Текст книги "Тайна Лавендер Хилла"

Глава третья. Дом детства

Стрелки часов показывали ровно полдень, когда Адам быстрым шагом пересек улицу, направляясь прямиком к Сидар Роуд 23, к конечной цели его путешествия.

Дом предстал перед ним в полном своем великолепии. Словно и не было тех двадцати лет, которые теперь разделяли их. Немного потертый фасад, да отколовшаяся черепица – вот, собственно, и все отличия, которые смог найти Адам. Дом был разделен на два парадных входа, и каждая из его дубовых дверей имела свою таинственную историю, тайну, покрытую печатью времени.

На секунду остановившись, Адам отворил калитку. Она жалобно скрипнула, так же, как и двадцать лет тому назад.

– Ничего не меняется в этом мире… Подумал он.

Нещадно палило солнце и Адам совершенно вспотел, пока возился с замком, который никак не хотел открываться.

Где-то справа от него, со стороны соседнего дома, послышалось глухое ворчание и кашляющий старческий голос скрипуче произнес:

– Ногой… ногой долбани по этой развалине, тогда она и откроется!

– Доброго дня, мистер Пенни! Адам почтительно склонил голову в сторону голоса. – Какое счастье услышать, что вы еще живы!

– Да пошел ты… выругался в ответ старик и зашаркал тапками по каменной плитке.

Адам едва сдержал смех, вспоминая, как они с друзьями издевались над мистером Пенни в детстве.

– Мистер Пенни по утру

Прячет пенис в кенгуру

Но не любит кенгуру

Эту странную игру!!!

– Ха ха ха!!!

– Вот я вам сейчас! Кричал в ответ старик, грозя им вслед кулаком, а ребята, умирая от смеха бежали в рассыпную кто куда.

И действительно, после пары крепких ударов, тяжелая дубовая дверь, наконец то поддалась и со страшным скрипом проржавевших петель, медленно открылась.

В лицо пахнуло сыростью и вековой плесенью.

Как же, оказывается давно, он здесь не был! Он уже совсем позабыл этот скрипучий звук и этот запах, пропитанный древней историей Лавендер Хилла.

Когда-то давно, эти стены были наполнены жизнью и движением, а теперь лишь жалкое зрелище предстало перед его взором.

Адам вздохнул и секунду поколебавшись, шагнул внутрь.

Его окружила обволакивающая пустота, сырая и холодная как бездна, всем своим существом кричащая ему – Беги, беги отсюда!

Но Адам упрямо пробирался вдоль шершавой стены, пытаясь нащупать рукой выключатель. Послышался характерный щелчок и зажегся свет, пробиваясь сквозь покрытую слоем пыли лампочку. Картины из детства одна за другой всплывали вокруг Адама, проносясь мимо хороводом ярких воспоминаний. Все вокруг было точно таким же, как и 20 лет назад, словно обитатели этого места только что покинули его, не успев даже убрать скатерть с обеденного стола. И какая-то одинокая заброшенность присутствовала во всем этом былом великолепии. Вещи из его детства как бы слегка выцвели, потеряв свой лоск и привычную нарядность. Тяжелым стоном затянули свою песню половицы, недовольно поскрипывая под ногами Адама. Он прошел в гостиную и направился к окну, отодвинув тяжелые велюровые шторы, покрытые толстым слоем пыли.

– Да, работы тут действительно завались! – подумал Адам, глядя на все это.

Сквозь грязные стекла окна выглядывал некогда раскошный сад, до безобразия заросший кустарником и дикой ежевикой.

Запустение и разруха царили вокруг, откликаясь в сердце Адама грустью за то безвозвратно ушедшее время, которое ему уже было никогда не вернуть.

Тем не менее, впереди предстояла большая работа, и прежде, чем приступить к ней, было бы совсем неплохо запастись какими-нибудь продуктами.

Как минимум, целая неделя была у него до приезда тетушки, а само это место так притягивало его, что Адам с удовольствием присвистнул, потирая руки. И он точно знал, чем он здесь займется, кроме уборки и садоводства.

Несколько лет назад, заканчивая университет, Адам задумался о своем будущем. С самого раннего детства он страстно тянулся к сочинительству, которое с годами переросло в ту настоящую и искреннюю любовь к литературе, которую многие смело могли бы назвать одержимостью. Первый свой рассказ про драного кота, Адам написал, когда ему было семь лет. Это был дворовый треш, основанный на его детском стихотворении. Он напряг память и это творение нехотя всплыло в его голове.

На помойке тухнет кот

Никто к нему не подойдет!

Только глупые мальчишки

Которые привыкли нюхать тухлые кишки

Подбегут к котишке

Оближут его, обоссут

И на насилках в дом внесут!

Адам поперхнулся от смеха, вспоминая, с каким упоением он читал этот стих в школе, на праздничном концерте, посвященном дню рождения Королевы. Ему тогда показалось, что он переплюнул самого Шекспира и счел ниже своего достоинства обращать внимание на то, как внезапно притих зал, а их учительница миссис Стренч со вздохом опустилась в кресло, схватившись за сердце.

Тогда он понял, что это еще не успех, но он на правильном пути. И с этого дня Адам писал и писал не переставая. Писал о том, как он с лучшими друзьями строит ракету из старых поддонов, и они направляются все вместе на Марс громить коварных пришельцев. Писал удивительные истории про пиратов и про сокровища мистера Хрюка из бухты Неудачников. Про алмазные копи сэра Даниэла Мэйта, отважно сражавшегося с дикарями за корону Британской Империи. И конечно же про свою детскую любовь, про ту, которая присутствовала в каждой его истории. Про несравненную Алису Кейси.

Хотя для самого Адама, это было скорее жизнью. Той самой, настоящей жизнью, наполненной яркими событиями, которая, в итоге и определяет твою судьбу, твое настоящее место в истории.

Поэтому, когда Адам окончательно понял, в чем его призвание, то едва успев закончить учебу, он устроился в местную районную газету. И хотя многие назвали бы его работу бессмысленной тратой времени, а его самого —бездельником и тунеядцем, но для самого Адама, то, чем он теперь занимался, было намного больше, чем любая уважаемая в мире профессия. Ведь теперь он, наконец то мог писать! И пусть, это были не топовые статьи известных изданий, а никому не интересная бульварная газетенка, зато, он сам свободно распоряжался своим временем и работал исключительно ради удовольствия. Его заветной мечтой, впрочем, как и у любого начинающего писателя, было ничто иное, как всенародное признание! И хотя, собственно говоря, похвастаться особыми успехами в этой области, он пока еще не мог, но не скрываемые амбиции и твердая вера в себя, уже начали давать первые результаты.

Ему, наконец то, доверили вести целую рубрику под названием» Мorning farm!» Правда обзор его колонки выходил всего лишь раз в месяц и освещал исключительно успехи животноводства в ближайшем к ним графстве. Но Адам не унывал и твердо верил, что, когда – нибудь наступит его звездный час. И тогда он окажется на коне, в белых перчатках и с лавровым венком на голове.

И вот однажды, когда рутинная работа в сельской передовице начала уже несколько угнетать его творческую душу, появилось ОНО.

То самое объявление, которое перевернуло всю его жизнь. И вышло оно, не где-нибудь, а в самом популярном издании Sun.

Объявление красноречиво призывало всех совершеннолетних британцев, имевших ярко выраженный интерес к литературе, принять участие в уникальном конкурсе, который проводило Международное Общество Писателей «Олимп».

Главным требованием конкурса было-представить в 7-дневный срок, после официальной регистрации, литературное произведение, которое ранее нигде не издавалось и имело бы размер до двух авторский листов или 80000 знаков.

Жюри конкурса состояло из весьма уважаемых мировых деятелей культуры, а председательствовал на конкурсе сам мистер Стивен Кинг!

Само по себе, присутствие мэтра такого ранга, было для Адама чем-то совершенно невероятным, так как, сам он был большим поклонником творчества американского писателя и боготворил своего кумира.

Поэтому, Адам воспринял этот конкурс, как знак, посланный ему небесами, как реальный шанс пробиться на литературный Олимп!

А если его заметит сам старина Кинг, то можно вообще считать, что жизнь удалась и ему открыта прямая дорога к мировому признанию.

Главной же премией конкурса «Золотое перо Британии» был контракт с известным американским издательским домом «First Edition», на целых две книги а, в случае удачи, экранизация его произведений в Голливуде. Сам мистер Кинг гарантировал это на презентации конкурса.

– Я верю, что Британская земля еще не оскудела молодыми и амбициозными талантами, которым место на величайших пьедесталах литературного Олимпа! – говорил Кинг, обращаясь к претендентам, среди которых был и Адам Дженкинс.

– Я не подведу вас, мистер Кинг! – повторял, как мантру Адам, восхищенно глядя на своего кумира. – Я не подведу….

И на фоне всех его жизненных неудач, таких как разрыв с Сарой и проколотая шина, эта перспектива не могла пройти мимо него! И как нельзя кстати полученное письмо от тетушки Шарлотты само собой определило его выбор.

– Решено, я еду! И будь, что будет!

Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – бодро процитировал Адам неизвестного ему классика, закрывая дверь своей квартиры на Графтон роуд 76.

И вот теперь, когда он находился в этом самом месте, наполненном жуткими историями его детства, приходило понимание неизбежности чего-то важного и увы, теперь уже неотвратимого!

Адам с трудом сдерживал эмоции, переполняющие его душу, ведь теперь, он был уже в двух шагах, от своей заветной мечты. И что же отделяла его от этого? Всего лишь тридцать страниц печатного текста, который должен стать для него поистине судьбоносным. Он был на пороге великих открытий и славных начинаний. А впереди у него была большая работа, длиною в семь долгих дней!

Адам вернулся из местного индустского магазинчика, накупив себе продуктов и сигарет на целую неделю. Работа обещала быть долгой, и он не хотел отвлекаться по пустякам. Было около двух часов дня, и солнце по-настоящему уже начало припекать. Свою работу Адам решил начать с гостиной, намереваясь тут же и заночевать. Проверив водопровод и канализацию, Адам выяснил, что они, на удивление, работали исправно, словно и не было тех двадцати лет забвения.

Он с энтузиазмом принялся за уборку на первом этаже и собирался позднее подняться на верх, но вспомнил, что ему так и не удалось открыть одну из дверей дома. Ту самую, которая вела в соседнюю его часть. И как он не старался, замок от двери упрямо не поддавался.

– Ладно– решил Адам – начну, пожалуй, с этой половины, а завтра вызову слесаря.

Но на следующее утро он и вовсе решил оставить эту затею, плотно занявшись уборкой верхнего этажа. Две спальни, два туалета и большая ванная комната, отняли еще половину дня и Адам недовольно подумал, что тратит слишком много драгоценного времени на пустую и никому не нужную работу.

– Я должен сосредоточиться на своей главной задаче! – убеждал себя он, уже и не думая о соседней половине дома.

Оставшееся время он потратил на чистку внутреннего дворика и сада, прилегающего вплотную к старому кладбищу Лавендер Хилл. Сколько жутких историй его детства было связано с этим леденящим душу местом. И как подсказывало ему его внутреннее чутье, именно эти истории могли бы стать основой для его конкурсного рассказа. И уж он то позаботится о том, чтобы не упустить ни малейшей детали.

Едва сумев дождаться вечера, Адам открыл свой лаптоп и первым делом, набросал примерный план его будущего рассказа. Ему так не терпелось поскорее начать писать, не тратя попусту драгоценное время, но заросшая плющем веранда угнетающе действовала на него.

Когда-то давным-давно это была удивительно красивая веранда из тикового дерева, обильно увитая ветками дикого винограда. Утопая в зелени, она создавала свой замкнутый уголок спокойствия и тишины, тот неизменный и знакомый ему с детства мир. И он потратил еще примерно час, расчищая себе место для работы. Адам заварил себе зеленый чай и удобно устроился за большим дубовым столом, разделяющим веранду на две равные части. Когда то, еще до начала Второй Мировой войны, этот дом был образцом достатка и роскоши, а проживала в нем большая и по всей вероятности, далеко не бедная семья. После окончания войны дом был по дешевке куплен Рэндалом – старшим, а впоследствии отошел его старшему сыну и молодой Шарлотте Дженкинс, в качестве свадебного подарка. Вероятно здесь, под резными арабскими светильниками эпохи колониальных войн, проходили шумные посиделки и семейные чаепития, объединявшие многочисленное семейство бывших его владельцев. На большом чугунном мангале готовили чудесную индейку с мексиканскими баклажанами, а в тени виноградных листьев, благородные дамы страстно обсуждали последнюю Парижскую моду. Во всем этом, еще чувствовалась затихшая на долгие годы жизнь, которая постепенно утихала, покрываясь пылью десятилетий. Когда-то в детстве Адам услышал от старика Рэндала грустную историю о том, как все мужчины этого семейства, мужественно пали на фронтах войны, где-то в жаркой африканской пустыне, сражаясь там с армией генерала Роммеля.

А представители женской половины последовали примеру своих братьев, став сестрами милосердия и так же бесследно сгинули на просторах той кровавой войны.

Что же случилось с остальными членами семьи? Увы, но об этом история умалчивала.

Глава четвертая. Элизабет

Адам медленно закрыл глаза и глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух, обдумывая тему своего будущего рассказа. Повсюду стоял терпкий запах жасмина, а где-то вдали, за каменной оградой, поросшей шлющем, неугомонно стрекотали сверчки, создавая неповторимую атмосферу для его работы. Не открывая глаз, Адам протянул руку, чтобы взять чашку чая со стола и от неожиданности вздрогнул, услышав рядом с собой тихий, но совершенно отчетливый детский голос.

– Слишком сладок жасмин в этом году, вы не находите?

Адам оцепенел от ужаса, так и застыв с чашкой в руке. Его внутренний голос приказывал немедленно открыть глаза, но страх перед неизвестностью, мгновенно парализовал его. Адам ощутил, как медленно холодеет его душа.

В один миг, в голове его всплыли давно позабытые истории из детства. Обезглавленный Джек, неловко прихрамывая, двигался к нему, хаотично шаря в пустоте скрюченными мертвыми пальцами. Он словно пытался схватить его, загнать его в угол, не давая шанса на спасение! Откуда-то из глубины его подсознания, начали выползать мерзкие скользкие твари, порождения самого ада или еще бог весть откуда взявшиеся создания. Все они, плотным строем надвигались на Адаму, отрезая ему путь к спасению!

Он вновь почувствовал себя привязанным к старому дубу, не в силах пошевелиться, а только лишь способным тихо и горько плакать над своей ужасной судьбой.

Рука его безвольно разжалась, и чашка с глухим стуком упала на стол и разбилась, залив старую льняную скатерть.

– Ну не пугайтесь же так! – послышался все тот же тихий голос.

– Я ведь просто спросила вас про запах жасмина в саду…

Адам старался унять охватившую его дрожь и медленно повернув голову, открыл глаза.

Перед ним, удобно расположившись за столом, сидела девочка лет десяти, в красивом, но немного старомодном сиреневом платье. Она приветливо улыбалась ему и выглядела совершенно безобидной. Девочка робко протянула руку и осторожно взяла из хрустальной вазы конфету в яркой красной обертке.

– Но я же не приносил никаких конфет… подумал Адам, а девочка продолжила, ловко сунув конфету в рот.

– А это я принесла! Бабушка говорит, что если конфеты слишком долго лежат в чулане, то они теряют свой превосходный вкус и нужно непременно их вовремя съесть!

Девочка нравоучительно выговаривала каждое свое слово, направив свой взгляд сквозь Адама, не моргая и словно не замечая его присутствия.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос, мистер….

– Дженкинс… поспешил представится Адам.

– Мистер Адам Дженкинс, к вашим услугам мисс…

Адам немного успокоился и теперь уже с удивлением рассматривал эту юную особу, невесть откуда появившуюся тут.

– Позвольте полюбопытствовать, юная леди! – подыгрывая ей, произнес Адам.

– А что, собственно, вы здесь делаете?

– То же, что и вы, мистер Дженкинс! – продолжала улыбаться девочка, старательно дожевывая свою конфету.

– Чай пью! Только и всего! Но, вероятно, более успешно, чем вы!

Она звонко рассмеялась, кивнув на разбитую Адамом чашку, совершенно обезоружив его этим, и как-то мгновенно расположив к себе.

– Я пришла познакомиться с вами! Весь день за вами наблюдаю… но вы такой занятой человек!

Девочка ловко налила себе чаю, в непонятно откуда появившуюся чашку, аккуратно добавив перед этим молоко и наклонив голову на бок, с любопытством взглянула на Адама.

– А ведь вы писатель, если я не ошибаюсь?

– А я никогда не ошибаюсь в людях! – серьезно заметила девочка, обращаясь, скорее к самой себе.

– И над чем же вы сейчас трудитесь? Роман или новелла?

Она по-свойски сидела, болтая ногами под столом, увлеченно поедая конфеты.

Ее беззаботный и добродушный вид невероятно подкупал своей естественностью и детским обаянием.

– Это я так… что бы не испортились… – виновато пожала она плечами, поймав на себе взгляд Адама.

– Нет, нет… не беспокойся, кушай! – поспешно ответил он, медленно вставая из-за стола.

– Я за тряпкой… – не зная зачем, сообщил он девочке и тихо выскользнул с веранды.

В его голове, словно рой пчел, бешено носились мысли.

– Кто она такая??? Почему она здесь, а главное, кто ее сюда впустил? – думал он.

Когда Адам вернулся обратно, девочка все так же оставалась за столом и только лишь конфет в вазе значительно поубавилось.

– А у меня еще много конфет! – сообщила она, добродушно улыбаясь во весь рот.

Ее губы были смешно испачканы шоколадом, что делало ситуацию очень комичной.

– Когда мама вернется, я вам еще принесу! – деловито пообещала она, разворачивая следующую конфету.

– Мама? – переспросил Адам.

– Так ты тут, оказывается, еще и с мамой?

– Нет, мистер Дженкинс! Я же говорю… я тут с бабушкой, а мама должна сегодня вернуться с Джереми. Джерри – это мой младший брат. Он гостит на ферме у дяди Филиппа, вот мама и поехала за ним. Это недалеко – она махнула рукой куда-то на восток – в графстве Кент.

Так вот значит, в чем дело! – подумал Адам. Вот уж эта тетушка Шарлотта! Не могла заранее предупредить, что в доме будут посторонние!

– Кстати, а меня зовут Элизабет! – девочка по киношному кивнула головой и увлеченно принялась за чай.

– Элизабет Роуз! Рада с вами познакомиться, мистер Дженкинс!

Ситуация развивалась совсем не так, как рассчитывал Адам и это его очень сильно напрягало.

– Элизабет, а как вы с бабушкой здесь оказались? – спросил он, нервно постукивая кончиками пальцев по гладкой поверхности стола.

Девочка в ответ просто пожала плечами и как-то неопределенно покачала головой.

– Я не знаю. Мы просто тут живем.

– Где, тут? – он уже терял терпение и начинал заметно нервничать. Это вовсе не входило в его планы. А, в особенности – наличие в доме посторонних ему людей. Адам начинал злиться.

– Тут, в доме. Мы все тут живем…

И вдруг до него дошло, почему не подошел один из ключей, полученных им от тети Шарлотты.

– Фу ты… – облегченно выдохнул он.

– Так значит… сделал паузу Адам, вы живете в другой половине дома? Теперь-то мне все стало ясно и понятно! Следовательно, вы – мои соседи! – внес Адам ясность в их разговор.

– А то я все не пойму, как же ты сюда попала! Сижу вот тут и гадаю! Прямо роман ужасов какой-то! А ты, честно говоря, даже немного напугала меня!

– Простите меня, мистер Дженкинс! Я правда, не хотела вас испугать! Просто, не так часто появляется возможность поговорить с кем-нибудь!

Девочка вдруг погрустнела и отвела глаза в сторону, и как показалось Адаму, на глазах у нее навернулись слезы.

– А что же, Элизабет, у тебя тут совсем нет друзей? – удивился он.

– Хотя, о чем это я…в такой-то дыре, да еще и у самого кладбища! Какие уж тут друзья!

– Нет… не правда! У меня есть друзья! И довольно много. Даже больше, чем вы можете себе представить! – гордо заявила Элизабет. – просто, мне с ними… скучно! И она вновь погрустнела.

– Ну ладно …ладно, Лизи! Можно мне тебя так называть?

– Не расстраивайся!

– Я теперь поживу тут немного. Будем иногда болтать с тобой за чашкой чая, договорились? – примирительно спросил Адам.

– По рукам! – радостно оживилась Элизабет и протянула ему свою маленькую, словно фарфоровую ладонь.

Адам дружески пожал ее, отметив, как непривычно она была холодна.

– Уже совсем холодно стало! Ты случаем, не замерзла? Накинула бы теплый плед… хочешь, я принесу?

– Не беспокойтесь мистер Дженкинс – отмахнулась Элизабет – я вовсе не боюсь холода!

– Ну, как знаешь! Дело твое.

Он с интересом разглядывал девочку.

– А бабушка не рассердится, если ты так долго будешь сидеть в саду с незнакомым человеком?

Внезапно Элизабет побледнела. Она словно забыла о чем-то очень —очень важном!

– Бабушка!!! – выдохнула она.

– Простите меня, мистер Дженкинс! Но мне пора… Рада была нашему знакомству! Надеюсь, мы еще поболтаем!

Она быстро выскочила из-за стола, прихватив из вазы пригоршню конфет и побежала домой.

– До завтра, мистер Дженкинс! —эхом растворился в темноте ее голос. И только теперь Адам обнаружил, что было уже почти полночь.