Текст книги "Ёрт бы побрал этого Гвидония"

20

Утро встретило гавриков хмурым небом и периодически моросящим мелким дождём.

Ночь, впрочем, прошла тоже не очень. Троица беспокойно ворочалась, переваривая, в какую круговерть они попали.

Закончив выскребать остатки полбяной каши, гаврики, позавтракав, нехотя сели в кружок и переглянулись.

– Ну что, бро, будем совет держать? – заговорил первым Фуня.

– Ага, а то пять дней осталось всего, если кто забыл, – оптимистично поддержал товарища Капец.

– Кто о чём, а голый про баню, – хмуро буркнул Феня. – Какая тебе разница? Лучше у Гвидония табуретками работать, чем у Марвина под ногами прыгать. Встряли мы, парни.

– Куда лыжи будем мазать? – с готовностью откликнулся Капец. – В прошлый раз на Водянию вроде собирались.

– Ага, щас, только жабры отрастим, – хмыкнул Фуня. – Некуда нам отступать, бро. Как есть некуда. Вперёд тока.

– Ну если ногами вперёд, то да, – выступил снова с оптимизмом Капец, – а иначе…

– А что иначе? – вздохнул Феня. – Куда ни кинь, всюду этот… клинтон, мать его.

– А я о чём? – деловито встрял Фуня.

– А ты о чём? – Оба товарища подняли голову и испытующе глянули на Фуню.

– Я о том, что поздно уже думать. Действовать надо.

– Что, мысля у тебя? – насторожились гаврики.

– А то!

Товарищи горестно вздохнули, но всё же наклонились к Фуне поближе.

– Не печалиться нам надо, а радоваться, – доверительно сообщил Фуня. – Смотри, какая рыба в руки прёт! А мы чего?

– Чего? – не поняли парни.

– А мы сопли жуём да нюни пускаем. Куда бежать да где залечь. Не, парни, как мой папаша говаривал: если сразу не достал, залезай на пьедестал.

– Куда? – хором вопросили Капец с Феней.

– А, неважно, – отмахнулся Фуня, – он, как поддаст, чудной становится. Такие слова говорит, что его никто не понимает. Я вот о чём. Мы за козырем ходили к Гвидонию, так?

– Так, – подтвердили товарищи, чтобы на всякий случай не потерять ход мысли.

– Ну вот, – сделал интригующую остановку Фуня, – привет, козырь.

Посмотрев на непонимающие лица, он, картинно загибая пальцы, с высокомерным выражением, (типа, специально для идиотов) пояснил:

– Мы знаем, что Гвидоний точно задумал мощную аферу. Это раз. Мы знаем, что в деле Марвин, значит, на кону большие бабки. Это два. Ещё мы знаем, что на Стразе будет войнушка с Сидхе. Это три. И главное – та-да-да-да! – торжественно протрубил Фуня. – Мы знаем, когда это будет и сколько бойцов намечается со стороны Гвидония. Короче, парни, с такими козырями нас хоть кто в пару возьмёт.

– Угу. Или во вшей на брюхе превратит, как только узнает, – не разделил оптимизма Капец. И так жалобно добавил:

– Может, всё-таки лыжи?

– Короче, бро, – деловито осведомился Феня, не обращая внимания на предыдущее предложение, – что конкретно предлагаешь?

– Идём к Мальве этой и чисто конкретно говорим: «Слушай, ты, ведьма разноцветная, мы тут главные. Все козыря у нас». А она нам: «Мальчики, мальчики, я же не против». А мы ей: «Вот и гони бабки на бочку!» Ой, на яйца, – поправился Фуня. – «А то до Болот ещё два дня на оленях и обратно столько же». А она нам: «Сколько вам, мальчики?» А мы ей: «Две сотни».

– Нет, лучше три, – разгорячился Феня. – И вот тебе нате: мы с бабками и при делах.

– А если она того?.. – осторожно поинтересовался Капец. – Как в прошлый раз.

– Ей без нас никуда в энтом деле, – отмахнулся Фуня. – Зуб даю.

– Ага, – мрачно пробурчал Феня, пробуя на язык дырку от зуба, – давали уже.

– Ну так это когда было! – не принял возражения товарищ. – Щас-то другой расклад…

У Мальвы на этот раз была очередь, так что парням пришлось не меньше пары часов потереться возле входа. Лезть без очереди они не рискнули.

После здоровенного тролля, который проторчал у волшебницы ёртову кучу времени, гаврики наконец попали в знакомую комнату.

Мальва была на удивление в простом, но ярком платье. Фасон у платья был таков, что все её прелести были выставлены на всеобщее и подчёркнуто свободное обозрение.

– Ма-а-альчики! – радушно поприветствовала она парней. – Рада видеть. Как дела?

Гаврики заранее договорились, что вести диалог будет Капец. Как наиболее осторожный. Ну и как родоначальник идеи опять же.

– Уважаемая Мальва, – начал Капец издалека, – у нас осталось пять дней, чтобы добыть драконьи яйца. И надеемся, что вы понимаете, как важно нам всем быть пристёгнутыми к одной…

– Что, очень деньги нужны? – прервала намечавшиеся словесные возлияния гавра Мальва.

– Ну да, – растерянно подтвердил Капец.

– Ага-а-а, – задумчиво протянула колдунья. – А на чём мы в прошлый раз остановились?

– Как на чём? – удивился Капец. – На этом же.

– На этом же? Это на чём?

Фуня, решив, что разговор затягивается и вообще уходит куда-то не туда, не выдержал и сурово, как только мог, заявил:

– Авна… э-э-э… аванс нам нужен. Мы вот на этом остановились. Так что давай-ка, душа моя, булками-то пошевели. А то это, как его, цейтон у нас.

Он как-то слышал это умное слово от папаши. Точно не помнил, правда, о чём речь, но папаша вроде про нехватку времени так говорил.

Капец с Феней, раскрыв широко глаза, посмотрели уважительно на Фуню, но решили промолчать. Мало ли чего. Вдруг мысль у парня. Хотя им сильно хотелось узнать, что за цейтон у них есть, о котором знает только Фуня.

– И вообще, – не смог тот остановиться вовремя (такого за ним и не водилось никогда), – тебе без нас в энтом деле никак. У нас козырь есть теперя.

– Ага, – повторила Мальва с лёгкой улыбкой.

– Токо мы тебе про него не скажем, пока денежки не получим. Во-о-о! – победно подняв голову, закончил Фуня.

Мальва Нардийская и бровью не повела. А чем она повела, история умалчивает, но только что-то в воздухе неуловимо изменилось. Стало жарче как-то. И если кто не знает, что это такое – нимфа в самом соку, то тут уж ничего не поделаешь. Слова бессильны.

Она сделала какое-то малюсенькое движение, но всем телом, и гаврики вдруг осознали, что они не могут отвести глаз от прелестей нимфы, словно специально для них выставленных напоказ. Мальва подняла руки и раскрыла их в широком приглашающем жесте. Парни раззявили рты. Да так, что у особенно впечатлительного Фуни обильно побежала слюна.

Чувственные изгибы нимфийского тела чуть шевельнулись, полные прекрасные груди вздрогнули от быстрого вздоха, и им стало так тесно в платье, что только страх удержал гавриков от желания тут же освободить их из томительного плена ткани. Яркие ждущие губы нимфы прошептали страстно:

– Что за козырь, мальчики?

И гавры, соревнуясь друг перед другом, стали наперебой рассказывать. И так им захотелось всё-всё отдать этой прекрасной даме, что их порыв был прямо-таки неудержимым.

– Гвидоний нанял Марвина Синезубого! – вскричал Капец радостно.

– И пообещал ему пост падишах-губернатора Флинна! – всхлипнул от восторга Фуня.

– Если тот устоит противу Наблюдателя! – вторил дружбанам Феня.

– И мы знаем теперя, когда будет войнушка между ними! – не успокаивался Фуня.

В общем, через минуту всё, что гарики добыли с натуральным риском для жизни, было изложено нимфе со всеми подробностями. Единственное затруднение возникло у Фени: пытаясь вспомнить, что сказал Гвидоний на вопрос «Где?», он делал над собой сверхусилия, но не преуспел и покаянно понурил голову.

Впрочем, Мальва на это обстоятельство не обратила никакого внимания. Ей было достаточно услышанного, чтобы понять: всё было не зря. Козырь у парней и вправду был. Одобрительно улыбаясь поплывшим от томления гаврам, нимфа обдумывала, стоит ли вовлекаться в эту историю, ставшую определённо рискованной, и в каком качестве.

– Так о каких всё-таки деньгах идёт речь? – спросила она, сбрасывая чары вожделения с бедных гавриков.

Те, ещё находясь под воздействием сладкого томления, начали громко перешёптываться.

Потом Капец, чуть выйдя вперёд, прояснил:

– Сто дублонов надо. Без этого никак.

И тут Феня, потрогав почти привычным движением языка дырку от зуба, внушительно добавил:

– Каждому.

После ухода счастливых гавриков Мальва какое-то время молча сидела за столом с хрустальным шаром, обдумывая ситуацию.

То, что она всё-таки решилась связаться с гаврами и даже дала им денег, её не сильно смущало. В конце концов, мало ли с кем поведёшься. Тут ведь важно зачем. А вот на этот вопрос она себе окончательно ещё не ответила. Дело, словно колесо, поворачивалось непредвиденной стороной с пугающей быстротой. Попасть под это колесо было раз плюнуть. А вот выбраться… не очевидно совсем.

Но был и другой момент. Важный. Как официант при чаевых. Мальва знала, что она способна на многое. И уж точно намного больше, чем те простоватые дурочки, которые греют уши королеве Селестии. И пусть они считают себя кем угодно. Подумаешь, родство у них поближе. На самом-то деле они – ничтожества. В магии Мальва была хороша. И не зря Кармин ей гордилась. Вот только у Кармин тоже не слишком много возможностей.

А здесь был шанс. Крепкий, реальный шанс. Продвинуться ко двору в обычном порядке – это вряд ли. С такой-то конкуренцией, как на Нимфии! А вот втиснуться между струйками в кризис – тут, пожалуй, варианты возможны.

Селестия – королева по праву. Её Мальва уважала. Советницы вот только у неё подкачали. Подвинуть их и занять подобающее ей место в соответствии с её способностями. А почему бы и нет? Разве для двора, да и для всей Нимфии не будет лучше, если нимфы чуть подсобят Высшим Сидхе с намечающейся проблемой? Не забудьте только, кто оказался вам полезным в нужный момент. И, как говорится, не стоит благодарности!

Но многое зависело от того, как воспримет игру Кармин. Её роль здесь будет важной, хотя бы в силу того, что только она имела прямой выход на королеву. А та – на Сидхе. Что захочет сама Кармин? Уж чего-чего, а амбициозности ей не занимать. Этому Мальва научилась у неё.

Эти (и не только эти) мысли бурно перемешивались в её голове, когда она ждала ответа Кармин. Эджи ответила быстро. «Ждала, – догадалась Мальва. Это означало, что Кармин восприняла всё серьёзно. А значит, и ставки можно повышать. Отлично!»

– Эджи, – склонилась Мальва в изящном реверансе, – у меня есть новости.

21

После Марвина Гвидоний решил сделать себе небольшой перерыв. Жизнь ускорялась, события развивались, и даже Марвин Синегубый в цепи этих дел был не самой большой проблемой. Хотя как посмотреть, конечно.

Игра набирала обороты и высоту. Гвидоний, наливая себе бокал сапира, думал о том, что волны от его действий уже разошлись далеко. Обратной дороги не было. Вопрос в том, кто рулит этой игрой. Чем больше Гвидоний думал об этом, чем больше сопоставлял разные факты и события, тем больше сомневался в том, что это он управляет потоком.

Силы, которые вовлекались в игру, были невообразимо могущественны. Его жизнь представлялась висящей не на волоске даже, а в воздухе, по чьей-то невидимой воле. А вот по чьей?

В голове у Гвидония постоянно звучала фраза свартальва: «Глаза боятся, а руки делают». Лучше и не скажешь, даже если сильно захочешь. С другой-то стороны, какой у него был выбор?

Мысли его вернулись к предстоящей встрече с Делевинией. Вот у кого всегда есть выбор, и ещё какой! Богла была сногсшибательно прекрасна. Отлично это знала и пользовалась этим без тени сомнения. Гвидонию иногда казалось даже, что Делевиния – это машина. Ну, примерно как у людей на Земле есть машины. Что задашь им в программу, то и получишь. Делевиния получала абсолютно всё, что хотела. Впрочем, при таком-то папе…

Злые языки поговаривали, что Джерба удочерил её в память о своём бывшем партнёре по старым делишкам, о которых мало кто знал. А кто знал, тот помалкивал. Но было и устойчивое мнение, что партнёру в мир иной отправиться помог не кто иной, как сам Джерба. В чём Гвидоний нисколько не сомневался. В любом случае за Делевинией ощущалась какая-то тайна. А ещё был у неё такой флёр… необычности.

Гвидоний не знал, как это выразить, но рядом с ней у него возникало ощущение головокружительного полёта, словно вырастали крылья, и казалось, что ты можешь всё, что захочешь. Он подозревал, что без особой магии здесь точно не обошлось.

Первое время, когда они начали встречаться, он был абсолютно поглощён этим чувством и даже не отдавал себе отчёта в том, что он был, в общем-то, не особенно интересной партией для неё. Её фаворитами какое-то время были самые богатые и знаменитые персоны Флинна. Не говоря уже о том, что и сам Джерба был крутым перцем. Это потом он начал задумываться, почему она выбрала именно его. При её-то возможностях.

Но по старой привычке он привык считать, что самый сексуальный орган у мужчины – это мозг (как же по-другому!). А с этим у Гвидония всегда было всё отлично. А значит, ничего удивительного в том, что на него запала Делевиния, нет. И только потом до него начало помаленьку доходить, что всё не так просто. Вот только насколько непросто?

Делевиния приехала практически в полночь. Гвидоний, встречая её у кареты, был прямо-таки сражён нарядом. Почти прозрачный розовый шёлк короткого платья не скрывал ничего из того, что ему было интересно. Чёрные волнистые волосы боглы были украшены красным фолийским пионом. Алые губы Делевинии призывно сложились в поцелуй, и Гвидоний почувствовал, как по нему пробежала дрожь. Да, это его девочка. И девочка у него что надо!

Помогая ей выйти из экипажа, Гвидоний почти в исступлении от её запаха раскусил маленькую пилюлю, которую держал во рту. Стало легче, но дело предстояло нелёгкое.

– Дели, свет моих очей, ты прекрасна, – простонал Гвидоний.

– О, ты тоже приготовился, я смотрю, – кокетливо заметила богла.

Гвидоний взял её на руки и понёс в будуар, заботливо приготовленный в укромном месте его просторного дома.

– Не всё сразу, мой дорогой, – решительно пресекла Делевиния его попытки приступить к приятному. – Я сегодня трудилась как пчёлка. И даже несколько проголодалась. Не найдётся пары яблочек для меня? И сапир. Тот, что мы пили в прошлый раз.

– Конечно, сокровище моё, – улыбнулся Гвидоний. – Всё что хочешь.

– Всё-всё? – переспросила богла. – Правда?

– Ну конечно, – весело подтвердил тот. – Разве я могу иначе?

Делевиния ничего не сказала на это, только хитро улыбнулась и прижалась к гваффу грудью. Гвидоний сглотнул пересохшим ртом:

– Позволь узнать, что утомило тебя?

– Аукцион. Я думала, ты помнишь. Выбор сегодня был не хуже, чем в прошлый раз. Помнишь, когда ты купил там какую-то древнюю книгу?

– Хм, – неопределённо взбулькнул Гвидоний. Обычно он такие вещи, как Аукцион на Джиннии, не пропускал. – Что-то стоящее было?

– Продавались прекрасные изделия из кересского золота. Между прочим, из частных коллекций Гобленда. А уж гоблины-то известные ценители, сам знаешь. Ещё там были древние эльфийские артефакты. Ну и нимфийские ароматы – моё любимое. Из королевской коллекции, говорят.

– То-то я смотрю, запах сегодня у тебя… – понимающе покачал головой гвафф.

– Какой? – лукаво спросила Делевиния.

– Возбуждающий. Волнующий. Интригующий. Опасный. Увлекающий.

– Значит, не зря день прошёл, – засмеялась та. – А ты чем занимался?

– Весь день прошёл в ожидании тебя, разумеется.

– Бедный, бедный, – взъерошила ласково богла остатки волос у Гвидония, – наверняка это было утомительно.

– Ты же знаешь, – хмыкнул тот, – ждать да догонять – самые скучные дела.

На небольшом столе появились изысканные кушанья. Служба доставки из его ресторана работала споро.

Делевиния не стала долго думать и принялась за еду.

– Знаю, что ты был у Джербы недавно, – откусывая кусочек бермиго, сказала богла. – Интересно, что ты ему такого сообщил? Он потом весь день не вылазил из кабинета. Мерял его… шагами.

– Да? – поразился Гвидоний. – Кто бы мог подумать!

– Ага, – весело подмигнула Делевиния. – С ним такое нечасто бывает.

– Что же так взволновало его, а? – шутливо и как бы непонимающе спросил гвафф. – Великого и ужасного Джербу. Твёрдого, как бетон.

– Ты, милый, – очаровательно чмокнув Гвидония в макушку, сказала Делевиния. – И это круто. Горжусь! Наверняка это что-то великое.

– Да откуда? – чуть картинно махнул рукой тот. – Всё великое уже было. А на нашу долю только делишки остались. Махонькие. Но с Джербой удивила. Стареет бугор. Сентиментальный становится. Поберечь бы ему нервишки-то.

Делевиния хитро посмотрела на него, типа, ладно, ладно, не хочешь, так не говори. И вернулась к поглощению еды. Гвидоний же, не теряя времени даром, придвинулся к ней поближе и взял недоеденный кусочек из её рук:

– Как тебе бермиго?

– Восхитительно! – вполне искренне призналась та, отправляя кусочек боглу в рот. – Но я знаю способ сделать его ещё вкуснее.

С этими словами она поцеловала следующую дольку бермиго и протянула Гвидонию. Тот, взяв в рот кусочек, на этом не остановился и захватил в рот пальцы Делевинии.

– Ох, ми-и-илый, – томно прошептала она. – И ты знаешь, как улучшить вкус, да?

– Ну конечно, радость моя, – прошептал Гвидоний, – а иначе зачем я здесь?

– Хитрец.

– Всего лишь бедный влюблённый, очарованный твоей красотой, – сказал он, отпуская на волю пальцы Делевинии. – И темпераментом. И умом. И ещё чувственностью, грациозностью, смелостью…

– Ладно, ладно, – засмеялась богла, – язык у тебя дело знает.

– Ещё как знает! – подмигнул гвафф.

– Не сомневаюсь, – заверила она.

– А что касается нашего великого и могучего Джербы, – Гвидоний приостановился, словно хотел подобрать нужное слово, – так ведь мы с тобой хорошо его знаем. Ну я, конечно, не так хорошо, но всё же. Если он что-то задумал, то сделает обязательно. Не считаясь с обстоятельствами и жертвами этих обстоятельств. Тут главное – не оказаться жертвой.

– А вот это, милый, правильный взгляд на вещи, – серьёзно сказала Делевиния, чуть отстранившись. – Джерба ничего не прощает, понимаешь? И если ты чего задумал мимо него, то…

– Дорогая, к чему такие разговоры? – сделал шутливую мордочку Гвидоний. – Мы же просто шутим. Ведь так?

– Конечно, – лукаво улыбнулась она. – Мы просто шутим.

Утром расставание было настолько бурным, что Гвидоний уже подумал, что оно не закончится никогда. И даже когда они стояли полностью одетые, всё могло сорваться в новый водоворот в любую секунду. Но он был наготове. Как и она, естественно. И в тот момент, когда она обняла его в последний раз и поцелуй был долгим, он ощутил, что тот маленький, но важный волосок, который торчал так некстати на его почти лысой голове, снят её тонкими умелыми пальчиками. Легко и нежно. И совершенно незаметно. Именно тот самый волосок.

Гвидоний вложил всё своё умение в долгий страстный поцелуй, чтобы дать время и возможность ей убрать этот волосок. Настроение у него было приподнятым до небес. Чего не скажешь о физических возможностях. Богла была изумительна в страсти. И неутомима. И совершенно точно, что у него никогда таких, как она, не было. И вряд ли будет. В этом Гвидоний не сомневался. Почти.

Вот только кто она? Всё, что связано с Джербой, не может не быть опасным. И здесь ему предстояла огромная работа. И этой работой он намеревался занятся сразу же…

Нет, невозможно. И всё понеслось по-новой: разорванная одежда, кровь от ногтей, текущая по спинам, прерывистое дыхание и… грация совершенного тела.

22

Ягиня возвернулась к вечеру, как и обещала. Ярманка по-тихому сворачивала торговлю, чтобы завтра начать её заново. Кащей, глядя на то, как ловко Ягиня пришвартовалась к столбу, не удержался и похвалил:

– Вижу, не теряешь сноровки, а?

– Дак ить жисть-то такая, Кащеюшка… – не даст расслабиться, – отозвалась Ягиня.

– Это да, – кивнул Кащей, забираясь в ступу.

Изба Ягини встретила их теплом и котиком.

– Хорошо! – покрутил головой его бессмерчество, заходя в избу. – Отдохнём, перекусим, да и покумекаем, как и чего.

– Насчёт перекусим, Кащеюшка, это вряд ли, – протяжно икнув, отозвалась спутница, – перекус наш на Болтуне щемится. А у нас токо каша из топора.

– Ну и это сойдёт! – махнул рукой Кащей. – При таких-то делах скоро не до перекусу будет.

– И то правда, – не стала спорить Ягиня.

После каши, попивая чуть горьковатую чагу с диким мёдом, Кащей с Ягиней приступили к обсуждению дел.

– Слышь, Ягиня, Алевтин-то Григорьевич наш, – не удержался Кащей, – в гору круто пошёл. Бизьнес наладил – туристов обслуживает. Сам Наместник у него гость частый.

– Ну дык ить он всегда, – понимающе оценила Ягиня новость. – Такие-то вот нигде не пропадут. Да-а-а. А вот мы-то с тобой, Кащеюшка, – хмыкнула многозначительно она, – не мню…

– Давай выкладывай, чего разузнала, не тяни.

– Да бабоньки мне кой-чего нашушукали, – начала свой рассказ Ягиня. – Наместник-то, говорят, надысь как убрался на Берега, так и нетути. А ендова сам знаешь, какие дела-то. Напужались немного все, попритихли. Ждут евоного возвращения. Сам Наблюдатель, шепчуть, сюда собирается.

– Да ну!.. – отозвался Кащей.

– Ну не ну, а бабоньки врать не будут.

– Ага, откеля токо знают-то всё? – с сомнением пробурчал тот.

– А ты, Кащеюшка, не ершись, – с достоинством пресекла все попытки сексизма Ягиня. – Не токо Алевтин воздух нюхает, есть и другие.

– Да уж, – крякнул примирительно Кащей. Но не сдержался и в сторону тихонько бросил:

– Кто бы сомневался.

– Мяу, – понимающе ответили ему в стороне.

Кащей погладил приласкавшегося кстати котика между ушами и продолжил расспросы:

– И чего ишо бабоньки говорят?

– А ишо говорят, что не к добру это.

– А-а-а, – язвительно протянул Кащей, – уж конешно.

– Говорят, что Наместник вроде сказал кому-то, что рядом с Лешим следы копыт обследовали. И теперича нужон здесь Сидхе. Ну чтоб повинника в ентом деле найти. Им-то это как…

– Стало быть, времени у нас нету, – не дослушав, начал размышлять его бессмерчество. – Вскорости поймут, что пижон этот наш замешан, и будут его искать, не иначе. А тут и мы… в пособниках. Что, старая, надо было сразу, как ты и говорила, к Наместнику идти?

– А вот не знаю, Кащеюшка! – неожиданно не поддержала Ягиня. – Не ведаю. Но мню, что окромя лешего тута много и другого чего примешалося. Леший – он только для затравы. А дальше… слух прошёл, что все русалки куда-то пропали. Ни одной не осталося в Бирюзовой-то заводи. Были, да сплыли.

– Это, – почесал Кащей затылок, – и вправду не к добру. На Ярманке такого не сказывали.

– Ну да и это-то полбеды ишо, – вздохнула Ягиня. – Похуже новостя есть: Драконья Звезда появилася в небе.

– Да ну! – У Кащея отпала нижняя челюсть. – Не верю!

– Хошь верь, хошь не верь, – печально сказала Ягиня, – а токо факт это.

– Откуда знаешь?

– Норей Звездочётец видел. От него и знаю. А через шесть дней, – коли не забыл, – Противостояние. Белобог с Чернобогом боротися будут опять.

– Дак эти-то кажный год борются, – заметил Кащей.

– Так, Кащеюшка, – кивнула та, – да токо в ентом-то году, кажись, ещё и Гномий Полудень на Противостояние падает.

– Слишком много совпадений, хочешь сказать? – начал просекать его бессмерчество. – Про это бабоньки тебе уши смазали?

– Сам суди, – покрутила головой Ягиня, – почитай пятьсот лет уж почти Драконьей Звезды в небе не было. А тута – на вот…

– Да-а-а, – озадаченно протянул Кащей, – дела-а-а.

– И это, милай мой, токо то, что мы знаем. А скоко не знаем? Вот и разумею, что не просто так Наместник к Сидхе смылился. И перекус наш, пижон копытный, тоже не просто так на наши головы.

Парочка на время замолчала, словно переваривала новости. Чай остыл. В избе заметно похолодало. Кащей молча поднялся и стал растапливать печь. Мыслительный процесс у него включился на полную катушку.

Новость о появлении Драконьей Звезды взволновала его не на шутку. Такое и впрямь редкость. И ничего хорошего это появление не сулило. Последний раз такая напасть случилась хоть и давно, да никто не забыл, чем всё закончилось.

– Ты чегой печь-то топишь? – удивлённо прервала молчание Ягиня. – Ждём кого?

– Да не, – машинально отмахнулся Кащей, – вона котик мёрзнет.

Котик недоуменно посмотрел на Ягиню. Она на него. Потом оба – на Кащея.

Тот бросил возиться с печью и сел обратно. Посидел. Потом сказал:

– Алевтин сказал, орфелик О’Брайан объявился.

– О как!

– Вот и я то же самое выродил. Вот теперь и думай про совпадения.

– А Наместнику дел теперича прибавится, слова нету, – заметила Ягиня задумчиво. – А то вона и подруженьки-то шепчуть, что засиделся он. Забронзовел. Всё тишь да гладь да божья благодать. Сидхе сюда особо не совались. Как уж он их задабривал, нам неведомо. Тока всё сам привык разруливать. Но, видать, пруха-то кончилась.

– Да уж, – глубокомысленно изрёк Кащей из бездны своих думок, – пруха, она такая. То прёт и прет, и конца не видно, а то раз, и отрезало.

– Как бы нас вместе с ней не отрезало, – икнула боевая подруга. – Орфелику мы не товаришши. Он и в прошлый раз чуть всех не ухайдакал. Ладно, всё обошлося, да и мы подсуетились тода, а могло ить и по-кривому выйти.

– Могло, – не стал спорить Кащей. – Но тогда хотя бы Горыныч-то наш, Змей трёхглавый, с нами заодно действовал. Вась-вась мы с ним тогда были. А щас-то, вишь, другой пейзаж.

– Угу, – потупилась подруга. – И чего тебе тот чародей тогда посулил, что ты ради ево с Горынычем раздружилси?

Кащей озадаченнно посопел, вроде как несогласный, но ничего не сказал.

– Слышь, Кащеюшка, – предложила Ягиня, – можа, смотаешься всё ж до него, а? Типа по старой памяти. То да сё, погуторишь по-свойски.

– Нет, подруга, – вздохнул натужно тот, – и рад бы, да мне к нему дорога заказана. Говорил же.

– Ну тоды, милай мой, надоть мараковать по-взрослому, – рассудительно заключила Ягиня, – а то и вправду – не ровён час. А Наместнику я не доверяю – чёт он много с Сидхе путаться начал. А тем до нас… сам ведаешь. Вот и мню я, Кащеюшка, что вскопнуть ба поглубше, чегой-то здесь намечаится, а?

– На кикимора намекаешь? – насторожился Кащей.

– Да мню, не худо бы до Поганых болот смотаться. Давненько мы с ним не виделись.

– И ещё б столько не видеться, – вздохнул тот.

– А энто ты, Кащеюшка, лишку хватил, – не согласилась Ягиня. – Он хоть и вредный, но нам не вражина. Не то что орфелик, не к ночи помянутый. Да и на Наместника у него зуб не просто так. Кикимор-то поболе нашего здеся живёт. Да и помнит кой-чего.

– Диссидент он, – решительно и сурово выдал своё определение Кащей. – Несогласный вечно.

– Ох, – замахала руками та, – кака говоря-то у тебя пошла! Где тока набралси?

– Да ить, – почесал под костлявыми рёбрами его бессмерчество, – дурное слово – как банный лист. Не приметишь – а он уже на языке как на заднице висит.

– Ты, Кащеюшка, за говорей-то следи! – строго попеняла подруга Кащею. – Сам знаешь, времена-то у нас какие…

– Да знаю, – махнул рукой тот. – А какие ишо будут?

– Того не ведаю, – отрезала Ягиня, – а тока щас-то неча варежку раззевать. Шовелиться надоть.

Кащей на это ничего не ответил. А только что-то сосредоточенно мараковал внутри себя. Картина вырисовывалась хаотичная, недостающих кусочков было – тьма-тьмущая, а делать что-то надо было. Тут Ягиня в точку сказала.

– Гномы подчистую скупили весь ведьмин камень, – сказал он задумчиво, – вот и смекай, что и как. А ещё на Ярманке слушок ходит, что Кир Наместник от гномов дары принял. Богатые. Что вроде с орфеликом они опять вместе.

– Бойтеся гномов, дары приносящих, – отозвалась Ягиня. – Так, што ль, раньше говаривали? Вляпаемси мы с емя опять, чую.

– Угу, – нехотя подтвердил Кащей.

– А ты к кикимору идти не хочешь, – продолжила гнуть своё старая, – и к Горынычу тебе путь заказан.

– Да не дави хоть ты на больное, – грустно сказал тот. – Алевтин-то ещё знашь што сказал? Слух идёт, что люди на Стразе появляться начали.

– Да как это? – сразу не нашлась чего ответить Ягиня. – А Наместник?

– А вот и думай тогда, что Наместник, – буркнул Кащей.

Ягиня открыла рот, потом прикрыла его рукой, показала пальцем вверх и покачала понимающе головой.