Текст книги "Хроники майора Корсакова. Том 4. Книга первая"

Глава X

На восьмидесятом километре от Кольцевой машина свернула с шоссе и понеслась по узкому проселку, пролегающему сквозь густой лиственный лес. В ветвях деревьев звонко перекликались непуганые птицы. Через опущенное стекло в салон «БМВ» врывался чистый лесной воздух, из-за высокой скорости казавшийся прохладным.

– Далеко еще? – спросил сидящий за рулем Васильич.

– Километра три-три с половиной, – зевнул я, почти всю дорогу продремавший на заднем сиденье.

– Приводи себя в норму. Умойся хотя бы ладонью, – посоветовал Логачев. – Подчиненные должны видеть командира бодрым и энергичным!

– Им без разницы, – вяло отозвался я. – И так сойдет.

– А правда, что команды они понимают только по-чеченски? – не отставал полковник.

– Правда, скоро сам убедишься…

Упомянутые Нелюбиным «бедные псины», представляли собой стаю из пяти злющих, хорошо натасканных немецких овчарок. Вожаком у них был громадный, серый кобель по кличке Волк. Ранее, эти собаки принадлежали опасному чеченскому террористу Ахмату Исрапилову. При захвате оного, в конце 2006-го года, я, используя привитые Логачёвым навыки, сумел переподчинить стаю себе. (См. «Отсроченная смерть»). С тех пор собаки признавали ХОЗЯИНОМ меня, и только меня! Они соглашались терпеть присутствие тех людей, на которых я указывал, но не более того. Зато каждый мой визит воспринимали как явление этакого собачьего божества!..Стая здорово помогла мне в одной сложной операции (см. там же), была поставлена на довольствие, как отдельная боевая единица. И, по моей инициативе, размещена в крытом вольере, в одном из загородных поместий ФСБ. Вот туда-то мы и направлялись с Логачевым в настоящий момент…

Вскоре за поворотом показался высокий забор с железными воротами и с камерами наблюдения над ними. Едва мы подъехали, створки автоматически раздвинулись. Васильич, сбавив скорость, вкатил вовнутрь и затормозил у белой, проведенной по асфальту полосы. Усадьба выглядела мирно, уютно и несколько легкомысленно: изящный двухэтажный коттедж с мансардой, многочисленные клумбы с анютиными глазками, декоративные елочки, небольшой фонтан и несколько резных беседок, увитых плющом. (Вольер находился на заднем дворе, и отсюда его не было видно.)

– Вы под прицелом трех пулеметов, – вдруг прозвучал грубый голос из репродуктора. – Оставайтесь на местах. Руки держите на виду.

– А где у них пулеметы? – дисциплинированно положив ладони на руль, полюбопытствовал Логачев.

– Два «ПКМ» в бункерах под клумбами слева и справа от нас. Третий – в мансарде. Одно неправильное движение, и наша тачка, вместе с содержимым, превратится в решето.

– Впечатляет! – фыркнул Васильич.

– Ага. Но не более того. Подобные меры предосторожности эффективны только в том случае, если автомобиль паинькой въезжает в ворота и останавливается у белой черты. Короче – на лохов рассчитано! А перед опытными диверсантами усадьба беззащитна. Вот ты бы смог потихоньку проникнуть вовнутрь и уничтожить охрану?

– Как дважды два! – усмехнулся Логачев.

– То-то и оно, – вздохнул я. – Показуха, блин, одна, а толку…

К машине, между тем, деловито подошел совсем не воинственного вида мужичок в одежде садовника, всмотрелся в наши лица, широко улыбнулся, махнул кому-то рукой, дескать, «свои», и вежливо предложил:

– Проходите, пожалуйста, в дом. Комнаты для вас готовы. Обед тоже. Мы обеспечим вам максимально комфортные…

– Стаю кормили?! – перебил я.

– Как раз собирались, – отвел глаза «садовник». – Закрутились с уборкой, со стряпней, а потому…

– Немедленно в вольер. – Я с трудом удержался от ругани. – Вы, вероятно, забыли, но они не просто собаки, а особое боевое подразделение. У них, правда, нет полковничьих погон, нет наград и звезд героев, но это отнюдь не означает, что можно нарушать режим! А мы, к вашему сведению, особо не голодны. В общем, слушайте приказ: плотно накормить овчарок (обед и ужин), а затем всему личному составу построиться во дворе перед входными дверями. Вопросы есть?.. Нет?!. Выполнять!!!

– Ты чего на него набросился? – когда багрово-красный садовник умчался восвояси, спросил Логачев. – Они же хотели как лучше…

– А получилось как всегда! – отрезал я. – Выслуживаются перед старшими офицерами, а про рядовых бойцов забыли. Покойнички, блин, потенциальные!

– Покойнички?!

– Именно!!! Помнишь, как Нелюбин охарактеризовал Сливко?

Петр Васильевич кивнул.

– Засады на квартирах – правильный ход. Но он, думаю, туда не сунется. В крайнем случае пошлет кого-нибудь из оставшихся подчиненных для разведки боем. А сам начнет охотиться на нас с тобой. И в скором времени вычислит это поместье. Теперь попробуй предсказать дальнейшую участь здешней охраны.

– «Двухсотые», – не раздумывая, ответил полковник. – А пулеметы используют против нас же…

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Поэтому и мы будем действовать нестандартно. Не так, как он рассчитывает!

Я достал из кармана прибор связи и набрал код аналогичного прибора генерала Нелюбина…

* * *

Обед, состоящий из наваристого борща, жареного мяса с картошкой, овощных салатов, а также сладких пирожков, соков и фруктов на десерт, дожидался нас в вылизанной до зеркального блеска столовой. Повсюду стояли вазы со свежими цветами. А накрахмаленная скатерть на столе казалась не просто чистой, а буквально стерильной.

«Для полковников расстарались на славу, а о рядовых небось даже не вспомнили в суматохе. Тем более о четвероногих, бессловесных», – грустно подумал я, усевшись за стол.

– Ты о чем толковал с Нелюбиным? – поинтересовался Логачев.

Я в нескольких словах объяснил.

– В целом правильно, – одобрил Васильич. – Лишние трупы из числа своих нам ни к чему. Пускай лучше к женам едут, поправляют демографическую ситуацию в стране. Но с последним пунктом ты, кажется, переборщил. Неужто ты такой брезгливый?

– Вовсе нет! – усмехнулся я. – Всякое нюхать доводилось! Но представь: проникающий в дом враг с порога почует запах, и тогда…

– Ага! – осенило Логачева. – Теперь ясно. – Он с аппетитом набросился на еду и пробурчал с набитым ртом: – А за меня не волнуйся. Обустрою все как положено…

Примерно через полчаса мы вместе с напарником вышли из дома. Я курил сигарету, а Васильич лениво ковырял спичкой в зубах и сладко жмурился, словно кот на солнышке.

Напротив дверей застыли в напряженном ожидании восемь охранников, повар и давешний «садовник», являвшийся в действительности старшим объекта.

– Бойцов покормили?! – первым делом спросил я.

– Так точно! – вытянулся в струнку «садовник».

– Лучше поздно, чем никогда, – резюмировал я, выбросил окурок и официальным тоном обратился к строю: – Согласно приказа генерала Нелюбина вы все отправляетесь в оплачиваемый отпуск вплоть до особого распоряжения. – И, заметив, как вытянулись их лица, добавил успокаивающе: – Особых претензий к вашей работе нет. Никаких мер дисциплинарного воздействия к вам предпринято не будет.

– Тогда почему нас отстраняют? – робко спросил старший объекта.

– Вы давно служите в ФСБ? – строго глянул на него я.

– Так точно!

– Значит, должны знать, по крайней мере, две вещи:

1. Приказы не обсуждаются.

2. Старший по званию не обязан отчитываться перед младшим…

Вы все поняли, капитан?!

– Так точно! – пристыженно пробормотал он и еле слышно произнес: – Разрешите обратиться, товарищ полковник?

– Обращайтесь.

– Когда нам отправляться?

– После мытья стаи.

– ??!!!

– Собак надо хорошенько вымыть, – терпеливо повторил я. – Не бойтесь, они вас не тронут. Я предварительно побеседую с ними и буду лично присутствовать при процедуре… Мытьем займется половина личного состава во главе с тем, кто постоянно кормит овчарок, то есть с вами, капитан. – Я указал подбородком на «садовника». – Вторая половина поступает в распоряжение полковника Логачева. Задачу он разъяснит в процессе. Вопросы?.. Прекрасно. Тогда за дело. Группа, которая со мной, – возьмите из дома побольше теплой воды и шампунь. Жду вас в вольере. – С этими словами я спустился с крыльца и прошел на задний двор.

Крытый вольер, забранный стальной решеткой, располагался в дальнем его конце около забора. Недавно накормленная «боевая единица» в полном составе нежилась на солнышке. Вожак лениво выкусывал из шкуры блох. Остальные просто балдели. Резкий запах псины я ощутил, едва повернул за угол дома. Тогда же овчарки учуяли и мой запах. Волк, позабыв о блохах, вскочил на ноги и залился радостным лаем. Ему дружно вторила стая.

– Привет, – зайдя в вольер, по-чеченски сказал я, присел на корточки и почесал вожака за ухом. Тот, в свою очередь, порывисто облизал мне лицо. – Хороший песик. – Я погладил Волка по голове. – Давненько не виделись. Соскучился небось?.. Нет-нет! Хватит целоваться! Сядь спокойно и слушай внимательно…

Волк мгновенно застыл столбом, навострив уши. Стая подвинулась поближе, почти вплотную обступив меня.

– Нам предстоит серьезная, боевая операция, – размеренно начал я. – В определенный момент вы все станете нашим секретным оружием. Но предварительно вам придется пройти очень неприятную для вас, но необходимую процедуру. Вскоре сюда войдут люди, которым вы позволяли себя кормить. Они по моему распоряжению вымоют вас: сперва обольют водой, натрут противно пахнущей пенистой жидкостью. А после снова обольют и насухо вытрут. ПРИКАЗЫВАЮ: вы должны стойко вытерпеть это тяжелое испытание, как подобает настоящим воинам. Никого из этих людей не трогать!.. А вот и они!

Из-за угла показалась «помывочная команда». Двое охранников тянули длинный резиновый шланг. Двое несли четыре полных ведра. А «садовник» тащил в одной руке вместительный полиэтиленовый пакет, набитый флаконами с шампунем, а в другой – узел с чистым тряпьем.

Стая глухо зарычала, вздыбив шерсть.

– Фу! – властно прикрикнул я и жестко произнес: – Сидеть смирно! Терпеть! Молчать! Никого, повторяю, не трогать! Понятно?!

Р-р-р-да, – угрюмо ответил за всех Волк.

– Заходите, не бойтесь, – обратив внимание на бледность невольных экзекуторов, приглашающе махнул рукой я. – Вы в абсолютной безопасности… Да, а что в ведрах?

– Подогретая вода, с разбавленным в ней мощным экстрактом от блох. – Старший объекта подозрительно покосился на застывших, как статуи, овчарок.

– А хватит ли? – усомнился я.

– Мы приготовили пять ведер, по одному на каждого… э-э-э… бойца. Последнее доставим через пару минут. Кроме того, у нас есть особый препарат, начисто отбивающий любой запах. В том числе – шампуня. Принесем и его, если хотите…

– Тоже в ведрах?

– Нет, в баллончиках. Опрыскивание производится сразу после помывки и дезинфекции.

– А нюх собакам он не испортит? – забеспокоился я.

– Ни в коем случае! – твердо заверил капитан. – Средство надежное, неоднократно проверенное… Не на них, разумеется. – Он вновь с опаской покосился на мрачные морды четвероногих воинов.

– Отлично, – улыбнулся я. – Это как раз то, чего нам не хватало, – и положил Волку ладонь на холку, – ты первый. Покажешь пример остальным…

Глядя на вожака, стоически переносившего ужасные (с точки зрения дворового пса) мучения, стая смирилась с судьбой и старалась целиком подражать ему. Лишь один «боец», когда дошло до вытирания, тихонько, тоскливо завыл. Волк грозно рыкнул на него, и пес тут же умолк.

– Молодец! Мужчина! – когда все было кончено, похвалил я вожака и скомандовал: – Бегом в дом! Ждать меня на первом этаже! – И, перехватив изумленный взгляд Волка, повторил с нажимом: – В ДОМ! Я РАЗРЕШАЮ!

Стая стремительно умчалась.

– А для вас есть дополнительное задание, – обратился я к людям. – Во-первых, уничтожьте все следы мытья собак. Во-вторых… Гм! Не знаю. Потянете ли… Короче, нужно соорудить макеты псов. Чтоб со стороны создавалось впечатление, будто они по-прежнему в вольере…

– Не сомневайтесь, товарищ полковник! Сделаем в лучшем виде! – бодро пообещал начальник объекта. – Даже рычать и лаять будут!

– ??!!

– Я позавчера записал на лазерный диск звуки, издаваемые стаей. Собирался подарить своей жене – зоологу по специальности. Она как раз пишет диссертацию о сторожевых собаках. Подумал – ей пригодится… В общем, спрячем в вольере новейший музыкальный центр, подсоединим к источнику питания…

– А как же жена? – перебил я.

– Обойдется!

– Спасибо! – Я крепко пожал капитану руку и поинтересовался: – Сколько часов длится запись?

– Двадцать четыре. И еще, в этой модели есть специальная кнопочка. Нажмете ее, и «центр» переходит на постоянный режим работы. По окончании записи механизм автоматически возвращает ее на начало, и… концерт повторяется по новой. Так, пока «шарманка» не сломается. А запас прочности у нее большой!

– Молодец, получите поощрение по службе! – просиял я и, поразмыслив секунд пять, сказал: – Когда соорудите макеты – устанавливайте центр, включайте постоянный режим и ставьте запись. Но не сначала, а с момента соответствующего. – Я посмотрел на часы: – Примерно шестнадцати тридцати.

– Будет сделано! – рявкнул старший объекта. – Через час можете взглянуть на результат!

Глава XI

«Абсолютно свободный человек не знает полутонов, не знает компромиссов. Он – полностью замкнутая система, он абсолютно независим, а если это невозможно, он умирает. Но умирает свободным, выбирая сам, а не по приказу страха или страсти. Даже страх смерти не может изменить действий свободного, потому что он свободен от власти страха. Он выше страха. Он господин страха, а не его раб. Эталоном свободного человека является воин-монах, готовый в любую секунду пойти на смерть за свои идеалы».

«Проект „Россия“. М., 2007, ч. 1, с. 81.

Садовник со своими людьми потрудился на славу. Уже не знаю, КАК они этого добились, но макеты выглядели словно живые, и с расстояния десяти метров их было невозможно отличить от настоящих псов. Причем все они шевелились (очень натурально!) и периодически двигались!

– Система капроновых тросиков, приводимых в движение небольшим моторчиком, подсоединенным к… Впрочем, технические детали, полагаю, Вам неинтересны. Главное – результат, – с оттенком гордости пояснил старший объекта и объявил: – А на десерт – звуковое оформление! – Он включил тщательно замаскированный центр, и… вольер ожил окончательно!

Повизгивания, рычание, взлаивание, клацканье зубов (при выкусывании блох), прочие звуки… Плюс движущиеся макеты и густой «аромат» псины. Наблюдай, сколько влезет, дорогой враг! Если не подойдешь вплотную. (А ты не дурак и делать этого не станешь.) Итак, если не подойдешь вплотную, то ничего не заподозришь! Будь ты хоть сто пядей во лбу…

– Буквально нет слов, капитан! – восхищенно присвистнул я. – Буду ходатайствовать о присвоении вам очередного офицерского звания. И остальные получат поощрения.

– Правильно! – одобрил подошедший Логачев. – Блестяще выполненная работа!.. Мы, кстати, тоже закончили. Правда, наши достижения глазу незаметны, а оценку их эффективности предоставим незваным «гостям».

Согласно нашей предварительной договоренности, Логачев с подручными снял «ПКМы» в бункерах и мансарде, на их место поставил муляжи. Посадил к ним (к муляжам) найденные в кладовой и облаченные в камуфляжи манекены. А сами манекены умело загримировал, придав им вид живых людей.

– Теперь уезжайте, – приказал я охранникам, повару и «садовнику». – Когда доберетесь до шоссе, пошлите мне на мобильник (я продиктовал номер) шифрованное СМС: «Положение ужасное! В Сахаре зацвели подснежники!» Это будет означать, что с вами все в порядке. Если же по дороге через лес возникнут… э-э-э… осложнения – просто позвоните и скажите: «У нас все хорошо, но сломалась машина. Нельзя ли подогнать запасную…» – далее укажите или напишите, где именно вы находитесь. Ясно?

– Так точно! – отчеканил старший объекта.

– Тогда в добрый путь…

Через несколько минут из ворот выехал неприметного вида микроавтобус и, урча мотором, понесся по ухабам. Я настороженно уставился на мобильник, ожидая звонка и мысленно просчитывая различные комбинации «по спасению утопающих». К счастью, мои страхи не оправдались. Спустя небольшой промежуток времени пришло СМС о «цветущих в Сахаре подснежниках».

– Слава Тебе, Господи, – истово перекрестился я. – На проселке их могли подстеречь наши «друзья», а на шоссе они…

– Да, знаю, знаю! – нетерпеливо прервал Васильич. – Пошли в дом, ужинать пора! Обещаю приличное жаркое. К твоему сведению, одна из моих прошлых воинских специальностей – кок. Но сперва познакомь меня с четвероногими бойцами. А то наглухо перекрыли вход, как спартанцы в Фермопилах. Я, разумеется, мог бы поломать их повторно, но это пагубно отразится на собачьей психике…

Знакомство стаи с Логачевым продолжалось минуты три. По моей команде овчарки признали Васильича «своим». Старательно его обнюхали и, получив приказ «рассредоточиться!», отправились обследовать дом. Петр Васильевич прошел на кухню, и вскоре оттуда стали доноситься умопомрачительные запахи. А я устроился в гостиной на диванчике, вознамерился вздремнуть до ужина, но тут пронзительно запищал прибор связи.

– Как у вас дела? – донесся из мембраны голос Нелюбина.

– Н-нормально, – подавил зевок я. – А у Вас?

– Не ахти, – после секундной паузы отозвался генерал и поведал о произошедших за день событиях.

Джозефа Роджерса, Жопика, оказавшегося средних лет армянином по имени Георгий (фамилию я запамятовал), хозяина пидерборделя Вано Демьянидзе и еще кучу связанной с ними разнокалиберной сволочи арестовали легко, без проблем и в настоящий момент допрашивали под «сывороткой». Роджерса – о курируемых им спецах, о зарубежных хозяевах, о целях, задачах и «мишенях» команды в 2008 году, о связях «корреспондента» в среде «либерально-демократической оппозиции» и т. д. и т. п. Остальных – на предмет выявления конкретных заказчиков недавних убийств коммерсантов. На обоих вышеуказанных направлениях дела продвигались успешно. Получив информацию о новом, неизвестном ранее «объекте», к нему немедленно высылали группу захвата и без лишних предисловий пускали отловленного «на конвейер».

А вот рассыпавшиеся по адресам и явкам ликвидаторы потерпели сокрушительное фиаско. Большинство из них впустую просидели в засадах, так как вражеские спецы упорно не желали лезть в смертельные ловушки. Они лишь провели разведку боем на квартире вашего покорного слуги. Причем действовали четко, слаженно, внезапно. Тяжело ранили трех ликвидаторов (слава Богу, не смертельно) и, не понеся потерь, скрылись. Оставшиеся двое засадников попробовали организовать преследование, но не преуспели в данном начинании. Им удалось только ранить в ногу одного из врагов (судя по описанию – Слона), что, впрочем, не помешало последнему благополучно уйти от погони. Получив известие о боестолкновении, Нелюбин бросил на поиск и уничтожение беглецов все имеющиеся у него ресурсы, но… безрезультатно. Те словно в воду канули…

– Такая вот печальная история, – мрачно подытожил Борис Иванович. – Может, они, как и Вы когда-то, нашли убежище в подземельях Н-ска? (См. «Атака из Зазеркалья»).

– Не станут они туда соваться. Смысла нет, – ответил я.

– Почему же?

– Вы разве забыли о мстительности Сливко? Он, думаю, уже далеко за городом.

– Подбирается к вашему поместью? – догадался генерал.

– Совершенно верно, – подтвердил я. – И мы подготовили ему теплую встречу… Высылать подкрепление не надо. Это спугнет нашего охотничка. А так – попадется как миленький, вместе с компанией!

– Не будьте слишком самоуверенны, не расслабляйтесь! – сурово предупредил Нелюбин.

– Не будем, – пообещал я.

– А когда Вы ожидаете их появления?

– Завтра к вечеру. Раньше не успевают. Им же надо подготовиться, осмотреться…

– Гм… Пожалуй, логично. Действуйте, полковник, но повторяю – НЕ РАССЛАБЛЯЙТЕСЬ. В случае чего подайте мне сигнал. На худой конец просто нажмите кнопку вызова и молчите. Помощь прилетит спустя минуты… Интересно, а как Сливко узнал о вашем местонахождении?

– Мало ли… Он же спец. Высшей пробы, – пожал плечами я.

– Да, действительно. Будьте настороже. И… да хранит вас Господь! – Генерал дал отбой.

– Иди ужинать, – послышался голос Логачева. – И пошевеливайся, а то жаркое остывает!

Васильич встретил меня в столовой и молча указал на стол, где стояли два расписных блюда с огромными порциями жареного мяса, железная миска с овощным салатом (огурцы, лук, помидоры, зелень), дымящиеся пиалы с зеленым чаем и пузатый заварной чайник. Отдельно на тарелке лежал крупно нарезанный белый хлеб.

– Р-р-р-р! – втянув носом воздух, хищно отреагировал я и, не дождавшись повторного приглашения, набросился на еду.

Чуть заметно улыбнувшись, «еще и кок» последовал моему примеру…

– У-у-уф! – спустя некоторое время выдохнул я, с сожалением глянул на пустое блюдо, погладил туго набитый живот, отхлебнул из пиалы и закурил сигарету.

– А почему салат почти не тронул? Плохо получился, да? – с детской обидой спросил Васильич.

– Салат отличный! Просто места в желудке не осталось! – блаженно жмурясь, промурлыкал я.

– Ну-у… тогда ладно, – успокоился Логачев, в несколько «амов» прикончил свою порцию мяса, без остатка съел салат и, тоже сказав «У-у-уф!», принялся за чай.

За курение он меня сегодня не ругал. Оно и правильно. Я же не доставал его за жуткий храп по ночам!..

Передохнув несколько минут, мы обсудили сложившуюся ситуацию.

– Да, скорее всего завтра! – поддержал мое предположение Васильич. – Пока то, пока се. Хотя… логичнее было бы напасть сегодня, когда не ждут. Лично я именно так и поступил бы.

– Со стрелковым оружием, без разведки, в количестве полутора бойцов?! – прищурился я.

– Полутора?!

– Ага! Твой бывший коллега Слон ранен в ногу. Профессор, по описанию Малыша, типичный «ботаник». Во взрывном деле и психологии он разбирается, не спорю, но как боевая единица – ноль без палочки! Остается полковник Сливко. А те двое за половинку сойдут.

– Логично, – немного поразмыслив, согласился Логачев. – И тем не менее особо расслабляться нам нельзя. Спать будем по очереди. Ты первый. Потом поменяемся. Не возражаешь?

– Нет, – широко зевнул я. – Давай, дружище, бди!

Я протер слипающиеся глаза, прошел в холл, окриком позвал стаю и провел краткий инструктаж, адресованный главным образом Волку:

– Затаиться и ждать команды «вперед»… либо от меня, либо от моего друга. Без команды сидеть тихо, никого не трогать. Понятно?

Р-р-р-р-да! – подтвердил вожак.

– Вот и хорошо. А я… ва-у-у! Пойду вздремну…

Беспрестанно зевая, я добрался до спальни на первом этаже, решил не закрывать окно (слишком жарко), не раздеваясь рухнул на постель и спустя секунду крепко уснул…

* * *

Вопреки обыкновению сон не казался кошмарным. Ни тебе луж крови, ни дохлых ведьм, летающих на метлах, ни поганых бесовских рож.

Я сидел в маленькой пустой аудитории на задней парте. Под потолком гнусаво жужжали мухи. Сквозь треснутое, донельзя грязное оконное стекло с трудом пробивался луч солнца, и в нем плавали мириады пылинок. Это ассоциировалось у меня с чем-то злым, враждебным, но я не мог припомнить, с чем конкретно. Сильно пахло плесенью. На кафедре, почему-то спиной ко мне, стоял лектор в изъеденной молью офицерской форме советских времен и нудно бубнил, не отрываясь от учебника:

– Вся история войн с древнейших времен до наших дней убедительно свидетельствует о том, что военное искусство прошло сложный путь. Оно развивалось в зависимости от экономического строя общества, способа производства, систем классовых отношений, характера войн, морального духа армий, а также в зависимости от особенностей и традиций, способностей военачальников и других факторов. Исследование показывает, что каждая новая общественно-экономическая формация создавала качественно новую армию, которая в корне отличалась от армии предшествующего строя принципами организационного строительства, обучения, вооруженной борьбой. Укрепление боевой мощи армии находится в непосредственной связи… А вообще – все это хрень собачья! Понаписали тут, – вдруг резко оборвал сам себя лектор, обернулся ко мне, и я узнал полевого командира Саламбека Муслимова (в прошлом майора Советской армии), отряд которого был уничтожен нашим подразделением спецназа ранней весной 1996 года. Самого Саламбека в том бою взяли живым, с намерением доставить в штаб в качестве презента командованию. Но когда один из бойцов включил трофейную видеодвойку со вставленной в ней кассетой и мы увидели, ЧТО вытворял душка-Саламбек с нашими пленными, лейтенант Серебряков круто изменил первоначальный замысел. Муслимова укололи психотропкой, «скачали» с него всю информацию, а затем повесили на ближайшем дереве.

В настоящий момент (не считая обмундирования) он выглядел совсем как тогда, сразу после повешения: набухшее синевой усатое лицо, дико выпученные глаза, прокушенный насквозь язык… На мускулистой шее болтался обрывок веревки.

– Все это хрень собачья! – с нечеловеческой ненавистью повторил мертвый мятежник. – Искусство войны осталось таким же, как тысячи лет назад. Только внешние атрибуты поменялись. Решающую роль в бою по-прежнему играют внезапность и неожиданные «сюрпризы» для противника. Благодаря подобному «сюрпризу» в девяносто шестом погиб мой отряд. Вы, гады, свалились как снег на голову, пройдя (до сих пор не пойму, каким образом) через горы, считавшиеся непроходимыми. И ударили с той стороны, где не было ни минных полей, ни пулеметных гнезд, ни даже нормальных часовых, если не считать придурка Ваха, любителя марихуаны… Но теперь, русская свинья, настал твой черед! Ведь это ты, если не ошибаюсь, выбил у меня из-под ног зарядный ящик?!

– Не ошибаешься! – усмехнулся я. – И знаешь, нисколько об этом не жалею! Моральных уродов, вроде тебя, надо вообще на кострах сжигать. Заживо! На медленном огне!

– На медленном, говоришь? – жутко оскалился труп. – Ну что ж! Сегодня, тень дерьма больной собаки, ты заплатишь за все сполна. Смерть уж рядом. Вон она, посмотри!

Из стены вышла хорошо знакомая фигура: в саване, с окровавленной косой. Я задрожал, но не от страха, и… проснулся. В темном небе висела яркая луна. Сквозь открытое окно в спальню вливался свежий, прохладный воздух. Над кроватью склонился Логачев, увешанный оружием, как верблюд тюками (два гранатомета, пулемет и мешки с гранатами за спиной). В левой руке он держал второй «ПКМ», а правой тряс меня за плечо.

– Усадьба окружена, – заметив мои открытые глаза, буднично сообщил полковник. – По предварительным подсчетам, их не менее взвода. Скоро, полагаю, пойдут на штурм…