Текст книги "Путешествие идиота"

Глава 24
ТАМОЖЕННЫЙ БЛЮЗ

Эти люди в форме расспрашивали меня и так и эдак. Все хотели выяснить, с какой целью я прибыл на их планету. Это имперская планета, не колония. Нравы тут строгие. А я не знал, что ответить. Сказал, что мне на Кришнагири надо. Потом мой жетон куда-то сунули. И офицер в темно-синем кителе сделал кислое лицо. Потому как вышло, что у меня два каких-то там «срока» имеются, и я, оказывается, автоматически получил имперское гражданство. И теперь могу кататься куда вздумается. Но ему уж очень меня пускать не хотелось, я чувствовал. И он начал еще всякие вопросы мне задавать. Про то, чем собираюсь заняться на Йорке, потому как на Кришнагири мне с таким «счетом» нипочем не улететь. Спрашивал, какими навыками обладаю. Я ответил, что раньше умел летать. Он смешался отчего-то. Сказал: «Ну да, ну да…». И повел меня в какую-то темную комнату. Там мне приказали раздеться. И положить вещи в «камеру». Я разделся. И положил. Все, в том числе и коробочку. И меня начали чем-то просвечивать. По мне какая-то рамка ездила. И голос мне сообщил, что обнаружено излучение, близкое к рентгеновскому. И предупредил о недружественном воздействии. И меня там долго так и сяк крутили во всяких штуках. Так что мне холодно стало, и кожа мурашками покрылась. И голос спросил, не включить ли ему режим «электронного противодействия». А мне так все надоело, что я ему ответил: «делай что хочешь». Тогда он сказал «Выполнено», и в плечах вдруг защипало. А потом запахло горелым, все эти рамки остановились, зажегся свет и какие-то люди стали бегать вокруг и ругаться друг с другом. А на меня никто внимания не обращал.

И пришел тот же офицер, только еще больше хмурый, и сказал, что у них тут «небольшие неполадки со сканирующей аппаратурой». А я ему ответил: «Долго мне тут еще голым прохлаждаться?». И еще сказал, что я офицер. Капитан Уэллс и все такое. И про планету базирования. Очень уж это на всяких шпаков действовало. Не знаю почему. И офицер этот скис. Начал извиняться. Говорить про какие-то «оперативные сведения». И про коробочку спрашивать. Сказал, что сканирование не выявило никакого содержимого. Спросил, знаю ли я, что она пуста абсолютно, и зачем я ее повсюду с собой таскаю. А я ответил, что это мои «личные вещи» и что я могу с ними делать все, что хочу. И рыться в них никому не позволю. Тут этот офицер с кем-то переглядываться начал. И этот кто-то знаком ему показал: мол, не видишь, не в себе парень. И меня пропустили. И даже одежду отдали. И коробочку. И еще равнодушная женщина мне чего-то едкого в плечо вкатила. Приставила блестящую штуку, и – пшик! «Прививка, сэр»,– так она мне сказала. А я спросить ничего у нее не успел, как она уже следующего из очереди обрабатывала. И бегущая по полу стрелка мне дорогу к челноку показала. А там у меня снова денег попросили. Без этого в челнок никого не пускали. И тут я обнаружил, что за мной уже не один человек наблюдает, а два. Который второй, тот делает вид, что он тут работает. С каким-то толстым шлангом туда-сюда ходит. И голос мне подтвердил, что да, точно, двое. Да еще и излучение какое-то сканирующее обнаружил. И какой-то «пассивный радиоисточник» на мне. В области шеи. И что источник этот меня «демаскирует». Порекомендовал «нейтрализовать». Я плечами только пожал. Мне-то что. У меня Мишель из головы не шла. То, как она плакала. И Лив. Совсем я запутался. Плохо быть не таким, как все. И голос сообщил, что «демаскирующий фактор нейтрализован». И я уселся в удобное кресло и пристегнулся ремнями. Потому что на этом челноке тоже была улыбчивая девушка в красивой синей пилотке, и мне не хотелось ее расстраивать, как было в прошлый раз. Сегодня-то я точно не буду песни петь.

А маленький мужчина сел в самом последнем ряду. Сзади меня. Я видел. И перед самым закрытием шлюза в челнок тот самый человек, что шланги по коридору тягал, вбежал, запыхавшись. Наверное, он здорово расстроился из-за той маленькой штучки, что была на мне и перестала работать. И тоже на заднем ряду уселся. Места там какие-то особые, что ли? А потом что-то зашипело, и у меня заложило уши. И пол под ногами задрожал. И мы полетели.

Глава 25
ПРИЯТНОЕ МЕСТЕЧКО, ИЛИ ВНОВЬ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК

Йорк оказался каким-то вонючим. То есть не то, чтобы он отвратительно пах, нет. Просто у него был свой особый запах. Так водоросли мокрые пахнут, когда на солнце долго полежат. Как я потом узнал – это запах болот. Весь этот имперский Йорк – сплошные соленые болота. Тут даже моря ни одного нет. И рек. И даже озер. Тоже мне, планета. И чего они тут все нос задирают?

И еще шел дождь. Противно так моросил сверху. И народу вокруг было, несмотря на то, что ночь,– просто жуть. Такую прорву я даже на орбитальной станции не видел. Я как вышел из автобуса, что нас от челнока отвез, так и ошалел. Стою себе и понять ничего не могу. Как тут люди живут? Сплошной муравейник. Все куда-то бегут, толкаются. Крик стоит – что на твоей распродаже. И рядом что-то огромное, черное, все в каких-то круглых заворотах, в огнях, голову вверх поднимешь – едва верхушку видно. Я догадался, что это здание вокзала. И все, кто из автобуса со мной вышли, тоже куда-то побежали. Сразу в толпу влились. И я один остался. То есть не совсем один, конечно. Меня все время толкал кто-то, люди вокруг так и суетились. Ну и те двое, что за мной ходят, тоже недалеко были. Один делал вид, что читал большие буквы, которые в небе вспыхивали. Это называется «реклама». А другой вроде как в толпе кого-то искал. И при этом все время нечаянно на меня смотрел. И мне это перестало нравиться, а еще я тут не знал никого, и поговорить тут не с кем. И я к ним подошел. Я сказал им:

– Ребята, а чего вы за мной все время ходите?

И тот, что со шлангами раньше был, сделал удивленное лицо и спросил:

– Простите, это вы мне, сэр?

Но как-то неправильно он удивился. Даже мне это заметно стало. А маленький человек в сером плаще сразу глазами забегал, сначала на меня, а потом на того, другого человека, который как бы тут работает. У которого эмблема большая на куртке и кепка фирменная с козырьком. И еще он испугался. Будто я ему невесть что сказал. Пробурчал чего-то и в толпу шмыгнул. И я решил, что если они не хотят со мной разговаривать, то не очень-то и надо. Может, им нравится из себя дурачков строить. Знали бы они, что чувствуешь, когда на самом деле такой и есть, нипочем бы себя не стали так вести. Точно вам говорю.

А потом я решил, что нужно куда-то ехать. И начал думать – куда именно. Я ведь тут не знал никого. И что делать дальше, тоже не знал. Хорошо бы тут такого же доброго человека встретить, как Анупам. Хотя вряд ли мне так повезет. Люди тут все какие-то озабоченные. Посмотрят на тебя равнодушно и дальше спешат. Нет им дела ни до кого, кроме себя. Но тут я ошибся. Потому что следующий человек, который на меня наткнулся, глянул на меня из-под мокрой кепки и спросил:

– Не желаете уехать до столицы, сэр? Очень недорого!– тут он сделал паузу, посмотрел на меня внимате-льно и добавил: – Для вас всего сто кредитов, сэр! Это большая скидка. Эти летучие такси с вас втридорога сдерут, сэр!

Мне показалось, что он не от радости улыбается. И вовсе ему невесело со мной тут разговаривать. И что он это вроде как по обязанности делает. И сам не верит тому, что говорит. Но другие люди и того хуже были. И я согласился.

Потом мы долго куда-то шли сквозь толпу, обходили здоровущие автобусы и разноцветные машины, много-много машин, я часто запинался или на кого-нибудь наталкивался, это все оттого, что меня все время фонари яркие слепили. Как-то они тут устроены, что больше в глаза светят, чем на дорогу. И иногда прямо над самой головой с шумом пролетали мокрые блестящие машины. Совсем как настоящие, только без колес. Так низко летали, что мне хотелось голову спрятать.

И человек, тот, что в форменной кепке и с эмблемой, далеко позади остался. И сказал будто сам себе: «Объект обнаружил наблюдение. Перехожу на дистанционное слежение. Обнаружено преследование объекта группой невыясненных лиц. Канал восемь-девять задействован на сопровождение. Запрашиваю силовую поддержку по ориентиру на мой маяк». И еще много чего, но я и половины не понял. Хотя и услышал все, до последнего слова. И еще голос внутри снова меня предупредил о недружественном внимании. И об объектах сопровождения, обладающих точечным радиоизлучением и классифицированных как «биоэлектронные системы слежения типа „мошка“. Но я внимания на него не обратил. Потому что к тому времени мы добрались до машины наконец. И поехали.

Ехать было поначалу интересно. Шоссе все ярко освещено, и широченное – ужас! Я такой широкой дороги никогда не видел. И машин вокруг – море. Повсюду – слева, справа, впереди, сзади. Кажется, руку высуни из окна– и можно соседнюю машину потрогать. И все они тоже огнями сияют, и на их боках свет играет. В общем, ярко все было поначалу. А потом стало скучно. Мы все едем и едем, и машины вокруг тоже – все едут и едут, а дождь сверху все моросит, и вокруг все одно и то же. Или какие-то лужи с травой, или высокие корявые деревья, которые как будто на цыпочках стоят. Потому что под ними – тоже вода. Так мы и ехали – вода и деревья, деревья и вода. Совсем мне тут не понравилось.

А водитель всю дорогу болтал, будто у него рот не закрывался. Говорил про то, какая сегодня хорошая погода. И еще, что вода подешевеет, потому что дождь уже неделю идет и резервуары наполнились. И машиной своей хвастался. Типа – запросто все триста идет, и мокрая дорога ей нипочем, вот только поток плотный, а то бы он меня вмиг домчал. По всему видно – я человек солидный и потому тороплюсь в Плим. На деловую встречу, не иначе. А я его слушал и молча головой кивал. Сначала-то я отвечать ему пытался, но быстро понял, что он вовсе не со мной говорит, а как бы сам с собой. Привычка у него такая. К тому же я не очень люблю разговаривать с людьми, которые врут. А этот врет на каждом шагу. Вот, к примеру, он сказал, что погода замечательная. Как будто я не вижу, как с неба противная морось сыплется. Так что ехать мне быстро надоело. И скорее уже хотелось в этот их Плим – столицу то есть– попасть.

– Вам в гостиницу, сэр? – так меня этот водитель спросил.

А я не знал, что ему ответить. Голос мне подсказал, что гостиница – место такое, где можно жить какое-то время. Тогда я кивнул. А водитель начал расписывать какого-то пьяного токаря, говорил, что это в хорошем тихом районе, и недорого, и полный пансион, и постояльцы все сплошь такие, как я, люди солидные и при деньгах. Тут я понял, что «Пьяный токарь» – название такое. Только вот, если там все такие, как я, жить там не слишком здорово будет. Так я подумал. Но водитель все равно меня не слушал и расписывать всякие штуки продолжал – и девочек каких-то, и персонал, и чистые номера, и приветливых соседей. Чтобы он от меня отстал, я просто кивал молча. И слушать его перестал.

Так мы ехали, ехали и наконец подъехали к этому их Плиму. Одно хорошо – луж в нем не было. И деревьев. А то я уже начал бояться, что мне среди этих луж жить придется. А так все каменное вокруг: и дома, и дороги. Даже фонарные столбы и те были каменные. И дома становились все выше и выше, пока я совсем их верхушек видеть не перестал, но тут машина свернула, и мы поехали в место, где дома были поменьше. И так мы еще долго куда-то сворачивали, а потом еще и еще, и по кругу ездили, и у меня совсем уже голова кружиться стала, так мы кружили. Место, где мы ехали, было не очень красивым. Улочки все узкие и почему-то без фонарей. И машин тут не было. Дома стали все низкие, одинаковые и часто без окон. А водитель все болтать продолжал и уже начал врать про то, как лучшим постояльцам бесплатную еду из ресторана прямо в номер приносят.

Тут голос внутри сказал мне, что обнаружено недружественное наблюдение. Он так часто стал это говорить в последнее время, что я даже привык. И внимания не обращал. Пусть себе говорит, если ему так нравится. Только водитель будто услышал его. Говорить стал урывками и как-то бессвязно. И все назад оглядывался. То на меня, то в окно. А потом и вовсе замолчал. И давай себе руль крутить. Мотор у машины взревел. Дома по сторонам стали так быстро мелькать, что у меня в глазах зарябило. А еще я увидел, как за нами другая машина едет. Потому что ее свет все время на меня попадал. Только мы свернем куда, и она за нами. И снова яркий свет в окно. И так мы долго ездили, и вот уже я заметил, как за нами не одна, а целых две машины едут. И фарами нам мигают. Водитель мой совсем сдулся. Сгорбился, голову в плечи втянул, зубы сцепил и так рулил, что меня чуть не стошнило. Только те машины все ближе были. И вот он не выдержал и так мне сказал:

– Знаете, мистер, меня ваши дела не касаются. Я простой водила. Ничего не видел, ничего не слышал. Давайте-ка я вас от греха подальше за поворотом сброшу, а?

И я понял, что он сильно боится. И тех, кто сзади едет, и меня тоже. Меня даже больше. Когда я коробочку свою поднял, чтобы она по сиденью не прыгала, он сразу испариной покрылся. И так повернул, что я на бок свалился. И тут дверь распахнулась, и я на улицу выкатился. Прямо под дождь. Хорошо хоть, что коробочку успел к себе прижать, а не то потерял бы ее, точно вам говорю. А мотор взревел, и такси умчалось. И я в темноте между домами лежать остался. Правда, тут же мимо с шумом те две машины пронеслись. Чуть меня не задели. И пока я вставал, впереди какая-то суматоха началась. Из-за домов как затрещит что-то! И потом – БУХ! И светло на мгновение стало. И потом сверху что-то громко загудело. Когда я вышел на дорогу посмотреть, что случилось, то за углом увидел, как мое такси в стену врезалось. И все в дырках каких-то. А рядом с ним те две машины, что за нами ехали. Только они все разворочены были и горели. А сверху большая летучая штука опускалась. И из нее люди выпрыгивали и к такси бежали. И еще из этой штуки что-то громко трещало. И те машины, которые горели, от этого все время подпрыгивали. В общем, я подумал: здорово, наверное, что меня в том такси не оказалось. И еще – люди тут какие-то странные. И пошел себе в другую сторону. Только грязь с себя отряхнул. Решил – нечего тут стоять, а то и мне тоже достанется. Одно хорошо: маленького человека, что всюду за мной ходил, я больше никогда не видел.

Глава 26
ТЯГА К НЕПРИЯТНОСТЯМ

Этот город – Плим, скажу я вам, вовсе не тот пригород, в котором я привык гулять. Я больше часа бродил в темноте под дождем и никого не встретил. С неба все сыпало и сыпало. И я окончательно промок. И к тому же, два раза по колено провалился в какие-то ямы, которые с виду выглядели как маленькие лужицы. Что тут поделаешь. Не везет мне в последнее время.

А потом я куда-то вышел. На улицу, по которой иногда машины ездили. К этому времени стало уже почти светло. То есть не так, как обычно светло бывает,– просто один край неба стал немного ярче, чем остальные. А так – как была над головой темно-серая пелена, так и осталась. Тут и неба-то нормального нет, на их имперском Йорке. Бедные люди. Думаю, если бы они увидели небо на Джорджии, то нипочем не захотели бы тут оставаться.

Люди мне тоже стали встречаться, только они все больше куда-нибудь норовили шмыгнуть и исчезнуть раньше, чем я у них дорогу спросить мог. Тут повсюду какие-то темные проходы, двери, лестницы. Я вроде бы чувствую, что люди вокруг есть, но никак не могу ни с кем из них близко столкнуться. Только однажды парень на маленьком двухколесном устройстве совсем близко проехал, так, что меня его фара ослепила, а потом возле угла остановился, чем-то к столбу свою машинку привязал и тоже куда-то нырнул.

И тут ко мне вежливый мужчина подошел. Сказал, что сразу понял, что я тут новичок и что у меня затруднения. И помочь предложил. Он мне сразу не понравился, потому что внутри у него недоброе таилось. И улыбка у него была фальшивой, будто приклеенной. Но вокруг никого, а я в этом их Плиме ничего не знаю. И еще я есть захотел. И спать. Поэтому я спросил у него, где тут можно поесть и выспаться. А он улыбнулся и сказал, что нет ничего проще. Что тут рядом. И он меня может проводить. И я за ним двинулся, а он шел впереди, улыбался и все время на меня оглядывался. А голос снова сказал о скрытом сканировании. И еще, что ментальный фон объекта отрицательный. Будто я сам не понял. Но уж больно у меня живот от голода подвело. Как будто не ел целую вечность. И так мы сначала улицу перешли и в один переулок свернули, а потом в другой, где стены над головой почти смыкались. И голос меня предупредил, что отрицательный ментальный фон усиливается. Да я и сам понял, что дело нечисто. Даже такому, как я, стало ясно, что дела плохи, когда сзади из дверей двое вышли и дорогу мне загородили, а мой проводник повернулся и улыбаться перестал. И сказал ласково почти:

– Ты не бойся, дружок. Сейчас я тебя отвезу туда, где никогда есть не хочется. И спать в тепле можно вволю. Хоть целый день. И штучку мне свою отдай. Зачем она тебе?

Только у меня от его ласкового голоса мурашки по спине побежали. Я хотел пройти, но он меня крепко ухватил за плечо и к мокрой стене прижал. Я понял, что он хочет коробочку мою отнять. И рванулся. Оказывается, я сильный, потому что мужчина от меня далеко отлетел. Но двое других ко мне бросились. И один нож узкий достал. И опять я железным стал. Таким тяжелым, словами не передать. И тому, кто с ножом, рукой своей, той, что как бревно, в грудь ткнул. Со страху не рассчитал, наверное. Потому что человека этого так назад отбросило, что у него зубы на лету лязгнули. И еще он сильно ударился спиной о стену и в лужу упал. И голос мне доложил, что объект выведен из строя. Но тут ко мне двое других «объектов» кинулись с двух сторон и давай меня кулаками молотить, да так, что я едва успевал им плечи подставлять. И еще двое откуда-то выбежали. И я стал крутиться, как волчок. И на колено приседать. Толкать плечом. Ногами их бить. И даже головой. Они все упорные были и сильно на меня сердились, будто я их обидел чем, но я все равно был прочнее. Потому что когда они меня били, от меня их кулаки отскакивали. А когда я их – у них внутри что-то хрустело. Вот только коробочка мне здорово мешала, и я боялся ее отпустить, чтобы не потерять. И чтобы в луже не вымочить. Уж больно кругом воды много было. А так мне даже хорошо тут стало. В этом их Плиме. Я почему-то почувствовал себя непобедимым. И внутри поселился какой-то задор. Мне стала нравиться эта «акция», как ее голос обозвал. И приехала машина, и оттуда выбежали еще люди и тоже на меня сердились, и в драку на меня бросились. А я к тому времени совсем один остался: все, кто на меня сердился до этого, уже у стен лежали. Я же говорил – хрупкие они какие-то были. И я засмеялся, будто во сне, и снова начал крутиться и руками размахивать. И эти люди тоже хрустели. А потом голос предупредил, что обнаружено «оружие неконтактного действия», но уже поздно было, потому что вдруг сверкнуло что-то, и руки-ноги у меня стали вялыми, будто из картона, а вовсе не из железа. А голос сообщил, что система восстановления задействована. И меня схватили и в машину поволокли. А я только одно и мог, что за коробочку свою цепляться, чтобы ее не потерять.

И парень этот, что с маленькой машинкой, он как раз ее от столба отвязывал, увидел нас и рукой мне махнул. И крикнул непонятное: «Сваливаем!» А я догадался, что это он мне помочь хочет. И из последних сил толкнул тех, кто меня тащил, и к нему побежал. И сел сзади него на сиденье. И за парня крепко ухватился. Потому что больше не за что было. Машинка называлась «мотороллер». Она застрекотала, и мы поехали. А люди эти сзади бежали и ругались. А потом стали нас на машине догонять. А парень, что впереди меня сидел, вдруг завизжал тоненько, как кролик, так, что я сразу понял, как ему страшно, и мы в какую-то узкую щель с ходу юркнули. И машина за нами проехать не смогла.

Так мы по всяким узким щелям еще долго петляли и наконец в какое-то место приехали. И я сказал этому парню «спасибо». И еще мне очень жалко было, что у тех людей оказалось это самое «неконтактное оружие», потому что мне понравилось так драться, и я бы еще руками помахал. Как странно. Я за собой такого раньше не замечал.

И когда я ему «спасибо» сказал, вдруг почувствовал, что болит у меня все неимоверно. И одежда кое-где порвана. И говорить трудно, потому что губы от крови склеились. И нос совсем не дышит. Что-то у меня опять неправильно вышло. Потому что, когда дрался, я был железным и боли не чувствовал. А когда перестал, стал снова из кожи и оказался весь побитый. В следующий раз нипочем таким дураком не буду.

Мы стояли во дворике какого-то дома. Тут тоже, как и везде, все было каменное. Весь этот Плим – сплошь серый камень. И вода текла по лицу, и мне всюду щипало. А парень этот, что меня спас, сказал, что дурак он последний, что ввязался во всю эту «хрень». И что «кодла» его теперь «вычислит». А если не вычислит, то «капнет смотрящему». А у того «дело туго стоит». И ему тогда «кранты». В общем, много всего непонятного мне сказал. И даже голос внутри не слишком мне помог. Я заметил: он норовит подсказать там, где не нужно. А где нужно – становится такой же недоумок, как и я.

– Куда теперь пойдешь? – так меня парень спросил.

– Не знаю. Я тут не был никогда.

– Ты приезжий, что ли? Тогда все ясно. А я-то гадаю – как ты умудрился на трансферов нарваться?

– На кого?

– Те, кто тебя уволочь пытался, это же трансферы. Поставщики органов в подпольные клиники. В нормальных больницах тебе что хошь вырастят, были бы деньги. Даже голову, ежели заплатить сможешь. А у всякой шпаны с деньгами швах. Вот и приходится покупать готовые запчасти по дешевке. Смотри.– И тут он мне свою руку показал. И я удивился. Потому что парень был весь смуглым и черноволосым, совсем как Анупам. А одна кисть у него оказалась белой. Ну, абсолютно. Почти как у меня. И еще она была больше другой, той, у которой цвет нормальный.

– Год назад в аварию попал, руку раздробило. А мне без руки никак. Без руки трудно. Если в больницу – тыщ пять слупили бы за новую. А так – всего семь сотен и снова как новенький. А что цвет другой, так даже прикольнее. Девочкам нравится, когда я разноцветный. Знаешь, какие у меня киски! М-м-м-м…– и парень сладко зажмурился.– Тебя зовут-то как?

– Я Юджин. Уэллс. Капитан…– и язык прикусил. Не то это место, чтобы по полной форме представляться.

– Капитан? Дела…– почесал макушку парень.– А я Васу. Ты по всему деловой бобер. И прикид у тебя клевый… Слушай, кэп, а бабки у тебя е?

– Бабки?

– Ну, тугрики, хрусты, капуста, зелень, крошево,– парень нахмурил лоб, досадуя на мою непонятливость.– Эти, как их – деньги!

– Деньги? Деньги есть. Вот,– и я ему свой жетон показал.

– У нас тут все больше нал гуляет. Но и такое дерьмо тоже сгодится. Слушай, а может, ты того – курьер? – И он на коробочку мою показал.

– Да нет. Я Юджин…

– А чего тогда там у тебя? Чего ты с барахлом под мышкой по улицам таскаешься? Может, тебя из-за груза прижали? Трансферы этим делом тоже промышляют. Если у тебя порошок, могут и пощекотать, точно,– и стал на меня смотреть пристально.

Тогда я сказал, что это просто личные вещи. И почему-то смутился. Будто обманул его.

– Ну как хочешь,– немного обиделся парень. Помолчал.– Тебе на улицу никак сейчас. Засекут. Или копы словят, или на бригаду какую нарвешься. Одно слово – мясо. Ты вот что: хату мою оплатишь – пригляжу за тобой. Идет?

И мне показалось, что Васу мне помощь предложил. Не разобрал, какую именно, но то, что он не злой,– это точно. Все вокруг не слишком меня любят. Я заметил: всегда мне злые люди встречаются. Но иногда попадаются добрые. И тогда становится не так грустно. Всюду можно встретить человека, что тебе помощь предложит. Даже когда не ждешь. Отчего так, я не знаю. Но это здорово. И я кивнул. И мы взяли этот «мотороллер» и понесли куда-то вверх по лестнице. И пока шли, я все думал, что буду стараться всем помогать. Попадет кто-нибудь в беду, а я ему помогу. И человек про меня будет думать хорошее. Мне нравится, когда про меня так думают. Мне тогда самому становится здорово – словами не описать. А Васу по дороге все говорил:

– Смотрящему отстегнуть надо. Это перво-наперво. Много не надо, а то подумает, что ты крутой перец, не отмажешься. Потом «ящерицам» – они этот район держат. Они чужих не любят, но коли баблом поделишься, мешать не станут. И чужих не пустят. Потом мусорам. Те пожаднее, ежели дашь раз, будут все время цепляться, пока все не вытянут. И не дать нельзя. Враз дубинкой ткнут и в камеру. А оттуда трансферам продадут. Тут у нас бизнес круто замешан.

А я ни слова не понимал. Только под ноги смотрел. Темно тут было. И еще – болело все. И руки, и ноги. И голова. Когда к дверям пришли, оказалось, что у меня все кулаки в кровь сбиты.

– Вот тут я и живу. Нравится хата? – Так Васу сказал, когда мы в дверь вошли. Под самой крышей. Даже слышно было, как над головой дождь шумел.

И я огляделся. Непривычно тут все как-то. Стен нет, один только потолок, и тот наклонный. На полу кровать, совсем как у меня дома, только без ножек. В углу большой визор. За прозрачной шторкой душ. Мягкая солома какая-то на полу. Это ковер такой странный. И узкое окно вверху. А из окна видны дома. И дождевая вода по стеклам струится. Я подошел к окну и носом к стеклу прижался. Совсем как у себя дома. Стекло холодное было. Такое привычное.

– Нравится,– так я ему ответил.

А голос внутри сказал, что обнаружено «спутниковое сканирование». Ну и пусть. Я уже привыкать к нему начал. Не так уж он мне и мешает. Когда вокруг никого, с ним даже поговорить можно. И он меня понимает. А я его. Кроме случаев, когда он непонятные слова говорит. Наверное, у него тоже не все в порядке с головой. Совсем как у меня. Поэтому я на него и не сержусь.