Текст книги "Долг русского историка. Жизненный путь и труды В. С. Брачева"

«30 января (1998 г. – И.П.) состоялся разговор Сморгуновой со Старцевым: она предложила не конфликтовать и оставить полставки Брачеву <…>. Старцев ответил: «или я или Брачев»[144]144
  Смирнов А. Как бьют в «кузнице педагогических кадров». Вечерний Петербург, 1998. 25 марта (№ 53). С. 4.


[Закрыть].

Чем объясняется неожиданное упрямство, даже ожесточение в этом конфликте В.И. Старцева, с администрацией РГПУ, понять не так-то легко. В.С. склоняется к мысли, что раздражение его было вызвано тем, что несмотря на то, что ещё 30 июня 1997 г. Учёный Совет факультета социальных наук обратился к ректору с предложением о переизбрании В.И. Старцева в должности заведующего кафедрой на новый срок, никаких действий в этом направлении со стороны ректората и факультета предпринято за истёкшие полгода так и не было, хотя срок окончания контракта Старцева с РГПУ им. А.И. Герцена (31 января 1998 г.) подошёл к концу. Это был плохой сигнал для В.И. Старцева, так как и для него и для окружающих было очевидно, что терпеть его в должности заведующего ещё 5 лет, администрация не собирается, и затяжной конфликт его с университетским начальством подошёл к своему логическому завершению.

Положение осложнялось ещё и тем, что своей кандидатуры, которую он мог бы предложить на должность заведующего, кандидатуры, при которой он мог бы спокойно чувствовать себя на кафедре в роли уже «простого» профессора, у него не было.

Но вернёмся к статье А.Смирнова. «В этот же день (30 января 1998 г. – И.П.) около 7 часов вечера в квартире Старцева зазвонил телефон. Говорила Сморгунова: “ректор просил передать, что Брачев останется работать на полставки, а ваш срок заведования кафедрой заканчивается через 2 дня в понедельник”. Через 2 дня в понедельник В.И. Старцев написал заявление об уходе, отказавшись продолжать какую-либо деятельность в РГПУ»[145]145
  Смирнов A. Как бьют в «кузнице педагогических кадров». Вечерний Петербург. 25 марта 1998 г. (№ 53). С. 4.


[Закрыть].

Известие об уходе из РГПУ В.И. Старцева произвело настоящий шок среди членов кафедры. Шокирован был и В.С. Конечно же, все знали о сложных отношениях между В.И. и администрацией факультета и отставка его с должности заведующего едва ли кого могла удивить. Но вот полного увольнения профессора не ждал, наверное, никто. Ещё большей неожиданностью стало для членов кафедры назначение на должность заведующего И.В. Алексеевой о сложных отношения которой с профессором уже шла речь.

Что касается В.С., то увольнение его из РГПУ им. А.И. Герцена состоялось 31 января 1998 г., а уже на следующий день 1 февраля он был зачислен на должность профессора 16 разряда кафедры русской истории Санкт-Петербургского университета.

Впрочем, даром для него эта история всё же тоже не прошла, и аукнулась неприятной публикацией в газете «Вечерний Санкт-Петербург» за 25 марта 1998 г. уже цитировавшегося нами материала А. Смирнова, в котором тот со слов Виталия Ивановича постарался изложить старцевское видение событий, представив своего героя как последовательного и убеждённого демократа – жертву гонений на него со стороны консервативной администрации РГПУ в лице ректора В.А. Бордовского и декана факультета социальных наук В.Ю. Сморгуновой. Досталось и В.С. Брачеву.

«Вряд ли является, – читаем мы здесь, – случайным то, что Брачев оказался востребованным деканом исторического факультета и заведующим кафедрой отечественной истории профессором И.Я. Фрояновым. Историк Древней Руси Фроянов, в последние годы зарекомендовал себя сторонником КПРФ, он активно участвует в партийных мероприятиях и не склонен скрывать своих «наци онал-патриотических» воззрений. Опубликованная в прошлом году книга И.Я. Фроянова о революции 1917 г., посвящённая памяти митрополита Иоанна и изобилующая ссылками на труды Геннадия Зюганова, удивила коллег своей концептуальностью: откровениями о «немецком шпионе» Ленине, идеями в духе «жидомасонского заговора» и пр. В этой связи, безусловно, весьма ко двору должен прийтись к Фроянову профессор В.С. Брачев, публицистические размышления которого на масонскую тему с недавних пор стали попадать на страницы «Молодой гвардии» и других, что называется, «красно-коричневых изданий».

Впрочем, самого B.C., эти газетные изыски радикально-демократического, так сказать, толка, уже интересовали мало. Надо было срочно готовить новые курсы, писать статьи и монографии и вживаться в повседневную жизнь своего нового места работы – истфака СПбГУ.

Глава 5. Снова в Санкт-Петербургском университете: первые впечатления (1998). Масонская тема. Разработка «дела» и научной биографии И.Я. Фроянова

Первые впечатления B.C. от ближайшего знакомства с реалиями повседневной жизни истфака СПбГУ конца 1990-х гг. оказались вполне благоприятными, за исключением, пожалуй, неприглядного внешнего облика его внутренних помещений: обшарпанные, грязные стены и полы, груды поломанной мебели, изломанные и исписанные студентами столы и прочее. Общая разруха в стране, так характерная для конца 1980–1990-х гг., сказалась и на Санкт-Петербургском университете. Ничего «красного», чем его пугал В.И. Старцев, на возглавляемом И.Я. Фрояновым факультете B.C., впрочем, не обнаружил, если не считать за «красноту» нежелание профессуры факультета, в угоду правящему режиму и его интеллигентской обслуги, оплёвывать наше общее советское прошлое и изъявлять бурную радость в связи с переходом большей части национальных богатств страны в руки кучки в так называемых олигархов и тесно с ними связанных чиновников – бывших советских и партийных бюрократов, при очевидном обнищании большинства народа, развале всего, что только можно развалить и приватизировать.

Явно преувеличенными оказались и приватные разговоры о некоем засилии на факультете так называемых «церковников». Кроме архимандрита Никона, читавшего здесь по договору факультета с Петербургской Духовной академией свой лекционный курс по истории христианства и православных святых, никого из них на факультете B.C. не встретил. Что же касается архимандрита Никона, то вёл он себя на кафедре скромно и ни в какие дискуссии не вступал. Популярность его курсов у студентов была огромная.

Роль первой скрипки при декане играл его заместитель по научной работе В.М. Воробьёв. Второй заместитель – по учебной работе – доцент В.А. Валёров, напротив, старался держаться подчёркнуто в тени.

Что касается кафедры русской истории, насчитывавшей в своих рядах после проведённого по инициативе И.Я. Фроянова объединения двух родственных кафедр Истории России до 1917 г. и Новейшей истории России, 27 человек, то B.C. поразила прежде всего очевидная её многолюдность и связанные с этим неудобства. О мягком диване, к которому он привык на кафедре русской истории в РГПУ им. А.И. Герцена, приходилось только мечтать. Здесь же даже заседания кафедры, вследствие отсутствия в её помещении достаточного количества мест, приходилось проводить в одной из свободных на то время учебных аудиторий. Да что там говорить: даже с тем, чтобы присесть на минуту после или перед лекциями на свободный стул, были большие проблемы. Приходилось, как правило, стоять.

Личный состав кафедры, за некоторыми исключениями, был хорошо знаком B.C.: Ю.Г. Алексеев, Ю.В. Кривошеев, П.А. Кротов, М.Ф. Флоринский, А.В. Петров, М.П. Ирошников и др., так что никакой проблемы с адаптацией на новом месте работы у него не было. Наиболее же близко B.C. сошёлся, вследствие открытого характера Матвея Фёдоровича, с проф. Полыновым.

Творческая обстановка на кафедре тоже оказалась на редкость свободной, во всяком случае, здесь и в голову никому не могло прийти следить за идеологическим содержанием того, что пишут и читают на лекциях её сотрудники и в каких журналах и какого направления они печатают свои статьи, не говоря уже о том, чтобы устраивать им, в случае если что-то окажется не так, публичные разносы на кафедре. Контраст по сравнению с ситуацией на кафедре Русской истории РГПУ им. А.И. Герцена, времён когда во главе её стоял В.И. Старцев, о чём уже шла речь, разительный. Приходится признать, что жёсткий патриот и государственник И.Я. Фроянов на практике оказался куда более толерантным и терпимым к инакомыслию у себя на кафедре, чем записной либерал и демократ В.И. Старцев.

Приподнятое настроение, так характерное для B.C. первых лет его работы на новом месте, было омрачено, однако, развернувшейся летом 2000 г. шумной пропагандистской кампанией в либеральных средствах массовой информации, направленной против декана истфака И.Я. Фроянова. Казалось бы, ни с того ни с сего, крупнейший в нашей стране учёный – глава созданной им научной школы историков Древней Руси и автор одной из наиболее интереснейших на сегодняшний день концепций её общественно-политического строя, в одночасье облыжно был обвинён в таких едва ли не самых страшных в глазах современного русского интеллигента грехах как: «национализм, ксенофобия, антисемитизм, черносотенство и откровенное мракобесие»[146]146
  Пуговкин А. Когда разум спит мертвым сном // Клио. Журнал для ученых СПб., 2000. № 2(11). С. 239. См. также: Известия. 2000. 19 июля. С. 2.


[Закрыть].

Как по команде некоей невидимой руки либерально-демократичес кая пресса дружно запестрела броскими заголовками: «Уроки нацизма в СПбГУ. Декан исторического факультета, «мировая закулиса» и самый главный порок»[147]147
  Левинская И.А., Мороз Е.Л. Уроки нацизма в СПбГУ. Декан исторического факультета, «мировая закулиса» и самый главный порок // Демократический выбор. 28 сентября – 4 октября 2000 г. С. 3–5.


[Закрыть], «Призрак коммунизма прописан на Менделеевской»[148]148
  Токарева М. Призрак коммунизма прописан на Менделеевской и чувствует себя комфортно // Общая газета. 2000. 31 августа.


[Закрыть], «Город, которого нет. В Петербурге махрово расцветают нацистские идеи»[149]149
  Костюковский В. Город, которого нет. В Петербурге махрово расцветают нацистские идеи // Новые известия. 2000. 4 июля.


[Закрыть], «На истфаке правит “чёрная сотня?”»[150]150
  Вишневский Б.Л. На истфаке правит «черная сотня?» // Новая газета. 2000. 17–23 июля.


[Закрыть]

Особенно возмутительными следует признать подстрекательские письма-доносы ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории члена-корреспондента РАН Р.Ш. Ганелина[151]151
  Ганелин Р.Ш. Открытое письмо членам ученого совета исторического факультета СПбГУ // Санкт-Петербургский университет. 2000. № 24 (12 октября).


[Закрыть] в учёный Совет истфака и петицию 140 универсантов на имя ректора университета Л.А. Вербицкой с требованием немедленного принятия жёстких мер в отношении неугодного им декана[152]152
  Председателю Ученого Совета Санкт-Петербургского университета Л.А. Вербицкой // Санкт-Петербургский университет. 2000. № 1. С. 10–12.


[Закрыть].

Всё это, понятное дело, не могло не вызвать возмущение среди истфаковцев. Возмущён был и В.С., хотя, как и многие, болезненно переживая эту историю, понимал, что дни И.Я. Фроянова в должности декана сочтены и рассчитывать на то, что протесты и заявления его друзей и единомышленников способны кардинально изменить ситуацию, не приходится.

Тем временем, поползли слухи, что дело не ограничится одним только снятием декана, и что подлинной целью организаторов травли И.Я. Фроянова, является их желание основательно почистить «черносотенный» факультет от неугодных им доцентов и профессоров. Стремясь предотвратить именно такой сценарий развернувшейся драмы, Учёный Совет истфака выдвинул в качестве возможной кандидатуры на должность будущего декана проф. С.Г. Кащенко. Однако поддержки у администрации университета, она не нашла. Это породило новую волну слухов о скором назначении на должность декана человека со стороны, который, дескать, и наведёт здесь либерально-демократический, так сказать, порядок.

К счастью, администрации университета удалось нащупать более мягкий вариант решения проблемы. 22 июня 2001 г. вместо отправленного в отставку И.Я. Фроянова и.о. декана был назначен, согласившийся на тесное сотрудничание с ней, первый его ученик проф. А.Ю. Дворниченко. Несмотря на определённый скептицизм, с которым было встречено это назначение в рядах как сторонников, так и противников И.Я. Фроянова, сегодня, спустя более 10 лет, нельзя не признать, что свою основную задачу – успокоение факультета и налаживания тесных связей его с администрацией университета, основательно испорченных за последние годы деканства И.Я. Фроянова, – это назначение решило.

Нападки как на самого И.Я. Фроянова, так и на руководство университета из-за непринятия мер по отношению к нему после этого прекратились и факультет опять зажил своей обычной жизнью.

Что касается В.С., то его помыслы в это время, как впрочем и раньше, всецело были связаны с научной и учебной деятельностью на факультете.

Ещё в 1997 г. в альманахе «Английская набережная, 4», издаваемом Санкт-Петербургским обществом архивистов В.С. опубликовал большую статью об одном из руководителей Заграничной агентуры департамента полиции П.И. Рачковском[153]153
  Брачев В.С. Мастер политического сыска П.И. Рачковский // Английская набережная, 4. Сб. ст. «Лики России». СПб., 1997. С. 291–324.


[Закрыть]. Инициатива её написания исходила от хорошего знакомого В.С. члена редколлегии этого издания, известного петербургского историка А.В. Островского, проявлявшего в то время большой интерес к этой тематике. Статья привлекла внимание специалистов, поскольку оказалась первой полной биографией П.И. Рачковского.

Заинтересовался темой и В.С. Уже через год в дополнение к биографии П.И. Рачковского он подготовил биографические очерки ещё о четырёх руководителях «Заграничной охранки»: П.В. Корвин-Круковском, Л.А. Ратаеве, А.М. Гартинге и А.А. Красильникове. В 1998 г. под названием «Мастера политического сыска дореволюционной России» они были опубликованы в петербургском издательстве «Нестор».

Основное достоинство этой публикации В.С. – привлечение новых источников по теме и отчётливо выраженное желание автора отойти от сложившихся стереотипов и дать, говоря его словами, «по возможности, объективный, непредвзятый портрет этих мастеров политической провокации»[154]154
  Брачев В.С. Мастера политического сыска дореволюционной России. СПб., 1998. С. 3.


[Закрыть].

Работа В.С. ему, несомненно, удалась и получила высокую оценку специалистов[155]155
  Суворов А.И. Борьба с терроризмом в России в XIX – начале ХХ века. М., 2002. С. 8.


[Закрыть]. Книга быстро разошлась и в 2001 г. с рядом дополнений и исправлений и уже под новым названием – «Заграничная агентура департамента полиции (1883–1917 гг.)» она была переиздана. Принципиальным отличием её от первого издания стала подготовленная В.С., на основе публикации 1918 г. В.К. Агафонова, её вторая часть – «Секретная агентура», основу которой составили 96 кратких биографий сотрудников «Заграничной охранки», в том числе и таких выдающихся как: М.А. Загорская, З.Ф. Жученко (Гернгросс), М.И. Бряндинский, Б.М. Долин, М. И. Гурович, Л.Д. Бейтнер, Б.Я. Батушанский, Я.А. Житомирский.

Среди других работ В.С. этого времени можно отметить его большую статью «Публикаторская деятельность Виленской археографической комиссии (1864–1915 гг.)[156]156
  Брачев В.С. Публикаторская деятельность Виленской археографической комиссии (1864–1915) // Клио. Журнал для учёных. СПб., 1997. № 3. С. 34–41.


[Закрыть], напечатанной в 1997 г. в петербургском журнале «Клио».

Впрочем ей не «повезло». Речь идёт о «Замечаниях по поводу статьи В.С. Брачева», напечатанных во втором номере этого же журнала за 1998 г.[157]157
  Хартанович М.Ф. Замечания по поводу статьи В.С. Брачева // Клио. Журнал для учёных. 1998. № 2(5). С. 349.


[Закрыть], автор которой, уже известная нам М.Ф. Хартанович, ссылаясь на пропуск В.С. её статьи о Виленской комиссии в одном из польских журналов, попыталась поставить под сомнение значимость проделанной им работы. В ответной реплике, напечатанной там же, В.С. убедительно показал несостоятельность претензии этой исследовательницы[158]158
  Брачев В.С. Необходимая реплика // Клио. Журнал для учёных. СПб., 1998. № 2(5). С. 349.


[Закрыть]. Дальнейшего развития эта сторона научной деятельности В.С. связанная с изучением истории археографии в дореволюционной России, к сожалению, не получила. Как это часто бывает, исследовательский интерес учёного переместился на другие, более привлекательные и актуальные в его глазах, темы.

Видное место среди них заняла после его перехода в Санкт-Петербургский университет история масонства, хотя справедливости ради, надо отметить, что основательная разработка её была начата им ещё в период его работы в РГПУ им. А.И. Герцена. Новый же толчок интереса учёного к дальнейшему изучению этой темы был связан с подготовкой В.С. порученного ему в университете в том же 1998 г. курса лекций по истории масонства для студентов истфака.

Что же касается первоначального интереса самого В.С. к этой проблеме, то он напрямую был связан с В.И. Старцевым, читавшим в начале и середине 1990-х гг. в РГПУ им. А.И. Герцена историю русского политического масонства начала ХХ века студентам кафедры русской истории.

Увидя, что В.С. тоже заинтересовался проблемой, В.И. Старцев поддержал его, дав вместе с тем понять, что лучше всего было бы, если бы В.С. занялся оккультно-мистическими кружками 1920-х гг. и даже подсказал ему место, где хранились материалы такого рода – Музей истории религии и атеизма в Ленинграде. Руководствуясь этим советом, В.С. не ограничился, однако, материалами Музея истории религии и атеизма, но и обратился к архивно-следственным делам ленинградских масонов и оккультистов 1920-х гг. из архива ФСБ РФ. Итогом этих разысканий В.С. стали подготовленные им две документальные публикации начала 1990-х гг.: «Ленинградские масоны и ОГПУ. Протоколы допросов, вещественные доказательства»[159]159
  Русское прошлое. Альманах. Книга 1. СПб., 1991. С. 252–270.


[Закрыть] и «Петербургские мартинисты 1910–1925 гг. Документы архива Министерства безопасности РФ»[160]160
  Отечественная история. М., 1993. № 1. С. 111–128.


[Закрыть] и его статьи, опубликованные в это время при поддержке В.И. Кардашова в журнале «Санкт-Петербургская панорама» – «Российские масоны»[161]161
  Брачев В.С. Российские масоны // Ленинградская панорама. 1990. № 8. С. 28–31; № 9. С. 30–32.


[Закрыть], «Как тайное становится явным»[162]162
  Брачев В.С. Как тайное становится явным // Ленинградская панорама. 1991. № 4. С. 30–31.


[Закрыть] и «Братство Серафима Саровского»[163]163
  Брачев В.С. Братство Серафима Саровского // Санкт-Петербургская панорама. 1992. № 2. С. 28–32.


[Закрыть].

Положительно расценив документальные публикации В.С. В.И. Старцев остался, однако, крайне недоволен его статьями в «Ленинградской панораме», основное содержание которых составили не столько духовные искания религиозно-мистического характера прогрессивной российской интеллигенции, сколько история политического масонства и его роль в событиях 1917 г., причём поданная В.С. не с либеральной, что было характерно для работ В.И. Старцева, а, скорее, с консервативной точки зрения. В ходе состоявшегося неприятного разговора между В.С. и В.И. Старцевым, последний весьма недвусмысленно дал ему понять, что историю политического масонства он считает своего рода своей вотчиной и не потерпит каких-либо посягательств на неё с чей бы то ни было стороны, а тем более со стороны своего сотрудника.

Об остром конфликте между ними, который вспыхнул на этой почве в 1996 г. уже в связи с другой публикацией В.С. о русских масонах в журнале «Молодая Гвардия», речь у нас уже шла.

Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что публикации В.С. этого времени не по вкусу пришлись не одному только В.И. Старцеву, но и ряду других представителей так называемой прогрессивной санкт-петербургской общественности, на первое место среди которых следует поставить академика Д.С. Лихачёва из Пушкинского Дома, претендовавшего в то время на лавры «совести русской интеллигенции» (поддержал ельцинский переворот 1991 г., расстрел парламента в 1993 г., гайдаровско-чубайсовскую приватизацию и проч.)[164]164
  Бегунов Ю.К. Предательство русской интеллигенции и «история совести» академика Д.С. Лихачева // Бегунов Ю.К. Тайная история масонства. М., 2006. С. 510–533.


[Закрыть].

История политического масонства Дмитрия Сергеевича, в отличие от В.И. Старцева, конечно же, интересовала мало. Зато неподдельный интерес у него вызвала публикация В.С. о «Братстве Серафима Саровского» и тесно с ним связанной «Космической Академии наук» во главе соответственно с И.М. Андреевским и Э.К. Розербергом, среди членов которых и подвизался в своё время будущий академик и по делу которых он, собственно, и проходил в далёком 1928 г. Поскольку воспоминания Дмитрия Сергеевича Лихачёва в то время ещё не вышли, В.С. оказался первым среди исследователей, кто рассказал об этой истории.

Не откликнуться на его публикацию Д.С. Лихачёв не мог. Он и откликнулся в виде письма, направленного им в редколлегию журнала «Санкт-Петербургская панорама». Обратив внимание на неточности, вкравшиеся в статью (следует иметь в виду, что показаний самого Д.С. и его однодельцев, В.С. в то время ещё не видел) основные усилия академик сосредоточил на опровержении едва ли не основного тезиса статьи об антисоветском и антисемитском настрое членов кружка. На самом деле, уверял Д.С. Лихачёв читателей журнала, ничего этого не было, и обещал подробно рассказать обо всём в своих мемуарах, над которыми он в то время усиленно работал[165]165
  Лихачёв Д.С. Письмо в редакцию // Санкт-Петербургская панорама. 1992. № 6. С. 6.


[Закрыть].

Воспоминания Д.С. Лихачёва вышли в свет уже в 1995 г. Однако применительно к делу Космической академии они скорее только запутали эту историю, чем способствовали её прояснению. Космическая академия наук, заявил здесь Д.С. Лихачёв, «была своего рода маскарадным действом. Нами был провозглашён принцип “весёлой науки” – науки, которая не только ищет истину, но истину радостную и облачённую в весёлые формы»[166]166
  Лихачёв Д.С. Воспоминания. СПб., 1995. С. 137.


[Закрыть]. Никаких антисоветских и тем более антисемитских настроений в Космической академии наук, доказывал мемуарист, не было.

К этому времени, B.C. уже успел основательно поработать как с показаниями самого Дмитрия Сергеевича, так и его однодельцев, и они только подтвердили высказанную им ранее и так взволновавшую Дмитрия Сергеевича точку зрения. Результатом этих разысканий B.C. стала публикация им в 1996–1997 гг. ещё двух статей, в которых, наряду с другими сюжетами, довольно подробно рассказывается и о деле Д.С. Лихачёва: «Нелегальные кружки и группы 1920-х гг.»[167]167
  Российская интеллигенция на историческом переломе. СПб., 1996. С. 148–150.


[Закрыть] и «Архивно-следственные дела ОГПУ как источник по истории ленинградской интеллигенции 1920-х гг.»[168]168
  Петербургские чтения-1997. Петербург и Россия. СПб., 1997. С. 494–504.


[Закрыть]

Они тоже не прошли мимо внимания Д.С. Лихачёва, откликнувшегося на них в 1998 г. в виде письма на имя оппонента и недоброжелателя B.C. доктора исторических наук, уже известного нам Виктора Моисеевича Панеяха. Причём как и ранее, в центре внимания академика оказывается так взволновавшая его проблема антисоветских и антисемитских настроений среди членов братства Серафима Соровского и Космической академии наук.

Во-первых, отмечает здесь Д.С. Лихачёв, руководитель кружка Эдуард Карлович Розенберг никогда не был глубоко верующим православным человеком, о чём пишет В.С. Брачев, и в православие перешёл только после смерти горячо любимой им матери – православной финки по национальности, а до этого был лютеранином. Не был он и немцем, как думает B.C., так как фактическим его отцом якобы являлся не немец Карл Розенберг, а некий еврей-аптекарь из числа его подчинённых[169]169
  Письмо Д.С. Лихачёва В.М. Панеяху. 1 ноября 1998 г. // Россия в ХХ в. Сб. статей к 70-летию члена-корреспондента РАН В.А. Шишкина. СПб., 2005. С. 396.


[Закрыть], и, следовательно, по логике Д.С. антисемитом он не мог быть, можно сказать, уже по определению. Слабость такой, так сказать, аргументации слишком очевидна, чтобы с ней спорить. Окончательную точку в этом споре поставили опубликованные B.C. в 1998 г. антисемитские отрывки из дневника одного из близких друзей Д.С. Лихачёва того времени, и, между прочим, кандидата в члены Космической академии Д.П. Каллистова[170]170
  Брачев В.С. Из архива Космической академии наук. Дневник Д.П. Каллистова (1926–1927 гг.) // Russian Studies. Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1998. № 4. С. 315–327.


[Закрыть].

Тем временем, усиленная разработка В.С. Брачевым истории оккультно-мистических сообществ в Советской России вылилась в 1997 г. в солидную монографию – «Религиозно-мистические кружки и ордена в России. Первая треть ХХ вв.»[171]171
  Брачев В.С. Религиозно-мистические кружки и ордена в России. Первая треть ХХ века. СПб., 1997.


[Закрыть] Первая и вторая главы этой работы посвящены истории политического масонства и религиозно-мистическим кружкам русской интеллигенции начала ХХ века (1900–1917 гг.). Третья – ленинградским масонам 1920-х гг.: оккультно-мистические кружки Б.В. Астромова («Русское автономное масонство»), Г.О. Мёбеса («Орден мартинистов»), А.Г. Гошерон-Делафоса («Орден рыцарей святого Грааля»), Г.А. Тюфяева и В.Г. Лабазина («Братство истинного служения»). Четвёртая – кружку «Воскресенье» во главе с философом А.А. Мейером. Пятая – «Братству Серафима Саровского (Хельфернак) и «Космической академии наук» во главе соответственно с И.М. Андреевским и Э.К. Розенбергом.

Завершает монографию обширная глава, посвящённая московским тамплиерам (А.А. Солонович) и розенкрейцерам (Б.М. Зубакин). Практически все главы исследования, за исключением двух первых и шестой, написаны на основе подлинных, впервые введённых В.С. в научный оборот архивно-следственных дел ОГПУ СССР.

Следующий, 1998 г. ознаменовался выходом в свет новой капитальной публикации В.С. на масонскую тему. Речь идёт о подготовленной им под названием «Красное масонство» части коллективного труда группы петербургских историков «Оккультные силы СССР» под редакцией А.Д. Балабухи[172]172
  Брачев В.С. Красное масонство // Оккультные силы СССР / Под ред. А.Д. Балабухи. СПб., Северо-Запад. 1998. С. 333–364.


[Закрыть].

Выявившуюся в ходе разработки этой темы тесную связь так называемого «советского масонства» с оккультно-мистическими кружками начала века (1900–1917 гг.) отчётливо отразила следующая монография В.С. на эту тему – «Масоны, мистики и богоискатели в России. ХХ век», вышедшая в 2003 г. Особую ценность этому изданию придают дополнения к основному тексту монографии в виде 15 приложений к нему из архива ФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области: «Моя автобиография» Б.В. Кириченко-Астромова (1926), его письмо к И.В. Сталину этого же года, а также показания как самого Бориса Викторовича, так и его однодельцев: М.А. Нестеровой и Г.О. Мёбеса, а также целый ряд, собственно, масонских документов: молитвы, клятвы, наставления и пр.[173]173
  Брачев В.С. Масоны, мистики и богоискатели в России. ХХ век. СПб., 2003. С. 227–310.


[Закрыть] В 2004 г. дополненное издание этой интереснейшей книги было опубликовано издательствами «Яуза» и «Эксмо» в Москве[174]174
  Брачев В.С. Чекисты против оккультистов. М., 2004.


[Закрыть].

Но вернёмся к курсу лекций по истории русского масонства, к чтению которого приступил осенью 1998 г. В.С. на историческом факультете СПбГУ. Подготовка его побудила В.С. не только основательно познакомиться с литературой по теме, но и с источниками по ней. Собственно, этот курс и натолкнул его на счастливую мысль о своевременности подготовки и публикации им общего обзора по истории масонства в России с петровских времён и до наших дней.

Работалось В.С. по его собственному признанию над этой темой легко и уже в начале 2000 г. первая («Масоны и власть в России.

XVIII – первая четверть XIX вв.»)[175]175
  Брачев В.С. Масоны и власть в России. XVIII – первая четверть
  XIX вв. СПб., 2000.


[Закрыть] и вторая («Русское масонство ХХ века»)[176]176
  Брачев В.С. Русское масонство ХХ века. СПб., 2000.


[Закрыть] части этого курса увидели свет. В этом же году под названием «Русское масонство XVIII–XX вв.» в издательстве «Стомма» В.С. удалось опубликовать свой курс уже в полном его составе[177]177
  Брачев В.С. Русское масонство XVIII–XX веков. СПб., 2000.


[Закрыть].

Начинается он с традиционного обзора источников и литературы по теме, после чего следуют главы: «Происхождение и сущность масонства» (глава 2), «Образование Великой ложи Англии и распространение масонства в мире (XVIII–XX века)» (глава 3), «Первые масонские ложи в России». И.П. Елагин и его союз. Шведская система» (глава 4), «Н. И. Новиков, И.-Г. Шварц и образование Ордена розенкрейцеров в Москве (глава 5), «Просветительская и благотворительная деятельность московских розенкрейцеров» (глава 6), «Масоны и политика: дело Н.И. Новикова» (глава 7), «Масоны и дворцовый переворот 11 марта 1801 г. Возрождение масонства в первые годы царствования Александра I (1801–1810» (глава 8), «На ционально-консервативная “партия” в русском масонстве 1910-х годов и её либеральные противники. Образование Великой Ложи Астрея (1815)» (глава 9), «Охранители и либералы в русском масонстве после 1915 г. Запрещение масонских лож в России» (глава 10), «Масоны и масонство в России после 1822 г. Масоны и декабристы» (глава 11), «Феномен русского политического масонства начала ХХ века. Первые масонские ложи в России (1906–1909)» (глава 12), «Переворот 1810 г. в русском масонстве и образование Великого Востока народов России (1912)» (глава 13), «Великий Восток народов России в 1912–1916 гг. Масоны и департамент полиции» (глава 14), «“Масонский заговор” накануне революции 1917 г. Масоны и отречение Николая II» (глава 15), «Масоны у власти. Верховный совет Великого Востока России и Временное правительство, (март-октябрь 1917 г.» (глава 16), «Религиозно-мистические кружки и ордена в России (1900–1917 гг.)» (глава 17), «Ленинградские масоны 1920-х г. и их судьба» (глава 18), «Воскресенье» (глава 19), «Московское “масонство” 1920–1930-х гг. Масоны и ОГПУ» (глава 20), «Масоны в современной России» (глава 21).

В отличие от своих коллег по разработке темы (труды А.И. Серкова[178]178
  Серков А.И. История русского масонства 1845–1945. СПб., 1997; Он же. История русского масонства после Второй мировой войны. СПб., 1999 и др.


[Закрыть], СП. Карпачёва[179]179
  Карпачёв СП. Масонская интеллигенция в России в конце XIX – начале ХХ века. М., 1998.


[Закрыть], А.Л. Никитина[180]180
  Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. Исследования и материалы. СПб., 1998.


[Закрыть], О.Ф. Соловьёва[181]181
  Соловьёв О.Ф. Русские масоны. От Романовых до Березовского. М., 2004.


[Закрыть], В.И. Старцева[182]182
  Старцев В.И. Тайны русских масонов. СПб., 2001.


[Закрыть] и др. В.С. не стал «зацикливаться» на том, настоящие масоны, о которых он ведёт речь или не настоящие, правильные или неправильные, религиозно-нравственное это масонство или политическое. Подобные изыски, только запутывающие, как правило, существо деятельности изучаемых историками интеллигентских кружков – совсем не в духе В.С. И как результат – уникальный характер его труда в плане профессионального обзора истории не только масонских, но и других религиозно-мистических сообществ, начиная от мартинистов и розенкрейцеров и кончая адептами «нового религиозного сознания» начала ХХ века.

К несомненным достоинствам труда В.С. можно отнести и самостоятельность выводов автора. Конечно же, во многом, особенно при изложении истории масонства XVIII – начала XIX веков, В.С. идёт уже вполне проторенной его предшественниками (Г.В. Вернадский, А.Н. Пыпин, М.Н. Лонгинов и др.) дорогой, хотя состояние разработки тех или иных интересующих В.С. сюжетов заставляет его то и дело сворачивать с неё и обращаться уже непосредственно к источникам.

Особенно ценным следует признать часть работы В.С., посвящённую советским масонам и мистикам, которая, можно сказать, целиком и полностью основана на собственных разысканиях автора в архиве ФСБ РФ. Большой интерес представляет и последняя часть работы В.С., посвящённая масонам и масонству в современной России. Особую пикантность этому тексту придаёт широкое использование им шокирующих откровений относительно первых шагов вольного каменщичества в постсоветские годы Елены Соболёвой – бывшей супруги великого мастера Великой ложи России – Г.Б. Дергачёва[183]183
  Воробьевский Ю., Соболева Е. Пятый ангел вострубил. Масонство в современной России. М., 2002.


[Закрыть].

Как первый и весьма удачный опыт общего обзора истории оккультно-мистических и масонских сообществ в России, начиная с XVIII века и кончая нашими днями, книга В.С. вызвала живейший интерес у читателей и неудивительно, что в 2002 г. потребовалось её новое петербургское издание[184]184
  Брачев В.С. Масоны в России. За кулисами видимой власти (1731–2001). Стомма, 2002.


[Закрыть].

Успех В.С. не остался не замеченным недругами учёного. Свидетельство тому – публикация в 2002 г. в петербургском журнале «Клио» Арсением Соколовым из Государственного Эрмитажа пространной рецензии на его книгу[185]185
  Соколов А.В. Рецензия на книгу В.С. Брачева «Масоны в России. За кулисами видимой власти (1731–2001). СПб., 2002 // Клио. Журнал для учёных. СПб., 2002. № 2(7). С. 230–233.


[Закрыть], основное назначение которой, насколько можно судить по её тексту, бросить тень на его труды по истории масонства и оккультизма в России. «Книга В.С. Брачева “Масоны в России. За кулисами видимой власти 1731–2001 гг.” стала очередной попыткой наукообразно обосновать старый миф о том, что оказавшиеся у власти в России в марте 1917 г. братья-масоны являлись исполнителями воли ведущих западных масонских центров в деле уничтожения российской государственности. В действительности этого не было», – заявил здесь А.В. Соколов[186]186
  Там же. С. 232.


[Закрыть].

Поскольку характер других обвинений, выдвинутых им здесь против В.С.: широкое использование конкретных наблюдений и фактов из работ В.И. Старцева и приписывание ему неких черносотенных взглядов, с которыми тот якобы боролся всю свою жизнь[187]187
  Там же. С. 232.


[Закрыть], практически один к одному повторяет претензии к В.С., высказанные ещё в 1995 г. самим В.И. Старцевым, первоисточник этих инсинуаций, лежит можно сказать на поверхности. Это, конечно же, ближайшее окружение к этому времени уже покойного учёного (умер в 2000 г.), что, собственно, и подтвердил в беседе с автором этой книги В.С. По его твёрдым сведениям, инициатором публикации Арсения Соколова была сотрудница РГИА Берта Давыдовна Гальперина, являвшаяся в последние годы жизни В.И. Старцева одним из наиболее близких к нему людей и двигало ею на этом, по нашему мнению, не слишком-то благовидном пути, с одной стороны – естественное чувство досады и обиды за В.И. Старцева, который так много сделал для разработки истории политического масонства в России, но из-за преждевременной кончины, не успел довести эту работу до конца, а с другой – определённой ревности к явно незаслуженному, в её, разумеется, в глазах, успеху В.С.

На судьбу самой книги инсинуации А.В. Соколова, достойную отповедь которому дал в одном из её переизданий сам В.С.[188]188
  Брачев В.С. Масоны и власть в России. М., «Эксмо-Алгоритм». 2003. С. 16–17.


[Закрыть], не повлияли, да и повлиять, очевидно, вследствие их надуманности, не могли и она ещё дважды в 2005 и 2006 гг. была переиздана этим московским издательством[189]189
  Брачев В.С. Масоны и власть в России. Вольные каменщики – враги государственности. М., 2005. Он же. Масоны у власти. Политический бестселлер. М., 2006.


[Закрыть].