой кожей.

Пожалуй, при виде всего этого у любого инквизитора возникло бы к хозяину немало неприятных вопросов.

Но даже в эгерийских колониях супрема редко наведывалась в кварталы, населенные чернокожими.

Отдышавшись, Мутабасса занялся странным делом.

Для начала он вытащил из-под алтаря простую деревянную тарелку, в которую налил воды из висевшей на колышке калебасы. Потом принялся сыпать в воду какие-то порошки сушеных трав, добавил туда пепла с алтаря – при этом на землю упала тонкая обугленная кость, не похожая на куриную или кроличью.

Потом из тайника в стене достал амулет в виде мутного камня оправленного в медь, и, проткнув палец костяным ножом, капнул несколько капель крови, показавшейся черной в свете каганца.

И уселся перед плошкой с водой, принявшись ждать.

Он ждал долго – минут десять по счету белых людей, так что масло в светильнике почти выгорело.

А потом из черного зеркала на него взглянуло смуглое лицо с суровыми глазами под сведенными бровями.

Любой маг при одном взгляде на это лишь потрясенно бы всплеснул руками – ибо уже давно заниматься дальновидением бросили даже самые упорные фанатики-чародеи, а почтенные профессора еще век назад постановили что это вне пределов натуральной магии.

– Надеюсь, ты побеспокоил меня не напрасно, старик, – буркнул суровый на наречии Северного Таниса.

Мутабасса истово поклонился.

– Не гневайся, Избранник Змея, ибо я лишь исполняю сказанное тобой.

Выслушав его, видение осталось спокойным внешне, но то, что промелькнуло в глазах бородача, заставило сердце старого колдуна сжаться в страхе.

– Значит так, – начал призрак. – Вот что тебе надо сделать...

* * *

Командор ок Ринн медленно шел прочь от дома наместника короля Четырех островов, угрюмо глядя себе под ноги. Он был буквально раздавлен всем случившимся. Не стоит говорить, как огорчил его отказ отца Бригитт. Причем, почти так же, как сам этот отказ, задевало Домналла то, как он был сделан. Так разжиревший купец отказывает в руке дочери небогатому приказчику или простому торговцу.

Или барон Л’лири просто показал себя, каковым он есть, и для него и в самом деле простой эсквайр ничем не лучше того самого купца или приказчика?

Или даже хуже – ведь купец может разбогатеть, а вот ок Ринну так и суждено остаться полунищим офицером! Хамиран и хвост его в глотку! Никогда еще командору так грубо не указывали его место! Да еще это идиотское гадание... Да – а все-же чего старик испугался...

– Эй, какого?!.. – чей-то бас вернул Домналла к действительности, а почти над самой головой заржал мул. – Смотри куда прешь!

Командор поднял голову.

Прямо перед ним стояла ветхая тележка, запряженная старым длинноухим одром.

Возле нее торчали два неряшливых всклокоченных типа в рваных белых балахонах.

– Ты чего, жунтильмен, в нашу карету торопишься попасть? – басил один из них, тот, что помоложе. – Виданное дело – под колеса лезть! А то видишь – Аббат-то он тихий-тихий, а как дал бы по котелку твоему пустому копытом – и дохтура звать не надо!

Мул, носивший эту богохульную кличку, уныло косил мутным глазом да чуть прядал ушами, совершенно не выказывая желания бить кого-то копытом.

– Ты это, жунтильмен, к нам не торопись, молодой ишшо!

– Э, а вы кто? – осведомился Домналл.

Ситуация его развеселила – он ведь был сегодня не в мундире, и видать грубияны-возчики приняли его за обычного щеголя.

– Мы-то? Божедомы мы, при храме девы Анахитты – мортусы по-ученому. Вот, людишков на корм рыбешкам везем.

Тут командор увидел на телеге под сбившимся рядном с полдюжины недвижных голых тел, и все понял. Перед ним были служители матери-церкви, занятые погребением тел тех, для кого не посчитали нужным копать могилы. Разных бедолаг – нищих, бродяг, бездомных одиноких матросов и зарезанных в драках прощелыг, да и просто людей, у которых нет денег на пристойные похороны, а также рабов, умерших от старости или под кнутом господина, наскоро отпев в часовенке при городском храме Анахитты, отвозили в море и кидали в воду с привязанным к ногам камнем.

Домналл даже развеселился про себя – забавно ведь пообещать столь жалкое погребение ему, офицеру и дворянину, все предки коего покоятся в родовом склепе в фамильном поместье. Вода, конечно, может стать его могилой, но тогда склепом станет корабль.

Тут взгляд его упал на одно из мертвых тел. Это была молодая, можно даже сказать юная женщина. При жизни она была очень красива, отметил он про себя. Длинные темные волосы, вьющиеся кольцами, закрывали всю спину, тонкая изящная кисть руки, свисавшая с рассохшегося борта нищенского катафалка, бархатистая, еще не тронутая мертвенной синью кожа... И рядом с ней... Домналл даже перекрестился, рядом с ней лежало крошечное тельце новорожденного. Девочка.

– А, вишь ты, жунтельмен, – уловил его взгляд второй мортус, – это из заведения Ардживетти. У него там теперь еще бабы живут какие-то племенные – красавицы особые. Он, вишь ли, решил на танисский манер – рабынь красивых разводить, чисто овец там или лошадей кровных. Ну вот – эта вот и померла родами, и дите с ней. Только вот и успели пуповину перевязать, а дите-то и помри, за мамашкой пошло следом. Уж говорил привратник, что повитуха старалась-старалась, больно красивая девка по ихнему должна была от нее, – ткнул он палкой мертвую женщину, – получиться. А вот как оно все – хозяин даже злился, говорит, пять тысяч золотых Шаггору в пасть!

От толчка мертвое тело дернулось, навалившись чуть на трупик младенца... И тот издал слабый писк.

Несколько секунд все трое, включая Домналла, остолбенело взирали на ожившую крошку.

– О, эвон как! – раздраженно сплюнул младший божедом. – Вот теперь обратно тащиться, отродье это отдавать! И ведь Ардживетти не даст ни хрена, знаю я эту скотину! Слышь, Мардос, вроде как кутенку отпели – может, не будем вертаться, а? Успокоится душенька безгрешная – мы ж могли и не увидеть…

Домналл сам не понял, как его палаш покинул ножны.

– Убийство старца, младенца, женщины, носящей ребенка, отца, матери, офицера и священника по Законам Канута карается вне разрядов – смертью через вырывание внутренностей, – сообщил он напугавшимся могильщикам. – Я, капитан-командор Домналл ок Ринн, по уставу королевского флота имею привилегию выносить смертные приговоры без конфирмации.

Командор не стал уточнять, что право это он получает лишь на корабле, находящемся в море не менее чем в сутках плавания от твердой земли.

– Ну, а чтобы его привести в исполнение, мне и профоса звать не потребуется.

Он взмахнул палашом, как бы примеряясь.

Младший из служителей Анахитты побледнел неживой синеватой бледностью, став похожим на любого из своих подопечных усопших.

– Ох, точно, – поклонился в пояс Мардос, тоже явственно струхнув. – Я и вижу, на кого жунтильмен похож-то! Вы простите, не признал я вас, господин командор, без мундира-то! И не гневайтесь на Порко – шутил он, не со зла! Никак ведь не можно, чтоб такое злодейство!

Опыт общения с родом людским говорил Домналлу, что очень даже возможно, но он спрятал клинок в ножны.

– Ладно, поверю. – Поэтому раз невозможно, то найди-ка, любезный, – ткнул он во все еще белого от ужаса Порко, – корзинку, положи в нее ребенка и иди со мной. А ты, – обратился он к Мардосу, – похоронишь эту несчастную на твердой земле. Потом придешь и скажешь, где ее могила.

Кухарка лишь всплеснула руками, когда на пороге появился хозяин, сопровождаемый каким-то бородачом в балахоне цвета смерти, несущим, прижимая к груди, попискивающую корзинку.

Сдав новорожденную на руки охающей Йорулле, и прогнав пинком мортуса, посоветовав больше не попадаться на глаза, Домналл поднялся к себе, а потом вызвал лакея и приказал подать лучшее вино, какое есть в доме.

На город быстро опускалась темная тропическая ночь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации