Текст книги "Право вернуться"

14

Грохнул выстрел, затягивая бар белым пороховым дымом. Вот что мне нравится в этом городе, так это правильная реакция. Можно горло сорвать, пытаясь перекричать этих пьяных парней, но выстрел в потолок ближе и понятнее – оборачиваются и… молча смотрят, кто это такой борзый им веселиться мешает?

– Слава богу… – сказал я и обвел взглядом прокуренный салун. Семь человек, месивших друг другу морды, и еще двое, которые без сознания валялись между столиками, уткнувшись лицами в грязный, заплеванный пол. – Надеюсь, джентльмены, вы неплохо повеселились? Время заплатить по счету и разойтись по домам!

– Ты кто?

– Сдается мне, что это новый помощник шерифа, – послышался насмешливый голос.

– Понимаю… – протянул здоровенный парень в серой рабочей блузе. Он демонстративно почесал кулаки и ощерился: – Еще не битый, значит…

Сердце колючим куском льда ухнуло вниз. Страшно? Да, страшно. Это вам не переводы в офисе строчить, воюя с докучливыми клиентами и словарями. В глотке пересохло, а кровь, как паровой молот, ударила по вискам. Мир стал серым и сузился, превратившись в мутный туннель.

Именно в этот момент мне вдруг показалось, что передо мной появилась покойная жена. Вышла из глубины зала мимо этих разъяренных драчунов и встала между нами. Она и до этого приходила, но лишь в тяжелых предрассветных снах, когда хотелось выть от боли. Я даже парней не видел. Смотрел на жену, стоящую передо мной, и как наяву видел белокурую студентку в одном из московских театров. Ее маленькую и хрупкую фигурку с армейским биноклем в коричневом кожаном чехле. Восторженный взгляд на сцену. Серьезный и даже немного грустный… В горле встал ком.

– Улыбнитесь, девушка…

– Простите, что вы сказали?

– Улыбнитесь! У вас очаровательная улыбка…

Как давно это было. Слова, перевернувшие нашу жизнь и наши судьбы… Словно и не со мной было, а с кем-то другим, призрачным и ненастоящим.

Потом неожиданно отпустило. Будто струна лопнула. Неожиданно вернулись звуки, и мир стал цветным, но теперь простым и понятным. Я даже улыбнулся. Нет, не дуболомам этим глупеньким, в нескольких метрах от меня застывшим, а образу. Фигурке этой стройной, любимой, которая поблекла и начала исчезать, окатив напоследок таким нестерпимым жаром, что дыхание перехватило. Словно вкус ее губ почувствовал. Потому и улыбка у меня счастливая, этим дурачкам непонятная.

Только на душе больно… до хрипа горлового, рычащего.

– Пасть захлопни, – предложил я и вытащил из кармана сигарету.

Неторопливо прикурил, глубоко затянулся. Нет, не играл. Ни капли фальши. Что мне ваши угрозы слюнявые после такого свидания? Плюнуть и растереть! Ну что? Поиграем в любовь и дружбу?! Кураж? Может, и была капля куража, куда же без этого…

– Что?!

– Повторяю – тупым, немощным и глухим… – сказал я. – Вечеринка закончена! Платим и расходимся. Если кто-то недоволен моим решением, то может выйти вперед и сказать прямо. Остальные заберут его тело и выразят соболезнование близким. Обещаю, что смельчак умрет быстро. Кто первый?

– У него только один патрон… – сказал кто-то из них, но тихо и как-то неуверенно.

– Ты что, хочешь, чтобы здесь стало на один труп больше? Так не стесняйся! – Я положил руку на кобуру с револьвером. – Сегодня О’Хара как раз новый гроб на витрину поставил.

Тихо-то как! Прямо как на похоронах. Давайте, ребята! Смотрите, внимательно смотрите. Можете в глаза заглянуть, если желание возникнет. Смерть увидели? Вот это правильно. Мой мир по ту сторону Бытия остался, а здесь так – оболочка, пустая и бездушная. Выстрелю, если понадобится… Мне будет тяжело, но ничего – справлюсь.

Первым очнулся Коллинз – хозяин, а по совместительству и бармен в этой забегаловке. Светловолосый мужчина лет пятидесяти с красным лицом и пышными моржовыми усами. Он протер барную стойку грязной тряпкой, широко улыбнулся и предложил:

– Мистер Талицкий, может, стаканчик виски на сон грядущий?

– Бренди, если можно.

– Разумеется! Как раз доставили из Брикстоуна! Изумительный букет. – Он кивнул и как заправский фокусник достал из-под стола бутылку и стаканчик.

– Будьте так добры, – поморщился я и отставил в сторону наперсток, который здесь за рюмку считают.

– Что?

– Дайте чистый стакан.

– Стакан?

– Да, стакан.

– Как вам будет угодно… – удивленно протянул он и поставил стакан, еще раз пройдясь тряпкой по столешнице. Я взял бутылку и набулькал половину. Махнул одним духом и почувствовал, как в желудок побежал огненный ручеек. Не люблю спиртное, но иногда оно помогает. Допил и аккуратно поставил стакан на стол. Будто точку в конце строки.

– Прекрасное бренди, мистер Коллинз! Сколько с меня за выпивку?

– Что вы, мистер Алекс! – Он даже ладони перед собой выставил для убедительности.

– Простите?..

– За счет заведения!

– Спасибо! – Я дотронулся до края шляпы. – Кстати, мистер Коллинз, если кто-то из этих джентльменов забудет с вами расплатиться, то зайдите к нам в офис. Потолкуем.

– Да, сэр!

– Спокойной ночи, джентльмены, – кивнул парням и вышел. Постоял на веранде, вдыхая свежий вечерний воздух, а потом повернулся и побрел в контору.

На следующий день я проснулся с плохим настроением. Еще бы! Спал в офисе, потому и не выспался. Тело затекло и ломило, будто всю ночь избивали, молотя всем, что попадало под руку. Вышел во двор, разделся до пояса и с наслаждением окунулся в бочку с водой, которая стояла рядом с нашей конюшней. По двору уже шаркал ботинками старик, ворчливо выговаривая своему псу, безродному и такому же дряхлому, как и он сам.

– Доброе утро, мистер!

– Доброе утро, мистер Алекс!

– Будете пить кофе? – отфыркиваясь, как морж, предложил я.

– Кофе?

– Да. Как раз собираюсь варить.

– Вечер выдался непростым, не так ли?

– Уже знаете?

– Весь город знает, – улыбнулся старик.

Если честно, то я первый раз видел его улыбку и поразился, насколько она открытая и добрая.

– Увы, ваш Ривертаун невелик! – развел я руками и начал одеваться.

– Он и ваш тоже. Уже ваш!

– Пожалуй, вы правы… – тут я запнулся. Как-то язык не поворачивался назвать этого старика уличным прозвищем.

– Малыш, – подсказал он, но я отрицательно покачал головой и представился, словно мы виделись впервые:

– Александр Талицкий.

– Хм… – удивленно покосился старик. Потом хмыкнул и тоже представился: – Роберт Грин. К вашим услугам, сэр!

– Рад нашему знакомству, мистер Грин!

– Взаимно.

Если бы я тогда знал, чем обернется это знакомство, то постарался бы избежать этой дружбы. Хотя… кто знает, что лучше и что хуже? Каждый из нас что-то передал друг другу. Нечто неосязаемое, но очень важное. Он стал тем самым «мудрым индейцем» из детских книжек. Человеком, который научил видеть мир другим. Настоящим, без фальши и напускной бравады, под которой часто прячется людская немощность и убогость.

Да, я опять забегаю вперед. Увы, по истечении стольких лет многое стерлось из моей памяти. Канули в Лету некоторые персонажи и события. Эмоции перемешались с фактами, дополняя историю незначительными и совершенно неинтересными для вас мелочами.

Газета, которую удалось купить в книжной лавке, оказалась дешевым бульварным листком. Четырехстраничный номер, отпечатанный на грубой желтоватой бумаге, был забит рекламными объявлениями, глупыми карикатурами и небольшими заметками.

В моем случае – просто кладезь информации. Пусть по крупинкам, но получится собрать картину этого мира. Хотел взглянуть на книги, но людей в лавке было так много, что даже не пытался пробиться к полкам. Купленную газету свернул в трубку и вернулся в контору, оставив чтение на вечер. Тем более что за соседним забором опять мелькала миссис Эшли, поглядывая в мою сторону с таким выражением лица, что молоко на фермах должно было скиснуть. Не дай бог, опять заявится!

Слава богу, мне повезло – ближе к обеду пришел Чак. Да, тот самый кузнец. Он шел медленно, тяжело опираясь на трость, которая выглядела странно на фоне его мощного тела.

– Алекс! Тебя все-таки запрягли? Так и знал, что этим дело и кончится!

– Мог бы и предупредить, – усмехнулся я, когда мы уселись на веранде и вооружились чашками с кофе.

– Зачем? – честно признался Чак. – Чтобы шериф не давал мне покоя, соблазняя этой должностью? Увольте от этой радости! Моя маленькая жена и так достаточно наплакалась, когда меня доставили с двумя дырками. Нет, – твердо сказал он, – я не хочу ее расстраивать! Никогда не откажусь помочь, но работать на город не буду. Мне хватает налоговых скидок.

Я ничего не слышал про скидки и попросил пояснить. Как выяснилось, все добровольные помощники шерифа из числа горожан трудятся не только за идею! Помогая шерифу, они получают приличные скидки при уплате налогов, так что дело выгодное! Особенно, если у тебя есть какой-нибудь бизнес.

– Что слышно про Уильяма Фоули? – спросил я, когда Чак закончил рассказывать.

– Хм… Люди говорят, что он это дело так не оставит. Он очень мстительный, этот Фоули, а шериф не только проредил его банду, но и повесил Джека.

– Джек что, был каким-то особенным?

– Он был правой рукой Фоули! – сказал Чак и ткнул пальцем в небо. – Финансистом, с помощью которого крутились дела в Ривертауне и Брикстоуне. Такое, сам понимаешь, не прощают!

– В Ривертауне? – удивился я. – Вот это новость!

– Да, – кивнул кузнец. – Поговаривают, что Фоули владеет частью некоторых заведений, исправно получая товары и наличные.

– Шериф знает?

– Разумеется, но у него нет доказательств. Горожане не хотят впутываться в эти войны.

– Значит, нас опять ждет какая-нибудь свара?

– Куда же без них! – вздохнул кузнец.

15

Раздался легкий стук в дверь, и послышался голос миссис Грегори:

– Мистер Алекс, к вам пришли посетители!

– Одну минуту, мэм!

Я наскоро стер остатки мыльной пены с физиономии, набросил рубашку и спустился на первый этаж. Во дворе увидел двух парней из числа тех, кто позавчера вечером куролесил в баре Коллинза. Тот самый здоровяк в рабочей блузе и еще один, поменьше размерами, но одетый по той же моде, которая отличает жителей Ривертауна, обитающих где-нибудь на окраине городка. Парни переминались у забора и вежливо отворачивались, чтобы сплюнуть на землю табачную жижу.

– Доброе утро, шериф, – сказал здоровяк. – Меня зовут Кристиан или Большой Крис.

– Алекс Талицкий, – кивнул я и уточнил. – Помощник шерифа. Чем обязан?

– Мы тут с парнями поболтали… Насчет потасовки… Пожалуй, мы немного погорячились с этими ребятами из мастерской Банди.

– Они живы?

– Конечно, сэр! Пару дней поваляются на койке и будут как новенькие.

– Вот и прекрасно. Что-нибудь еще?

– Просто мистер Коллинз сказал, что мы должны сами сказать вам об этом, а иначе он не будет пускать нас в салун.

– Хорошо, я поговорю с ним. Еще что-нибудь?

– Скажите, Алекс… – неожиданно замялся Крис. – Вы и правда начали бы стрелять, выйди из нас кто-нибудь вперед?

– Нет, – покачал головой я, – просто оторвал бы ему ноги и отволок в камеру.

– Вы сумасшедший ублюдок, помощник шерифа! – усмехнулся он.

– Какой есть.

– Заходите как-нибудь в бар, поболтаем.

– Не вопрос.

Парни попрощались и ушли. Нет, с этим миром что-то определенно не так. Я ждал всего чего угодно, даже легкой потасовки, но не замаскированных извинений. Покачал головой и пошел обратно в дом. Вошел и увидел миссис Грегори, которая стояла у окна и спокойно пила кофе из маленькой чашечки, аккуратно придерживая блюдце. Она даже не повернулась на стук двери. Хотел извиниться за беспокойство, вызванное этими визитерами, и уйти, но заметил, что рядом с ней, на столешнице, лежал дробовик, который, как правило, висел над камином. Хм… Что это за новости такие?

– Простите, миссис Грегори…

– Да, мистер Алекс? – Она наконец повернулась и посмотрела на меня.

– Скажите, а зачем вы взяли ружье?

– Ружье? – с некоторым удивлением в голосе спросила она.

– Да, именно ружье. Вот этот дробовик, который лежит рядом с вами.

– Ах, этот… Он немного запылился, и я решила его почистить.

– Понимаю…

– Завтрак будет готов через десять минут. Не опаздывайте.

– Спасибо, миссис Грегори.

Женщина кивнула и ушла на кухню. Я посмотрел на нее и подумал, что ей лет тридцать пять, не больше. У нее хорошая, приятная глазу фигура. Разве что этот чепец, который она носит не снимая, изрядно старит. Дробовик почистить решила. Ну-ну… С ее маниакальной страстью к чистоте, пыль уничтожается раньше, чем попадает в дом. Она просто стояла, пила свой утренний кофе и прикрывала мне спину… Вот такие дела, дамы и господа!

День прошел скучно. Никто, слава богу, никого не убил. Даже драк не было, а если где и были, то нас не звали. Склочная миссис Эшли взяла выходной и даже на своей лужайке не показывалась. Местные коты безбоязненно проникали на ее территорию и подавали знаки своим подружкам, вызывая их на свидания. Орали так, что у меня уши закладывало.

Я вычистил лошадь, пока старый мистер Грин копался с дровами. Он молча колол чурки и лишь иногда, когда попадалась сучковатая колода, ругался сквозь зубы. Даже размахивался с каким-то проникновенным и очень матерным придыханием. Погода не баловала. Если верить старику, то скоро зарядят дожди и Ривертаун превратится в скучное и унылое место.

Вечер выдался довольно прохладным, и мы коротали время у камина под неторопливый, но очень эмоциональный разговор. Ужин был доставлен из соседнего ресторанчика и давно съеден, а мы все сидели и обсуждали какие-то житейские мелочи. Старик Грин занимался камином и чаем, а я разложил на столе арсенал и заканчивал чистить винтовку, проклиная бесчисленное количество ее деталей.

– Запомните одну вещь, – сказал мистер Грин и постучал желтым, прокуренным пальцем по столешнице, – знание спрятано в каждой вещи! Когда-то мир был огромной и прекрасной книгой, пока люди не разучились читать эти великие страницы!

– Люди заняты собой, – пожал плечами я.

– Собой? – неожиданно разозлился старик. – Как бы не так! Думай люди о себе или своих близких, они бы не впутывались в разные сомнительные авантюры, забывая обо всем, кроме жажды наживы!

– Деньги тоже необходимы.

– Без них нельзя, – согласился он, – но люди очень быстро переступают ту невидимую черту, которая отделяет алчность от необходимости. Сначала ты хочешь обеспечить семью, а потом вдруг начинаешь забывать о ней, превращаясь во вьючное животное, которое бредет по жизни лишь с одной целью – деньги! Жена, дети… Они отходят в сторону, и видишь лишь сумму на твоем банковском счету. Это нормально?!

– Нет.

– Вот и я про это… – Он немного помолчал и пошевелил кочергой угли.

Мне чертовски повезло! Роберт Грин оказался просто бесценным открытием! Был неглуп и очень внимателен. Я бы добавил, что образован и начитан, но разговор как-то не коснулся литературы. Если честно – был только рад. Было бы очень неприятно выдать свое незнание местных авторов, чьи цитаты обязан знать каждый, кто хоть изредка открывал книгу.

– Отчасти вы правы, мистер Грин, – сказал я, нарушая затянувшуюся паузу.

– Отчасти?! Пройдет немного времени, и вы поймете, что золото нельзя есть! Скажите, за каким дьяволом вы поперлись искать брата? Денег за это ведь не заплатят? Значит, есть нечто большее, чем деньги? Почему бы не дать дешевое объявление в какую-нибудь газетенку, что мистер Алекс Талицкий разыскивает своего брата? Было бы гораздо проще и не так опасно!

– Все не так просто, мистер Грин… – смутился я.

– Зачем тогда вы отправились в этот долгий путь?

– Как вам сказать…

– В поисках смысла жизни? Поверьте мне, мистер Алекс. Поверьте старому и дряхлому человеку, что настоящая мудрость посетит разум в тот самый момент, когда вы перестанете себя терзать в поисках смысла жизни – и начнете жить! Жить той самой жизнью, которая вам предначертана!

– Мудро подмечено…

– Вот именно! – буркнул старик и тяжело поднялся. – Ладно, я, пожалуй, пойду домой. Вы тоже не засиживайтесь! На днях вернутся Марк со Стивом. Что-то мне подсказывает, что они приедут не с пустыми руками…

– Посмотрим.

– И вот еще что… – Он уже открыл дверь, но остановился на пороге. Несколько секунд молчал, потом кивнул своим мыслям и продолжил: – Будь добр, не лезь на рожон, как это было в баре Коллинза. Никто не оценит этих порывов. Разумеется, кроме гробовщика О’Хары. Не верь старикам, которые говорят, что умереть молодым почетно.

– Это моя работа, мистер Грин.

– Спокойной ночи, мистер Алекс!

Старик со своим псом ушел, а я закончил чистить оружие, налил себе чаю и уселся у камина. Пялился на огонь и думал. Объявление… Не самая плохая идея – дать объявление в газету Брикстоуна. Надо узнать у книготорговца, какая из них самая популярная.

Половина газеты, купленной сегодня утром, давно сгорела в печке, за исключением рекламной странички, которую отложил в сторону, чтобы изучить на досуге. Что вам сказать о местной прессе… Неторопливое, но местами очень любопытное и познавательное чтиво.

Людям, которые привыкли к бешеному ритму нашего мира с его вездесущим интернетом и ежесекундным обновлением новостной ленты, было бы скучно читать сухие заметки из городской жизни Брикстоуна. Разве что вам, как и мне, нужна информация о мире.

Здешние журналисты еще не превратились в представителей одной из самых древнейших профессий! За лживую статейку, размещенную в газете, можно было схлопотать не только по морде, но и пулю. Правда, это уже коснулось правосудия! Адвокаты здесь есть, и вполне успешно сосут кровь из своих клиентов.

Например, в Ривертауне не было ни одного адвоката, но Брикстоун, как ни крути, город побольше, поэтому там все по-взрослому! Суды, долгие тяжбы и журналисты с толстыми блокнотами, успевающие записывать речь прокурора и одновременно следить за коллегами, чтобы те не высмотрели что-нибудь вкусное, ускользнувшее от их взгляда.

На первой странице «Брикстоун кроникл» как раз был размещен небольшой очерк о суде над человеком по имени Сид Кларк. Парень обвинялся в убийстве двенадцати человек. Между прочим, четверо из них были помощниками шерифа. Судя по некоторым фразам из этой статьи, ему повезло, что он дожил до суда. Здешние законники – народ изобретательный, если дело касается мести. Не буду описывать во всех подробностях эти истории, но вы поверьте – они не годятся для послеобеденных бесед и женского общества.

Объявления были незатейливыми. Как правило, легкомысленная рамка с завитушками и заголовок, набранный жирным шрифтом. Прямо как это: «Если вы находитесь под судом…» Ниже сам текст: «…то я именно тот человек, который вам нужен! Если за вами числятся вымогательство, грабеж, намеренный поджог – за моей спиной вам нечего бояться. Я редко проигрываю. Из одиннадцати убийц сумел оправдать девять. Приходите пораньше, и вы избежите ожидания в очереди!»

Вот еще одно, заключенное в траурную рамку: «Ваше дело – умереть! Все остальное мы сделаем сами! Похоронная контора Уильяма Старка. Еще ни один клиент не жаловался на качество нашего товара! Скидки постоянным клиентам и оптовым покупателям».

Чуть ниже – колонка текстовых объявлений. Братья Милтон из конторы «Милтон бразерс», предлагают пиленый лес и бревна. Сухой брус, доски и скамейки для вашего сада. Какая-то миссис Леман продает дойную козу как «источник полезного молока», а мистер Брут предлагает обучить игре на гитаре «всего за пять уроков и две марки».

Скушно, господа…

Напоследок я заметил небольшое рекламное объявление, помещенное в углу странички. Прочитал, и если честно, то даже в глотке пересохло. Какой-то мистер Смит, хозяин магазина верхней одежды, извещал «прелестных клиенток» о летней распродаже… русских соболей из Форт-Росса.

16

– Марка и двадцать пять центов, сэр! – сказал хозяин книжного магазина, когда я озвучил свои пожелания по поводу объявления.

– Однако…

– Объявление будут печатать в течение всей недели! Должен заметить, сэр, что газета «Брикстоун кроникл» выходит три раза в неделю и пользуется большим спросом не только среди горожан! Ее заказывают фермеры, скотоводы и крупные землевладельцы!

– Достаточно, – отмахнулся я. – Когда вы собираетесь в Брикстоун?

– Следующим пароходом. Надо готовиться к зиме, сэр!

– Договорились! – Я написал на четвертушке плотной бумаги текст объявления, добавил марку и немного мелочи. Торговец уверил, что все будет сделано и «ни одна точка не ускользнет от внимания наборщика». Он даже обещал доставить несколько выпусков, чтобы я смог убедиться в исполнении своего заказа.

– Всего доброго, сэр! Заходите, всегда будем рады!

– Обязательно.

Марк со Стивом вернулись сегодня ночью и теперь отсыпались. Правда, перед этим они отвязали от седла избитого мужика лет тридцати и заперли его в камеру. Парень, по всей видимости, здорово набедокурил – с ним не церемонились. Даже лекаря не пригласили. Как я узнал немного позднее, это обычный конокрад, чьи грехи здесь приравнивали к убийству и разбою. Преступник просидел в камере двое суток, дождался суда и отошел в мир иной с помощью петли из пеньковой веревки.

Три следующих недели прошли без приключений, но потом исчезла соседская девочка, и мы с парнями занялись поисками. Добровольные помощники из числа жителей обыскивали берега реки, а мы со Стивом и Марком собирались прогуляться по окрестностям Ривертауна. Уже оседлали лошадей, когда заявился кузнец Чак верхом на кауром жеребце и потребовал выделить ему «делянку» для поисков. План пришлось изменить, и мне досталась западная часть. Не самая плохая, надо заметить. Местность там открытая, если не считать небольших перелесков и зарослей кустарника.

– Алекс, далеко не забирайся, – напутствовал меня шериф.

– Да, сэр.

– Обогнешь заброшенную ферму и возвращайся в город. Мне будет нужна твоя помощь.

– Хорошо, – кивнул я и развернул лошадь.

Шериф хмыкнул и начал что-то обсуждать со Стивом. Они старожилы, и, разумеется, им хватает нескольких слов, чтобы обсудить будущий район поисков, а заодно и выругаться, прикидывая шансы на успех. Чак проводил меня взглядом и даже подмигнул на прощанье.

Я выехал из города, миновал кладбище и через час добрался до заброшенной фермы. Не знаю, почему хозяева ее оставили, но места здесь были красивые. Бревенчатый дом стоял на пригорке в окружении высоких сосен. Одна из них рухнула, проломив крышу и слегка испортив сарай. Осмотрел развалины, девочки, к сожалению, не нашел и отправился дальше.

Еще один перелесок, который просматривался из конца в конец, и я выбрался на равнину. Привстал в стременах, осмотрелся. Пусто… Даже зверья не видно. Неподалеку начинались овраги, в которых часто ломали ноги коровы и лошади, калеча не только себя, но и седоков.

Подъехал поближе и собрался спешиться, как вдруг грохнул выстрел, и меня что-то ударило по руке, обжигая плечо болью. Даже не успел понять, что в меня стреляли! Неловко повернулся в седле, а тут еще лошадь дернулась, и я свалился на землю, усыпанную толстым слоем хвои. Упал, слава богу, ничего не сломав, и дробовика из рук не выпустил.

Охнув от боли, скатился в небольшой овраг, заросший мелким кустарником и поэтому почти незаметный. Лошадь сделала несколько шагов, остановилась и осуждающе тряхнула гривой. Мол, что же ты, дуралей, в седле не держишься? Еще и фыркнула с легким оттенком презрения.

Черт меня побери! Несколько секунд я хлопал глазами, но, слава богу, мне хватило ума не подниматься с земли, а убраться немного в сторону, под защиту зарослей. Разглядывал краснеющий рукав рубашки и злобно шипел, пока не услышал лошадиный топот. Кто-то приближался, и, как мне показалось, этот неизвестный помощи не предложит.

Вот он уже совсем близко.

Звякнула упряжь…

На краю оврага показалась мужская фигура…

Он пригнулся, пытаясь что-то разглядеть на земле или понять, куда делся его законный трофей, который должен был лежать и ждать охотника. Мужчина буркнул что-то неразборчиво-злое, прищурился и опустился на одно колено. Сердце стучало где-то под горлом. Казалось, что оно бьется так громко, что способно заглушить даже выстрел.

Еще удар сердца… еще…

Вот он повернул голову и наконец встретился со мной взглядом. В нем мелькнула легкая досада и даже удивление, смешанное с изрядной порцией злости. Губы растянулись в злорадной успешке, и вот он уже разворачивал винтовку в мою сторону, а я лежал и медлил, как дурак, сжимая в руках дробовик.

Время тянулось медленно и тягуче, как смола, стекающая по дереву.

И все же… я выстрелил первым.

Грохнул выстрел, и парень дернулся, завалился на бок и обмяк. Без каких-нибудь глупых эффектов, приукрашивающих смерть. Без стонов и хрипов. Пороховой дым отнесло в сторону, и я смог рассмотреть свой… трофей.

Нет, никаких рефлексий по поводу убийства не было. Не было ни тошноты, ни раскаяния, о которых так любят рассуждать люди, никогда не стрелявшие в себе подобных. Может, оно должно появиться позднее? Не знаю. Ни сейчас, ни когда-либо потом я не мучился этими чувствами. Даже ночных кошмаров не было. Несмотря на ситуацию, уроки Михалыча не забыл и к телу подходил осторожно, держа мужчину под прицелом. Отбросил ногой его винтовку и вытащил из кобуры револьвер.

Несколько секунд молча смотрел на убитого, а потом облизнул пересохшие губы. Плечо противно ныло. Даже про бинты забыл. Снял шейный платок и перетянул руку, затянув узел зубами. Потом сплюнул и закурил.

Если и можно представить нечто более несуразное, чем наряд убитого мной парня, то с очень большим трудом. Разве что фантазия разыграется от здешнего воздуха. Я смотрел и только глазами хлопал. Фронтирский стимпанк какой-то…

Черный котелок – подходящий головной убор для банковского клерка, но в этой глуши он смотрелся дико и совершенно не к месту. Тем более что на тулье закреплены очки-консервы – черные стекла в толстой латунной оправе.

На левом запястье виднелся широкий кожаный наруч с часами. Вместо привычных в этих краях сапог на ногах были ботинки с высокими – почти до середины икр – берцами. Мыски защищены металлической чашкой.

Одежда на первый взгляд вполне обычная, но есть некоторые детали, которые вызывали искреннее удивление. Края карманов и рукава сюртука в районе локтей были обшиты кожей. Широкий кожаный пояс с бесчисленным количеством карманчиков и блестящих латунных деталей, выглядевших как части неизвестного механизма.

Хищно оскалившийся патронташ с блестящими головками пуль. Я вытащил один патрон и даже хмыкнул. Такой же 30–30 Win, как и у меня. Револьверная кобура украшена пружинкой. Даже обычный «репейник» на шпоре был сделан в виде шестеренки. Бред какой-то… Винчестер, правда со здешним клеймом «Оружейная компания Клемента», дополнен очень длинным – почти в половину ствола – оптическим прицелом. Еще один оптический прибор – подзорную трубу – нашел в кожаном тубусе, который был приторочен к седлу. Вместе с саквояжем, что напоминал докторский чемоданчик.

Смена белья, кусок мыла, бритва… Разные походные мелочи вроде котелка и бронзовой чашки. Кусок вяленого мяса, мешочки с крупой и солью. Пятьдесят патронов для винтовки и двуствольный пистолет, похожий на дерринджер, под револьверный патрон.

Ни документов, ни записной книжки я не нашел. Пришлось отбросить брезгливость и обыскать труп. Карманный хронометр, компас, портсигар с десятком тонких сигар и коробок спичек. В кошельке нашлось двенадцать золотых десяток, немного серебра и три банковских чека на предъявителя, ценой в сто марок каждый.

– Ну и какого черта ты полез на рожон, приятель? – спросил я и поморщился.

Убитый, разумеется, не ответил. Молча валялся на земле, уставившись в небо невидящим взглядом. Я почесал щеку и задумался. По идее, нужно брать этого парня и тащить в город, чтобы достойно предать тело земле. Старик О’Хара только рад будет. С другой стороны, что-то мне подсказывало оставить его здесь и пригласить Марка Брэдли, чтобы тот все осмотрел и принял решение. Перекурив идею, я привязал лошадь незнакомца к дереву и отправился в город…

Марк меня даже не дослушал. Вытолкал из офиса, прихватил Стива Палмера, который как раз вернулся в город и привязывал свою лошадь. Узнав, что мы опять куда-то едем, Стив поморщился, но Брэдли коротко рявкнул, и рыжего помощника словно ветром забросило обратно в седло. Даже кривиться перестал, когда заметил мою руку, перевязанную шейным платком.

Доехали без проблем, и вот уже десять минут шериф пялился на труп и жевал кончик потухшей сигары. Наконец он покачал головой и посмотрел на меня. В его глазах что-то мелькнуло… Нет, это не страх. Если честно, то я даже не знаю, как описать это выражение. Нечто похожее на легкую досаду; мол, жили не тужили – и на́ тебе…

– Когда-нибудь это должно было случиться. – Брэдли сплюнул и поморщился.

– Марк, кто это?

– Это «часовщик»… – сквозь зубы процедил шериф.

– Кто?!

– Обычный, мать его так, «часовщик». Если быть точным, то один из них.

Если честно, то я ничего не понял. Судя по виду Стива Палмера, он тоже. Рыжий молча хлопал глазами, рассматривая лежащий на земле труп. Шериф посмотрел на меня и скривился, будто у него разболелся зуб:

– Черт меня побери! Алекс, какого дьявола он к тебе прицепился?

– Если бы я знал, сэр!

– Ты самый везучий сукин сын, которого я знаю!

– Да, сэр!

– Так… – начал шериф и выругался. Вопреки привычке даже слова перестал растягивать. Обвел нас тяжелым взглядом и, чеканя слова, отдал приказ: – Убитого раздеть! Тело закопать! Вещи сжечь! Оружие и все эти железки – утопить. Лошадь расседлать и отпустить на волю. Все поняли?

– Да.

– Не слышу?!

– Да, сэр!!! – рявкнули мы со Стивом.

– Так-то оно лучше, бездельники, – кивнул Марк и направился к своей лошади. – Я тут немного осмотрюсь, а вы давайте приберитесь и возвращайтесь в город.

– Да, сэр…

– И не дай бог, парни, кому-нибудь обмолвиться про эту дохлую тушку, – сказал шериф и прицелился в нас пальцем, – собственными руками придушу!