Текст книги "Морщинки от улыбки"
Автор книги: Игорь Пахтеев
Жанр: Юмор: прочее, Юмор
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
За мир и дружбу
Серёга целый день ходил по родственникам и друзьям и пил с ними водку. Он не был алкоголиком. Просто Серёга стал счастливым отцом двойни. Мальчика и девочки. Этого дня они с женой Зиной ждали целых десять лет. То ли звёзды не так складывались, то ли они с женой не так ложились, но родить внуков для бабушек и дедушек долго не получалось.
Семьи Сергея и Зины связывали не просто узы сватов и сватий. Всё имело более глубокие корни. Ещё в далёкие 50-десятые годы две девушки учились в МГУ на филологическом факультете. Одна приехала из Харькова, другая из Архангельска. Жили они в общежитии, да ещё и в одной комнате. Хоть и родились в разных местах, но обе были удивительно симпатичными и похожими друг на друга по характеру. Весёлые, общительные, участницы всех университетских праздников и конкурсов. Такие долго не живут… в одиночестве. Уже к третьему курсу у них были официальные женихи. Оба москвичи – Ваня и Коля. Совместные походы в кино, театры и прочие злачные места быстро сдружили всех четверых.
В 1957 году в Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Девушки, хорошо овладевшие за четыре года учёбы вражескими языками, все две недели этого сумасшедшего праздника молодости подрабатывали экскурсоводами и переводчиками. На заработанные деньги уже в августе были отпразднованы сразу две студенческие свадьбы.
В мае следующего года с разницей лишь в несколько дней у обеих пар родились первенцы. Жили по московским меркам не очень далеко друг от друга. Поэтому дружба между родителями постепенно распространилась и на детей – Сергея и Зину.
Судьбу юного поколения решали на большом совете двух семей. Мнение молодёжи никого особо не интересовало. Оба клана уже давно мечтали породниться. По счастью, к тому времени дружба потенциальных жениха и невесты уже давно переросла рамки целомудрия и приличия. Оставалось лишь официально оформить свершившееся.
Пара получилась красивой. Он – высокий с чертами истинного донского казака, будущий инженер-строитель, построивший в последствии не одно замечательное здание. Она – натуральная блондинка скандинавского типа, как и мама, – филолог. Знание нескольких языков позволило ей быстро после окончания университета занять место преподавателя в РУДН.
Но вернёмся к началу нашего рассказа.
На второй день после счастливого события Сергей, купив необходимый по его мнению набор для посещения больницы (цветы, шампанское, коробку конфет и апельсины), явился под окна роддома. Там уже стояли, слегка пошатываясь видимо от переполнявших их высоких чувств, несколько таких же помятых типов. У всех в руках были веники типа «букет счастливчика» и пакет с ранее уже перечисленным набором. И все они, вытянув шеи, пытались разглядеть в окнах второго этажа свою кровиночку, похожую на маленькую мумию в руках жены. Те, у кого родились сыновья, громче других расспрашивали о весе и росте наследника. Они всем своим видом показывали своё превосходство над лохами, получившим пожизненную проблему в виде ещё одной женщины в доме.
Сергей активно влился в этот важный для любого мужчины процесс добывания информации о параметрах полученного продукта и самочувствия товаропроизводителя. Но в отличие от других папаш он почему-то мог лицезреть в окне только светлый лик своей жены. На просьбу показать детей та лишь виновато улыбалась и делала странные движения руками, означающие, видимо, что малыши чем-то о-очень заняты. По причине холодной зимней погоды открывать окна было нельзя. Поэтому после десяти минут такого малопонятного диалога с женой Сергей уже почти отчаялся увидеть новорожденных. Но тут в окне рядом с женой появилась женщина в белом халате, которая властным жестом указала Сергею следовать в дверь приёмного отделения.
Возможность погреться и, если получится, пообщаться с Зиной вдохновила Сергея и он резво заскочил внутрь здания. Вышедшая навстречу женщина представилась главврачом. Она предложила пройти к ней в кабинет.
Разомлевший в тепле Сергей сидел в мягком кресле и ожидал продолжения праздника души и поздравлений с выдающимся результатом его деятельности. Он не замечал напряженного взгляда главврача и шушуканья пары медсёстр, тоже зачем-то приглашённых в кабинет.
Наконец, по мановению руки врача дверь в кабинет опять открылась и на пороге появилась Зина с двумя свёртками в руках. Один был голубой, другой – розовый.
– Зина, солнышко! – этот радостный крик отца заставил оба свёртка громко запищать.
И только сейчас Сергей смог разглядеть своё счастье, которому он вчера так хорошо обмыл копыта. В голубую пелёнку был завёрнут чёрненький мальчик, а в розовую – жёлтенькая девочка.
– Как же так, Зина? – Серёга медленно осел на пол к ногам жены.
* * *
Чем же закончилась эта история? Я не люблю плохих финалов.
Состоялся долгий и серьёзный разговор молодого отца с главным врачом роддома. Была прочитана получасовая лекция на тему наследственности. Двойняшки могут, как походить друг на друга, так и кардинально отличаться чертами лица, цветом волос и глаз, цветом кожи и телосложением. Такая беременность получается в том случае, когда у женщины созревает не одна, а две или больше яйцеклетки. Они оплодотворяются так же двумя разными сперматозоидами. Поэтому у каждого ребёнка получается свой индивидуальный набор генов. Откуда в геноме матери и отца появились гены негра и азиата, возможно, надо спрашивать у родителей пары или даже более дальних их родственников.
* * *
Сергей встречал жену из роддома с большим букетом из чёрных и жёлтых тюльпанов. Ему теперь чувство юмора очень пригодится. Не раз ещё обхохочется.
* * *
А может быть и Зина оказалась не такой уж белой и пушистой, как я о ней думаю? Вполне возможен совершенно другой источник цветных детишек – выпускной вечер в РУДН. Ведь не зря блондинок считают дурами. Ясно лишь одно – предстояли серьёзные разборки дедушки Вани и дедушки Коли со своими бабушками. Вот тебе и дружба народов. Ну, да ладно, – лишь бы не было войны!
Зарница
Природа в августе, наконец, одумалась и решила вернуть жителям центральной России долгожданное лето. На смену дождям, ветру и почти осенней прохладе пришли знойные дни и тёплые ночи. Ожили комары и стаи мошек, подсохли торфяники, в лесу запахло шашлыками и пожарами. Пьяницы, прогульщики и прочие нарушители трудовой дисциплины, которым отпуск перенесли на бархатный ноябрь, воспрянули духом и поспешили получить на местных пляжах и парковых лавочках свою порцию загара. Стали продавать бочковой квас. Появилась надежда на хороший урожай не только риса, но и «нашего всё» – картошки, капусты и производных для изготовления макарон и ржаных сухарей.
Впрочем, ходят упорные слухи, что Гидрометцентр всё-таки взял в свой штат опытного шамана, который должен был умилостивить разбушевавшихся в этом году злых духов природы. За отдельную плату и «Орден за заслуги перед Отечеством» 2-ой степени шаман, якобы, даже обещал навести порчу на работников американского комплекса HAARP, которых не без основания подозревают в проведении секретных экспериментов по управлению климатом. Может это и неправда, но есть свидетели, которые утверждают, что видели собственными глазами, как в здание центрального офиса Гидрометцентра в Большом Предтеченском переулке привозили молодого козла, а из окна на третьем этаже раздавались звуки бубна и горько пахло дымом жертвенного костра.
В это же время в детских лагерях отдыха вместе с лужами высохли и слёзы юных отдыхающих. Резко уменьшилось количество оболтусов, дезертировавших из «мест оздоровления» и позорно вернувшихся раньше положенного срока в родные многоэтажки. А у родителей опять появилось возможность немного пожить без детского присмотра и вспомнить свои подвиги медового месяца.
* * *
Лагерь «Ручеёк» располагался на месте впадения довольно крупного лесного ручья в залив одного из волжских водохранилищ. Чистый песчаный берег, сосновый лес и удалённость от городских выхлопов сделало это место идеальным для детского отдыха. Уже больше сорока лет здесь каждую смену около трёхсот юных бледнолицых «чичако» постепенно превращаются в дружное племя краснокожих. Утренние зарядки, купание, конкурсы и соревнования, двухдневные походы и строевая подготовка – всё было направлено на то, чтобы подготовить растущий детский организм к предстоящим с первого сентября недетским перегрузкам школьной жизни. Последний вечер каждой смены завершался языческими плясками вокруг большого костра и пением под гитару туристических мантр.
Михаил Пахомов – один из тех родителей, которым удалось за двадцать тысяч рублей отправить своё четырнадцатилетнее чадо в лагерь «Ручеёк». Казалось бы, живи теперь и радуйся свободе слова и тела, но прошла всего неделя беззаботной жизни, когда сын Женя позвонил и попросил срочно купить ему хороший бинокль. Михаил попытался ненавязчиво выяснить, для чего сыну вдруг понадобилась такая оптика. В ответ услышал, что то невнятное про предстоящий поход и соревнования. Последним аргументом было – «Здесь у всех нормальных пацанов из старших отрядов уже есть. Один я, – как полное чмо».
Скрипя сердцем и кожаным бумажником, Михаил зашёл в ближайший магазин спорттоваров и купил за полторы тысячи 22-кратный Navigator китайского производства. Хороший или не хороший – судить сложно. Игры голубей на крыше соседней многоэтажки было видно – значит, для игр типа «Зорница» тоже вполне подойдёт.
Сейчас не многие знают, как в своё время была популярна эта военно-патриотическая игра. Миллионы советских мальчишек, разыскивая тайники с подсказками, добывали секретные карты и пытались захватить флаг противника. Ходили в разведку за «языком», а потом изощрённо пытали его щекоткой, чтобы узнать, где находится штаб зелёных. Бегали в атаку с деревянными автоматами, бились в рукопашную и при этом старались сорвать друг у друга с формы пришитые мелкими стежками картонные погоны. Девчонки тоже с удовольствием изображали санинструкторов. Хватали «раненных» и крутили им на голове целые шапки из бинтов. Или в отместку за когда-то измазанное во сне зубной пастой лицо, рисовали зелёнкой замысловатые орнаменты на лбу несчастного бойца.
Все заканчивалось награждением «боевыми» наградами и общим ужином у костра. Кормили кашей из настоящих полевых кухонь. Война войной, а еда – по расписанию.
Михаилу повезло – он застал ещё то время, когда мальчишки четырнадцати лет, играя в войну, пусть даже с деревянным автоматом в руках, совершали порой героические поступки. И это тогда считалось вполне нормальным. А синяки и ссадины после этого никто не прятал и не жалел о порванной рубашке. Поэтому ему очень хотелось, чтобы похожие чувства испытал и его сын, для которого героями до сих пор оставались лишь киношные персонажи американских блокбастеров. Пора пацану уже, наконец, почувствовать свою силу и поверить в себя, ведь очень скоро ему предстоит стать настоящим мужчиной.
Обо всём этом Михаил Пахомов с улыбкой думал пока его старенький Логан, рискуя потерять последнюю честь и рулевую рейку, нырял в ямы и выбоины по некогда асфальтированной дороге в лагерь «Ручеёк». Но Михаил, казалось, этого не замечал. Его душа пела. И время в пути пролетело как-то незаметно.
Ворота лагеря гостеприимно встретили родителя большим замком. По внутреннему регламенту дни для посещений чудесным образом совпадали только с красными днями календаря. Но из будки за забором вышел дежурный и, узнав причину появления нежданного гостя, связался с кем-то по телефону и вызвал Женю Пахомова на «краткосрочное свидание».
Спустя полчаса появился и сам Женя. Радостно повертев в руках новенький бинокль, и пару раз испытав его на дальность, сын чмокнул отца в щёку и побежал назад – где-то в глубине лагеря уже раздавались неумелые звуки горна – сигнал на обед.
Михаил не спешил уезжать. Он решил ещё немного подышать свежим, пропитанным сосновым ароматом, воздухом. Память человека так устроена, что лучше всего события запоминаются в связке с запахами и вкусом. Поэтому стоило ему закрыть глаза, – и он опять превратился в Мишу Пахомова, который бежит по дорожке пионерского лагеря, чтобы занять хорошее место в клубе, – сегодня вечером показывают фильм про битву Мальчиша-Кибальчиша и его друзей против проклятых буржуинов. Весь зал будет смеяться и переживать за юных героев и ненавидеть предателя Плохиша, продавшего Родину за бочку варенья и коробку (не из под факса ли?) печенья.
Звук подъехавшего к воротам автомобиля и запах бензина превратил Мишу опять в Михаила Пахомова. Дежурный из будки куда-то на время отлучился, – и никто не вышел навстречу приехавшему. Из покрытой дорожной пылью машины вылез плотный мужчина средних лет с абсолютно седой головой. Он потянулся, расслабляя уставшие мышцы спины и замер зажмурившись от удовольствия. Возможно, он тоже в это мгновение почувствовал себя мальчишкой из далёкого детства.
Михаил, пользуясь паузой, подошёл поближе и завёл разговор, подобающий ситуации:
– Какое прекрасное здесь место. А воздух – просто лечебный, как бальзам!
– Да, Вы абсолютно правы, – отозвался мужчина, не открывая глаз.
– Вы тоже приехали к своему ребёнку?
– Нет, я начальник этого лагеря. – Мужчина, наконец открыл глаза и приветливо взглянул на собеседника. – Ездил в город на очередное совещание. Мчс-ники с пожарными, медики, омбудсмен – все учат и тут же что-то запрещают. В воду, где глубже метра, – нельзя, на лодках кататься – нельзя, кувшинки рвать – нельзя, за забор – нельзя, костёр разжигать – нельзя, наказывать трудом – нельзя. А чего «льзя»?! Запретить легко. А как сделать отдых детей интересным? И никто не хочет помогать. Вот в этом году на другом берегу залива организовался стихийный нудистский пляж. Со всей области извращенцы собираются. Прошу милицию – уберите, проследите, – ведь дети рядом. А те – не имеем законных оснований ни арестовать, ни выставить постоянный пост. А дети из старших отрядов и даже некоторые вожатые уже все себе бинокли где-то достали. Вместо занятий норовят улизнуть и найти места поудобнее, откуда голозадых лучше видно. Тьфу. Срамота.
* * *
Путь домой показался Михаилу бесконечно долгим. На душе было муторно и он грязно матерился на тех, кто так развалил дорогу и страну. И ещё ему почему-то было очень обидно за Мальчиша-Кибальчиша.
Самоубийца
На краю крыши панельной пятиэтажки стоял молодой человек. Руки его были широко раскинуты в стороны, и он явно хотел в последние минуты своей жизни быть чем-то похожим на всем известную статую Христа в Рио-де-Жанейро.
Он не боялся и всё уже для себя решил, поэтому стоял уверенно, не шатаясь и не размахивая руками. Не сильный, но всё же ощутимый ветер не мог изменить его положения.
Что привело его к краю, – неизвестно, да и не так это важно. Этому могут быть десятки причин: от различных вариаций любовных страданий, до развода на «слабо» или страшной мести по принципу «назло мамке уши отморожу».
Его душа была уже готова взлететь навстречу бесконечности, оставив этому презренному мирку возможность лишь страдать и раскаиваться из-за его безвременного ухода. На его могиле будут всегда лежать живые цветы, а мраморное надгробье не будет просыхать от девичьих слёз.
От предстоящего высокого полёта души отвлекало лишь шарканье метлы дворника, который с изуверской монотонностью разгонял по сторонам тротуара летнюю пыль. С высоты пятого этажа он выглядел жалкой букашкой, недостойной внимания в этот судьбоносный момент.
Высоко в небе, чертя белый след, летел в сторону Архангельска пассажирский самолёт. С многосекундным опозданием до Земли, наконец, дошёл звук двух его мощных двигателей. Дворник прервал свою работу и, задрав голову, стал всматриваться в маленький серебряный самолётик, как будто хотел разглядеть там лица двухсот счастливых пассажиров. Но его взгляд непроизвольно перескочил на фигуру, стоящего на краю крыши человека.
Понять ситуацию как-то по-другому было нельзя. Самоубийца.
– Эй, мудак! Ты, я вижу, тоже полетать решил! Тогда давай вали на ту сторону дома! Там рядом мусорные баки и участок Ахмета, – ему всё равно, – а мне противно будет здесь твои мозги сметать в совок!
Сказав это, дворник отвернулся и опять стал размашисто подметать пыльный асфальт.
Напряжённость и драматизм предстоящего события из галактического размера медленно сдулись до размера розового воздушного шарика. Да и он ещё больше обмяк, когда дворник громко высморкался примерно на то место, где должно было упасть тело самоубийцы.
– Да, пошёл ты! Сам мудак! Дворняшка!
Юноша вдруг стал судорожно ловить равновесие, а потом и вовсе отступил от края крыши.
* * *
Он сделал шаг назад, чтобы, возможно, потом пройти долгую дорогу. И не так важно, куда она ведёт. Можно идти по дороге к храму и сеять по пути зло, можно свернуть на ту, которая ведёт на свалку, но не расставаться с любовью. А можно просто идти, поворачивая то направо, то налево, любить и ненавидеть, – всего понемногу. Каждый выбирает для себя.
* * *
А дворник учился на четвёртом курсе факультета психологии. Пусть добрым и долгим будет его путь.
Эх, дороги…
О российских дорогах и бездорожье за несколько веков русской письменности были написаны многочисленные матерные частушки, грустные песни, философские стихи, а также многотомные уголовные дела. Каждый километр наших дорог покрыт не только асфальтом и солёным потом рабочих, но и толстым слоем украденных бюджетных денег, разбитых бамперов, пробитых колёс и вырванных шаровых. А если сложить всю энергию эмоций и матюгов автомобилистов, то можно вскипятить не один котёл воды, в которой будут вариться большие и маленькие начальники и чиновники от дорожного строительства. Все их разговоры и рапорты о новых технологиях или «чудо наноасфальте», способном твердеть, даже если его положить в лужу или при 20-градусном морозе, до сих пор сводились к банальному воровству из дорожного фонда. Как едко, но метко заметил кто-то из КВНщиков: «Хороший асфальт на дороге не валяется».
Сколько же судеб и жизней разбилось и покалечилось на дорогах нашей великой, но не очень ухоженной страны. Потери сравнимы только с военными. Однако, до победного салюта ещё очень далеко. И награды вряд ли найдут своих героев.
* * *
По заснеженной трассе придерживаясь проторенной колеи – русской зимней дорожной разметки – шёл старенький жигулёнок. По современным понятиям скорость в 60 км/час нельзя выразить как-то иначе, чем словом «шёл». Заднеприводная классика не придаёт уверенности при любой попытке выскочить из колеи, а возраст машины и чувство самосохранения водителя окончательно определяют безопасную скорость движения.
За рулём сидел Алексей Медведев, – простой парень из небольшого российского городка. Всё, что он успел сделать за свои двадцать лет – это окончить школу и отслужить в армии. А что не успел – так это жениться и заработать на свою машину. Поэтому и сидел за рулём отцовской «шестёрки».
Дорога после плавного поворота вышла на дамбу, сдерживающую более двадцати пяти кубических километров льда и воды одного из крупнейших водохранилищ России. Обочины превратились в обрывистые склоны многометровой глубины, а ветер, почувствовав свободу, с удвоенной силой стал бросать снежную позёмку в ветровое стекло.
Чтобы заглушить натужный звук мотора, Алексей прибавил громкость магнитолы. Крис Норман хрипловатым голосом пел песню о девушке, которая ведёт себя как незнакомка и поэтому легко может потерять любовь такого душевного английского парня с гитарой. Знание английского «со словарём» позволяло Лёшке легко фантазировать о смысле песни. И он, ритмично отстукивая пальцами по рулю, видел перед собой не эту заносчивую незнакомку, а почему-то вспоминал последние метры десятикилометрового марш-броска с полной выкладкой на последних учениях его службы. Казалось, ещё шаг – и он сдохнет на той пыльной дороге. Плюнуть бы на всё – и упасть навзничь в придорожную траву, – не война ведь! Но вместо слюны в пересохшем рту песок, а рядом – двадцать таких же, как он внуков деда Васи. И цель одна – дойти и выполнить приказ. И только потом можешь лечь и сдохнуть на обочине. Но не как герой, – а как слабак.
После такого «пикника на обочине» любой тенор будет хрипеть не слабее Джигурды.
В левом зеркале бортовая «Газель» замигала поворотником и пошла на обгон. Заказ – как приказ надо выполнять строго в обозначенное время. И погодные условия – это слабая отмазка для заказчика. Время – деньги. А деньги – смысл жизни бизнесмена.
Снежный вихрь, поднятый «Газелью» на несколько секунд скрыл её от Алексея. А потом, вдруг, всё исчезло. И «Газель» тоже. Алексей затормозил и остановился, включив аварийку.
Грузовик лежал вверх колёсами внизу у основания дамбы. Падая, он нагрёб на себя целую кучу снега, которая полностью скрыла кабину. Алексей быстро достал из багажника раздвижную лопату, которую всегда возил в зимний сезон, надел перчатки и то ли скатился, то ли съехал по склону вниз.
– Эй! Есть кто живой?! Отзовись!
В ответ где-то из-под толщи снега раздался приглушенный звук.
Алексей стал активно откапывать правую дверь «Газели». Морозный снег был не липкий, но его так плотно спрессовало, что понадобилось, наверно минут пять, чтобы освободить достаточную площадь для частичного осмотра и оценки ситуации. Картина, представшая перед ним, не предвещала ничего хорошего. Стало понятно – без помощи спасателей здесь не обойтись. Крыша «Газели» сплющилась и как кепка грузина нависла над капотом. Все стёкла выдавило, измятые двери заклинило, весь салон забит снегом.
Многие ли из нас знают телефон службы спасения? Нет, не тот разрекламированный номер 112, по которому бесстрастный автоответчик предлагает нажать ту или иную кнопочку для соединения с полицией, скорой или пожарной. А тот номер, где находятся суровые мужики, способные вытащить попавшего в беду хоть со дна морского, хоть с горной вершины. Думаю, что совсем не многие. Алексей был тем немногим, в чьём телефоне был сохранён номер МЧС.
На вызов было потрачено ещё три минуты драгоценного времени. Помощь обещали прислать минут через 20. Наверху изредка слышался звук проезжавших мимо машин, но никто не останавливался. Это не говорило о бессердечности людей, – просто крутизна склона не позволяла проезжавшим увидеть всё происходящее внизу.
Алексей продолжил уже руками выковыривать снег из измятой кабины. Время от времени оттуда доносился стон человека.
Вдруг, вместо белого снега появился уже окрашенный свежей кровью. Затем Алексею удалось немного освободить уже саму кровоточащую руку и верхнюю часть тела, зажатого между крышей, сиденьем и рулевой колонкой шофёра. Раненный немного пошевелиться и, вдохнув свежего воздуха, наконец, смог что-то членораздельно сказать:
– Парень, не бросай меня. Не дай сдохнуть.
Алексей взглянул наверх и понял, что подняться на дорогу по крутому склону и рыхлому снегу, чтобы взять из своей машины аптечку, понадобиться слишком много времени. Надо обходиться подручными средствами.
Кровь была тёмная, – значит венозная. Это уже хорошо. Но течёт довольно сильно, – значит, рану надо чем-то зажать. Ничего лучшего не придумав, Алексей лёг на снег, просунул свою руку в кабину и прижал ладонью место кровотечения. Шофёр опять застонал. Чувствовалось, что он теряет сознание.
– Эй, мужик! Ты не отключайся. Нельзя. Давай держись.
– Плохо мне…
– Сейчас подъедут спасатели, – помогут. А ты говори, говори со мной. Нельзя отключаться.
– Я понимаю… Проклятая выбоина… Под снегом её не было видно… Машину кинуло…
Из-под пальцев Алексея хоть уже и не так сильно, но продолжала сочиться кровь раненого. Холод от земли начал постепенно проникать сквозь куртку, но менять позу и отпускать рану было нельзя. Потеря двух литров крови из пяти может уже оказаться опасной для жизни человека.
Шофёр опять замолчал. Его дыхание стало слабеть.
– Мужик! Не спать! Нельзя! Говори со мной!
– О чём?.. В голове всё плывёт… Мысли путаются…
– Тебя как зовут?
– Михаил…
– А я – Лёха… Давай, Миша, будем с тобой что-нибудь петь. Но только ты не отключайся.
Почему Алексей предложить именно петь, он и сам не мог объяснить. Школьные уроки пения были для него самыми нелюбимыми. Учительница была пожилая, и не из красавиц. Работу свою не любила, потому что когда-то мечтала о славе. А жизнь сложилась иначе – и ей пришлось многие годы учить юных оболтусов распевать «Катюшу» и «Ой, мороз, мороз…»
Но сейчас ситуация требовала от Алексея немедленного реагирования, и тут уже было не до любви. И он затянул первые пришедшие в голову строки:
– Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
Михаил вслед за Лёхой стал шёпотом повторять слова песни, которая вполне могла бы стать гимном всех, кто ездил по российским просторам.
Допев до четвёртой строки, Алексей вдруг понял, что совершенно не помнит продолжения песни. Но всё было так в тему и так хорошо эти простые слова ложились на слабое дыхание Михаила, что из снежной ямы снова и снова стало раздаваться на два голоса:
– Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
А где-то далеко, в начале дамбы, уже послышались сирены машин скорой помощи и спасателей.
* * *
Алексей пока ещё не успел жениться и заработать на свою первую машину, но он успел за свою короткую жизнь сделать что-то более важное – он стал человеком, который… Да, просто стал человеком.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?