Текст книги "Биодетектив или биология на службе у полиции. Часть первая. Шифр Ван Гога"

«Лишь любовь укажет путь.

Полет Луны сможет жизнь твою вернуть».

Возможно, – продолжил Бокар. – речь в этих строках идет именно о полете этих загадочных бабочек. Я думаю, что зоологам не известен этот вид насекомого.

В этот момент, вся стая бабочек полетела в направлении юга, вдоль дороги мертвых. Словно невидимая сила притягивала и управляла ими. Сыщики и Сальман направились вслед за грациозно порхающими бабочками. По дороге мертвых они дошли до пирамиды Солнца. Похоже, что их конечный путь вел именно к этой пирамиде.

– Да, да! Именно так, – воскликнул Бокар, словно ему одному внезапно открылась какая-то тайна. – Это юг. В стихе сказано:

«Ключом к сей тайне станет юг.

В Теотиуакане его ищи мой друг».

– Но, на юге только эта пирамида, – сказал Ланер.

– Именно, мой друг, – ответил, улыбаясь Бокар.

Они увидели, что бабочки стали летать над пирамидой, словно их что-то притягивало к не. Неожиданно, из пирамиды Солнца, из-под небольшого отверстия начала вылетать наружу другая стая бабочек. Бокар подбежал и поймал одну из них.

– О боже, смотрите, – подозвал он друзей. – На этих бабочках изображено солнце.

– Что это, чудеса? – спросила Сальман.

– Я могу только сказать, что этот вид бабочек мне не известен, более того, он не известен и науке. В этом городе часто проводятся экскурсии, но я уверен, что этих бабочек никто раньше не видел. Мы с вами наблюдаем уникальное и редкое явление полёта неизвестных науке насекомых. Интересно, что их породило? Как запустился механизм их появления на свет?

– Что же заставляет их совершать столь странные маневры? – спросил Ланер, не отрывая завороженного взгляда со стаи бабочек.

– Ну, вероятно… – начал Бокар, глядя на лёгкие и грациозные полёты порхающих бабочек, – да, точно… так оно и есть.

– Не томите, Бокар, – сказала Сальман, – наше любопытство. Что вы думаете об этом?

– Дело в том, что бабочки мужского пола, в нашем случае это те, на крыльях которых изображена луна, летят к самкам. Самцы бабочек способны почувствовать запах самок на расстоянии трех-четырех километров. Вот, что привлекло и двигало ими от самого храма Луны. Здесь на пирамиде Солнца зародились их вторые половинки. Но, меня поражает этот полет всей стаи.

К этому моменту, бабочки с изображением солнца, взлетели к вершине пирамиды, где их ждала другая стая, с изображением луны, и, объединившись в божественном полете в одну стаю, они все улетели прочь в горы, покинув город.

– Что нам теперь делать? – спросила Сальман.

– «Лишь любовь укажет путь», – произнес Бокар. – Я процитировал отрывок из стиха.

– Ко мне! – закричал Ланер. – Я обнаружил ход, он находится, как раз в том месте, откуда вылетали бабочки.

Ланер нажал на какой-то камень и прозвучал грохот движения огромного камня пирамиды.

– Вот, здесь, как раз над нами! – сказал Бокар. – Здесь открылся тайный проход в пирамиду. Идемте, за мной. Мы сможем пройти здесь, хотя и узко будет.

Они втроем поднялись выше по пирамиде Солнца и вошли внутрь, сквозь небольшой и довольно тесный открывшийся проём. Сложный и извилистый, со многими переходами и ступеньками, лабиринт привел их в гробницу, находящуюся, по-видимому, где-то под пирамидой. Там располагался небольшой зал.

– Возможно, здесь еще не ступала нога человека, – предположил Бокар. – Готов поклясться, что об этом проходе и зале никто из местных экскурсоводов и ученых не знает. Это секретный проход, будьте осторожны.

– Но, ведь кто-то его построил, – сказал Ланер, нежно держа Сальман за руку. – Он таит свои секреты, нам следует их выяснить.

– Я в этом и не сомневаюсь, – сказал Бокар.

Слова превратились в эхо и далеко унеслись вглубь, где неоднократно повторились, прежде чем угаснуть. В центре небольшого зала находился двухметровый домик, сделанный из какого-то красного дерева. Этот домик был похож скорее на склеп, чем на жилище. Без единого окна, с выпуклыми стенами, местами вогнутыми, они скорее напоминали тыкву, красного цвета. Мрачные каменные необработанные стены, покрытые мраком, окружали этот тайный зал. Трудно было обнаружить дверь, сущики не сразу догадались – как войти внутрь.

– Здесь есть двери, – произнес Бокар, подойдя к домику, и эхо его слов раздалось в зале, затихнув где-то под сводами.

– А может не стоит его открывать, – сказала Сальман, взяв Ланера за руку и прижавшись к нему, он даже почувствовал, как бьётся от волнения её сердце. – Будьте осторожны, Бокар. Такие древние сооружения могут хранить в себе ловушки от незваных гостей.

Бокар приложил ухо к двери и прислушался.

– Несомненно, это очень древнее архитектурное сооружение, – сказал Бокар. – Я предполагаю, что эта постройка куда более древнее самой пирамиды. Возможно, пирамиду построили как раз на этом месте, где стоял этот домик, или точнее – ни на что не похожее сооружение. Более того, я считаю, что его постройка, в отличие от самой пирамиды, дело рук не людей, а какой-то иной цивилизации. Такие архитектурные сооружения человечество еще никогда не строило. Стойте!.. – произнес он неожиданно. – Я что-то слышу за дверью, как будто гул. Да, точно, тихий гул, – он отошел от двери.

– Верно, я тоже слышу его, – ответила Сальман, приложив ухо к стене красного домика. – Что это может быть, как вы думаете? Может быть это оставшиеся бабочки, не успевшие вылететь?

– Не думаю, – ответил Ланер. – Уж очень гул этот суровый, не похож он на мирный полет бабочек.

Бокар осторожно приоткрыл дверцу этого странного сооружения.

– Будьте осторожны! – сказала, едва дыша, Сальман.

Он открыл дверцу полностью, переложив фонарик в руку Сальман. Им открылась жуткая картина. От увиденного они втроем попятились назад и слегка их лица побелели, а сердца замерли от зловещей картины, представившейся неожиданно их взору. Перед ними, в темной комнатке странного сооружения, сидел на полу мужчина со скрещенными ногами, в позе медитации. Его руки были сложены на бедрах у живота.

– Боже, кто это? Это мумия? – спросила, взволновано Сальман, в её сердце перемешалась брезгливость и страх.

– Он не похож на мумию, – произнес Бокар, – слишком хорошо сохранился. Я даже подозреваю…

Бокар осторожно подошел к мужчине, склонившись, посмотрел зрачки, проверил пульс.

– Несомненно, мадам. Он мертв. Но это не мумия. Я даже смогу ответить на вопрос, кто он, – сказал Бокар. Он достал из сумки, висевшей у него на плече, картину, с которой он никогда не расставался, и носил её с собой для мыслительного вдохновения. – Вот, смотрите, это он и есть. Перед вами профессор Алесандро Харари.

– Но, почему он мертв, что его убило? – спросил Ланер.

– Здесь есть записка. Вот она, рядом с ним, – сказал Бокар, подняв с пола, рядом с профессором, небольшой, свернутый лист бумаги. Он развернул его. – Так и есть, она предназначена…

– Кому?! – произнесли одновременно Сальман и Ланер.

– Да, да, именно так. Профессор знал, что мы его найдем здесь, – сказал Бокар, открывая лист и заглядывая в него, его глаза мгновенно пробежали по строчкам. – Возможно, тот стих он написал для нас, в надежде, что мы его отыщем. Вот, такова судьба человека прожившего более полутора столетия. А ведь, и не скажешь, что ему более 160 лет. – Бокар незаметно для друзей спрятал записку в карман.

– Он выглядит на все сорок, – ответила Сальман. – Но, как же ему удалось столько прожить и сохранить, при этом, молодость?

– Возможно, тайна хранится в этой пирамиде, – сказал Бокар. – Помните, о ее магическом свойстве, о ее воздействии на тела находящиеся внутри, а точнее в ее центре. А это сооружение, по-видимому, как раз находится в центре пирамиды. Все же остальное в ней лишь прикрытие или отвлечение для посторонних глаз.

– Но, ведь это всего лишь миф, – утвердительно произнес Ланер, не желающий принять миф за реальность, он привык доверять лишь фактам, а не фантазиям или выдумкам.

– Может быть, а может – и нет, – загадочно ответил Бокар. – Вот этот документ может ответить нам на этот вопрос, равно, как и на многие другие.

Бокар поднял небольшую книгу, лежащую у профессора на его скрещенных руках. Казалось, что профессор хотел вручить ее кому-то. Бокар раскрыл первую страницу книги.

– Это почерк профессора, судя по заглавию книги…

В этот момент прозвучал сильный грохот. Всем показалось, что пирамида разрушается, но ничего кроме этого странного грохота не произошло, лишь немного пыль и песок посыпались со сферического потолка зала.

– Ничего страшного, всё в порядке, – успокаивал Ланер Сальман, которая прижалась к нему. – Пару камушков упало, и только.

– Это язык! – неожиданно произнес довольным голосом Бокар. – Здесь имеются те же иероглифы, что и на найденных нами двух листах.

– Что это? – спросила Сальман, немного успокоившись, – Что это за язык?

– Есть одна легенда. О существовании тайного языка общения с природой, со всем живым, окружающим нас.

– С кем, с кем?! – удивилась Сальман.

– Это язык общения со всем живым на нашей планете, – ответил Бокар. – Легенда говорит, что когда-то люди общались не только друг с другом, но со всеми живыми организмами окружающим их, со всей биосферой. Этим языком интересовались многие известные ученые, это была тайна, уходящая далеко в историю развития человечества, а быть может, её корни существовали задолго до появления самого человека…

– И, похоже, – внезапно произнес Ланер, – не только мы знаем, где искать разгадку этой тайны.

Ланер указал на людей вошедших только что в зал. Шестеро человек в черных масках стояли у входа вооруженные пистолетами. Их черные монолитные тела, словно статуи, замерли на своих постаментах, их закрытые лица ничего хорошего не сулили. Один из неизвестных подошел ближе к Ланеру и сказал на ломанном английском языке с азиатским акцентом.

– Дать мне, сюда, быстро! – человек в черном, с пистолетом в руке, указал на книгу и картину, которые держал Ланер.

– Отдай им, – сказала Сальман, переживая за Ланера.

Однако, Ланер еще колебался, обдумывая все возможные варианты действия. Тогда, человек в черном выстрелил в пол несколько раз, демонстрируя превосходство в силе.

– Отдать! Немедленно это! Не то, вас убить всех!

– Отдай им, Ланер, – произнес Бокар. – Сейчас сила на их стороне.

Ланер согласился с Бокаром и Сальман и отдал картину и книгу. Человек в черном, получив предметы, сделал несколько шагов назад, что бы показать свою добычу остальным своим приятелям. В этот момент, звук гула, исходившего от строения, начал резко усиливаться.

– О боже, он шевельнулся! – произнесла, взволновано и испуганно Сальман, глядя на труп профессора, её лицо вновь побелело от страха, она даже на мгновение забыла о людях в чёрном.

– Тебе показалось милая, – произнес мягким голосом Ланер, мягко обнимая её за талию.

– Нет, нет. Она права, – сказал Бокар, глядя скорей с удивлением, чем со страхом, на труп профессора.

Труп профессора Харари неожиданно и заметно содрогнулся, словно его кто-то толкал. Его кожа начала покрываться маленькими точками. Эти точки на глазах превратились в небольшие дырочки, из которых начали выползать наружу маленькие насекомые.

– Боже, что это? – сказал пораженный Ланер, он попятился назад, но всё ещё удерживал Сальман рукой.

Нападавшие были так заняты своими трофеями, проверяя их подлинность, что не обращали никакого внимания на таинственный звук. По залу раздался тихий низкой частоты гул. Маленькие насекомые стали выбираться из тела профессора и подниматься в полете вверх над его телом. Они взлетали с тела и кружились над строением, в танце смерти. Их тела с большой скоростью пролетали над головами в едином потоке, словно не замечая люде.

– Это осы, – неожиданно произнес Бокар. – Но, такое их сгруппированное поведение я вижу впервые.

Когда маленькие осы поднялись до самого потолка зала, неожиданно начал усиливаться другой звук. Тот, которого они уже слышали вначале. Этот звук шел из-под домика. Звук был другой частоты, значительно сильнее прежнего, он начал усиливаться, и наконец, увеличился настолько, что даже незнакомцы в черных масках обратили на это внимание. Под профессором, труп которого находился на полу домика, была расположена небольшая, прямоугольной формы, ниша, в которой было много маленьких отверстий. Из этих отверстий и шел страшный гул. Гул увеличился настолько, что рядом с домиком нельзя было находиться. В этот момент из этих отверстий начали вылезать наружу большого размера (с палец) красные осы. Они поднимались вверх, кружась над телом профессора, словно дикие псы, вокруг своего хозяина. Казалось, что они ждут его приказаний. Словно, по невидимой команде, они все, как один, начали набрасываться на людей одетых в черные костюмы, атакуя безжалостно их.

– Странно… нам повезло, – сказал Ланер, отводя друзей подальше от этого домика.

– Но, почему их атака направлена только на них? Почему нас не заметили? – удивилась Сальман.

– Осы атакуют не их, а дневник профессора, – догадался Бокар. – Смотрите, осы… они словно облепили книгу.

– Ну, и достанется же им. – произнес Ланер.

– Вряд ли они выживут после этого. Нам надо уходить отсюда, а не то, осы займутся и нами, – сказала Сальман взволнованно.

– По-видимому, это осы-стражи, они охраняют этот документ, – предположил Бокар.

– А разве сам профессор не боялся их? – спросила Сальман.

– Не думаю, – коротко ответил Бокар. – Более того, я предполагаю, что этот домик и осы, находящиеся под ним, как-то придавали силы и заряжали энергией профессора, еще при его жизни. Это строение, что-то вроде дома терапии. Помните мистическую энергию этой пирамиды, которую ей приписывают легенды.

– К черту легенды, давайте сейчас о наших жизнях подумаем. Что нам теперь делать? – спросил Ланер в панике. – Ведь осы быстро расправятся с ними, а затем примутся за нас.

Осы безжалостно жалили смертельными укусами своих противников, которые побеспокоили их жилище и, похоже, что они понемногу съедали документы профессора: книгу и картину. Так, его многовековая тайна уходила внутрь этих безжалостных созданий.

– Смотрите, – Бокар указал на маленьких ос, которые по-прежнему, словно ничего не происходило, летали над потолком зала. – Они, как будто ищут выход.

– Но, ведь здесь один вход, он же и выход, – сказал Ланер. – И он для нас закрыт, этой бойней. Нам нельзя через него выйти, это равносильно смерти. Нам стоит переждать, а потом…

– Нет, нет, Ланер, – уверенно произнес Бокар, словно уже нашел решение. – Посмотрите вон туда, – он указал рукой в дальний темный угол зала. – Эти маленькие осы нашли тайный выход. Идемте за ними. Я уверен, что их появление не случайно. Они приведут нас к выходу.

Втроем они отправились за полетом маленьких зеленоватых ос. В углу действительно был ими обнаружен небольшой проход, через который осы покидали зал. Вслед за осами и отправились Ланер, Бокар и Сальман. Через десять минут хода по узкому и вьющемуся лабиринту, они увидели небольшой солнечный луч. Бокар и Ланер с большим усилием отодвинули в сторону небольшой, но очень тяжелый камень, загораживающий тайный выход из пирамиды. Так втроем они выбрались наружу.

– Нам крупно повезло, – сказал Ланер. – И, если бы не твоя наблюдательность…

– Смотрите, смотрите! – восторженно закричал Бокар, указывая на самый верх пирамиды.

Маленькие зеленоватые осы взлетели над вершиной пирамиды и начали образовывать, спиралевидную форму, которая поднималась вверх над пирамидой и уходила высоко в безграничное голубое небо.

– Это ритуал! – торжествующе произнес Бокар, радуясь за свою догадку.

– Не поняла, что ты сказал? – переспросила Сальман.

– Я говорю, что это ритуал погребения. Его душа покидает этот мир, – сказал Бокар. – Теперь душа профессора Харари свободна.

– И, кто же создатель такого ритуала? – удивился Ланер.

– Возможно, сама природа.

* * *

По возвращении на родину, во Францию в Марсель, Сальман написала ряд статей в известных журналах, и еще раз прославила себя громкими и удивительными сенсациями. Правда, многому из того, что она написала, читатели не поверили, посчитав, что автор приукрашивает свой рассказ. Ланер решился и сделал, наконец, предложение Сальман, что бы она вышла на него замуж, и неожиданно для него, она согласилась. После удачного расследования Бокара и Ланера перевели в новый департамент Интерпола, куда всегда стремился попасть Ланер. Им вдвоем, при Интерполе открыли новый отдел – по использованию биологии в сыскном деле, и назвали его: «биофайлы».

Отдел «биофайлы», возможно, был создан и по другой причине: многие спецслужбы мира следили за Бокаром и Ланером, начиная с их дела над странными и загадочными убийствами. Некоторые влиятельные и очень богатые особы не верили, что древний язык, на котором можно было общаться с природой, пропал бесследно, не смотря на все допросы сыщиков и их рассказы. Одному из нападавших в пирамиде азиатов, полуживому от смертельных укусов красных ос, все же удалось выбраться из пирамиды. В агонии, находясь в тяжелом состоянии в местной больнице Мехико, пытался он что-то сообщить своим командирам, но никто его фраз не понял. Лишь два слова они сумели разобрать из его несвязных шипящих и прерывающихся звуков, чередующихся с тяжелым кашлем кровью. Этими словами были: «Бокар знает…». Пациент скончался в конвульсиях, от многочисленных укусов и яда наполняющего его кровь, рваные раны виднелись по всему его телу. Осы изрядно потрудились над его телом, защищая свою древнюю реликвию, и унося её в вечность покрытую мраком тайн.

Бокар сидел за новеньким столом, в новом кабинете, куда он только что переехал вместе со своим другом. Он читал научные журналы, делая анализ их содержания и сравнивая с данными из ноутбука. Отложив журналы в сторону, он достал из запертого ящика небольшой помятый и сложенный в несколько раз лист бумаги. Аккуратно развернув его, он начал внимательно читать текст, написанный от руки. Это была записка, оставленная профессором Алесандро Харари ему – лейтенанту Бокару. Тогда, в пирамиде, он спрятал ее в карман, так как увидел на ней свое имя. Эта записка предназначалось лишь для него. Письмо с того света.

«Лейтенанту Бокару.

Когда вы будете читать эти строки, моя душа уже покинет этот мир. Сразу хочу извиниться, что не оставляю вам свой дневник. Дело в том, что там хранятся древние знания, о которых, судя по поступкам и суждениям, человечеству еще рано знать. Этот язык, который вы ищите (и не только вы), настолько древний, насколько существует жизнь на этой планете. Эти знания я уношу с собой. Человечество еще придет к ним, спустя время, естественным ходом своего развития, если осознает все ценности и законы этого славного мира. Все когда-нибудь заканчивается, вот и мой черед настал. Природа позволила мне родиться, она помогла мне жить и она же забирает меня в свои объятия. В своей долгой и прекрасной жизни я стремился сохранить и оберегать ее, как крестьянин заботится о земле, а она о нем, одаривая его своими чудесными дарами. Однако, за последний век, я встречался и не раз с чудовищным и безразличным отношением человека к природе. Человек совершал много преступлений перед ней. Он забывает основной закон развития систем: человечество развивается лишь благодаря среде своего обитания. И, если уничтожить природу, или довести ее состояние до уровня, после которого не будет возврата к исходу, то такое сообщество неминуемо обречено на гибель. Жизнь – это не только разрушение, но и плодотворное и разумное созидание. Человечество постепенно выживает более слабых существ (популяций), но без них оно не выживет. Человечество тесно связано с окружающей средой обитания. Мы с природой, окружающей нас, составляем один целый и неделимый организм: и маленький, порхающий в ночи мотылек, и хрупкий желтый осенний листик, и тоненький ручеек, все имеет свою ценность и свой смысл и право на существование. Кому, как не нам, находящимся на вершине эволюционного развития, заботится о наших меньших братьях, ведь мы живем в одном доме, в одном ареале. Эта планета наш единый и единственный родной дом. Животные популяции не могут конкурировать в этом доме с безрассудством и бесконечными хищными потребностями человека и его мощным прогрессом. Человеку надо осознать не только его превосходство и силу, данную ему природой, но и то, что надобно разумно распоряжаться ею, во благо жизни. Выжить – значит оставить жизнеспособное потомство. Но вот каким оно будет? Человечество почувствовало азарт, в стремлении к прогрессу и превосходству над всеми остальными, даже над себе подобными. Но, за каждое эволюционное изобретение или шаг, организму приходится чем-то расплачиваться. Нельзя развивать ускоренно прогресс и заботится о природе одновременно.

В мире все связанно, и природу надо принимать, как единый живой организм. Что может быть совершеннее и прекраснее чем первый солнечный луч, легкий полет бабочки, грациозное плавание дельфинов, стремительный полет ласточек, весеннее пение журавля, лесное журчание ручейка, прохладный летний дождь, первый снег и летняя роса. Ничто не может сравниться с этими божественными творениями природы, ее безвозмездными подарками нам.

Я надеюсь, что вы сможете, используя ваш логический ум и знание законов природы, помогать ей выжить, в безумно растущих потребностях человека. Смело применяйте ваши знания и опыт наблюдений за природой во благо всей биосферы, и она отблагодарит вас и всё человечество своими бесценными дарами. Профессор Х.

P.S. В доказательство силы моих слов, не спешите уничтожить это письмо. Лишь, умеющему спокойно ждать и наблюдать, откроются все секреты мироздания».

В нижних уголках письма, были нарисованы какие-то замысловатые иероглифы, похожие на те, что Бокар уже видел на сгоревших листах написанных профессором. Бокар достал из ящика письменного стола зажигалку, зажег ее и медленно поднес к записке, но поджигать ее не торопился. Он обдумывал последние слова профессора Харари из записки. Пока Бокар думал, распахнулась дверь кабинета, и в него буквально влетели какие-то люди. Их было трое, это были сотрудники одного из отделов Интерпола, занимающихся внутренними расследованиями. Один из них, старший по званию, подбежал к мирно сидящему Бокару, и быстро выхватил у него из рук записку, другим своим движением, он выбил у него зажигалку, которая с грохотом упала на пол.

– Особый отдел внутренних расследований, майор, – представился майор. – Оставайтесь на своем месте! – приказал он.

– Что это все значит? – спросил Бокар, догадываясь, что за ним тайно следили со скрытых видеокамер.

– Небольшая проверка месье. Вам ведь нечего скрывать? – ответил майор. – Отойдите от стола, пожалуйста.

Бокар повиновался. Двое подчиненных майора осматривали содержимое ящиков стола и шкафа, тщательно просматривая все бумаги, бесцеремонно переворачивая стопки бумаг. Майор отошел к стене и начал внимательно читать записку, которую только что отобрал, самым наглым образом, у Бокара. В этот момент в кабинет вошел Ланер.

– Что здесь происходит? – удивился Ланер, он подошел к Бокару. – Это больше похоже на обыск.

– Стандартная проверка месье, – ответил один из подчиненных майора, не прерывая свою работу.

– И только мы приступили к своим обязанностям, как нас уже в чем-то подозревают… Ну и порядки же здесь, – выразился Ланер, не скрывая своего недовольства и презрения.

Ланер подошел ближе к Бокару, что бы что-то ему сказать, но в этот момент за своей спиной он услышал дикий смех. Майор смеялся необычным смехом, скорее диким, он складывал записку, только что прочтенную в несколько раз, делал это весьма небрежно, затем, он разорвал ее, а куски бумаги начал запихивать себе в рот, заполняя его до отказа, тщательно пережевывая и глотая бумагу. Его дикий смех внезапно усилился. Все присутствующие в кабинете, даже подчиненные майора, прекратили свою работу, и уставились на него, заинтересовавшись внезапным и необычным поведением своего босса. Майор полностью проглотил лист бумаги, на котором была запись, затем упал на пол, словно кто-то невидимый дал ему такую команду, он катался по полу, а смех не прекращался. В его диких глазах появились слезы, а изо рта – обильное слюновыделение.

– Что вы остолбенели?! – закричал Ланер на подчиненных майора. Ему плохо, надо вызвать скорую помощь!

Когда майора, через двадцать минут, уносили на носилках, он уже не смеялся, а его взгляд казался блеклым и безжизненным, он, не отрываясь, смотрел перед собой в пустоту. Несколько раз его лицо искривила ужасная судорога.

– Что это все значит, мне кто-нибудь расскажет? – спросил Ланер, глядя на Бокара, который следил неотрывно за несчастным. – Сгорел в разгаре рабочего дня, бедняжка. Вот что бывает с теми, кто слишком усердствует на работе. Что? Опять дневники профессора искали?

– Письмо. Помнишь, я его тогда в пирамиде не отдал, потому что, оно предназначалось для меня лично, – поясняя, ответил Бокар.

– Это понятно, а что вот это такое было? – Ланер указал на майора, тело которого погружали в машину скорой помощи.

– Демонстрация, – коротко ответил Бокар. – Это была демонстрация силы того, что они так тщательно и с большим рвением искали у нас в кабинете. Возможно, эти иероглифы, написанные на записке в его нижних уголках, привели майора к такому состоянию. Профессор уже покинул этот мир, а его фантастическая сила видна и после смерти. Удивительно, не правда ли? – восхищаясь, произнёс он.

– Постой, ты хочешь сказать, что во всем, что сейчас произошло, виновен тот лист бумаги с запиской от Харари?

– Именно, это я и хочу сказать.

– Хорошо, что я его не прочел первым. Но, подожди, здесь что-то не так. Ты ведь его читал тоже, не так ли, почему же… – удивился Ланер.

– Почему со мной ничего не произошло, – Бокар закончил фразу за Ланера. – Вероятно потому, что в нём была написана моя фамилия. Я знал, что это письмо предназначалось для меня, и ни для кого более, и возможно, именно поэтому, на меня не воздействовала сила этих иероглифов. Это что-то вроде противоядия, которое я как бы принял, перед тем, как прочесть содержание записки. Меня спасла собственная фамилия. Он был прав.

– Кто? – удивился Ланер.

– Профессор Алесандро Харари, – ответил Бокар. – С этой силой человечеству не справится, слишком много алчности и соблазна перед всемогуществом. Это безграничная власть над миром. Нам еще рано владеть этими знаниями природы. Мы будем ее исследовать шаг за шагом, естественным ходом событий, осознавая всё величие и ее мощь через призму веков. Получая от нее дары, не следует забывать о бережном к ней отношении.

– О чем ты говоришь?

– Я вкратце процитировал содержимое этой записки, – ответил Бокар.

– Ты лучше подумай, что нам докладывать нашему начальству обо всем, что сегодня произошло, – сказал Ланер, глядя на молодого человека в чине сержанта, порывисто направляющегося к ним.

– Вас срочно вызывает к себе в кабинет полковник, – словно отрапортовав, произнес сухим голосом сержант. – У него для вас имеется необычное и запутанное дело. Его поручили только вашему отделу. Детали вы узнаете от полковника.