Текст книги "Банда Гимназиста"

Действительно, что в сравнении с освобождением мирового пролетариата чтение романов, любовные интрижки или даже командование взводом солдат? Мелочь… Не зря большевистские вожди пытаются охватить влиянием своей партии всю молодежь страны! Понимают, хитрые правители, что завтра власть будет в руках у тех, кто сможет управлять могучим молодым океаном. Потому и проникнута вся резолюция XIII съезда призывами к работе с молодежью, к выдвижению молодых на руководящие посты, к обучению их думать и работать по-ленински… М-да, хорошо еще, что попадаются такие, как Венька, иначе – держись! Готовься к новому военному коммунизму…»

Глава XIX

Дежурная медсестра приемного покоя слегка удивилась виду посетителей, пожелавших навестить поступившую накануне больную Катерину Мещерякову. Тот, что постарше, высокий подтянутый молодец в военной форме, казался вполне респектабельным советским гражданином; его спутник, нахальный и разбитной парнишка лет четырнадцати, выглядел рядом со старшим товарищем нелепо.

Посетителей проводили в палату, где находилась больная. Ее поместили в углу, отгородив от пятерых взрослых соседок занавесом из простыни. Заслышав шаги у кровати, Катенька открыла глаза и увидела Змея и того самого человека, что догонял ее в затоне.

– Привет, Катюша, – снимая кепку, улыбнулся Мишка.

Она недоуменно покосилась на Рябинина и прошептала:

– Здрась-те.

– Не пугайся, – усаживаясь на краешек кровати, успокоил ее Змей. – Это – товарищ Андрей, он помог мне устроить тебя в больницу. Ты была в беспамятстве, потому и не помнишь.

Андрей приблизился и поклонился:

– Вижу, вам уже лучше. Еще несколько дней, и снова будете играть и веселиться. А мы, со своей стороны, обещаем вам шоколад и пирожные.

Катенька смущенно покраснела.

– Ну как ты здесь? Не обижают? – доставая из-за пазухи бумажный пакет со сладостями, справился Змей.

– Все хорошо, Миша, – ответила Катенька. – Доктора ласковые. И соседки добрые. Мне уже легче, голова не горит.

– Кормят, надеюсь, сносно? – спросил Рябинин.

– Ага. Кашу дают, молоко. Только мне неохота – глотать больно.

– Питаться необходимо, – посоветовал Андрей. – Вам, Катерина, понадобятся силы. Не будете есть – так и останетесь здесь лежать до Нового года.

Он глянул на напряженную спину Змея и стал прощаться:

– Вы, ребята, беседуйте, а я пойду на крылечко, покурить. Выздоравливайте, Катенька, мы с Мишей будем заходить каждый день.

Змей вышел из больницы счастливым и удовлетворенным.

– Ну, глядишь, дня через три и выпишут, натурально! – он хлопнул в ладоши.

– Не торопись, ангина – вещь коварная, – предостерег Рябинин. – Девочке еще долгое время будет нужен уход и забота, потому шалаш на реке – не самое подходящее для нее жилище.

Мишка тяжело вздохнул:

– Придется вернуть ее в детдом. Пусть учится. Хватит уж ей кочевать.

– Давно она «в бегах»?

– С весны. Когда стало худо с продуктами, многие приютские подались на волю. В этом гнилом детдоме и так-то жрать нечего, а по весне и вовсе братву декофт пришпиливает [114]114
  Декофт пришпилить (жарг.) – голодать.


[Закрыть]. Заведующий – натуральное падло, демон жестокий [115]115
  Демон жестокий (жарг.) – безнравственный человек.


[Закрыть], ворует, гад, припасы. Катюха – она, вообще, девчонка домашняя, раньше в побег никогда не уходила. Так уж вот получилось, сошлись мы по-приятельски, осталась она при мне. Не могу я ее бросить, беззащитная она какая-то, тонюсенькая… Наши-то, вольные девчата, – те шустрые, оборотистые. Как поднимут бузу – любого фраера взять на характер [116]116
  Взять на характер (жарг.) – запугать.


[Закрыть] смогут, натурально. А Катюша не такая! Тихая, все думает о чем-то. Ну, а если развеселится – держись! Сумеет и спеть, и сплясать. Ей бы в артистки пойти, она способная. Не верите – у ребят спросите.

– Верю, – улыбнулся Андрей и стал прощаться.

Им с Непециным еще предстоял визит к марафетчику Аптекарю.

* * *

Непецин поджидал Андрея на углу Коминтерна и Красной армии: Аптекарь жил неподалеку, на улице Луговой.

Поглядев на мокрое от пота лицо начальника, Борис Борисович пошутил:

– Вы прямо как из парной, товарищ Рябинин!

– Торопился, боялся не успеть, – утирая лоб, отозвался Андрей. – Выполнял общественно-полезную нагрузку.

– Ну так зайдем в пивную, примем по кружечке, – предложил Непецин.

Они спустились вниз по улице Коминтерна и расположились в уютной пивной Товаркова. Несмотря на урочный час, посетителей в заведении оказалось немного. Непецин принес две кружки и тарелку соленых сушек, пожелал Рябинину успешной службы в ГПУ и принялся за пиво. Сделав несколько глотков, он отставил кружку:

– Хорошо!

– В самом деле, отменное пиво, – согласился Андрей.

Приметив кого-то в сторонке, Борис Борисович рассмеялся:

– Посмотрите-ка туда, Андрей Николаевич! Видите во-он того нищего полудурка?

– В рваном армяке?

– Ага. С виду – круглый идиот от рождения. Ан, нет, он – пример наказания Божия за преступление!

– Да ну?

– Истинно говорю. Этот юродивый бродяга – Семка Червяк, бывший вор-могильщик.

– Могильщик? – надкусывая сушку, переспросил Андрей.

– Именно, тот, что совершает кражи из могил.

– И такие есть? – удивился Рябинин.

– Кого только у нас нет! – хмыкнул Непецин. – Этот самый Червяк когда-то подвизался в шайке мародеров, а потом так и не смог работать без присутствия рядом мертвеца.

Шучу. Но факт есть факт: стал Семка грабить могилы. И вот в апреле 1921 года случилось у одного местного богатея несчастье – померла в расцвете лет красавица-дочка. Отец был при старом режиме гильдийным купцом, потом, конечно, денежки пришлось отдать в пользу неимущих классов, но кое-что осталось.

Приходишь к нему, бывало, с обыском, – он плачется, прибедняется, на судьбу жалуется. Сильно его не притесняли, потому как жил старик тихо, не бунтовал. Жена купца долгие годы не рожала, оттого дочь Настя стала ребеночком безмерно любимым. Может, по причине поздних родов или просто по природе своей, а только вышла Настя какой-то странной – вечно бледная, нелюдимая.

И при этом красива до жути: глазищи огромные, голубые; волос черный, смоляной; сложение правильное. В том самом злосчастном для нее году исполнилось Насте семнадцать лет. Наступила весна, и она вдруг без всякой причины померла. Поубивались родители и собрались дочку хоронить. Отец достал кубышку и закатил царские похороны. Гроб украсили цветами и золотыми фигурками, одели Настю в белое платье, расшитое драгоценными камнями. Весь город ходил прощаться с Настей. Доктора навещали, качали головами – сомнительной им казалась скоропостижная смерть, предлагали они отцу осмотреть Настю, старик – ни в какую. «Не дам, – говорил, – дочку тронуть. Бог дал – Бог взял».

Слухи о богатом убранстве покойной вмиг разнеслись по округе. Мы с чекистами пришли проверить. Старик встретил нас сурово: «Неужто будете с мертвого тела ценности обирать?» Мы отступили – грех, как-никак. Похоронили Настю на третий день. Вот тут-то и настал черед Семки-Червяка! Он с приятелем удумал обокрасть покойницу. Ночью дружки пробрались на кладбище, раскопали могилку и сняли крышку с гроба. Конечно, Червяк немало повидал на своем подлом веку, однако таких богатств он получить и не мечтал. Обезумели мерзавцы от радости, собрали золото, камешки и тут же, у гроба, стали делить добычу. Вдруг почуяли они рядом шорох, оглянулись, – а покойница поднимается из гроба, садится и открывает глаза! Воры заорали так, что слышали их за добрых две версты. Побросали они драгоценности и – кто куда. Подручный Червяка помер от разрыва сердца в пяти саженях от могилы, а сам Семка свихнулся.

Настя же так испугалась незнакомого страшного места, что умерла по-настоящему. Оказалось, она заснула летаргическим сном, а отец сдуру и от упрямства не дал врачам должным образом установить факт смерти. Ну, а Червяка мы утром нашли в канаве. Он сидел и лепил глиняные фигурки. Суд определил его в «психиатрическую», через два года он освободился за приличное поведение, теперь вот – шастает по кабакам, канючит на выпивку.

И заметьте, стал совершенно другим человеком! Вовсе непохожим на прежнего злобного ворюгу.

– М-да, история, – допив пиво, покачал головой Рябинин. – Жорж Санд, да и только.

– Не понял.

– Есть один роман, где герой часто засыпает летаргическим сном. Как-нибудь расскажу. Пойдемте, Борис Борисович, пора на рандеву с Аптекарем.

* * *

Непецин долго водил Андрея какими-то темными закоулками, пока не остановился у ветхого забора.

– Мы обошли дом Аптекаря стороной, – шепнул Борис Борисович. – Зайдем сзади, так все его хорошие знакомцы делают.

Непецин отодвинул одну из досок и протиснулся в лаз. Андрей последовал за ним.

Они прошли заросшим неухоженным садом и очутились перед покосившимся домом. Борис Борисович стукнул в окошко, вытащил револьвер и встал у двери. Когда она приоткрылась, Непецин сунул ствол в щель и приказал впустить. Человек со свечой в руке испуганно забормотал и попятился. Он пропустил непрошеных гостей и запер дверь на крепкий засов.

Непецин, не церемонясь, пригласил Андрея в комнату. Аптекарь покорно предложил им стулья.

– Чем могу в столь поздний час, товарищи дорогие? – хозяин натянуто улыбнулся.

Ему было около сорока, – розовощекий и чисто выбритый, он походил на кабатчика. Маленькие колючие глазки ощупывали лица ночных визитеров.

Непецин снял фуражку, выдержал длинную паузу и проговорил:

– Есть нужда потолковать с тобой, Антон Фомич, полюбовно.

– Вижу, что полюбовно, – Аптекарь поклонился. – Уж я вас знаю, коли захотите по-серьезному зайти, так понятых приведете, ордер предъявите. Чем могу служить уголовному розыску?

Непецин покачал головой:

– Мы к тебе, Фомич, пришли от имени Государственного политического управления. Вот товарищ Рябинин, следователь.

Аптекарь вздрогнул и мелко засеменил:

– Зачем же ГПУ, товарищи дорогие? У меня с ГПУ – полное взаимопонимание. Можете спросить,– Коростылев перед органами чист.

– Знаем-знаем, – отмахнулся Непецин. – Потому и хотим, чтобы ты, как… добропорядочный гражданин, оказал чекистам посильную помощь.

– Какой уж там «добропорядочный»! – смутился Аптекарь. – Это с моей-то, Борис Борисович, анкетой…

– Ну, за прошлые подвиги ты свое еще от Николашки [117]117
  «Николашка» (разг.) – презрительное именование последнего российского императора Николая II (1894 – 1917).


[Закрыть] получил. Покамест ты вне подозрений, вот и выходит «добропорядочный»! – Непецин рассмеялся.

– Шутить изволите, – Аптекарь покачал головой. – Старые времена припомнили. А только не один Николашка меня миловал, после царской-то дачи меня и ваша власть привлекала.

– Не «наша», Антоша, а народная! – назидательно поднял палец Борис Борисович. – В том числе и твоя, как трудового, по происхождению, элемента. Папаша твой замечательным кузнецом был, многие еще его помнят.

– Вон кого помянули! – фыркнул Аптекарь.

Непецин кивнул:

– Я ведь, Антон Фомич, с семейством вашим близко знаком. Не забыл, как братца твоего непутевого по детской дружбе от тюрьмы избавлял?

– Как не помнить? За добро – вечная вам благодарность и поклон, – поспешно проговорил Аптекарь. – Дурак мой младшой, а все ж родная кровь, жалко.

– То-то, что дурак, – согласился Непецин. – Говорил я ему: пьянство и невежество приводят к преступлению, – не послушал. Ну да наказание получил мягкое, глядишь – осенью освободится.

– Благодаря вам, – поддакнул Аптекарь. – Мы у вас в долгу.

– Какие там счеты! – пожал плечами Борис Борисович. – Наш долг – помогать заблудшим. Однако и ты нам помоги, Антоша.

– Так чем же я… – Аптекарь развел руками и покосился на Андрея. – С контрреволюционерами не знаюсь, живу тихо…

– ГПУ интересует, что вы, гражданин Коростылев, знаете о Геннадии Игнатьевиче Степченко, владельце каретной мастерской, – подал голос Рябинин.

– А-а, вон оно что! – облегченно вздохнул Аптекарь. – Интересуетесь Геной-Хохлом?

Он задумался.

– Знаюсь я с ним издалека, шапочно. По всем видам – делец, капитал наживает. Неужто классовый враг? – Аптекарь сделал озабоченные глаза.

Андрей подивился его актерскому мастерству.

– А вы как считаете? – с улыбкой переспросил он.

– Чужая-то душа – потемки… – пожал плечами Аптекарь.

– В потемках тоже кое-что видно, – перебил его Непецин. – В особенности тебе, мужику глазастому и придирчивому. Ну-ка, колись без утайки, что ты рассказал Воробью из банды Басманчика?

Аптекарь скривился:

– Ах, падла кукливая, открыл-таки шлюзы!

– Не сокрушайся, Антоша, никто не узнает о нашей беседе. Товарищ Рябинин – тоже не из болтливых.

– Не о себе пекусь, о… других людях.

– О Фроле, что ли?

В глазах Аптекаря метнулся неподдельный страх.

– Понимаю, что в вашем мире – свои законы, – сказал Борис Борисович. – Потому и обещаю хранить наш разговор в тайне. В конце концов, нас интересует не Федька, а Степченко.

Аптекарь поджал губы и запыхтел.

– Ну, коли так…– буркнул он. – За полкан [118]118
  Полкан (жарг.) – язык.


[Закрыть] я вас не тянул – сами слово дали… Правду вам Воробей сказал – видел я у Хохла Фрола. Мельком, по случаю. Зашел я к нему прошлым месяцем одну вещь предложить, – досталась мне одна рыжая безделица…

– Клиент за марафет расплатился? – ухмыльнулся Непецин.

– Да что вы! Так, пустячина, и светиться с ней резону не было, вот и решил Хохлу смыть. А он все равно не взял, – без надобности, говорит, мне побрякушки… Ну, стоим мы в горнице, трекаем себе, а дверь в светелку чуть приоткрыта. Чую я, там кто-то шастает, половицы скрипят, дым, опять же, табачный в щель лезет. Зекнул я украдкой, никак – Федька! Виду, понятно, не подал, однако ж, уходя, на гвоздике его кепку приметил. А Федькину лондонку [119]119
  Лондонка (жарг.) – кепка с коротким козырьком округлой формы.


[Закрыть] в клетку я знаю.

– Э-э, да сколько в городе таких кепок! – разочарованно протянул Непецин.

– Не скажите, Борис Борисыч, – обиделся Аптекарь. – Лондонку ту Федор при мне у Нерытьева покупал, на майский праздник. Он был за дверьми-то, точно.

– Говорят, Степченко не только Фрола привечает, – сказал Непецин.

– Он со многими в дружбе, – кивнул Аптекарь. – Бобров, адвокат видный, к нему таскается, купцы [120]120
  Купцы (жарг.) – деловые люди; здесь – нэпманы.


[Закрыть] разные, кустаришки захаживают…

– …И урки заглядывают, – добавил Борис Борисович.

– Чуют люди денежного человека, бегут, как плотва на приманку, – Аптекарь пожал плечами.

Непецин покачал головой:

– Неужто и Бобров к нему ходит?

– Ну, уж этого я, как вас, видел. Еще осенью. Нос к носу столкнулись.

– Странно, – нахмурился Непецин.

– Отчего ж? От знакомой я выходил, гляжу: Бобров из ворот «каретной» выкатывается. Хохол его провожает, ручку на прощанье жмет.

– Да я не о том… – отмахнулся Борис Борисович. – Кого еще ты видел у Степченко?

– Из каких?

– Из всяких. Начнем с жиганов.

– Вот из них – никого.

– Кроме Федьки?

– В точности.

– А прочие?

Непецин вытащил из кармана блокнот и карандаш. Аптекарь с опаской покосился на писчие принадлежности, будто это были револьвер и патроны.

– Итак? – приготовился Борис Борисович.

Аптекарь судорожно сглотнул:

– Холмкина видел, рыботорговца; Шульца с биржи; потом этот, гешефтмахер носатый из торговых рядов…

– Бритиков, – подсказал Непецин.

– Он. Прочих не упомню.

Борис Борисович подвел черту под последней фамилией:

– Ясно. Что еще знаешь о Степченко со слов своих знакомых, клиентов?

– А ничего. О нем разговор редко когда заходит. Гена-Хохол, как говорится, «не при делах» [121]121
  Быть не при делах (жарг.) – не входить в криминальную среду, не заниматься преступным ремеслом.


[Закрыть], я же кареты не чиню и лошадям подошвы на копыта не ставлю.

– Может, слышали о каких-либо конфликтах, спорах, связанных со Степченко? – спросил Андрей.

Аптекарь почесал лысину:

– Помнится, трещали людишки, будто хотели как-то раз деловые ребята Гене гиман устроить [122]122
  Гиман устроить (жарг.) – ограбить.


[Закрыть], пощупать его достояние. Ночку выбрали удачную (Хохол в отлучке был), забрались на бат, взяли барахлишко. А днем позже возвернуть весь дуван [123]123
  Дуван (жарг.) – добыча.


[Закрыть] пришлось: говорят, авторитетные люди попро-сили.

– О-го! – присвистнул Непецин. – И кто же посмел гимануть уважаемого гражданина Степченко?

– Сказывали, Кудлатый налетал, шустрый лощенок [124]124
  Лощенок (жарг.) – молодой вор.


[Закрыть].

– Знакомая личность. Мы его по зиме взяли, – пояснил Андрею Непецин.

– А как вы думаете, Антон Фомич, что из себя представляет Степченко? – спросил Рябинин.

Аптекарь с уважением поглядел на него, точно благодаря представителя ГПУ за вопрос:

– Случается, гражданин начальник, что некоторые людишки хотят себя передо всеми «поставить», заиметь некий авторитет. Знаются с видными докторами, судейскими, дельцами. Каждый своим умишком кумекает, плавает да изворачивается, как бес пред алтарем.

– Как вы считаете, имеет ли Степченко устойчивые связи в криминальной среде и является ли сам уголовным элементом? – уточнил Андрей.

Аптекарь тонко улыбнулся:

– По Закону нам не велено промышлять фраерским ремеслом. Законный уркаган крутить колеса телегам не будет. Хотя нынче и фраера пошли – палец в рот не клади, враз авторитета обставят.

– А может, он замерз? [125]125
  Замерзнуть (жарг.) – притаиться, спрятаться, скрыться.


[Закрыть] – бросил Непецин.

– Быть на лаване [126]126
  Быть на лаване (жарг.) – скрываться от милиции (Лаван – библейский персонаж, олицетворение хитрости, изворотливости).


[Закрыть] и при этом вертеть делишки на виду у всей округи? – усомнился Аптекарь. – Впрочем, слыхал я о таких рыбах [127]127
  Рыба (жарг.) – хитрый, опытный человек.


[Закрыть]. В позапрошлом годе, когда я по вашей, извиняйте, милости на кичеване [128]128
  Кичеван, кичман, кича (жарг.) – общее название тюрьмы.


[Закрыть] отдыхал, баяли мне об одном вольном князе, который прошел сорок пять дуг с бубенцами [129]129
  «Пройти сорок пять дуг с бубенцами» (жарг.) – устойчивое выражение, означавшее человека, не раз менявшего уголовные группировки. Здесь: человек, который прошел «огонь, воду и медные трубы».


[Закрыть], повидал всякого и имел весомый авторитет, а вот взял да и перекрестился в гешефтмахеры, разжился кредитно, заделье [130]130
  Заделье (жарг.) – свадьба.


[Закрыть] сгондобил с какой-то гагарой [131]131
  Гагара (жарг.) – одинокая зажиточная женщина.


[Закрыть] и даже прикупил авто.

– Э-эх ты, Аптекарь! – рассмеялся Непецин. – Видишь, как умные-то люди живут. А ты? Прозябаешь, туз колыванский [132]132
  Туз колыванский (жарг.) – доверчивый человек.


[Закрыть], в бедности и страхе. Ведь неглупый же мужик! Сколько раз советовал за ум взяться, новую жизнь начать? А тебе милее Закон свой паршивый чтить.

– «Dura Lex, sed Lex» [133]133
  «Dura Lex, sed Lex» (лат.) – «Закон суров, но он – закон!»


[Закрыть], – невольно вырвалось у Андрея.

– Как? – недоуменно спросил Непецин.

– Это старинная юридическая формула. К делу не относится.

Непецин понял слова начальника по-своему:

– И в самом деле, пора нам, Андрей Николаевич.

Он поднялся и хотел было уже проститься с Аптекарем, как в дверь настойчиво постучали.

– Ага! Клиент к тебе, Антоша, пойди отворить, – шепнул Борис Борисович. – Не пугайся, хватать никого не станем, посмотрим только из-за печки. Лады?

Хозяину ничего не оставалось, как согласиться. Непецин взял Андрея за локоть и утащил за занавеску у печи.

Сдвинув фуражку на затылок, Борис Борисович прильнул к довольно нечистой тряпке и приготовился наблюдать.

От спертого сухого воздуха в закутке было трудно дышать. Андрей обливался потом и в душе бранил нежданного посетителя.

В комнате послышались тяжелые шаги и громкий нетерпеливый голос:

– Не ждал, пройдоха? – хрипло забасил невидимый гость. – Дружков, что ли, сволочей, принимал? Стулья-то, вишь, как у стола расставились, прямо для обеду!

– Какие там гости! – зашелестел Аптекарь. – «Керосинку» я хотел с потолка снять, все примеривался, как половчее влезть.

– Врешь поди, язва, – проворчал собеседник.

Непецин оторвался от щели, припал к уху Рябинина и зашептал:

– Уполномоченный отделения милиции Центрального округа Мигунов завалился. Выходить не стоит – мы Аптекарю обещали.

Андрей кивнул.

Чиркнула спичка, Мигунов с причмокиванием выпустил дым:

– «Малинка» [134]134
  «Малинка» (жарг.) – смесь опия, морфия и хлороформа.


[Закрыть] найдется, отравитель?

– Не держим, в завязке мы, – отозвался Аптекарь.

– Как же, знаем мы вашего брата, – хмыкнул Мигунов. – Доложили мне, будто намедни были у тебя двое. Ушли с марафетом! Один из них – вор Резвый. Аль не так? Молчишь? О чем задумался, идейный мыслитель? Тащи «малинку», душа просит. Готовая есть?

– Имеется.

– А! Верно я смекнул: гостей поджидал, стервятник. А может, они и здесь, по углам попрятались?

Непецин сощурился и расстегнул кобуру револьвера.

– Нету в доме никого, – твердо ответил Аптекарь.

– Значит, ждешь. Только зря они придут, их долю я заберу. Тащи поживей!

Рябинин мягко отстранил Непецина от занавески и глянул в щель. На стуле, развалясь, сидел худощавый человек лет двадцати в гимнастерке и портупее. На бледном лице лихорадочно блестели большие темные глаза.

Андрей повернулся к Непецину. Борис Борисович удрученно понурил голову и развел руками: «Потом разберемся», – понял по судорожному движению его губ Рябинин.

Тем временем Аптекарь принес склянку и отдал Мигунову. Уполномоченный хлопнул барыгу по плечу и, бросив: «Живи пока», – вышел.

– Ну и преподнес ты нам сюрпризец, Антоша! – выходя из укрытия, сказал Непецин. – Весьма занятные у тебя гости. Посиди мы тут до утра, – столько б замечательных личностей встретили!

Аптекарь мрачно улыбнулся:

– Спалите вы теперь меня.

– Потерять тебя – излишняя роскошь, – Непецин покачал головой и, кивнув Андрею, пошел к двери. – А вот от удовольствия видеть товарища Мигунова, думаю, избавим.

* * *

До самого дома Рябинина они шли молча. Прощаясь у парадного, Непецин, глядя в сторону, спросил:

– Доложим о Мигунове по начальству или как?

– Завтра же напишем рапорт. Уверен, подобное должно быть наказано.

Борис Борисович облегченно вздохнул:

– Уф, ну и вечерок выдался на нашу голову!

Андрей предпочел воздержаться от замечаний и сменил тему:

– Как думаете, сведениям Аптекаря стоит доверять?

– Пожалуй. Он, хоть и продувная бестия, однако меня чтит. В свое время я немало поваландался с его братцем, форменным оболтусом и хулиганом. Получил срок по глупости, ну и пришлось помочь, дабы не вкатили парню «по всей строгости».

– Значит, информация о Фроле, об адвокате Боброве и налетчике Кудлатом верная?

– Выходит, так.

– А кто таков этот Бобров?

– Известный адвокат. Уголовными делами не занимается, обслуживает нэпманов, в совнархозе крутится. Вхож к заместителю губернского прокурора Изряднову. Говорят, даже дружат они.

– Надо бы это проверить. Подключите Деревянникова.

Андрей глубоко задумался. Непецин подождал несколько минут и, кашлянув, попросил разрешения идти.

– Завтра помозгуем, – добавил он.

– Может, поднимемся ко мне, выпьем чаю? – встрепенулся Андрей.

– Благодарю, но мне пора. Жена заждалась, – извинился Непецин.

Рябинин пожал ему руку и простился.