Текст книги "Мы из «СОВКА»!!! Байки старого бармена"

Анонимка

Работал у нас администратор-армянин, и звали его Сурен. Наше маленькое уютное кафе считалось филиалом «Пиццерии», что на улице Горького, и было местом постоянной тусовки «центровой» молодёжи. Житуха у нас протекала сладко и гладко, да вот беда, наш Суренчик страдал в ярко выраженной форме манией величия и постоянно требовал, чтобы все именовали его директором. К нам он попал после Тимирязевской академии, где с грехом пополам выучился на агронома – и тут такой кульбит судьбы. Приехал он в Москву из Ставропольского края, где его отец был директором богатого совхоза и по жизни ни в чём себе не отказывал. Захотел ребёнок в Москву, ну так в чём проблема? А проблема-то была ещё с детства. Когда Суренчику было десять лет, он написал письмо нашему маршалу Будённому и рассказал, что мечтает стать красным кавалеристом, как Семён Михайлович, и попросил у него боевого коня. Наш маршал был человечище, настоящий донской казак, и поэтому сделал широкий жест! В один прекрасный момент весь совхоз просто охренел, когда Суренчику привезли в подарок жеребёнка будённовской породы, а это вам не хухры-мухры! Да, было время!!! Вот вы, к примеру, напишите письмо нашему олигарху и попросите у него игрушечную лошадку для ребёнка, он вам пришлёт «от мёртвого осла уши» и в силу своей жидовско-марамойской жадности за счёт получателя!

Вот так и стала потихоньку развиваться мания величия у нашего Суренчика. А дальше – больше! Понравилось ему в Москве, ну и помогли добрые люди получить свободный диплом и пристроить на непыльную работёнку – за отдельную плату. А что, вполне нормалёк, кто у нас по профилю работает? Только одна мысль не давала ему жить спокойно, как стать директором? Не нравилось ему слово «администратор», как-то несолидно, и даже не метрдотель как в шикарном ресторане! И как подсидеть директора и попасть на его место? А директором всей нашей богадельни была женщина, и не просто женщина, а о-го-го!!!

И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт! Так что, Сурену просто отдыхать в сторонке! Была мыслишка подбить клинья, но тогда такие дела, как мезальянс, не прокатывали, она ему в бабушки годилась. Это вам не мальчик с «голубизной», да и она – не прима. К тому же, муж – «сапог» – твёрдо стоял на страже семейного корыта и мог пристрелить в припадке супружеской ревности. И что прикажете делать? Вот и я о том же!

Тогда и пришёл он к нам со Стасом за советом, а уж мы-то – мастаки давать бесплатные советы. Если бы знали, чем закончится этот «блудняк», то и вписываться не стали! А так, чисто по дури, посоветовали ему написать анонимку на директрису, а он и обрадовался, только не знал, как это делается. Мы ему быстренько объяснили, как написать: «Я, Сурен Вартанович Петросян пишу вам анонимку!» И всё в таком духе… Накатал он их и в горком, и в главк, и ещё хрен знает куда. Фантазия у него была богатая, так что мы «приплыли», когда к нам повалили проверки со всей Москвы. Уж что он там понакалякал да ещё под своей фамилией! Очень все любили писать анонимки по тем временам, а тут считай – заявление, за подписью… Проверок по нашу душу мы насчитали аж целых тридцать две за два месяца! Нам и в голову не могло прийти, что у нас такая куча «пассажиров», которые шляются по Москве и могут поставить на уши и вывернуть все карманы. Ведь отразился весь этот «замут» на нас самих! Мы-то пошутили, а Сурен всё принял на полном серьёзе! Каждую проверку надо встретить, накормить, напоить, ну и завернуть «барашка в бумажке», если попали! А уж сколько директриса написала объяснительных, причём на пару с Суреном, – тут Достоевский лопнет от зависти! Мне сейчас просто смешно смотреть, как наши чинуши борются с коррупцией, они и тогда боролись с постными рожами и всё на свой карман, ну просто – «идейные борцы за денежные знаки»! Короче, вляпались мы по полной программе! Весь персонал уже намыливал верёвку для нашего Суренчика, но тут в бой пошла тяжёлая артиллерия. Прилетел в Москву папаня и быстренько разогнал всех по углам. Поужинали они с нашим директором треста в «Арагви», «накатили» марочного армянского коньячка, а не то пойло, которое сейчас за него выдают, да и пришли к консенсусу! А во что это обошлось «папаше Дорсету» – страшная коммерческая тайна!!! И что только не сделаешь ради любимого сыночка!

Через три дня по нашему тресту вышел грозный приказ об отделении кафе «Огонёк» от головного предприятия в самостоятельную единицу и назначении на должность директора нашего Сурена. Вот попёрло, так попёрло! А уж нам со Стасом, свезло так свезло! Наш корешок – директор, и теперь сам чёрт нам не брат! Такая весёлая история вышла из-за клочка бумаги с надписью «анонимка». Что написано пером, не вырубишь топором! Ведь не зря мне в детстве бабушка говорила: «Внучек, береги копейку, ведь ей любую дверь прошибёшь!!!»

Ах, белый теплоход!..

Небось, охота вам поплавать на белоснежном океанском лайнере по тёплым морям, вот и мне подфартило походить, а не поплавать, как говорят настоящие мореманы. Плавает у нас сами знаете что вдоль по речке-вонючке. Правда, не очень-то я люблю безбрежные морские просторы, а проще говоря, боюсь большой воды. Мой батяня со мной не церемонился и, когда мне было лет пять, заплыл на лодке на середину озера и дал мне пинка под зад – лети, белый лебедь… Ну, я и полетел с кровати на горшок, причём нахлебался «огурцов» на всю оставшуюся жизнь. Зато плавать научился сам, а куда деваться с подводной лодки??? Но рассказ здесь не об этом…

Есть в Одесском морском пароходстве шикарный морской лайнер «Фёдор Шаляпин», вот туда я и попал на целых полгода в командировку от московского «Интуриста», когда закончил курсы: «Бармен валютного бара» в начале 1979 года. Москва готовилась к Олимпиаде и «крыша» у наших правителей съехала конкретно, ну прямо, как сейчас! Глядя на сегодняшние тупорылые потуги и «вошканье беспонтовое», могу смело заявить, что всю эту хренотень мы уже проходили ещё во времена развитого социализма!

Ну, так вот! Поехал я в Одессу на практику, на этот теплоход. Там меня определили в бар «Лидо», что на верхней открытой палубе, прямо у бассейна, где-то на высоте девятиэтажного дома. Короче, виды с открытой палубы – просто шикарные! И пошёл он в Гамбург на погрузку туристов из ФРГ, говоря проще – за «гансюками». А вы что подумали? Что наши рабочие и колхозницы в кругосветный круиз поплывут? Тогда я могу точно позавидовать полёту вашей буйной фантазии. Или вы совковых фильмов нагляделись? Этот теплоход фрахтовался для круизов немчурой, потому что он был раньше немецкий, а наши его «отжали» в войну как боевой трофей. Первое время я ходил с открытым ртом и удивлялся, что сделали такую красоту у нас, – разочарование было горьким… По всем статьям выходило, что мы снова у немцев в батраках, проще – гастарбайтерах. Весь персонал наш, а лизать жопу немцам, правда, за валюту, так нужную нам для Олимпиады. Вам это ничего не напоминает? Загрузились мы в Гамбурге пенсионерами и пошли в Средиземное море. Вы удивитесь, почему пенсионерами? На теплоходе были все условия для беззаботной жизни вплоть до врачей и массажистов, даже стрелковая площадка по морским птицам и обитателям. А немцы, это не «совки» и считать умеют, и по всем раскладам выходило, что жить на теплоходе вдвое дешевле, чем дома. Халява, сэр! Да ещё их пенсионный фонд оплачивал треть стоимости, чтоб я так жил, как говорят в Одессе. На нашу пенсию можно на трамвае прокатиться, да и то в один конец! Встретил бы я нашего министра труда на узкой дорожке и мочканул его рожей в унитаз, причём не один раз!

Но если вы подумали, что персонал в сказку попал, то глубоко заблуждаетесь. Жили мы на нижней палубе по четыре человека в каюте размером с вагонное купе, без иллюминатора и всеми удобствами в конце коридора. Условия были откровенно скотские, да и что возиться с «совками»… «Сдавайте валюту!» – как говорил великий классик. Мы были просто источником валюты для наших зажравшихся и впавших в полный маразм вождей. Вот из-за таких сказочных условий я и предпочитал спать в баре – на свежем воздухе, да и погода позволяла.

Бар у бассейна работал до одиннадцати вечера, а справа были баня и массажный кабинет, где трудился в поте лица хохол Васёк. Был он здоровенный бугай лет под сорок и откровенно не блистал интеллектом, ну полный «тормоз»… Баня с массажем работала до часу ночи, приходи – дверь всегда открыта. И повадилась к Ваську на массаж ходить немочка – Ирма, сзади – пионерка, а спереди ещё тоже не пенсионерка, ну всё при ней… Я с большим интересом стал наблюдать за развитием их ночного романа. Васёк, мало что тупой, так и по-немецки знает только «битте» и «хенде хох!». Делает он массаж, а Ирма ему «пургу гонит» без остановки и с сексуальными придыханиями и стонами, как в дешёвом порнофильме. Ну, полный абзац! «Руссо туристо облико морале!», и Васёк в тему не «въезжает конкретно»! Я так просто уссывался, наблюдая сцены склонения его к сожительству с иностранной гражданкой…

Однажды днём, когда в баре и бассейне собралась целая толпа народа, Ирма пришла на массаж с баночкой «Нутеллы» с мелкими орешками в подарок любимому Васечке. Он принял презент, но в силу своей тупости подумал, что это крем для массажа. А что тут удивляться, жили в «Совке», как папуасы, и слаще морковки ни хрена не видели, а кормовые бананы были пределом мечтаний простого советского ребёнка! Да я и сам не раз выступал в роли откровенного «лошары» за границей по первому времени. Помню, в Белграде на рынке увидел киви и сильно удивился, что это за крыжовник такой здоровенный и стал хряпать нечищеный прямо у прилавка, вот югославы поприкалывались от души! А в Дубае на пляже Шератона разносили креветочный коктейль на листьях пальмы, так мы с дружками по пьяни сожрали салат вместе с пальмовыми листьями, так посмотреть на этот аттракцион весь пляж сбежался. Так что, нашего Васька, тоже можно понять…

Легла Ирма на массажный диван, расслабилась и приготовилась получать море любви. А Васёк взял баночку «Нутеллы» и стал лёгкими плавными движениями натирать немочку по спине и дальше. Поначалу всё пошло по программе, и Ирма стала слегка постанывать, охать и ахать, а вот дальше… «Гансюки» у бара стали прислушиваться к сладострастным стонам, летящим из массажного кабинета, а там и в бассейне народ уши навострил. Вы бы видели в этот момент рожи «гансюков»: у бабья – завистливые, а у мужиков – ну просто Сталинградская битва!!! Да, такого фантастического оргазма ни одна немка не имела! Наконец с дикими воплями Ирма выскочила из массажной и, как была в шоколадной массе, так и рухнула в бассейн. Народ ни хрена не понял, а когда понял, что тут началось… Весь день теплоход оглашался взрывами хохота, начиная от капитана и заканчивая кочегарами, – от души повеселились все! У бедняги Ирмы пропало всё желание предаться разврату, как в народе говорят: «Вся любовь, и титьки набок!» А бедолага Васёк имел бледный вид и жёлтые ботинки после тёплой и дружественной беседы с капитаном теплохода. Что я могу сказать – прошла любовь, завяли помидоры, ботинки жмут и нам не по пути! А бедолага Ирма загремела в лазарет на целых три дня!

Вот такая прикольная история произошла на борту теплохода «Фёдор Шаляпин» весной 1979 года! Такого массажа я врагу не пожелаю! Всем успехов!

Жизнь на обочине. Повесть

1

Мерзким осенним утром понедельника, когда шёл ледяной дождь и в поганой рассветной хмари было ни черта не видно, Димка трясся в рейсовом автобусе и на все лады честил Виктора Степановича из отдела кадров «Интуриста». По такой погоде хороший хозяин собаку из дому не выпустит, а тут тащись к чёрту на рога! И ведь дал он Степанычу триста рублей своих кровных в конверте, завёрнутых в газету «Правда», что считалось хорошим тоном у честных советских взяточников, а всё равно обломилась ему стажировка в «Национале»! «Да, судьба предполагает, а чёрт располагает», – подумал Димон. А ведь было ему обещано направить на шесть месяцев на стажировку в «Националь», а там и остаться в дальнейшем, ведь не зря отдал целых три зарплаты. Так чёрт все карты попутал, и пришла срочная разнарядка из мотеля с требованием направить к ним официанта выпускного курса со знанием английского языка сроком на полгода, а тут Димон под руку и попал! К этому времени он заканчивал двухгодичные курсы «Интуриста», которые были срочно организованы к Московской олимпиаде. У нас ведь всё происходит кверху каком, вот и тут – понастроили к Олимпиаде целую кучу гостиниц, а работать-то в них и некому! Короче, как срать – так разуваться! Наши вожди дали грозную команду: «Срочно открыть курсы обслуги для гостей Олимпиады!» И понеслось… Осенью 1977 года Димка пролез на двухгодичные курсы официантов при «Интуристе» на первый поток. В Москве эти курсы никто не рекламировал, но конкурс оказался будь здоров! В общем, дурачков с улицы не брали. Тут уж родной дядя Митя подсуетился, не зря Димку в честь него назвали. Трудился он шеф-поваром в новой центральной гостинице и связи имел немалые. Замолвил он где надо словечко, и стал Димка интуристовцем. Великое дело – блат, даже при развитом социализме!

2

Мечта есть у каждого маленького человечка, да и у взрослого тоже! Кто хочет стать космонавтом, кто – пожарником, а вот Димка хотел стать иностранцем! Эта удивительная мечта появилась у него совершенно случайно, но вполне закономерно… Ехал он утром в свою спецшколу китайского языка, а на дворе зима и холод собачий. В нашем разваливающемся автобусе было не теплее, чем на улице, а в Питере двадцать, это как в Москве тридцать, особенно если ветер с залива, то и дублёнка не спасёт! Ветер достанет до костей, и будешь трястись, как цуцик! Надышал Димка дырочку в ледяном окошке и пытался разглядеть хоть что-нибудь в зимней предрассветной мгле. Учился он в спецшколе китайского языка – единственной в СССР – и ужасно этим гордился. Выборгский район был очень интересным местом в системе образования нашей страны. Всё дело в том, что здесь находились целых три спецшколы, очень странных и единственных в СССР. Школа языка хинди, школа языка фарси, а также и Димкина китайская школа, и это реальный факт.

Это были школы-интернаты закрытого типа, где учились дети от смешанных браков и дети дипработников. Димка попал туда не случайно, а его маме на работе было предложено одним товарищем в штатском в личной беседе в парткоме… Она не смогла не согласиться с доводами этого товарища, потому что была коммунисткой и руководила целым цехом в Институте ракетного топлива. Была просто обязана оправдать доверие партии и правительства! А куда тут денешься?

А всё дело в том, что дед Димки по маме был настоящий японский самурай. Он был офицером Квантунской армии и командовал отрядом белокитайцев при боевом конфликте на КВЖД в самом конце двадцатых годов. В одном из боёв его взяли раненым в плен и, слегка подлечив, вместе с другими пленными отправили в Сибирь на золотые прииски Алдана. Сразу в шахту он не попал, можно сказать, повезло. Он был не только офицер, но и высокообразованный человек, знающий несколько языков, в том числе и русский, вот так он и попал в переводчики при заводоуправлении. Здесь он и встретил свою последнюю любовь, красавицу Алевтину. Она была ссыльной поселенкой, урождённой русской дворянкой и выпускницей Смольного института. До революции жила она в центре Москвы, на Садово-Кудринской, большой и дружной семьёй с братьями и сёстрами в фамильном особняке. Когда грянула революция, а говоря проще, наши «гопники» устроили военный переворот, тут и настал трындец дворянскому семейству…

Бабушка получила десять лет поселения за дворянское происхождение и отправилась на золотые прииски Алдана добывать золото для вождей мировой революции. Тут они и встретились и полюбили друг друга, но их любовь была недолгой… Алевтина работала секретарём при заводоуправлении и нашла своё женское счастье даже в ссылке! Свои чувства они прятали от всех, как могли, но счастье не скроешь! Когда родилась девочка, то комиссарам стало всё ясно и без слов. Алевтину с грудным ребёнком отправили по этапу в Талды-Курган к самой китайской границе, влепив ещё пятёрку для полного счастья, а самурая спустили в рудник, где он тихо и скончался за пару месяцев непосильного труда. Вот такая грустная история случилась у Димкиной бабушки, а сам он вышел метисом с яркой восточной внешностью, и во дворе его все дразнили китайцем. А о том, как выжила красавица Алевтина с грудной дочкой на руках, лучше и не рассказывать… Ужасов в нашей жизни и так хватает!

3

На выходные дни детей отпускали домой, но не всех, а только тех, кто жил неподалёку. Остальные ребята оставались в интернате и фактически были предоставлены сами себе, ну что может сделать один воспитатель с тридцатью сорванцами? Окрестности тихо стонали от набегов интернатской детворы, но особо не жаловались, прекрасно зная, что это за детишки. Курировали эти интересные спецшколы военные, но чаще всего появлялись они в гражданском с орденскими колодками на груди, а преподаватели были в большинстве иностранцы и по-русски говорили через пень-колоду. Так что, как хочешь – так и учись! Классный руководитель у Димки был настоящий китаец – Цзян Ши Лунь, Лао Ши – учитель из Пекина и преподавал бейдзинский диалект мандаринов со всей строгостью. С четвёртого класса Димка уже мог свободно кушать палочками, правильно сидеть на циновках, спать с валиком вместо подушки и многое другое… Лао Ши был строгим педагогом, и часто любимая бамбуковая палка гуляла по головам и спинам нерадивых учеников. Ну и нелегка вся эта китайская грамота, несмотря на специальные тетрадки в квадратик для написания иероглифов. Но трудно в учении, легко в бою, как говаривал наш великий полководец Суворов. К концу обучения Димка мог читать газету «Жень Минь Жибао» и знал примерно тысячу иероглифов, а простой китаец знает их не более пятисот, такие вот дела.

Уже гораздо позже, когда Димка заканчивал школу, он застал своего любимого учителя плачущим в классе и рисующим журавлика над горным ручьём. Он был настолько потрясён, что заплакал вместе с ним! «Я не хочу уезжать домой, там “культурная революция”», – сказал ему учитель, но пускаться в объяснения не стал, а Димка не понял. И чего плакать, когда революция, ведь это здорово! Уже потом он узнал, что всех китайских спецов отозвали домой из СССР. А учителя Цзяна расстреляли прямо у границы хунвейбиновцы, сняв с поезда, – просто и без затей! А вот вкус бамбуковой палки Димка запомнил на всю жизнь! Да, много чего интересного происходило в этих странных спецшколах, но вы зря не тыкайте пальцы в «Гугл», там о них ничего нет. Наша страна всегда умела охранять свои секреты. Ведь несколько сотен «агентов влияния» в интересующей нас стране – это серьёзная сила, а наши бравые вояки не оставляли мечту о мировой революции! Гитлеровцы захватили Европу и всё благодаря «пятой колонне» в этих странах, ну а наши решили их просто переплюнуть! Вот ведь, подфартило несчастным индусам, иранцам и прочим народностям, что рухнула «Империя зла»! Гуляли бы сейчас номенклатурные «сахибы» по Южному Гоа со своими бабёнками с необъятными задами и увешанные индийскими сапфирами и изумрудами, как новогодние ёлки. А несчастные индусы строили бы для них «социализм с человеческим лицом», а вероятней всего, – полной жопой! И не зря любимый вождь российских люмпенов грозит омыть сапоги русских солдат в Индийском океане, он много чего знает, ведь в своё время был военный переводчик. Но всё это было потом, когда Димка стал взрослым человеком и перестал в жизни чему-либо удивляться, но до этого ещё очень далеко…

4

А сейчас Димка едет после выходных в свою спецшколу, где учится уже в четвёртом классе, и смотрит в оконную дырочку, пытаясь разглядеть в кромешной предутренней мгле хоть что-нибудь. Когда автобус встал на перекрёстке, то на Димку сбоку накатило что-то яркое и блестящее, вроде космического корабля на колёсах, он взглянул в дырочку и просто обалдел. Рядом встала шикарная иностранная фура с ярко освещённой кабиной, а в ней сидел белобрысый парень в блестящей нейлоновой рубашке хрустальной белизны и кричаще зелёном галстуке с ярко-жёлтым попугаем. Правая рука была затянута в автомобильную перчатку и лежала на руле, а левой он небрежно держал длиннющую сигарету, каких Димон сроду не видал. Из приоткрытого окна на мороз вырывались джазовые синкопы, и весь автобус выпялился на это диво дивное. Если бы рядом приземлились марсиане, то он удивился бы гораздо меньше, чем этой фуре. Он сразу вспомнил наших несчастных шоферюг, вечно валяющихся в своих промасленных и грязных ватниках под своими драндулетами, и сравнение было явно не в их пользу… Парень, почувствовав взгляд Димона, небрежно махнул рукой, улыбнулся и дал по газам, а он невидящим взглядом уставился в пустоту…

Из ступора его вывел голос противной тётки в замызганном драповом пальто с кошачьим воротником. «Иностранец, блядь!!!», – громко и зло заявила она на весь автобус, а народ молча согласился и с первым, и со вторым. Вот тут до Димки и дошло, что он хочет стать таким, как этот парень, – иностранцем! Он свято хранил свою тайну от всех, прекрасно понимая, что его просто не поймут и поднимут на смех, а может, и похуже. Когда взрослые его спрашивали, кем он хочет стать, то он нёс всякую белиберду, но для себя он твёрдо решил – стать иностранцем. Лишь только к восьмому классу он понял, что нельзя стать иностранцем в собственной стране, но любовь ко всему иностранному осталась на всю жизнь, как и тяга к общению с иностранцами, что вполне осознанно и привело его к фарцовке – в Питере это было совсем не удивительно.

К окончанию школы он многое знал и умел, полностью отказавшись от материнских подачек, а финский язык стал прямо родным в довесок к английскому и китайскому – были у него отличные способности к языкам. Правда, имел он неприятности в виде пары приводов в подвал Исакиевского собора, куда экскурсии не водили, а было отделение КГБ со всеми причиндалами. Очень его впечатлили ржавые кандалы на стенах и прочие ужасы царского, а может и нынешнего режима, но парень был не из робких и не очень-то пугался криков и оплеух наших бравых комитетчиков. Да и в школе с ним проводили воспитательные беседы взрослые дяденьки-шефы, прозрачно намекая, чего он может волшебного лишиться по своей дурости, ещё и мать подливала, поимев на работе проблемы от своего сыночка. Но как говорят: «Поп – своё, а чёрт – своё».

Тут пришла другая беда – откуда не ждали! Начался военный конфликт на острове Даманский, о которому нас скромно замалчивали, как и о многих других в Африке, Азии и на Ближнем Востоке, где наши парни подставляли свою башку вместо черножопых, а партийные бонзы стригли купоны и ссали в уши легковерному населению о защите социалистического строя. Наша страна умудрилась поучаствовать больше чем в сотне локальных военных конфликтов в Африке, Азии и Латинской Америке. Военный вертолётчик мне рассказывал, как они сбрасывали полные мешки баксов над джунглями Камбоджи для поддержки кровавого режима Пол Пота, а сколько ещё таких режимов поддерживали наши кремлёвские маразматики? Эти выжившие из ума придурки поддержали в Африке режим натурального племени людоедов лишь только потому, что их обожравшийся человечиной вождь знал волшебное слово «социализм»!!! Ну и где сейчас все эти помойные друзья?! И где сейчас наши народные деньги??? Народ безмолвствовал, прямо как в известной опере, и давился в очередях за колбасой, состоящей на 30–40 процентов из пищевого картона в полном соответствии ГОСТу, который был утверждён лично товарищем Сталиным ещё 1936 году! Только впавшие в детство «совкодрочеры» будут с пеной у рта сейчас утверждать, что колбаса была сплошь из натурального мяса!!! Вы этого не знали? Не расстраивайтесь, вам ещё много чего неизвестно из жизни нашей многострадальной страны! А выпускников спецшколы стали пачками таскать в военкомат и срочно отправлять в школу младших военных переводчиков под Хабаровск, ну а затем прямо на китайскую границу. Учили вы ребята китайский – вот и получите от родной партии и правительства по полной программе! Из Димкиного класса вернулось в Питер меньше половины, а остальные рассосались кто куда. Многие уже давились пресным рисом в китайских убогих фанзах и мечтали о чернушке с картофанчиком и селёдочкой как о чём-то запредельном, но и похоронок пришло немало, но это не нашего с вами ума дело…

5

Димон был далеко не дурак и прекрасно понимал, что горячей встречи с хунвейбиновцами ему не миновать, несмотря на безответную любовь «конторы», пришлось срочно закосить! Шикарный замшевый пиджак с гербовыми пуговицами он подарил главврачу «дурки» и стал его пациентом на два месяца, пока шёл призыв. Да нет, в больнице он не лежал, ведь там и так мест не хватает – даже сейчас, но на врачебный обход к девяти ноль-ноль был обязан появиться, кроме выходных. Порядки там строгие, прямо как в армии! Подыхать за «родную» партию он совсем не собирался и был откровенно прав! Пройдут годы, и наш извечно пьяный президент подарит этот остров «бандерлогам» от широты своей русской души, так что Димон, как в воду глядел… Когда на китайской границе всё затихло, то он пошёл служить, но не на Восток, а на Запад – совсем в другую сторону, где и оттрубил два года на командном пункте ПВО в Белоруссии, сидя на ночных дежурствах в бункере, глубоко под землёй. Но и в армии ему не повезло, попал он в первый призыв на два года, а до этого служили целых три года, так вы можете себе представить, как взрослые дядьки «отрывались» на сопливых ребятишках?!! Но я не собираюсь расписывать ужасы «дедовщины», кто не служил – тот просто не поймёт. Так что, службу в армии он всегда вспоминал, как самое отвратное время в его жизни. Но запомнился один эпизод, когда ему залепил десять суток ареста лично командир части за самоволку на Восьмое марта, можно сказать – пострадал за любовь. И повезли бедолагу на центральную гауптвахту города Минска из лесных дебрей. Это был старинный католический костёл в самом центре города, а в войну там было минское гестапо, вот именно здесь и мучили фашисты наших советских людей. Просидел Димон десять суток одиночки в камере с мемориальной доской, в ней конкретно и содержали знаменитую белорусскую партизанку, и что интересно, кошмары его не донимали, привидения перед глазами не являлись, и он отлично выспался и отдохнул от своих ночных боевых дежурств. Вот такая связь времён произошла у наших коммуняк на моральной почве, что и не удивительно, ведь коммунистическая мораль – это полное отсутствие нравственной морали! И это – факт!

6

После армии решил Димон рвануть в Москву, не тянуло его в Питер к маме, захотел самостоятельности. Ждали его две любимые бабушки в тихом подмосковном городке и дождались. Правда, прописывать его местные власти не рвались, несмотря на закон о мобилизованных воинах; дом отцовой бабушки подлежал сносу и на огороде уже рыли котлован под кирпичную девятиэтажку. Бабульке приготовили прописку на местном кладбище, а квартирку собрался захапать исполком, тут вдруг явился «великий воин» и стал качать права – вот ведь насмешил местных бюрократов. Димка совершенно искренне не мог понять, ну зачем надо рушить прекрасный кирпичный дом, который строили два поколения его предков, зачем громить теплицы, которые кормили его семью, наконец, зачем пилить фруктовый сад, и ответа не находил… Он вновь почувствовал себя иностранцем в этой забытой богом стране…

Был он парень не промах и накатал жалобу в газету, а копию отнёс лично в горком партии – пусть почешутся! Скандал вышел тихим, но вполне эффективным. Глава исполкома лично подписал разрешение на прописку и долго жал его руку, неся попутно откровенную херню о роли партии в деле воспитания молодёжи, но в армии от замполита Димон и не такой бред слышал… «Дать бы тебе по твоей гнусной роже!», – подумал он, с интересом разглядывая хряка, который в своё кресло не влезал, но стерпел – сказалось питерское воспитание. Ну, вроде всё у него и заладилось: дом снесли и дали им с бабушкой двушку-малогабаритку, после дома в двести метров просто охренительно. Так смотря, что с чем сравнивать, после камеры одиночки – так вообще дворец! А тут и курсы «Интуриста» наметились, и стал Димон готовиться к встрече с судьбой. И эта судьба ждала его в мотеле за Московской кольцевой, куда Макар телят не гонял…

7

Мотель представлял из себя убогий шедевр соцреализма, это была панельная девятиэтажка с кучей одно– и двухэтажных пристроек, которая стояла прямо на трассе, а напротив, через дорогу, была старая деревня с покосившимися избёнками. Пейзаж был унылый и вызывал извечную русскую тоску. Вполне естественно, что деревенские работали в мотеле и были старше Димона чуть ли не вдвое. Останавливались здесь польские шоферы-дальнобойщики и заселялись группы самых нищих туристов из братских соцстран типа румын, болгар и прочей шушеры, которым вечно не было места в центральных гостиницах города. Суперсервисом здесь и не пахло, как и английской речью, всё накрывалось в два стекла и в два прибора, как в приличном доме, и Димон явственно осознал, что конкретно «попал» на ближайшие полгода… Кадровик и комитетчик выглядели как близнецы-братья и были явными выкормышами усатого вождя. Встретили они его без всякой радости, и кадровик, посмотрев направление на работу, задал всего один вопрос: «Ты часом не еврей, уж больно рожа у тебя не русская?!» Димон не растерялся и заявил, что фамилия у него самая что ни на есть русская! На что комитетчик резонно заметил, что бьют не по паспорту, а по роже! Димка тоже недолюбливал этот гнилой народец и с удовольствием присоединился к бурному веселью этой парочки, и на этом они мирно разошлись. Он пошёл в ресторан на работу, где его быстренько и запрягли. Ждали группу «пшеков» на обед, и он попал под раздачу, даже не успев понять, как здесь очутился и где его пальто и шляпа. Командовал в ресторане администратор Саша Хряк, это была целая гора мяса и жира, которая не помещалась за администраторским столом, и со стороны всё это выглядело, будто взрослый мужик сидит за детским столиком. А заправляла всем бригадир Верка по прозвищу Морковка, что являлось производным от её фамилии Морквина. Вот это была женщина! Настоящий гренадёр под два метра ростом и с шикарной грудью необъятного размера. Димон здорово растерялся, глядя с восхищением на «чудо природы», и, поняв опытом взрослой женщины его чувства, Верка похлопала его по плечу и сказала: «Ты – сопляк, сейчас зенки свои протрёшь, лучше посмотри, всё ли накрыто?!» И они дружно стали накрывать два больших «корабля» – на двенадцать персон каждый. Неделя пролетела вся в трудах, и к выходным Димка понял, что готовится что-то серьёзное, судя по нервному состоянию персонала. А в субботу с утра к ним приехал скромный мужичок в сером костюме и долго беседовал с администратором, после чего Саша Хряк просто озверел…