Текст книги "Крутой. Право на любовь"

Глава 52

Ульяна

У меня в глазах стоят слезы, но я все равно не отвожу взгляда от Кости. Красивый, уверенный в себе, как обычно, серьезный и слишком напряженный – кто бы знал, как я по нему соскучилась. Что-то плаксивой слишком стала в последнее время, но это и понятно в моем состоянии.

Я устала. Сильно. Да и беременность не из легких, еще постоянные стрессы добивают. Теперь вот и Костя пришел, чтобы добить меня окончательно.

Надо же, а я, как дурочка, просто рада его видеть. Еще и скучаю, как оказывается.

– Константин Игоревич, вы что здесь делаете? – строгий голос судьи выводит меня из какого-то состояния то ли эйфории, то ли моих фантазий, и я перевожу взгляд на мужчину.

– Я по делу, – Костя серьезен и прямолинеен. В общем, как обычно он умеет. – Разрешите обратиться?

– Обращайтесь, – судья пожимает плечами в ответ. – Но если ничего существенного, то не обессудьте. Будете оштрафованы за неуважение к суду.

– Дело в том, что меня не уведомили о предстоящем судебном заседании, – боковым зрением наблюдаю, как Костя движется вперед, а судья при этом приподнимает обе брови вверх, выражая неподдельное изумление.

– В смысле?

– Протестую, ваша честь! – Крутой-старший вскакивает со своего места, но судья на него не реагирует.

– Протест отклонен! – стучит молоточком по деревянной подставке, и снова обращает свой взор на Костю. – Поясните суду, что вы имеете в виду, Константин Игоревич.

Мы с адвокатом переглядываемся, пока Костя направляется к столу судьи, при этом я задаю немой вопрос “что происходит?”, а адвокат лишь пожимает плечами в ответ “я бы и сам хотел узнать, что же здесь происходит”.

Если честно, то я в растерянности. Костю не уведомили – неужели отец ему ничего не сообщил? Да и не мог он не знать – до недавнего времени именно мой бывший (хотя тут у меня большие сомнения) возлюбленный был адвокатом моего нынешнего врага.

Тогда в чем дело? Неужели он не может обойтись без своих фокусов?

И так на душе паскудно от происходящего, еще и сейчас Костя добивает своими загадками.

– Не знаю, сообщили вам, ваша честь, или нет, но… – Крутой-младший намерено делает паузу, на пару секунд поворачивает голову в мою сторону и… улыбается.

Я даже не успеваю среагировать, как лицо мужчины становится снова серьезным, и он резко отворачивается.

– Но? – судья прерывает небольшую, но все же молчаливую паузу, приподнимая одну бровь вверх.

– Я буду представлять интересы Спасской Ульяны Викторовны, – выдает Костя на одном дыхании, а у всех, включая меня, походу, пропадает дар речи.

Резко. И безвозвратно.

Да и куча вздохов и стонов слышится со стороны зала.

Он сейчас шутит? Или издевается над всеми?

– Что? – удивляется судья, хотя я и сама сейчас дико удивлена, если не сказать похлеще.

– Чего? – орет мой оппонент, вскакивая с места.

– Я протестую, ваша честь! – тоже подрывается со стула Крутой-старший, но судья, как и в прошлый раз, лишь бьет молоточком по деревянной подставке:

– Протест отклонен! Константин Игоревич, – мужчина слегка мотает головой из стороны в сторону. – Еще раз, и с подробностями, а то я пока не пойму ход ваших мыслей.

– Мы заключили договор с Ульяной Викторовной о сотрудничестве, – он лезет в портфель и достает оттуда бумаги.

– Давно? – судья забирает этот злосчастный договор и начинает его листать.

– Четыре дня назад, – спокойно поясняет Костя. – Законом не запрещено иметь двоих защитников.

– Я знаю законы! Не надо мне разъяснять! – резко выдает судья, откладывая договор в сторону.

– Извините, – Костя кивает в подтверждение своих слов и тут же добавляет: – Дмитрий Иванович забыл мне сообщить точное время и дату нового заседания, поэтому я…

– Да как ты смеешь, щенок! – Крутой-старший снова подрывается с места. – Все ты знал!

– Успокойтесь, Игорь Михайлович, – судья пытается остудить пыл разбушевавшегося адвоката, но тот, походу, решил, что ему дозволено все.

Мой отец никогда бы не устроил мне публичную порку. Исключительно наедине. Видимо, Крутой-старший не так уж сильно любит своего сына, раз решил на суде, в присутствии стольких людей, унизить своего собственного ребенка.

Неужели деньги дороже? Совесть и порядочность я откидываю, так как эти понятия Игорю Михайловичу, скорее всего, не известны, но вот что касается детей…

– Это и есть твой сюрприз? – Крутой-старший продолжает пылать ненавистью, обращая внимание всех присутствующих на себя. – Да кем ты себя возомнил?!

– Прекратите! – судья снова стучит молоточком по дереву. – За неуважение к суду я вас, Игорь Михайлович, штрафую.

– Ваша честь…

– Еще одно слово, – продолжает судья, и под его взглядом Крутой-старший поникает.

– Назови хоть одну статью закона, которую я нарушил, – Костя обращается к отцу и даже слегка усмехается. – Не понимаю сути ваших претензий, Игорь Михайлович.

– С этим разобрались, – судья снова вмешивается, разнимая этих двоих. – Вы ходатайствуете о своем участии в деле в качестве защитника Спасской Ульяны Викторовны?

– Естественно!

– Протестую, ваша честь! – Крутой-старший снова влезает, раздражая уже, походу, не только меня, но и всех окружающих.

Надо же, какой настырный. Никак не хочет угомониться!

– Игорь Михайлович, – судья довольно громко выдыхает, чуть ли не закатывая глаза от этого дотошного адвоката. – Теперь вы объясните суть своего протеста. Заодно и на вопрос ответьте, какой из пунктов законодательства Константин Игоревич нарушил? Где написано, что обвиняемый или любой другой участник судебного процесса не может иметь сразу двух адвокатов?

– Он знал о сегодняшнем суде!

– И что? У вас есть существенные доказательства кроме ваших слов и эмоций?

Вопрос судьи повисает в воздухе, а Крутой-старший лишь бросает гневные взгляды на своего сына. У меня в голове такой сумбур, что в пору к психиатру на прием записываться.

А может, в обморок упасть? Мое плачевное состояние прямо требует:

“Ульяна, потеряй-ка ты сознание! Глядишь, все это быстрее закончится, а так…”

– Он не может ее защищать, – Игорь Михайлович произносит уже не так громко, как раньше, спустя время. – До этого он был защитником другой стороны.

– Законом это не запрещено, – тут же находится с ответом судья. – И я не вижу повода, чтобы ему отказать. Документы в порядке, ни один из законов не нарушен, поэтому я так до конца и не понимаю сути ваших возражений, Игорь Михайлович.

– Я все равно протестую! – уже спокойнее, но так же настойчиво произносит Крутой-старший.

– Протест отклонен! – и очередной удар молоточка по деревянной подставке.

– Ваша честь, я прошу перенести рассмотрение дела, так как мне необходимо…

– Два дня, – тут же перебивает Костю судья. – Дмитрий Иванович, не возражаете? – обращается мужчина в черной мантии к моему защитнику.

– Нет, ваша честь, к тому же Ульяна Викторовна себя плохо чувствует, и я сам уже собирался попросить вас перенести слушанье.

– Ульяна Викторовна, может, скорую? – теперь уже судья обращается ко мне. – Вы очень бледны.

– Спасибо, ваша честь, но мне уже лучше, – я киваю в подтверждение своих слов, и тут снова раздается голос Крутого-старшего:

– Я протестую! Это сговор! Они…

– Протест отклонен! – судья стучит молоточком по дереву. – Если у вас есть доказательства, предоставьте их суду на рассмотрение. Еще раз вы начнете кого-то необоснованно обвинять, Игорь Михайлович, я вас снова оштрафую, а так же привлеку к ответственности за клевету.

– Спасибо, ваша честь, – Костя кивает и направляется ко мне.

– Суд переносится на пятницу, десять утра, зал судебных заседаний номер пять. Всем все понятно? – пока судья ждет, все по очереди заявляют, что услышали и ознакомлены. – Если по состоянию здоровья Ульяна Викторовна не сможет присутствовать на заседании, то адвокаты обязаны либо уведомить об этом суд, в связи с чем мы отложим заседание, либо предоставить в пятницу доверенность на ведение всех ее дел без ее присутствия. Судебное заседание окончено!

Я встаю с места, провожаю взглядом судью, а после перевожу взгляд на Костю. Я все еще в шоке от случившегося.

А может, я просто сплю?

– Давай быстрее, – Костя хватает меня за руку и тащит к двери. – Я на все твои вопросы отвечу позже, лишь бы поскорее отсюда смыться.

Я-то не против. Даже всеми руками “за”. Только вот квест под названием “Как быстро покинуть здание суда” еще даже не на начальном этапе.

И, чувствую, основные трудности только впереди.

“Лишь бы с ребенком все было хорошо!” – я опускаю руку на плоский живот и мысленно прошу Боженьку помочь мне в столь трудном положении, а так же как можно безболезненно выйти из данной ситуации.

Но сегодня точно не мой день.

Как будто какая-то черная полоса настала в моей и без того непутевой жизни!

– Константин Игоревич, с чем связано ваше решение защищать Спасскую? – при выходе из здания суда нас окружает толпа журналистов.

– Вы уверены в победе?

– Вы знаете, как…

– Без комментариев! – это единственный ответ Кости, когда он пытается протолкнуться сквозь толпу, держа меня крепко под локоть.

Движение затрудняется настойчивыми журналюгами, голова кружится от их бесконечных вопросов, а так же в глазах рябит от вспышек фотоаппаратов.

Господи, за что мне это все? В чем я перед тобой провинилась?

Благо Саша со своими бравыми ребятами вовремя успевают – расталкивают толпу, пытаясь нам с Костей организовать беспрепятственный проход.

– Игорь Михайлович! – слышится со всех сторон, и толпа журналистов резко перемещается к ступеням, где, как я понимаю, появляется отец Кости. – Прокомментируйте, пожалуйста, столь неожиданное появление вашего сына в зале суда.

– Не успели, – шепчет мне Костя, хотя до машины остается совсем чуть-чуть. – Твою ж…

– Может, добежим? – я поворачиваю голову в сторону своего спутника, как тут же слышу громкий бас за спиной:

– Сбегаешь, как крыса с корабля?

– Как же он меня достал! – бухтит Костя негромко себе под нос, прижимает меня сильнее к себе и вместе со мной поворачивается лицом к Игорю Михайловичу. – Кто бы говорил про крыс, папочка! – ехидничает мой спутник, а журналисты вовсю стараются.

И камеры тут как тут, и фотоаппараты ослепляют своими вспышками, еще и куча микрофонов суют прямо под нос обоим Крутым. Что за люди, а? Никак не могут оставить нас в покое. Лишь бы в чужом грязном белье порыться. Лишь бы напакостить всем, придумывая очередные небылицы.

А тут еще семейный скандал во всей красе – Игорь Михайлович уж расстарался на славу, чтобы весь Интернет сегодня, да и в ближайшее время кишел его с Костей фотками.

– Решил отцу в спину нож воткнуть! – Крутой-старший раздражен и, как я понимаю, не собирается скрывать ни своей ненависти, ни агрессии по отношению к собственному сыну.

– Я же просил тебя, – Костя ухмыляется, но его отец непробиваем.

– Я сотру тебя в порошок! Твоей карьере конец!

– Обломаешься, – язвит Костя прямо в лицо отцу. – Смотри, как бы самому потом не пришлось бежать, как собака побитая, из зала суда. Последний раз прошу – откажитесь от своих требований, иначе…

Я так понимаю, Игорь Михайлович в курсе, что означает это “иначе”, так как молчит в ответ. И не пытается ни съязвить, ни прокомментировать.

Даже угрожать не пытается!

Походу, я чего-то точно не понимаю в этой жизни.

А может…

– Ай! – додумать я не успеваю, так как какой-то ушлый репортер налетает на меня и сильно, я очень надеюсь, что не специально, бьет меня локтем в живот.

– Ульяна!

– Что с вами?

– Вам плохо?

– Плохо… – я едва шевелю губами, так как боль увеличивается, а глазах темнеет.

Пустота… Какое-то странное чувство легкости и… одиночества. Мне спокойно и тревожно одновременно. Где я? Что со мной?

Куда все подевались?

Я бегу по длинному, едва освещенному тоннелю, почему-то постоянно оглядываясь назад. Только вот сзади тоже темнота. Как и впереди. Я едва дотрагиваюсь голыми ногами до земли, легкий светлый сарафан развевается от сильного ветра, но я все равно двигаюсь вперед.

Только вперед.

И никак назад.

Свет. Сначала неяркий, но с каждым моим новым шагом он все увеличивается.

А на встречу мне движется… ангел.

Только не это! Нет! Я не хочу!

– Пора тебе возвращаться назад, дорогая. Тебя там ждут…

И я резко открываю глаза…

Глава 53

Костя

Я увлекся спорами с отцом – сначала в зале суда, а теперь перед журналистами. И напрочь забыл о том, что девушка, стоящая рядом со мной, плохо себя чувствует.

А ведь меня предупреждали. Да и сама она выглядела неважно.

Вот же, балбес. Самый что ни на есть настоящий. Эгоист, одним словом. Думаю только о себе – пора, наверное, менять свои взгляды на жизнь, иначе мой эгоизм до добра не доведет.

Потому что именно сейчас я отчетливо понимаю – не отпущу ее. Больше никуда от меня не денется. Рядом с ней все в округе начинает играть разноцветными красками. Странное чувство, если честно. Непонятное и неописуемое, но мне, как ни странно, нравится. Я всегда думал, что мир бывает только черно-белым. Либо хорошо, либо плохо – третьего не дано…

– Последний раз прошу – откажитесь от своих требований, иначе… – я обращаюсь к отцу, все еще не оставляя надежды достучаться до его черствого сердца.

Молчит, так как отчетливо понимает, что я не шучу. И девочку в обиду не дам. Даже публично выстоял против нападок папаши. И заднюю теперь уж точно не включу ни при каких раскладах.

“Она мне дорога, папа!” – кричит мой взгляд, пока отец кусает нижнюю губу, думая, что бы мне ответить.

Все так же молчит, но мне это на руку. Сейчас как раз подходящий момент, чтобы смыться отсюда.

Да поскорее.

– Ай! – слышу рядом и поворачиваюсь лицом к Ульяне.

Моя девочка держится рукой за живот, сначала смотрит на меня глазами полными мольбы, а после начинает оседать, закатывая эти самые глаза. Слава Богу, с реакцией у меня нет проблем, и я поддерживаю девушку за талию, не давая возможности ей упасть.

– Скорую!

– Скорее!

– Да шевелитесь вы!

Со всех сторон летят одни и те же фразы, пока я беру Ульяну на руки и несу к машине. Девушка без сознания, а я пока не пойму, чем ей помочь. Кроме как быть именно сейчас рядом.

Дежавю…

Я уже нес ее так однажды. Правда, вместо заднего сиденья была лавочка, но в остальном…

– Потерпи, милая…

– Плохо…

– Я рядом…

А после все, как в прошлый раз – скорая, люди в халатах, только теперь еще и толпа журналистов, а так же любопытных зевак. Рука отца на моем плече.

– Сынок…

– Давай потом, папа.

В прошлый раз я просто провожал скорую взглядом, зато теперь еду за ней следом. Руки крепко сжимают руль, но я стараюсь не нервничать. Пока ничего не ясно, да и девочка моя, я надеюсь, в профессиональных руках медиков.

“С ней все будет в порядке!” – чуть ли не каждую минуту мысленно повторяю, давя на газ, чтобы не отстать от скорой.

А потом…

Я впервые в подобной ситуации, когда по скорой привозят больного. Честно говоря, даже немного теряюсь от происходящего. Куча вопросов, суета, каталка, врачи.

– Какие симптомы?

– Чем болела?

– На что жаловалась?

– Доктор, я не в курсе…

Ну а дальше остается лишь ждать. Долго, мучительно, даже местами страшно, но все ненужные мысли я гоню прочь.

“С ней все будет хорошо!” – в очередной, не помню, как по счету, раз повторяю, как открывается дверь и выходит врач в коридор.

– Как она? – я подскакиваю со стула и направляюсь к мужчине, наблюдая, как он медленно снимает перчатки, а после… расплывается в улыбке.

– Да не переживайте вы так, – и хлопает меня по плечу. – С ней все будет хорошо. Правда, мы вовремя успели, а то бы ребеночка потеряли.

– Кого?!

Я… в шоке, если не сказать что похлеще. Такой ступор, что даже слова произнести не могу.

А в голове лишь бьется одно единственное слово:

“Ребенок! Ребенок! Ребенок!”

– Не понял, – мужчина хмурится, всматриваясь мне в глаза. – А вы кто?

– Я…

– Ну, точно, как же я вас сразу-то не узнал, – врач снова улыбается, расцветая на глазах. – Константин э-ээ…

– Можно без отчества, – я киваю в подтверждение своих слов.

– Вы сыну моему в прошлом году помогли, Астафьев Егор. Он…

– ДТП, в котором полиция разбираться не захотела, – заканчиваю вместо мужчины.

Что-что, а на память я не жалуюсь. Всех своих клиентов помню поименно. Да и на фамилии у меня память отменная, а так же на все дела, которые я когда-то выигрывал.

– Спасибо вам огромное, что помогли, – мужчина хватает меня за руку и начинает ее трясти.

– Не за что, – я снова киваю. – К Ульяне можно?

– А, да, конечно, – врач открывает дверь и пропускает меня первым. – Только я так и не понял, вы кем ей приходитесь.

– Будущий муж, – нагло вру, хотя не так уж и вру.

Особенно в ходе последних новостей…

– А ребенок…

– Она просто не успела мне сообщить столь радостную новость, – теперь уже я расплываюсь в улыбке, чтобы мужчина успокоился окончательно. – Куда идти?

– Пятая палата, только девушка спит, – мужчина кивком указывает на нужную дверь.

– Не страшно, я просто посижу с ней рядом…

Переступаю порог палаты, а сердце почему-то сжимается. Наверное, даже стучать на какое-то время перестает. И замирает, пока я смотрю на спящую девушку. Бледная, но все равно безумно красивая. Смелая, добрая, нежная…

Моя…

Переломный момент в моей жизни уже прошел, и теперь я четко знаю, чего хочу от этой жизни. Я так долго смотрел на мир сквозь черно-белую призму, что разучился радоваться простым вещам. Да и замечать их, кстати, тоже разучился.

И вот теперь я осознаю в полной мере, каким был бараном.

“Надо было раньше бороться за девочку…”

Эта мысль то и дело всплывает в голове. Да плевать, что она не хотела меня видеть.

Надо было идти напролом…

“Я так долго был без нее…”

Наверное, я даже успел подзабыть, какая она красивая и… одинокая. Беззащитная. Особенно сейчас. Когда я сажусь на стул рядом с кроватью, где лежит Ульяна. Грудь несильно вздымается, когда девушка дышит, а я усмехаюсь. Надо же, прислушивался, дышит она или нет – наверное, я просто устал. Такая чушь в голову лезет…

“Скажи ей, что любишь ее…”

Скажу. Обязательно скажу. Как только придет в себя и увидит меня рядом.

А пока я беру ее за руку, сжимаю тоненькие пальчики в своей широкой ладони, а после наклоняюсь и целую их.

– Мне тебя не хватает, девочка моя, – негромко произношу, но в пустой комнате, мне кажется, мои же слова эхом отдаются в голове.

Девочка моя… Господи, зачем так долго ждал? Почему не пошел до конца еще два месяца назад? Принципы, мать их. Да кому они нужны?

Особенно, когда можно потерять близкого человека…

– Я не буду упрекать тебя, что о ребенке не рассказала, – слова сами рвутся наружу, как будто сейчас от них зависит наше будущее. – Хотя если бы ты сказала раньше, то все могло бы быть по-другому. Я никому не позволю тебя обидеть, – и снова целую пальцы Ульяны. – Обещаю…

– Костя…

Возможно, мне послышалось. Или у меня галлюцинации. А может, даже выдаю желаемое за действительное.

– Я с тобой, малышка, – сильнее сжимаю ее пальцы в своей ладони.

Я много чего говорил в тот вечер, всего не упомнишь. Делился радостными событиями, строил планы на будущее…

– Не переживай, Бэби, – я вспоминаю, как Ульяна когда-то призналась, что отец так ее называл. – Все твои проблемы я улажу. И очень вас люблю…

Чувствую, что кто-то гладит меня по голове. Пальцы запутываются в волосах, теребят их, а после аккуратно щекочут кожу. Черт, я, кажется, заснул. Еще и в такой неудобной позе сидя. Шея затекла, рука занемела…

– Ульяна! – я резко подрываюсь, открывая глаза, а после впиваюсь взглядом в лицо девушки.

– Доброе утро, – улыбается Ульяна мне в ответ. – Как спалось?

– Нормально, – я резко выдыхаю, понимая, что спросонья слегка испугался. – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

– Великолепно, – Ульяна растягивается в очередной улыбке, а я, хоть убейте, не понимаю, что делать дальше.

Впервые в жизни я… растерян. Да так, что не могу слов подобрать, как будто реально дар речи потерял. Просто смотрю на Ульяну и не могу глаз отвести.

– Почему о ребенке не сказала? – вопрос, конечно, не ко времени, да и я вроде как обещал вчера, что не буду на нее давить, но все равно я не сдержался.

Мне очень важно знать ответ.

И я точно знаю – она не соврет.

– Я собиралась тебе сказать после суда, – произносит девушка на выдохе. – Честное слово.

– Радует, что все же собиралась.

– Костя, прости меня.

Такие простые слова, и так много боли в них. А еще… надежды.

Девочка моя, неужели ты думаешь, что я на тебя злюсь? Или когда-то ненавидел? Да, я сделал ошибку, причем, не одну, но я готов исправить.

И уж тем более никогда не обижался на тебя…

– Ты еще такая наивная, – я нахожу снова ее руку и так же, как вчера, сжимаю пальцы в своей широкой ладони.

– Это плохо? – кокетничает со мной Ульяна.

Ну, раз глазки строит, то точно чувствует себя прекрасно. Да и румянец на щеках появился, а значит…

– Так и быть, буду думать за двоих, – киваю в подтверждение своих слов.

– Диктатор! – тут же вспыхивает моя красотка.

– Есть немного, – я снова киваю, слегка улыбаясь. – Замуж за меня пойдешь?

Мой вопрос зависает в воздухе. Кажется, Ульяна даже дышать перестала. А глаза-то как округлила! Того и гляди, сейчас сердечный приступ ее хватит.

– Что? – тихонечко интересуется девушка.

– Именно то, что слышала, – теперь моя очередь расплываться в улыбке. – Извини, но кольцо купить не успел, так быстро все произошло.

– Это ты из-за ребенка, – Ульяна со стоном выдыхает.

– Нет, – я пожимаю плечами в ответ. – Даже если бы ты не была беременной, то я все равно женился бы на тебе.

– Костя…

– Давай расставим все точки над “i”, – я замолкаю, давая возможность девушке понять, что шутки здесь и сейчас уж точно не уместны. – Я никогда тебя не использовал.

– Я знаю, – горько ухмыляется моя красавица, но я еще не закончил.

– Я никогда не собирался тебя подставлять.

– Тоже знаю.

– И я не имею отношения к тем, кто стрелял в твоего отца.

Я замолкаю, при этом мы с Ульяной смотрим друг другу в глаза, практически не моргая.

Секунда, вторая, третья…

Время тянется медленно, как будто стрелки на часах вот-вот начнут свой бег в обратную сторону. Ну же, милая, не молчи. И перестань во мне сомневаться.

Я шел на суд, ничего не зная о ребенке. Даже не подозревая о том, какой меня к вечеру будет ждать сюрприз. И уже тогда я сделал свой выбор.

Правильный.

Ни капли не жалею…

– Знаю, Костя, – наконец-то выдает Ульяна. – Тогда, два месяца назад, просто эмоции взяли верх. Я немного… растерялась.

– Тогда в чем дело? Почему ты сейчас не хочешь мне поверить?

И от ее ответа зависит наше будущее…