Текст книги "Ёрт бы побрал этого Гвидония"

17

Сказать, что гавры опешили, значит ничего не сказать. Да и было с чего. Про Марвина Синегубого знали все на Хрустальных берегах. Кое-кто, правда, полагал, что такой персонаж невозможен и всё – выдумки. Типа, не стали бы Высшие Сидхе такого терпеть. Но кому надо, тот знал точно, что Марвин – это не выдумки, а реальный и страшный тип. Воротила криминального мира. Его, так сказать, топ-менеджер.

– Ни фига себе! – прошепелявил еле слышно Феня.

А у Фуни случился достаточно продолжительный паралич нижней челюсти, и он еле собрался, чтобы сглотнуть слюну, которая угрожала залить быстро сдувшуюся грудь бравого гавра.

Появление Марвина переводило кейс Гвидония на совершенно другой уровень. И гаврики это осознали отчётливо и ясно, поскольку про Марвина знали не понаслышке. Если Марвин в деле, значит, дело такое, что уши повянут. Да так, что и не расцветут больше никогда.

Быстро переглянувшись, гаврики решили, что на этом надо заканчивать и пора отползать. Причём коммуникация прошла мгновенная и невербальная. Ибо подслушать Гвидония – это одно, это ещё туда-сюда, а подслушивать Марвина Синегубого – это ясный и окончательный конец.

И они уже было решились на то, чтобы тихо-тихо смыться из кустов, ставших опасными, а Капец даже чуть привстал, забыв про карты, как дверь ВИП-комнаты отворилась и вышел один из охранников Марвина.

Отойдя на пару шагов от двери, он встал спиной к ней и стал молча, но внимательно наблюдать за окружающим миром, тем самым полностью перечеркнув планы троицы на побег. Примерно в это же время начались переговоры, и гаврам ничего не оставалось, как следовать гениальному плану Фени, а именно добыванию столь необходимого козыря.

Листочек остроуха завибрировал, и гавры упали рядом с ним, еле дыша. Ухи их, впрочем, были остры как никогда.

– Многоуважаемый Марвин, – послышался знакомый голос Гвидония, – рад приветствовать и премного благодарен за визит.

– Гвидоний, гвафф с Флинна, – прошелестел нейтральный, какой-то бесцветный даже голос.

На этом, похоже, все церемонии закончились, и стороны перешли к делу.

– Итак, о предстоящем. Мне нужны хорошие бойцы, не меньше сотни, вооружённые и опытные. Место действия – Страза. Задача – прикрыть моего мага на время исполнения заклинания.

Голос Гвидония был сух и деловит сверх обыкновения.

– Да, но почему вы нуждаетесь именно во мне, не услышал. – Марвин говорил негромко, спокойно и как-то отстранённо, словно ещё не решил для себя, стоит ли продолжать этот разговор дальше.

– Всё просто. Возможны инциденты с Высшими Сидхе, скажем так.

На пару мгновений повисло молчание.

– Что даёт вам основание, Гвидоний, гвафф с Флинна, думать, что вы обратились по адресу с таким предложением? – Ничего не изменилось в голосе Марвина Синегубого. Ни на йоту. Словно Гвидоний спросил про погоду на Кересе.

– Позвольте ответить так: я просто знаю.

Гвидоний вёл разговор вежливо, но твёрдо. Зная, кто перед ним, но нисколько не пасуя. Гаврики аж дыхание затаили: до чего круто в их понимании поднялся Гвидоний.

– В таком случае вы должны знать и цену.

– Думаю, что я имею представление и об этом.

– Так о чём речь? – спросил равнодушно Марвин, но что-то изменилось в его тоне, хотя и едва заметно.

– Нужно продержаться примерно три минуты, пока творится заклинание. Вот, собственно, и всё.

– Всего три минуты, – задумчиво повторил Марвин слова Гвидония. – В таком случае хотелось бы знать, чьё присутствие вы ожидаете со стороны Сидхе?

– Это будет Наблюдатель.

Гвидоний проговорил эту фразу, сбавив тон и старательно избегая имён. С Высшими Сидхе это было уж точно нелишней предосторожностью.

Повисло молчание. На этот раз оно длилось долго.

– Что же, надеюсь, вы понимаете, что делаете.

Голос воротилы был сух.

– Мы договорились? – спросил Гвидоний.

– Всё в этом мире возможно, но за всё приходится платить.

– Я готов, – быстро отреагировал гвафф.

– Несомненно.

– В оплату ваших услуг мы предлагаем (здесь впервые Гвидоний сказал «мы» и даже сделал на этом слове заметный акцент): золотые прииски Кереса, банк из первой десятки крупнейших банков Гобленда и (небольшая пауза) пост падишах-губернатора Флинна для вашего человека.

На этом месте гаврики округлили глаза и невольно переглянулись друг с другом. Масштаб обещанного богатства превосходил всяческие горизонты их понимания состоятельности.

Голос Марвина сделался тусклым, как окно в бане:

– Мне бы хотелось более весомого подтверждения вашей платёжеспособности, чем слова. Если вы меня понимаете.

– Я вас понимаю.

Послышалось шуршание, словно откуда-то доставали (или распаковывали) какой-то предмет. Через несколько секунд голос Марвина произнёс:

– Не представляю, где вы это взяли. Но будем считать, что вы меня убедили.

– Замечательно! Так мы договорились?

– Скажите Гвидоний, гвафф с Флинна, когда бы вы хотели получить свою армию?

– Событие, для которого мне понадобится эта маленькая армия, произойдёт через шесть дней на Стразе.

– Что же, этого времени достаточно. Где именно на Стразе планируется операция?

На этом моменте послышался шум открывающейся двери из ВИП-кабинета и Капец с Фуней отвлеклись, чтобы посмотреть, что там происходит. Феня за всем этим шорохом толком не расслышал, что ответил Гвидоний. Вроде что-то знакомое, но что именно – непонятно. Меж тем шум стих, и следующая фраза была вполне различима.

– Кто будет с вашей стороны? – спросил Марвин.

– Я пока не могу назвать имя, прошу меня извинить. Но точно не я.

– Неважно, мне нужен координатор для связи.

– Вы его получите в день операции.

– Кто обеспечивает переход на Стразу?

– Об этом не волнуйтесь. Это сделаем мы.

– В таком случае, – послышался шум передвигаемого кресла, – готовьте ваши активы для передачи. Мой человек свяжется с вами.

– Прекрасно, – удовлетворённо произнёс Гвидоний. – Позвольте уточнить один нюанс: переход оговорённой собственности не будет произведён до полного завершения задания.

На какое-то время повисла многозначительная пауза. А потом Марвин Синегубый вежливо так сказал:

– Гвидоний, гвафф с Флинна, а куда же вы денетесь?

18

Для встречи с Варой Джерба фон Глориус выбрал особенное место. Это был небольшой, но очень красивый дом в одном из лучших районов Флинна. Он прикупил его недавно и тщательно отреставрировал в соответствии со своими представлениями о прекрасном. А представления у Джербы были ещё те: золото. Много золота. Ещё больше золота.

Может, это был и китч, но в любом случае впечатляло. На то и было рассчитано. Словно богатство нанесли щедрым слоем повсюду, куда дотянулись. Джербе было удобно проводить некоторые встречи не в своём дворце, а подальше. Во избежание, так сказать, недоразумений.

Вара, за которой фон Глориус отправил четвёрку м’фулликов, примерно так всё себе и представляла. С Джербой она когда-то общалась, и о его замашках знала не понаслышке.

Персонал у фон Глориуса был вышколен, ничего не скажешь. При появлении Вары ворота отворились, карета залетела внутрь, и вот уже готова красная ковровая дорожка, ведущая в патио, где под навесом из вьющегося флиннского винограда стояли столик и два мягких кресла.

Хозяин, приветливо улыбаясь, помог Варе удобно расположиться в кресле:

– Вара из Калья, рад видеть.

– Фон Глориус, – качнула головой Вара.

Пока было непонятно, в какую игру решил сыграть Джерба, поэтому колдунья избрала тон вежливо-нейтральный. Ну а там видно будет.

– Немного сапира?

– Не откажусь.

– Прекрасно выглядите, – начал Джерба. – Дела, я слышал, идут неплохо?

– Спасибо. Вашими молитвами, не иначе, – улыбнулась Вара.

– Вспоминаю, вспоминаю вас, – щедрой улыбкой ответил тот. – А как же! Ваш талант гремит уже за пределами Флинна. Рад, что не ошибся в вас.

– С вашим-то чутьём, – не осталась в долгу Вара. – Рада, что не разочаровала.

– Да-да, – удовлетворённо кивнул Джерба.

Держался он уверенно, был в меру весел и приятен, что с ним случалось не часто, и Вара сделала вывод, что он тоже пока присматривается. Но следующая же фраза фон Глориуса заставила её в этом впечатлении усомниться:

– Слышали о происшествии на Стразе?

– О каком именно?

– Значит, нет, – сделал вывод Джерба. – Убийство древнего. Дерзкое. Кровавое. Непонятное. Убийца не найден, но слухи поползли разные. О них, разумеется, знают только те, кому положено. Но инцидент впечатляет, не так ли? Даже я уже не помню, когда на Стразе в последний раз лилась кровь древнего. И вот вопрос: зачем?

– М-м, – затруднилась Вара с реакцией, – действительно.

Джерба внимательно посмотрел на неё и поднёс к губам бокал с вином. Глотнул, не прекращая изучать её лицо, и продолжил:

– Как бы нам не оказаться на пороге перемен. Нет такого ощущения?

– Всё возможно, – не стала отрицать Вара.

– А при переменах, – так же внимательно смотря ей в глаза, сказал Джерба, – не лучше ли быть их модератором, так сказать? Простите за модное словечко. Нахватается молодёжь всякого, потом и к нам прилипает.

– Не могу с вами не согласиться, – качнула головой Вара.

Джерба явно клонил дело к тому, чтобы узнать, что именно знает Вара. Его намерения здесь были ясны. Он их, похоже, и не скрывал, словно давая понять, что, мол, давай раскроем карты уже.

– Рад, что мы друг друга понимаем, – с удовлетворением констатировал фон Глориус. – А раз так, что вы скажете на то, чтобы сделать правильный выбор и присоединиться к тем, кто создаёт и направляет перемены?

– И кто же это? – спокойно поинтересовалась Вара.

Джерба шёл напористо. Так, как он делал всегда. Ей же казалось, что правильный момент для открытия всех карт ещё далеко не настал. Так, пристрелки, прикидки. Но с таким парнем, как Джерба, шутить не стоило. Это она тоже понимала отчётливо. Достаточно явно он ей намекал на то, что он знает о её сделке с Гвидонием. Что было неудивительно, впрочем. Ну а ей хотелось несколько большей ясности.

– Ну как кто?! – с удивлением отозвался Джерба. – Тот, кто о них знает, конечно. Разве нет?

– Похоже, вы знаете больше, чем я, – уклончиво ответила Вара.

– Я знаю то, что знаю, – стал серьёзным богл, – а вы, моя дорогая, знаете то, что знаете вы. И вот вопрос: достаточно ли нам нашего знания или нет? Нужен ли нам ещё кто-то? Или третий здесь – лишний?

Вара задумчиво взяла стакан с вином и сделала небольшой глоток, проверяя напиток на вкус. Сапир был преотличным. Что ж, в чём Джербе не откажешь, так это в умении выбирать правильное вино.

– На ваш вопрос могу пока сказать только одно: не знаю.

– А, понимаю! – воскликнул Джерба, всматриваясь в лицо Вары.

– Правда?

– Ну конечно, моя дорогая! Конечно, я вас понимаю. Это просто бизнес. И ничего личного.

Колдунья тонко усмехнулась, давая понять, что мысль её он уловил верно.

– Я тоже бизнесмен. А мы, бизнесмены, привыкли считать издержки. Не так ли?

– Замечательно сказано, ваше сиятельство, – согласилась с ним Вара.

Величая фон Глориуса его титулом, она давала тонкий намёк, зная, что тот сумеет распознать эти важные нюансы.

– С вами приятно иметь дело, – не остался в долгу тот. – И уж если мне позволено будет сказать ещё пару слов, то хотел бы напомнить, что партнёрство со мной – залог верного процветания и безопасной (и приятной, добавлю) работы. Все издержки я привык щедро покрывать, чтобы ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения, что Джерба фон Глориус – самый лучший вариант во всех отношениях. Ну а кто становится на пути у меня… участь их, как правило, незавидна. Как вы, надеюсь, помните.

Вара помнила. Некоторых из тех, кто попробовал встать у Джербы поперёк горла, она сама помогала убрать. Их участь и вправду была печальной. И если Гвидоний выбирал для своих жертв месть изысканную и не без доли юмора, то Джерба действовал как бульдозер: убрать с дороги навсегда – и точка.

– Не могу с вами не согласиться, – не стала цепляться к словам Джербы Вара. И хотя явная и недвусмысленная угроза с его стороны могла показаться ей излишней и даже оскорбительной, Вара понимала, что Джерба есть Джерба и это – его метод.

– Так мы договорились? – улыбнулся фон Глориус.

– Тут есть один нюанс, ваше сиятельство, – вежливо, но твёрдо ответила Вара. – Как вы изволили высказаться, можем ли мы быть уверены, что третий – действительно лишний? По меньшей мере пока.

– Понимаю, – кивнул богл. – Продолжайте.

– Я думаю преждевременно пытаться так думать. А вот в тот момент, когда (и если) он наступит и третий будет лишним… мы с вами вернёмся к более детальному и, надеюсь, плодотворному обсуждению этого вопроса. Мы ведь заинтересованы в результате, не так ли?

– Золотые слова, моя дорогая.

– Прекрасно. Засим, ваше сиятельство, – преувеличенно вежливо сказала Вара, – позвольте откланяться. Спасибо за сапир. Он прекрасен.

– Пожалуйста, моя дорогая, – благодушно ответил Джерба, вставая. – И помните: самая лучшая инвестиция – инвестиция в правильных людей.

– Лучше и не скажешь, – согласилась колдунья. – Вы точны в словах. Как, впрочем, всегда.

На том они и расстались.

Джерба, глядя, как она садится в карету и уезжает, размышлял вот о чём: «Ёрт бы побрал тебя, Гвидоний. Хитрый не в меру. Держишь её на крючке, а? Молодец, молодец».

Игра становилась интереснее, и Джербу это в чем-то даже радовало. Нечто подобное он ожидал – сам ведь учил мерзавца. Но как именно пойдёт игра, это ещё предстояло выяснить.

Вара же после разговора с Джербой снова и снова возвращалась к одному неприятному открытию, которое она сделала в ходе общения с фон Глориусом: Гвидоний оказался хитрее, чем казался.

То, что он не сказал ей прямо, что кровь древнего уже пролилась, это было первым известием, но то, что он рассказал Джербе (судя по его поведению) больше, чем следовало, было известием вторым и куда как более неприятным.

Ей-то казалось, что по крайней мере Гвидония, она уж точно контролирует, но, похоже, это ей действительно просто казалось. Предложение Джербы означало одно: он уже списал Гвидония с корабля. И ставил прямо вопрос: а сама Вара не лишняя?

«Ублюдок самоуверенный! – мысленно выругалась она. – За собой смотри! Как бы самому лишним не оказаться».

Впрочем, она понимала и то, что уж если фон Глориус за что-то взялся, то так просто его с хвоста не скинуть. Пытались многие, но не получилось ни у кого. И силы, которые он мог подключить, были уж точно такими, что игнорировать их не получится.

Приближалась точка, когда нужно будет идти ва-банк. И Вара хотела, чтобы в этот момент она выбрала единственно верный ход. А таким ходом был тот, при котором все, кроме неё, были лишними.

«Все, кроме неё». При этой мысли Вара улыбнулась. Первый раз за этот день.

19

Неприметная дорожка, на которую свернул Болтун, привела спутников на небольшую укромную лужайку, окаймлённую со всех сторон лесом. Лужайка заросла всякого рода полевыми цветами. Здесь было красиво и как-то даже умиротворяюще.

Место Солипатросу понравилось сразу. А уж как пахло! Аромат нагретой земли смешивался с ароматами цветов и трав. Солипатрос даже закрыл глаза. Забалдел чуток.

– Чего расселся? Слезай! – бесцеремонно скомандовал Болтун.

Солипатрос вздрогнул, поморщился, но покорно подчинился. Ноги от непривычного сидения затекли, и было приятно пройтись, немного размяться.

– Аки-и-имыч! – зычно крикнул Болтун. – Гости.

Какое-то время ничего не происходило, а потом на опушке зашевелилась трава и появился он. Полевик. Такой, как они обычно и бывают, только очень старый. Седенький старичок совсем небольшого роста. Белые волосы и борода в пол.

– Акимыч! Друг! – приветственно завопил Болтун. – А это я!

– Мы, хотел сказать, – приветливо улыбаясь, поправил его Акимыч.

– Я, мы… Да какая разница! Главное – ты здесь и я здесь.

– Кхм, кхм, – вежливо покашлял Солипатрос.

Но Болтун никаких хороших манер не знал, по всей видимости, и пришлось Солипатросу представляться самому.

– Солипатрос. Рад знакомству, – вежливо сказал он Акимычу.

– Ага, вот ты какой, значит, – загадочно ответил полевик. – Воин из печи. А меня все Акимычем кличут. Можешь и ты, коли не против.

– Как скажете, – кивнул фавн.

– Акимыч, – весело продолжил Болтун, – мы с этим парнем ехали, ехали, и так нам стало грустно, и вот я и говорю ему, «Давай завернём к Акимычу». А он: «Ну конечно!» А я: «У Акимыча лучшее пиво в округе и вообще». А он…

– Да уразумел я, добрый молодец, уразумел, – засмеялся Акимыч. – Есть у меня пиво, недавно сварил. Вон в холодок поставил. Гостей ждал.

– Это кого? – недоуменно поинтересовался Болтун.

– А ты вот и посмекай – кого, – улыбнулся в бороду полевой.

– Да ну тебя с твоими загадками! – взбрыкнул Болтун. – Давай уже будь проще, там, глядишь, и люди потянутся… Ой, чегой-то я? Не надо людей! Только не их!

– Ладно, ладно, – примирительно поднял ладонь Акимыч, – всё нормально.

Полевой приглашающе махнул товарищам и сам пошёл на опушку. Там у него был устроен в земле погребок, из которого он и выкатил приличного размера бочонок.

– Во-о-от, – удовлетворённо хмыкнул Болтун, – вот это по-нашему. Это я понимаю. А то заладил тоже: кто да зачем, да почему.

– Не откажете в любезности, добрый витязь, попробовать? – витиевато спросил у Солипатроса Акимыч.

– Да я, в общем-то, не любитель как бы, – начал отнекиваться тот.

Не мог же он сказать прямым текстом, что в цивилизованном мире (а он-то именно оттуда) пиво – напиток, так сказать, плебейский, а приличные персоны пьют сапир. Ну или уж на худой конец стиклосс. Что-что, а замашки флиннские так быстро не проходят. Даже после таких испытаний.

– Ты чего, сдурел?! – мигом прилетело ему от Болтуна. – У Акимыча лучшее пиво в округе. Сядь, тебе говорю, и не рыпайся! А коли приехал пить, так пей!

– Правильно я говорю, Акимыч? – спросил Болтун у хлопотавшего возле бочонка полевого.

– Ну конечно, добрый молодец. Тебе ли не знать, – ухмыльнувшись в усы, согласился тот.

– Да ладно тебе, – отмахнулся хвостом Болтун. – Кто старое помянет…

Ветви мощных деревьев нависали над опушкой, образовывая полог. Солнце сияло, но не пекло. Ветерок продувал свежестью поляну. Солипатрос как-то внутренне расслабился и решил плыть по течению. Будь что будет. Пить так пить. Пиво так пиво.

Компания расположилась вокруг бочонка, причём Болтун исхитрился так сложиться, что Солипатрос подивился, как гибка может быть конская плоть.

Акимыч нацедил Болтуну ведро пива и придвинул поближе к морде. Затем невесть откуда выудил большую кружку, набрал из бочонка и передал Солипатросу. А потом уже нацедил небольшой стаканчик себе.

– Ну, будем! – оптимистично ухнул Болтун и припал к ведру.

Акимыч вежливо приподнял стакан, приглашая Солипатроса к дегустации:

– Ваше здоровье!

– Спасибо, – автоматически отозвался фавн и сделал глоток.

Такого пива он не то чтобы никогда не пил, он даже и представить не мог, что оно может быть таким. Чуть медовый тонкий вкус был насыщен буйством летнего разнотравья и щедро сдобрен нотками кедровых орешков и свежей мяты.

Напиток улетел вмиг, и организм Солипатроса обратился к нему за продолжением банкета тут же.

– Это пиво?! – не сдержал эмоции фавн.

– Ну, дошло теперь? – издевательски заржал Болтун, сделав небольшой перерыв. – А то надо же, умник какой нашёлся: как бы не любитель, как бы то да как бы сё…

– Все здесь, понимаешь, как бы, пока не попробовали.

Тут Болтун, сочтя перерыв затянувшимся, снова припал к ведру, и на время установилась тишина.

Акимыч, приветливо улыбнувшись, доверху наполнил кружку Солипатроса пенным пивом.

– Премного благодарен, – вежливо отозвался фавн, принимая напиток. – Действительно, невероятно вкусно! Просто нет слов!

– Хорошо. Благодарствуем за похваление, воин из печи, – кивнул Акимыч.

– А откуда вы про печь знаете? – не отрываясь от кружака, поинтересовался Солипатрос.

– Вон от него, – снова кивнул Акимыч. На этот раз куда-то в сторону за фавном.

Солипатрос обернулся, чтобы посмотреть, на кого показывает полевой. За спиной никого не было.

– Это он про Митяя тебе говорит, – оторвавшись на секунду от ведра, пояснил Болтун.

– Про какого Митяя? – уточнил растерявшийся Солипатрос. – Я никого не вижу.

– Не ты один, – туманно продолжил Болтун. – Митяй (так-то не Митяй, а Димитрий) – ворон ягинский. Соглядатай ейный. Понял?

– Не очень, – честно ответил Солипатрос.

– Растудыть твою налево! – выругался Болтун. – И откуда ж такие берутся? Я спрашивал уже, да?

– Угу, – грустно подтвердил фавн.

– Ворон, он и есть ворон, только невидимый. Что тут непонятного? – только что не пожал плечами Болтун и вернулся к своему занятию.

– Да ты не дрейфь, витязь Солипатрос, – витиевато, но, впрочем, уже почти привычно выдал Акимыч. – Скажи лучше, куда путь-дорогу держишь.

– Вообще-то к О’Брайану, гномьему орфелику. Знаете такого?

– Знать-то знаю, конечно. Но, однако, не видел давно.

– Говорят, он помер, – полуутвердительно сказал Солипатрос.

– Это вряд ли, – категорично отмёл предположение полевой. – Недавно сорока весточку на хвосте принесла. Живой он.

– А, ну тогда отлично, – воодушевился фавн, наливая (уже сам себе) очередную кружечку пивка. – Хоть одна хорошая новость за сегодня.

– Как знать, добрый витязь, как знать, – задумчиво покачал головой Акимыч. – Что, дело у тебя какое к нему?

– Дело-то небольшое, но уже хочется вернуться домой. А без него не знаю как, – объяснил Солипатрос. – Долг у меня перед одним перцем. Надо мне письмо передать орфелику и отчалить с этой гостеприимной земельки.

Пиво, несмотря на кажущуюся лёгкость, дало свой результат, и Солипатрос, сам того не понимая, уже расслабился до такой степени, что в его речи снова стали проскальзывать прежние самоуверенные нотки.

– Ну да, ну да, – понимающе отозвался Акимыч. – Только откуда тебе знать, что орфелик поможет тебе? Он, знаешь, такой… себе на уме. Как бы чего хуже не вышло у тебя с ним, а?

– Да куда уж хуже! – махнул рукой Солипатрос. – Меня чуть не съели недавно. А вы говорите – хуже. Мне долг отдать надо. А то кранты. И никуда он не денется, орфелик этот. Поможет. А не то босс мой, Гвидоний, ёрт бы его побрал, так нахлобучит, что мало не покажется!

– А, вот оно как! – снова понимающе кивнул Акимыч. – Ну тогда конечно.

– И чего вы меня витязем зовёте, а? – спросил фавн. – Никакой я не витязь. И не герой. И не воин. Мне бы смыться по-быстрому отсюда, вот и все мои дела.

– По-быстрому не получится, уж не обессудь, добрый витязь, – захихикал полевой. – Судьба она такая, знаешь, так заплетёт, что и не расплетёшь потом, как ни старайся. Почему витязем тебя кличу? А кто ты есть, как не витязь? – на полном серьёзе спросил Акимыч.

– Ну я это…

– Воин ты, брат Солипатрос, как есть воин. Светлый.

– Ох, вот загнули же вы! – поморщился фавн – Ну какой я воин? Да вы на меня посмотрите! Где вы воина тут нашли?

Акимыч сразу не ответил. Он был занят. Ведро с пивом у Болтуна почти закончилось, и полевик прицеливался, как бы сподручнее наполнить его по новой.

Болтун меж тем, докончив порцию, назидательно изрёк:

– Ты, дружбан, слушай. Акимыч, он тебе не просто так, он дело тебе говорит. Я вот тоже иногда слушаю его, да так запереживаю! А он мне: «Не печалься. Знаешь, мил человек, всё проходит. И это пройдёт». Мудр он.

– Да я не то чтобы… – замялся фавн.

– Вот и цыц! – зыркнул Болтун. – Потом сам увидишь, что дело Акимыч тебе говорил. А коли сказал, что ты воин, значит, воин. Щас вот токо пропустим ещё по маленькой и пойдём воевать.

– Я воевать не хочу, – совсем растерялся размякший Солипатрос. – Я домой хочу.

– А кто ж тебя спрашивает-то! – удивлённо крякнул Болтун. – Тут никто никого не спрашивает. Меня вот спрашивали, что ли, когда тебя взгромоздили мне на горб и отправили к Серым горам? Тут, дружбан, это тебе не там. Такие дела, да. Но ты не ссы, прорвёмся. Не впервой.

Речь Болтуна стала ещё более развязной и непрерывной. Пиво действовало. И действовало отлично. Ведро наполнилось, и Болтун замолк, занявшись им.

– Да, брат, – сочувственно сказал Акимыч, вернувшись к фавну, – тут он прав, Болтун наш. Не спросят, а нагрузят. Не ходил бы ты к О’Брайану, а?

– Не могу, – вздохнул Солипатрос, – надо.

– Ну надо так надо, – не стал больше спорить полевой. – Ты это, вот, возьми на всякий случай.

Он протянул Солипатросу тонкую, скрученную из белой шерсти верёвочку.

– А что это? – недоуменно вопросил фавн, принимая подарок.

– Оберег это, – пояснил Акимыч. – Особенный. Завяжи где-нибудь в укромном месте у себя. Как совсем худо станет, разорви пополам, потри в руках и брось на землю.

– Ну ладно, – нерешительно согласился фавн. – Как скажете. Только я уже ни в какие передряги ввязываться не собираюсь. Мне бы вот письмецо передать, и все дела.

Акимыч ничего на это не сказал. Только плечами пожал, мол, смотри сам.

Тут и Болтун закончил своё ведро, поднял голову, посмотрел на Солипатроса и спросил:

– Что, пора?

– Угу, – нехотя согласился тот.

Уходить не хотелось. Да и пиво не закончилось.

Болтун покряхтел как-то не по-конски совсем и поднялся.

Акимыч грустно посмотрел на товарищей и вздохнул. Фавн еле-еле взгромоздился на Болтуна, и отправились они дальше, помахав на прощание полевому. Кто рукой, а кто хвостом.

Солипатросу хотелось помолчать, но…

– Эх, хорошо-то как! – сказал буквально через пару шагов Болтун. – Щас спою.