Текст книги "Крутой. Право на любовь"

Глава 43

Ульяна

“Я не хочу уходить…”

“А я не хочу отпускать…”

Слова Кости эхом отдаются в висках, когда я сижу на заднем сиденье папиного автомобиля. Меня всю трясет, хотя именно сейчас плевать. Понятно, что в одной рубашке моего любимого и туфлях на каблуках немного холодновато зимой, но сейчас меня морозит не от этого. Мелкая (точнее, плавно переходящая в крупную) дрожь больше похожа на нервное перенапряжение, чем на холод.

Но я же упрямая! Я никогда не покажу, как мне сейчас больно. Да и холодно, вдобавок, поэтому пытаюсь обхватить себя руками и хоть немного согреться.

– Идиотка малолетняя, – ворчит отец и закутывает меня в свою дубленку.

– Отстань, – я пытаюсь скинуть верхнюю одежду, делая круговые движения плечами, но отец лишь сильнее сводит края дубленки у меня на груди.

– Хватит геройствовать, Ульяна!

Как-то непривычно слышать свое имя из его уст. Обычно он ограничивается кратким – Бэби!

А тут…

Я даже голову в его сторону поворачиваю, хоть и не хотела этого делать, глядя на когда-то горячо любимого и родного человека исподлобья.

Кстати, в душе творится что-то неописуемое. Какой-то переворот из чувств, эмоций и новых ощущений. Еще и главный вопрос не дает покоя, а действительно ли я любила отца? Даже “когда-то”.

Он подчинил меня себе. Сделал из меня робота, который выполняет все его приказы. Бездушная кукла. У которой, по мнению моего драгоценного родителя, не может быть этих самых чувств, эмоций и каких-то новых ощущений.

Я смирилась. Периодами просто отмалчивалась, так как спорить с отцом бесполезно. Устраивала, конечно, бунт, делала назло, но все равно он всегда и во всем выходил победителем.

Ненавижу!

И тут же в памяти всплывают последние фразы, которые мы произнесли с Костей друг другу:

“Но ты же…”

“Я люблю тебя…”

И от этого признания на глаза наворачиваются слезы.

– Ты действительно хочешь меня продать Косте? – я все-таки нахожу себе силы не реветь и задать провокационный вопрос отцу, что называется, прямо в лоб.

– Много ты понимаешь! – отец сердится, да и не скрывает этого, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.

– И тебе действительно плевать на мои чувства? – продолжаю я давить, хотя сейчас, скорее, себя больше загоняю в угол, чем своего ненаглядного родителя.

– Ульяна…

– Скажи, только честно, – я перебиваю папу, надеясь, что именно в данный момент смогу до него достучаться.

Я не верю, что он на такое способен. Точнее, не хочу верить, что он готов на столь низкий поступок. Подлость – она везде остается подлостью, какими бы благими намерениями ты не прикрывался.

И отец не может так поступить со мной! Это ведь неправильно!

– Ну? – подгоняет меня родитель, пока я замираю и пялюсь на него, пытаясь прочитать на лице хоть одну положительную эмоцию. – В чем признаться?

– Если я тебе скажу, что люблю его, – намерено делаю паузу, глядя пристально отцу в глаза. – Ты перестанешь эту глупую войну с Костей?

– Не я ее начал! – отец слегка повышает голос, но тут же берет себя в руки. – Девочка моя…

– Скажи! – я настаиваю, желая получить честный ответ.

– А ты его действительно любишь? – мой родитель приподнимает одну бровь вверх. Вроде как издеваясь надо мной.

– Не смешно! – резко выдаю ему прямо в лицо. – Ты никогда, папа, не говоришь правду. Даже сейчас, когда я…

– Это все чушь собачья, – отец снова машет рукой, пытаясь из нашего почти откровенного разговора сделать очередной фарс. – Он тебя использует, глупышка! Ты думаешь, он не знал, чья ты дочь?

– Не знал, – я спокойно отвечаю, мотая головой из стороны в сторону.

– Уверена? – продолжает ехидничать отец, а я в ответ молча киваю. – Давай так, раз ты у нас такая уж впечатлительная. Я тебе принесу доказательства, что он знал, а чего не знал, а ты решишь сама, как дальше поступить.

– Обещаешь?

Наступает молчаливая пауза, а я с замиранием сердца жду этого чертового ответа. От него сейчас зависит моя жизнь. Да что там моя – наше с Костей будущее. Я знаю, он от меня не откажется. И никогда не предавал, хотя я изначально именно так и подумала. Эмоции, черт бы их побрал, иногда берут верх над разумом.

Но сейчас я уверена, как никогда, что мой любимый мужчина, в отличие от моего же отца, на подлость просто не способен.

И никогда меня не предаст…

Отец кивает вместо ответа, но я все равно ему не верю. Он придумает кучу отмазок, лишь бы доказать – Спас всегда прав. Никто не смеет ему перечить! Он никогда не признавал своих ошибок.

И я уверена, что и сейчас он их тоже не признает.

– Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива, пап? – я закрываю глаза, считая эти дурацкие секунды, которые эхом отдаются в голове, пока отец молчит.

Раз… Бабах! Два… Бабах, бабах! Три…

– Ты ошибаешься.

– Замуж за Андрея? – я резко открываю глаза, снова впиваясь в родителя взглядом. – Это ты называешь “счастьем”?

– Вот скажи, чего тебе не хватает в этой жизни? – отец кривится, всем своим видом показывая, как же я ему надоела со своими вопросами.

Неужели и вправду не понимает, чего мне не хватает? Или делает вид, что не понимает. В любом случае, до него не достучаться. Как бы я не хотела… Как бы не пыталась…

Отец от своего не отступится.

– Тебе не понять, – я все-таки решаю уйти от правдивого ответа, но папа уже вдохновился, толкая свою пламенную речь:

– Всю жизнь я все делал для тебя. Все тебе дал, ни в чем не отказывал. Дорогие шмотки – на, дорогая. Заграничные курорты – все, что моя дочурка пожелает.

– Ты просто откупался, – я прерываю его вдохновение, так как заранее знаю, чем это все закончится. – Ты просто никогда меня не любил.

– Много ты понимаешь, соплячка!

– Да уж понимаю, поверь, – горько усмехаюсь в ответ, а внутри какая-то пустота. – Я выросла, но ты просто не хочешь этого признать.

Все неправильно в моей жизни. Не так, как я себе представляла.

И уж совсем не пахнет этим самым счастьем с любимым мужчиной и кучей детишек в огромном доме, о котором я так мечтала…

– Что ты, интересно, можешь понять? – отец со злостью ухмыляется, показывая оскал, как голодный зверь. – Ты даже ни дня нигде не работала!

– Потому что ты не давал!

– Хватит!

– Чего мне не хватает, спрашиваешь? – я намерено делаю паузу, а отец так же намерено в ответ молчит. – Свободы, папа! Отпусти меня…

– То есть с этим, – отец кивает куда-то назад, кривясь, так как одно упоминание о Косте его раздражает до безумия, – ты обретешь свободу?

– В любом случае, это мой выбор, так что…

– Нет! – резко выдает отец и тут же довольно мягко добавляет: – Да пойми ты, он наглый, дерзкий и циничный адвокатишка, который полезет по головам, чтобы добиться своего.

– Он не такой!

– Я сказал – хватит!

Ну вот, а я так надеялась, что получится достучаться до отца. Понимала, что бесполезно, но тешила себя призрачной иллюзией до победного. Ведь он – самый близкий и родной мне человек. Отец. Папа. Другого, увы, не будет.

И очень хочется, чтобы он наконец-то меня понял…

– Ладно, будем считать…

Договорить я не успеваю, как начинает твориться что-то неописуемое. Водитель выворачивает руль, нам в лицо светят фары, меня кидает на отца…

– Что за хрень! – кричит мой родитель, прижимая меня к своей груди.

А после силой кидает меня на пол между сиденьями, а дальше…

Грохот, стрельба, крики. В ушах закладывает, машина резко срывается с места, а у меня нет сил даже подняться. Еле-еле прихожу в себя, кое-как поднимаюсь.

– Папа…

Трясу его за плечи, но на руках кровь. – Не-ет!

Машину снова разворачивает, и я падаю. Сильно бьюсь головой о дверь и… провал.

“Жива…”

“Жив…”

“Срочно скорая…”

“Ульяна, очнись!”

“Потерпи, милая…”

Голос Кости… Или просто мое воображение разыгралось. Я не могу открыть глаз, веки тяжелые, да и силы покидают мое бренное тело. В голове шумит, и опять эти голоса:

“В реанимацию, срочно!”

“Вызовите Анатолия Ивановича…”

“Мужчина, вам сюда нельзя!”

“Девушка, очнитесь!”

Как будто разряд электрического тока, и я резко открываю глаза!

Лучше бы я этого не делала…

Глава 44

Костя

– Что?! – я ору в трубку, так как новости ошарашивают.

– Спас в больнице, – взволнованно произносит Иван, а у меня сердце сжимается.

– Жив?

– Был бы мертв, отвезли бы в морг, – спокойно комментирует мой собеседник, а я лишь громко выдыхаю.

Логично, а вопрос мой по-дурацки прозвучал, но сейчас мозг отказывается думать рационально. Да и логически, кстати, тоже. Чувствует мое сердце, что подстава. Причем, грамотно просчитанная и подлая.

Хотя, когда это подставы делались по доброте душевной?

– Еще раз и с подробностями, что случилось, – я плюхаюсь на диван, так как голова кругом, а ноги подкашиваются, отказываясь держать мое бренное тело. – То, что в него стреляли – это я понял. Как? Когда? Давай, Ваня, а то на нас сейчас все шишки повалятся.

– Он ехал домой с каких-то переговоров, – парень тараторит мне в ухо, а до меня только сейчас доходит смысл сказанного. – По дороге его кортеж обстреляли.

Черт, как же я раньше не подумал! Домой… С переговоров…

– Давно? – одно слово как-то резко и быстро вырывается у меня, а я с замиранием сердца жду ответа.

– В смысле? – в голосе Ивана слышатся удивленные нотки.

Опять я коряво изъясняюсь, но это от стресса. Нервы сдают, мозг отказывается воспринимать адекватно информацию.

Туплю я, одним словом. Надо срочно взять себя в руки.

– Давно их обстреляли? – уточняю, так как Иван ждет моего ответа.

– Часа полтора назад.

– Твою ж…

– Трое охранников убиты, пятеро ранены, включая Спаса. Он самый тяжелый.

– Он ехал не с переговоров, – констатирую факт, тяжело вздыхаю. – Он ехал домой после встречи со мной.

– Уверен? – слышу испуганный голос своего собеседника.

– Да! – резко выдаю, и тут же молния бьет мне в голову. – А…девушка?

Я не верю в совпадения. Да и по времени все сходится. Спас приехал ко мне… Забрал Ульяну… По дороге кортеж Спасского обстреляли…

Если только он не на ракете летал, чтобы успеть сразу в несколько мест, а иначе…

– К-какая девушка? – спустя время интересуется Иван, видимо, все-таки до конца не понимая, о чем я речь веду.

– Со Спасом должна была в машине ехать дочь! – резко выдаю. – Я же тебе сказал, что они ехали от меня! – чуть ли не ору в трубку, но Ваня тут же отвечает:

– Впервые слышу.

– Так проверь!

Я едва сдерживаюсь, но тут же беру себя в руки. Сейчас не время для эмоций. Тем более, Ванька-то ни в чем не виноват. Я уверен, что не он организовал это чертово нападение. Не способен он на подобные трюки.

Да и кишка тонка провернуть такое опасное дело. Вооруженное нападение – это не гопники в подворотне, которые за пару тысяч ржавой трубой по башке прохожему треснут. Тут ребята посерьезнее работали, и вряд ли Ваня с ними знаком.

Тогда кто? У кого так сильно пригорело, что на самого Спаса замахнулся?

А главное – где сейчас Ульяна?

– Ты чего так завелся? – Ваня испуган, нервничает, а так же ждет моего ответа, затаив дыхание. Лишь слышу его громкое сопение в ухо, что в данный момент слегка раздражает.

– В какой больнице Спас? – я резко вскакиваю с места и несусь в спальню к шкафу.

Ну точно, тормоз – почему до сих пор не переоделся и не сорвался в эту долбанную больницу?

– В областной, где же ему еще быть.

– Узнай, что с девушкой, а я туда смотаюсь.

– Но…

Дослушивать нет ни желания, ни времени, поэтому я сбрасываю вызов. Тоже мне, шпион выискался. Человек у него там, видите ли, имеется. Элементарных вещей узнать не может, и как он собрался с таким мощным авторитетом, как Спасский, в одиночку воевать?

– Балбес! – я ворчу, натягивая черные джинсы, футболку, затем свитер и ботинки.

Хватаю на ходу куртку с ключами от машины и вылетаю из квартиры. Ульяна, девочка моя, где ты? Номер, как назло, долго ищу. То палец попасть в нужное меню не может, то я случайно нажимаю кнопку выключения.

– Да что за…

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Надо успокоиться, взять себя в руки и отставить в сторону панику. Знаю же прекрасно, что ни к чему хорошему это не приведет. Сейчас, как никогда, нужен трезвый расчет, спокойствие и полный релакс для нервной системы. Только где его взять, если в трубке то и дело женский голос повторяет раз за разом, что мой любимый абонент сейчас находится вне зоны действия сети.

Так, отставить очередную панику. А то ведь в таком состоянии можно в аварию попасть, не доехав до больницы в полном здравии.

Ну а пока…

Где-то у меня завалялся номер одного очаровательного врача из областной. Помнится, я ей помог с разводом, за что она меня благодарила со слезами на глазах, предлагая обращаться в любое время дня и ночи.

Придется держать сейчас свои обещания.

– Константин Игоревич! – женщина щебечет мне прямо в ухо, видимо, безумно довольная моим звонком.

– Добрый вечер, Татьяна, – я стараюсь держать себя в руках, лишь бы не сорваться раньше времени. – Не помешал?

– Что вы, Константин Игоревич! Я в такое время еще не сплю.

От ее елейного голоса тошнит, но мне сейчас нужна эта тетка, как никто другой. Только она может мне помочь. А раз так, то я соберу всю волю в кулак и выдержу.

Ради любимой девушки…

– Мне нужна ваша помощь, Татьяна, – я набираю полные легкие воздуха и, пока тетка молчит, выдаю на одном дыхании: – К вам в больницу недавно привезли Спасского Виктора Алексеевича в тяжелом состоянии, а с ним должна быть его дочь, – намерено делаю паузу, собираясь с последними силами. – Спасская Ульяна Викторовна.

– И чем я могу вам помочь? – тетка настораживается, а я снова на одном дыхании заканчиваю:

– Вы не могли бы узнать, точно ли ее привезли к вам, – я намерено делаю паузу, чтобы собраться с духом. – И в каком она отделении?

– Без проблем.

Ну, слава Богу, можно выдохнуть с облегчением. Хоть тут не придется долго ждать и искать нужные связи, поднимая сейчас кучу людей на уши.

– Я их адвокат, – нагло вру, вставляя ключ в замок зажигания. – И мне очень надо знать, что с ними.

– Сейчас все узнаю и перезвоню вам.

– Спасибо…

И пока я еду в больницу, Татьяна перезванивает, бодро рапортуя:

– Девушка действительно там, только недавно пришла в сознание. Физическое состояние вроде в норме, а вот с психикой могут быть серьезные проблемы.

– Не ранена? – уточняю на всякий случай.

– Нет, только на ее глазах расстреляли кучу народа. Господи, бедная девочка. Как же ей тяжело придется.

– Спасибо большое, – я снова вздыхаю с облегчением, слушая, как Татьяна сообщает, в каком именно отделении сейчас Ульяна, ее отец и остальные охранники.

Последние меня интересуют крайне мало, точнее, совсем не интересуют, а вот первые двое… Даже не двое, а именно самая первая в этом списке.

И когда я паркуюсь на стоянке перед центральным входом, я даже не задумываюсь о том, какой ад меня ожидает внутри этой чертовой больницы…

Глава 45

Найти Ульяну – тот еще квест, так как областная больница все-таки не маленьких размеров.

– Спасская Ульяна Викторовна! – в очередной раз повторяю непонятливой медсестре, а она лишь тупо пялится на меня и пожимает плечами.

– Но у нас такой нет!

– Как нет?! – я уже едва сдерживаюсь, чтобы не нахамить, но после громко выдыхаю, пытаясь все-таки не давить на девушку.

Иначе мы и до утра будем играть в вопросы и ответы. Да и вопросы, походу, исключительно риторические, так как медсестра снова округляет глаза и тоном обиженной девочки, которую ненароком мальчик дернул за косичку, произносит:

– А чего это вы на меня кричите, молодой человек?

“Ты еще губы надуй!” – мысленно я снова, как выразилась девушка, кричу, а вслух лишь произношу на выдохе:

– Извините.

– Я вам в сто первый раз повторяю – Спасской Ульяны Викторовны у нас нет.

– Хирургия? – я приподнимаю одну бровь вверх.

– Хирургия, – кивает медсестра в подтверждение своих слов.

– А Спасский Виктор Алексеевич? – я не унимаюсь, так как еще долго мы тут будем ходить вокруг да около.

– У нас тоже нет, – девушка мотает головой из стороны в сторону.

– Он с огнестрелом…

– Молодой человек, вы долго будете мне тут голову морочить? – медсестра перебивает меня, всем своим видом показывая, как же я ей надоел. – Если с огнестрельным ранением, то это в реанимацию, а не к нам. К нам после операций привозят, а не до.

– А девушка…

– Как же вы мне надоели, – медсестра поднимает трубку стационарного телефона, набирает какие-то цифры, ждет пару секунд, а после выдает: – Маша, привет. Скажи, Спасская у вас? – пауза, на протяжении которой я просто жду, никак не комментируя происходящее. – Поняла, спасибо. Вашу девушку временно положили в неврологию, так как у нее шоковое состояние после аварии с перестрелкой. И она…

Дальше я не слушаю, а резко разворачиваюсь и несусь к выходу из отделения. Где же эта чертова неврология? Такое чувство, что час уже бегаю по этой больнице. И даже не по одному кругу.

– Двенадцатая палата, – кивает мне очередная дежурная медсестра, когда я интересуюсь Ульяной. – В конце коридора, – и кивает в нужную сторону.

– Спасибо, – я только и успеваю сделать шаг, как тут же слышу голос в спину:

– Только ее нет сейчас в палате.

– А… где она? – я медленно разворачиваюсь лицом к девушке.

– Ну откуда же я знаю? – медсестра в ответ пожимает плечами. – С мужчиной каким-то ушла. У нее отец сейчас на операции, – слегка наклоняет ко мне и переходит на шепот. – Думаю, она сейчас там.

– Как она себя чувствует? – я резко выдыхаю, так как напряжение последнего часа вроде начинает медленно спадать.

– Это вам лучше с врачом дежурным поговорить, – девушка кивает на дверь в кабинет, находящийся напротив ее поста. – Раз травматолог ничего не нашел, а отправил временно к нам, то ушибов и повреждений нет. Только с головой проблемы. А вы, кстати, кто? – девушка прищуривается, а я лишь усмехаюсь в ответ.

Странно, что изначально она не задала подобного вопроса. Да и никто не задал, хотя должны. Бардак, одним словом.

Только мне это сейчас на руку.

– А я, кстати, адвокат семьи, – продолжаю улыбаться, лишь бы девушка впечатлилась.

А то сейчас начнется – охрана, полиция… А учитывая, что полбольницы сейчас – это охрана Спаса, то вряд ли мне кто позволит даже приблизиться к Ульяне. Те, кому надо, знают, кто я такой.

Враг!

И путь мне закрыт, даже если я пришел сюда с благими намерениями…

– А-аа! – тянет девушка, а я лишь киваю в ответ.

– Спасибо большое.

– Вам на третий этаж, молодой человек! – кричит мне в спину девушка, видимо, впечатлившись моей улыбкой.

Которая тут же сползает с лица, едва я выхожу из отделения.

Твою ж!

И что теперь делать?

Я еще раз набираю номер Ульяны, но в ответ все тот же женский голос – мой абонент вне зоны действия сети.

– Девочка моя, куда ж ты попала, – ворчу, убирая смартфон назад в карман.

Я почему-то уверен – Ульяна молчит не просто так. Она бы меня обязательно набрала. И все подробно рассказала. Потому что доверяет.

Как и я ей…

Мою любимую девочку вижу первой, едва захожу в огромный тамбур реанимации. Сердце сжимается, глядя на нее. До сих пор в моей рубашке, которая ей практически до колена доходит. Правда, в чьем-то мужском пиджаке. Сидит, уткнувшись в одну точку, и слегка раскачивается.

– Вам сюда нельзя! – один из охранников выставляет руку вперед, едва я переступаю порог.

– Чего вдруг? – одариваю взглядом сначала амбала, а после и его руку.

Убирает. Видимо, спорить со мной побаивается. Да и пофиг, лишь бы…

– Ульяна… – я перевожу взгляд на малышку, а она вдруг оживает на глазах.

Медленно встает, пристально смотрит на меня, скидывает пиджак и делает шаг в мою сторону.

– Убирайся отсюда! – голос девушки срывается на крик. – Ненавижу!

– Подожди…

– Уберите его! – кричит девчонка парням, ища по очереди их взглядом. – Чтобы духу его здесь не было! Доволен? – а это уже обращается ко мне, глядя на меня безумными глазами. – Ты же этого добивался?

Мы молча смотрим друг другу в глаза, и я отчетливо понимаю – все мои недавние страхи сейчас воплощаются в жизнь. То, чего я так боялся, сейчас мне выдает Ульяна прямо в лицо.

Она уже вынесла вердикт. Поверила в плохое, а в этом всегда верится быстрее, чем в хорошее.

И заранее обрекла наши отношения на провал.

– Я не виноват, – негромко произношу, не отводя взгляда, но девчонка уже все решила.

Да и не в том она сейчас состоянии, чтобы адекватно воспринимать и действительность, и информацию, деля ее правильно на ложь и правду.

Мне хочется прикоснуться к девушке. Обнять. Забрать часть боли, что гложет ее изнутри.

Но…

Ульяна не позволит. Такая же упрямая, как и ее отец.

– Убирайся, – шепчет малышка, а по лицу уже градом текут слезы.

Ей сейчас нужно держаться. Взять себя в руки.

А я лишь раздражающий фактор для нее.

Молча разворачиваюсь и выхожу из отделения…